Текст книги "Притяжение смерти"

Автор книги: Александр Онуфриенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Забудь про кусты, забудь про парк, лежи в кровати. Хочешь – запрись в комнате с компьютером и просиди за ним хоть всю ночь. Ты же так привык к этому за долгие годы, так зачем же что-то менять? Ты обычный человек, а обычные люди мир не меняют. Для этого нужны сильные волевые люди – ты разве такой?

Вот только Марти не мог это просто так спустить на тормоза. Если и есть ответ на мучивший его вопрос, то он найдет его под теми кустами в парке… И под кленом. Он совсем забыл, что там еще и клен вырос. Возможно, он не преуспеет. Марти в глубине души очень надеялся на это, хотя в упор не хотел признавать. В глубине души он хотел увидеть там самый обычный куст с самыми обычными корнями, переплетенные под землей в клубок змей. Но судьба не всегда так благосклонна. Марти может откопать такое, что заставит его не спать ночами, а то и вообще в добровольно-принудительном порядке отправиться в психушку.

Оступись, пока еще не поздно, – велел внутренний голос. Но Марти уже все решил. Он взял из гаража лопату и мощный фонарь отца, положил их под крыльцом, прикрыл кирпичами и стал ждать ночи.

6

В начале двенадцатого в комнате родителей Марти погас свет. Марти выждал еще некоторое время, вскочил с кровати и мигом надел спортивные брюки и футболку, заготовленные на спинке его компьютерного кресла. Проделал он эти действия так, как в раннем возрасте дети выжидают прихода Санты. Они, затаив дыхание, прислушиваются к шагам в коридоре, смотрят в окно и превозмогают наступающий на пятки сон. И вот, когда они отходят в туалет или сдаются, побежденные магической силой сна, мама с папой подкладывают под елку подарок и как ни в чем ни бывало отправляются в свою кровать. Вера ребенка в волшебного старца цела, и родители счастливы.

Марти выключил в комнате свет и на цыпочках спустился вниз, обходя скрипучие углы половиц. Он надел старую отцовскую куртку, в которой тот работал в гараже (та самая нелюбимая Джулией куртка мужа), и резиновые сапоги. Марти вышел на крыльцо и тихо закрыл входную дверь.

Под крыльцом его дожидались инструменты, заготовленные сегодня днем. Фонарь он понес в левой руке, лопату в горизонтальном положении – в правой, все равно он ей никого не заденет. Вздохнув, Марти открыл калитку и направился в парк без уверенности в то, зачем идет и что ждет его впереди.

Улица опустела: ни машины, ни света в окнах, ни заработавшихся допоздна в гараже соседей не было на Грин роуд – самой протяженной улицы сельской части Новой надежды, проходящая, словно позвоночник, от одного конца до другого, на ней же располагался скромный дом Ройсов.

Где-то заливистым лаем окликалась голодная собака, запрыгивающая на высокий забор, как отважный солдат на баррикады. У редких домов над подъездной к гаражу дорожке на весь двор горел яркий белый свет. Из-за этого у Марти создавалось впечатление, что хозяева еще не уснули, однако в самом доме давно царит мрак и сонное забытье. Маленькие городки засыпают рано и просыпаются чуть солнце встанет. После десяти шанс встретить хотя бы одного человека на улицах равен где-то одной сотой. Но Марти решил перестраховаться и пошел ближе к полуночи.

Улицы освещались лишь редкими тусклыми фонарями, некоторые из которых то и дело гасли и загорались по новой. Марти проходил улицу за улицей, перекресток за перекрестком, то и дело спотыкаясь о камни на дороге. За весь путь лопата отбила ему всю лодыжку, но он не замечал этого.

Марти вспомнил, как раньше с классом во время летней трудовой практики рыхлил землю вокруг деревьев на территории школы. Вроде в классе восьмом это было. Один раз он копнул слишком глубоко и разгромил в почве внушительный муравейник. Потревоженные черные муравьи бросились врассыпную, а некоторые из них будто в отместку полезли на Марти. Он кричал и пытался смахнуть с себя мелких кусачих насекомых под дикий хохот одноклассников. Смеялись все, кто был рядом. Даже проходивший мимо запойный пьяница с красным лицом выдал остроумную шутку, что Марти следовало бы ублажить их, пососав им попки. Тогда все буквально лопнули от смеха и долго не хотели возвращаться к работе. Муравьи искусали его во многих местах на ногах, на руках, на теле, благо до паха не добрались.

«Я просто иду рыхлить землю вокруг кустов и деревьев, ничего странного в этом нет», – сказал бы Марти, если его кто-нибудь увидел бы, – «А почему ночью? Сейчас ночь?! Ой, кажется я заработался и совсем потерял счет времени. Глупо, правда?»

Ты вообще отдаешь себе отчет о том, что ты сейчас придумал в своем воспаленном мозгу? Любой человек, увидев на плохо освещенной улице посреди ночи парня с лопатой, как минимум потребует объяснений его действиям. И ты собираешься молоть эту чепуху? Ну-ну, так держать! На крайний случай врежь ему лопатой по голове и спрячь тело, тогда-то к тебе точно вопросов не будет!

– Замолчи, ничего такого не будет, – сказал Марти себе под нос.

Рациональная часть упорно стучала кувалдой в его разум и заставляла повернуть назад. Но даже без этого Марти волновался. По мере приближения к парку он все больше убеждался, насколько его решение опрометчивое, необдуманное как следует. В добавок его окутывал первобытный, проникающий во все области сознания страх – страх неведомого. Как бы Марти ни пытался себя заверить, что ничего опасного в выкапывании странных кустов нет, ведь это же просто растения, как говорил Кайл, успокоиться ему не получалось.

Над невысокими домами с острыми крышами показались темные кроны тополей. Марти почти у цели. Надо все провернуть как можно быстрее и уйти отсюда подобру-поздорову. Уйти быстрым шагом без оглядки и без задней мысли в голове. Он представил, как заходит в дом и ложится в свою теплую уютную кровать и спит до обеда, ведь завтра суббота и не нужно никуда идти. Марти проведет этот день с семьей, возможно, встретится с Кайлом от нечего делать и забудет про свою ночную вылазку и уж тем более никому о ней не скажет.

Но он только стоял у дальнего конца Трассы, где начинался парк Новой надежды, а уже вообразил себе, что будет после. Это могло быть только в том случае, если Марти ничего необычного не обнаружит в этих странных кустах.

В темноте зрение Марти становилось на порядок хуже, чем днем. Свет фонаря казался ему похожим на солнце, каким его изображают маленькие дети на своих рисунках: огромная желтая клякса с множеством лучей в разные стороны. Деревья и кусты различались лишь мутными силуэтами. Ему крайне редко доводилось бродить здесь в темное время суток, так что пришлось ориентироваться по памяти. Марти решил первым делом идти к тому кусту, что нашел сегодня утром по пути в школу. Тот маленький кустик с больными листьями. Он должен быть ближе всего к нему. Марти пошел в ту сторону, с опаской осматривая парк на наличие нежелательных наблюдателей.

В парке не было никого, даже бездомная кошка или собака не пробежала. Поход Марти сюда выдался как нельзя удачным. На секунду ему послышалось, что со спортивной площадки доносится музыка и гул голосов, но это был всего лишь ветер, уверил он себя и со спокойной душой выдохнул. Но все только начиналось.

Марти подошел к больному кустику и стал всматриваться в неосвещенную развилку в пятнадцати метрах от него. Там что-то находилось, что-то мутное и непонятное в непроглядном мраке за потухшим фонарным столбом. Было бы у Марти зрение чуточку лучше, то он разглядел бы сразу…

Он решил подойти поближе и тут же почувствовал тяжесть в животе и ногах и настойчивый бой сердца. Его рука заскользила по гладкой рукоятке лопаты, и через несколько секунд Марти обнаружил себя сидящим на кирпичной дорожке с раскрытым ртом, вцепившимся в лопату до побеления пальцев. Лицо его стало бледным, как у вампира из фильма Хупера. Внезапно Марти пожалел, что не сходил в туалет дома.

Неподалеку от больного куста у развилки вырос еще один. На этот раз не больной, а очень даже здоровый и опрятный с пожелтевшими, уже осыпающимися, листьями, пахнущие осенней свежестью. Земля под кустом была такой же старой и потрескавшейся, как и у других давно растущих кустов в парке и, к ужасу, у других неведомо откуда взявшихся растений. Марти вынул лопату из земли и отполз назад, пока не уперся в маленький куст, на котором утром обрывал ветки. Непонятно почему, но рядом с ним Марти почувствовал себя чуть спокойнее, хотя вопросов насчет его появления было не меньше, чем к другим.

Он поднялся на ноги и смахнул грязь и песок с рук. Что-то ему подсказывало, что безопаснее было бы выкопать именно этот куст и на нем же ограничиться. Марти и сам не возражал против этого. Больше всего на свете ему хотелось бежать со всех ног прочь. Еще он пожалел, что не позвал с собой Кайла, который в это время еще даже не ложится. С ним хотя бы не так страшно было бы тут находиться. В компании всегда веселее, верно? Но, вспомнив недавнюю прогулку с ним, Марти поблагодарил себя за достаток мозгов не звать сюда Кайла. Уж лучше такой друг, нежели вообще никакого.

Но Марти находился один в ночном парке и мог рассчитывать только на себя самого. Он взял лопату и вонзил ее черенок в грубую почву, надавил ногой, подцепил землю и отбросил ее в сторону, и еще раз, и еще.

7

Он стоял в практически полной темноте. Свет мощного фонаря отца, направлявший свой луч вглубь ямы, поблескивал в уже загрязнившейся лопате. Земля летела в сторону от Марти и попадала на дорожку. Неожиданно для себя он увлекся и стал испытывать некий азарт. Не прокопав и полдюжины дюймов почвы вокруг куста, земля стала сырой и все тяжелее поддавалась. На это Марти еще сильнее давил на лопату ногой в резиновом сапоге. Он подумал, что подошва старых сапог может лопнуть от такого нажима на нее, но она пока выдерживала.

На удивление, корневая система больного куста уходила глубоко. Выкопав семидюймовую яму и не найдя ничего кроме корней, Марти собрался уходить. Но тут ему вспомнилась картинка, которую он часто видел на просторах сети. На ней изображались два человека с кирками в руках. Один рыл длинный тоннель, но бросил, хотя до заветных алмазов оставалось пара ударов. Второй также рыл длинный тоннель и его глаза сверкали от возбуждения. Он был настроен добраться до заветной цели, и ему до нее также оставалась лишь пара ударов. Это несколько нелепое воспоминание заставило Марти рыть дальше.

«Еще пять раз копну, и, если ничего не увижу – уйду», – решил он и вновь вонзил лопату в землю.

Как вдруг в свете фонаря Марти увидел инородный материал, похожий на ткань, но разглядеть не смог, так как то, чему принадлежал материал, было надежно зарыто и скреплено природным коконом из корней.

Дальше рыть становилось все сложнее, корней на пути появлялось больше, и они стали меньше и, кажется, тверже. Марти сплюнул в сторону и отбросил лопату. Он опустился на колени, наклонился над ямой и голыми руками (он уже успел пожалеть, что не захватил хозяйственные перчатки) принялся раздвигать ненавистные природные путы в сторону, отбрасывая комья сырой земли назад. Его палец коснулся того куска ткани, который он увидел в свете фонаря. Страх нахлынул с удвоенной силой, но в дополнение к нему пришел к парню возбужденное любопытство, как у второго человека с киркой на картинке из интернета. Не без страха Марти продолжал рыть землю.

Из последних сил он раздвинул корни и схватился рукой за кусок ткани. Корни тут же отреагировали и до безжалостно сдавили кисть с двух сторон. Марти вскрикнул и попытался одернуть руку, но бесполезно – ее сдавило намертво.

Он почувствовал, что плотные корни впиваются в его кожу все глубже, как толстая игла медсестры при сборе крови из вены. Марти уже не вскрикивал, а вопил и проклинал себя за все эти начатые раскопки. В нем поселился самый настоящий страх – страх остаться прикованным корнями к земле на всю ночь, пока кто-нибудь его утром не найдет. А раз его найдут, то какие слухи поползут о нем по Новой надежде – ведомо одному Богу.

Подгоняемый осознанием своего бедственного положения и страхом оказаться объектом обсуждения всего поселка, Марти стал пытаться раздвигать сковавшие его крепкие узы. Свободной рукой он раздвигал корни, выводя на своей зажатой кисти новые кровавые порезы. Он кое-как смог пошевелить рукой, сжал ее в подобие кулака, зачерпнув пригоршню земли, и стал вертеть ею из стороны в сторону.

Пока Марти со всей силы пытался раздвинуть корень, его свободная рука стала пульсировать так, будто он поднял тяжелейшую гантель. Он понял, что долго так держать не сможет. Он уже не думал, зачем шел сюда и что нашел в корнях, его всего занимал только страх провести здесь всю ночь и от холода и травм в нервах кисти лишиться ее чувствительности.

Тяжело дыша и шипя сквозь стиснутые зубы, он крутил зажатой в ловушке кистью, когда вдруг заметил мерное движение земли. Она то поднималась, то опускалась, словно кто-то настойчиво ворочался в глубине ее темных недр.

Марти застыл как мертвых и стал понемногу ослаблять свободную руку, которая уже начала опускаться вместе с корнем в ней. Корень снова зажал ему руку, и он плюхнулся обратно на колени. Земля тем временем продолжала содрогаться изнутри, Марти не мог оторвать от нее глаз. Неужели это то, зачем он пришел? Его возбуждение стало угасать, освобождая место подкатывающему к голове безумию. Чтобы отвлечься, он перевел взгляд на то место, где лежал фонарик, но не обнаружил его там – он под давлением упал в яму и светил в непроглядное черное небо.

Внезапно, без каких-либо звуков, из толщи земли сквозь корни, прорвалась рука и растопырила бледные пальцы. Марти в порыве нахлынувшего пенящейся волной страха истошно закричал и стал пятиться, однако далеко отползти не смог. Бледная рука легла на землю и стала ощупывать пространство вокруг. Толстые посиневшие пальцы не изгибались – двигалась лишь кисть. Вскоре Марти заметил уже всю руку целиком, пробившую себе путь наверх. Он почувствовал холод, пробежавший по спине, и напор каловых масс в кишечнике.

Он разглядел, что рука была в рукаве из какой-то плотной ткани цвета хаки. Марти тут же понял, кому она принадлежит. От испуга он закрыл глаза свободной рукой и заскулил как щенок. В мыслях он уже прощался с жизнью, как вдруг его онемевшая кисть почувствовала прилив крови, а чуть позже – жар.

Марти не поверил своим ощущениям и, не отпуская с глаз руки, одернул освобожденную кисть. До него донесся резкий запах сырости и тухлятины. Нет, не разложения, а именно какой-то тухлятины, будто он нюхал ну очень вчерашнее мясо. Марти убрал с лица руку и вновь закричал так громко, что, наверное, его услышали даже спящие в ближайших домах.

В метре от него стоял Ричи Кауфман: кожа бледнее мела, левый глаз смотрел косо куда-то в бок, а другой смотрел прямо на Марти, темные волосы выглядели ломкими и перемешались с засохшей землей. На нем была его любимая двухслойная куртка, которую он надел болоньевой стороной на тело. Часть его лица была сплюснута, словно от удара утюга, нос превратился в сплошное бесформенное месиво из запекшейся крови и лоскутов кожи, губы треснули и также запеклись кровью, львиная доля зубов отсутствовала, обнажились пустые десна с торчащими из них, как штыки, осколками.

Ричи тупо смотрел на кричащего рядом Марти.

– Не это ищешь, Заяц? – обратился он к нему, как в тот раз, когда Марти сидел в яме без очков.

Теперь Ричи держал на кончике указательного пальца не очки, а пляшущий тусклым светом фонарь Марти. И из ямы вылез на сей раз не Марти, а он. Но находились они в том же положении. Голос Ричи изменился до неузнаваемости. Из высокого, смеющегося и немного дерзкого он понизился, стал заторможенным и обзавелся хрипотцой. Казалось, он говорит по слогам. Ричи продолжал держать в посиневшей руке включенный фонарь, но вскоре тот упал на землю и покатился по уклону прямо в яму, где и потух.

Ричи выставил вперед правую ногу и подтянул к себе левую, будто волоча. Он сделал еще один такой шаг и оказался прямо возле Марти. Тот заскулил и, кажется, заплакал.

– Пожалуйста, уйди, прошу, мне не следовало этого делать! – мямлил Марти.

Ричи оскалился и вскинул то, что осталось у него от сальных бровей. Его улыбка была похожа на улыбку вымученного алкоголика, которому следовало бы уже заснуть мертвым сном. Ричи нагнулся к Марти и прикоснулся к его щеке. Марти тут же отпрянул в порыве ужаса и безграничного отвращения к тому, что некогда было его одноклассником.

– Да…не следовало. Но ты оказался не так туп, как я о тебе думал, – говорил он все тем же заторможенным голосом. – Не надо было меня откапывать и никого не следует. Но лучше уж я, чем Пит или те двое (это еще кто? – подумал Марти). Я хоть и смеюсь над тобой, но, понимаешь, не со зла, а вот он… – Ричи указал на куст у развилки своей мертвецкой рукой, – не был к тебе столь дружелюбен.

– П-п-пит?.. – выдавил из себя Марти.

– Он тебя всегда недолюбливал, мягко говоря. – Ричи словно не слышал его. – Это я его сдерживал, чтобы он тебя не калечил. Шутки за день забываются, а синяки заживают долго, понимаешь.

– Н-но как? Почему ты, почему Пит… Я не понимаю! Вы должны быть… – воскликнул пораженный Марти.

– В этом месте заключена сила, – проговорил Ричи, – почувствовать ее можно только пережив смерть. Не в моих силах тебе о ней поведать.

– Но как ты оказался здесь? – Марти будто вел диалог с персонажем фильма.

Неужели это не галлюцинация и не кошмарный сон? Он же сам прочитал в новостях, что тело Ричи Кауфмана, а затем и Пита, доставили в морг. Если это сон, то он затянулся. Это невозможно, это противоестественно! Не мог же он ожить, сбежать из морга и самолично лечь под куст! Зрелище перед ним представить можно только в страшном сне, но Ричи до него коснулся – и Марти это почувствовал, так же, как чувствует прикосновение живого человека с горячей кровью. Тогда он точно сошел с ума.

Ричи посмотрел на него испепеляющим взглядом. Его голос дрогнул и стал более искаженным. Глаза помутнели и сделались стеклянными.

– Кажется, среди нас посторонний жирный мальчишка, – выпалил он.

Марти задрожал и почувствовал на своих стопах колено Ричи. Внезапно тот тяжело задышал, и его глаза вновь обрели ясность. Голос стал почти как у живого.

– Времени нет, это место – оно одерживает надо мной верх. Пока я там лежал, то боролся с тем, что стало частью меня. Слушай внимательно, действовать надо быстро и ни слова не говори. Понял?

Марти закивал и прочистил горло.

– Ты, наверное, не знал, но у меня была язва в желудке. Крайне противная болячка, чуть что не то съешь – сразу вот она. Поэтому, когда я оказался здесь, мой куст тоже стал больным. А ты оборвал пораженные ветки, в благодарность я дам тебе шанс уйти отсюда живым.

* * *

– Нет, ни за что! Наверняка еще можно что-то исправить. – Марти почти орал на своего ожившего одноклассника, превозмогая отвращение, которое понемногу начало ослабевать.

– Да ничего ты не исправишь. Слушай, я мертв, мое настоящее тело лежит в холодной камере морга. Это. – Указал он на себя. – Пустышка, созданная Им. С каждой минутой Оно все больше вытесняет мою душу. Подумай: поможешь мне – спасешь себя, – говорил Ричи. – Оно ненасытное, Оно будет забирать всех, кто был тогда в парке, не остановится, пока не умрет последний, Оно всегда получает свое… – Он хотел что-то добавить, но осекся. Марти насторожился.

– Ты…о чем ты таком говоришь?

– Пока есть время, делай то, что я сказал.

Марти взялся обеими руками за лопату и вытянул ее вперед. Его руки тряслись, лопата не желала плотно держаться в онемевших пальцах.

– Ну же! – взревел Ричи в нетерпении. Его глаза вновь помутнели, а голова болезненно опустилась и уставилась в землю. Затем он с отвратительным хрустом шейных позвонков поднял взгляд на Марти. Марти тут же занес лопату над головой и хотел замахнуться, но не смог.

– Трус! Ты даже этого не можешь сделать. Девке ты тоже просунуть не сможешь? Или нечем? – обратилось к нему существо в теле Ричи.

Это больше не Ричи, говорил себе в голове Марти, настоящий Ричи мертв. Существо бросилось на него бегом. Существо хромало, но все равно передвигалось с поразительным проворством. Когда Марти вновь занес лопату и замахнулся, его отделяло от бывшего Ричи чуть больше метра. На парня навалился удушающий запах могильной земли и протухшего мяса. Наконец, он преодолел себя.

Лопата рассекла воздух и тяжело опустилась на голову богомерзкой твари, раздался оглушающий треск лопнувшего спелого арбуза – это черенок рассек черепную коробку.

Тело Ричи на секунду зависло в воздухе, а потом упало наземь мертвым грузом. Из его черепа под прямым углом торчала лопата. Из места, куда воткнулся черенок, сочилось что-то желтое и склизкое. Голова Ричи от макушки до переносицы перепачкалась кровью. Марти сложил руки у рта и застонал с выпученными глазами, подавляя желание закричать, но не смог.

– О Боже… Что я наделал? Что я наделал?! – в панике кричал он самому себе.

Марти стал осторожно подходить к телу с отвращением на лице, как в тот день, когда он с Кайлом перебирал начавшую гнить картошку. Вот только сейчас перед ним лежал холодный труп.

Он взялся за ручку лопаты, подернул ее и взялся снова. Поколебавшись, Марти обошел тело, уперся ногой в правое плечо Ричи и выдернул черенок лопаты из раскрошившегося черепа. С нее капала на землю желтоватая жидкость вперемешку с кровью. Это было его последнее обдуманное в эту ночь действие.

К горлу парня подступила тошнота, он почти почувствовал кислый привкус рвоты во рту, но в последний момент подавил позыв. Его ужин быстро потек по пищеводу обратно в желудок. Марти отбежал к высокой траве и постарался вытереть лопату об нее, но особого результата это не принесло. На лопате все равно остались разводы. Марти растерялся и хотел было сам провалиться сквозь землю.

Ему пришла в голову скорая идея нарвать травы и обклеить ею черенок лопаты, а дома хорошенько его отмыть, пока родители не проснулись. Логические мысли давались ему с непомерным трудом, казалось, что он действует машинально, как запрограммированный.

Он наконец почувствовал свои пальцы и стал выдергивать сухую траву. Марти удалось собрать приличный пучок, им он обклеил наконечник лопаты со всех сторон, где были видны кроваво-желтые разводы. Тогда он не соображал, что это действие абсолютно бесполезное. Кто может теперь встретиться ему на пути, раз не встретился никто по пути в парк? На плохо освещенных улицах сельской части Новой надежды в любом случае никто не увидит, что осталось у Марти на лопате. Но он об этом тогда не думал – связные мысли не хотели забредать к нему в голову. Руки Марти дрожали в ознобе, сам он был полон отвращения ко всему увиденному и услышанному; от пережитого нечеловеческого ужаса его так и подмывало признать, что он сходит с ума или уже свихнулся.

Его ты тоже облепишь травой? Или пусть валяется, пока его утром не найдет какой-нибудь прохожий? Не самая лучшая идея, правда? Домой понесешь? Вот это будет твоим родителям благоухающий могильной землей подарочек на заднем дворе! Я прямо вижу эту картину: отец по весне вспахивает огород под картошку, а в мягкой невспаханной земле его плуг наткнется на подарочек от Марти, аккуратно прибереженный с осени, как недоеденная индейка с праздничного рождественского стола! – дал о себе знать надоедливый гаденыш.

Но он был прав. Ричи нельзя здесь оставлять. Он сказал, что его тело в морге. Тогда это что лежит на сырой земле? Возможно, Ричи что-то упомянул по этому поводу, но Марти, будучи охваченным стойким ужасом, не верил своим ушам и, как следствие, прослушал. Он нервно захлопал руками по бедрам.

Марти не смог придумать ничего лучше, чем оттащить тело туда, где нашел – под куст. Он взял Ричи за холодную посиневшую руку и стал волочить к яме. У самого углубления он отпустил тело и столкнул его ногой в яму с корнями. Корни прогнулись под его тяжестью, а вместе с ними встряхнулся и куст. Тело лежало где-то в трети метра от поверхности. Неглубоко, но видно не будет.

Зато вонь будет как от засорившейся канализации.

– Заткнись, этого не избежать. Его все равно найдут, – бормотал Марти себе под нос.

Сегодня, может быть, никто ничего не заподозрит, сославшись на сырость. А вот дальше…

Марти отбросил очевидную мысль прочь. Сейчас не до этого. Он схватился за лопату и стал сгребать обратно в яму землю. Когда он почти скрыл тело в толще земли, до него дошло, что он совершенно впустую нарвал травы и облепил ею лопату. Теперь придется делать это снова.

– Черт! – выругался Марти и стал работать интенсивнее.

Через десять минут яма была засыпана. Земли немного не хватило, и Марти дошел до ростков, посаженных его классом тремя днями ранее и позаимствовал оттуда свежей земли. В довершение Марти подровнял место вокруг куста и притоптал ногами. Теперь это выглядело, как недавний неудачный посев. На фоне других ростков выделяться не должен.

Марти бросил взгляд на куст и, прежде чем уйти, проговорил:

– Надеюсь, я сделал все правильно.

Марти стал постепенно ускорять шаг и у выхода из парка почти бежал. Он дико устал, скорее хотелось попасть домой и отмыться от налипшей грязи. Уже сегодня у него будет болеть спина, руки, ноги, поясница, шея. Он взглянул на свою кисть, высвобожденную из корней, и ужаснулся. Она была вся исполосована кривыми царапинами и кровоточила до сих пор. На месте, куда давили корни, содрана старая кожа вместе с молодой, видно было только окровавленную мышцу. Марти вспомнил про лопату. И каково же было его облегчение, когда он увидел ее в своей правой руке. Кровавые следы не просвечивались под слоем налипшей грязи и остатков травы.

Также, как и по пути в парк, Марти никто не встретился. Свет в окнах нигде не горел, разрывали тьму лишь уличные фонари. Ветер гулял в осенних листьях, где-то лаяла собака, возможно та же, что и по пути Марти в парк. Вот все звуки, которые Марти слышал помимо своих шагов и биения сердца.

Он открыл ворота дома и закрыл их на замок, будто и не уходил никуда, затем сразу же побежал на задний двор, наклонился над ржавым тазом и повернул вентиль с холодной водой. Рядом в накрытой клеенкой куче с инструментами Марти нашел скребок, подставил лопату под воду и стал счищать грязь. Ему показалось, что это длилось целую вечность, а не каких-то десять минут. Марти удалось счистить грязь, а содержимое головы Ричи отмыть с мылом. Все это время он не думал ни о чем. Наверное, это глубокий шок, но так даже было лучше, Марти не вспоминал о Ричи и ночном похождении до самого утра.

Когда работа была закончена, он забросил скребок подальше в кучу инструментов, пошел домой и по пути оставил лопату в гараже. Внезапно Марти как будто прошиб мощный разряд тока. Он вспомнил, что не забрал фонарь из парка. Но тут же его пробило снова, когда он вспомнил, что Ричи уронил его в яму. «Я зарыл его вместе с телом! Черт, отец будет в ярости», – подумал Марти. Но у него больше не осталось сил о чем-либо думать. Он спрятал резиновые сапоги под крыльцо, вошел в дом, повесил куртку отца на прежнее место и направился в комнату.

Родители спали и не заметили отсутствие сына. Марти тихо поднялся в свою комнату, там стянул с себя вещи и, не приняв душ, камнем упал на кровать. Он моментально заснул. Было утро. Начало третьего.