Текст книги "След за кормой (2-е издание)"

Автор книги: Александр Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Александр Мелентьевич Волков
(1891–1977)
След за кормой
Рис. В. Вильнера

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЯТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД

Пленник духов Воды

У-Нак вышел на рыбную ловлю рано утром.

У каждого из Людей Воды было излюбленное для охоты место.

Рыболовных участков хватало близ самого жилья: племя Людей Воды было немногочисленно, а река, широкая и глубокая, изобиловала рыбой. Её называли О-Тал, а это означало: Большая река. И, если бы на берегах О-Тала поселилось ещё десять, сто или тысяча таких племён, река прокормила бы всех. Но ни один Человек Воды не представлял себе, если бы на свете могло существовать такое множество людей.

Ближайшими соседями Людей Воды были Люди Гор, немногочисленное племя которых обитало в скалистых пещерах. До их поселения хороший ходок, выйдя на рассвете, мог дойти к вечеру следующего дня.

Старик Ба-Гу, проживший дольше всех Людей Воды, утверждал, что древние времена, когда ещё мать его матери была маленькой, Люди Гор и Люди Воды составляли одно племя. Но пищи не стало хватать, орехов и ягод недоставало на всех едоков, охотники со своими копьями и луками всё реже убивали кабанов, лосей и оленей, напуганные птицы покидали леса… И тогда, после долгих раздумий, половина племени оставила родной край и ушла на север, к О-Талу. Там, в глинистых откосах берега переселенцы вырыли несколько пещер. Племя росло, и пещеры год от году расширялись.

Река вначале пугала людей своей необозримой ширью, грохотом волн, разбивавшихся во время бурь о берега, рёвом неведомых чудищ, высовывавших из воды чёрные усатые морды.

Взрослые переселенцы до самой смерти не освободились от страха перед рекой. Но их дети и дети их детей привыкли к виду речных просторов, и хотя прятались по своим норам от осенних и зимних ураганов, но знали, что ураганы уйдут, не причинив вреда, если оставить им на берегу приношения: полусгнивших рыб или испорченные рыболовные принадлежности.

В ту отдалённую пору, о которой здесь идёт рассказ, женщины в племени были главнее мужчин. Такой порядок назывался матриархатом. При матриархате мужчины племени бродили по горам и лесам, занимаясь охотой, а женщины вели всё домашнее хозяйство, растили детей.

Когда Люди Воды поселились на берегу О-Тала, главным занятием мужчин по-прежнему была охота на крупную лесную дичь. Но большим подспорьем стала рыбная ловля. Рыболовством занимались и мужчины, и женщины, и подростки.

Лучше всего Людям Воды жилось летом, когда вокруг было много дичи и рыбы. Дичь подстерегали на водопоях, рыбу прокалывали копьями в прозрачной воде у берега. Для сна времени оставалось мало, зато напряжённый труд вознаграждался богатой добычей.

У каждой пещеры валялись бы груды костей, кишок, полусгнивших звериных и рыбьих голов, если б всё не подчищали добровольные санитары – уже почти одомашненные собаки.

Дети в летнюю пору собирали в лесах грибы и ягоды, заготавливали дрова.

Приближалась зима. Кончался сбор грибов и ягод. Только горькая калина украшала красными гроздьями лишённые листвы прозрачные перелески. Рыба уходила в глубокие ямы.

Когда река застывала, рыболовы пробивали каменными топорами лунки во льду и с надеждой вглядывались в тёмную воду. Но добыча попадалась очень редко.

Суровая жизнь приучила Людей Воды к выносливости: они могли обходиться без пищи по нескольку суток кряду. Зато, если охотникам удавалось загнать и убить оленя, быка или лося, каждый член племени поедал невероятное количество мяса, как говорится, про запас.

В голодное зимнее время плохо пришлось бы собакам, если бы они продолжали держаться близ жилья. Но, наученные инстинктом, они скрывались на зиму в лесах и появлялись, когда им уже не грозила опасность быть съеденными.

Весной, когда стаивал снег, люди выкапывали съедобные коренья, ели улиток, бродили по болотам в поисках утиных и гусиных яиц и с тоской смотрели на бешено ревущий, жёлтый О-Тал, дожидаясь, когда вода войдёт в берега и очистится от песка и ила.

Не надо, впрочем, представлять себе жизнь Людей Воды беспросветно мрачной. Их потребности были гораздо меньше, чем наши, и малейшая удача, малейший успех делали человека счастливым.

Люди Воды быстро забывали печаль, легко переходили от горя к радости.

Люди Воды любили украшения. Они радовались, как дети, находя красивые раковины. Они втыкали в волосы разноцветные птичьи перья и отполированные рыбьи кости… И эти невинные забавы приносили им много счастья. В тяжёлой борьбе за существование изощрялся ум древних людей, развивались способности, становились более совершенными приёмы труда.

Но пора вернуться к У-Наку, который давно всматривался в воду, поджидая добычу. Рыболовы тех отдалённых времён уже знали удочку; но при охоте на крупную рыбу главным орудием служило им копьё с заострённым кремневым наконечником.

Для рыбалки У-Нак выбрал хорошее местечко. Весенние воды приносили с верховьев реки неисчислимое количество древесных стволов; большинство их проплывало мимо, но некоторые задерживались у берегов.

Водоворот повернул громадное дерево так, что корнями оно оказалось в заливчике, берега которого густо обросли кустарником. Корни плавучего ствола прочно переплелись и сцепились с береговыми кустами, и течение уже не могло унести дерево; оно лежало на воде подобь лодочному причалу.

Из всех рыболовов селения У-Нак первым обратил внимание на выдававшийся в реку ствол. Ведь крупная рыба держится не у берега, подальше от него.

С некоторым страхом У-Нак ступил на мокрый шероховатый ствол хватаясь рукой за ветки. В другой его руке было копьё.

Когда У-Нак взглянул на воду, несущуюся под ним, когда почувствовал, как вздрагивает и зыблется на воде дерево, страх его намного возрос. Голова юноши закружилась, ему почудилось, что река тянет его к себе, и он с криком ужаса закрыл глаза.

Но время шло, а он, У-Нак, ещё был жив! О-Тал не схватил его… Да полно, может ли он, в самом деле, стащить его, У-Нака, одного из первых удальцов селения?

У-Нак приоткрыл один глаз, потом другой: всё по-прежнему! Так же струится под ногами река и дрожит дерево, а он, У-Нак, смельчак молодец, не боящийся реки, стоит, сжимая толстую ветвь сильной рукой.

Нам, отдалённым потомкам первобытных людей, У-Нак, быть может показался бы не очень красивым: невысокий лоб; спутанная шапка грубых тёмно-рыжих волос, больше похожая на звериную гриву; курчавая рыжеватая шерсть, сплошь покрывающая руки и ноги; подвижные волосатые уши; чересчур длинные на наш взгляд руки и короткие мускулистые ноги с сильными, цепкими пальцами.

Но, хотя У-Нак был невысок и сутуловат, голова его смело откидывалась назад, живые зоркие глаза под густыми бровями горели умом и жаждой познания. Нет, конечно, для своего времени У-Нак был очень красив, и немало девушек заглядывались на него.

Пытливый ум человека заставил У-Нака сделать ещё шаг по стволу, потом другой…

Ничего страшного не произошло: О-Тал, по-видимому, благосклонно относился к смелому предприятию У-Нака. И тогда взор юноши привлекла смутная тень, мелькнувшая в глубине реки. Меткий удар – и на конце копья забился большой осётр.

У-Нак пришёл в восторг: такую крупную добычу не часто достанешь с берега.

У-Нак вернулся в свою пещеру с хорошим уловом. Сколько рыб он принёс, не мог сосчитать ни один мудрец селения: там была кучка в две рыбы, и ещё кучка в две рыбы, и ещё, и ещё… Люди Воды, как и Люди Гор, умели считать только до двух.

Улов У-Нака очень пригодился, потому что остальным рыболовам в этот день не повезло.

Однако в последующие дни никто не решался рыбачить с найденного У-Наком местечка, даже если оно и оставалось свободным, когда юноша уходил на охоту. Только мальчишки, холодея от ужаса, осмеливались становиться на ствол и делать по нему два-три шага…

У-Нак же совсем освободился от суеверного страха перед рекой. В поисках более крупной добычи он пробрался в самую крону дерева, где расчистил среди ветвей удобное для ловли рыбы место.

Выше ствола образовался островок из наносов. Далеко выдавшийся в воду ствол задерживал плывущие по реке ветки, куски коры, плети водорослей. А под такими наносными островками, как известно, любит держаться рыба. Скоро узнал об этом и У-Нак.

В погоне за упавшим с дерева жуком или гусеницей крупные рыбы выскакивали из-под укрытия и становились добычей меткого копья человека.

В день, когда начинается наш рассказ, У-Наку особенно повезло: он перебросал на берег много больших рыбин. Их подхватывал и складывал в кучу его младший братишка У-Фах.

У-Нак в безудержном восхищении так быстро бегал взад и вперёд по стволу, кидая на берег добычу и возвращаясь к излюбленному месту, что незаметно раскачал дерево, и оно освободилось из продолжительного плена.

Ещё несколько скачков по стволу – и вдруг с берега донёсся дикий вопль: У-Фах заметил, что между корнями плавучего дерева и сушей образовался просвет, в котором блестела вода. У-Нак не сразу понял, что случилось: он долго боролся с огромным лососём, которого подцепил на копьё. А когда, наконец, справился с сильной рыбиной и побежал к У-Фаху, то увидел между стволом и берегом такое пространство чистой воды, через которое не перескочить было даже ему – У-Наку, искусному прыгуну.

У-Нака охватил ужас: О-Тал, наконец, поймал его!

За сотню лет, в продолжение которых жили у реки Люди Воды, они ещё не научились плавать. Они видели, как переплывают реку лось или бык, преследуемые медведем, но им не приходило в голову, что может держаться на воде и даже плыть человек. Случаи, когда дети или взрослые падали в реку, всегда кончались трагически: страх мгновенно отнимал у тонущего силы, и он камнем шёл ко дну.

У-Фах кричал всё пронзительнее. Из пещер выскочили люди. То, что они увидели, заставило их оцепенеть от ужаса. Огромный ствол, удаляясь от берега, быстро плыл мимо селения. На стволе стоял У-Нак с копьём в руке, а на копьё ещё трепыхалась его последняя добыча.

У-Нак не кричал и не плакал: мужчине подобало встречать гибель в гордом молчании. Но с берега доносились плач и вой женщин, и юноша особенно хорошо различал среди всех голосов голос матери.

Не отрывая покрасневших глаз от родных и друзей, У-Нак скрылся за поворотом реки. Течение было таким стремительным, что быстроногие подростки (первым среди них мчался У-Фах) скоро потеряли из виду дерево и маленькую фигурку державшегося на нём У-Нака.

Долго не расходились в тот день Люди Воды, точно ожидая, что совершится чудо и О-Тал вернёт отважного рыболова… Две женщины, держась за руки – статная, высокая Фу-А, мать У-Нака, и юная сестра его Нга, – оставались на берегу до поздней ночи. И, лишь когда уже ничего нельзя было разглядеть на тёмной поверхности реки, они разжали руки и медленно побрели к своей пещере.

Обратный путь

Чудо не совершилось. Река не принесла У-Нака, и всё же он вернулся. Он пришёл по берегу, усталый и измученный, с ногами избитыми и кровоточащими от долгих переходов, но дух его не был сломлен необычайным приключением. И голова юноши по-прежнему гордо откидывалась назад: ведь он не поддался коварной реке, сумел победить её и вырвался из водяного плена.

Долго было бы рассказывать подробно обо всём, что случилось с У-Наком за время путешествия.

У-Нака спасло мужество. Когда юноша понял, что О-Тал перехитрил его, он решил бороться до конца. Ужас не ослабил его мускулов, он цепко держался на плывущем дереве, и, когда течение вращало ствол, У-Нак всегда успевал очутиться на верхней, надводной части. Лосося с копья У-Нак снял и насадил на острый сухой сук. Правда, он в то время не думал о будущем: просто освободил оружие для последней битвы с О-Талом.

Но солнце близилось к закату, а хитрый враг всё ещё не пытался напасть. «Бой будет ночью», – решил У-Нак и почувствовал острый приступ голода: он ничего не ел с утра. Как пришлась кстати его добыча!

Люди Воды уже отвыкли питаться сырой рыбой, но выбирать не приходилось, и У-Нак, съев добрую половину рыбины, почувствовал, что силы его восстановились…

Ночь прошла, как долгий кошмар. В плеске волн, рассекаемых плывущим стволом, в шуме прибрежных лесов, в заунывных криках ночных птиц юноше чудились враждебные голоса, предвестники близкой опасности. По временам У-Нака клонило ко сну, но он сознавал, что спать нельзя, что при первом повороте дерева он очутится в воде, и тогда О-Тал убьёт его.

Рассвет ободрил юношу: река ещё не овладела им, У-Наком! Он доел остатки лосося и приготовился к новым испытаниям.

За второй день плавания У-Нак миновал два людских поселения: должно быть, по суше путь к ним был слишком долог, так как Люди Воды, странствуя по берегу, никогда не доходили даже до ближайшего поселения. Люди, стоявшие по берегам с копьями, должно быть тоже рыболовы, встречали У-Нака изумлёнными возгласами.

Очевидно, эти племена шли от общего с Людьми Воды корня, но разделились очень давно. У-Нак понимал их речь, однако были в ней и незнакомые ему слова.

Предания говорили о том, что горное племя разделялось уже не раз. Выгоняемые голодом и теснотой, наиболее сильные и смелые мужчины и женщины уходили в дальние края на поиски лучшей доли: они-то и спустились вниз по О-Талу.

Подходил второй вечер плавания. У-Нак со страхом думал, как он перенесёт ещё одну ночь без сна. Но река, которая всё время текла прямо, вдруг круто повернула налево. Течение било в правый берег, и У-Нак обезумел от радости: перед ним вырастала лесистая береговая круча. А тут кстати в спину У-Наку подул ветер и ещё сильнее погнал дерево.

Но какое разочарование! Когда до земли было уже недалеко и У-Нак приготовился к прыжку, ствол остановился и течение начало заворачивать его обратно. Рассвирепевший У-Нак яростно ударил копьём в широкую спину О-Тала, который, очевидно, пытался задержать ствол древко коснулось дна. Толчок немного приблизил дерево к суше. У-Нак снова и снова изо всех сил упирался копьём, как шестом, в дно реки и с восторгом видел, как послушный ствол подплывает к берегу. Когда до берега оставалось три-четыре шага, У-Нак прыгнул и очутился на суше.

Освобождённое дерево, покружившись в водовороте, словно приглашая У-Нака продолжить путешествие, медленно отплыло и исчезло, в вечернем сумраке. Юноша забился в чащу береговых кустарников истомленный, крепко проспал до позднего утра.

На завтрак он добыл крупного окуня и, не мешкая, пустился обратный путь.

Нелегко было пробираться по лесной чащобе, по высоким травам, где никогда не ступала нога человека. Часто попадались звериные тропы, но они уводили от реки, а У-Нак боялся заблудиться. И он упорно шёл и шёл вперёд, поднимаясь на холмы, спускаясь в долины, продираясь сквозь заросли и заботясь только о том, чтобы с правой сторон до него доносился неумолчный речной шум.

Хуже всего приходилось путнику, когда встречались притоки О-Тала. Небольшие речки У-Нак переходил, опираясь на древко копья. Если же они оказывались глубоки, У-Нак возвращался и искал брод помельче.

Но встретился ему приток, перебрести через который оказалось не возможно. И тогда на помощь У-Наку пришёл опыт, а опыту помогло то, что у берега плавало дерево, хотя и не такое большое, как то, которое унесло юношу, но способное выдержать его вес.

У-Нак перебрался на ствол и долго думал: ум первобытного человека не был таким гибким, как наш. И всё же юноша нашёл правильное решение: он упёрся древком копья в дно реки, и ствол медленно тронулся в путь по воле человека. Это было первое управляемое судно!

Плыло оно, на наш взгляд, возмутительно медленно, путь его бы; чрезвычайно извилистым, часто У-Нак ударял копьём по дну реки не так как следовало, и всё же противоположный берег приближался.

На середине русла У-Нак попал в ловушку: шест не достал дна. Не юноша не растерялся: он стал гневно бить копьём коварную реку; и получилось нечто вроде гребли. Ствол продолжал потихоньку плыть к другому берегу.

Многому научила смышлёного У-Нака первая переправа.

На пути домой У-Нак останавливался в селениях, мимо которых проплывал вниз. Их жители были добродушны и гостеприимны. Они кормили У-Нака, уговаривали остаться у них на житьё, но не сердились за отказ: они понимали, что путника ждёт родное племя. Быт людей нижних поселений оказался почти таким же, как у родичей У-Нака: те же каменные топоры и ножи, те же луки и копья, только наконечники копий люди нижних селений делали не из кремня, а из острых костей больших рыб. У-Нак убедился, что такие наконечники лучше поражают добычу, и сам научился их делать.

И вот настал счастливый день, когда У-Нак предстал перед изумлёнными и восхищёнными соплеменниками.

Постройка плота

Прошло немало лет после путешествия У-Нака. Его волосы уже начали серебриться на висках, когда, наконец, созрели мысли, которые долго в тайне от всех вынашивал У-Нак.

Летним утром У-Нак в сопровождении нескольких подростков появился на берегу речного залива. Заработали каменные топоры, и на воду были спущены стволы поваленных бурей деревьев, очищенные от ветвей.

У-Нак начал первый урок плавания на деревьях. Стоя на стволе и держась за кору цепкими пальцами ног, он плыл вдоль берега, упираясь шестом в тинистое дно. Неожиданно ствол покачнулся, и У-Нак рухнул в воду, подняв сноп брызг.

Мальчишки, наблюдавшие за действиями наставника с почтительным и суеверным любопытством, заорали от страха: им показалось, что О-Тал наказал гибелью нарушителя его покоя. Но вскоре вынырнула облепленная тиной голова У-Нака, он стоял на дне залива смеялся.

Ещё несколько забавных падений У-Нака в воду, и ребят стала манить весёлая игра с рекой, которая уже казалась не такой страшной.

– Теперь я, – сказал смелый У-Гок, сын сестры У-Нака, и взобрался на ствол.

Всё же его сердце замирало от страха, и когда после первого толчка шестом он свалился с дерева, то неистово завопил. Но там, где он упал, было мелко. У-Гок даже не скрылся под водой и поднялся весь измазанный грязью.

После первой неудачи У-Гок догадался сесть на дерево верхом. Оказалось, что в таком положении пловец держится на стволе устойчивее.

В первые дни У-Нак не позволял мальчишкам уплывать далеко. Но когда они приучились крепко держаться на стволах, а упав, бесстрашно вскарабкивались обратно, запрет был снят.

Поведение мальчишек на воде всегда одинаково, живут ли они в наше время или жили пятнадцать тысяч лет назад. В заливе начались весёлые битвы. Каждый старался угодить концом своего бревна в бревно товарища, чтобы сбить пловца в воду. Сколько было крика, шума смеха! Отважным бойцам много раз в день приходилось испытывать радость победы и горечь поражения.

Но вот однажды У-Гоку и его товарищу Гу-Фа пришла в голову мысль сражаться, против «неприятелей» вместе. Поставив бревна ряда и сцепившись свободными от шестов руками, они направляли на противников свой «корабль». Никому не удавалось сбить У-Гока и Гу-Фа, и никто не мог выдержать натиска двух соединённых брёвен. Они устойчиво держались на воде.

Новая затея ребят не ускользнула от наблюдательного У-Нака. По обыкновению, он долго думал, а потом связал два бревна полосами гибкой коры. Теперь обе руки пловца были свободны.

* * *

Шли годы. Люди Воды совершенствовались в постройке плотов. Они уже скрепляли по нескольку брёвен, привязывая их концы к толстым поперечинам. Такие плоты были очень устойчивы и поднимали по десять человек сразу.

В глубоких местах заливов, где шесты не доставали дна, пловцы научились грести. Люди заметили, что толстые шесты лучше загребают воду, но их тяжело держать, и стали обтесывать их нижние концы. Так появились вёсла.

Не думайте, что умение строить плоты и управлять ими развивалось быстро. Для этого потребовались многие годы и даже десятилетия.

Вначале плаванием на плотах по заливам и озёрам забавлялись в знойные летние дни мальчишки. Потом плотами стали пользоваться рыболовы. На глубине они поражали копьями огромных рыб, каких никогда не удавалось добывать на мелководье. С плотов они стали закидывать сети. Плавая на плотах, легче было тянуть большие невода.

Противоположный, северный берег О-Тала манил людей из разросшегося поселения Людей Воды: там было нетронутое изобилие плодов, грибов и ягод, рыболовные и охотничьи угодья. Правда, по зимам люди ходили туда по льду, охотились, рвали калину, собирали сушняк. Но зимой пещеры не выкопаешь, а прожить до весны на открытом воздухе невозможно. Так и оставался тот берег незаселённым.

И только лет через сто после смерти У-Нака отважный На-О переплыл на плоту ширь О-Тала. А ещё через поколение на другом берегу появились пещеры семей, покинувших поселение из-за тесноты. Лёгкие плотики, управляемые женщинами и подростками, постоянно шныряли по реке: оба берега поддерживали тесную дружбу.