Текст книги "Ликвидаторы"
Автор книги: Александр Волков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Наталья (c несколько наигранным интересом). И хорошо подают?..
Шахов (строго, серьезно). Подают нищим, калекам, а музыкантам платят. Почувствуйте разницу!.. (Вновь беспечно.) Сколько платят?.. По-разному. По погоде, по настроению, по тому, хороший был концерт в Филармонии или так себе, и если ты хочешь заработать, ты должен уметь улавливать такие вещи, знать, когда толпа разлимонится под "Yesterday", когда под "House of a rising sun", а когда полезет по сумочкам и карманам после Чарли Паркера или Глена Миллера...
Скуляев (рассудительно). Уличные музыканты облагораживают городской пейзаж. Как деревья. Монументы. Звучащая подвижная скульптура. Скульптурная группа.
Наталья. Скульптурам не платят.
Шахов. Платят скульпторам.
Скуляев. Резонно.
Пауза.
Шахов (развивает тему). Иное дело, когда играешь один, в переходе между станциями: здесь и одеться надо как следует, и причесаться, в общем, выглядеть... Обыватель сторонится оборванца, грязный оборванный нищий не внушает ему ничего, кроме страха и брезгливости, а его игра представляется такой же ложью и фальшью, как предложение цыганки погадать по линиям руки... (Замолкает, отпивает большой глоток вина.)
Наталья (решительно тряхнув головой). Нет, не представляю, как это: вот так, ни с того ни с сего встать посреди толпы, положить перед собой шапку, начать играть... Ты, Шахов, ненормальный!..
Шахов (машет рукой). Чушь, Натали!.. Ты не имеешь об этом ни малейшего понятия!..
Наталья (неожиданно резко). Вот-вот, тебя послушать, так я никогда ни о чем не имела никакого понятия!..
Шахов (так же резко). Неправда, не надо обобщать!.. Ты прекрасный искусствовед!.. Вот... (Берет со стола найденную на помойке тарелочку.) Эпоха, термин, цена, и все с ходу, с одного взгляда!.. (Скуляеву.) Цени ее, Юрок!.. Походи с ней по нынешним антикварным лавкам, там иногда такое попадается, что я просто диву даюсь!.. Причем за гроши!.. Смех!..
Смеется, закашливается, вытряхивает из пачки папиросу, закуривает. Скуляев внимательно смотрит на него. Пауза.
Скуляев (нарочито небрежным тоном). И что же там такое попадается?..
Шахов (смотрит на него исподлобья, лукаво). Да так... Чепуха... Разве что иногда: старенький холстик, прошлый век, пейзажик, портретик, натюрмортик, жанровая сценка – второй сорт, лубок... Там ведь тоже искусствоведы работают, мимо них муха не пролетит!..
Скуляев (с усмешкой). Знаю я этих искусствоведов. Муха не пролетит – это точно!..
Берет бутылку коньяка, наливает Шахову, себе. Поднимает свою рюмку.
Скуляев. Ну, давай, Миха!.. За змею!.. Как там, по-восточному?.. Освоение новой среды, уход в себя, первые признаки старения – так?..
Шахов (кивает). Так, Юрок, все так!..
Скуляев (продолжает). Змея очень самолюбива, ранима, противоречива, но если она хочет все же претворить свои идеи в жизнь, ей нужно очень точно рассчитать свои силы!..
Шахов (подхватывает). Оставшиеся силы!..
Чокаются, пьют. Наталья сидит неподвижно и смотрит в огонь. Скуляев ставит на стол пустую рюмку, откидывается на спинку стула.
Скуляев (расслабленно). Странное, однако, дело: чем старше я становлюсь, тем моложе я себя чувствую. В тридцать лет мне казалось, что все, что я мог сделать в этой жизни, я уже сделал, и жить больше незачем, следующий десяток, до сорока, я почти не помню... То есть, конечно, помню: ловчил, крутился, организовывал какие-то подпольные производства, был под судом за хищение в особо крупных размерах, чуть под вышку не подвели, хорошо, нашлись добрые люди, упрятали в дурдом... Cначала в один, потом в другой, потом в третий пять экспертиз по пять штук за каждую! И – свобода!.. Мало того – жизнь!.. За двадцать пять тысяч рублей – всего!..
Шахов. Но у тебя они были!.. А если бы не было?..
Скуляев (коротко). Вышка. Одному нашему дали. И деньги не спасли. А жаль. Гениальная была голова, золотая. Тридцать тысяч часов через румынскую границу. Электронных, с зуммером. Нанял цыганят, они перед таможней все тридцать тысяч батареек перевернули, и вся партия проскочила без единого писка – каково?!.
Шахов (с преувеличенной серьезностью). Фантастика. Чичиков. Бендер.
Скуляев (сосредоточенно глядя перед собой). И в такую голову, в такой сосуд девять граммов свинца!.. Да как у них рука поднялась?!. Дантесы!.. А как бы он сейчас развернулся!..
Берет бутылку коньяка, наливает Шахову, себе. Вопросительно смотрит на жену. Она вся в себе.
Скуляев (негромко зовет). Наташа!.. Ау-у?!.
Она не реагирует. Словно не слышит.
Скуляев (уже громко). Жена!.. Наташа!..
Громко, сложив ладони ковшиком, хлопает. Звук выходит настолько резкий и неожиданный, что Шахов и Наталья вздрагивают.
Наталья (резко обернувшись к мужу). Что с тобой?.. С ума сошел?..
Скуляев (опешил). Я?..
Наталья (смотрит на него). А кто же?..
Шахов (примирительно). Без меня!.. Без меня!..
Скуляев (коротко, сухо). Извини. (Наталье.) Шампанское?.. Коньяк?..
Наталья (безразлично). Все равно.
Скуляев. Тогда ерш!..
Берет бутылку коньяка, шампанского, льет в подставленный бокал. Наталья смотрит в сторону. Шахов, напротив, внимательно наблюдает.
Шахов (дождавшись, пока бокал наполнится доверху). Бурый медведь!
Пауза. Скуляев думает, держа рюмку в пальцах.
Скуляев (глядя перед собой). Даже возраст совпал – тридцать семь.
Шахов (качает головой). Надо же так подгадать!
Скуляев (не обращая внимания). Подрывал экономическую мощь страны.
Наталья. Как крот.
Скуляев. Сейчас такие люди банки возглавляют. Корпорации.
Шахов. Кто-то из великих сказал, что если бы крот был размером со слона, это было бы страшное, непобедимое животное.
Скуляев (машет рукой). Ерунда. СС-30 – "земля-земля" – и нет проблем.
Шахов (серьезно). Это точно. На силу сила всегда найдется.
Наталья. Давайте выпьем!..
Оборачивается к Скуляеву и Шахову, протягивает над столом руку с бокалом. Чокаются. Пьют.
Шахов (ставит на стол пустую рюмку). Я тоже там был.
Скуляев. Где там?
Шахов (смотрит на него, крутит пальцем у виска). Там... Но ты за деньги, за свои, а я на казенный счет... (Смеется.) Сера, электрошок – полный курс, все, кроме лоботомии...
Скуляев (удивленно). Да что ты говоришь?.. Мы не знали.
Наталья. Ты не знал, а я знала.
Скуляев (вскидывает брови). Н-да?.. Интересно. И когда же ты там был?..
Шахов. Примерно тогда же, когда и ты. В те же сроки.
Скуляев (успокоенно). Тогда понятно, почему я не знал...
Наталья. Да. Я не хотела говорить, беспокоить. Своих проблем хватало.
Скуляев. Более чем. Один прокол, и все – вышка. Пан или пропал.
Шахов. Да, они такие... Пальца в рот не клади – руку отхватят. В момент.
Скуляев. Но ничего?.. Обошлось?..
Шахов. Подавились.
Пауза. Скуляев разливает коньяк, подвигает Шахову тарелочку с ветчиной, вазу с салатом и прочее.
Скуляев (заботливо). Ты, Миха, закусывай... Тебя жизнь, я вижу, не балует.
Шахов (стучит ногтем по тарелочке). Когда как: один взгляд – и тыща баксов.
Скуляев. Это исключение. Я вообще...
Шахов (согласно кивает головой). Вообще да... Тут ты прав. Но и я прав. Мне без этого не жить.
Скуляев. Без чего?
Шахов. Без сознания того, что я прав. Каждый день доказываю. Каждый час. Минуту. Секунду.
Скуляев. Кому?..
Шахов. Что: кому?
Скуляев. Кому доказываешь?..
Шахов. Мне все равно. Кто попадется. Толпе в метро. Ментам. Им чаще всего. У меня ведь даже паспорта нет. Ничего нет. Гол как Адам.
Скуляев. И как?.. Удается?..
Шахов. Что... удается?..
Скуляев. Доказать?..
Шахов (показывает на себя). Как видишь. Не удавалось бы, так вы бы меня и не встретили сегодня возле Большого зала. Уже тлел бы где-нибудь без некоторых внутренних органов. Невостребованный труп. Бомж. Умер Максим – ну и бог с ним!.. (Смеется.) Или пепел в казенной урне. Страна позаботилась бы напоследок.
Скуляев. Чепуха. Никаких сантиментов. Чисто санитарная акция.
Шахов. Вот-вот: или санитария, или символ. Неизвестный солдат. (Громко.) Как-то тебе там спится, герой?..
Скуляев (бодро, по-уставному). Зер гут!
Наталья (решительно). Давайте выпьем!
Чокаются. Пьют. Закусывают. Часы бьют половину. Пауза. Скуляев снимает пиджак, вешает на спинку стула. Под пиджаком оказывается портупея с кобурой и револьвером.
Скуляев (глядя в пространство). И все-таки в этом что-то было!
Шахов. В чем?..
Скуляев (неопределенный жест). В том, что было. Риск. Романтика. У меня даже пистолет был. Макаров. Сейчас тоже есть. Но все законно. Даже менты говорят: если не имеешь средств защитить свои деньги, лучше этих денег не иметь.
Шахов. Логично.
Скуляев. Да. Там работают не одни идиоты. Хотя последних больше.
Шахов. Ничего, поумнеют. Нужда заставит.
Скуляев. Это точно. Иначе им кранты. Бандюки задавят.
Наталья. Уже задавили.
Скуляев. Не всех. Кое-кто остался. Держится.
Шахов. Ты думаешь?
Скуляев. Я не думаю. Я знаю.
Шахов. Хорошо тебе. Знание – сила.
Скуляев (отмахивается). Чепуха. Деньги – вот сила. Отсюда связи. Все на деньгах. Они как известь. Вон Америка – какая махина!.. А все почему?.. Потому что есть чем все эти кирпичики – это мы все: ты, я, она (поочередно тычет пальцами в Шахова, Наталью и себя) – кирпичики – есть чем скреплять, связывать!.. А у нас что?.. Что нас связывает?..
Шахов. Юность. Воспоминания. Наташа.
Скуляев (энергично возражает). Слабо. Мало. Вот если бы сейчас какое-то общее дело, тогда да. А прошлое для тех, у кого нет ни настоящего, ни будущего.
Шахов. Для таких, как я?
Скуляев (решительно). Я этого не говорил.
Шахов. Но подумал.
Скуляев. Да. Но так, мельком. Сейчас все может случиться. Даже чудо. Сегодня ты бензиновый король, а завтра лежишь в прохладном морге с дыркой в голове. Контрольный выстрел.
Шахов. А я сегодня бомж, а завтра увидел в "Антикваре" Шагала или Матисса за сто рублей, бутылки сдал, купил, продал знатоку за сто тысяч долларов, и вот у меня уже квартира с видом на собор Петра и Павла.
Скуляев (скептически). Чепуха. Сказки. Мечты.
Шахов. Поживем – увидим.
Скуляев. Ну-ну...
Разливает коньяк. Наталья подвигает свой бокал. Скуляев наполняет его шампанским пополам с коньяком.
Скуляев. Это четвертый.
Наталья (твердым голосом). Здесь слабых нет.
Скуляев. Ну-ну...
Пауза. Пьют молча, не чокаясь.
Скуляев. А тебя-то за что?..
Шахов (как бы выходит из минутного забытья). Что – за что?
Скуляев. Сера. Электрошок. Лоботомия.
Шахов. Лоботомии не было. От нее следы остаются. Что бы они сказали международным представителям? С лестницы упал? Там дураков нет. Всякое видали. Глаз наметанный.
Скуляев. Но за что?..
Шахов (по слогам). И-на-ко-мыс-ли-е. Сейчас на всех углах, на всех лотках, наравне с порнухой. А тогда статья. Или диагноз: вялотекущая шизофрения. Психическая патология. Лечить в принудительном порядке. (Смеется.) Плюс наркомания. Промедол. Морфий. Ханка. Опий. Сам возгонял. Чистые кристаллы. Почти героин.
Скуляев (мрачно). А теперь в каждой школе. Никаких проблем. С шестого класса. Никакая охрана не спасает от белой смерти. Детям не объяснить. В таком возрасте человек думает, что он бессмертен. Как инфузория.
Наталья. Инфузория не думает. Она просто живет. Мерцает ресничками.
Скуляев. Дети тоже не думают. То есть думают, но не о том. О всякой ерунде: не тормози – сникерсни! Финт для тех, кто вправду крут! Не проспи тусовку в Нью-Йорке! Бред. Что видят, то и повторяют. Ничего своего. Знают только одно: всегда желать большего! Бери от жизни все! Только брать. Жрать. Пить. Предохраняться.
Наталья. От того же СПИДа. Разовые шприцы в каждой аптеке. За гроши.
Шахов. А для взрослых автобус. Стоит возле рынка. Международный Красный Крест. Разовые шприцы. Культурно. Понимают, что болезнь. Что в таком возрасте про силу воли уже поздно. Берегут психику.
Наталья. Чепуха. СПИДа боятся.
Шахов. Это да. Это точно. СПИД не выбирает: бомж, академик – вирусу все равно. Он как Дантес. Как полковник Кольт. Бог создал людей, полковник Кольт сделал их равными. Таксист, академик – все равно.
Скуляев. Академик вряд ли. Не та группа: возраст, уклад жизни – все не то. Вот артисты, наркоманы, танцоры – первая добыча.
Шахов. Ничего, переживем. Бог милостив. Лекарство найдут. Человечество выживет.
Скуляев. Зачем?..
Шахов. Что: зачем?
Скуляев. Я говорю: какой смысл?
Шахов. Придумают. Луну заселить. Марс. Другие галактики.
Скуляев. Пришельцы не позволят. Сбивать начнут. Они за нами давно следят. Отлавливают. Вскрывают. Даже оплодотворяют. Прямо там, в тарелках.
Шахов. Насильники. Бандиты.
Наталья. Хватит болтать. Наливай!
Протягивает над столом руку с пустым бокалом. Скуляев наливает ей шампанское пополам с коньяком.
Скуляев (без всяких эмоций). Это пятый.
Наталья (отпивает большой глоток). Здесь слабых нет. Вот (указывает на Шахова) Миха. Сера, электрошок, лоботомия, никаких документов – и ничего, живет.
Скуляев. Это не жизнь.
Наталья. А что же?
Скуляев. Прозябание.
Наталья. Это как посмотреть.
Скуляев. А как ни смотри. Умрет, и никто не вспомнит. Разве что в хронике покажут: неизвестный труп. Обнаружили по запаху. Последняя стадия разложения. Кто был? Что за человек? Невозможно определить. Разве что пол.
Наталья. И возраст.
Скуляев. Приблизительно: от сорока до шестидесяти.
Наталья. По зубам точнее.
Скуляев. А пол совсем точно. Тут никаких "приблизительно". Или – или. Если захотят возиться, конечно.
Наталья. Практикантам отдадут. Пусть учатся.
Скуляев. Отличать человека от обезьяны в последних стадиях разложения.
Шахов. Разницы практически никакой, разве что анатомия: кости, череп...
Скуляев. Особенно череп. У них: во!.. (Прижимает ко лбу два пальца.) А у нас – ого-го!.. Почувствуйте разницу!..
Шахов. Не у всех... Я имею в виду разницу.
Наталья. У нас обезьяны не водятся. Высокие широты.
Шахов. Да, не Карфаген.
Скуляев. В Карфагене тоже не водятся. Мы не видели.
Шахов. В Индии водятся. Прямо в больших городах: Джайпур, Агра, Бангалор. Рыскают по помойкам, как наши кошки, собаки...
Скуляев. Коровы жуют старые газеты. Козы объедают афиши. В Мадрасе. В Дели. Священные животные.
Шахов. Потом молоко, кефир. Со свинцом, со всей полиграфией. Heavy metall.
Наталья. Римлян погубил свинцовый водопровод.
Скуляев. А этим хоть бы что: за миллиард перевалили.
Шахов. Нищета, голод, стихийные бедствия, земля как асфальт – все равно. Ничто не останавливает. Сознание определяет.
Скуляев. Духовная одаренность. От природы. Будда. Рамакришна. Ганди. Саи-баба.
Шахов. Саи-баба – жулик и шарлатан.
Скуляев. Путтапарти – святое место. Тысячи, миллионы со всех концов света... Стремятся как к солнцу. Коснуться края одежды, подать записку...
Шахов. На каком языке?.. На телугу?..
Скуляев. Каком телугу?.. Почему телугу?..
Шахов. Он других не знает. Чешет на даршанах как из пулемета, переводчик за ним еле поспевает. (Цитирует.) Человек – это тот же компьютер. Если что-то ломается в компьютере, вы зовете инженера. Так и человек. Если что-то в нем сломалось, есть какие-то проблемы... И так далее. Припадают к стопам. Все равно к чьим. Особенно наши. Ни слова не понимают, а туда же. Сидят среди итальянцев, канадцев, чилийцев, те хоть из перевода что-то улавливают, а наши что?.. Интернешенл. Гибрид Артека с дурдомом. Племенное сознание.
Скуляев (с каменным лицом). Ты ничего не понял. Золотая цепочка из воздуха. Апельсин. Чудо материализации. Человек трансформирует молекулы. Был кислород, азот...
Шахов. Углекислый газ, духота, смрад...
Скуляев (вдохновенно). И из смрада – золото!
Шахов. Еще бы!.. Ты его рукава видел?.. В таких кулисах телевизор можно спрятать!.. Пылесос!..
Наталья (отстраненно). У меня тоже были сомнения.
Скуляев (указывает на нее пальцем). Вот!.. Потому и не помогло. Ты должна была верить. Обязана.
Наталья. Я пыталась. (Разводит руками.) Не вышло.
Скуляев. Что ты, что он. (Кивает на Шахова.) Без веры. Без идеалов. (Наталье.) Но ты хоть сокрушаешься, страдаешь, стремишься!.. А он?.. (Указывает на Шахова.) Сплошная поза!.. Только я!.. Я!.. Так в этой позе и сдохнет!.. И что?.. Найдут, кинут в ящик – и в печь. В геенну. Так, без имени. Как кошку, собаку...
Шахов. Обезьяну.
Наталья. Такое со всяким может случиться. Особенно сейчас. Никто не застрахован.
Скуляев. У него вероятность выше. Группа риска. Как СПИД для гомика.
Наталья. Но все-таки человек живет. Значит, на что-то надеется.
Скуляев. Он живет в мечтах. Всегда жил. Журналы издавал. Голоса слушал. Читал только то, что через границу в тайниках провозили.
Наталья. Ты тоже читал.
Скуляев. Под его влиянием. Идеализм обаятелен. Особенно в юности. Как форма борьбы с государством. Культ личной свободы. Инфантилизм. И сейчас так. Хиппи-переросток.
Шахов негромко смеется.
Скуляев (указывает на Шахова). Вот видишь! Я бы на его месте рыдал. Или удавился. А ему хоть бы что...
Наталья. Таких мало. Единицы.
Скуляев. Это нас и спасает. Иначе все бы давно жили вот так...
Широким жестом обводит чердак. Шахов хохочет во весь голос. Постепенно его смех затихает. Пауза. Часы бьют одиннадцать ударов. Сцена постепенно погружается во тьму.
Картина третья
Все трое по-прежнему сидят на своих местах. Шахов курит трубку. Наталья и Скуляев говорят между собой так, словно его здесь нет.
Скуляев. И ведь он ничего не хочет менять. Его все устраивает.
Наталья. Почему ты так думаешь?
Скуляев. Я вижу.
Наталья. А я нет.
Скуляев. Посмотри и увидишь.
Наталья. Я уже смотрела.
Скуляев. И что?
Наталья. Ничего. Ты слишком категоричен.
Скуляев. Но у меня есть основания.
Наталья. Какие?
Скуляев. Я предлагал ему работу. Два раза.
Наталья. Первый раз слышу.
Скуляев. Я молчал.
Наталья. Почему?
Скуляев. Ты бы захотела его увидеть, но тогда, в твоем состоянии, это было ни к чему. Это было просто опасно.
Наталья. Оба раза?
Скуляев. Да. Первый раз я предложил ему написать статью о старых домах в зеленой зоне. О том, что они вот-вот рухнут.
Наталья. Зачем?
Скуляев. Заказ фирмы. Чтобы жильцы не слишком упирались, когда им предложат выселиться...
Наталья. Куда?
Скуляев. В отдельные квартиры. Он должен был написать, что фирма дает им прекрасный шанс. Другого не будет.
Наталья. Он написал?
Скуляев. Да. Восемь страниц вместо трех.
Наталья. Можно было сократить.
Скуляев. Не в этом дело.
Наталья. А в чем?
Скуляев. Мысль. Идея. Вы, прожившие здесь лучшие годы, поднявшие этот город из руин, – лишние. Здесь воздвигнут элитные хутора. Чтобы жить как за каменной стеной. Когда камеры для боссов сицилийской мафии пустуют, их сдают туристам как номера "люкс". Догоним и перегоним Сицилию!
Наталья. Интересная мысль.
Скуляев. Главное: перспектива! Никаких новых СИЗО! Готовая тюрьма! Только охрану сменить. Те не впускали – эти не выпустят. Стволы на сто восемьдесят градусов развернут: шаг вправо, шаг влево – побег, стреляют без предупреждения.
Наталья (оборачивается к Шахову). Так?
Шахов смеется. Голова его скрывается в табачном дыму.
Скуляев. Вот видишь: ему смешно. А меня уволили. Пинком под зад.
Наталья. Я не помню.
Скуляев. Я не говорил. Не хотел расстраивать. Мечтал строить коттеджи. Возрождать северный модерн. Двадцать девять пород гранита. Как янтарь. Мозаика. Каменная живопись. А вместо этого пинок под зад. Шеф вызвал, ткнул газетой в лицо: твоя работа? Твой человек писал? И все. Недолго музыка играла.
Наталья. Сам виноват. Надо было заранее прочесть.
Скуляев. Не успел. Мотался по карьерам. Смотрел гранит. К вечеру язык на плечо. Понадеялся на старого друга. Убереги меня бог от друзей, а от врагов я сам уберегусь.
Достает из кобуры под мышкой револьвер, крутит его на пальце, перебирает патроны в барабане, вновь убирает в кобуру. Шахов сильно затягивается и выпускает длинную струю дыма.
Шахов (невозмутимо). Я хотел привлечь внимание.
Скуляев. К чему?
Шахов. К проблеме. К людям. К фирме.
Скуляев. А вышел скандал.
Шахов. Скандал – лучшая реклама.
Скуляев. Мы заказывали не это.
Шахов. На это у вас бы ума не хватило.
Скуляев (Наталье). Ты слышишь?..
Наталья (бесстрастно). Не глухая.
Скуляев (вскакивает с места, возмущенно). Проблема!.. Люди!.. Фирма!.. Вранье!.. Пишет лишь о себе, о том, какой он умный и талантливый!.. Вот и сейчас: мы бьемся, разве что не танцуем вокруг него, пытаемся понять, помочь, быть может, даже спасти, а ему хоть бы что!.. Тарелку подобрал на помойке и думает, что ему этого до конца жизни хватит.
Садится, складывает руки на груди, отворачивается.
Шахов (невозмутимо). Я ее не продам.
Скуляев. Это еще почему?
Шахов. Смотрят не на то, что принесли, а на то, кто принес. Мне никто не поверит.
Наталья. В музее поверят. Там свои люди. Я могу позвонить.
Шахов. Хорошо. Я об этом подумаю.
Скуляев (грубовато). А что тут думать?.. У тебя разве есть варианты?..
Шахов. Что ты знаешь о моей жизни?.. Думаешь, я один такой?.. Нас много. Юристы, врачи, переводчики, журналисты, спортсмены. Есть даже чемпионка мира, бывшая. Есть программист, лауреат премии имени Ленинского комсомола. Связи везде.
Скуляев. Так пользуйтесь!.. Вытаскивайте себя из грязи!..
Шахов. Куда?.. В другую грязь?.. Нам и здесь хорошо. Полная свобода. Постоянная борьба за существование. Страшный азарт. Говорю как игрок. Верь на слово, все равно не проверишь. Духу не хватит.
Скуляев. Что ты знаешь о моем духе?.. Два суда. Исключительная мера. Пять экспертиз. Деньги – деньгами, симптомы – симптомами. Чтобы комар носа не подточил. Думаешь, это просто?
Шахов. Это как в спорте: три раунда – нокаут. Надо просто собраться.
Скуляев. Если ты. А если тебя?.. Самое страшное: недооценить противника.
Шахов. У тебя была твердая такса: пять тысяч за экспертизу. Без серы. Без электрошока.
Наталья. Без лоботомии.
Шахов. Не было лоботомии.
Наталья. А это что?..
Указывает на шрамы, пересекающие шаховский лоб.
Шахов. Милиция. Попал в облаву. Приняли за чеченского террориста.
Наталья. Похоже на лоботомию.
Шахов. Лоботомия страшнее. Здесь только сотрясение. Тошнота. Рвота. Само проходит. А там прямое вмешательство в мозг. Как выстрел. Только не до смерти. Тело живет. А личность?.. Так что лучше сразу пулю в лоб. Честнее. Но испугались.
Наталья. Чего?..
Шахов. Международных организаций. Они бы это дело так не оставили. Би-Би-Си. "Свобода". Там народ не дремлет. Ославили бы на весь мир. А кому это было нужно?..
Скуляев. Я скажу.
Шахов. Говори.
Скуляев. Тебе. Всю жизнь только этого и добивался. Славы любым путем. Любой ценой. Что, не так?.. Попробуй скажи, что я не прав?..
Шахов. И попробую.
Скуляев (откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди). Я жду.
Шахов встает, начинает прохаживаться по половицам. Громко щелкает пальцами. Наталья и Скуляев сидят неподвижно.
Скуляев. Это все?
Шахов останавливается перед столом, наливает себе рюмку коньяка, выпивает. Пауза.
Скуляев (скептически). Н-да, не густо... То все говорил, говорил, а тут сразу умолк. Язык проглотил.
Наталья. Не торопи человека. Вопрос серьезный. Он не может так, с ходу...
Скуляев. Это старость. То ли дело раньше, в юности. Ответ сразу, на любой вопрос. Ходячая энциклопедия. Дени Дидро.
Шахов. Я и сейчас могу.
Скуляев. Врешь.
Шахов. Проверь!
Скуляев задумывается. Пауза.
Шахов. Я жду.
Скуляев (усиленно думает). Сейчас... Сейчас...
Шахов. Вот видишь: ты даже вопрос не можешь задать, а от меня требуешь ответа. И не просто ответа. Хочешь, чтобы я изложил жизненное кредо. Мало того: оправдался. Ты ведь не просто спрашиваешь – ты обвиняешь!
Скуляев (бьет себя ладонью по лбу, азартно). Есть!.. Ни за что не ответишь!..
Шахов. А если отвечу?
Скуляев. Спорим!..
Заводятся как мальчишки.
Шахов. На что?..
Скуляев (оглядывается по сторонам). А что у тебя есть?
Шахов. Пластинки. Книги. Иконы. Выбирай!..
Скуляев. Ты говоришь так, словно предлагаешь мне выбрать оружие перед дуэлью!..
Шахов. Спор – та же дуэль. Только без крови.
Скуляев. Тарелка!
Шахов. Принято!
Скуляев. Теперь ты!
Шахов. Револьвер!
Скуляев. Идет!
Рукопожатие над столом. Над бутылками.
Скуляев (Наталье). Что ты смотришь?!. Разбей!..
Наталья разбивает рукопожатие.
Скуляев (манеры и интонация телевизионного шоумена). А теперь вопрос: в какой из трех пьес Шекспира – "Гамлет", "Макбет", "Король Лир" – в оригинале упоминается игрок в футбол? Время!
Наталья. Стоп!.. Вы не оговорили время!..
Шахов (перебивает). Это ни к чему!..
Скуляев (азартно). Конечно!.. Он все равно не ответит!.. Пропил ум!.. (Наталье.) Взгляни на его лицо!.. Это лицо алкоголика!.. Рожа!.. Харя!.. Морда!.. Еб...
Часы бьют половину.
Шахов (вскидывает руку). Время!.. (Встает с места, cдержанное торжество.) Термин "football player" употребляет Кент в пьесе "Король Лир", когда дает подсечку... А подбить тебя ногой, как мяч, можно?.. В оригинале это звучит так... (Встает в позу, говорит голосом провинциального трагика, с подвывом.) Nor tripped neither, you base football player! Акт первый. Сцена четвертая.
Торжественно раскланивается. Наталья редко, но звучно аплодирует. Скуляев слушает с каменным лицом.
Наталья (низким голосом). Браво, Сильва!..
Скуляев (Наталье, негромко). А вдруг он врет?..
Наталья. Не думаю.
Шахов встает из-за стола, отходит к буфету, достает с полки увесистый том с золотым обрезом, подходит, кладет на стол перед Скуляевым.
Шахов. Полное собрание пьес сэра Вильяма Шекспира. Лондон. Тысяча восемьсот пятьдесят девятый год.
Скуляев. Верю.
Шахов. Еще бы!.. Ты ведь знал ответ.
Скуляев. Конечно.
Шахов. А я не знал вопроса. Шел втемную.
Скуляев. Один из спорящих дурак, другой – подлец. Это известно.
Шахов. Бывает, подлец остается в дураках. (Смеется.) Шутка!..
Скуляев (сухо). Ха-ха!..
Достает из кобуры револьвер, один за другим выщелкивает из барабана патроны, кладет револьвер поверх книги.
Шахов. А патроны?
Скуляев. О патронах речи не было.
Шахов. Но о том, что их не будет, – тоже. (Оборачивается к Наталье.) Что скажет арбитр?
Наталья. Все зависит от того, что понимали стороны под своими залогами. Если предметы залога с обеих сторон выступали лишь в качестве материальных ценностей – это одно. Если же стороны намеревались использовать их по прямому назначению – другое.
Скуляев. То есть собирался я есть из этой тарелки в случае выигрыша или нет?
Шахов (подхватывает). И буду ли я стрелять из этого револьвера?.. Скажу сразу: не знаю. Я не умею с ним обращаться. Никогда в руках не держал. (Осторожно берет в руки револьвер.) Может быть, это модель?.. Игрушка? Откуда я знаю?.. Я не специалист.
Скуляев. Тогда зачем ты за него спорил?
Шахов. Из любопытства. Из принципа. Первое, что попалось на глаза. Какая теперь разница: спорил и спорил! Мой револьвер. Бог создал людей, полковник Кольт сделал их равными! (Направляет ствол на Скуляева.) Попробуй возрази!..
Скуляев (невозмутимо, Наталье). А ты говоришь: патроны. Он же псих. Сам признался: сера, электрошок, лоботомия – там и здорового человека до эпилепсии доведут. Я был. Знаю.
Шахов. Лоботомии не было. (Вертит в руках револьвер.) И все же хотелось бы проверить...
Скуляев. Не стоит. Верь на слово.
Шахов (указывает на том Шекспира). А если бы я не выложил вот это, ты бы мне поверил?.. На слово?.. Без доказательств?..
Скуляев (пожимает плечами). Не знаю. Вряд ли. У тебя вид опустившегося человека. Такие способны на все: на подлость, на преступление. Даже на убийство.
Шахов. Это предрассудок. В тебе говорит сытый буржуа.
Подвигает к Скуляеву револьвер. Выпивает рюмку коньяка. Берет со стола тарелочку, отходит к буржуйке, выставляет тарелочку как мишень. Держит ее пальцами за край.
Шахов. Стреляй!
Скуляев. Это гусарство.
Шахов. Плевать. Никогда не стоял под дулом пистолета. Хочу испытать.
Скуляев. У меня нет глушителя. Мы разбудим весь дом. Народ сейчас нервный. Боятся терактов. Вызовут милицию. Тебе это нужно?
Шахов. Нет. Это я уже проходил. Стреляй!
Скуляев. А как же шум?
Шахов. Никто не услышит. Дом пуст. Под нами две глухие старухи и один алкоголик. Бывший ликвидатор. Лейкемия. Я его видел. Живой труп. Ему все равно. Стреляй!
Скуляев (Наталье). Он псих. Ему нельзя доверять оружие.
Наталья. Оружие у тебя. Он имеет право. Право потребителя.
Скуляев. Выходит, ты на его стороне?
Наталья. Только как арбитр.
Скуляев. А как же тарелка? Полторы тысячи.
Наталья. Это его право. Право собственника.
Скуляев. Выхода нет.
Вставляет патрон в гнездо барабана, целится, стреляет. Тарелка разлетается. У Шахова в пальцах остается осколок.
Шахов (разглядывая осколок). Рука не дрогнула. Как Дантес.
Скуляев (небрежно). Пустяки. Постоянное упражнение. Тир. Полигон. Форт. Десять барабанов из разных положений. Стоя. Лежа. В движении. По движущейся цели. В движении по движущейся цели.
Шахов. Когда есть цель.
Скуляев. Цель есть всегда. За все заплачено.
Шахов. Я имею в виду вообще. В общем смысле.
Скуляев. Я не готов к такому разговору. Это слишком серьезно.
Шахов. Согласен. Отложим.
Пауза.
Скуляев. Что ты чувствовал?
Шахов. В каком смысле?
Скуляев (наводит на него револьвер). В этом. Страх?.. Сожаление?.. Вся жизнь в одно мгновенье промелькнула перед глазами?..
Шахов. Всего понемногу. Смешанное чувство. Как наркотик. Словами не передать. Только личный опыт.
Скуляев. Я имел. Статья УК. Девяносто три прим. Исключительная мера.
Шахов. В тебя не стреляли.
Скуляев. Ты сам напросился. Я не хотел.
Шахов. Я тебя не виню. Даже напротив. Теперь у меня есть опыт, а у тебя нет. Плюс пистолет. Благодаря тебе я в одно мгновение сделался другим человеком.
Скуляев. В последние двадцать пять лет мы только и делали, что влияли друг на друга.
Шахов. Ты говоришь так, словно видишь в этом что-то плохое.
Скуляев. Нет. Я просто констатирую факт.
Шахов. Это не факт. Это гипотеза. Ее надо доказывать фактами, и тогда она станет теорией. Продуктом умственного труда. Фактическим продуктом.
Скуляев. Пусть так. Если хочешь, я докажу.
Шахов. Не стоит труда. Я и так знаю все, что ты скажешь.
Наталья. А я нет. Пусть говорит.
Скуляев (смотрит на нее). Ты серьезно?
Наталья. Вполне. И ты сам этого хочешь. Всегда хотел. Говорил, что при случае непременно.
Скуляев. Ты считаешь, что это тот самый случай.
Наталья. Не знаю. Но другого может не представиться. Жизнь коротка. Особенно сейчас. Все ходят по проволоке. Цирк. Канатоходцы.
Скуляев. Ты права. Не надо откладывать.
Берет бутылку. Наливает всем. Пауза. Часы бьют половину.
Картина четвертая
Все трое стоят вокруг стола с бокалами в руках. Переглядываются. Выпивают. Садятся. Шахов и Наталья смотрят на Скуляева. Тот молчит, мнется.
Шахов. Ну!..
Скуляев. Еще скажи: но!..
Шахов. Не цепляйся к мелочам. Не тяни время.
Наталья. Мы никуда не спешим.
Шахов. А мосты?.. Разведут, и тю-тю!.. Или с пролета в воду. На полном ходу. Такое бывает. Редко, но бывает. На другой день тела. Синие. Страшные. А кто виноват?.. Шахов!
Скуляев. Ерунда. Вот если бы ты сидел за рулем, тогда да.
Шахов. Я не умею. Револьвер. Машина. Бизнес. Нет склонности. Никогда не питал. Это все твое.
