Текст книги "Мы одиноки, Беззащитны, Неразумны !"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Гейман Александр
Мы одиноки, Беззащитны, Неразумны !

Александр Гейман

Мы одиноки... Беззащитны... Неразумны!..

– Лас! – поправил отшельник Фардо, значительно подняв палец. – Лас, а не Мас. Лас-рей-ви-ну.

Сокк Шавва недоверчиво уставился на старика.

– Но во всех свитках и преданиях резиденция Мондовирта называется Масрейвину,– возразил наконец знаток древностей.

Старик Фардо похихикал.

– Тем более смешно полагаться на эти байки,– назидательно заметил отшельник. – Масрейвину было торговым городом, что-то вроде круглогодичной ярмарки. Но Мондовирт Фим там не жил. Он жил вон там,– Фардо махнул рукой, показывая направление,– по другую сторону этих холмов. И Ласрейвину было его гнездом, крепостью. Его так назвали из-за прозвища, которое получил сам Мондовирт – Ласрейвину.

Сокк Шавва ошеломленно поморгал. Неужели все это правда? Неудивительно тогда, что в старом городище никто не нашел никаких сокровищ – ни кладоискатели-любители, ни две ученые экспедиции из Дхаранга. Но...

– Но отчего же... Я хотел сказать – откуда ты знаешь это, Фардо?

– Я наткнулся на его печать,– объяснил Фардо. – Тогда я еще пас коз и слонялся там и сям по горам. Староувестийский язык еще не выветрился из моей памяти, и я сумел разобрать полустертые руны. А потом я наткнулся и на лаз.

– Лаз?

– Да, лаз – проход, через который можно проникнуть в развалины крепости Мондовирта, в подземелье.

– И ты не попытался найти сокровище! – вскричал Сокк Шавва.

Фардо снова захихикал – на этот раз еще насмешливей и веселей. Некогда он был, как и Сокк Шавва, ученым сухарем, книжным червем из Каванги – прибрежного государства, соперника Дхаранга по части торговли и славы покровителя наук. Фардо хорошо знал семью Шаввы – он бок-о-бок с его дедом преподавал в Ликее, вот почему теперь Фардо принял Сокка довольно любезно. Он не отказал ему в приюте, что, по слухам, иногда случалось при встречах с горе-кладоискателями,– богатыми молодыми бездельниками, что, прихватив девчонок, приезжали развеяться сюда в горы. А теперь вот Фардо поделился столь бесценными сведениями!

– Сокровище? – переспросил меж тем Фардо, весело хихикая. – Хе-хе... Сокровище! Слушай, Сокк, внук Шаввы, если уж я оставил покойные кабинеты Ликея и разочаровался в науке, то неужели какое-то золото,– которого, кстати, тут и нет,– может меня соблазнить?

– Нет, я имел в виду,– поправился Сокк,– неужели не интересно отыскать в этих развалинах ключи к разгадке тайны? Ведь про Мондовирта сами чародеи рассказывают легенды... Кстати, откуда ты знаешь, что в развалинах нет золота?

Отшельник пожал плечами:

– Проверь сам, Сокк. Ночуй здесь, а утром я могу тебя проводить. Вот только подумай – действительно ли это тебе так нужно? Это сокровище или, как ты говоришь, ключи к тайне?

– Ты же сам был исследователем, Фардо,– отвечал Сокк несколько недоуменно. – Кто же из ученых откажется от возможности узнать больше?

– Ну, что же, это не худший из способов чем-то занять дни жизни,– миролюбиво отвечал Фардо.

Утром он проводил Сокка к месту. Они взошли на гору, и отшельник посохом показал:

– Вон там, за теми камнями. С твоего позволения, я не буду трудить свои старые ноги.

– Спасибо, профессор Фардо,– поблагодарил молодой мужчина,– я сам отыщу лаз.

– Ох, годы, годы... – прокряхтел бывший профессор Ликея и неожиданно легкой походкой стал спускаться по склону. Трабос, пес Фардо, тявкнул и вильнул на прощание Сокку, а затем последовал за хозяином.

Сокк нетерпеливо сбежал с холма. Фардо говорил, что в подземелье как будто бы сохранились какие-то вещи и книги. Подумать только – книги самого Мондовирта! Вот так редкостная удача... впрочем, чур, чур! – как бы не сглазить. И угораздило же не кого-нибудь, а старого Фардо разгадать тайну. Ведь все искали таинственное наследие в развалинах Масрейвину – то-то они все вместе нашли несколько горстей медяков!..

Сокк протиснулся в лаз, и сердце его забилось. А вдруг... Он чувствовал себя скорее любопытным мальчишкой, нежели ученым. Впрочем, повод для дальнего путешествия был у него уважительный. Формально он не искал сокровища Мондовирта. В одном редком манускрипте он обнаружил кое-какие намеки, по которым смог рассчитать местоположение того, что, возможно, дало основание для многовековых пересудов о наследии Мондовирта. Оставалось только проверить эти вычисления на месте, вот в этих самых развалинах, а там можно будет приступать к труду о древних пропорциях фортификации и... ну, там видно будет. Хорошо, что уже у самой цели Сокк получил бесценную подсказку от Фардо – вот бы он стал сверять древний план с другим городищем! Надо же, Лас! – Лас, а не Масрейвину!.. И может быть, осенило внезапно Сокка, эта же разница в одну букву даст ключ и к заклятию, что он нашел в той же рукописи.

Подземелье, куда попал Сокк, поначалу было не таким уж беспросветным: это был еще не подвал, а нижние этажи, заваленные песком и глыбами, упавшими сверху, с обветшавших стен и перекрытий. Но дальше ход вел вглубь, и Сокк зажег захваченную масляную лампу. Неожиданно у него появилось чрезвычайно сильное чувство, что за ним кто-то наблюдает. Казалось, какие-то тени мелькнули по стенам, и Сокк нервно заозирался. Он стал успокаивать себя тем, что в такой бесплодной глуши нечего бояться ни разбойников, ни хищников ни тем, ни другим просто нечем было кормиться. Последней поживой были козы Фардо, да и тех старик продал уже несколько лет тому назад и теперь жил с огорода, который мог пропитать разве что такого высохшего аскета, каким стал он сам. И все же – кто-то, казалось, незаметно сопутствовал Сокку, разглядывая его скорее с любопытством, нежели враждебно.

Сокк поплутал, пока сумел, наконец, соотнести восстановленный им план здания с расположением комнат и ходов подземелья. Несколько раз он обошел все по кругу, надеясь увидеть что-либо, что даст ему последнюю подсказу. Но никаких знаков или надписей не попадалось – только сухая пыль под ногами да гальки. Он уже второй раз долил масло в лампу, и свету оставалось минут на сорок. Неужели же все путешествие было зря? Досадно!..

Решив снова заночевать у Фардо и назавтра вернуться, захватив побольше масла, Сокк разочарованно побрел к выходу. Черт бы с ним, с тем местом на старинной карте, но где же хотя бы книги, которые вроде бы видел Фардо? Сокк огорченно вздохнул. И вдруг – как бы в ответ послышался другой вздох, не менее обиженный и разочарованный. Сокк остановился. Послышалось? Или – это эхо? Вдруг в шаге от него по стене трепыхнулись странные тени. Сокк поспешно оглянулся – никого. Тени снова взметнулись, и Сокку почудилось – в стене есть просвет, и вот оттуда-то кто-то и глядит на него. Испугавшись и рассердившись одновременно из-за этого страха, Сокк грозно рявкнул:

– Эй, кто тут? А ну, выходи!

Для пущей убедительности Сокк стукнул по стене кулаком. Удар был не слишком силен, и однако – кладка кирпичей рухнула, будто только того и ждала. Глазам Сокка открылась ниша, в которой не было абсолютно ничего. Впрочем... Нет, вот на стене какая-то надпись, какие-то буквы, вытесанные в камне. Сокк поднес лампу ближе и наполовину наощупь разобрал фразу на староувестийском: КМЮЧ МАСРЕЙВИНУ ЛОНДОВИРТ ФИЛ. Ниже в стену был вбит какой-то гвоздь, из сплава наподобие бронзового. Он был не тронут временем – без патины или ржавчины.

Сокк хмыкнул. Значит, все-таки Масрейвину! Фардо ошибся. Но почему Лондовирт Фил, а не Мондовирт Фим? Непохоже было, чтобы часть буквы М стералсь в обоих словах. И кстати, что это такое – кмюч? И Сокка вновь осенило: все проще некуда, здесь же явное указание, что Л и М заменяют одна другую! Итак, надпись гласила:

– Ключ Ласрейвину Мондовирт Фим,– вслух произнес Сокк. Он вновь пожал плечами – а что это за ключ? К чему?

Может быть, этот гвоздь? Он протянул руку и неожиданно легко вынул гвоздь из камня. Повертел его. Гвоздь и гвоздь. Может быть, снова откуда-то пришла догадка, надо прочитать заклинание? Если, конечно, эта абракадабра в той книге и впрямь заклинание... Сокк прочитал текст несколько раз. Никакого результата. А может быть, шепнул ему внутренний голос, заменить во всех словах Л на М и обратно? Опять без толку. Впрочем, нет, нет – гвоздь в руке Сокка вдруг засветился, будто лучина, и – растаял, как кусок сахара в воде. Сокк ждал, что будет дальше.

Ничего. Только стал коптить фитиль в лампе, вытягивая остатки масла из колбы. Разочарованный и раздосадованный, Сокк поторопился к выходу наверх. Надо будет обсудить все со старым Фардо – может, он опять что-нибудь подскажет...

Сокк поднялся наверх, и опять – какие-то тени мелькнули рядом. Теперь к ним добавился еще и шорох и, показалось Сокку, перешептывание. "Не здесь,– померещился Сокку слабый женский голос,– позже, у выхода". Боясь оглянуться, кавангиец поторопился выбраться наружу.

Он вылез под лучи послеполуденного солнца и вдруг услышал протяжный стон. Это не было вскриком боли или мучения,– скорее, вздохом глубокой тоски по чему-то желанному и недостижимому.

– Мы одиноки,– прошелестел по воздуху сладкий голос.

Сокк шарахнулся и принялся нервно озираться по сторонам.

– Мы одиноки! – повторилось громче и настойчивей.

Кавангийский историк глянул прямо перед собой, и челюсть его отвисла: впереди на камнях сидела обнаженная красавица с рыжими волосами до пят и с глазами изумруднее изумрудов. Она держала на коленях и гладила огромную рыжую кошку с глазами точь-в-точь как у самой незнакомки. Кошка поглядела на Сокка и жалобно мяукнула.

– Мы одиноки! – в третий раз пропела нагая красавица, голосом просящим и сладостно-томным одновременно.

В тон этой жалобе откуда-то сверху раздался могучий сокрушенный вздох. Сокк непроизвольно вскинул голову, и ему стало плохо: над ним, возникнув неведомо откуда, нависал гигант, ростом повыше пары слонов и еще более могучего сложения. Испугаться по-настоящему, однако, Сокк не успел великан скорчил плаксивое лицо и, глядя на Сокка взглядом ребенка, ждущего утешения от доброй мамы, проревел:

– Беззащитны!

И гигант грязным кулаком размазал слезы по своему лицу довольно добродушному, но без каких-либо признаков умственного развития. Он преданно ел глазами Сокка, словно ожидая, что вот Сокк-то, наконец, защитит его – или их – от невзгод и опасностей этого скверного мира. А вслед за тем послышался еще один голос, тонкий и какой-то инструментальный, – он напомнил Сокку звук несколько расстроенной клавесинной струны. Этот голос протренькал:

– Неразумны.

Глаза Сокка подвинулись на этот клавесинный писк, и он заметил у сандалии великана свисающего на какой-то металлической нити не то краба, не то паука размером с обычное блюдце. Этот краб-паук был похож на приплюснутую шкатулку почти квадратный формы, но по бокам его тела шли красные маленькие глазки. Все трое выжидательно смотрели на Сокка – впрочем, за выражение глаз паука-краба Сокк, конечно, поручиться не мог – они просто слегка поблескивали или светились.

– Что вам от меня надо? – выдавил наконец из себя историк.

Все началось сначала:

– Мы одиноки!.. – пропела-промурлыкала голая девица.

– Беззащитны! – проорал, обливаясь слезами, великан.

– Неразумны,– пропищал струнным голоском красноглазый краб.

Сокк не мог взять в толк, что ему делать. Может, дать деру, пока не поздно? Хотя вряд ли можно убежать от такого громилы...

– Хм... Ну, я пошел,– пробормотал он наконец и сделал шаг в сторону.

– А мы? – заголосили все трое. – Ты не возьмешь нас с собой?!.

– Н-ну, я... – Сокк взглянул на нагую красавицу, смущенно отвел глаза, взгянул на гиганта, втянул голову в плечи и решительно отказался: – Нет! Не возьму!

– Мы незаметно! – пропела зеленоглазая девица.

– Тихонько! – прогромыхал великан, и оглушенный Сокк затряс головой.

– Невизуально,– дополнил краб-паук.

Не зная, что отвечать, Сокк только разевал рот. Голая девица как-то неуловимо быстро оказалась возле него и припала к нему жарким телом.

– Ну, пожалуйста! – сладко прошептала она. Пожалуйста...

Сокк ощутил такое томление и блаженство, какого до сих пор не дарили ему объятия самых нежных и пылких красавиц. Он начал терять сознаие и сам не заметил, как его губы разжались и ответили утвердительно на эту мольбу.

– Он согласен! – ласково пропела зеленоглазая фея.

– Согласен! – ликующе проревел великан.

– Согласен,– пискляво протренькал паук-краб.

В один миг все они пропали из виду. Сокк ошеломленно потряс головой. Может, ему все померещилось? Или это охранительное наваждение Мондовирта? Да уж, это и впрямь небезопасно – тревожить покой чародея, даже умершего.

С полной путаницей в мыслях Сокк добрел до хижины Фардо. Вернее – до того места, где она была еще утром. Теперь же ее не стало – ни малейшего следа. Сокк не заблудился, как решил было поначалу – все остальное было на месте: колодец и тропинка к хижине, и дерево, в тени которого они вчера беседовали с Фардо, попивая травный чай – да вот и след от треножника с котелком чая. А... где же тогда дом, где сам Фардо? Еще одна загадка! И серьезное затруднение, между прочим,– вместе с хижиной отшельника исчез багаж Сокка и все деньги. Как же быть?

В неясной надежде, что все как-нибудь само собой разрешится, Сокк решил подождать Фардо здесь, а если тот не появится – переночевать и с утра добираться до города. Предстояло два дня пути натощак, если не повезет встретить кого-нибудь раньше, и Сокк приуныл. К тому же, к вечеру стали собираться тучи, суля грозу. Сокк приуныл еще больше, но ближайшим укрытием было подземелье Ласрейвину, а возвращаться туда он хотел меньше всего. Что ж, он насобирал веток и травы и устроил себе лежанку и подобие шалаша над ней.

Против ожидания, Сокк быстро уснул – видимо, приключения минувшего дня были слишком утомительны для его мозга, и он спешил дать себе отдых. Ночью действительно началась гроза. Но Сокка это не коснулось никоим боком – ни ветер, ни ливень, ни, избави Бог, удар молнии. Когда он проснулся все же от особенно громкого раската грома, то молния высветила его глазам поразительную картину: над собой Сокк увидел давешнего великана – он, казалось, еще прибавил в размерах. Гигант держал над Сокком ладони, сложенные вместе в подобие шатра. Вряд ли Сокк догадался бы, что этот шатер – ладони гиганта, но в этот самый миг великан как раз наклонил голову, заглядывая, чтобы проверить, как там Сокк. На самом же кавангийце лежало что-то теплое и шерстяное, укутав его с головы до ног. Кто-то промурлыкал Сокку в ухо:

– Спи, крепко, милый, все спокойно...

– Может быть, показать хозяину электрическую схему грозы? – клавесинно пискнул знакомый голос. – Весьма любопытное распределение напряженности.

– Отнюдь, Вырик, уймись,– мурлыкнул сладкий голос, – его специальность история.

Сокк поспешил провалиться в сон.

Утром он проснулся в отличной настроении, свежий и полностью отдохнувший. На свежую голову он стал размышлять над вчерашним и понял, к своему стыду, что свалял дурака. Как это он не сообразил расспросить вчерашних знакомцев о них самих? Ученый, называется!..

Сокк открыл глаза и вспомнил, что не ел уже почти сутки. Огорчиться этим ему не пришлось – в головах у его травяной постели была разложена снедь – как раз все те блюда, что он любил: говяжий язык, острый сыр, пара некрупных форелей, копченых с пряностями, и чидайское некрепкое пиво. Да уж, его гастрономические пристрастия не были секретом для неизвестного доброхота! Однако вчерашней тройки тоже нигде не было видно.

Сокк не стал ломать голову над всем этим, а всласть наелся и тронулся в путь. До полудня все проходило без приключений – ни шороха, ни тени вчерашних загадочных существ. Но когда Сокк остановился передохнуть, чьи-то невидимые руки услужливо подвинули ему возникшее из ниоткуда ложе, а теплый ветер принялся ласково овевать его щеки, отгоняя прочь докучных комаров и мух. Сокк, не отвлекаясь на это, снова на славу закусил и решил, что настала пора с этим что-то решать.

– Эй! – благодушно позвал он воздух. – Появитесь, что ли.

– Мы одиноки! – пропела девица – в этот раз она появилась без кошки.

– Беззащитны! – прогромыхал гигант.

– Неразумны,– хором с крабом-пауком произнес Сокк. – Это я уже слышал. Кто вы такие? Чего хотите? Как вас зовут?

Он ожидал, что они снова затянут свою песню про одиночество и так далее, но нет:

– Фим,– представилась девица.

– Мондо,– пророкотал великан.

– Вирт,– тренькнул краб-паук. – Вирт Ласрейвину.

– Можно проще,– добавила рыжая фея. – Мы его зовем Вырик.

– Хм-хм,– ошеломленно заперхал Сокк. – Вы что же – все вместе и есть тот знаменитый волшебник Мондовирт Фим?

– Он нас бросил,– заныла девица. – Он нас покинул!..

– А! – сообразил Сокк. – Значит, вы трое и есть то сокровище Мондовирта, которое все эти столетья пытались разыскать?

– Коэффициент интеллекта двадцать четыре процента,тренькнул Вирт.

– Это он про кого?

– Это Вырик про тебя,– сообщила Фим, поедая Сокка влюбленными глазами. – Он произвел измерения.

Сокк закусил губу.

– Это кто каким-то там крабам позволил мерять мой интеллект? – запальчиво поинтересовался он. – Что это значит двадать четыре процента?

– Четверть возможного для среднеразвитого интеллектуала,тренькнул Вирт. – Это относительно хороший показатель.

Сокк побагровел. Чуткая Фим мгновенно уловила его настроение и сделала нагоняй крабу-пауку:

– Вырик, ты совершенно нетактичен! Сокк обиделся, Сокк расстроен!

– Мы неразумны,– извинительно пропищал Вырик.

– Да уж,– согласился Сокк. – Ну, а теперь – чего вы от меня хотите?

Троица наперебой принялась уверять, что им ничего не надо.

– Но вы преследуете меня по пятам! – не поверил Сокк. Зачем?

Рыжая девица, влюбленно хлопая зелеными глазищами, напомнила:

– Но ты же сам позволил нам сопровождать тебя...

В общем, Сокк битый час пытался добраться до истины, но не преуспел. Они определенно что-то скрывали, но что? Сокк заходил то с одного боку, то с другого – то пытался расспросить напрямую, что они за существа, то заводил разговор о Мондовирте, надеясь, что они как-нибудь проговорятся. Гигант, очевидно, был простодушен, но столь же и несведущ ни в чем, а изумрудноглазая ведьма легко обходила его ловушки. Наконец, Сокка надоумило вспомнить о Фардо. Он поинтересовался его судьбой.

– Он плохой,– заныла Фим. – Он не стал с нами дружить!

– Он не принял нас! – скорчив детски-обиженное лицо, проревел Мондо.

– Он просчитал варианты,– клавесинно пискнул Вирт.

– Ох, какой ты дурак, Вырик! – укорила девица. – Не слушай его, милый...

Но Сокк начал усиленно расспрашивать и наконец уяснил, что именно старый Фардо каким-то образом вызволил эту троицу из заточения в развалинах. Однако престарелый ученый почему-то не захотел иметь с ними дело. Правда, он пообещал им, что пошлет кого-нибудь взамен себя – и этим кто-то оказался Сокк. Получалось, старик все подстроил нарочно – включая эти подсказки про Л и М. Вот только зачем? Сокк заподозрил что-то неладное – должно быть, у старого хитреца были на то какие-то веские основания. Он налег на вопросы, и тут, как бы между делом, Фим вставила, что Вирт знает наизусть все хроники МГодана Третьего. Эти хроники были страстью Сокка, его "пунктиком", и историк забыл обо всем на свете.

– ...В год хвостатой звезды,– тренькал Вирт,– сын МГодана ПВодин поднял мятеж в западных областях. По наущению злокозненного дяди негодный принц провозгласил короля смещенным с престола и...

– Откуда ты все это знаешь? – спросил наконец совсем ошалевший от бесценных сведений Сокк.

– Вирт знает все анорийские хроники,– отвечала Фим.

Теперь кавангийскому историку стало по-настоящему плохо разумеется, плохо от избытка счастья. Усомниться в правдивости сказанного ему даже не пришло в голову – что такое для волшебника Мондовирта было вложить в своего помощника знание всех хроник. Сокк представил себе все те загадки, что теперь будут разрешены, и тот рывок, что с его помощью... ну, хорошо, с помощью знаний Вирта сделает историческая наука... Да... Они еще что-то обсуждали и, кажется, сошлись на прежнем,– Сокк подтвердил свое согласие на общество этой троицы. Опять, "невизуальное" – до тех пор, пока сам Сокк не захочет обратного.

Потом – Сокк уже не помнил этого отчетливо – он вроде бы пожаловался на долгий путь до дому. И, кажется, обмолвился, что вообще-то хотел бы сначала завернуть в Поддирах – там, по слухам, были уникальные манускрипты в библиотеке царя Агакхи. Дальнейшего он не запомнил. В ушах его стоял какой-то звон, в глазах туман, и вдруг – все пропало.

Сокк огляделся – он стоял где-то совсем в другом краю, у края дороги, ведущей к городу, – и город этот, как было заметно даже с расстояния, был непохож на те, к которым привык глаз Сокка. Во-первых, все было гораздо роскошней – много причудливых высоких зданий и башен, ярко и разноцветно окрашенных. А во-вторых, стиль и сам дух архитектуры был далек от простой геометрии зодчества Северо-Востока, где обитал Сокк.

Кто-то шепнул ему в ухо: "Это Бонгат, столица Поддираха" – а вслед за тем клавесинное треньканье принялось снабжать Сокка грузом сведений по истории Поддираха, его этнографии, географии, экономике и так далее. Но Сокк скомандовал всем заткнуться и не спеша направился к городу. Он был одет по-походному и, видимо, не слишком выделялся на глаз туземцев – внимания на него обращали мало. Однако в воротах Бонгата его остановили стражники, опознав чужеземца. Сокк заплатил пошлину – у него невесть откуда оказался кошелек с суммой денег более чем солидной – и на расспросы о себе и цели прибытия отвечал, что, как историк, хочет поработать в государственных архивах Бонгата,– если, разумеется, на то будет высочайшее соизволение. На это стражники от души расхохотались, и один, подмигнув, сделал странное замечание:

– У этого архива черные глазки и корона на голове, да?

– Не он первый, не он последний,– философически заметил напарник и зевнул.

Голос в ухе Сокка тотчас растолковал подоплеку:

– Принцесса Вигира на выданье и устраивает состязание для претендентов.

Это объяснило Сокку поведение стражников, но заинтересовало его мало: Сокк был закоренелым холостяком и к тому же, не интересовался возможной наградой. А она, как нашептывала ему Фим, состояла в наследовании престола Поддираха, но это Сокку было и вовсе ни к чему. Так что он выбрал – по подсказке Фим – постоялый двор поприличней, а утром отправился во дворец договориться насчет допуска в архивы и всего прочего, что ему требовалось.

Дождавшись приема у секретаря, Сокк стал излагать причину своего путешествия в Бонгат, и в это время на галерее вверху появилась принцесса Вигира. Она окинула Сокка критическим взглядом и, похоже, не пришла в восторг от облика нового, как она подумала, соискателя ее руки. Наклонившись через перила, она громко окликнула секретаря:

– Арха, это который по счету?

Арха, вскочив с места, склонился вслед за Сокком в поклоне. Он разъяснил:

– Ваше высочество, это историк из Каванги, а не соискатель.

– Все верно, ваше высочество,– подтвердил Сокк. – Я только скромный ученый, прошу разрешения поработать в ваших архивах. Не таким, как мне, мечтать о... – он затруднился – о таком недостижимом чуде...

На это Вигира скривила губки и окинула Сокка новым взглядом – не то разочарования, не то презрения. Не говоря более ни слова, она величественно удалилась. Сокк в тот же день обо всем договорился и получил нужную бумагу с королевским доизволением и печатью – вот это и впрямь было чудом, и Сокк догадывался, чьих рук это дело. Он уже после полудня зарылся в груду старинных фолиантов и свитков. Тут его ждала новая встреча с Вигирой – некий каприз завел высокородную барышню в хранилище древностей и манускриптов.

– Нет, я хочу посмотреть самые-самые старые рукописи! звенел в музейной прохладе ее высокий звонкий голос.

В ответ смотрители что-то подобострастно шамкали. Принцесса заглянула в угол, где у стола сидел Сокк, и сделала удивленное лицо:

– Вы уже здесь? Не ожидала...

Сокк снова раскланялся. Он предполагал, что юное венеценосное любопытство быстро пресытится академическим покоем хранилища, и Вигира вскоре покинет его. Не тут-то было. Молодая дама битый час слонялась из конца в конец, выказывая на редкость неистощимую любознательность и столь же редкостную неугомонность. Ее высокий голосок был прекрасно слышен из самого дальнего угла, и Сокк не мог сосредоточиться. Через час он понял, что ученых штудий на сегодня не получится, и решил наведаться сюда под вечер. Направившись к выходу, он вновь повстречал принцессу. Они едва не столкнулись – Сокку показалось даже, что Вигира нарочно выскочила из-за полок, чтобы Сокк налетел на нее. Он отстранился в последний миг, и извинился со всей наличной учтивостью:

– О, ваше высочество, прошу прощения за мою неловкость...

– Как, вы уже нашли все свои манускрипты? – выгнула брови принцесса.

– О, нет,– отвечал Сокк. – Это было только самое первое знакомство со здешними сокровищами.

– В таком случае, удачного продолжения,– любезно кивнула Вигира.

Сокк прошел к выходу и обернулся. Вигира смотрела вслед с выражением какой-то странной обиды и неудовольствия. "Что я ей сделал?" – удивился Сокк.

– Она влюбилась! Сокк ей нравится!.. – затянула Фим. Скажи, Вырик!..

– Коэффициент любовного интереса девяносто семь процентов,– тренькнул Вирт.

Сокк велел им замолчать. Он вернулся на свой постоялый двор, где как раз накрывали общий ужин для постояльцев. Соседом Сокка оказался немолодой толстячок с брюшком.

– Баронет Гомда пар Кевиа... – он с полминуты называл свою славную фамилию по ее полному именному титулу и заключил: – Для друзей просто Гомда. Я из Кейдера.

– Сокк Шавва,– представился историк. – Из Каванги.

Они поболтали и узнали друг о друге начальные сведения.

– Вам хорошо,– вздохнул Гомда. – Вы, ученый, в стороне от этой суеты... А я...

– Вы вздыхате, как влюбленный,– заметил Сокк.

Гомда расхохотался.

– Да я даже еще не видел принцессу. Говорят, впрочем, что она действительно красавица.

Сокк пожал плечами:

– Я не сказал бы, что высокородная Вигира страдает от каких-либо изъянов, но, признаюсь вам откровенно, и ослепительной красоты я не заметил.

– Вы ее видели? – оживился Гомда.

– Да, дважды,– и Сокк рассказал о своем знакомстве с Вигирой.

– Счастливчик,– снова вздохнул Гомда.

– Если вам это сватовство в тягость, зачем вы приехали на турнир? – удивился Сокк.

– А почему бы и нет? – отвечал Гомда. – Я младший сын в семье, у старшего пар Кевиа уже двое своих сыновей, так что наследовать лен мне никак не светит. А тут хоть... – баронет сделал неопределенный жест рукой. – А потом, кто знает? Я не так плох на мече, правда,– Гомда помрачнел,– говорят, будут еще какие-то задачи, а я в арифметике не силен... Да нет, куда мне,– вдруг признался он. – Тут есть маркиз Ассой и принц Лет, красивые богатые молодые люди, сведущие во всех науках и, говорят, прекрасные бойцы. Я уж не говорю о политической подоплеке – ведь за каждым влияние их собственных стран и престолов. Так что...

Баронет снова вздохнул. Они поболтали еще о том и о сем, и разошлись по комнатам немного вздремнуть. Сокк под вечер отправился прогуляться по Бонгату – идти в архив было, пожалуй, уже поздно. Кавангийцу повезло еще на одну встречу принцесса Вигира в сопровождении кавалькады придворных возвращалась с прогулки к реке. В ее свите были также маркиз Ассой и принц Лет и еще кое-кто из соискателей – самые знатные, разумеется, и самые.... – в общем, те, насчет каких распорядился царь Агакха. Прочие соискатели толпились вдоль дороги, подкручивая усы и бросая пламенные взгляды. Неожиданно Сокка вытолкнули в этой давке чуть не под копыта одной из лошадей.

– Ах! – послышался вскрик принцессы. Она спрыгнула с лошади и поспешила к кавангийцу.

– Вы не ранены? – участливо спрашивала принцесса. – У вас на лице кровь. – Вигира вынула платок и отерла лицо Сокка. Умоляю вас – не сердитесь на оплошность моей фрейлины – она никудышная наездница. Азара, ты едва не наехала на нашего ученого гостя! – упрекнула принцесса.

– О, пустяки, все в порядке,– успокаивал Сокк.

– Нет-нет, мы должны отвезти вас во дворец – пусть наши врачи вас осмотрят,– настаивала Вигира.

Под прицелом множества завистливых глаз Сокк стойко отражал натиск принцессы и, в конце концов, отбился. Однако у него в руках остался платок принцессы. К Сокку тотчас подскочила толпа ревнующих соискателей, подняв оглушитленый галдеж.

– Сударь, вы не сделаете одолжение? – наперебой восклицали они. – Умоляю вас – за любую сумму!.. Платок!.. Если вы соблаговолите!..

Сокк заметил среди них Гомду и быстро отдал платок ему. Баронет расплылся в широкой улыбке среди похоронного молчания прочих претендентов на бесценный сувенир. Вместе с Гомдой Сокк вернулся в гостиницу. Гомда опять сокрушался:

– Ну почему, почему вам так повезло? Почему меня не угораздило попасть под копыта?.. Эх!.. Завтра я нарочно брошусь под ноги лошади Вигиры...

– Но ведь приз все равно достался вам,– напомнил Сокк.

– О, да! – просиял Гомда. – Это ведь доброе предзнаменование, как вы считаете? Кстати, мой друг, вы были несправедливы к принцессе – она не просто лишена телесных недостатков, она – самая настоящая красавица.

Сокк расхохотался:

– А, вы, наконец, сподобились и влюбиться!

Утром Сокк поспешил в архив наверстывать упущенное. Он не поверил своим глазам, застав у одного из столов с рукописями принцессу. Вигира была всецело поглощена изучением летописей и едва заметила приход Сокка. Она рассеянно кивнула ему, на миг оторвавшись от свитка, и снова углубилась в чтение.

Но не более чем через полчаса принцесса очутилась подле его стола с вопросом об одном неясном месте в тексте. Она показала свиток Сокку:

– Вы не растолкуете мне, что здесь имеется в виду?

Вигира наклонилась к столу и указала пальцем место на бумаге. Ее плечо шоркнулось о плечо Сокка, волосы щекотали его ухо. Сокк поневоле заерзал. Принцессу же, как оказалось, интересовало старинное предание о влюбленной королеве Алипсе и заморском рыцаре. Сокк и Вигира немного об этом побеседовали, и принцесса вернулась за свой стол, недвусмысленно показывая, что не собирается докучать заезжему ученому. Но вскоре у Вигиры появился новый вопрос. Она развернула свиток на столе Сокка и, наклонясь к столу, прислонилась к спине кавангийца грудью. Сокку стало не по себе. По счастью, в эту минуту заглянул служитель архива, чтобы справиться, не угодно ли чего ее высочеству. Принцесса попросила принести лимонаду. Они с Сокком тем временем довольно мило поболтали – Вигира расспрашивала Сокка о разных исторических диковинках,– в основном, ее интересовали разные любовные истории знаменитых властителей Анорины, а Сокк, увлекшись, прочитал чуть ли не двухчасовую лекцию на эту тему.