Текст книги "Железный Макс"

Автор книги: Александр Мустангиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Лысый мужик, который заливал топливо в машину, опять слег на землю, только уже от апперкота. Изукрашенное кровью и рассечениями лицо встретило холодный лед и окрасило его. Он вытащил свой мобильник и приставил к расплющенному уху:

– Братва, спасайте! – выкрикнул он в трубу. – Нас конкретно прессанули Мстиславовские! Их два вагона!..

Гена не дал ему закончить интересный диалог, ударив ему проклепанной подошвой своих ботинок прямо в то же ухо. Телефон разбился о его череп и отлетел под колеса машины. Мужик завопил, сжавшись в клубочек. На правой стороне его лица уже нельзя было что-то различить. Что глаз, что ухо – одно мясо.

Сначала было четверо на четверо. Но потом приехало еще трое человек Гены. Вот тогда-то и начался полный пресс некультурных и необразованных мальчиков.

Один из близнецов рванулся к Гене:

– Геннадий Мсти. – успел выкрикнуть он, перед тем, как оглушительный удар застал его сзади. Близнец свалился ничком на асфальт. А за ним стоял довольный беспредельщик, стирающий кровь с кастета. Он чему-то улыбался и не собирался нападать на Гену, а спокойно глазел и утирал лицо от пота и крови. Гена взбешенно ринулся на него, тот ноль реакций. Он только отошел в сторону, когда Гену сзади ударило что-то очень масштабное по сравнению с кулаком. Его поднесло вверх и, закрутив, отшвырнуло вперед. Огромный темно-красный «Дьявол» скрипнул покрышками по оттаявшим местам дороги. Прибыло подкрепление, которое вызвал лысый с плоским ухом. Из автомобиля выскочило двое худеньких низеньких каратистов. Теперь пресс пошел в другую сторону. Удалость этих парней никто не мог преодолеть. Трое еще стоявших на ногах людей Гены отступали к бензоколонкам. Точные и быстрые удары сыпались на них как ливень. Один из каратистов, у которого на куртке было написано: «Lee Hong», и отчетливо видно его крупные шрамы на лице легко, как пантера пробежал по бензоколонке и сделал двойной удар ногами близнецу по голове. Изо рта полетели слюни перемешанные с кровью. Близнец повалился назад, без чувства равновесия, его глаза были бешены, выпучены, руки болтались бессмысленно. Спина встретилась с холодными бронированными окнами станции, металл звякнул, из легких, как из трубы паровоза вылетели струи пара. Из носа внезапно хлынула кровь. Ли Хонг, не теряя времени, легкими шашками быстро приблизился к нему и повторил атаку. Натуго до боли сжатый кулак рассек воздух, чтобы завершить начатое, но близнец оказался крепче, чем можно было думать, он нашел силы и сконцентрировал внимание, чтобы резко увильнуть в сторону. хруст, крик, брызги крови. Вся сила вложенная в удар на поражение поразила сама себя. Вся часть руки до локтя шмякнулась на землю; сустав выворотило напрочь, но Ли Хонг перед тем, как упасть от болевого шока, успел воткнуть свои крепкие пальцы близнецу в горло. Тот замер, направив взгляд в небо, взялся руками за окровавленные горячие пальцы противника, словно штыки, и медленно опустился на колени. С губ пытались сорваться какие-то слова, но пузырившаяся кровь все заглушала, плескалась на стылый снег, как краска. Ли Хонг так и не смог оторваться от него, руки близнеца, словно натянутые цепи, сжали его пальцы-ножи. Упали они вместе, встретившись глазами. В глазах Ли Хонга начала просветляться победа, от сломанной руки не умирают. Он глубоко дышал и пытался высвободить свою руку, ноги шабаркали по снегу в поисках опоры. Глазные яблоки близнеца покатились вверх, руки начали слабеть. Наконец, Ли Хонг высвободил руку и перевалился на спину, тут же замерев. Его узкие глаза раскрылись необычно широко, а из груди показался красный кончик спиленной трубы, выходящей из– под земли.

Другого каратиста свалили дружным двойным ударом по голове: два набитых кулака чуть не раздавили ему череп. Каратист ужасно завопил, затрясся и, схватившись за голову, дергано отступил.

Гена открыл глаза, сделал вдох. Его ткань регенерировала. Перед собой он увидел три самых крутых тачки и кучу перебитых тел. Здраво соображать он еще не мог. В глазах рябило, и сквозь эту рябь нарисовался контур «Княгини». Она неслась с огромной скоростью прямо на него. «Черт, опять умирать.», – успел подумать он перед тем, как. «Княгиня» остановилась от него в метре, ледяная стружка, добытая шипами, осыпала его. Дверь отворилась. Яна выбежала из машины и ужаснулась зрелищем, закрыла рукой рот, но когда увидела поднимающегося Гену, плюхнулась около него на колени, прижалась:

– Ты как?

– Я-то нормально. Вот, людей у меня стало меньше!.. – Гена напряженно поднялся, оглядывая тела, – Мрази!.. – сжав зубы, прошипел он. – Надо запихнуть их всех в

Гигзондскую тюрьму, пусть пашут на корпорацию, как животные.

* * *

Сквозь веки прорезался яркий свет. Воздух пах морозной свежестью. Слышался шум проворного ветра, гулявшего между деревьев. Иногда потрескивали надогнутые стволы елей. Земля оледенелая, спина почувствовала бетонный холод, он словно впитывался в нее, вытягивая тепло. Когда Максим огляделся, то понял, что он и правда лежит на бетонном полу. Это больше походило на танцплощадку, только почему-то окруженную лазерным забором и надзирательными вышками, оснащенными интеллектуальными видеокамерами, вместо людей. За забором стояли древние деревья, но ни одной птицы вокруг, Солнце таяло в зимних облаках.

Максим сел, оглядывая себя. На плечах висела тонкая рубашка, а на ногах черные джинсы да осенние туфельки. Холод проник в тело, его резко затрясло. Вдруг за спиной он услышал потрескивание, характерное. точно также рвется кожа, плоть! Только сейчас она наоборот формировалась. Максим повернул голову, чтобы посмотреть: теперь на бетонном полу лежал и Святослав. Он выглядел напуганным, жалким. На Святославе была его прежняя одежда, та, в которой он сгинул из этого мира три недели назад. Хорошая кожаная куртка, штаны, перчатки, одет он был по-доброму в отличие от Максима. Его широко открытые глаза шарились вокруг, ища, не зная чего, и замерли на Максиме.

Взгляд из пугливого превратился в злой, изо рта вылетел пар, кровь забегала по венам быстрее. Они сидели и смотрели друг на друга несколько мгновений, за которые обдумывали все произошедшее с ними. Святослав рванулся, метя кулаком в Максима. Ненависть снова переполнила его. Максим изловчился и отбил удар рукой, кости их рук чуть не хрустнули. Дикая боль пронзила Святослава. Та боль, что испытывают обычные люди! И плоть! Плоть потеряла свою регенерацию! Не было больше в Святославе прежней силы!

Святослав, не веря этому, вскочил на ноги, ярость и обида овладела им. Он сделал выпад вперед, занес кулак, надеясь снести Максиму голову, но тот увернулся и ответил ударом по почкам. Святослав загнулся, дыхание его оборвалось, настоящая боль поползла по телу, сковывая его. Глаза сумасшедшие у обоих, как у диких собак. Максим не стал терять момент, опустил свой тяжелый кулак противнику на затылок. Святослав слег, застонал, замерзая на холодном бетоне.

Мысль о том, что надо снять с Святослава одежду, чтобы не замерзнуть самому, промелькнула у Максима в голове где-то на фоне других, которые оказались

V I 1 W W U

приоритетней. Из пяти надзирательных вышек одна выделялась своей большой шириной, значит головная, подумал Максим. В ней были железные двери, покрытые зеркальным слоем. Холод пробирал Максима до костей, заставляя тело двигаться. Он подбежал к дверям и толкнул их рукой, но без толку. Тогда, не в силах больше находиться на морозе, Максим влил всю свою силу в удар с ноги. Железяка только сгромыхала, погнулась, обычный замок скосился. Второй удар и замок не выдержал. Дверь распахнулась, громко ударившись об ограничитель. Температура в башне была около 15-ти градусов, но после минус десяти Максиму показалось, что все плюс 30. Стены были голые, пусто. Только один маленький лифт наверх и вторая дверь, ведущая наружу. Максим глубоко вдохнул несколько раз и прижался к двери, чтобы открыть ее, но вдруг остановился, вошел в лифт. В такой одежде было глупо покидать это место, подыхать от обмораживания он не хотел, да и видеокамеры запечатлели все происходящее на площадке. Надо бы уничтожить запись.

Шоссе «Москва – Екатеринград». Сороковой километр. Здесь три недели назад произошло то, чего никогда не должно было быть в природе. Здесь исчезли Максим и Святослав. И здесь же появились. Эту территорию в диаметре сотни метров оцепили, огородили, все исследовали, как только могли, пытаясь понять, что произошло. Этот участок земли после гигантских молний был выжжен дотла и стал радиоактивен, поэтому его залили бетоном и свинцом. Вокруг поставили видеонадзор. Авось, тут еще что-нибудь такое же произойдет!

* * *

Прозрачный монитор замигал, динамики тревожно запиликали. Инга от испугу выронила чашку с чаем. Моментально приблизилась к монитору, забыв про чай, который испортил дорогой ковер, и с грузным слегка нервным выдохом улыбнулась. Потом внезапно затыкала пальцем по кнопкам на мониторе, отключив тем самым сигнал тревоги для других постов. Связалась с одним из них и сообщила, что тревога ложная, выезжать на «Аномальное» место не стоит. А сама уже видела на своем экране Максима и немного тряслась от радости.

Управляя видеокамерами на башнях, она увидела Святослава. Он полз к одной из башен, весь замерзающий, покалеченный. Его полностью поседевшие и отросшие волосы закрывали ему глаза, он все время кашлял, как больной старик. Инга увеличила изображение, и смогла разглядеть его лицо крупным планом. Она была поражена. Его кожа старела на глазах. Врезались глубокие морщины, губы иссохли, глаза мутнели.

– Подыхаешь, тварь., – шепотом промолвила она и вскочила со стула, накинув куртку.

Села в свой аирмобиль и отправилась на «Аномальное» место.

* * *

От тела Святослава осталась пыль, которую тут же сдуло холодным ветром и понесло куда-то вверх, словно показывая птицам, лесу и всему миру, что злодей уничтожен, что все кончилось, гармония и равновесие вновь восторжествует. Больше не будет нарушений в матушке природе.

Комната представляла собой цилиндр, стены ее были обиты светлым теплым материалом и температура здесь была уже около 25-ти градусов. Через небольшое окно виднелась вся площадка. Максим обратил внимание на то, что Святослава там уже не было! Надо быть начеку. Под окном располагался дугообразный стол, на нем разная техническая утварь, а внизу плотно запертая дверца. Максим схватил операторский стул и ударил им по железной дверце. Внутренний замок жалобно скрипнул, но не сдался. Последовал второй удар. третий, четвертый.

«Крепкая, зараза!», – подумал Максим, сделав последний удар ногой, от которого дверца распахнулась. Внутри было еще теплей, там стоял постоянно работающий системный блок, фиксирующий любые движения на площадке. Максим выключил компьютер, снял крышки корпуса, которые снимались одним нажатием на защелки, и отсоединил карты флэш-памяти. Сунув их себе в карман, он посмотрел в окно: Святослава не было. Где же ты, сволочь, подумал он. Спустился на первый этаж, медленно вышел на площадку, внимательно оглядываясь, но вокруг посвистывал только ветерок, да парочка зимних птиц перелетали с дерева на дерево, осыпая с веток снег. Солнце слепило глаза, отражаясь от чистого снега. Еще не прогретое тело опять начинало трясти от холода. А что делать? Сидеть в башне? Максим еще не решил. Он пока начал осматривать все остальные башни. Оказалось, что в каждой из них был такой же компьютер, пришлось вытаскивать флэшки изо всех. Святослава он так и не нашел. Но беспокойства в груди он не чувствовал. Что-то подсказывало, что все беды и неприятности, которые приносил Святослав, закончились. Наконец все встало на свои места. Яна и Гена живы. Он знал. А откуда не знал. Побывав там, куда уходят люди после смерти тела, Максим уже ничему не удивлялся и воспринимал подобные вещи как должное и обыденное. Ведь, в этот раз он пробыл на том свете целых три недели! И плюс ко всему на Земле у него не оставалось тела, что в корне меняет ситуацию. Когда на Земле есть тело, в котором ты пребывал, доступ к полному восприятию духовного мира закрыт. Таково правило мироздания.

Максим впервые ощущал и находился в духовном мире. Так же, как и Святослав, когда его тело сжег Максим. Тогда Святослав вернулся на Землю с новыми возможностями, чего следует ожидать и от Максима сейчас.

Когда Максим вышел из малой башни, в которой забрал последнюю карту флэш– памяти, в воздухе почувствовался рассекающий звук. Что-то очень быстро сюда приближалось.

«Органы!», – единственное, что пришло Максиму в голову. «А бежать некуда!»

Максим быстрыми шагами пошел к главной башне, там хотя бы, теплее всех. Успел он пересечь пол пути, как над головой завис аирмобиль, мигающий фарами. Яркий свет прорезался сквозь обмерзшее стекло фонарей, металл транспорта был покрыт инеем и льдом. Из днища хлестал пар. Он закрывал собой Солнце, Максим не мог различить, что это за аирмобиль, к какому типу он относится. Он видел только серую тень. Аирмобиль медленно опускался на площадку. Максим отбежал к головной башне и вошел в выломанную им дверь, чтобы ждать гостей в месте потеплей. И отсюда он увидел, что аирмобиль гражданский. От души немного отлегло. Стало интересно, кто мог прилететь сюда из гражданских? Только регистрационного номера на транспорте не было, как Максим заметил позже, вместо него было написано: «Служебный».

Когда аирмобиль поставил свои железные ноги на бетон и свесил свой вес на них, а они на бетон, Максим вдруг вспомнил ночь, проведенную с Ингой, и захотелось покурить!.. Вспомнился гигзондский бар, Бобби-Сверчок, гигзондские байкеры, водка, толстые сигары и вечно протирающий фужеры бармен. Его глаза застыли на аирмобиле, будто забыли, что время от времени им надо моргать. Железное тело машины окутывал пар, еще выходивший из турбин. Наконец дверь плавно поднялась и на плиты встала ножка, обутая в черно-фиолетовый женский сапожок. Выше порхал растворяющийся пар, закрывая собой, фигуру. Наземь опустилась вторая ножка, сквозь тонкие слои пара солнечные лучики сыграли на длинных фиолетовых волосах. Дверь хлопнула, женщина быстро зашагала в сторону головной башни. Воспоминания Максима оборвались, он был слегка потрясен.

Инга побежала к нему, бросилась ему на шею, прижалась.

– Ты вечен! Железный Макс! – вырвалось из ее уст. Голос поразило счастье, он был ликующ, лелеян, играли высокие нотки. Глаза по краям чуть намокли.

Максим прижал ее к себе замерзшими руками, мышцы которых уже ослабли. Его взгляд был направлен на глубокое серо-голубое небо.

– Святослав больше никогда не вернется! Он превратился в пыль, – Инга убрала голову с плеча и посмотрела ему в глаза. Губы дрожали. Что у него, что у нее. У него от холода, у нее.

– Пойдем, – сказала Инга. – Домой.

Максим последовал за ней к транспорту, ее пальцы так сильно сжимали его руку, что казалось она, держит самое ценное сокровище во всем мире. И не отдаст никому, а если станут отнимать, то свернет шею за него.

Глава 3

Гена стоял, наклонившись на автомобиль, курил и наблюдал, как Яна стреляет по пустым баночкам из-под пива. В «Княгине» тихонько бухала музыка, подсветка салона подмигивала под ударники. Денек был солнечный и морозный. В воздухе чувствовалась жизнь, какая-то энергия. Так и хотелось вдохнуть этого воздуха побольше. Необычно большое скопление птиц на деревьях, Гена бросил горсть семечек на землю, их тут же облепила стая воробьев.

– Значит, ты так и не делала вчера ничего. Вместо этого выпала из окна своей квартиры на чужую тачку? – чуть улыбаясь, спросил Гена.

– Да, – Яне самой стало смешно. – Я как дура свалилась на крышу авто и, кажется, прибила там кого-то. И, чувствуешь? Сегодня так прекрасно! – Яна положила пистолет на капот, открыла термостакан с горячим чаем и сделала пару глотков.

– Да, сегодня как-то необычно, – Гена смотрел на ослепительное серо-голубое небо. – Сегодня так и хочется жить, двигаться, хоть и через пару часов похороны моих людей.

Яна подняла дверцу и присела на переднее сидение. Там, куда был направлен ее взгляд, солнечные лучики загадочно переливались по снегу на молодых соснах. Вот снег кто-то уронил с веток, послышался хруст пухлого снега под тяжелыми ногами мужчины, который пробирался там, направляясь к машине. Он был одет в теплую кожаную одежду, без шапки, только солнцезащитные очки сверкали.

– С облегчением, Шурик! – поздравил Гена своего водителя.

– Ага, спасибо, Генка, – водитель встал рядом, и запах ароматного чая сманил его тоже открыть стаканчик. Он называл своего босса так просто и без отчества потому, что был очень близким и верным другом Гены.

– Не отморозил, хоть, енк то свой? – пошутил Гена. – Зверь никакой не откусил?

– Нет, там все чисто. Никого, кроме снега и вечно зеленых Энтов.

Гена присел рядом с Яной.

– Ты уже отлично стреляешь. Девять банок из десяти. Тебе, Яна надо все равно сделать свое дело, а то Максим так и не вернется. Как бы не было это сложно. Я бы сделал это за тебя еще вчера, если б мог!

Яна выключила музыку, поставила пустой стакан на пол и, положив голову на спинку сидения, разлепила губки:

– Мне сегодня такой сон приснился! Что как будто Максим пришел домой! Пришел и все! Знаешь., – она не знала, как выразить свои чувства. – Словно вернулся из какой-то поездки, подошел ко мне, любя, смотрел в глаза. Его взгляд был до того мягок, нежен, он говорил обо всем, что нужно мне. А потом обнял меня и поцеловал. Я утонула в океане его прикосновений, чувств, прижалась к нему изо всех сил. Его рука вошла в прядь моих волос, прошла по щеке, губы его улыбнулись, и он сказал: «Вот мы и вместе! Бог дал нам второй шанс!» Это было словно сказочный сон!

– Это и так был сон, Яна.

– Но он был так реален, – вздохнула она.

Гена уселся в машину и сказал:

– Шурик, поехали.

– Куда, босс?

– Домой. Переодеться да на похороны.

Яна села рядом с Геной:

– Сати от тебя без ума. Она любит тебя, как я Максима. Сейчас уже, наверно, ждет, не дождется. Раскрой свое сердце.

Гена вздохнул, мотнул головой и ответил:

– Она мне тоже очень нравится. Но я еще не знаю. мне наоборот всегда казалось, что это она дальше от меня, чем я. Я боюсь в нее влюбляться, она мне никогда не говорила о своих чувствах. Разве только, что я ей очень сильно нравлюсь, что ее тянет ко мне, а про любовь ни слова. Она говорила мне, что никогда ничего подобного не испытывала, что ей, кажется, это не дано. Мужиков на нее смотрят кучи, а ее никто не интересует, никто ее не притягивает.

– А ты? – перебила Яна. – Ведь, она с тобой!

– Я даже завидовал вашей с Максом любви! Почему у вас такая огромная взаимная любовь, а у меня нет?

Яна легонько засмеялась и обняла Гену, потрепала за волосы, поцеловала в щечку:

¹ Энт – сказочное дерево (Дух леса)

– Дурачок! Она просто сама еще не понимает, что любит тебя! Вот и все! Или боится признаться, потому что она это впервые испытывает.

– Да ну.

– Да! Ты мне еще и верить не хочешь? Глупышка! Вас если разлучить, то вы быстро все поймете!

– Да, Генка! Яна права, слушай ее! – Влез в разговор Шурик.

Гена закрыл глаза и откинул голову:

– Может быть.

– Вот, увидишь! Как-нибудь в постели она скажет тебе все.

* * *

Инга захлопнула дверь и подняла глаза на Максима, проходившего в глубь квартиры.

– Это мой дом, – тихо сказала она, будто боялась его мнения.

– Неплохо! – ответил Максим, рассматривая свои руки, тело. Ему все еще было непривычно чувствовать себя. Чувствовать, что у тебя есть тело, которое может остановить стена, которое можно повредить, и этот стук, стук сердца, который изменяется от физического и эмоционального состояния. Сердце, которым можно сказать то, что нельзя сказать словами.

Максим взглянул на компьютер, подошел к окну и распахнул черные шторы; яркий свет разрезал полумрак рабочей комнаты. Максим молчал и смотрел вниз через окно на людей, город. Инга все смотрела на него. И думала. Думала, что он сейчас думает. Ведь, возьмет сейчас и уйдет! Он не ее. А как бы хотелось, чтобы был ее! Но положение Инги было безысходным. Она его двоюродная сестра. И ничего тут не поделаешь.

Инга подошла к компьютеру и сказала:

– На моем сервере осталась запись вашего появления. Уничтожить ее?

Максим подсел рядом:

– Да! Обязательно! Уничтожь, пожалуйста. Люди это не должны увидеть!

Инга выполнила, что требовалось, и предложила горячего чая. Подошла к нему в упор и провела своими горячими руками ему по предплечьям, стала растирать, прижалась. Он почувствовал губами ее обжигающее дыхание, перехватил взгляд.

– Ты промерз, надо бы согреть тело, – произнесла она.

Максим кивнул и попросил чего-нибудь поесть. Тело после холода требовало!

– Значит, ты в исследовательской группе этих событий, что произошли со мной? – наворачивая вкусную еду, спросил Максим.

– Да. И я не случайно в ней оказалась. Я пробилась в нее из-за тебя. Я знала, что ты вернешься, или Святослав вернется.

Максим слегка величаво улыбнулся и поднял на нее свои серо-голубые глаза:

– Значит, знала! Что ты еще знала, сестричка? Может, и то, что мы появимся вместе со Святославом? Чувствовала что ль? – Максим говорил так, словно насмехался над нею. – Ответь мне, Земля преобразилась за то время, что нас не было, или нет?!

Инга даже растерялась. Что с ним, спрашивала она себя. Ее глаза бегали по его лицу в поисках хоть какого-нибудь изгиба, эмоции, но они отсутствовали, как на мертвеце. Дневной свет полз по комнате из окна и проникал в его глаза. Только в глазах Инга увидела все то, что должны говорить эмоции, мышцы лица и поведение. Максим вдруг ударил рукой по столу; Инга испугалась.

– Ответь! – крикнул он.

– Очень преобразилась! Она будто заново родилась! Словно отмотала несколько десятков тысяч лет своих назад. – тоже выкрикнула Инга и громко поставила чашку с чаем на стол, словно бросила, сделала грозный вид. Ее не так-то просто запугать.

Максим вообще застыл, как камень. Его рука, которой он ударил по столу, стала проваливаться сквозь дерево. Его молекулы втискивались меж молекул дерева. Инга встала от удивления, медленно убрала свою чашку и собралась уходить:

– Максим, ты меня пугаешь!..

И тут Максим громко крикнул от жгучей боли. От трения молекулы очень нагрелись. Он выдернул свою руку из стола и весело засмеялся над Ингой, убрал ногу с ноги, чем стукнул по столу, что тарелка с едой подпрыгнула, и сквозь смех проговорил:

– Извини! Не пугайся! Я просто пошутил! Испытываю новые возможности своего тела. Садись.

Инга села обратно, на ее лице тоже начинала проступать улыбка.

– Просто, понимаешь, когда я был там, я так наскучался! Там нет ничего смешного, там все серьезно, но блаженно! И там не было вас! Я так хочу снова испытать все-все ощущения, что может почувствовать тело! Я хочу снова увидеть Яну, Гену. и, почему-то, водопад! Пыльные дороги, дождь, грязь, животных, да все, что есть на этой планете! – Максим весело смотрел на Ингу, разводил руками, показывая, что помнит размер варана. Перечислял чудеса света, фильмы, людей, вспомнил про отца, про свой бизнес! У него же был бизнес! Что с ним стало в его отсутствие? Комнату переполнял солнечный свет, наполненный жизнью.

– Я хочу вдохнуть полную грудь высокогорного воздуха, а потом пыльного грязного городского! И все это для того, чтобы чувствовать! – почти успокоился Максим. – Инга, ты можешь найти, где живет Тихомиров Геннадий Мстиславович? Это мой брат. – Максим бодро поднялся со стула, лицо сияло.

– Могу.

– Тогда приступай! А я пока выброшусь из окна!..

– Что?

Максим распахнул окно и с разбегу, со счастливым лицом вылетел, зацепив шторы. С улицы раздался только счастливый и веселый возглас, удаляющийся вниз, а потом глухой удар о заснеженный асфальт. Десятки лиц повернулись в сторону самоубийства, загалдели. Остановилась пара машин, вышли солидные люди, высоко задрав подбородки, они зашагали к телу. Инга прильнула к окну, ее красивые волосы пали вниз, взгляд устремился за ними.

– Сумасшедший. – улыбаясь, прошептала она.

Оба человека, что подошли к Максиму, были очень хорошо и дорого одеты. Один из них прижал к уху маленькую серебристую пластинку, это был мобильный телефон, и начал вызывать скорую.

– Видать, не жилось, парню, – пробормотал второй, поглядывая на окно, из которого Максим вылетел. – Слышь, там вроде кто-то есть, может, его убили?

Максим открыл глаза. Он лежал лицом вниз, руки, ноги его были раскинуты. Снег под его головой подтаял, Максим не спеша, перевернулся на спину и занес руки за голову, чтобы размять кости, и улыбался. Люди, которые казались солидными и образованными, сразу стали похожи на орангутангов, которым показали гранату. Мобильный телефон упал рядом с Максимом, и из него вылетели слова:

– Да, укажите адрес, скорая помощь прибудет незамедлительно!

Максим поднял телефон, отряхнул от снега и сказал в него:

– Спасибо, я уже выздоровел!

Потом вытер об одежду капельки воды и подал его хозяину:

– Ты обронил.

– Мужик, ты.?

– Да, я. Что-то хотел? – Максим огляделся по сторонам, даря всем свою ослепительную улыбку. – Если ты насчет падения, то забудь, это просто трюк! Держи свою мобилу и иди, куда шел.

Максим вошел в подъезд и быстро поднялся до квартиры Инги. «Чудесно! А эти людишки, смех.!», – думал он про себя. «Самые острые ощущения, что только можно придумать». Квартира Инги находилась на двадцать седьмом этаже.

Максим бодро вошел в квартиру:

– Ну, как твои поиски? Продвигаются?

Инга отошла от окна. Ее лицо сияло эмоциями. Ей так и хотелось сказать: «Ты прям как ребенок, которому все интересно».

– Я даже не начинала.

– Ну, так приступай. А я пока покурю, если у тебя есть в доме сигареты.

Инга присела за компьютер, открыла ящик стола и подала ему пачку сигарет.

– Держи. Это мои любимые.

Максим взял в зубы одну, подкурил. Ароматный дым элитного табака наполнил комнату. Первая затяжка оказалась опять как в первый раз. Кашель не удержать. Выйдя в другую комнату, Максим включил телевизор диагональю пять метров и уже более свободно выпустил дым. По телевизору показывали «Техновости».

– Великим человечеством создан новый робот, способный мыслить, как человек, – торжественно объявляли.

– Искусственный разум уже может даже превзойти по всем показателям человеческий!

– Ну-ну, – тихо сказал Максим. – Поздравляю! Всегда приятно себя ощущать богом, создателем себе подобного. Каждый новый робот в будущем – лютый враг для богоподобных. Спасибо.

На экране появилась сложная схема, начали вкратце объяснять принцип работы интеллекта, большие перспективы новых технологий. Инга сидела и наблюдала за Максимом через дверной проем. Поиск уже был закончен. Такого яркого человека как Геннадий Мстиславович трудно не найти. Одних автозаправок у него было больше двух десятков. Инга смотрела на него, подперев голову рукой. Волосы лились прямым ручьем вниз. В глазах была радость, перемешанная с тоской. Откуда взялась тоска он не могла понять. Вроде бы все хорошо теперь. Наконец он вернулся, но что-то тяготило. Она чувствовала, что он уже не тот Макс, каким был рожден на Земле. Это он только сейчас кажется ребенком, жаждущим все поскорее узнать, вспомнить. На самом же деле чуть только освоится на Земле, как в гостях теперь уже, и сразу станет видно, кем он стал. Желание власти в нем появилось. Правильно, когда ощущаешь в себе безграничную силу, почему бы и не повластвовать? Сразу все охота поменять на свой лад.

Она вздохнула, отвела взгляд, и призналась себе, что это ее мысли, а не его.

– Макс, я нашла его, – в голосе почувствовалась усталость, обида. Сейчас он глянет на адреса, запомнит их за секунды и помчится. И ищи его – не найдешь. Что для него теперь значит обычный человек? Уже ничего, хоть она и не совсем обычный.

– Вот и отлично! – объявил Максим. – Проведаем братца. Как он живет? Да и где моя любимая и единственная Яна? Дай мне какую-нибудь куртку, и я пойду.

– Нет, – поднялась Инга. – Поедем вместе. Без транспорта очень далеко отсюда.

Она вернулась из другой комнаты с кожаной курткой в руках и утепленными туфлями. Максим махом все накинул.

– Ну, что ж, поехали, – сказал он, не противясь, и вышел из квартиры.

Днем шум Аирмобилей доставал любого. Находиться в центре города более трех часов ни у кого не хватит терпения, поэтому людей здесь было немного. Народ в основном старался проводить время в каких-либо заведениях или на территории специальных мест отдыха. Совсем недалеко от дома Инги располагался отличный зимний оазис, в котором зимой и летом все одним цветом. Зеленые деревья, пение птиц, рыбки в искусственных озерках, фонтаны. Самые большие такие оазисы занимали по десять квадратных километров.

Максим направил взгляд на оазис, губы его непроизвольно улыбнулись, в глазах промелькнула искорка. Пока самая приоритетная для него задача – встретиться с братом и любимой девушкой. Какая будет вторая, он только что решил. Он схватит в охапку всех, кто ему дорог и мотнется в Южную Африку. Холод он всегда ненавидел.

Инга стояла около открытой дверцы и смотрела на него с интересом. Что он там увидел? Что-то задумал или просто мечтает, вспоминает? Она так хотела влиться в его жизнь. Все-таки она его сестра. Родная кровь. Тем более что сейчас в ее жилах течет его кровь.

– Хочешь туда? – спросила она с улыбкой.

Максим, наконец, отвел глаза:

– Нет. Туда я не хочу. Мы скоро все махнем в более уютное местечко!

Улыбка Инги слегка опустилась, но не исчезла, глаза беспорядочно метнулись вокруг, чтобы не сойтись с его взглядом.

– Кто все? – Она села за руль.

Максим медленно подошел к аирмобилю, сел внутрь в качестве пассажира, включил музыку и начал говорить. Глаза его мечтательно где-то блуждали, хоть и смотрели вперед.

– Все – это: ты, я, Генка, Яна, Сати. И. отец. Я его выкуплю из тюрьмы. Он будет жить нормально, как и мы все. Я обещаю, – на его лице отлилось выражение замысла каких-то планов, уверенность. Он не сомневался, что задуманное стопроцентно исполнится. Теперь он может все.

* * *

Яркий солнечный свет раскалывался о подтаявшие снежинки. Прекрасный блеск, розовато-голубой отлив играл на ветвях деревьев. Зимние птицы шуршали. Снег под ногами людей в черном хрустел и ныл. Людей было довольно много. Их лица были грустными. Атмосфера среди них не выделялась радостью. Сожаление, горечь о потере, переполняла всех их. Они стояли около могил, в которые машины-роботы бережно опускали гробы. Гена стоял, обняв Сати за плечи. Его глаза смотрели, как гроб начинал скрываться под землей, а голову захватили воспоминания. Фокус его глаз затерялся в пустоте, в прохладном чистом воздухе.