Текст книги "Эльфийская книга (СИ)"

Автор книги: Александр Анфилатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Во–во, именно знайте, не то вступите, как Георгии, в общество трезвенников, я давно подумываю расширить его ряды.

– Да что ты, Ярослав, – успокоил Лимон, – мы только по стаканчику и ни, ни больше.

По приходу землян праздник вступил в свой разгар, большинство присутствующих уже навеселе, но хлебосольный хозяин продолжал подчевать гостей.

– Пейте, ешьте, уважаемые господа, – призывал он гостей, – сегодня редкий день, я встречаю своего брата, в компании великих вождей, подобная честь до сих пор никогда не оказывалась моей семье.

На первый взгляд Апий казался добросердечным стариком, умелым и опытным трактирщиком, способным поднять настроение посетителей.

– Сейчас, Дхоу наватаро, мои внучки спляшут для тебя? – утвердительно, толи спросил, толи констатировал Апий, – Ласана, Макуша, выходите в круг, порадуйте наших уважаемых гостей.

На середину между столами, как горные козочки, выбежали две девушки, лет тринадцати от роду, в расшитых яркими цветами, белых, льняных платьях. Они на секунду задержались, как профессиональные танцовщицы встали в позицию, затем резко ударили в бубны и закружились в быстром танце, выделывая головокружительные па, техника которых поражала своей виртуозностью. В глаза бросалось то, что девчушки проделывают свои пируэты ногами и руками не в первый раз, вероятно отточенные движения им приходится повторять ежедневно на потеху завсегдатаев трактира. Несмотря на юный возраст и смазливые мордашки, внучки танцевали настолько изящно, что могли составить конкуренцию любой театральной танцовщице Земли. При этом они ещё и пели незамысловатую народную песенку. Их нежные голоса в сочетании с умело поставленным танцем производили замечательное впечатление. Невольно залюбовавшись девушками, Ярослав краем глаза заметил человека за дальним столом, одетого в чёрную хламиду. Он степенно поглощал пищу в окружении слуг. Если все окружающие живо заинтересовались развлечением, бесплатно предоставленном хозяином таверны, то человек в чёрном не обратил на него ни малейшего внимания.

«Где-то я видел подобный наряд» – мелькнуло в голове Ярослава. «Белые иероглифы вышивок на черном» – но память отказывала в информации, – «впрочем, он смотрится нелепо на фоне домотканых рубах модонов» Ярослав, как бы между прочим спросил Апия:

– Что за человек в странном наряде, не похожем на ваши?

Апий из‑за шума склонился к самому уху Ярослава, непрерывно отбивая такт ладонями:

– Приезжий академик. Господин не видел таких ранее? – с готовностью услужить растолковал Апий.

– Нет. А чем он занимается? – любопытствовал Ярослав.

– Колдун! Его наряд говорит о поклонении силам ночи, а среди них много хороших лекарей и знахарей. Зовут его Конесо из Цитая, едет в услужение к деспоту Бурути. Тот нанял его на самом Ринале, и по рассказам слуг, колдун окончил академию.

– Невероятно! – удивился Ярослав, – а что за люди его окружают?

– Это как раз сопровождение, присланное деспотом, те двое, что с оружием простые воины наёмники, а третий – сам Каири, командир стражи Бурути.

Ярослав оценил людей местного царька как профессионалов, воины были вооружены короткими копьями, которые в данный момент они прислонили к стене рядом со столом, одноручными мечами, с лезвием длиною в ярд и засунутыми за широкие пояса топориками, внешне подобными францискам. Такой топорик удобно метать, два его лезвия позволяют более гибкую тактику броска. Особенно бросалось в глаза наличие брони. Небольшие, чешуйчатые панцири из мелких стальных пластин, нашитых на льняную основу, давали хорошую защиту груди и спине. Вместо шлемов имелись меховые шапки, которые сейчас лежали на лавках. Наемники увлеченно поедали предложенную снедь, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Их командир, мало отличавшийся от своих подчиненных по вооружению, не считая золоченых чешуек на груди панциря, надо сказать от времени изрядно поблекших и потертых. Талию опоясывал дорогой боевой пояс, служивший для ношения на нем оружия и одновременно дополнительной защитой. Лицо его загорелое, рассеченное шрамом выдавало старого рубаку, с которым не стоило связываться. Он бурно жестикулируя что‑то доказывал колдуну.

– Колдун Конесо прибыл в Агерон морем, на корабле, – услужливо пояснил Апий, – и был вынужден ожидать людей Бурути в течение недели, теперь Каири оправдывается за опоздание, прибыл он только что.

– Кто такой Бурути? – продолжил расспрашивать Ярослав, – слово деспот на вашем языке означает захватчик или узурпатор, но большинство модонов живут в народоправстве, как могло такое случиться, что кто‑то власть захватил единолично.

Апий пояснил:

– В долинах гор свои порядки. Деревни там отрезаны от мира, живут по правилам, что установлены самими их хозяевами. В таких местах подчас закон копья и силы превыше установлений предков. У Бурути сильная семья и он диктует свою волю всем обитателям окрестных гор, но власть его не распростерта далее одной долины. В других местах: поселках и ущельях живут по–своему, не принимая в расчет соседей, но много развелось подобных: деспотов.

* * *

Ласана с Макушей закончили свой номер, но многочисленные зрители не желали отпускать понравившихся танцовщиц. Они громкими возгласами требовали продолжения увлекательного зрелища. Большинство посетителей трактира сейчас непринужденно глазели на девушек, забыв на время о еде и о том, зачем сюда пришли. Возгласы стали настойчивей, и Апий кивнул головой в знак согласия, ожидавшим его разрешения внучкам. Юные грации вновь закружились в танце, теперь уже другом, не похожем на предыдущий.

– Обратите внимание, уважаемый господин, – заговорщически привлек внимание Апий, – еще один из наших проходимцев – землевладелец Бурхард.

В таверну ввалилась толпа уже хмельных молодых людей, их сопровождали двое абсолютно трезвых и вооруженных телохранителя. Сопляки направились к ближнему столу, по пути расталкивая попавших под руку крестьян.

– Порядки горцев заразительны, – уточнил Апий, – теперь и наши стараются казаться деспотами, любой, кто владеет большим куском земли мнит себя занявшим возвышение вождя и окружает стражей или, как этот, свитой прихлебателей.

В этот момент в таверну вошли: Труба, Бомба, Юля и Лопата в сопровождении незнакомого модона. Ярославу на миг показалось, что они столкнутся с пьяными молокососами из местной знати. Пацанчик лет шестнадцати не удержался на ногах, его качнуло в сторону, он повалился прямо на оказавшуюся в тот момент на пути Юлию. Пытаясь не упасть, поймался за камуфляжный актеон, завязки лопнули, обнажая под материей броню. Зловеще сверкнули отблески солнца на стали хауберка. Бомба поймал юнца за шиворот, поставил на ноги. Тот не поняв случившегося, последовал за собутыльниками продолжать развлекаться, но телохранители немедленно прореагировали, стараясь не допустить малейшего неудовольствия в отношении их господ. Оба стражника обернулись к вошедшим землянам, положив правые руки на рукоятки мечей, готовые к любому развитию конфликта.

Бомба и Лопата шагнули вперед, возмущенные оскорблением нанесенным доверенной им женщине, но Труба сдержал их. Поднял руку, предотвращая ссору и обращаясь на модонском:

– Будьте осторожны, наватары.

– Наши хозяева всегда осторожны, – высокомерно ответил старший из телохранителей.

– Не стоит с ними связываться, – примирительно посоветовал Труба своим спутникам, используя русский.

Затем, четверка землян медленно развернулась и прошла к своим столам. Конфликт оказался исчерпан, но произошедшее не ускользнуло от внимания собравшихся. Все присутствующие за столами затаили дыхание, наблюдая за событиями. Ярослав даже успел подготовиться и наметить план действий, в случае неблагоприятного исхода.

– Такое бывает, когда молодежь забывает законы предков, поддавшись веяньям моды и проповедям шарлатанов! – до глубины души возмущённый Апий сверлил глазами нежеланных посетителей.

– Откуда взялась эта толпа упившихся детей? – в след хозяину язвительно усмехнулся Ярослав.

– Наверное, из трактира «Яблочный сироп», что на Винном рынке, – объяснял Апий, обычно там бедокурят эти сопляки.

– Куда смотрят их отцы, – продолжил Ярослав, – снося подобный позор.

– Эк вы хватили, наватаро, не шибко чтит законы предков нынешняя молодежь. У молодого Гуго Бурхарда отец скончался, когда тому стукнуло лишь пятнадцать лет, с тех пор успешно накопленное пропивает и безобразничает в меру сил. Жрецы его семьи пытались в прошлом, на путь спасения направить, но потерпели поражение. Упрямый парень не прислушался к нравоучениям умудренных старцев, и, чтобы легче было бедокурить, переметнулся к последователям Асмаила, что завели свой храм на берегу реки. Эти шарлатаны подогревают своеволие молодых людей, в своих речах зовут к свободе от власти предков и призывают любить себя, а не других и делать то, что хочется сейчас.

– И чем оправдывают такие речи? – спросил удивленный Ярослав, поняв, что речь идет и о его врагах.

– Правом стремления к свободе!

– Эк хватили, – повторил изречение Апия, Ярослав.

– Воистину, мой господин. Наслушавшись речей угодных слуху несмышленых, юнцы пустились с новой силой вытворять такое, что в прошлом было недоступно их сверстникам.

– Чего–ж такого натворили, что не помыслить было в прошлом? – любопытству Ярослава не было предела.

Апий вновь придвинулся к самому уху Ярослава и оглядываясь, сообщил как величайшую тайну:

– За деньги покупают женщин и безобразья творят!

– О…о!!! – притворно удивился Ярослав, – не может быть такого?!

– Истинная правда, мой господин!!

– А что за слуги Асмаила? Кто они такие? – Ярослав надеялся, что словоохотливый Апий сообщит нечто новое.

– Кто их знает. Богов на свете много, – сразу сникнув, не охотно ответил трактирщик, – появились в городе с десяток лет назад, завели храм, купцам деньги ссужают.

Затем Апий вновь приблизился к самому уху Ярослава и заговорщицки произнес:

– Да только проповеди их не честивы. Поговаривают, что смерть вождя Бедики их рук дело. И будто на их золото Гилеи нанимают воинов, и что давно бы правили Агероном, да боятся бунта. Конечно, это сплетни, но только, народ не будет врать!

Слова трактирщика застали Ярослава врасплох. Информация, данная бесплотным духом, подтверждалась из независимого источника. Само слово: «Асмаил» чисто земного происхождения, слышанного Ярославом еще в юности и не со слов матери, знахарки, а из общедоступных, даже для школьника, источников резало ухо своей очевидностью. Некто из прошлого окопался на Троне и постепенно подминал под себя власть среди аборигенов.

– Ярослав, – обратился Бомба к ничего не замечавшему вокруг командиру. – Ярослав?!

– Что случилось? – опомнился тот. – Почему не на посту? Я поручил вам охрану плотов.

– На них нашелся покупатель! – неуверенно оправдывался ослушник.

– А…а! – согласился все еще поглощенный своими размышлениями Ярослав. – Тымиш! – легонько задел сидящего рядом Хвебекуса, разберись с продажей плотов, но не продешеви.

Старик охотно согласился помочь, избавляя от назойливых просителей.

«По утверждениям духа именно эти люди организовали вуоксов для преследования землян, а возможно и энолов подбили напасть, что не имеет подтверждений» – размышлял Ярослав, – «очевидно, они имеют связь с Землей и могут проходить через врата в обоих направлениях. Подобные люди не будут смотреть сквозь пальцы на конкурентов, появившихся на их земле, и постараются сжить со свету любым доступным способом. Утверждения духа о стремлении возродить в теле свое божество говорит о мистических основах противостоящей организации и фанатизме адептов. Борьба с пустившей глубокие корни среди местных аборигенов структурой требует больших затрат времени и сил, которыми переселенцы не обладают. Отсюда следует вывод: предложения демона наиболее рациональны. Необходимо прекратить подпитку секты извне, поставив врата под контроль или, в крайнем случае, уничтожив, а затем планомерно ликвидировать конкурентов одного за другим. Возможно, на это уйдут годы, но иного выбора нет, или мы или они. Надеяться, что враги смилуются и оставят в покое, нет шансов».

Внучки Апия закончили танец, народ пытался вновь требовать продолжения зрелища, но дед на этот раз был непреклонен:

– Они еще юны для долгих представлений, – решительно отказал публике Апий, – пусть отдохнут, затем продолжат снова.

Тымиш Хвербекус, покончив торговаться с покупателем, деловито обратился к Ярославу:

– Оуна наватаро, – торговец лесом по три медяка дает за ствол, хорошая цена, клянусь богами, надо продавать.

– Раз дал выгодную цену чего же ждать: продавайте, а серебро по счету примет Станислав. Труба проконтролируй, пусть деньги принесут в лагерь.

И только Ярослав хотел погрузиться в свои сомненья, как Тымиш вновь прервал его:

– Оуна наваторо, нам надо поговорить наедине.

– Зачем? – удивился Ярослав, – или у нас от людей секреты?

Тымиш утвердительно опустил глаза, чуть качнув головой.

– Ты меня пугаешь!

– О нашем с вами договоре, – настаивал Тымиш.

– Ну, если так, идем, – согласился Ярослав, вставая со скамьи.

Жиган, заметя действия друзей, беспокойно предупредил:

– Куда?!

– Надо покалякать, о делах наших…

– Может сопроводить?

– Не бойся, не убьют, – успокоил друга Ярослав.

– Ну, как знаешь, – умыл руки тот.

Ярослав вышел из‑за стола, и в сопровождении Хвердекусов, проследовал к задней двери помещения. Трактирщик, услужливо открыл перед ним створку.

– Оуна наватаро, прошу сюда.

Крупный облом!

За дверью оказалось большое помещение, вероятно, предназначенное для отдыха поваров и слуг. Посередине стоял дубовый стол с придвинутыми лавками, за которыми сидели трое работников, увлеченно беседовавших. Апий грубо взмахнул рукой, приказывая немедленно удалиться. Двое, послушавшись приказа, покинули комнату, но один остался. Тымиш жестом указал на лавку, приглашая Ярослава присесть. Тот сел:

– В чем дело, говорите, к чему такая секретность? – Ярослав начинал проявлять нетерпение.

Оба брата сели напротив, смущенно переглядываясь, не решались начать разговор. Третий присутствующий остался сидеть на своем месте в стороне, так же ожидая начала беседы. Как обычно замявшись и смущаясь, издалека начал Тымиш, давно знавший Ярослава. Остальные смотрели ему в рот:

– Это наш двоюродный племянник Ибирин, он нужен для разговора.

– Хорошо, – решительно согласился Ярослав, – говорите, не стесняйтесь, я не кусаюсь.

Тымиш вновь запнулся, не решаясь начать и заговорщически глядя на родственников.

– Давай, говори! – подбодрил его Апий.

– Начинай, – пробасил племянник. Это был загорелый крупный мужик с кряжистой фигурой и натруженными руками. Его крестьянская рубаха зияла прорехами.

– У нас договор сопровождать Дхоу Ярослава в дороге, до места, где он остановиться и служить ему в течение года. Мы не отказываемся от обязательств, но наватаро должен знать, ни каких безлюдных долин в четырех днях пути к югу от Агерона – нет! Все мы местные жители и хорошо знаем окрестности нашего города.

Ярослав оказался немало удивлен подобным заявлением. Он ожидал, что Хверберкусы откажутся идти далее, или вернут долг, или вообще, постараются как‑то обмануть и выкрутиться из зависимого положения, в которое попали, но то, что услышал, озадачило.

– Может быть вы что‑нибудь путаете или в горах есть неизвестный перевал?

– Насчет перевала не скажу, – уверенно продолжал Апимй, – но безлюдных долин нет!

– А что есть? – уточнил Ярослав, ища зацепку в словах аборигенов, и стараясь не потерять надежду.

– В трех днях пути к востоку перевал в долину, где властвует деспот Бурути, место богатое землей и обжитое с давних пор. На западе в долине реки Оноры, череда из мелких ущелий, которые скудны землей, а люди прозябают в нищете. И больше ничего, лишь скалы, вершины, да снег на пиках гор. Есть обжитые места, дальше на запад, в неделе и более пути, но пустующих долин нет нигде.

– Быть может Дхоу хочет силой захватить Бурути? – Апий хитро сверкнул ожиревшими глазками, – в предприятии таком он может найти среди модонов немало союзников, но только сейчас к ним приехал колдун Конесо и нападение может провалиться.

– Мы не помышляем о нападении, – ошарашено открестился Ярослав.

– Тогда пусть Дхоу уточнит, – настойчиво требовал Тымиш, – где та долина?!

– Расположение является секретом, о том всем переселенцам известно, – Ярослав незнал, что и ответить.

– Тогда пусть Дхоу скажет, что возможно? – решительно настаивал Тымиш.

– Долина та обширна, – поведал Ярослав, – густо поросла лесами и лежит в четырех днях пути от старого Агерона к югу. Есть выход к морю и перевал в горах, к которому идем, а большего и сам не знаю, секрет не мой: Олега, нашего вождя.

Неожиданно вмешался племянник:

– Точно она, – горячо воскликнул Ибирин, – «Проклятая долина»!!

– О чем вы? – вскинул брови Ярослав.

– О том, – успокоил Апий, – что единственно пустующая долина в здешних краях – это «Проклятая долина» и в ней никто не живет, потому что никто оттуда не возвращается.

Ярослав обескуражено задумался. «Олег всегда умалчивал о точном местоположении, по его утверждениям, безопасной для проживания области. Подобная скрытность была свойственна его характеру и с учетом обстоятельств, сопутствующих экспедиции, воспринималась спутниками терпимо. Однако, сознательно, ставить своих людей, и дело всей жизни под удар он не станет. В тоже время, Олег не создает впечатления человека, не отдающего отчет в своих действиях. До сих пор, в руководстве похода проскальзывали промахи, что, в общем, не удивительно, всякое новое дело не может обойтись без ошибок. В то же время земляне в тяжелейшем походе практически не понесли потерь, благодаря расчетливости Олега вырвались из подготовленной вуоксами ловушки, и теперь настойчиво шли вперед к конечной цели».

«Что‑то здесь не вяжется», – сомневался Ярослав, – «Олег не из тех, кто не знает, что делает. Вероятно, есть нечто, чего боятся аборигены, а наш командир нет».

– Олег утверждал, что посещал долину, и, как видите, остался жив, – несколько более уверенно перечил Ярослав, – и, если из долины не возвращаются ушедшие туда люди, это не значит, что они погибли! Вы видели трупы?

– Не видели! – качнул головой Ибирин, – но я видел призраков, которые гнались за ними.

– На что они были похожи и как все происходило? – поинтересовался Ярослав.

Ибирин начал короткий рассказ:

– Корабли часто стоят в устье реки Катави, делящей долину на две части. Туда их загоняют противные ветра и штормы, но, зная гадкий нрав долины, корабельщики никогда не сходят на берег и не удаляются в заросли.

– Суда стоят в устье, или подымаются вверх по реке? – настойчиво требовал подробностей Ярослав.

– Это неважно, – отмахнулся Ибирин, – на воде безопасно, но страх перед демонами заставляет корабли держаться ближе к морю.

– Что заставило людей пойти в леса? – Ярослав не отставал от моряка.

– Я старый корабельщик и не раз мне и нашему кораблю приходилось ждать попутного ветра в устье Катави, но стоянка затянулась, штормило, а припасы подошли к концу. Капитан решил послать двоих с луками и копьями настрелять в лесах дичи, которой края изобилуют. Люди не хотели рисковать жизнями в «Проклятой долине», но согласились, есть было нечего. Ушли. Их долго ждали, хотя те намеревались вернуться быстро. Спустился вечер, охотники пропали и тогда над пальмами поднялись тени. Огромные, внушающие ужас призраки летели на крыльях ветра. Из леса послышались душераздирающие вопли, демоны спустились средь вершин деревьев и исчезли, затем и крики прекратились. Все мы, объятые ужасом, пустили корабль проч, предпочитая погибнуть в чреве бушующего моря, чем быть растерзанными демонами.

– Твоим рассказом Ибирин впору пугать детей, а не воинов, – резко возразил Ярослав, – призраки более похожи на крупных птиц, что все мы видели в степи не раз. Подобные вполне могут селиться в глухомани и нападать на все живое, но против них у нас есть арбалеты и копья, а потребуется, изведем другим путем.

– Нет наватаро, – решительно не согласился Ибирин, – я видел вот этими глазами, не птицы это, а призраки людские души выпивают.

В разговор вмешался Апий.

– Наватаро! Послушайте! Долина не вечно пустовала, в прошлом там жили люди, но они бежали оттуда в страхе перед силою неведаной. С тех пор потомки беглецов живут в устье Мары на островах и желания возвращаться не проявляют. Их рассказы соответствуют тому, что говорит Ибирин.

– А много их погибло при этом бегстве? – уточнил Ярослав, теряясь в догадках относительно чудес долины.

Модоны переглянулись.

– Мы не знаем, – смутился Апий, – история стародавняя, но можем спросить у них самих, в соседнем доме живет старик Колтук, башмачник, любитель древних сказок.

– В таком случае пригласите, – посоветовал Ярослав, – послушаем, что скажет, а пока не вижу смысла в панике. Цели похода не отменяются, а ваши обязательства остаются в силе.

Ярослав поднялся, собираясь уходить.

– Я поговорю с Олегом, думаю, он развеет сомнения, – и вышел прочь.

Волшебник Конесо из Цитая.

Спутники отстали, продолжая обсужденье разговора, а Ярослав остался в одиночестве. Идя проходом меж рядами столов, за которыми в обеденное время собралось немало торговцев, приезжих землевладельцев и крестьян, обратил внимание, что колдун Конесо, закончив есть, сидит один, а слуги и охрана отсутствуют. Поняв, что лучшего момента подойти не будет, решился вступить в контакт с аборигеном. Жестом дал понять Жигану, что все в порядке и подошел к столу, где отдыхал волшебник. На тот момент одет был Ярослав по местным меркам, хорошо, как надлежит зажиточному землевладельцу или вождю. Яркий актеон, не прятал броню под складками одежды и по местной моде считался верхом богатства и знатности. Меч в золоченых ножнах любого мог ввести в припадок зависти. Уверенный в себе, степенно, он приветствовал чужестранца по–модонски:

– Сакора мирана оуна наватаро, – Ярослав показал руки и вежливо склонился в полупоклоне.

От неожиданности колдун растерялся и, поднявшись с места, неуклюже приветствовал незнакомого человека:

– Мирана сакора, – без акцента произнес он, повторяя жест, – мы не знакомы.

– Дхоу Ярослав народа индлингов, мы идем на поселение в горные долины. В моем народе чтят волшебников и уважают, а потому решился я, как честный человек и вождь, приветствовать вас уважаемый Конесо. Узнав от местных горожан, сколь знатный человек здесь пребывает, не мог не выразить глубокого почтения.

– Благодарю тебя Дхоу за лестные слова в мой адрес, – ответил колдун, жестом приглашая за свой стол. – Я простой волшебник и не достоин подобных восхвалений.

– Уверен, – заметил Ярослав, – что если обыватель еще не отдает вам должного почтения, то в будущем узнает, о славе вашей милости и станет слагать легенды о мудрости волшебника Конесо.

Чужеземец загадочно улыбнулся и оба сели. Образовалась пауза. Ярослав немедленно, жестом, пригласил трактирного слугу.

– Может быть, вина? – предложил он.

– О нет, я только пообедал, – попытался отказаться колдун, – но разве, что немного.

– Ты слышал? – строго обратился Ярослав к прислуге, – пусть хозяин подаст амфору лучшего вина.

Слуга немедленно исчез.

– Может быть, не надо? – предупредил Конесо. – Вино здесь дорого.

– Мне не жаль денег для столь уважаемого и знатного человека. Ведь по словам вы окончили академию в городе Ринале и теперь едете на службу к деспоту Бурути.

– Да, мне посчастливилось учиться волшебству под сводами самой замечательной академии мира.

– Уверен, – продолжал Ярослав, – что у вас были самые лучшие учителя, и ваша школа станет гордиться славой своего ученика.

– Я надеюсь, что будет именно так, как вы мне пророчите, – согласился Конесо, – но, честно говоря, Бурути не самое завидное место в мире, но что мы все обо мне.

Ярослав как бы не заметил скепсиса в словах колдуна. Подошел слуга и выставил на стол кувшин с вином, аромат которого немедля задел обонянье обоих, двое слуг принесли амфору, литров на двадцать, поставив на пол рядом со столом.

– Какой букет! – воскликнул Конесо, – не думал, что увижу в глуши подобную роскошь. Вино с острова Рох.

– Чувствуется благородный аромат, – согласился Ярослав, – сколько за всю амфору?

– Золотой, – с сочувствием вздохнул слуга.

«Оба–на! Налетел!» – огорченно подумал Ярослав, но делать нечего, полез за золотом. Достал империал и бросил его на стол перед слугой. Монета, описав дугу в воздухе, с нежным звоном упала на столешницу, а взгляды обоих аборигенов проделали путь схожий с траекторией ее падения.

Радостный слуга уже было хотел сграбастать добычу, как из‑за спины послышался голос Апия, который вовремя оказался в нужном месте:

– Не надо денег наватары, это вино станет подарком господам. Надеюсь, пребывание в трактире было приятным и в будущем знатные господа не обойдут стороной мое скромное заведение.

Оба гостя горячо поблагодарили хозяина и неспешно отпили из своих чаш заранее налитых слугой. Молчание нарушил волшебник.

– Странная монета, право слово, – обратил внимание Конесо на золотой, все еще лежащий на столе, – Никогда не видел ничего похожего.

Ярослав не имел желания объяснять аборигену, откуда взялись подобные деньги и одновременно стараясь выйти на нужную тему разговора, ради которой сел за стол к волшебнику.

– Монета взята в качестве трофея у вуоксов – лесных жителей. В ходе нашего пути по Яре переселенцы подвергались нападениям дикарей и многие погибли со всех сторон. В пылу сражения погиб шаман вуоксов и с тела сняли немало ценностей.

Волшебник оказался немало удивлен:

– Вы смогли убить шамана лесных жителей? Невероятно!

– Однако, не я убил его, хотя, признаюсь, мы обошлись с вуоксами не самым честным образом и, потому не стану лишнего болтать, а ценностей взяли изрядно, в том числе, мешок с монетам, вот этот меч и жезл золотой шамана

Колдун насторожился:

– Вы говорите, жезл золотой? – переспросил Конесо, отхлебывая непомерный глоток из чаши и чуть не подавившись.

Неадекватное поведение не ускользнуло от взора Ярослава. Волшебник явно не ожидал услышать подобное, и на его лице выразилось заинтересованность.

– Как он выглядит? – спросил колдун.

– Как все подобные вещицы, – равнодушно сообщил Ярослав, – кусок белой кости, покрытый золотом, камнями: зелеными и красными, а на конце закреплен белый, величиной с орех.

– Он сейчас у вас? Быть может, вы покажете? Я волшебник и разбираюсь в артефактах. И если не смогу купить, то могу посоветовать, к кому обратиться, – Конесо прямо излучал любопытство и заинтересованность.

– Я с радостью продам вещицу, – удовлетворенно сообщил Ярослав, намереваясь беззастенчиво врать, – и покажу при случае, но не сегодня, а дня через два, когда прибудет караван плотов по Маре, а до той поры хочется узнать о ценности предмета, его возможностях, найти покупателя, и не продешевить при этом.

– К сожалению, я завтра уезжаю, – сознался Конесо, – и задержаться не смогу, потому, как уже неделю торчу в Агароне, и город мне успел изрядно надоесть.

– Когда придут плоты с переселенцами не знаю, возможно завтра, а может через неделю или две, но знайте, друг Конесо, при продаже рассчитываю на вас. Быть может, раз такое дело, вы можете мне на словах рассказать о стоимости и возможностях таких вещей.

Волшебник, опростав вторую чашу, слегка захмелел и бодро согласился удовлетворить любопытство Ярослава:

– Подобные предметы изготавливались в прошлом, – начал вещать академическим языком Конесо, – и изготавливаются сейчас лишь в двух местах, у двух народов. Во–первых, народы древних Эму и в наше время редки и стоят при продаже очень дорого. В то же время их свойства значительно превосходят все остальные аретфакты. В империи Эрин есть колдуны, способные создать предметы, похожие на древние по свойствам, но качеством намного хуже. А что касается возможностей данного предмета, то необходимо не только видеть его воочию, но и проводить испытания, что затруднительно долго. Я посоветовать могу, когда артефакт окажется в руках, прибыть в Бурути, где мы подробно рассмотрим предмет, и возможно сойдемся в цене. Со своей стороны обещаю не обманывать при оценке артефакта.

– Какими возможностями обладает жезл и как им пользуются, – поинтересовался Ярослав.

Конесо, отхлебнув из чаши, раздраженно продолжил:

– Я уже говорил, не держа в руках, не узнаем, но каков внешний вид?

– Кость длиною в локоть и толщиной в два пальца, виноградная лозы из изумрудов овивают ее, а рубины изображают гроздья, навершие массивное, держатель четырехчастный, а в нем алмаз с орех, граненый, чистейшей воды.

– Все ясно, – удовлетворенно согласился Конесо. – Это жезл власти. Вообще белые алмазы устанавливают на скипетры и жезлы королей, а также правящих волшебников и ректоров академий, то есть жезл связан с принужденьем и подчиненьем владетелю. Вероятее всего, он может помогать повелевать стихией света и нагнетать энергию в сосуды вместилища.

– Дхоу Ярослав, ты чувствовал тепло, когда касался жезла? – подозрительно спросил волшебник.

Ярослав понял подвох вопроса, если он скажет, что чувствует тепло, то Конесо заподозрит в магических способностях, но смысл скрывать каков? Волшебник из него одно название, и он решился выдать тайну.

– Тепло? – неуверенно переспросил, – да, возможно, какое‑то тепло и было, но я не знаю, какой в нем смысл.

– В виде тепла отображается энергетический канал между артефактом и человеком, – уточнил Конесо, – именно это свойство позволяет частицам магической материи преобразование из одного вида энергии в другую. К примеру, – разошелся академик, – некто хочет утихомирить бурю, при этом требуются силы, заключенные в стихии, преобразовывать в иное состояние. Вывести их из разыгравшегося смерча, на периферию, где они не смогут концентрироваться в одной спиральной зоне, а растекутся по пространству, не нанося вреда. Для этого волшебник и создает поток магических частиц, источником, которых является он сам.

– Очень интересно, – в монолог влез Ярослав, – каким способом волшебник их создает?

– Если упрощенно, то это похоже на вибрацию, что создают, к примеру, кошки, но только на значительной более высокой скорости урчанья. И скорость та настолько велика, что ни сам волшебник, ни окружающие не в состоянии почувствовать происходящее. При этом тело излучает поток магических частиц, которые еще иначе называют материей тьмы.

И вот, когда волшебник направляет ее поток в эпицентр бури, создается канал, всасывающий в себя не воздух, несущийся с огромной скоростью, а саму силу, что его толкает. И эта сила, преобразуясь в поток магических частиц, уходит в пространство, не связанное с точкой захвата…