Текст книги "Старик с обочины"

Автор книги: Александр Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Все годы, пока я изучал историю Зоны, -задумчиво сказал Глеб, -меня мучил вопрос: отчего бравым военным вкупе с не меньшим дураком Хрущевым не пришла мысль просто-напросто ликвидировать Зону…

Штаерман и Махдиев быстро переглянулись.

– Пришла, разумеется. -нехорошо улыбаясь ответил Рувим Соломонович. -Но как? Вы же сказали, что для бомбардировщиков середины пятидесятых пролёт над куполом Зоны был невозможен. Варианты…

– На третий день -перебил профессора Махдиев. -исход из Зоны резко сократился, через неделю выходили лишь немногочисленные мелкие грызуны и сравнительно безвредные насекомые, затем Зона закрылась полностью. Жуткие уроки пошли впрок. Цементные заводы всей Сибири и Урала заработали в три смены. Вокруг геометрически правильного овала Хамской зоны вначале проложили кольцевое бетонное шоссе шириной одиннадцать метров и толщиной в метр. Затем по обе стороны шоссе возвели увенчанные колючей проволокой стены шестиметровой высоты и метровой толщины. По шоссе постоянно двигались бронетранспортёры. Началось строительство по всему периметру тридцатиметровых башен, а затем даже семидесятиметровых. Из шестидесятикилометрового пояса вокруг Зоны стали планомерно выселять жителей, а пояс объявили санитарным, куда доступ разрешается только по особому разрешению.

Казалось бы, положение относительно стабилизировалось, теперь можно вздохнуть с облегчением и приступить к плановому изучению тайн Зоны. Однако, думаю, пора передать слово всемогущей науке.

– Спасибо. -отозвался профессор. Он сорвался с подоконника и зашагал из угла в угол бокса. -Да, смертоносные и опасные живые организмы из Зоны больше не выходили. Ну, с животными было в общих чертах понятно: большая часть вымерла, меньшая – мутировала. Новообразованным мутантам из Зоны выходить либо не хочется, либо не можется. А вот, что касается хомо сапиенсов… Приходится признаться: учёные конца пятидесятых сделали крупную ошибку, решив, что все люди там, за стеной, погибли.

На Западе в Мармонтскую и океанские Зоны полезли сразу же. В первую очередь – пираты.

– Сталкеры. -буркнул майор.

Штаерман кивнул, не переставая говорить: -Они потащили наружу различные объекты, к которым проявили пристальное внимание буквально все: дамочки-модницы, промышленники, учёные, военные. Сталкеров объявили вне закона, что, впрочем, тех мало смутило. Как вы знаете, Глеб Вадимович, сталкерство имеет место в Мармонте по сей день, хотя, разумеется, в иных масштабах и в другой форме.

Морские и Мармонтскую Зоны передали в ведение солидных институтов, находящихся под формальным патронажем Организации Объединённых Наций. Советское правительство отказалось последовать примеру западных стран. В 1958 году Академия Наук СССР специальным постановлением создала отделение по изучению Охотской, Якутской и Хамской зон. Начались работы в море, стали добиваться заметных успехов в Якутии. Всё это общеизвестно. А вот о том, что под Усть-Хамском прогрессивная советская наука, основанная на единственно верном марксистско-ленинском мировоззрении, потерпела полное поражение, пресса особенно не распространялась.

Профессор остановился у кресла, схватил свой портфельчик и извлёк из него компакт-диск в исчерканном фломастером бумажном конвертике.

– Суньте в компьютер. -сказал он Ивину. -Запустите просмотр.

– Загадкой номер один Хамской Зоны я считаю… -задумчиво сообщил Рувим Соломонович и внезапно с раздражёнием швырнул карандаш в угол. -Да всё тут загадка номер один, куда ни плюнь! Начнём, хотя бы с того, что за полвека не смогли даже составить её карту. Точнейшие планы Мармонтской и Якутской аномалий давно созданы, на них можно разглядеть всё чуть ли не до последней песчинки, а здесь… Сами смотрите.

Он выхватил из руки Ивина компьютерную мышь и начал свирепо тереть ею о коврик. Курсор заметался по экрану монитора.

– Космонавты с орбиты наблюдают нашу Зону. Разворачивают корабль иллюминатором вниз. Приглядываются. И ничего необычайного не замечают. Во-первых, Зона – слишком мелкий объект для визуального наблюдения, во-вторых, всё в ней – как везде. Что ж, пусть так. Берём в космос фото-кино-теле-видеотехнику с большим увеличением и… И ничего, чтоб её, технику! Сплошная муть на снимках – что с пленочных камер, что с цифровых.

Глеб озадаченно смотрел, как на экране друг друга сменяют кадры с размытыми темно-серыми и черными разводами.

– Так может быть специальное фотографирование что-то даст? Чёрта лысого! Вот что снято в инфракрасной части спектра: та же дрянь, только узоры другие. А вот эта гадость уже в ультрафиолете. Теперь вопрос: отчего Зона относительно неплохо просматривается (насколько позволяют ландшафт и погода, конечно) невооруженным взглядом или через заурядный бинокль с обычной вышки у забора и почему из космоса ничего не видно? Почему бессильна аэрофотосъёмка?

Вообще говоря, все Зоны похожи в целом, но каждая их деталь, взятая в отдельности – неповторима.

Например, с чего бы быть в Хамской Зоне своим собственным временам года? Но они есть! Жаркое дождливое лето, независимо от того, что творится на окружающей её Западно-Сибирской низменности и чуть ли не субтропическая зима с самой низкой температурой в плюс десять градусов. При этом смена сезонов чуть ли не на месяц отстаёт от нашего календаря. Но это так, к слову…

Один из самых больных вопросов: почему в Хамской Зоне дохнут все приёмники и передатчики? Это не только делает невозможной связь с внешним миром, но и не позволяет запустить внутрь, скажем, радиоуправляемый автомат, что-то вроде лунохода или вертолёта. Единственным упованием оставался наш доблестный «человеческий фактор», скромные советские герои, которые мужественно преодолеют во имя и храбро достигнут, невзирая на.

– В конце мая 1958 года с нашего КПП в Зону пошла первая научная экспедиция. -продолжил профессора Махдиев. -Семь человек исчезли без следа, хотя при подготовке был тщательно учтен опыт якутских коллег. Да и американцы из провалов тайн не делали: учитесь русские на наших ошибках. Потом сгинули еще две группы, вышедшие с других контрольно-пропускных пунктов. Что стряслось? Где и как погибли люди? И потом: почему поголовно? Можно было бы понять потерю одного человека, двух, даже половины группы, но когда пропадают всегда и все…

Отсутствие связи позволяло предполагать любые причины провала. Сплошные неудачи заставили призадуматься. В четвёртую группу включили только одного учёного, пятеро других участников похода были лучшими в стране бойцами отрядов специального назначения. Они взяли с собой полевые телефоны и попытались протянуть кабель к Лебедевке. Итоги – ошеломляющие! Провод был перебит, едва группа скрылась за песчаным карьером. Некоторые наблюдатели на вышках утверждали, хотя и без особой уверенности, что им послышались звуки стрельбы. Причём, если бы производились выстрелы из автоматов Калашникова, которые имелись у группы, это могло бы дать пищу для предположений. Но прозвучала серия очередей из пистолетов-пулеметов Шпагина.

– Так-так-так… -встрепенулся Ивин. -Всё-таки не легенды!

– Какие легенды! -раздраженно сказал Махдиев. -На территории Зоны оказалась кадрированная воинская часть. Знаете, что это такое?

– Естественно. -Глеб пожал плечами. -Склады с оружием, охраняемые небольшими караулами служивых. В случае войны на базе кадрированной части разворачивается полк, бригада или дивизия.

– В складах находилось устаревшее вооружение – от автоматов ППШ до танков Т-34. -заметил майор. -Вот те, кто спасся в Зоне, и развернулись в полк, бригаду или дивизию. Во всяком случае – экипировались.

– Так стало понятно, что Зона не безлюдна. -тяжело вздохнул Штаерман. -По очень неточным прикидкам уцелело около одного процента населения. А это около пятисот человек. Со временем они и их потомки получили название эндогенов.

– Потомки?!

– В Зоне рождались и рождаются не только мутировавшие животные. Лю… эндогены – тоже.

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Наблюдательная башня А-2 У контрольно-пропускного пункта №1 9 июля 2007 г.

– Голова не кружится?– спросил майор.

Они поднялись на наблюдательную башню, точную копию высокой фабричной трубы из огнеупорного кирпича, только накрытую сверху конической бетонной крышей. Внутри шестидесятиметровой постройки находились лифт и винтовая железная лестница. На верхней площадке кроме них у стереотрубы сидел сонный лейтенантик-наблюдатель, а у трёх крупнокалиберных пулемётов, выглядывающих в амбразуры, скучали расчёты.

– Не люблю высоты. -признался Глеб.

– А вот Рувим Соломоныч вообще не переносит. На башню затащить его не стоит пытаться, поэтому придётся вам пока воздержаться от вопросов научного характера, на которые я ответить не смогу.

Продолжаем, если позволите. Вот только устроимся там, где нас не будут слышать бойцы. Да, присаживайтесь здесь.

Зима 1959 года ознаменовалась событием, которое посчитали относительным везением. Погибла очередная исследовательская группа, исключая молодого лаборанта. Совершенно невменяемый, покрытый сиреневыми лишаями и ожогами, он дополз до стены, где и был подобран со всеми предосторожностями. Тут же вызвали АН-2 с врачами. Самолёт принял пострадавшего на борт, поднялся, взял курс на Хамск. Внезапно пилот сообщил, что по непонятным причинам отказал двигатель. АН-2 спланировал точно на провода высоковольтной линии электропередач. Экипаж, врачи и лаборант были поражены насмерть. Случайность?

Абсолютные неудачи экспедиций внутрь Зоны привели к мысли изучать её силами туземцев… или тузонцев, если угодно. Теперь считалось неоспоримым, что в зоне есть эндогены. Отметили явные признаки их деятельности – огни, движение, стрельбу и взрывы. Начиная с весны 1959 г., с эндогенами пытались установить связь. Никаких результатов. Те не приближались к стене, явно памятуя о том, что происходило с желавшими покинуть Зону. Более того, даже не показывались перед объективами фотоаппаратов и кинокамер.

Впервые контакт с обитателями Зоны произошёл в январе 1961 г. Ночью к контрольно-пропускному пункту №2 подбросили свёрток с несколькими предметами, собранными там, внутри. На нашем жаргоне их именуют «штуками». Свёрток подцепили гарпуном и втащили в КПП. Кроме нескольких «штук» там обнаружили записку, в которой предлагался обмен собранных эндогенами объектов на боеприпасы, одежду, продовольствие и медикаменты.

Учёные и военные с радостью ухватились за предложение, открывавшее если не дверь, то хотя бы форточку в Зону. На радостях решили, что эндогены готовы вкалывать на любимую советскую родину, словно труженики колхозных полей и нив или оленеводы тундры. Даже попытались было установить для них расценки и плановые задания. Хм… Сразу же ничтожный ручеёк «штук» иссяк. Пришлось подстраиваться под условия, диктуемые эндогенами. Мешки с товаром гарпунили, тащили наружу, наполняли затребованными вещами и при помощи специальных катапульт возвращали на место.

Из Хамской Зоны получали не только знакомые по другим Зонам «штуки», но и нечто совершенно уникальное. Штаерман расскажет об ассортименте подробнее. Всё бы хорошо, но руководство было очень недовольно малым количеством добываемых в Зоне сокровищ. Эндогенов было слишком мало и число их, по всем вероятиям, стремительно сокращалось. Зоне угрожало обезлюдение. Что делать? Где найти агентов?

Майор замолчал, невидяще глядя в амбразуру и машинально разминая сигарету. Глеб с любопытством слушал.

– В Мармонте, помимо «штук», совершенно законно добываемых научными экспедициями, учёные и правительство наладили через подставных лиц скупку «хабара», нелегально вытаскиваемого из Зоны сталкерами. Но это же Запад, там всё по формуле «товар-деньги». Десятки сталкеров ползли в Мармонтскую Зону, рискуя головой, добывали там «хабар» и твёрдо знали, что кому-нибудь да сбудут добычу за достойную цену. Не учёным – так военно-промышленному капиталу, не богатым бездельникам – так мафии. А в нашем здоровом обществе развитого социализма сталкерства быть не могло уже по определению – кому же продать «хабар»?! Так что, по большому счёту, охранять Зону в ту пору было проще пареной репы: лезть туда было незачем, лезть оттуда – некому.

С 1963 года (внимание, Глеб Вадимович, еще одна государственная тайна!) сюда стали приходить «грузовики смерти». Сидит, скажем, в каком-нибудь исправительном учреждении заключённый без рода и племени. Ни кола у него, ни двора, ни отца, ни матери, на воле никто не ждёт. И вот оформляются по всем правилам документы о скоропостижной кончине заключённого имярек в результате несчастного случая или там инфаркта с последующем захоронением тела согласно установленным правилам. На самом же деле «телу» приходилось после непродолжительной подготовки отправляться в Зону. Причём не только мужчинам. Видите ли, иногда… эээ… нечасто… эндогены предлагают крайне интересные учёным «штуки» в обмен на появление за забором женщин.

– Работорговля? – саркастически вопросил Ивин.

– Звериный оскал тоталитарного коммунистического режима. – с не меньшей язвительностью ответствовал майор. -Дамочки легкого поведения попадали под раздачу, получали срок, ну и…

– А теперь это практикуется?

– Время от времени. -безмятежно ответил Махдиев. -Не отвлекайтесь. Но и такие внедрения в Зону оказались мало эффективными. Во-первых, процент смертности среди внедряемых был огромен. В ближайший же месяц гибли девять десятых. Причём, если всё-таки один из десяти зэков уцелевал, то, во-вторых, в силу его умственного убожества он оказывался никуда не годным агентом. Безусловно, «штук» стало поступать больше, однако учёных интересовали не столько материальные объекты, сколько информация. А вот её-то как раз и не поступало. То есть вообще! Никакой! Поначалу всё списывали на только что упомянутое скудоумие зэков. Однако, даже полный дегенерат хоть что-нибудь да выдал бы. Полную бессмыслицу, чушь, белиберду, галиматью и ахинею. Но доложил бы. Здесь же имело место абсолютное молчание. Ни карт, ни фотографий, ни описаний – ничего! За сообщения предлагали самое щедрое вознаграждение, но на эндогенов это никак не действовало.

– Занятно… Ex Hamsk semper nullum… -задумчиво сказал Глеб. -В общем, о чём-то подобном я догадывался, но чтоб уж так…

– Вот вы теперь и начинаете понимать причину, по которой западные исследователи не слишком рьяно рвались сюда, предпочитая корпеть в лабораториях над «штуками», вынесенными насильно загнанными в Хамскую Зону зэками. И притворялись, что ничего не знают об этом, чистоплюи хреновы!

Прошло хрущевское десятилетие. В начале семидесятых загадками Зоны стали увлекаться многие, кому эпоха брежневской «стабильности» казалась пресной. «Перчику мне в жизнь, перчику!» С каждым годом их число росло. Настали восьмидесятые годы, («Горбачевщина и «катастройка», – подсказал Глеб), потом всеобщий кавардак после девяносто первого года (Ель – цинизм, – вставил Ивин). Пропустим этот увлекательный период и перейдем к нашим дням.

Сейчас существуют еще два таких же контрольно-пропускных пункта, подобных этому, первому. Согласно статистике ежегодно сквозь запретный пояс к окружающей Зону стене устремляется более четырех тысяч искателей приключений.

– Ого! -поразился Глеб.

– А что, думаете, целая дивизия, охраняющая Зону, даром хлеб ест? Повторю: три с половиной тысячи «ходоков»-дилетантов благополучно отлавливаются сразу на старте, в начале пересечения пояса. Дуракам и малолеткам достаточно накостылять по шее, после чего патрульные вышвыривают их прочь. Около пятисот нарушителей с трудом добирается до стены, где их и задерживают. Сотни три из задержанных раскаиваются в содеянном, угождают под суд и получают года полтора-два условно. А вот двести отягощенных суицидальным стремлением в Зону упорно не хотят назад. Что ж… Они принимают из наших рук возможность пройти внутрь через один из КПП. Двести за год!

– Так я не одинок? -разочарованно протянул Глеб. -Получается, вы, Ахмет Ильясович, работаете еще с несколькими десятками подобных мне?

– Нет, не получается. -сухо ответил Махдиев. -В том-то и дело, что не работаю. Подвинутым на идее попасть в Зону полагается всего лишь краткий инструктаж моего помощника-лейтенанта. Потом они выбирают на базе экипировку по вкусу и – счастливого пути в землю вожделенную. Процедура упрощена как раз потому, что они не подобны вам. Это ладные мускулистоголовые молодцы двадцати пяти-тридцати пяти лет, мечтающие о жизни «с перчиком», полной приключений. Герои комиксов о лихих сталкерах. Поставщики «штук». Расходный материал. Экзогены.

– Ммм… -усомнился Ивин.

– Нет, отчего же, они приносят огромную пользу. Ну чем бы эти типы занимались у себя дома, не открой мы им дверь в Зону? Водку пьянствовали и хулиганства безобразничали? А так, ценой собственных жизней, скажем прямо, мало ценных там, вне Зоны, они помогают науке и обществу в целом. Аргумент, а?

Ивин ухмыльнулся и спросил: – Есть хотя бы приблизительные соображения о продолжительности жизни экзогенов?

– Это бы у Соломоныча справиться… -неуверенно сказал майор. -Какие-то предположения, наверное, имеются. Ну, от нескольких дней до нескольких лет. Играет большую роль фактор случайности, везения. Ну что ж, пора вниз.

Глеб поднялся.

– Осмотрите Зону сверху. -предложил Махдиев. Он сделал знак лейтенанту и тот охотно уступил Ивину алюминиевый табурет у стереотрубы. Глеб некоторое время сосредоточенно водил объективами, потом кивком поблагодарил лейтенанта и направился к двери лифта. Когда кабина, шурша, пошла вниз, Ивин поинтересовался:

– А сколько у вас случаев, когда в Зону просятся… ну, не «мускулистоголовые»?

– Подобные вам? -уточнил майор. -За всю мою службу вы – третий.

Территория бывшего СССР Сибирь Усть-Хамский район Хамской области Аномальная Зона внеземного происхождения Контрольно-пропускной пункт №1 База материального обеспечения 19 июля 2007 г.

– Соприкосновение с теми, кто выходил из зоны сразу после её образования, было гибельным. -говорил Штаерман, -Потом оттуда не выбирался никто, так что мы не можем точно утверждать, насколько опасны были бы для окружающих побывавшие там. Но что сами для себя они становятся опасными – несомненно. По опыту Мармонтской Зоны отлично известно, что все её посетители испытывают на себе мощные мутагенные воздействия непонятной природы. Изменяются как фенотип, так и генотип визитёров. Вы представляете, как выглядят дети сталкеров?

– Видел фотографии в журналах. -ответил Глеб, -Жуткое зрелище.

– Именно! А дети ученых, работавших в Мармонтской Зоне! Но что оказывает такое воздействие на гостя? Радиоактивность? Чушь, Зона в этом смысле чище многих промышленных районов. Химическое заражение? Не выявлено. Электромагнитные воздействия? Не доказано. Так отчего же в таком случае защищаться? М-да…

Перед уходом в Зону каждый… эээ… провожаемый обязательно проходит санитарную обработку. Баня, дезинфекция и прочее. На местном солдатском жаргоне это называется «вошебойкой». Затем им выдают комплект белья, верхнюю камуфлированную форму. Но все это так… ерунда…

Зато, обратите внимание, – здесь перед вами целая галерея предохранительных костюмов, видите, висят в шкафчиках. Прошу ознакомиться. Да-да, слева направо.

Номера один-четыре – легкая защита. Куртки из многослойной армированной ткани. Не стесняющие движений, сравнительно недорогие. Поэтому, большинству наших доморощённых сталкеров, от которых мы… эээ… не ожидаем особенных результатов, достаётся именно такое облачение. Куртки неплохо оберегают от механических повреждений. Военные утверждают, что выдерживают даже удары пуль, снарядных и гранатных осколков, камней, палок и тому подобного. Хотя позволю себе, как учёный, усомниться в эффективности наряда. Даже если создать непробиваемую одежду, то легче от этого не станет. Ведь сила удара пули равна силе удара с полного размаха двухкилограммовым молотом. Дырки, возможно, и не будет, но выдержат ли такое ребра и позвоночник?! От термического влияния куртки также с грехом пополам защищают. Зато совершенно никакого проку от них не будет, если столкнешься с химической или радиационной опасностью. Электрический разряд их также прошивает как бумагу.

Номера пять-одиннадцать – комбинезоны. Наряды с удобствами, так сказать. Закрывают практически всю поверхность тела от «ведьминого студня», «жгучего пуха», большинства слабых аномалий и механических повреждений. Не очень тяжелые, весят до восемнадцати килограммов. Грудная клетка и спина защищены встроенными биометаллическими пластинами. Отличные респираторы, в капюшоны встроены фонарики, имеются приборы ночного видения. Замечательная изоляция от поражения электричеством, и химических воздействий. Однако повредить их можно, даже наткнувшись на острый сук, уж не говорю о противопульной эффективности. Бегать в них также не рекомендовал бы: запечётесь в собственном соку, вентиляции почти никакой. Как понимаете, такое облачение более дорого, потому и предлагаем мы их лишь тем, кто… эээ… с нашей точки зрения будет действовать в Зоне достаточно успешно.

Номера двенадцать-шестнадцать – гибкие скафандры оранжевого цвета с герметичными металлопластиковыми шлемами. Американцы и японцы создали целую серию. Наши умельцы довольно удачно модифицировали их. Но всё равно скафандры остаются дорогими, сложными как в изготовлении, так и в использовании. Вес – одиннадцать килограммов. Довольно капризны, требуют постоянного ухода и деликатного обращения, особенно шлемы. Прочность материалов, из которых они изготовлены, невысока. Защищают тело от огня, кислот, газов, воздействия разнообразных аномалий, «жгучего пуха» но не от механических повреждений. Обеспечивают полную герметичность, поскольку предусмотрено обеспечение их ранцевым регенератором воздуха или двумя кислородными баллонами. Хороши для учёных-исследователей. Снабжены массой измерительной аппаратуры: датчики давления, радиации, термометры, нарукавные калькуляторы и тому подобное. Обладают встроенными контейнерами для переноса «штук». Применяются по принципу: «Надел, вошёл, поработал, вышел, снял», отчего для постоянного пребывания в них в Зоне вряд ли пригодны. В обмен на «штуки», получаемые из Зоны, мы отправили туда по одному экземпляру каждой модификации, но больше заказов на них не поступало.

Номер семнадцать – панцирный сьютелун из металлосиликета. Этот монстр пока не использовался ни внутри Зоны, ни вне её. Как видите – что-то вроде надеваемого поверх трусов танка. Прочность его чудовищна и пропорциональна только цене. Конструкторы уверяют, что в нём можно выжить, даже попав в гравитационный «пузырь», или получив в бок заряд гранатомёта, но кто же возьмётся это проверять?! Сверхстоек к химически агрессивным средам и другим вредным для организма воздействиям. А значит, лужи расплавленного свинца, кислотные ливни и лучевые удары его хозяину нипочём – совершенно точно. Весит без малого полцентнера, так что бегать в нём не каждому дано. Падать в такой распашонке также не рекомендуется.

Полюбовались? Что же вам лично кажется наиболее предпочтительным?

– Простите, -осторожно сказал Ивин, -однако из ваших слов следовало, что уходящих в Зону экипируют не по их предпочтениям, а по усмотрению стражей ворот…

– Абсолютно точно. Но, само собой, для вас будет сделано исключение.

– Даже если придется отдать этот сундук? – Ивин звонко похлопал ладонью по холодной серой пластине сьютелуна.

– Даже.

– Не бойтесь. -хмыкнул Глеб. -Мне он не потребуется. Абсолютно непрактичная вещь. А вот комбинезон номер четырнадцать вкупе с бронежилетиком взял бы.

– Отлично. -одобрил Махдиев. -Замечательный выбор. А теперь обратите внимание на дверь, возле которой возится дневальный. По моему распоряжению он отпирает оружейную комнату. Ну что, снял печати, ефрейтор? Долго нам ждать? Слава богу! Входите, Глеб Вадимович.

– Ого! -не удержался Ивин.

– Да, -не без самодовольства подтвердил майор, -арсенал неплохой. Маленький, зато современный. Вы, наверное, служа в ракетных войсках, автомат в руках держали нечасто, да и давно это было. Пояснить, где тут что находится?

– Разберусь. – с некоторой обидой сказал Ивин. Он прошелся мимо казенного вида полок, бормоча под нос: -«Отечественное, ясное дело… Скорострельный с глушителем… Так, понятно… А этот с подствольником… Ух, ты красавица какая! И иностранное имеется! Надо же!»

– А как же! -отозвался Махдиев. -В основном лёгкое стрелковое. Слева в углу. Американские, японские, немецкие, израильские пистолеты, автоматы. Прицелы – отдельно.

– Богато живёте. -признал Глеб. -А для мафии не приторговываете? Ну-ну, шучу, понятно, откуда тут мафия. Что же, всем, чего захочу, снабжать будете?

– А вот тут – дело другое. -покачал головой Махдиев. -Оружия на выходе никому не дают. Зато потом из Зоны любой может затребовать стволы и патроны и даже гранаты в обмен на «штуки». Запоминайте хорошенько, что здесь видите. Чтобы не вызвать подозрений у аборигенов, вы также проникнете внутрь безоружным, как прочие. Зато потом, связавшись с нами, получите все, чего ни попросите. А чего бы попросили?

– Вот это. -указал Ивин.

– Не устаю поражаться. -задумчиво сказал майор. -И тут вы на высоте. Это «Абакан-М1» образца 2000 года на базе системы Калашникова. Был разработан в качестве замены устаревшему AK-74. В «Абакане» подвижны не только внутренние механизмы, но и вся ствольная коробка вместе со стволом. Это позволяет снизить отдачу, тем самым значительно повысив точность боя. А тот, в который вы, Глеб Вадимович, ткнули пальцем, снабжен модифицированным оптическим прицелом для ведения снайперского огня. Вмонтированная в корпус оптика обладает большей кратностью, чем стандартные прицелы. Считайте, что этот экземпляр уже ваш. Насмотрелись? Выходим. Дневальный, захлопывайте оружейную.

Они неторопливо шли по длинному, стерильно чистому коридору с одинаково серыми стенами, потолком и полом. В потолке тихо стрекотали лампы дневного света, над металлическими дверями с номерными замками воздух с легким свистом всасывался сквозь вентиляционные решетки.

– Никаких фотоаппаратов и видеокамер также не получите. -пыхтел слева от Ивина Рувим Соломонович. -Всё, что понадобится по ходу дела, перебросим по первому же вашему требованию.

– Кстати, о требованиях. Как их будете передавать? Повторите, каким образом установите контакт. -потребовал майор.

– К столярному цеху у поселка Черново идет заброшенный подземный трубопровод. -заученно ответил Ивин. -Через него пропущены два стальных троса, к ним прикреплён бак. Подхожу к зарослям рогоза за столяркой, ищу жерло трубы. Вкладываю в бак записку, сигналю, дергая за трос трижды, одни раз и дважды. Бачок втянут за стену, положат в него груз, пропихнут мне.

– Штирлиц. -фыркнул Штаерман. -Макс Отто фон. Знаете, батенька, нам с майором бы сейчас радоваться. В кои то веки в Зону идёт не бестолковый дуболом – человек, от которого есть шанс получить грамотную и ценную информацию. А на душе кошки скребут.

– Скребут.-подтвердил Махдиев. -Громко и гадостно. Потому и повторяю сотый раз на дню: не передумали, Глеб Вадимович?

– Нет.