Текст книги "Древняя буря"

Автор книги: Александр Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Как она пела, ты хотел сказать? – Сайлас посмотрел на меня в зеркало, усмехаясь. – Их вокалистка, Марисса. Братец был от нее просто без ума.

– Да, у нее был обширный… талант! И не заметить этого мог только такой тугоухий как ты. – Логан снова повернулся ко мне и не заметил, как Сайлас закатил глаза и обрисовал в воздухе перед грудью две весьма впечатляющие окружности. – Наша семья ценит искусство простое, но трогающее душу, так что, если позволите, я тоже хотел бы вас порасспрашивать. – Логан вернул мне невинный взгляд. – О вашей работе.

За всеми этими разговорами, я не заметил, как машина свернула в какой-то проулок, которому немногим уступала шириной. Во всяком случае, открыть двери с обеих сторон было бы невозможно. Проехав так метров пятнадцать, мы вывернули на улочку пошире, которая заканчивалась тупиком. Нас окружали глухие стены домов, и лишь с одной стороны тянулся забор из редких железных прутьев, за которым начинались густые кусты не очень ухоженного парка. Кстати, для Лондона это вполне естественно – небольшие парки и скверы могут быть разбиты в самых неожиданных местах, в том числе и на задворках.

– Логан, это про этот переулок вы говорили? Как-то или ваше описание прихрамывает или этот Нилс Ярд уж очень хорошо прячется. – Я пытался пошутить, но на самом деле настроение было у меня не очень. Была все же трусливая мыслишка, что странный разговор братьев мне приснился, но пока все шло по их сценарию.

– Оу, Джек, простите, я совсем забыл вас предупредить. Помните, я рассказывал, что Сайлас отложил некое свидание? Ну, вот он по дороге решил заскочить и объясниться лично. Как вы понимаете, это один из тех случаев, когда «разговор не телефонный». – Голос Логана звучал совершенно ровно и безмятежно. При этом он даже не повернулся. Мне определенно не нравилось происходящее.

Пока я все это обдумывал, мы развернулись в сторону выезда из тупика и остановились. Сайлас выскочил из салона, чуть ли не раньше, чем заглох мотор и метнулся через улочку к незамеченной мною раньше калитке в парковой ограде. Миг и он уже исчез за кустами.

– Ох уж эти влюбленные. Вечно торопятся. – Хотя Логан и выглядел старше Сайласа, разница между ними была не столь разительной, однако прозвучало достаточно по-стариковски.

– А я, пожалуй, выйду, разомнусь, засиделся немного. – Вслед за этими словами хлопнула вторая дверь, и я остался в машине один. Возможно, сейчас самое время задать странные вопросы, хотя я предпочел бы поговорить с Сайласом – старший из братьев явно изворотливее. Но, за неимением гербовой бумаги пишем на обычной.

За что я люблю большие машины – что бы выйти наружу, человеку моего роста не нужно скрючиваться в три погибели. Открыв дверь, я просто шагнул на тротуар. Накрапывал легкий «слепой» дождик. Для Лондона это совершенно в порядке вещей и даже не считается местными за непогоду. Такой дождь идет пять-семь минут, а затем опять светит солнце. Я поразился чистоте тупичка. В других мегаполисах, Нью-Йорке, Москве или Париже тут стояли бы в лучшем случае мусорные баки, а в худшем в горах отходов рылись бы крысы и спали бомжи. Здесь же был чистый асфальт, с подзатертой, но читающейся дорожной разметкой и это в переулке то. Несколько хилых деревьев в квадратах голой земли. Особенно убого они смотрелись на фоне ограды, за которой буйствовала зелень.

Логан ничуть не боясь испачкать свой дорогущий костюм, стоял, прислонившись к радиатору внедорожника. Под капотом что-то пощелкивало, остывая, и я невольно вспомнил как так же неподвижно, прислонившись к камню, стоял Красное Облако. Он был индейцем из племени хо-чанк и моим приятелем. И вот когда необходимо было чего-то ждать, он застывал в полнейшей неподвижности. Ожидание никогда не тяготило его, он не стремился почесываться, зевать, хрустеть пальцами или заводить бессмысленные разговоры. Он настолько сливался с природой в такие моменты, что мимо него безо всякой опаски пробегали мелкие зверьки, а одна сойка даже села ему на голову. И глядя сейчас на Логана я почувствовал точно такую же безмятежность и готовность ждать сколько угодно. И знаете что? Совершенно глупейшим образом я разозлился. Вокруг происходит черт знает что: на его сестру нападают, мне делают дыру в боку, которой на следующий день как бы и нет, но моя сумка изображает из себя графиню Батори, я то ли вижу всякую невозможную хрень, то ли поехал крышей и меня нужно везти «до божевильного дома», а он стоит с таким видом, будто произрастал здесь последний десяток лет. Как будто никаких забот и тревог попросту не существует. А ведь был еще тот странный разговор в машине, о потере памяти, камерах и преследователях. В общем, плюнув на всяческую дипломатию, я решил перейти в наступление. В конце концов, это же у нас лучшая защита, верно?

Подойдя к Логану и устроившись рядом с ним, благо у этого автомобиля хватило бы места на четверых, я заметил пару камер наружного наблюдения на здании впереди по улице. Правда они были далековато и смотрели явно в другом направлении, но я хотя бы понял с чего начать.

– Логан, а вам не кажется, что это все же не самое удачное место?

– Для чего? – его удивление было столь искренним, что я, было, решил, что ошибся. Ведь весь разговор мог мне пригрезиться. Да и кто бы обсуждал подобное так свободно в присутствии чужого человека. Но откуда-то же я знал, что мы приедем на задворки кинотеатра Одеон. Да и честно признаться, уж очень я разозлился. Все это промелькнуло у меня в голове моментально, и я небрежно продолжил.

– Ну как же? Если мы ожидаем появления гипотетических преследователей, то на камеры они все же попадут. Вон на те. – Я указал на здание перед нами. – Если машина приедет по улице, вдоль которой мы смотрим, то одна из камер снимет и лицо водителя и номера. – Далее мне стоило бы все же сдержаться, но «Остапа понесло» – и если вы собираетесь как-то вырубать и лишать памяти людей, то, во-первых, камеры вы не сотрете, а во-вторых – вы полагаете, что я позволю вам проделать это со мной?

Я мог ожидать любых проявлений удивления, возмущения, недоумения, в конце концов. Всего вместе и каждого по отдельности. Вот чего я точно не мог ожидать, так это оказаться распластанным на асфальте. Проделано это было столь быстро, что я даже не понял каким образом это вышло. По ощущениям, Логан прижимал меня к земле так, что я не только пошевелиться, вздохнуть мог только через силу. Почему по ощущениям? Потому что его ладонь, жесткая и какая-то несоразмерно большая прижимала мою голову щекой к мостовой с такой силой, что челюсти свело. Его пальцы закрывали мне глаза и, поэтому о происходящем, я мог догадываться только на слух. Мою шею согрело частое и шумное дыханье, а затем раздался посапывающий звук, как будто… Да, меня определенно тщательно обнюхивали.

– Какого черта, Логан? А как же цветы, ресторан или хотя бы обещанный завтрак? И потом, мне все же больше нравятся девушки… – прохрипел я. Когда нервничаю, я зачастую несу всякий вздор. Причем это несколько раз спасало мне если не жизнь, то здоровье. Желающий сделать мне «физическое замечание» оппонент настолько злился и отвлекался, что начинал ругаться вместо того, чтобы ломать мой нос. Я же успевал решить, стоит ли мне сделать ему больно или наоборот – ноги. В общем, в те несколько раз, когда заварушка была серьезна, это прокатывало. А то, что сейчас все очень серьезно сомнений не оставалось – дышать получалось уже через раз.

– Заткнись! – Логану видимо все это тоже давалось не просто, его голос стал низким и хриплым. – Ты вообще кто такой?

С той же ошеломляющей быстротой, не позволившей оглядеться, меня воздело на ноги, и я оказался полулежащим на капоте в позе обыскиваемого копом уличного дилера.

– Эй, офицер, чесслово, она сказала, что ей уже есть восемнадцать, а в пакете сахарная пудра для пончиков. Специально для копов. – продолжая паясничать, я вдруг понял, ЧТО я несу кузену нравящейся мне девушки. Очень нравящейся.

Давление на меня прекратилось так неожиданно, что, съехав по капоту, я оказался в позе гордого льва, т.е. на четвереньках. Повернув голову, я увидел, что пока мы с Логаном занимались борьбой нанайских мальчиков, машина, которую он вероятно и ожидал, подъехала. Это был черный минивэн с раздвижными дверями, откуда как раз выходили люди, одетые во все черное. Нет, никакой общей формы у них не было – черная кожаная куртка соседствовала с пальто и клубным пиджаком. Единственным общим был черный цвет, никаких других оттенков, даже в деталях.

По-хорошему сейчас бы пояснить немного Логану, что бывает, когда распускаешь руки и вообще ведешь себя как последняя задница. Но вот «люди в черном» явно хотят пролезть к окошку раздачи без очереди. И судя по их мрачным лицам, я не успею ни выяснить, что происходит, ни объяснить, что с тем же Логаном я знаком всего пару часов.

К этому моменту из машины выгрузились все пассажиры, и даже водитель. Общим напряженным настроем они напоминали уличную банду, приехавшую на «стрелку». Я быстро пересчитал – семеро. Уныло. Даже если Сайлас успеет на праздник, скорее всего ему отмерят тех же пряников, что и нам. Это в плохих фильмах двое-трое невооруженных людей легко раскидывают толпу, а в жизни вас просто собьют массой и запинают ногами. Значит нужно встать спиной к стене, а еще лучше в угол и не давать подходить сразу всем. И держаться, пока не появится Сайлас или не приедет полиция – стоит все же понадеяться на те самые камеры, хотя да – мы же специально выбрали место вне зоны их видимости.

От момента, когда Логана укусила какая-то муха, прошло меньше минуты, и желание надавать ему по рукам полностью охватило меня только сейчас. Крайне несвоевременно, но как я уже говорил, в нервной обстановке мой язык не всегда находит соединение с мозгом. И хоть и хочется, как лучше, выходит, как всегда. Это кстати одна из причин моего образа жизни, не требующего постоянного общения с людьми и долгих задержек на одном месте, хоть и далеко не главная.

И вот, переполненный праведным гневом и намереваясь устроить разборку на виду у каких-то непонятных и неприятных личностей, я выпрямился и повернулся к Логану. Здоровяк он там или нет, но праздновать труса я не собирался. Уже разворачиваясь, я заметил, как в руках «чернорубашечников» стали появляться ножи, пистолеты и даже пара дробовиков. Кажется, сегодняшнее утро возьмет призовое место по скоростной смене событий. С препятствиями. Но, как я и говорил, язык мой – враг мой.

– Эй, сладкий, полапать меня в переулке стоит дешевле, ты забыл сдачу. – Сжимая кулак, проговорил я, в спину Логану, который словно забыв про меня, шагнул навстречу «семейке Адамс».

В бешенстве он обернулся. Еще секунду я наблюдал его исказившееся лицо, налитые кровью глаза и бешеный оскал. Затем сквозь ткань костюма, кожу лица и волосы, будто рептилия сквозь болотную тину, проступила другая фигура. Одно мгновение это был всего лишь силуэт, тень – тень себя возможного. В следующие два удара сердца тень обрела плоть и объем, возносясь много выше человеческого роста. С почти антропоморфными торсом и руками, на звериных лапах и с волчьей головой. Даже сквозь густую темно-рыжую шерсть видны мускулы, перекатывающиеся как сытые питоны. Где-то глубоко, практически позвоночником, я ощутил то, что многие пытались описать банальнейшей из фраз: «от фигуры веяло первобытной мощью». Но слова «мощь» и «первобытный» были чем-то мелкими и несущественным для описания того сплава воли, ярости и древней уверенности в своем праве, которым тянуло от колосса. Праве хищника на любую добычу, которую он пожелает взять. На самых границах сознания, заполошным мотыльком, бились обрывки мыслей: «Беги! Спрячься! Скройся! Забейся в любую щель и молись, молись о спасении!»

Хотелось бы рассказать о своей безрассудной храбрости и несгибаемой воле, но сделанное мною, скорее профессиональная привычка художника, желающего запечатлеть главное в образе. Я поднял голову и посмотрел монстру в глаза.

Мое детство прошло в не самых благополучных районах, меня избивали, пару раз резали и один раз даже угрожали пистолетом, предлагая выбрать между пулей и прыжком с моста. Я много раз испытывал страх и, увидев тогда оружие впервые так близко, да еще и направленным на себя, я испугался снова. И прыгнул. Пока холодная и мутная поверхность Фокс Ривер неслась мне навстречу, я испугался гораздо сильнее. Но настоящий ужас я узнал, когда безуспешно пытался выплыть, ощущая, как кончаются силы. Холодная вода сковывала меня все сильнее, руки и ноги попросту отказывались двигаться, легкие разрывались… Я выплыл. И больше месяца не мог спокойно смотреть на текущую воду. И считал, что по прошествии многих лет, я забыл об этом ужасе. Но сейчас ужас вернулся. Ужас лишал меня сил, воли к сопротивлению и даже желания бежать. Он стоял передо мной на мощных изогнутых лапах и смотрел на меня красно-оранжевыми глазами с булавочной головкой зрачка. Этот пылающий взгляд не был примитивно звериным. За ним читался все тот же разум, но разум испытывающий ярость, голод и, уж не знаю, как я это понял, бесконечное равнодушие к моей дальнейшей судьбе.

Удачно оказавшийся сзади бампер внедорожника не дал мне плюхнуться на асфальт – ноги не держали. Со скоростью, невозможной настолько, что выпадал из поля зрения, фиксируясь хоть как-то лишь во время остановок или поворотов, монстр рванул в сторону людей в черном, которые за это время успели сделать лишь по паре шагов. В десятке ярдов от них он вдруг приостановился и дал себя разглядеть. Мне была видна лишь спина, бугрящаяся чудовищными мускулами, вздыбленная рыжеватая шерсть да жесткий, по-волчьи негнущийся хвост. Вид этой пушистой и совсем не монстрячьей детали экстерьера настолько не вязался с большим Ужасом, что я как-то внезапно успокоился. Потер побаливающую руку и даже попытался встать.

А вот у ребят с оружием явно наступила «черная полоса» в жизни. Большинство свернулись на мостовой в позе эмбриона и не подавали признаков жизни. Один лежал, подвывая и схватившись за голову. Но быстро затих. А шедший в центре с самой большой и блестящей пушкой, оказался крепким орешком. Уже стоя на коленях, он поднял дрожащими руками свой хромированный «фрейдган» и попытался навести его на оживший ночной кошмар. Монстр сорвался с места, в паре ярдов от меня что-то сильно ударилось о стену и все закончилось. Неудавшийся стрелок сползал по стенке, явно потеряв сознание, а неподалеку от меня валялся его пистолет, припорошенный кирпичной крошкой. Свежая выбоина в кладке довершала картину.

– Ты!! – Видимо мое состояние было близким к боксерскому «грогги» – заторможенность, «туннельное зрение», подгибающиеся ноги, иначе чем объяснить то, что Логан стоял в нескольких шагах от меня, и я совершенно не заметил его возвращения. Выглядел он совершенно по-человечески и столь же опрятно, как и в момент нашего знакомства. Первой мыслью было – привиделось. Головой стукнулся. Но голова не болела. Болел локоть. И слишком много странностей на одно несчастное утро. Много необъяснимого и необъясненного. При этом, несмотря на увлечение комиксами и написание графических романов, я естественно не верил никогда во всю эту мистику. Но была одна вещь, в которую я бы поверил еще меньше – в то, что ВСЕ, случившееся со мной сегодня или «имеет разумное объяснение» или, что я «просто» сошел с ума. Художник или писатель, неважно, я должен был видеть мир настоящим, со всеми его красотами и ужасами, даже если я еще вчера не подозревал бы об их существовании. В особенности, если не подозревал. Именно так я однажды ответил отцу, который считал «мазню» недостойным занятием для мужчины. И получил от него очередную взбучку, что только укрепило меня в осознании правоты. В общем, если я сейчас не пускаю слюни под транквилизаторами в комнате с мягкими стенами, придется признать, что мир намного сложнее, чем представлялся. И в этом «дивном новом мире» даже вооруженная команда отбойщиков может просуществовать лишь несколько мгновений. И значит у меня сейчас только одна задача – не последовать за ними. Внезапное исцеление, кровь на сумке, голоса и видения – для всего этого будет время потом. Главное, чтобы оно было, это потом.

– У тебя есть ровно минута, что б перестать придуриваться! – Начищенные ботинки, отутюженные стрелки на брюках, даже очки на носу – для стороннего наблюдателя Логан выглядел воплощением респектабельности. В то, что он только что превратился в волкоподобного монстра и уложил кучу народа не поверил бы никто. Угрожающий тон, сжатые кулаки. Не желая показывать страха, я встретил его взгляд. Радужка снова была серого цвета, но сосуды вокруг полопались и белки казались налитыми кровью.

– Признавайся, кто ты такой! – На этой фразе все мои благие намерения по спокойному и осторожному прояснению ситуации рухнули как карточный домик. Нервы не выдержали. Оттолкнувшись задницей от капота и придерживая совершенно разболевшуюся руку, на полусогнутых ногах я поковылял навстречу разъяренному Логану.

– Кто я такой?! В Бога, в душу, в мать и во всех апостолов!! С самого утра ты рассказываешь мне небылицы, устраиваешь разборки посреди города, превращаешься, да будь я проклят, оборачиваешься в огромную дурмашину, при виде которой у меня чуть «медвежья болезнь» не началась и это ты спрашиваешь кто я такой?? Нет, ты парень конечно здоровый, но как хочешь – сначала ты объяснишься сам!

Несколько раз я был нещадно бит на школьном дворе, когда отказывался отступить или отдать карманные деньги Билли Сандерсу или Баду Мейсону, хулиганам из старших классов. Когда же я возвращался домой с подбитым глазом и с порванной рубашкой, отец-морпех реагировал совсем не так как показывает Голливуд. Он не клал мне руку на плечо, приговаривая: «Молодец, сынок». Нет, сэр, он «выбивал из меня дурь» за глупость и порчу вещей. А после, выпив дешевого пива, он читал мне длинные нотации об ограниченности и упертости русских вообще и моей матери в частности. Все, что мой отец считал глупым или неправильным, по его мнению, было во мне «от матери». Она умерла, когда мне было девять лет, и я уже не очень хорошо ее помнил. Несмотря на повторяющиеся нравоучения и нередкие побои, а может и благодаря им я так и не научился вовремя закрывать рот.

– Что за шум, а драки нет? – Судя по всему, Сайлас только что спас меня от хорошей трепки. Или от чего похуже. Он вылез из парковых кустов, на ходу натягивая футболку. Шнурок на левой ноге был развязан и тянулся вслед за ним по траве. Разглядев мизансцену с валяющимися телами, разъяренным Логаном и возмущенным мной, Сайлас рывком одернул футболку и начал обходить меня, стараясь, что бы я оказался между ним и братом. Кажется, со спасением я несколько поторопился.

– Какого хрена происходит? Логан?.. – Все это Сайлас проговорил, не сводя с меня глаз и двигаясь боком по дуге. Даже если бы я не видел, на что только что способен его брат, этот голодно-сосредоточенный взгляд и текучая плавность шага пугали сами по себе. При том, что никак не вязались с небольшим ростом, бронзовыми кудрями и схожестью с молодым Миком Хакнеллом.

_ Да вашу ж налево, это моя реплика!! Что, мать его растак, происходит здесь и вообще? Кто эти люди? Кто такие вы? Где Шейла и… – в мою несчастную стукнутую головушку, наконец, постучался самый логичный из вопросов – кто тогда она сама, если ее родственники?.. – я схватился за голову и сел на асфальт – Стоп! Тайм аут! Сейчас я сам начну кусаться, а кусаться нехорошо, тебя или в «дурку» примут или что хуже вот с этими ходячими «меховыми ковриками» спутают и отстреливать начнут. А это, наверное, больно.

Со стороны все это конечно выглядело более чем странно. Сидит себе немаленький лысый парень на земле и мало того, что сам с собой разговаривает, так и несет ведь полную ахинею. Но каждый раз (а хвала всем богам, такие случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки) когда я готов был сорваться с катушек, подобная беседа с самим собой меня неизменно успокаивала. Правда, понимания у общества такое поведение не вызывало. И потому, успокоившись и подняв взгляд на братьев, я с большим удивлением увидел, что они следят за моим выступлением спокойно и чуть ли не одобрительно. Хотя стояли они по-прежнему так, что б перекрыть мне пути возможного бегства. Или так что б напасть, не мешая друг другу. Хищники. Загонщики и засада.

– Давайте по порядку. Логан, скажи, с какого перепуга ты напал на меня? – я решил, что первым делом хорошо бы выжить в текущей ситуации. А разбираться с происхождением видов и собственной шизофренией можно и потом. Если какое-нибудь потом конечно будет.

Сайлас в удивлении посмотрел на брата, тот нахмурился и несколько неуверенным движением одернул безупречно сидящий пиджак, но тут же взял себя в руки. Перед нами снова был преуспевающий делец из Сити.

– Джек, или как там тебя, ты не в том положении, чтобы спрашивать.

– Что значит или как там тебя?! – я вскочил на ноги, Сайлас напрягся и сделал шаг ко мне.

Между тем, Логан, не обращая внимания на мои выкрики, продолжал.

– Вот как мы поступим. Сейчас ты ответишь на несколько моих вопросов. Ответишь быстро и честно. Затем мы уедем отсюда, пока не приехала полиция или пока не очнулись эти – он небрежно указал себе за спину – В зависимости от твоих ответов мы либо распрощаемся на ближайшем перекрестке, и ты первым же рейсом покинешь Лондон либо я решу, что должен тебе завтрак. – Здесь Логан слегка улыбнулся, но, как и тогда в палате, его улыбка не затронула глаз. – И за завтраком я, возможно, отвечу на некоторые твои вопросы. Возможно.

– Не пойми меня неправильно, но я не очень люблю, когда на меня давят – что будет, если я откажусь отвечать или, допустим, совру?

Логан вздохнул, а где-то у меня за спиной хрустнул гравием Сайлас.

– Тогда мы уедем, а ты останешься. И мы с большой грустью расскажем Шейле, что один из этих горе-наемников таки успел выстрелить. Один раз. Вон из того пистолета.

«Так, выжить в ближайшие полчаса» сам себе напомнил я. Как говорится «предчувствия его не обманули».

– Идею понял, спрашивай. – Очень надеюсь, что мой голос не выдавал страха, которого за сегодня было испытано уже предостаточно, и который начинал мне порядком надоедать.

– Вопрос первый – что ты такое?