355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Нестеренко » Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище » Текст книги (страница 1)
Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище
  • Текст добавлен: 14 октября 2016, 23:53

Текст книги "Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище"


Автор книги: Александр Нестеренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Александр Нестеренко
Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Вступление
А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Однажды в начале 90-х прошлого века мне довелось посетить Францию. В одном из книжных магазинов я наткнулся на замечательную книгу по истории военного искусства. Увесистый фолиант формата А4 – больше трехсот страниц шедро снабженных красочными рисунками: история войн, сражений и оружия от эпохи Шумера до нашего времени. А еще продавалась она с большой скидкой. Устоять было невозможно.

Кроме мало известных российскому читателю сражений, немало страниц книги посвящено и хорошо знакомым нам событиям отечественной истории: борьбе с татаро-монголами, войне 1812 года, Крымской войне, Русско-японской войне, сражениям на Восточном фронте в Первой и Второй мировых войнах. Озадачило меня то, что во французской энциклопедии военного искусства, где написано пусть понемногу, но обо всех известных сражениях, нет ни слова про полководца, чье имя известно каждому российскому школьнику, – князе Александре Невском. Даже такому незначительному, с точки зрения мировой истории, событию, как разгром индейцами генерала Кастера при Литл Биг Хорн отведен целый разворот, а про Ледовое побоище и Невскую битву вообще не упоминается. И это в книге, которая претендует на статус энциклопедии!!! Может быть, причина досадного недоразумения в том, что книга французская, а для французов история Руси XIII века тема малознакомая? Это было бы оправданием, если бы не одно «но»: на французский язык энциклопедия переведена с чешского издания. Ну не могут наши чешские братья-славяне, которые сами не раз сражались с немецкими рыцарями, не знать о том, как их разгромил Александр Невский. Кинофильм «Александр Невский» великого Эйзенштейна они что ли не смотрели?! Впрочем, и французы неоднократно скрещивали оружие с немцами. Вряд ли бы они отказали себе в удовольствии польстить своему национальному самолюбию и не воспользовались возможностью еще раз уколоть бывшего врага, припомнив, как молодой русский князь Александр нанес немецким рыцарям сокрушительное поражение. Так почему же в энциклопедии, посвященной истории военного искусства, не нашлось места для великого полководца Руси Александра Невского? Ответ прост – об этом полководце и о битвах, в которых он одержал победы, за пределами бывшего СССР ничего не известно. То есть зарубежные ученые, специализирующиеся на русской истории, конечно, знают о том, что был такой князь. Но для них очевидно, что приписываемые ему победы такая же выдумка, как миф о двенадцати подвигах Геракла. Кто прав, отечественные учебники истории или они? А если Александр Ярославич совсем не тот, за кого нам его выдают, то почему вокруг этого реального исторического персонажа возникло столько мифов? Давайте отделим вымысел от правды и разберемся, кем же был Александр Невский и за какие заслуги перед Отечеством его имя вписано в наши учебники истории и прославлено в многочисленных художественных произведениях.

НЕВСКАЯ БИТВА

1

Первый ратный подвиг, приписываемый князю Александру Ярославичу его биографами, – победа в Невской битве. Именно за нее спустя столетия князю заочно присвоили звучное прозвище Невский, под которым он и вошел в современные школьные учебники по истории.

Что нам известно про это сражение? Начнем с того, что выясним, что же привело шведов на берега Невы. По учебникам истории выходит, что шведы решили напасть на Русь без видимой причины, полные уверенности, что ослабленная татаро-монгольским нашествием, она будет легкой добычей. Ряд историков утверждает, что вторжение шведов вдохновил Римский Папа, который собирался навязать русским католичество. Например, Хитров, автор книги об Александре Невском, вышедшей еще в 1893 году, утверждал, что «конечной целью» похода шведов было «покорение Новгородской земли и обращение русских в латинство». Это не подтвержденное никакими фактами предположение принимается большинством отечественных историков как аксиома. Не случайно, рассказ о событиях 1240 года они начинают сразу с того момента, как шведы разбивают лагерь на берегах Невы. По такой логике историю войны 1812 года надо начинать с Бородинской битвы. Тогда ничто не помешает утверждать, что нашествие Наполеона тоже было вызвано буллами Римского Папы, а его целью было обращение православных в католичество. По счастью, такая грубая фальсификация невозможна, поскольку предыстория наполеоновских войн достаточно хорошо известна, чего не скажешь о событиях, предшествующих Невской битве.

Обходят стороной отечественные историки и вопрос о том, каким военным потенциалом обладала Швеция и, соответственно, какую угрозу она представляла для Новгородской земли. При этом для объяснения причин поражения Руси, к примеру, от орд Батыя подробно описывается численность, вооружение, методы ведения войны, организация монгольского войска. Почему же в описании случившейся всего через два года Невской битвы все эти подробности опущены? Неужели жизнь диких степных кочевников лучше освещена в исторических документах, чем состояние тогдашней Швеции? Разумеется, это не так. Тогда что же пытаются скрыть историки? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте разберемся в том, что собой представляла Швеция в середине XIII века, какие отношения были у нее с Русью.

Отношения Швеции и Руси к этому времени имели многовековую историю. Строки пушкинской поэмы «отсель грозить мы будем шведу» весьма точно отражают суть отношений наших предков с северным соседом в Петровскую эпоху. Но не всегда Русь была угрозой для Швеции. Были времена, когда наши далекие предки были так близки, что их называли варяги-русь, подобно тому, как спустя столетия многонациональную Орду стали называть татаро-монгольской. По так и не опровергнутой версии основателями Киевской Руси были варяги. А варягами называли на Руси предков шведов и норвежцев. Какие отношения могли быть у севших в Киеве варяжских вождей с их исторической Родиной? Разумеется, самые хорошие. Вот что по этому поводу пишет Соловьев: у Киевской Руси со Скандинавией была «тесная связь» и «враждебных отношений не могло быть» (СС, т. 1, с. 206). Эта тесная связь проявлялась в том, что первые русские князья имели скандинавские фамилии, варяги составляли костяк их дружин и бок о бок сражались вместе с руссами в походах на Византию.

Однако спустя годы былой симбиоз руссов – викингов сменился враждой. Первое летописное упоминание о нападении шведов на русские владения со времен Рюрика относится к 1164 году, когда шведы попытались захватить Ладогу. Ладожане сожгли посад и затворились в Кремле, послав в Новгород за помощью. С ходу взять одну из первых на Руси каменных крепостей шведы не смогли. Убедившись, что стены Ладоги им не по зубам, шведы отступили, надеясь выманить русских на бой в чистом поле. Ладожане на уловку не поддались, а через пять дней подошла подмога из Новгорода. Новгородское ополчение и княжеская дружина ударили по шведам и нанесли им сокрушительное поражение. Из 55 судов шведы потеряли 43. Согласно сообщению новгородской летописи, из тех немногих, кому удалось спастись бегством, все были раненые. Причины появления шведов на Ладоге летопись не объясняет. Красноречивое молчание летописца на сей счет говорит о том, что для современников это событие не было неожиданностью. Из-за чего же бывшие союзники стали врагами? Во времена викингов будущие датчане, норвежцы и шведы безраздельно господствовали на побережье Балтики. В частности, территория современной Эстонии была зоной влияния шведских викингов, которые обложили данью местных жителей. В отличие от скандинавов, славянские племена Киевской Руси на побережье Балтийского моря не селились. Они осваивали берега рек. Заболоченные прибалтийские леса стали естественной границей расселения восточных славян.

К началу XI века шведы утратили контроль над Прибалтикой. Произошло это из-за того, что в Швеции разразилась гражданская война между христианами и язычниками, которая продлилась целое столетие. Воспользовавшись тем, что шведы были заняты решением религиозных споров, прибалтийские народы перестали платить им дань. Живущие на побережье и островах Балтийского моря племена аборигенов стали промышлять морским разбоем, осмелев настолько, что стали нападать на прибрежные поселения Дании и Швеции. Активным участником набегов на ослабленную гражданской войной Швецию становятся данники Новгорода карелы. В середине XII века карелы предприняли несколько крупных набегов на шведские владения в Финляндии и на остров Готланд. Эти походы карелы совершали из Ладожского озера, выходя в Балтийское море по рекам Нева и Вуокса.

Потерю шведами восточного побережья Балтики относят ко времени царствования короля Олафа Скетконунга (995-1022), дочь которого Ингигерда была женой Ярослава Мудрого. Вместе с ней на Русь приехал ярл Рагивальд, который стал княжеским наместником в одном из городов (возможно, в Ладоге, которую Ярослав подарил своей невесте в качестве свадебного подарка). При дворе Ярослава Мудрого нашел прибежище и норвежский король Олаф Святой, который, потерпев неудачу в обращении своих подданных в христианство, потерял трон и бежал в Киев. Сын Олафа Магнус Добрый был воспитан при дворе великого князя Киевского. Сам Олаф стал у Ярослава «начальником войска, посылаемого для защиты границ» (Соловьев, СС. т. 1, с. 224). Аналогичные функции были возложены и на ярла Рагивальда. У него было три сына, двое унаследовали отцовскую должность, а третий – Стенкиль стал шведским королем (1060—1066). Шведским королем стал и сын Стенкиля – Инге (правил с 1083 по 1110 г.), который тоже получил воспитание при дворе Киевского князя.

Именно под командованием Олафа и Рагивальда русские дружины вторглись в Прибалтику с целью обложить данью аборигенов. Вот ведь исторический парадокс: Ярослав Мудрый принимает на службу шведов, потерпевших неудачу в крещении соотечественников. А обращали они их не в православную веру, а в католическую. Католическое вероисповедание шведских изгнанников не помешало им повести своих православных хозяев на покорение язычников-прибалтов. И православные русские, и католики-шведы пришли к ним совсем не для того, чтобы распространять христианскую веру.

В 1156 году шведский престол занял Эрик Святой, что ознаменовало окончательную победу христианства над язычеством. Хотя Эрику удалось нанести поражение язычникам и утвердить в Швеции христианство, мир в стране так и не наступил. На смену войне религиозной пришла война междоусобная. Эрик был убит датским принцем в 1160 году и посмертно причислен к лику святых. Его считают небесным покровителем шведских королей. После убийства Эрика в Швеции начались войны между претендентами на королевский трон, которые продолжились с перерывами еще много лет. В ходе этих войн шведская знать была практически уничтожена. За столетие в стране сменилось девять королей (один из них, Эрик XI, занимал трон два раза). Никому из них не удалось передать королевскую власть по наследству. Только в 1250 году в Швеции воцарилась первая в истории страны королевская династия Фолькунгов. Ее основателем был сын ярла Биргера Вальдемар (того самого ярла Биргера, которого отечественные историки сделали предводителем шведских войск в Невской битве).

В ходе столетнего междуцарствования в истории Швеции случались времена, когда в результате победы одного из претендентов в стране наступал недолгий мир. Эти передышки шведы использовали для восстановления утраченных владений на восточном побережье Балтики. Первый такой случай представился с приходом к власти первого «короля готов и шведов» Карла Сверкерсона (1161—1167). По словам Соловьева, «при нем не было усобиц, впоследствии чего шведы получили возможность к наступательному движению на соседей» (СС, т. 1, с. 506).

Почему главной целью шведов стала Ладога? Дело в том, что этот новгородский форпост имел ключевое значение. Ладога, расположенная на месте впадения Волхова в Ладожское озеро после постройки на Неве крепости Орешек была единственной преградой на пути из Балтийского моря в Новгород. Именно поэтому Ладога обзавелась каменными стенами на два столетия раньше, чем сам Господин Великий Новгород. Но шведам Ладога была нужна не для того, чтобы использовать ее как плацдарм для захвата новгородских земель. У истерзанной вековой войной страны не было ни сил, ни ресурсов. Шведам нужна была Ладога, для того чтобы положить конец опустошительным набегам карелов на побережье Швеции. Карелы не осмелились бы уйти за море, оставив без защиты свои дома, если бы у них в тылу располагался шведский форпост. Обладая Ладогой, шведы могли бы задержать и разбойничьи шайки новгородских ушкуйников, которые вместе с карелами участвовали в набегах на Швецию.

Потерпев неудачу под стенами Ладоги, шведы попытались восстановить свою власть среди эстонских племен, но с помощью русских эсты отбили нападение (1166 г.). С этого времени до 1240 года нападений шведов на русские владения не отмечалось. Зато Швеция, ослабленная непрекращающимися войнами, продолжает привлекать к себе искателей легкой наживы.

В 1188 году, воспользовавшись тем, что в Швеции вновь разгорелась междоусобная война (за королевский трон боролись сразу три претендента) враги, пришедшие из-за моря, напали на шведскую столицу Сигтуну. По Карамзину, в этом набеге участвовали русские вместе с карелами и эстонцами. Они пришли на судах, убили архиепископа Упсальского, взяли город Сигтуну, «опустошили его, так что он навеки утратил свое прежнее цветущее состояние, и вместе со многими драгоценностями похитили серебряные церковные врата, которыми украсилась Соборная церковь Новгородская» (СС, т. 2—3, с. 401).

Швеции был нанесен страшный удар в самое сердце. Погибла не просто столица страны, но и важнейший торговый центр. Об огромном значении Сигтуны говорит тот факт, что в ней была каменная православная церковь и русский торговый двор, где постоянно проживали купцы из Руси, а немцы называли Сигтуну «великий город». Этот город был известен даже арабам: Сигтуну упоминает арабский географ Идриси (1140-е гг.).

В русских летописях нет никаких сведений о походе на Сиг-туну. В связи с этим Карамзин отмечает то, что наши летописцы, современники этих событий, о них не упоминают, хотя обычно обстоятельно описывают малейшие военные действия. По его мнению, это означает, что участие русских в этом походе было незначительным. Шведские источники пишут о сожжении города язычниками, не конкретизируя их национальной или племенной принадлежности. Но даже если новгородцы не принимали участия в этом и других приписываемых карелам нападениях на Швецию, то они были кровно заинтересованы в том, чтобы карелы такие набеги совершали. Ведь карелы платили новгородцам дань, и захваченные ими у шведов трофеи в качестве дани оказывались в Новгороде. Возможно, именно так в Новгород попали и серебряные ворота из Сигтуны. Впрочем, история появления в Новгороде этих ворот весьма темная. Оказывается, что эти главные (западные) ворота новгородского Софийского собора вовсе не серебряные, а бронзовые. Более того, на воротах, которые в литературе называют «единственным в России произведением романской монументальной пластики», есть портреты его создателей. Из надписи под ними следует, что они были собраны в XV веке русским мастером Авраамом, который поместил свое изображение рядом с портретами немецких литейщиков Риквина и Вайсмута. Так собраны злосчастные ворота русским мастером Авраамом в XV веке из полученных из Германии деталей или это все же военный трофей, захваченный тремя столетиями раньше во время похода на шведскую столицу? Скорее всего то что ворота военный трофей из Сигтуны – легенда. Было бы это так на самом деле, шведы не преминули бы вернуть их на историческую родину, когда в 1611 году они захватили Новгород.

Дальнейшая судьба Сигтуны была намного печальнее, чем судьба похищенных из разграбленной шведской столицы серебряных ворот. После гибели Сигтуны шведы были вынуждены перенести свою столицу на новое место. Сигтуна находилась на берегу озера Меларен. Побережье этого озера Меларен – исторический центр Швеции, ее наиболее развитый и густо населенный район. На одном из островов озера было расположено главное поселение Швеции эпохи викингов – Бирка, а на одной из рек, впадающих в озеро Меларен, расположен другой религиозный и политический центр Швеции – Упсала (именно она выполняла функции столицы после гибели Сигтуны). Именно поэтому берег озера Меларен был главной целью разбойничьих набегов: здесь можно было поживиться богатой добычей. Враги проникали в озеро Меларен по проливу, соединяющему его с Балтийским морем. Чтобы защитить сердце Швеции от нападений из-за моря, шведы построили на острове в проливе, соединяющем озеро Меларен с Балтийским морем, крепость Стокгольм, которая затем стала столицей этого государства. По преданию, Стокгольм основали уцелевшие жители погибшей Сигтуны: по обычаю предков, они бросили в воду бревно и там, где волны прибили его к берегу, основали новое поселение (по-шведски «сток» – бревно, «хольм» – остров). Но основание Стокгольма не решало проблему безопасности Швеции, главную угрозу для которой представляли набеги карелов и новгородцев. Шведская хроника Эрика Олая так описывает те времена: «Карелы и русские тревожили тайными и беспрерывными нападениями королевство Швецию, днем и ночью скрываясь в засаде на пиратских судах между приморских скал и принося нестерпимый вред подданным короля».

Для того чтобы обезопасить Швецию от этих нападений, было два пути. Первый – крестить язычников и тем самым вовлечь их в культурно-экономическую орбиту Западноевропейской цивилизации. Именно поэтому шведы активно и жестко распространяли католичество среди финских племен. Второй – отгородиться от врага «санитарным барьером», перекрыв выходы из Ладоги в Балтийское море. Приступить к решению этой задачи шведы смогли только после того, как в стране решился вопрос престолонаследия и прекратилась междоусобная война, т. е. после 1250 года. Последний крупный поход карелов против шведов отмечен в 1256 году. А к концу XIII века шведы обезопасили себя со стороны карелов. В 1293 году они основали в устье реки Вуоксы крепость Выборг. Но оставалась еще одна водная артерия, по которой карелы и ватаги новгородских ушкуйников могли пройти в Балтийское море, – река Нева. Поэтому следующим шагом стало основание крепости в устье Невы. В 1300 году шведское войско входит в Неву и у ее истоков (по Новгородской первой летописи в устье реки Охта) закладывают крепость Ландскрону – «Венец земли». Постройкой крепости лично руководил регент малолетнего шведского короля маршал Торкель Кнутсон, а в ее возведении участвовали итальянские инженеры. Оставив в крепости сильный гарнизон, маршал отбыл в Стокгольм. Но эта крепость простояла недолго. Уже на следующий год Ландскрона была уничтожена русским войском, которым командовал сын Александра Ярославича Великий князь Андрей Александрович. По некоторым источникам, за эту победу он удостоился прозвища «Невский». Об этом, к примеру, пишет современный биограф Александра Ярославича профессор Юрий Бегунов («Александр Невский», с. 171). Но носил это прозвище князь Андрей недолго. Он скончался в 1304 году. Возможно, это одна из причин того, что спустя столетия прозвище забытого потомками князя незаслуженно приписали его отцу.. Таким образом, до 1250 года серьезных военных экспедиций шведы проводить не могли, и то, что до конца XIII века они не могли справиться с карелами, свидетельствует о том, что Швеция тогда не представляла серьезной угрозы для Новгородской Земли. Но даже когда Швеция набрала сил для того чтобы закрепиться на берегах Невы и Вуоксы, она не пыталась захватить русские города или земли.

Советские историки, поднаторевшие в разоблачении коварных замыслов капиталистического Запада, нашли другое объяснение попыткам шведов обезопасить себя от набегов из-за моря. «Шведские захватчики стремились овладеть берегами Невы и Финского залива, чтобы отрезать Новгород от морского побережья и отнять у русского народа единственный морской путь к странам Западной Европы», – утверждает один из титулованных советских историков, член-корреспондент Академии Наук СССР М. Н. Тихомиров. После прочтения этих строк становится так жалко «русский народ», у которого «захватчики» хотят отнять последнее – «единственный морской путь к странам Западной Европы», так, что хочется плакать. С точки зрения идеологии, заказ партии и правительства академик выполнил успешно. С точки зрения истории и здравого смысла его утверждения абсурдны. Зачем русскому народу морской путь к странам Западной Европы? Во-первых, это Западной Европе нужны русские товары и, следовательно, прежде всего ей необходим морской путь на Русь.

Во-вторых, Западная Европа не позволила бы «шведским захватчикам» «отрезать» дорогу на Новгород. Зачем европейским купцам посредник в лице шведов? Интересы ганзейских купцов требовали безопасного и свободного пути по Неве из Балтийского моря в Новгород. Торговля с Русью – главная причина враждебных столкновений Ганзы с ливонскими городами и Швецией. Торговая контора Ганзы в Новгороде была фундаментом всех остальных контор этого союза купеческих городов Европы. Прекращение торговли с Новгородом означало конец Ганзы. В-третьих, на берегах Невы и Финского залива русские не жили и даже не пытались там закрепиться. Первая попытка Новгорода обозначить свое присутствие на берегах Невы относится к 1323 году, когда новгородцы поставили город «на устье Невы на Ореховом острове» – крепость Орешек. Отечественные историки никак не могут объяснить, почему новгородцы не строили крепостей ни в устье Невы, ни на побережье Финского залива. Нашли даже оправдание такой преступной беспечности – мол, они опасались, что эти крепости может захватить неприятель, и потом трудно будет выбить его оттуда. На самом деле причина совершенно в другом. Само по себе строительство каменной крепости по тем временам – предприятие чрезвычайно дорогостоящее. Даже богатейший город Руси – Новгород до XIV века не имел каменных оборонительных сооружений. Кроме того, построить крепость мало, необходимо содержать ее гарнизон. Поэтому Новгород вел строительство укреплений в первую очередь там, где ему угрожала наибольшая опасность – со стороны Литвы. Со стороны Балтийского моря Новгороду ничего не угрожало, так как крепость на Ладоге надежно защищала от попыток нападения. Строить крепость в устье Невы, для того чтобы контролировать весь водный путь из Балтики в Новгород, не было никакой необходимости. В сохранении режима свободной торговли была кровно заинтересована Ганза, и именно ее флот и финансовые возможности были лучшим гарантом того, что «окно» в Европу всегда будет открытым. Подтверждением этому стало то, что после того как шведы попытались закрыть выход из Невы, построив в ее устье крепость Ландскрону, германский император Альбрехт категорически потребовал от шведского короля обеспечить беспрепятственную торговлю с Новгородом. Шведы вынуждены были подчиниться. Даже несмотря на то, что эта торговля усиливала их противников-новгородцев, которые покупали у немцев оружие и необходимое для его производства сырье, шведский король Биргер Магнусон (1290—1318) заверил и Любек, и германского императора в том, что немецкие купцы могут беспрепятственно плавать в Новгород.

Еще больше оснований для вражды с русскими было у финских племен, которые гораздо чаще, чем шведы, становились жертвами нападений новгородцев и их союзников карелов.

Первое столкновение новгородцев с финскими племенами относится к 1032 году, когда из Новгорода был совершен поход под предводительством некоего Улеба (возможно, так летописец называет сына ярла Рагивальда – Ульфа). Поход был неудачным: по свидетельству летописца, из него мало кто вернулся.

Через десять лет новгородский князь Владимир нанес поражение финскому племени ямь.

В XIII веке в летописях зафиксировано пять крупных походов в Финляндию. В 1122 году новгородский князь Всеволод Мстиславич ходил на ямь. В 1143 году на финнов напали карелы. В 1178 г. карелы напали на ямь, захватили шведского епископа Родульфа, которого увезли к себе и убили.

В 1188 г. ходили на ямь новгородские «молодцы» Вышаты Васильевича и «пришли домой поздорову, добывши полона» (Соловьев, СС, т. 1, с. 622).

В 1191 году состоялся совместный поход карелов и новгородцев на ямь. По сообщению новгородского летописца, «воевали землю их, и пожгли, и скот побили».

В 1227 году отец Александра Невского, князь Ярослав Всеволодович, пошел с новгородцами на ямь. Поскольку в тех местах, где обычно грабили новгородцы, брать у аборигенов было уже нечего, он повел свое войско в ту часть Финляндии, «где никогда еще не бывали россияне; не обогатился в сей бедной стране ни серебром, ни золотом, но отнял у многих жителей самое драгоценнейшее благо: отчество и вольность. Новгородцы взяли столько пленников, что не могли всех увести с собой: некоторых бесчеловечно умертвили, других отпустили домой» (Карамзин, СС, т. 2—3, с. 490).

В 1228 году финны попытались отомстить за это нападение. Придя на лодках в Ладожское озеро, они напали на русские поселения на его берегах. Карамзин пишет по этому поводу: «Россияне думали, что, грозно опустошив Финляндию, они уже на долгое время будут с сей стороны покой иметь, но месть дает силы. Лишенные отцов, братьев и детей и пылая справедливой злобой, финляндцы разорили селения вокруг Олонца и сразились с Посадником Ладожским. Их было около двух тысяч» (СС., т. 1,с. 491).

Ладожане, не дождавшись прихода подмоги из Новгорода, погнались на лодках за ямью, настигли ее, и сражались до наступления ночи. Финны прислали просить мира, но ладожане не согласились. Тогда они перебили пленных и, бросив лодки, попытались уйти лесами, где были истреблены карелами.

Кто мог помочь финнам, «пылающим справедливой злобой», отразить агрессию русских и карелов? Только враги их врагов – шведы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю