Текст книги "Война мертвых"
Автор книги: Александр Бруссуев
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Антикайнен вернулся и только развел руками на вопросительные взгляды товарищей.
– Может, он продвинулся, и его здесь больше нет, – сказал Мортен.
– Или эта была давнишняя его проекция, а сам он уже насиделся на всех облаках и наигрался на всех арфах, обрел свою Беатриче и теперь безмятежен и счастлив, достигнув, наконец, той цели, ради которой, собственно говоря, и родился в свое время на свет.
То ли Охвен это сказал, то ли Илейка это подумал, то ли мне нашептал во сне уставший Велиал.
Я никогда не верил в таинство исповеди. Я не верил в само таинство и в процедуру, как таковую.
На кой черт я должен говорить о своих грехах незнакомому и скучающему попу? Со своими грехами я живу каждый день и каждый день сам себе исповедуюсь. Мне стыдно за свои ошибки, и вовсе необязательно чтобы кто-то, возомнивший себя ближе к Господу, чем я, указывал мне на них.
Ну, а коли вся суть сотворения греха лишь в том, что потом его можно замолить и выбросить из головы, значит, что-то не так в душевном состоянии. Каждый умирает в одиночку, и за грехи каждому воздается индивидуально. Поп рядом на сковороде жариться не будет. Ему своя сковорода уготована.
Страдают несчастные грешники, больно им и нет покоя. Длится такое состояние бесконечно. Нету срока давности.
Но есть черные души, как говорили многие классики, как нашептал мне Велиал.
Человек, раскаявшийся при жизни, обязательно искупится. Воля Господа внезапно выдернет его из Геенны огненной, посадит на облако и даст в руки арфу. Зажигай, чувак. Ну, или чувиха. Ты – просветленный.
Но если на смертном одре, когда, вроде бы, можно подвести итог своим деяниям, а в голову лезут лишь заурядные отмазки, типа: не я такой – жизнь такая, мне приказали и я сделал – ничего личного, все лишь во благо человечества, государства, народа, корешей; тогда кранты. Тогда душа черная.
И нет им прощения, потому что они сами никого не прощали. И нет к ним сострадания, потому что они сами никого не любили, лишь пользовались.
Но вот какая странность, если прислушаться к Велиалу. Черных душ всегда было много, они для бесов – самое лакомство, но неизвестно когда они, вдруг, принялись если и не объединяться – то группироваться. А, уж собравшись в кучу, идут войной на праведников, словно цель у них появилась – изничтожить всех.
Что-то странное в черных душах просматривается, все меньше в них остается того, что вложил Творец. Типа, что-то новое добавлено. Тогда кем?
Тревожно. Муторно. Без светлого будущего.
Звон, звон, звон душу переполнил.
Все, что смог, исполнил.
Клятва не стон, да песня, как молитва.
Дили-дили-дон-дон.
Ох, на сердце крапива, да острая бритва.
Запалила искра, загудели колокола,
Залетела стрела в тихую обитель.
Пламенем пылает пожар и спешит уберечь алтарь
Старый звонарь, Ангел мой хранитель.26
6. Черные и Пот.
В животе у Илейки заурчало. Он посмотрел на Охвена и спросил:
– У вас как тут с едой дела обстоят?
– Где перекусить можно, а, марсиане? – это уже Макс, тоже внезапно почувствовавший приступ голода, обеспокоился.
А Тойво промолчал, хотя есть ему захотелось не меньше, чем всем остальным. Просто он был деликатным и вежливым человеком, обученный Соловецким лагерем ко всяким ограничениям.
Мортен, судя по виду, растерялся.
– О, блин, я и позабыл, что люди без еды и питья очень быстро в души превращаются, – сказал он. – Сами-то мы как-то не очень.
– Святым духом питаемся, однако, – то ли пошутил, то ли всерьез добавил Охвен.
– Придется голодать? – тяжко вздохнув, предположил Илейка. Глаза у него сделались печальными-печальными.
Мортен вопросительно посмотрел на своего старшего товарища и после утвердительного кивка начал карабкаться на ближайший валун. Беса на нем не было, то есть этот кусок скалы был необитаем по неизвестной причине.
Молодой викинг спустился тогда, когда прочие товарищи уже всерьез начали считать, что он там провалился, либо улетел в далекие дали. Всем своим видом он давал понять, что увидел нечто важное и определяющее.
– Ну? – спросил Охвен.
– В общем, так, – ответил тот. – Держаться правее ям с грязью – будет жаровня. Если удастся ее обогнуть, то там должно быть то, что нам нужно. То есть, не нам, а людям. Еда. И питье.
В общем, направление движения вырисовалось. То ли на запад, а, может быть, и на восток. Это было не страшно – можно по ходу движения сориентироваться.
Охвена смущало несколько факторов, с которыми нельзя было не считаться.
Во-первых, там, где много грязевых ям, там всегда пасутся условно неисправимые, то есть черные, души. Несмотря на то, что каждый умирает в одиночку, эти бросаются гвалтом, и никак с ними не договорится. Вычисляют, падлы, тех, кто не как они, и рвут их на части, чтобы потом эти части предложить бесам, которые в скоплениях душ всегда присутствуют. Они сидят на камнях в свободное от работы время и поедают подношения. Поддерживают свои силы, чтобы, заступив на очередную вахту, мучить грешников с прежним энтузиазмом.
Конечно, вкуснее для них не те, кто чуточку Господней искры в себе содержит, но привередничать не приходится. Черные души теперь на десерт. Их отчего-то валят не так уж и часто. Организованней они стали, что ли.
Стало быть, следует опасаться нападения. Не привыкать, конечно, но с живыми людьми все непросто.
У душ по причине естественной среды пребывания, крови нет. Они сами и есть кровь, только в другой формации. Люди не вполне подготовлены для этой среды, то есть для них все совсем неестественно. Можно им проливать кровь, или нельзя – это науке неизвестно. Наверно, все-таки нельзя.
Если же на человека нападают с враждебными намерениями, то кровопускание очень даже возможно. И что тогда будет? Копец будет.
Бесы за каплю живой крови родину продадут. Ну, а черные души возрадуются самым мазохистским образом и будут эту кровь выцеживать по миллиграммам.
Есть возможность, конечно, что ничего не случится, но по реальной оценке на это уповать не следовало.
Теперь, во-вторых.
Мимо жаровни пройти невозможно. Бесов там поблизости – как собак нерезаных. Схватят любую душу неприкаянную и втолкнут на самую середину сковороды – пущай подрумянится. Люди к такому обращению не приспособлены вовсе. Спекутся, к лешему.
Обойти, конечно, можно. Но размеров жаровен не знает никто. Все-таки Геенна огненная. Человек запросто исхудает настолько, что толку от него не будет никакого.
И в-третьих, совсем необязательно, что попадут они туда, где можно едой разжиться. Таких мест становится все меньше и меньше. И на то есть причины, о которых говорить можно лишь, оказавшись поблизости.
– Братцы, – сказал Илейка. – С черными душами я разберусь. Есть пока во мне силушка, что Иисусом и Андреем была дана27. Руки тряпьем обмотаю, чтоб кулаки не ссадить – тогда подходи, братва.
– Появилась у меня задумка, как жаровню обойти, – заметил Тойво. – В шюцкоре нас тому не учили, но аналогии составить можно28.
– А я найду любую еду, где бы она ни была упрятана, – добавил Макс. – В ментовке такому не учат, тут жизненная позиция важна.
Делать нечего, надо попытку пытать.
Охвену и Мортену тоже следовало беречься: если они сгинут – не будет у людей проводников в этом безобразии.
В общем, получалось, что приходилось надеяться только на случай. Господь не выдаст, свинья, как говорится, не съест. При мысли о съеденной свинье желудки у людей спели оригинальную заунывную песню. Хорошо, что она оказалась короткой.
Кулаки себе обмотали все, за исключением, понятное дело, викингов. На это ушло нательное белье Илейки и частично Макса. Тойво и так был одет совсем не для приема в местном бомонде. Люди получились, как бедуины во время бури в пустыне. Но исходя из того, что смысл последнего словосочетания теперь навечно привязан к США, правильнее будет назвать «как бедуины в песчаной буре».
Они пошли в направлении скопища ям с грязью. По ходу движения Мортен разъяснил, что это такое и откуда они взялись.
Неспроста, оказывается, совсем недавно Охвен швырнул злобного одиночку с переломанной шеей в такую зловонную воронку. Так поступают, в основном, все, от одних душ до душ других. Ибо если жертву, которая перестала шевелиться, не скормить бесу, а просто бросить посреди поля, то на этом месте очень скоро возникнет такая вот лужа с грязью. И потом полезут из нее другие души, чье существование где-то там на необъятных просторах прекратилось по причине учиненного с ними насилия.
Поэтому правило не оставлять неприбранную душу без всяких признаков моторики, крупной или мелкой, обрело статус закона. Выброшенная же в лужу выпотрошенная до полного неприличия душа просто растворится в уже имеющейся грязи. Все довольны. Можно дальше страдать и мучиться.
–
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
