Текст книги "История России. XX век"

Автор книги: Александр Боханов

Соавторы: М. Горинов,В. Дмитриенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)

Генштаб переработал план, теперь главные силы Красной Армии сосредоточивались на Украине. В феврале 1941 г . началась интенсивная переброска немецких войск на территорию Польши и Восточной Пруссии. Советская сторона не могла безучастно наблюдать за этим. Наркомат обороны и Генштаб неоднократно обращались в правительство с предложением провести частичную мобилизацию, укомплектовать войска приграничных округов до штатов военного времени и завершить оборудование укрепленных районов на границе. Руководители военного ведомства (С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков), видя концентрацию войск противника на наших границах, ясно представляли, что за этим последует и пытались переубедить главу правительства, пребывавшего в плену своих ложных военно-политических прогнозов. Но в условиях режима личной власти принятие важнейших решений зависело не от профессионалов, а от узкого круга кремлевских политиков.

В последние мирные дни, когда немцы уже занимали исходные позиции для наступления, началась скрытая перегруппировка советских дивизий внутри приграничных округов, большая часть этих соединений подтягивалась к границе на расстояние от 20 до 80 км . Тогда же было приказано вывести фронтовые управления на полевые командные пункты. Эти полумеры уже не могли ничего изменить.

Накануне войны оборона западных границ СССР осуществлялась войсками пяти приграничных округов: Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского. Четыре округа с началом боевых действий должны были стать фронтами: Северным, Северо-Западным, Западным и Юго-Западным, а Одесский ВО выделял 9-ю армию.

В ночь на 22 июня Политбюро решило образовать еще Южный фронт. Считалось, что при возникновении угрозы войны правительство своевременно отдаст приказ о подготовке к нанесению по агрессору мощного ответного удара с целью отражения нападения и перенесения боевых действий на территорию противника. В первые дни войны армии прикрытия, развернутые в приграничной полосе, должны были активными оборонительными действиями, при поддержке авиации и фронтовых резервов, отразить нападение и тем самым обеспечить сосредоточение и развертывание главных сил Красной Армии. В случае прорыва фронта нашей обороны планировалось ликвидировать прорвавшегося врага массированными ударами механизированных корпусов, противотанковых артиллерийских бригад и авиации.

Предполагалось, что советские войска смогут разгромить прорвавшегося на нашу территорию противника и перенесут боевые действия за пределы СССР. Введение в действие этого плана могло быть осуществлено только по особому решению правительства, а оно поступило в войска только в ночь с 21 на 22 июня. Однако даже если бы эта директива была приведена в действие на неделю раньше, все равно для перегруппировки войск этого срока было недостаточно.

Серьезным пороком данного замысла являлось предположение, что первоначально немцы предпримут вторжение лишь частью сил, как это было в 1914 г ., затем разыграются пограничные сражения, под прикрытием которых и завершатся мобилизация и развертывание основных сил обеих сторон. Здесь не учитывалось, что Германии не нужно проводить мобилизацию и развертывание сил, так как она их уже осуществила в ходе второй мировой войны. В боевых операциях против Польши и Франции фашисты сразу же вводили в бой главные силы и добивались успеха.

К 22 июня фашистская Германия и ее союзники сосредоточили у советских границ огромную армию в 5,5 млн. солдат и офицеров. Ей противостояли войска пяти приграничных округов, насчитывавшие 2,9 млн. человек. На всей территории СССР от Балтики до Тихого океана было 5 млн. 373 тыс. солдат и офицеров, т.е. меньше, чем в немецкой армии в момент вторжения. Агрессор имел 4,3 тыс. танков, около 5 тыс. самолетов и 47 тыс. орудий и минометов – в полтора-два раза меньше, чем было на вооружении в Красной Армии, но вполне достаточно, чтобы посредством внезапного массированного их применения достичь на первом же этапе войны полного стратегического превосходства.

Вечером 21 июня 1941 г . в Кремле собрались члены узкого состава Политбюро ЦК ВКП(б), которые в тот период решали все наиболее важные и срочные вопросы. На заседание, продолжавшееся с 19 до 22 часов, были приглашены начальник Генштаба и наркомы обороны Военно-морского флота и Госконтроля. Обсуждался вопрос о возможном нападении Германии. В приграничные округа была направлена директива, предписывавшая в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепрайонов, рассредоточить и замаскировать на полевых аэродромах всю авиацию, все части привести в боевую готовность, но в то же время не поддаваться ни на какие провокационные действия. За час до полуночи члены высшего руководства страны покинули Кремль, а через пять часов германские войска вторглись на советскую землю.

Тысячи немецких самолетов и десятки тысяч орудий нанесли сокрушительный удар по советским военным городкам, казармам, железнодорожным узлам, аэродромам, бензохранилищам, складам боеприпасов, штабам, узлам связи и другим военным объектам. Первый удар застал Красную Армию врасплох. Никаких мер по приведению войск в боевую готовность в большинстве гарнизонов принято не было. В первые же часы войны приграничные округа понесли тяжелейшие потери, от которых они уже не смогли оправиться. Тысячи единиц боевой техники были выведены из строя в местах хранения, так и не вступив в бой. Из 1200 самолетов, потерянных 22 июня, более двух третей сгорели на аэродромах, ни разу не поднявшись в небо. Разрушение линий связи привело к потере управления войсками. Командующие военных округов доложили в Генштаб о начале боевых действий, а начальник Генштаба Жуков передал эту новость Сталину!

В 5 часов 45 минут в Кремле вновь собрались Сталин, Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис и Жуков. У главы правительства еще теплилась надежда, что все случившееся является провокацией немецких генералов. Однако вскоре германский посол Шуленбург вручил наркому иностранных дел Молотову ноту германского МИДа, в которой говорилось, что вторжение немецких войск на территорию Советского Союза явилось вынужденным шагом, поскольку Вооруженные Силы СССР якобы сосредоточены и развернуты на границе в готовности к нападению. «Большевистская

Москва готова нанести удар в спину национал-социалистической Германии, ведущей борьбу за существование. Правительство Германии не может безучастно относиться к серьезной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооруженным силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу. Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить Родину, но и спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе», – подчеркивалось в этом документе.

Никаких доказательств агрессивных намерений СССР у германской стороны не было. Напротив, немцам хорошо было известно о трудностях, которые переживала Красная Армия, о ее неготовности к большой войне. О мотивах, побудивших его к агрессии, Гитлер заявил на совещании в Ставке вермахта 9 января 1941 г .: «Особенно важен для разгрома России вопрос времени. Хотя русские вооруженные силы и являются глиняным колоссом без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности, созданной с посторонней помощью».

Разгром СССР, по мнению Гитлера, создал бы самые благоприятные условия для победы над Англией и позволил бы Японии сосредоточить все усилия против США, что удержало бы последние от вступления в войну против Германии. Уверенный в быстрой победе и достижении мирового господства, фюрер не слишком заботился об оправдательных аргументах, зная, что победителю не придется доказывать свою правоту... Но главарям третьего рейха все-таки пришлось отвечать за свои преступления, в том числе и за развязывание войны против СССР.

§ 2. Начало Великой Отечественной войны

Вторжение на территорию СССР неприятельских войск стало переломным моментом в жизни всего советского народа. В один день рухнули все планы и надежды десятков миллионов людей. Главной стала задача спасения Отечества от порабощения, сохранение его независимости и территориальной целостности. Перед этим отступили на второй план все внутренние проблемы. В первые часы войны, когда обстановка была еще неясна, Сталин наотрез отказался выступить по радио с сообщением о немецком вторжении. В полдень 22 июня с заявлением Советского правительства выступил заместитель председателя Совнаркома СССР и нарком иностранных дел В.М. Молотов. В заявлении выражалась твердая уверенность в победе над вероломным агрессором: «Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами». Начавшаяся война с первых дней получила наименование Великой Отечественной.

Для успешного ведения войны требовалось прежде всего укрепить вооруженные силы, увеличить их численность. С этой целью 22 июня была объявлена мобилизация мужчин в возрасте от 23 до 36 лет, что позволило вдвое увеличить размеры армии. До 1 июля советские вооруженные силы получили пополнение – 5,3 млн. человек. Исход вооруженной борьбы определялся численностью и уровнем боевой выучки войск, а также квалификацией командного состава. Наряду с красноармейцами в армию влились сотни тысяч офицеров запаса. Для пополнения действующей армии вначале использовались кадровые части и соединения, расположенные во внутренних военных округах. Но они не могли удовлетворить потребности фронта. Развернулась огромная работа по созданию новых частей. Для руководства этой работой при Наркомате обороны создается специальная группа по формированию новых стрелковых и танковых дивизий и артиллерийских полков. Вскоре группа была преобразована в Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии (Главупроформ).

Наркомат обороны получил задание сформировать к 1 августа 56 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий. Областным комитетам ВКП(б) и ЦК компартий союзных республик были направлены шифровки с требованием оказать всемерную помощь военному командованию в обеспечении новых дивизий всем необходимым. Поскольку большая часть оружия, обмундирования, снаряжения находилась на складах, расположенных возле западных границ, и была потеряна в первые же дни войны, вооружение и оснащение новых дивизий были крайне затруднены. Командование военных округов должно было изыскать вооружение на окружных складах и ремонтных базах, а также изъять из добровольной оборонной организации Осоавиахим учебное и боевое оружие, транспорт и часть подготовленного командного состава. Промышленные наркоматы получили задание изготовить и поставить Красной Армии в третьем квартале сверх плана по 2 млн. пар шаровар и гимнастерок, по 1 млн. шинелей, телогреек, армейских валенок и ушанок, 500 тыс. пар сапог, 900 тыс. котелков и другое имущество.

При формировании и боевой подготовке новых соединений возникали трудности иного рода. В ряде союзных и автономных республик значительная часть населения коренной национальности слабо владела русским языком, что очень затрудняло их военное обучение и удлиняло период создания и боевой подготовки частей. Выход был найден. Началось формирование грузинских, армянских, азербайджанских, казахских, татарских и башкирских дивизий и бригад. Создание литовской, латышской и эстонской стрелковых дивизий проводилось также с учетом политических проблем, которые придется решать после освобождения этих республик от фашизма. По подсчетам историка Н.А. Кирсанова, всего в качестве национальных было сформировано 2 корпуса, 20 стрелковых и 20 кавалерийских дивизий, 15 стрелковых бригад, 2 стрелковых полка и 1 авиационный, 2 отдельных стрелковых батальона и 1 авиаэскадрилья. Боевая подготовка и воспитательная работа в национальных частях осуществлялись на языке коренной национальности, что значительно сокращало сроки военного обучения. Впоследствии многие национальные формирования отлично сражались за многонациональный Советский Союз, за что были удостоены многих наград и почетных наименований.

Задача подготовки пополнений для фронта, несмотря на огромные трудности, была успешно решена. С 22 июня по 1 декабря 1941 г . в действующую армию были направлены 291 дивизия и 94 бригады, что позволило военному командованию своевременно возместить понесенные потери.

Вопрос о стратегическом руководстве в будущей войне не был проработан в предвоенный период, поэтому создание Ставки Главного Командования 23 июня явилось результатом импровизации. Поскольку решающее слово при обсуждении любых вопросов всегда принадлежало Сталину, ему и предлагалось возглавить высший орган стратегического руководства. Но вождь уклонился от этого и назначил председателем Ставки наркома обороны Тимошенко, который при сложившейся тогда системе не имел права принимать окончательные решения и был вынужден обращаться за подтверждением к фактическому Главкому. Членами Ставки были Сталин, Молотов, маршалы Тимошенко, Ворошилов, Буденный, начальник Генштаба Жуков и нарком Военно-морского флота адмирал Кузнецов. При Ставке существовал институт постоянных советников из 13 человек: маршалы Кулик, Шапошников, генерал Мерецков, первый заместитель начальника Генштаба Ватутин, начальник ВВС Жигарев, начальник ПВО Воронов, кандидаты и члены Политбюро Микоян, Каганович, Жданов, Берия, Вознесенский, Маленков и начальник ГУПП Мехлис.

Получился громоздкий неуправляемый орган из 20 человек, половина которых были профессиональными военными, а остальные – политиками. В полном составе Ставка ни разу не собиралась. Уже на следующий день Мерецков был объявлен шпионом и оказался в камере Лубянки, а Жуков, Шапошников, Кулик, Ворошилов, Буденный и Мехлис отбыли на фронты. Воронов, Кузнецов и Жигарев приглашались на заседания лишь при обсуждении вопросов, входивших в их компетенцию. Поэтому маршал Тимошенко, не входивший в высшее политическое руководство страны, часто оказывался в нелепом положении. По свидетельству адмирала Н.Г. Кузнецова, члены Ставки, входившие в Политбюро, совсем не собирались подчиняться Тимошенко, а требовали от своего номинального руководителя докладов, информации и даже отчета о действиях. Такое ненормальное положение не могло продолжаться долго, и 10 июля создается Ставка Верховного Командования под председательством Сталина. Вместе с ним членами высшего органа стратегического руководства стали Молотов, Жуков, Буденный, Ворошилов, Тимошенко и Шапошников. Институт постоянных советников упразднялся. С 8 августа Сталин стал именоваться Верховным Главнокомандующим.

Боевые действия на фронтах разворачивались совсем не так, как представлялось до войны. Попытки советского командования остановить продвижение немецких войск и отбросить их за линию государственной границы потерпели неудачу. Спешно организованные контрудары механизированных корпусов лишь ненадолго задержали противника, привели к большим потерям, но не спасли положения. Против 5 советских дивизий первого эшелона приграничных округов, растянутых на огромном фронте, противник бросил 149 дивизий. Если же учесть, что ударные немецкие группировки были сконцентрированы против слабо защищенных участков нашей обороны, то их преимущество становилось подавляющим.

Несмотря на героическое сопротивление советских войск, немецкие танковые клинья прорывали нашу оборону и устремлялись в глубь страны, захватывая огромные трофеи и уничтожая сначала дивизии первого эшелона, затем – второго и, наконец, обрушиваясь на резервы округов.

В первые дни войны командующие фронтами из-за разрушения линий связи и частичной потери управления войсками сами не имели достоверных сведений об истинном положении дел и нередко сообщали в Ставку явно завышенные данные о потерях противника. Эти доклады поддерживали уверенность Сталина в скорейшем поражении немцев. Он не верно представлял себе масштабы постигшей страну катастрофы и те силы, которые действительно могли бы разгромить врага, поэтому он ставил перед войсками нереальные задачи, требуя их выполнения в невероятно короткие сроки. Эти некомпетентные указания привели к напрасной растрате сил и средств.

По мнению маршала Жукова, в этот период Сталин слабо разбирался в вопросах военной стратегии и еще хуже в оперативном искусстве, имел весьма поверхностное представление о взаимодействии различных родов войск, требовал вводить в сражение все новые и новые части, многие из которых еще не закончили обучения и формирования. На доводы военных, что это повлечет за собой излишние потери, Сталин отвечал: «Нечего хныкать, на то и война». Пренебрежение опытом профессионалов и попытки проявить свое личное оперативно-стратегическое творчество вели к неоправданным людским и территориальным потерям.

К исходу первой недели войны стало ясно, что остановить врага в ближайшее время не удастся, поэтому нужны серьезные меры по перестройке всей жизни страны на военный лад. Члены Политбюро Молотов и Микоян и секретарь ЦК Щербаков подготовили проект директивы СНК СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей, которая требовала подчинить интересам фронта всю деятельность тыла, организовать всестороннюю помощь действующей армии, снабдить ее всем необходимым, оперативно провести мобилизацию людей и эвакуацию материальных ценностей, а в занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы. Сталин и Маленков тщательно отредактировали представленный документ, и 29 июня директива была разослана на места.

В тот же день Сталин дважды приезжал в Наркомат обороны и в Ставку. Накануне войска немецкой группы армий «Центр» захватили столицу Белоруссии Минск и окружили значительную часть войск нашего Западного фронта. В результате падения Минска произошло серьезное ухудшение военно-стратегической обстановки. Когда вечером 29 июня в здании Наркомата обороны внезапно появились члены Политбюро во главе со Сталиным, это вызвало некоторое замешательство среди военных. Подробности данного визита сообщили впоследствии Молотов и Микоян. Когда Жуков доложил об очередном отходе войск и о потере связи с Минском, Сталин вскипел: «Что за Генеральный штаб, что за начальник штаба, который так растерялся, что не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует».

После взаимных упреков и оскорблений гражданским лицам было предложено покинуть Наркомат обороны и не мешать военным изучать обстановку и принимать решения. В любое другое время расправа последовала бы немедленно. Лишь перед угрозой военного поражения острый конфликт между высшей государственной властью и руководством вооруженных сил смог разрешиться кадровыми перестановками. По пути во внутренний двор Наркомата Берия возбужденно нашептывал хозяину об опасности военного переворота. Выйдя из здания, Сталин заявил своим соратникам об отказе от руководства страной и уехал из Москвы на дачу. (При этом он, правда, решил подстраховаться, направив подальше от столицы наиболее авторитетных военачальников: Тимошенко получил назначение командующего войсками Западного фронта, а заместители Жукова генерал-лейтенанты Ватутин и Баландин стали начальниками штабов фронтов. Жуков оставался во главе Генштаба еще ровно месяц и был снят с этой должности после очередного конфликта с вождем.)

Государственный комитет обороны . 30 июня 1941 г . в Кремле собрались Молотов, Берия, Ворошилов и Маленков. Обсудив сложившееся положение, они пришли к выводу о необходимости создания чрезвычайного органа управления с неограниченными полномочиями, в состав которого войдут они сами, а руководителем новой структуры будет Сталин. Решив главный вопрос, они пригласили Микояна и Вознесенского поехать на дачу к Сталину и убедить его вернуться к государственной деятельности. Молотов, посетивший накануне «хозяина», сообщил присутствующим, что тот пребывает в прострации, ничего не делает и ничем не интересуется.

Возмущенный капитулянтским поведением вождя, его самоустранением от дел, Вознесенский воскликнул: «Вячеслав, иди вперед, мы за тобой пойдем», т.е. он предложил Молотову самому возглавить руководство страной. Присутствующие эту идею не поддержали, они видели вождем только Сталина и надеялись использовать его авторитет в народе для организации обороны страны. В тот же день все шестеро приехали на дачу. Увидев среди приехавших Берию, охрана без разговоров пропустила их к хозяину, который был сильно напуган неожиданным визитом. Вероятно, он решил, что соратники намерены расправиться с ним за то, что он в трудную минуту бросил свой пост, свалить на него всю вину за постигшую страну катастрофу.

Молотов от имени прибывших стал уверять вождя, что еще не все потеряно, что в стране есть огромные людские и материальные резервы, народ полон решимости сражаться до победы, имеется возможность расширить военное производство, укрепить армию и разгромить врага. Чтобы реализовать эту программу, нужно сосредоточить всю полноту власти в руках нового чрезвычайного органа – Государственного Комитета Обороны (ГКО). Сталин воспрял духом и согласился возглавить ГКО.

Берия предложил включить в состав комитета 5 человек. Подобное предложение было неожиданным для Микояна и Вознесенского, тоже желавших стать членами всемогущего ГКО. Сталин не возражал против включения всех семерых, но Берия упорно отстаивал свою точку зрения. В конце концов пришли к компромиссу: пятеро стали членами, а двое – уполномоченными ГКО. Здесь же Маленков написал от руки текст решения о создании ГКО, которое после внесения поправок Сталина и Молотова было оформлено как совместное постановление Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б).

В постановлении, опубликованном 1 июля, говорилось, что в руках Государственного Комитета Обороны сосредоточивается вся полнота власти в государстве и все граждане, все партийные, советские, комсомольские и военные органы обязаны беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО.

3 июля Вознесенский был назначен уполномоченным ГКО по вопросам вооружения и боеприпасов, Микоян – по снабжению обозно-вещевым имуществом, продовольствием и горючим, а Каганович – по воинским перевозкам. В феврале 1942 г . все трое стали полноправными членами ГКО, который с этого времени работал в составе 8 человек, являвшихся одновременно высшими партийными руководителями и заместителями главы правительства, возглавлявшими Госплан, Управление кадров ЦК ВКП(б), транспортное, внешнеполитическое и силовые ведомства. Таким образом, в ГКО вошли лица, которые и прежде обладали огромной властью, решали важнейшие вопросы развития страны. В качестве членов ГКО каждый из них стал курировать определенную сферу политики, экономикии военного строительства. Так, Маленков отвечал за производство самолетов и моторов, формирование авиационных частей, Молотов – за производство танков, Микоян ведал вопросами снабжения Красной Армии, Ворошилов занимался формированием новых воинских частей, Кагановичу поручался транспорт, на Вознесенского возлагался контроль за производством черных и цветных металлов, нефти, химикатов. Иногда происходило перераспределение обязанностей. Например, в первые месяцы войны контроль за производством вооружения и боеприпасов осуществлял Вознесенский, а с февраля 1942 г . – Берия. В ноябре 1944 г . вместо исключенного Ворошилова в состав ГКО ввели Н.А. Булганина.

Работа вновь созданного чрезвычайного органа не была регламентирована какими-либо документами. Не было принято положение о структуре ГКО, порядке его работы. Комитет собирался нерегулярно и не в полном составе. Целый ряд вопросов решался путем опросов, либо единолично председателем или его заместителями – Молотовым (с 30 июня 1941 г .) и Берией (с 16 мая 1944 г .). Все, что касалось изменения структуры вооруженных сил, новой боевой техники и оружия, назначения и перемещения кадров, работы административных и карательных органов, Сталин держал под личным контролем. Он сам решал, кому поручить подготовку того или иного вопроса, каких военных и хозяйственных руководителей вызвать на заседание. В то же время наркомы и военачальники часто сами вносили в ГКО важнейшие предложения. Начальник тыла Красной Армии А.В. Хрулев вспоминал: «В кабинет председателя ГКО всегда свободно входили члены ГКО, которые докладывали подготовленные проекты постановлений – каждый по своему кругу деятельности. Сюда беспрерывно являлись военные руководители, наркомы и другие ответственные лица не только пс вызову, но и по своей инициативе, если у них возникал крупный и неотложный вопрос. Заседаний ГКО в обычном понимании, т.е. с определенной повесткой дня, секретарями и протоколами, не было. Процедура согласования с Госпланом, наркоматами и ведомствами вопросов снабжения армии, в том числе организации новых производств, была упрощена до предела. Этому способствовало постоянное стремление руководителей каждой отрасли народного хозяйства ценой любых усилий быстрее сделать все необходимое для фронта, для разгрома врага. Созидательная инициатива центральных и местных работников била ключом. Любым нуждам армии они охотно шли навстречу».

Поскольку одни и те же лица являлись одновременно членами Политбюро, ГКО, СНК и Ставки, то, когда они собирались вместе, трудно было провести грань между этими органами. Маршал Жуков вспоминал, что не всегда можно было определить, на заседание какого органа он прибыл. При возникновении какой-либо проблемы Сталин говорил: «Маленков с Вознесенским, рассмотрите вместе с Жуковым то, что он просит, через два часа доложите». По словам Жукова, не всегда было ясно, в каком качестве выступали эти люди, какой высший орган они представляли в данный момент. В зависимости от характера обсуждаемого вопроса Сталин давал указание оформить решение как директиву Ставки или постановление ЦК, СНК или ГКО.

Усилившаяся в годы войны централизация управления, концентрация всех властных функций в руках узкого круга лиц несли в себе как положительные, так и отрицательные моменты. С одной стороны, повышалась оперативность принятия решений, не было необходимости в многочисленных согласованиях, что очень важно в военной обстановке. Но с другой стороны, гигантская бесконтрольная власть таила в себе потенциальную опасность произвола, беззакония, что, к сожалению, имело место, кроме того, члены правящей верхушки, обремененные многочисленными должностями, были просто не в состоянии постоянно контролировать выполнение сотен принятых ими решений. Нередко приходилось корректировать поспешно принятые, несогласованные между собой постановления, а то и вовсе отменять их. Генерал армии А.В. Хрулев, знавший Сталина больше тридцати лет, вспоминал: «Для многих из ближайшего окружения Сталина самым важным было не возражать ему, на лету подхватывать его указания и мгновенно исполнять их. Некоторые думают, что Сталин никогда ничего не забывал и, упаси Бог, было не выполнить его указание. На самом деле это далеко не так. Ежедневно решая сотни больших и малых дел, Сталин давал подчас самые противоречивые указания, взаимно исключавшие друг друга. Поскольку обычно никаких стенограмм и протоколов при этом не велось, то некоторые его распоряжения оставались невыполненными. Конечно те, кто в силу различных причин рисковал идти на это, всегда имели наготове лазейку, чтобы свалить вину на другого...»

Разумеется, восемь членов ГКО не могли лично справиться с гигантским объемом работы. У каждого из них были официальные помощники и заместители, отвечавшие за определенные участки работы. По мере необходимости при ГКО создавались различные временные советы и комиссии. 14 февраля 1942 г . при ГКО был образован Транспортный комитет (ТК), в обязанности которого входили планирование и регулирование перевозок на железнодорожном, морском и речном транспорте, координация работы всех видов транспорта и выработка мероприятий по улучшению их материальной базы. ТК был наделен обширными правами, его решения подлежали неуклонному исполнению. Членами ТК являлись наркомы путей сообщения, морского и речного флота и представители НКО. Главой ТК был Сталин, а его заместителем – член Политбюро А.А. Андреев.

8 декабря 1942 г . создается Оперативное бюро (ОБ) ГКО (Молотов, Берия, Маленков и Микоян) для контроля и наблюдения за работой всех наркоматов оборонного комплекса и тяжелой промышленности, выработки и внесения на рассмотрение председателем ГКО проектов решений по отдельным вопросам развития промышленности и транспорта. ОБ составляло квартальные и месячные планы производства важнейших отраслей народного хозяйства и снабжения металлом, углем, нефтепродуктами и электроэнергией. 11 мая 1944 г . ОБ было утверждено в новом составе: Берия (председатель), Маленков, Микоян, Вознесенский и Ворошилов. При этом ТК упразднялся, а его функции передавались Оперативному бюро.

Не создавая собственного разветвленного аппарата на местах, ГКО руководил страной через существовавшие аппараты ЦК партии, Совнаркома СССР, а также через местные партийные и советские органы. В наиболее важных отраслях народного хозяйства действовал институт уполномоченных ГКО, обладавших неограниченными правами и отвечавших за выполнение заданий Комитета. Местные партийные, советские, хозяйственные и иные организации оказывали всяческое содействие уполномоченным в реализации их функций. Подводя итоги, можно констатировать, что создание в первые дни Великой Отечественной войны Государственного Комитета Обороны не было заранее запланировано, а было вызвано чрезвычайными обстоятельствами.

Члены ГКО ранее входили в узкий состав Политбюро ЦК ВКП(б) – неуставной орган, решавший все важнейшие вопросы государственной жизни. Образование ГКО не расширило права этих лиц, а лишь придало им легитимность. Полномочия нового чрезвычайного органа были безграничны. За 50 месяцев своего существования ГКО принял 9971 постановление, из которых примерно две трети касались проблем военной экономикии организации военного производства. Кроме того, Комитет реорганизовывал вооруженные силы, создавал различные органы управления, осуществлял кадровые перестановки, в некоторых случаях подменял собой правоохранительные органы, давая им прямые указания о вынесении приговоров без судебного разбирательства, о департации целых народов и т.п.