Текст книги "Вспоминается Чеченская война"

Автор книги: Александр Носов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

1.4. Сапер и бычок

Бывалый старший сапер Гоша Ежкин, вместе с неразлучным другом – сапером Юриком и собакой по кличке Рик, попав в свою стихию, усиленно занялись созданием минного поля вокруг здания нашего размещения. Вообще нам очень повезло, что Гоша был с нами. Как профильный специалист, он набрал с собой боеприпасов с большим запасом, что привносило определенное спокойствие и уверенность в обстановку. Мне было интересно и часто ходил с ними на обходы, изучая мины направленного действия, их установку, сигналки и другие саперные хитрости.

Фото 12. На инженерно-саперной разведке

Однако такой серьезный подход сыграл и злую шутку с Гошей. Спустя примерно дней десять после нашего прибытия, на поле за ПВР местные стали проводить выпас скота. Мирные, казалось бы, буренки, но почему именно теперь их стали пасти здесь, кода приехали мы? Вывод у Гоши был однозначен – разведка минного поля. К тому же прошла оперативная информация, что с гор на зимовку в селение спустились порядка пятидесяти боевиков. Многократного, действительно многократно, то есть практически ежедневно, когда наблюдатель поста охраны докладывал по рации, что буренки приближаются к зданию, Гоша, с Юриком и преданным псом Риком выходили их отгонять от минного поля. Ситуация была патовая. Если одна из буренок подорвется – это сразу конфликт с местным населением. В то же время, нельзя было оставлять ПВР и без круговой обороны. Вот и ходили то саперы, то дежурный по зданию и гоняли буренок по нескольку раз в день. Уже тогда представлялось, что эта напряженная ситуация может вылиться во что-то нехорошее.

Раз в неделю руководство прибывших отрядов собирали в Грозном на совещание, где доводилась общая обстановка, нарезались задачи. Когда на одно из таких совещаний вновь поехал командир, я напросился с ним, прихватив с собой бойца, которого нужно было дополнительно проконсультировать в госпитале рядом с аэропортом Северный. Все шло планово, оставив в Грозном командира на совещании, мы съездили в Северный, возвращаясь, забрали командира, и ехали на ПВР. Однако всех ждал сюрприз.

На въезде боец с кислой физиономией доложил командиру, что мы «попали». Сапер Гоша не выдержал и завалил из снайперки бычка. Гневу командира Ершова не было предела. «Уволю! К чертовой матери уволю!» – кричал он, пытаясь найти Ежкина. Ведь уезжали буквально на три часа и уже поймали приключений на одно место.

Между тем, к шлагбауму на въезде в ПВР стало собираться местное население. Сначала, как у чехов водится, вперед были пущены две женщины в возрасте, которые начали подогревать ситуацию. С плаксивых бесед они плавно перешли на распев с криками по погибшему бычку. Как будто теперь у них закончится жизнь, либо не переживут зиму. Мы вышли с командиром, пытались объяснить, что просили многократно не устраивать выгул скотины в районе минного поля, что все равно бычок, либо корова подорвались бы на мине. И что они достали уже срывать сигнальные растяжки вокруг пункта размещения. Ничего не помогало. Пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания, одна из женщин бросилась на колени и начала биться головой о землю. Поняв бесперспективность переговоров, мы удалились. Командир дал команду усилить пост на въезде и наблюдение по периметру. Понятно, что все были напряжены. И среди бойцов повисла напряженная тишина. Нужно было разряжать обстановку. Неожиданностью было и то, что сапер Георгий оказался в офицерском кубрике, мирно лежал под одеялом на своей кровати, сильно провисающей к полу. Поэтому его при беглом осмотре и не заметили. «Какого хрена? Что натворил? Что думаешь делать?» – жестко спросил Ершов. «Да достали эти бычки!» – ответил Гоша. «Что-нибудь придумаем!» – как-то уверенно заявил он. «Делай что хочешь. Но проблему нужно закрывать, и быстро» – констатировал командир.

Между тем, к шлагбауму на въезде в ПВР подъехала белая тонированная Жигули шестерка – одна из популярных машин местных жителей. Из нее вышли трое мужчин, которые что-то эмоционально высказывали, размахивая руками. В этот раз на переговоры командир отправил Гошу. После недолгого диалога, Георгий вернулся и сразу начал экипироваться. «Что надумал?» – спросил Ершов. «Да есть одна мысль. Нужно недалеко прогуляться» – уверенно ответил Ежкин. «Юра, бери Рика и следуешь со мной» – жестковато сказал он саперу Гадалову. Он взял с собой (по желанию) еще пару бойцов, и эта группа из четверых человек с собакой довольно быстро ушла вдаль, в сторону предгорья, и как-то быстро слилась с полугорным пейзажем. Нам оставалось наблюдать. Я взял ВСК, поднялся на крышу и внимательно всматривался вдаль, пытаясь рассмотреть, где там наши. Минуло часа полтора, но четверка с псом Риком так и не появлялась на горизонте, что вызывало общую напряженность обстановки. Уже начало смеркаться. И вдруг один из бойцов поста периметра сообщил по рации, что видит возвращающуюся четверку. Вернувшись как из поиска, Гоша с чувством выполненного долга сходил умыться, дернул пятьдесят грамм боевой дозы водки и, рухнув на кровать, с выдохом произнес: «Пусть теперь сунутся».

Наутро к шлагбауму вновь подкатила шестерка. «Сейчас разберемся» – сказал Гоша, и пошел на встречу. После очередного недолгого разговора, местные как-то быстро прыгнули в свою машину и уехали. Георгий вернулся с веселым прищуром, но так и не рассказывал, что все-таки происходит. Минут через тридцать белая шестерка вновь показалась у шлагбаума на въезде. Ежкин, уже не дожидаясь приглашения, выдвинулся на КПП. Мужчины из числа местных стали что-то заискивающе объяснять ему, пытались брататься. На что Вячеславович выставил вперед руки, давая понять, что близких лобзаний не нужно, и вопрос закрыт. Резко повернулся и пошел в здание пункта временного размещения. В офицерском кубрике он потребовал заслуженные пятьдесят грамм боевых. Но тут и мы потребовали окончательного разъяснения ситуации. «Да заводик я там нашел» – нехотя сказал Гоша. «Какой?» – возник общий вопрос. «Минизаводик, по производству бензина. И заминировал его. А нохчам сказал, если будут выпендриваться со своим бычком, так взорву всю эту непотребность к чертовой матери»!

Тут и стало все ясно, куда он ходил, и почему так быстро разрулилась ситуация. Вечером был праздник. Делали шашлык, мясо и варили отдельно, и делали суп, и отложили прозапас. Все, слава Богу, остались довольны. Замечу только, когда позже нам пришлось переезжать в другое место, заводик этот все равно был подорван.

1.5. Ранение Рыбченко

Понятно, что у каждого в командировке было свое направление деятельности, и сапер больше вспоминает постоянные ранние утренние инженерно-саперные разведки, боец – круглосуточное несение службы на блок – посту и зачистки. Я же, как врач Отряда, помню множество обращений по простудам, гнойничковым заболеваниям, небольшим и побольше ранам. Все стройки фортификационных сооружений, да и служба в целом, без этого не обходились. Но этот случай врезался в память больше других.

Прошел практически месяц нашего пребывания в селе Октябрьском. Познакомились с представителями администрации, я периодически консультировал прямо на КПП, выдавал кой-какие лекарства местным жителям. Казалось бы, течет более – менее нормальная жизнь. Но это только казалось. Вынужденные обогреваться на блок-посту, да и ввиду постоянных перебоев с газом – в здании размещения, небольшими группами мы периодически ездили за дровами. В один из полупасмурных зимних дней, когда вместо нормального снега на Кавказе идет промозглая изморозь, группа во главе с Алексеем Рыбченко отправилась за этим простым, но важным топливом. По пути они должны были доставить дополнительное имущество на блок – пост. Каждый раз, когда Урал с бойцами уезжал, мы в офицерском кубрике напряженно слушали эфир по рации. В этот раз было понятно, что нормально добрались до блок-поста, что вдоль дороги заехали в лесок и нарубили деревьев на дрова, следуют обратно. И вдруг – мощный хлопок взрыва и автоматные очереди разрезали висящую тишину. Тут же все экипировались. По рации было слышно, что идет бой. Что пытались подорвать Урал, затем обстрел, что есть трехсотый. Я пулей метнулся в медкабинет на первом этаже, стал разворачивать столик для первичной хирургической обработки.

Примерно минут через двадцать Урал медленно въехал на территорию ПВР, в медкабинет бойцы занесли Рыбченко. Сами не уходили, стояли толпой в дверях до той поры, пока не покрыл матом. А что делать? У всех стресс. Парень держался хорошо. После осмотра я увидел два пулевых ранения, причем при одном из них – в икроножную мышцу, повредило внутренний сосудисто-нервный пучок, нарастала гематома, способная сдавить нерв, который через пару часов начал бы отмирать, и до свидания стопа. Вот цена вопроса. Подколов Алексея изрядно Промедолом, а вокруг раны Новокаином, я провел надрезы краев раны, с целью предупреждения предполагаемого сдавления. Стал накладывать повязки, жгут. Параллельно сказал командиру о необходимости срочной медицинской эвакуации в госпиталь аэропорта Северный.

Взаимодействие, даже вернее сказать неофициальное взаимодействие (с застольем и обменом боеприпасами) с соседями-силовиками, в тех условиях играло важнейшую роль. Спасибо, что стоявшие примерно в километре от нас подразделения внутренних войск откликнулись по рации практически молниеносно. Прибыло две БМП, которые по дороге мощно обстреляли место, откуда недавно веди огонь по нашему «Уралу». Алексея погрузили на носилки и в БМП. В сопровождении была и медсестра ВВ-шников (так мы их называли). Видимо Промедол делал свое дело. По дороге в госпиталь Рыбченко улыбался и шутил, но я чувствовал – что-то не так. То ли он что-то не договаривал. Когда очередной раз спросил у него, все ли в порядке, он ответил, что очень хочется по малой нужде, но никак в принципе, и при даме в частности. Джентльмен, блин. Не долго думая, я собрал имеющиеся с собой шесть индивидуальных перевязочных пакетов, получился огромный памперс, и вместе с Алексеем запихали их прямо в штаны, туда куда нужно. «Захочешь – не стесняйся» сказал ему. До Северного добирались минут сорок. Может быть и меньше, но когда в стрессе и нужно быстрее, время растягивается, тянется каждая минута. Наконец прибыли, повезло, что запустили на территорию и не пришлось нести раненого метров пятьсот на носилках. После передачи госпитальным докторам можно было уже и выдохнуть. Фу, даже сейчас вспоминается то напряжение.

В последующие несколько дней силами нашего Отряда были проведены дополнительные зачистки в селе, патрулирование вдоль дороги. С особенным вежливым, но очень серьезным вниманием были обследованы дом за домом, осмотрены погреба и амбары. Несколько мужчин с вопросами по документам были доставлены в райотдел, что соответственно вызвало крики их женщин. Такие мероприятия давали понять близость к врагу карающего меча правосудия. Обнаруженный минизаводик по производству бензина был подорван лично Гошей. И видимо, с учетом дополнительных имеющихся данных по обстановке, в соответствии с указанием вышестоящего руководства, мы стали переезжать в другой район Грозного Чернорьечье.

1.6. Ночной дозор и перелом Луча

Черноречье считался одним из самых бандитских районов Грозного. В распоряжение нашего отряда были отданы целых два первых этажа трехэтажного здания бывшей гостиницы. Третий этаж был доблестно оккупирован еще до нас представителями ОМОН Карачаево – Черкессии. Правда и само здание было, можно сказать, тоже бывшим. Ни окон, ни дверей, ни отопления, ни света – ничего не было. Но мы же помним про силу и мощь Вологодского строительного отряда. За считанные дни окна были заложены, посты на въезде, на крыше здания были усилены мешками с песком. Старшина Горголь, с помощью всех, за считанные дни провел газ во все кубрики.

С медкабинетом мне конечно здесь не повезло, но отдельное помещение, вместе с кадрами нам выделили. В поисках хоть какого-то строительного материала, мы с Алексеем Лучинским устремились в соседнее стоящее здание, я так понял – бывшего автосервиса. Медленно заходя в эти руины, мы осматривали помещение за помещением. Вдруг внизу дверного пролома я увидел какую-то нить. «Стой Альбертыч, растяжечка» – удалось сказать быстро. Он замер, но тут же, улыбнувшись, с приколизмом, как всегда, ответил: «Да ничего. Перешагнем». Перешагнул сильно натянутую проволоку, и пошагал дальше, как так и надо. Вот здесь снова, как-то всей кожей я ощутил близость угрозы жизни в этих условиях. Так вот, отобрали там какие-то куски линолеума, пару вполне себе нормальных стульев, нормальные доски. Вышли обратно из здания, вновь перешагнув через растяжку. «Может уберем?» – спросил я. «Зачем? Мы-то о ней теперь знаем» – ответил Альбертыч.

Потихоньку и в Черноречье наш ритм службы стал налаживаться. Утром саперы с собакой направлялись на инженерно-саперную разведку. Частенько и я следовал с ними, из солидарности соседства по кубрику. Да и доктор рядом при их работе вселяет надежду.

Фото 13. Инженерно-саперная разведка в Черноречье

Не буду геройствовать и заявлять небылицы, но примерно раз в неделю по дороге к блок-посту находили подозрительно оставленные крупные предметы, необычным образом сложенные горки камней, которые тут же уничтожались накладным зарядом.

Фото 14. После саперной разведки объект уничтожен и догорает

Гоша и Юрик – собратья саперы, и их младший сотрудник – ученик Леха Блохин при этом наполнялись гордости и важности от проведенных мероприятий. А ведь с учетом того, что кому-то возможно необходимо было разведать их действия, этот труд действительно был очень важен.

После исследования дороги саперами, с блок – поста по рации подавался сигнал и следом шел «Урал» с бойцами, заступающими на следующие сутки.

Фото 15. Смена убывает на блок – пост

После короткого братания, прибывающая смена принимала порядок, даже велись соответствующие журналы. И «Урал» увозил уставших после суток бойцов обратно на пункт временного размещения.

Постепенно потребовался осмотр прилегающей к ПВР территории, да и местное население, которое в ряде случаев, было на нашей стороне, приносило информацию, что в том или ином доме должны появиться боевики. В один из вечеров было принято решение выставить ночную засаду в дом, максимально прилегающий к ПВР, но находящийся на горе, соответственно способный служить прекрасным укрытием при обстреле сверху.

Казался-то он близко, а вот чтоб попасть в этот дом, нужно было зиг-загом по тропкам потопать по практически отвесной горе, да еще прокрасться часть пути через частный сектор. Командир Ершов принял волевое решение – направить старшим группы Лучинского, с ним трое достаточно опытных бойцов. Экипировались, проверились, убыли около двадцати двух часов. Пошло время радиообмена. Естественно на связь старались выходить пореже. Я как раз был дежурным по ПВР. «Луч, ответь Кресту» – летели в эфире наши позывные, примерно раз в тридцать минут. Тихо и серьезно Луч докладывал, что все в порядке приближаемся, затем тихонько обследовали дом, залегли. Пошло время тревожного ожидания, час, два, все было потихоньку и серьезно.

На третьем часу засады, голос Луча стал более громкий, да и вообще он стал разговорчивей. Командир почувствовал, что-то идет не так, и приказал группе возвращаться. Как там и что у них происходило, не понимаю. Только спустя минут двадцать пять с нашего блок-поста стала приходить информация, что в ночник (прибор ночного видения) видят группу, в форме и с оружием, которая по арыкам следует в сторону блок-поста. Мы начали активно выходить на Луча. Выяснилось, при спуске с горы он сильно подвернул ногу. Похоже на перелом. И им показалось, что до блок-поста ближе выйти к своим.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Вспоминается Чеченская война"