Текст книги "Капсула времени (СИ)"

Автор книги: Александр Нэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Капсула времени

Глава 1

Наш «разведотряд» стал приближаться к месту назначения примерно в полдень. Конечно же, разведотрядом мы никаким не были, а были одной из поисковых групп, но это название обожал произносить наш руководитель – Сан Саныч, – как за глаза мы его и называли. Собственно, в группу входили: я, Саныч и Виталий – водитель, – все сотрудники Академии наук, прибывшие в леса под Псковом по любезному приглашению «Роскосмоса», случившегося, всё же, по настоянию нашего руководителя.

По странному стечению обстоятельств мы потеряли связь с координатором всех поисковых групп – ни рацией, ни телефонами добиться её мы не смогли…

– Чертовщина какая-то, – в который раз произнес Саныч, вглядываясь в изображение карты на экране ноутбука. – Виталик, можно чуть помедленнее? Иначе я боюсь разбить компьютер о свою голову… – сетовал он на частые скачки машины из-за неровностей на дороге.

– Так скоро же падение, Александр Александрович, – неизменная улыбка Виталия вновь «осветила» салон нашей машины. – Можем и не успеть, если будем дальше так ползти.

– Не «падение», а «приземление», – строго поправил его наш руководитель, одновременно попытавшись поправить галстук – он всегда так делал, когда волновался. Да и любил он точность в определениях. Но сейчас он был не в костюме, а в спецовке цвета «хаки» и не найдя свой любимый галстук, в который раз кашлянул – это я знал точно, – хочет выругаться.

– Андрей, может ты помнишь куда ехать? – обратился он уже ко мне.

– Насколько я помню, там дальше должна быть развилка этой самой грунтовки. А вот как там дальше, – налево или направо – точно не скажу, – отозвался я.

– Развилка – вот здесь, – Саныч ткнул пальцем в экран ноутбука. – Надеюсь, скоро доедем. И что творится со связью? Ничего не понимаю.

– «Курская аномалия» какая-то, – весело проговорил Виталик. Саныч в ответ лишь кашлянул, отвернувшись к окну. Я легонько хлопнул нашего «рулевого» по плечу – «не надо шуток сейчас». Виталий понял и стал пристальнее вглядываться в поросшую травою колею дороги.

Череда высоких деревьев сменилась широким полем; следующий «частокол» из сосен виднелся в нескольких километрах далее, как раз по пути нашего следования. Руководитель нашей небольшой группы стал нервно озираться, глядя то через боковое, то через лобовое стекло. Через несколько мгновений он почти привстал на сиденье и воскликнул:

– Вот! Вот она, эта развилка!

Водитель остановил машину, и глядя на Саныча спросил:

– Это понятно, куда ехать-то? Налево или направо?

– Да не помню я! – наш главный даже потряс свой телефон, но возобновить связь это, к сожалению, не помогло. Потом он вновь с надеждой посмотрел на меня – я лишь молча пожал плечами.

Саныч открыл дверь автомобиля, прошептал явно что-то нехорошее и громко сказал:

– Нет, ну я не знаю! Давайте располагаться здесь! Через двадцать две минуты спускаемый аппарат уже войдет в атмосферу, а мы носимся по полям как стадо сайгаков… Андрюш! Давай уже устанавливать камеры. Нам обязательно нужно хотя бы заснять приземление, про то, что капсулу найдёт именно наша группа – я уже молчу. И ведь говорили же мне: «чего вы лезете, там опытные люди, встречали не один аппарат». А я считаю, что образцы с Венеры, пусть даже пока и в капсуле, должны найти первыми учёные! Правильно?

– Совершенно верно! – подхватил я, радуясь про себя, что наш «профессор» нашел-таки способ выпустить пар в создавшейся было неприглядной ситуации.

– Профессор, а почему именно с Венеры? – «подлил масла в огонь» Виталий.

Саныч сначала строго на него посмотрел, но видать прекрасная погода, чарующие виды и отсутствие облачности, что сулило отличную видимость для съёмок, помогли вернуть улыбку на его лицо:

– Ну, во-первых: не профессор, а старший научный сотрудник института геологии, Виталий… Хотя тебе, думаю, это и так известно, хоть ты и работник нашей автобазы. Но лестно, лестно, зачёт… – вновь улыбнулся Сан Саныч. – Андрей, как там? Может помочь?

Я, как раз в это время уже установил треноги для камер и принимая очередной ящик из рук Виталия, ответил:

– Нет, спасибо, мы тут прекрасно справляемся. Вы продолжайте, Александр Александрович…

– Ах, ну да, так что там далее? С Венеры! Ну так вот, друзья мои, здесь всё просто: образцы с Луны и Марса уже давно изучены, и, хотя уже очень давно наши исследовательские аппараты и побывали на Венере, образцы пород удалось транспортировать к нашей Матушке – Земле только сейчас.

– А почему те аппараты не смогли этого сделать? – не унимался Виталик, пыхтя и переворачивая очередной чемодан.

– Потому что те аппараты не были для этого предназначены, дорогой мой. Они лишь смогли передать картинку поверхности и некоторые телеметрические данные. И затем погибли…

– Погибли? – вытер пот со лба наш водитель.

– Совершенно верно. Страшная жара в четыреста пятьдесят градусов уничтожила их за пару часов, вроде. Но это всё равно был прорыв и триумф нашей учёной и инженерной мысли, друзья мои. По правде сказать, и наш нынешний аппарат – «Венера – 18», что и отправил к нам образцы, прожил примерно столько же, как и его предшественники шестьдесят лет назад. Но задачи по максимальной выживаемости оборудования и не стояло, главную цель своей миссии он выполнил, и я думаю, что совсем скоро мы будем иметь удовольствие её лицезреть. Если найдём их первыми, я не знаю ребят… Я выбью всем внушительные премии.

– Мы обязательно найдём их первыми, – произнесли мы с Виталиком почти в один голос и закивали головами.

– …Увидеть и взять в руки частички планеты, которая удивительно похожа на нашу Землю, но такой, какой она была ещё до зарождения жизни: гигантский слой облаков, чудовищные ветра, кислотные дожди – это ли не счастье для настоящего учёного? – наш «профессор» вновь оседлал своего «конька», и чтобы его немного отвлечь я произнёс:

– Александр Александрович, практически всё готово: камеры установлены, пеленгатор настроен на частоту капсулы, но в этих странных условиях с помехами я не уверен, что он будет работать правильно.

– Ах, да-да, Андрюш, всё верно. Но мы должны обязательно постараться засечь её визуально. Так, время… – руководитель посмотрел на часы, – через три минуты вход в атмосферу. Надеюсь расчёты верны и её не унесёт куда-нибудь в Казахстан…

Минуты перед приземлением тянулись бесконечно долго. Виталий отогнал немного машину – чтобы насколько можно больше освободить пространство для поля зрения камер, направленных во все стороны. Мы отошли тоже подальше; я взял бинокль и запрокинув голову вверх осматривал небо и пока что, кроме пронзительной синевы больше ничего не видел. Вокруг стояла почти полная тишина, несмотря на полдень, умолкли жаворонки, пропало жужжание насекомых – природа словно чувствовала: грядёт незаурядное событие, и пока будет лучше затаиться…

– Андрей, видно что-нибудь? – в который раз спросил меня Саныч.

– Не видно ни черта, извините. Я полагаю, что даже если мы и не доехали несколько километров до обозначенных нам координат, то ничего страшного, ведь парашюты аппарата будет видно оч… – вот только договорить я не успел.

Над полем разнёсся резкий, пищащий звук. Описать его сложно, но по ощущениям он напомнил, как будто кто-то быстро перемотал какую-то аудиозапись задом наперёд. И усилил этот звук через огромные концертные колонки так, что мы почувствовали вибрацию от грунта, на котором стояли. Лицо Саныча вытянулось от удивления, Виталий скороговоркой проговорил ругательство, на которое наш руководитель никак не отреагировал, хотя раньше сделал бы это обязательно.

– Андрюш, что это было? Что это такое? – с дрожью в голосе спросил Сан Саныч.

– Я даже не представляю… Действительно, какая-то «Курская аномалия», как говорит Виталя.

– Да я же пошутил тогда, – взволнованно ответил наш водитель, – вы чего?

– Никакого отношения к городу Курск – это событие никоим образом не относится! – С нотками возмущения и одновременно гнева громко прошептал глава нашей группы. – И я попросил бы впредь не увязывать какие бы то ни было фантастические аномалии, не имеющие под собой оснований, с факторами или как их… Случаями, которыми мы имели место быть свидетелями! Понятно?

Мы закивали с Виталием, я добавил:

– Надеюсь камеры записали этот звук…

– Вот! – поднял палец вверх старый учёный. – Вот это правильно, только на основании зарегистрированных данных…

Теперь уже пришла его очередь не договорить своё предложение. Следующее явление, которое буквально проскочило за пару секунд у нас перед глазами, повергло практически в шок всю нашу группу. Представьте, что вы смотрите на какой-то пейзаж, и тут резко показывают снимки, отснятые из этого же места, но в разное время дня. Солнце за это время побывало почти во всех местах небосвода по своей траектории – эклиптике, – ну, проще скажем, пути его следования с востока на запад. Но «кадры» шли не по порядку во времени суток, так сказать, мы наблюдали то ночь, то полдень, закат, рассвет – разные времена вперемешку. Даже волосы на голове шевелились от постоянной смены сторон, откуда дует ветер. Звуки птиц, жужжание пролетающих жуков, трели сверчков – обрывки звуков неслись с разных сторон, по очереди. Это были не просто «кадры», мы реально находились там в разное время суток. Аномальный эффект закончился так же быстро, как и начался. Мы снова стояли в «том же времени» суток откуда и… В общем там, где и должны были быть. В этот раз, посмотрев на Сан Саныча и Виталия я увидел на их лицах неподдельный ужас, граничащий с паникой. И я был уверен, что и гримаса на моём лице вряд ли претендовала на звание фото модельной.

Наш руководитель пару секунд смотрел на меня и, словно выйдя из оцепенения, взглянул на свои часы:

– Осталось меньше минуты… Андрей, что происходит? Может мы съели эти пирожки на заправке, и у нас из-за этого теперь массовые галлюцинации? Виталик, ты у кого их покупал?

– Я х… – осёкся Виталий, и прохрипев, кашлянул, – я всегда там покупаю и тёщу даже свою угощал, и жену. Никто с ума ещё не сошел. Наверное…

Я, также взглянув на часы, проговорил:

– Не думаю, что эффект связан с отравлением, я, например, видел быструю смену времени суток, – вразброс, а вы?

Все видели то же самое.

– Поэтому смею утверждать, что раз уж мы видели все одно и то же – это не галлюцинации. И у нас всегда есть видеокамеры, которые, я надеюсь, всё записали.

Саныч схватил меня за плечи:

– Андрей, ты понимаешь, что это значит? Может мы даже зарегистрировали явление, по важности которое может соперничать с доставкой образцов с Венеры!

– А может это всё из-за вашей Венеры, – вставил Виталий, на что услышал громогласное «Чего?» от Саныча, но наш водитель указал пальцем на северо-запад:

– А вот и ваши образцы. Летят…

В небе появилась яркая точка, оставляющая за собой чёрный, дымный след. С каждой секундой она становилась всё ярче, стал слышен какой-то треск, напоминающий помехи в старом радиоприёмнике. Зрелище было завораживающее и напоминало падение метеорита. Три секунды… Пять… Шлейф чёрного дыма тянулся уже на полнеба. Но спускаемый аппарат, казалось, и не думал тормозить.

– Ну… – прошептал Саныч, – давай, выпускай парашют…

Яркая вспышка! Аппарат почти остановился… Но… Он развалился в воздухе на куски и горящие обломки полетели, дымясь, на землю. Ещё через некоторое время до нас долетел грохот взрыва. Обломки аппарата упали в полосу леса за полем.

Александр Александрович молча сел на траву и уткнув голову в колени, сказал:

– Пять лет… Всё впустую. Всё погибло.

Мы с Виталием ошеломлённо посмотрели друг на друга, наконец наш водитель произнес:

– Парашют не открылся? Поэтому – крушение?

Я, вселив в Виталика настоящий ужас шепотом произнесенными словами «накаркал?», присел рядом с руководителем и немного похлопал его по плечу:

– Думаю, тепловой экран не выдержал, дело не в парашютах. Они сгорели, не успев открыться.

Саныч вдруг резко поднялся на ноги и чуть не крича, вернее, ну в общем, достаточно громко и с нотками отчаяния проговорил:

– Пять лет! Проработка теорий, написание научных работ, даже создание специального оборудования для исследования образцов именно с Венеры – всё коту под хвост! Нет, это наказание какое-то!

– Вы говорили, что по фотографиям с Венеры, – попробовал я его успокоить, – ну что образцы похожи на гранит, да и теорию в работах вы эту развивали, как помнится. А это довольно устойчивый материал и…

– Что ты хочешь сказать, Андрей?

– Не хочу давать надежду, но думаю, что есть шанс найти их среди обломков. Может хотя бы часть их не сгорела.

Не ожидал такой реакции от своего начальника – он, наверное, одним прыжком подскочил ко мне и пожал руку. Продолжая довольно энергично её трясти, почти торжественно произнёс:

– Вот за что я тебя люблю – так это за умение вселять надежду! Капсула с образцами довольно крепкая! Это же прекрасная идея!

– Предположение, – у меня это прозвучало, даже можно сказать, робко. Мне, честно говоря, вот совсем не хотелось вселять в Саныча надежды, которые потом могли обернуться крахом.

– Не важно! За работу! Быстрее! Боюсь, что мы можем не успеть и сейчас над местом падения повиснет вертолет координатора! Да и все поисковые группы сейчас, сломя голову несутся туда, это… Это крушение было видно за десятки километров, – затараторил Саныч. Глаза его заблестели как у пантеры, что заметила кролика.

Пока я возился с камерами, Саныч и Виталик мне больше мешали чем помогали: то просили не шевелиться и не разговаривать, слушая, не летит ли вертолёт, то хватали что не попадя и тащили в багажник машины. Я сказал, чтобы они успокоились и лучше занялись проверкой своих рюкзаков – да, к их удивлению я сказал, что дальше мы пойдём пешком:

– Смотрите, вот видео с камеры «Север», – включил я на ней монитор. – Вот звуковая аномалия… – Мои спутники еле дышали в этот момент, – Вот, чёрт её знает, как назвать… Следующая аномалия.

– Временна́я волна, – сказал Саныч, – да не нужно на меня так смотреть, это гипотеза, ну и надо же пока как-то назвать это явление?

Мы, кивнув, согласились.

– Вот, – продолжил я, – на этом видео не видно точки входа аппарата в атмосферу, но видно куда упали обломки, смотрите…

Саныч с Виталием смотрели, и, вероятно, как и я, вновь переживали те трагические секунды.

– Один, два, три… Я насчитал три потока. Упали… Вот ориентир, видите? Какое-то высокое дерево, там первое скопление обломков… В общем, грунтовка туда не идёт, а скакать по полю на нашей колымаге я никому не рекомендую. Поэтому предлагаю идти пешком, – закончил я излагать свои объяснения.

Прежде чем Виталий закрыл машину, мы ещё успели поспорить о количестве воды и консервов, что нужно было взять с собой, мои спутники настаивали на том, что это всё не важно и нужно быстрее бежать к цели, но мне удалось их переубедить в том, что поиски могут затянуться и, возможно, нам даже придётся там переночевать.

– Смотреть как на вертолёте увозят находки нам придётся… Кто-то, но не мы их найдём, с такими сборами, честное слово! – в сердцах воскликнул Саныч, но ещё немного поворчав, смирился. Ещё правда он возмутился, когда мы нагруженные рюкзаками уже стали отдаляться от машины, и на глаза ему попался продолговатый футляр, что нёс Виталик:

– А это что, если не секрет?

– Ружьё, Александр Александрович, – сверкнул улыбкой Виталий.

– Господи, ну зачем ты взял с собой ружьё, можешь ты мне ответить? – наш «командир» подчёркивал движением ладони каждое своё слово.

– Так это отца ружьё, – проинформировал нас Виталий, и сколько бы на него дальше не смотрел возмущенный Саныч – это никак не прибавило больше смысла к той информации, что уже была озвучена нашим верным водителем.

Когда до кромки леса оставалось примерно полкилометра, Саныч, произнеся сначала что-то похожее на «уф», сказал:

– Очень странно.

– Странного сегодня было достаточно много, – попытался я произнести как можно бодрее, – что ещё вы заметили?

– Вертолёта нет. Нет, пусть он даже и не найдёт сразу место падения… Но искать то должен?

– По идее – да, – согласился Виталий. – Его далеко было бы слышно.

Мы, как по команде остановились, стали вглядываться вдаль, в разные стороны, но ни шума, ни самой винтокрылой машины нам обнаружить не удалось.

– «Пегас», я – «Лиса – пять», «Пегас»… – в который раз я щёлкнул кнопку на рации, но все безрезультатно, из динамика слышались лишь шипение и далёкий треск.

– Не нравится мне всё это, – Виталий, произнеся, перекинул футляр с одного плеча на другое. – Можете как-то это объяснить?

– Да, Виталик, ситуация нетипичная, – согласился наш главный, – и сыпать сейчас гипотезами – ну не совсем благодарное дело, слишком мало информации, – не забывай: мы с Андреем специалисты совсем в другой области. Но навскидку скажу: и отсутствие связи, и все аномалии, что мы видели, скорее всего взаимосвязаны между собой.

– А падение аппарата? Авария? – добавил Виталий.

– Вот здесь – не думаю, просто техническая неисправность, недоработка, не более. Но что гадать? Комиссия потом разберётся. Вот печёт… – прищурился Саныч от яркого солнца. – Андрей, как думаешь, на сколько раскидало обломки?

– Думаю, на расстоянии около пяти километров – в условную линию. Навскидку. Но как найдем первые обломки – дальше будет легче.

Новая «волна» пришла, как только мы подошли к лесу. Неожиданно, без всяких признаков. Но она сильно отличалась от прежней: если первая показала нам «картинки» из разных частей суток, то здесь творилось что-то невообразимое. За, наверное, минуту мы увидели тысячи «кадров»: этот же лес, зима, дует ветер, я даже почувствовал, как пару снежинок ударили по щеке. Затем опять это же место, утро, но деревья немного изменились: одни стали больше, а может и меньше, сравнивать было трудно, листва стала сначала жёлтой, без листвы, зелёной… Потом «облако» листвы так часто меняло цвет, что стало серым. В следующих «прыжках» картинок лес стал отступать: он то удалялся на много километров, то поглощал нас с огромной скоростью – мы были окружены деревьями, но они не стояли на месте, стволы то улетали вниз, под землю, то на их месте появлялись новые. Тут лес исчез – поле, на горизонте яркая белая полоса. Ещё пару «кадров», – полоса приближалась, стала километровой высоты стеной ледников, которая на миг поглотила нас, тьма, потом стена умчала от нас на север… Несколько раз мы оказывались в воде: один раз по шею, один раз нырнули с головой в ледяную воду, но наглотаться воды мы не успели, так-как река вновь исчезла, и мы оказались в степи, опять в разное время года, ещё мгновение – пустыня, песчинки зашуршали по одежде во время песчаной бури, издалека стало появляться морское побережье, которое со скоростью самолёта приближалось к нам. По сторонам виднелись холмы, они то росли, то опускались, как морские волны. И всё это зрелище было замешано на дикой симфонии звуков: шума ветра, рева бури, прибоя, обрывки криков птиц и животных – по несколько миллисекунд каждый. У нас были все шансы попасть в психиатрическое отделение после такой шумной «карусели». Тем временем мы уже по пояс стояли в морской воде – день, ночь, зима, весна… Тысячи и миллионы лет летели мимо, набирая скорость, – моё сознание об этом било беззвучный набат. И каждая эпоха, казалось, хотела «попробовать на вкус» трёх странников… Теперь моря не было, полоса леса снова была ближе, она приближалась к нам и тут же удалялась, его граница менялась по отношению к нам, словно трепещущее на ветру знамя. Я успел заметить, что это был уже не просто наш лес: деревья были мне совсем незнакомы… Полоса леса, вновь поглотила нас.

«Картинка» остановилась, и других за ней не последовало. Мы стояли между исполинских деревьев, каждое из которых, вероятно, было с пятнадцатиэтажный дом, но таких знакомых нам берёз и сосен не было… Нас тут же объяла ужасная тропическая духота.

– А! – крикнул Саныч, словно испугался, – как будто если кто-то неожиданно выскочил на него из-за угла. А может и вправду испугался, что и неудивительно, у меня, например, мозги точно подкипали.

– А назад!? Чё за дела!? – чуть не с истерикой в голосе выкрикнул Виталик.

– А назад не сработала, зараза… – мрачно заключил я.

Глава 2

Следующие несколько минут мы провели удивлённо оглядываясь по сторонам: посмотреть там на что действительно было. Огромные стволы-колонны устремлялись ввысь, некоторые деревья напоминали многоярусные канделябры, стволы других – словно копируя длинное тельце стрекоз, состояли из многих сегментов. Третьи изумляли пышной кроной, чем-то похожую на пальмовую, только ветви у них торчали во все стороны из одной точки и напоминали колоссальных размеров одуванчик. Четвёртые были похожи на огромные, торчащие вверх кисти или даже мётлы, которые воткнул в землю уставший от безнадёжной уборки великан. Почти всё пространство между деревьями было завалено старыми стволами, как будто гигантский бобёр, решивший устроить тут свою дамбу, бросил начатое на неопределённое время. Мёртвые деревья бурно поросли новой растительностью, молодые хвощи и папоротники в некоторых местах стояли сплошной стеной. Ужасная духота и влажность сулили, что наша одежда не высохнет после вынужденных «купаний» ещё долго. Вдобавок к этим ощущениям стоял довольно неприятный гомон, издаваемый насекомыми: жужжание, трели, потрескивания, снова жужжание… Где-то далеко ухало что-то огромное, звук переходил затем в шипение, снова и снова. Наверное, эти звуки смолкли лишь на несколько секунд после нашего появления, ведь мы достаточно громко возмущались неожиданной перемене мест. Вот только в координатах или во времени? Лично у меня сомнений практически не было, но, как и любой утопающий хватается за соломинку, так и я ждал, что же скажет Саныч.

– Просто поразительно, в какую хрень мы вляпались, – проговорил мой руководитель. И я ожидал услышать от него всё что угодно, но только не это.

– Андрей, Александр Александрович, где мы? – Виталик нервно скинул рюкзак и снова закинул его за плечи. – Что происходит вообще?

Я, нервно проверив в это время состояние телефона, рации и пеленгатора, – к счастью, они не пострадали от воды, после вновь посмотрел на нашего руководителя.

Саныч приподнял ладонь, призывая умолкнуть на время пока он досмотрит, как казалось, любимый отрезок из фильма:

– Лепидо… Лепидодендрон, вспомнил, – указал он пальцем на ствол дерева, кора которого напоминала рыбью чешую. – Каламиты… – Указал он на другие деревья. – Другие – даже не знаю… Надо же, помню из книги. Этого не может быть.

«Добро пожаловать в один из самых замечательных периодов в истории нашей планеты…» – у меня перед глазами встал образ нашего преподавателя из института, когда мы с группой были на экскурсии в музее. Как же это было давно! Преподаватель ходил вдоль стеллажей, тумб и витрин и с жаром рассказывал об ушедшем в пучину прошлого мире, от которого сохранились лишь окаменевшие остатки костей животных, рыб, отпечатки листьев в камне… Врезалась тогда в память, помню, ветвь дерева, след от которой довольно хорошо сохранился в куске каменного угля. Воспоминания резко сменились на образы жены с сыном: она собирала его на прогулку в лес и давала мне некоторые наставления – любила она это делать… «Не уходите далеко в лес, и не потеряйте шапочку, как в тот раз…» Постепенно очертания жены и сына перемешались с обликами преподавателя, и с теми, с кем я раньше учился. Замерли. Теперь уже это было изображение на старой чёрно-белой фотографии, которая желтела на глазах, изображения людей помутнели, по ним пошли трещины. Кусочки бумаги отрывались, отлетали, и рассыпались в прах…

– Андрей! – вырвал меня из оцепенения голос Саныча. – Я говорю: старайтесь дышать реже и неглубоко, если я не ошибаюсь, содержание кислорода здесь повышенное.

– Да куда же нас черт занес? Вы можете мне ответить? – бледное лицо Виталика выдавало испуг.

– В каменноугольный или в пермский период, точно сказать не могу, – от Саныча это прозвучало как приговор судьи.

У меня тошнота подошла к горлу после этих его слов. Я осознал, что и он понимает в насколько безвыходном и обречённом положении мы теперь оказались.

– Значит так, друзья мои, – Саныч попытался отмахнуться от тяжелых мыслей, – в силу сложившихся обстоятельств предлагаю провести небольшое совещание. Кто – «за?», – поднял он свою руку вверх. Виталик посмотрел на него, затем быстро на меня и тоже поднял руку.

– Рад, что куда бы не попал человек, он всегда найдет время чтобы устроить совещание. Конечно, я – «за», – попытался я пошутить. Мои спутники на миг улыбнулись.

– … Так, дайте договорить! – наш «профессор» пытался призвать всех к порядку. Незадолго до этого наша небольшая группа расположилась на относительно гладком, широком бревне. Параллельно проведению «совещания» я предложил немного перекусить и был всецело поддержан. Да, и прямо перед тем, как мы залезли на то самое бревно нам пришлось прогнать большого, не менее тридцати сантиметров длиной, таракана. После этого эпизода, немного поразмыслив, Виталий собрал и зарядил ружьё…

– Теперь касаемо времени, – снова повысил голос Саныч, – давайте я изложу, раз я первый начал!

– Я вас сильно уважаю, Александр Александрович, но только пожалуйста не говорите, что всё вот это, – Виталий обвёл рукой, указывая на лес, – никак не связано с вашими камнями из космоса!

– Вот тут я с тобой соглашусь, скорее всего. Сейчас я поменял своё мнение о крушении. Будете ещё курочку? – Саныч указал на свой пластиковый контейнер с курицей и картошкой, который ему заботливо собрала в дорогу его жена. Мы вежливо отказались, жуя сдобные булки и запивая их кофе из термоса.

– Ну так что вы хотели сказать о связи образцов с нами? – спросил его я.

– Давайте рассуждать логически, – продолжил Саныч, – в местности над которым произошло крушение нет ничего странного: лес – как лес, поле – как поле. Но если бы раньше в этих краях случались какие-то аномалии, то об этом давно было бы известно. Хоть и до ближайшей деревни оттуда километров тридцать, по-моему… Люди бы узнали.

Я не выдержал и задал вопрос:

– То есть, мы с вами первые очевидцы, хотите сказать?

– Совершенно верно, дорогой мой! Вот только то, что мы были единственными очевидцами я утверждать, не буду.

– Я не пойму, куда вы клоните, профессор?

Саныч не стал поправлять в этот раз Виталика и терпеливо продолжил:

– Аномалии, или как я раньше их назвал: «временны́е волны», непосредственно связаны с крушением спускаемого аппарата. Слишком мала вероятность того, что впервые такие уникальные события могут встретиться в пространстве и во времени, понимаете, друзья мои?

– Александр Александрович, простите, перебью, – Виталий попытался изобразить извинения мимикой, – почему мы сначала увидели, эти самые… Волны. А только потом аппарат упал?

– И это крутой вопрос, дружище, – кивнул ему я. – Лично у меня нет версий.

– К сожалению, у меня тоже нет версий, – с грустью в голосе ответил Саныч. – Я не силён в разных теориях связанных с природой времени, повторю: я специалист в другой области. Но сердцем чувствую – связь есть.

– Почему сначала мы увидели то поле, каким оно было в течении суток? А после крушения нас вообще унесло в эти дебри времени? – озвучил я волновавшие меня вопросы.

– Мы не просто увидели то поле, а побывали на мгновения в разных частях суток, – это я сейчас прекрасно осознаю, – ответил Саныч. – А почему следующая волна оказалась такой мощной – не могу ответить, мало информации. Может быть из-за того, что аппарат, или что там от него осталось, был к нам гораздо ближе. Не знаю я! А сейчас… Сейчас нам нужно приспосабливаться к тем условиям в которые мы попали. Насколько я помню, это царство насекомых и земноводных…

– А никакие динозавры нас не сожрут? – с тревогой в голосе спросил Виталий.

– Нет, – ответил уже я, – если не ошибаюсь, ящеры уже существуют, но они не такие огромные, как мы привыкли их видеть в фильмах. Только их небольшие предки.

Виталик повесил на несколько секунд голову, и затем снова посмотрел на нас:

– А как мы отсюда выберемся? Вам не приходил в голову этот вопрос, господа учёные? Мне… Мне с Ниной завтра на свадьбу надо… Нас пригласили. Что делать будем вообще!?

Саныч постарался по-отечески добро произнести:

– Ну как бы грустно это не звучало: до свадьбы ещё триста миллионов лет, друг мой. А вернуться нам, скорее всего…

После этих слов Виталик решительно снял ружьё с предохранителя и, как мне показалось, направил его на Саныча. Пока мой мозг анализировал увиденное, прозвучал выстрел. Мой руководитель вскрикнул.

– Вот тварь! – сказал наш «охотник».

Через секунду я понял, что Виталий стрелял между нами. Мы посмотрели назад и вскочили на ноги. Позади нас, – метрах в семи – на нашем же бревне, ворочалось нечто чёрное и выглядело оно довольно жутко: длинные ноги, чёрный, волосатый панцирь… Огромный паук, похожий на птицееда, только гораздо больший, был практически разорван надвое зарядом дроби. Дикое, первобытное отвращение, я даже почувствовал, как зашевелились волосы на голове.

– Господи, – прошептал Саныч, – когда мы немного приблизились к гигантскому насекомому, – да он же размером с овчарку… Беру свои слова назад – по поводу наличия ружья в разведотряде.

– А я гляжу – крадётся, на вкус, значит, решил нас попробовать, – начал Виталий, – но не это главное. Думаю, пару дробин улетело дальше и задело ещё что-то.

– Что ещё? – с испугом, и почему-то шепотом спросил я.

– Когда я выстрелил, позади что-то блеснуло, вон в тех кустах…

– Нужно быть осторожнее, – с омерзением глядя на то, что осталось от паука, проговорил Саныч. – Так что, ты говоришь, там увидел?

Мы осторожно подошли к кустам, впереди шел Виталий. Он медленно раздвинул ветви стволом ружья и сказал:

– Японский магнитофон… Это уже гораздо лучше.

– Что? Какой магнитофон? – высунулись мы из-за его плеч.

Сначала мы не поверили своим глазам, вернее мы ожидали увидеть ещё какую-нибудь живность, да что угодно присущее здешним местам, но совершенно не это. Саныч подошёл и взял блестящий и местами поплавленный предмет в руки. Он был рад, он улыбался так, будто ему вручили Нобелевскую премию. Потрясая куском металла, который представлял из себя небольшую часть трубы с заклёпанным на неё куском листового железа он торжественно произнёс:

– Это часть обшивки спускаемого аппарата, друзья мои! И это наш шанс вернуться домой!

– Но как? Каким образом нам поможет вернуться этот, простите, металлолом? – я понимал, что Сан Саныч хочет провести параллель между нами и куском аппарата, который так же, как и мы, попал в прошлое. Но мне была не ясна возможность вернуться домой, и я торопил его с ответом.