Текст книги "Трудовая"

Автор книги: Александр Майстренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Александр Майстренко
Трудовая

Трудовая книжка – это основной документ, подтверждающий трудовую деятельность и стаж работника

Предисловие

Я рос достаточно обычным ребенком в среднестатистической Советской семье.

Мои отец и мать работали специалистами среднего звена в одном из столичных министерств одной из самых братских Союзных республик.

К началу 80-х мы проживали в квартире моей бабки Марии Гавриловны, которая славилась в нашей семье и за ее пределами язвительной натурой, острым языком и непродолжительными запоями, приуроченными к определенным знаменательным датам. Ей многое прощалось ввиду очевидных заслуг перед Родиной и семьей, о чем нам со старшим братом неоднократно говорилось нашим отцом с демонстрацией выдержек из газет тех лет, семейных альбомов, а так же зачитывались фрагменты воспоминаний из книг, автором, которых являлся один из крупных послевоенных политических деятелей нашей республики, который по совместительству был другом нашей семьи. Моя бабуля во время Великой Отечественной Войны служила связной в крупном партизанском соединении, комиссаром которого был мой, не менее заслуженный дед Адам Павлович. Я же, в силу своего малого возраста не видел ничего зазорного в том, что моя бабушка, выпив немного в праздничный день, могла эпично выйти на улицу в орденах и медалях, при этом попутно поддевая своих соседствующих ровесников мужского пола, по разным причинам, не воевавшим на войне или же, по мнению Гавриловны, воевавших, но по другую сторону.

Работала она в районо бухгалтером по инвентаризации и благодаря этому в нашем доме никогда не переводилось хозяйственное мыло, веники , ну и все то, что можно было списать во время ревизий по школам и садам. По роду службы она иногда приходила в школу, где учились мы с братом. Примечательным был тот факт, что я был первоклассником, а мой брат Игорь десятиклассником. В то время в среде первоклашек десятиклассники были сродни небожителям и я был очень горд тем, что один из них мой старший брат. Ввиду приличной разницы в возрасте, особой дружбы между нами не было, и мы скорее не любили, а терпели друг друга в силу кровного родства, поэтому в семье в качестве лучшего друга мною была выбрана моя замечательная бабуля, у которой ко всему прочему всегда можно было выклянчить рубль-другой на всякую ерунду, да еще в силу ее ответной любви ко мне она часто делила со мной путевку в санатории и дома отдыха, которые ей были положены дважды в год, как ветерану.

Так бы и тянулась эта идиллия, если бы не один примечательный случай: мои родители уехали отдыхать, брат готовился к поступлению в ВУЗ, а я был вынужден посещать школьный лагерь. В один из дней мы всем отрядом поехали в кино, и переходя дорогу я немного замешкавшись едва не угодил под машину. Сопровождавшая нас работница продленки испугалась так, что не придумала ничего лучше, как отхлестать меня при всем честном народе по моей детской морде, чем нанесла , как мне виделось ,непоправимо-ужасную душевную травму. Фильм уже не представлял для меня первоначального живого интереса и жизнь, в тот момент, потеряла свой смысл.

Несколько дней я пребывал в подавленном настроении, пока Мария Гавриловна за ужином не вывела меня на откровенный разговор. Я, заикаясь, в красках, жестах и лицах, весь в слезах и давясь соплями, поведал ей все подробности сего позорного действа и мне стало гораздо легче, особенно, когда бабушка произнесла фразу, которая во многом мне помогла в будущем, а звучала она так:

– Сашка , плюй на усе, беражы здароуе!

Мне порой казалось , что это ее основное кредо по-жизни.

Так вот, в один из дней баба Маруся явилась в мою школу для проведения очередной инвентаризации. Наинвентаризировавшись с завхозом школы почти до усрачки, нагрузившись вениками, мылом, а так же тазами и кастрюлями она с чувтвом глубокого удовлетворения и пребывая в приподнятом настроении духа от выполненного долга следовала по длинному школьному коридору, представлявшему собой некий живой оазис с множеством цветов, фикусов и другой фауны с развешенными по всей стене клетками с попугаями и канарейками.

      Навстречу навьюченной, как караванный верблюд бабушке двигался наш отряд из отдыхающих в летнем школьном лагере ребят во главе с той самой гнусной училкой, которая отхреначила меня на глазах у всех пару дней назад. Увидев родного человека я радостно рванул к ней и обняв ее толстые как колонны оперного театра ноги стал радостно ее приветствовать. Это крайне взбесило мою обидчицу. Не чувствуя нависшей угрозы со стороны полной и прилично поддатой пожилой женщины, она подбежала, чтобы снова вернуть меня в строй , схватила меня за рукав и потянула к себе. Мария Гавриловна посмотрела на меня и в ее глазах я прочитал вопрос:

– Это она?– и я утвердительно кивнул.

Старая партизанка с грохотом поставила на пол трофеи , схватила тщедушного педагога крепкой как стальные тиски рукой и с криком:

– А тебе так понравится, сука?! -начала методично лупить ее огромной ладонью по накрашенным неестественного цвета румянами щекам и размалеванными дешевой помадой тонким, противным губам. Потом подняла ее за грудки над собой и швырнула в диковинный куст с крупными красными цветами. Вокруг воцарилась гробовая тишина и все, включая канареек и попугаев застыли в глубоком ах.е. Двухметровый, широкоплечий физрук ,ставший невольным свидетелем экзекуции, испуганно замер с лицом человека, которому очень хотелось бы в этот момент оказаться в другом, более безопасном месте. А бабуля невозмутимо подняла с пола свои клунки , смачно матюкнулась , взяла меня за руку и мы пошли домой.

      Лагерь на этом для меня закончился, а моей бабке пришлось уволиться с работы и уйти на давно заслуженную пенсию, чтобы как то замять эту неприятную историю.

По приезду родителей из отпуска, моя мама стала требовать от отца немедленного переезда хоть куда– нибудь, от плохо влияющей и подающей неправильный пример свекрови, которая на фоне вынужденного безделья ко всему стала гнать посредством использования определенным образом тех самых тазиков, сахара и дрожжей , довольно неплохой самогон.

Как раз их министерство достроило пятиэтажный жилой дом в пригороде, куда мы и съехали от бабки в скором времени, удовлетворив давнюю мечту моей мамаши расстаться, наконец с доставшей ее своими репликами и выходками за не одно десятилетие близкой родственницы по линии мужа.

Квартира нам досталась сырая и холодная, батареи не грели, горячая вода была совсем не горячей и в добавок ко всему по вечерам могли отключить свет. Брат частенько обманным путем убалтывал меня погреть его постель в обмен на долгие и как мне представлялось чертовски интересные рассказы про космос типа:

– Э , брат, космос– это космос, он бесконечен, и там есть планеты величиной с яйцо , но с массой больше, чем у нашей Земли.

И я лежал в темноте , колотясь от дубака в своей кровати и думал :

– Ну вот как это может быть бесконечно, хотя, а что там за этим концом? Или , как такое тяжеленное яйцо не упадет на самое дно космоса и есть ли вообще это дно, если конца-то нет?

В пригородной поселковой школе городского новичка в моем лице приняли холодно и при каждом удобном случае одноклассники шипели в мою сторону:

– Гарадски пес нассау у авес.

Но это были только цветочки того самого овса, самое страшное ждало меня впереди.

Каждый вечер после уроков, а учился я во втором классе во вторую смену за 1.5 км от дома, человек пятьдесят улюлюкающих румяных детей колхозников выстраивались в две шеренги, причем в сем поганом действе участвовали и девочки и заставляли нас, детей того самого министерского дома идти по-середине, а они руками, ногами и портфелями били нас пока мы не начинали плакать, или не падали корчась от боли, размазывая кровь и слезы по лицу разодранными об обледенелую школьную дорожку руками. Так продолжалось достаточно долгое время. Моя жизнь в школе была невыносимой, каждый раз приходилось придумывать байку для родителей по поводу новых синяков и ссадин. Наконец в один из вечеров разглядывая очередной фонарь под моим глазом моя мама грозно сказала отцу:

–Толя, малого кто-то пиз..т в школе, иди разберись.

Разборки с директрисой школы проанонсировали фингал под вторым глазом, так как в школе не приветствовалось доносительство и мой батя , собрав во дворе родителей всех пострадавших от издевательств местных калдырей ребят предложил, водить нас на борьбу или на бокс.

Желание научиться постоять за себя и отомстить за обиды было столь сильным, что мы были готовы ездить в столицу после школы и возвращались домой на последнем автобусе в районе полуночи.

В Динамовскую секцию бокса нас не взяли, кого по возрасту, кого по дрищеватости, но зато в клубе « Юный десантник», выслушав наш слезный рассказ, пошли на встречу и взяли всех. В основном тренировки представляли собой комплекс из разминки в парке, получасовой пробежки и занятиям по рукопашному бою. По– прошествии нескольких месяцев изнурительные тренировки принесли свои плоды. Началось с того, что мы как-то запросто отколбасили шайку юной гопоты в районе вокзала, ожидая свой автобус. Они попросили нас попрыгать в надежде, что в наших карманах зазвенит мелочь, вот мы и попрыгали, только по их бестолковым головам. Потом свое мастерство мы стали применять в школе, когда на очередной перемене , заскучавшим крестам вдруг хотелось поиздеваться над «городскими».

В моем случае это выглядело следующим образом. Прозвенел звонок с урока и один довольно крупный одноклассник со словами: – Пошли выйдем; попытался привычно вцепившись в воротник пиджака школьной формы выволочь меня в коридор под гогот зрителей из нашего и параллельного классов, я легко высвободился и оттолкнув его провел « майя гири» ногой в его тупую башку. От неожиданности и боли он повалился на жопу и с воплем перевернувшись на карачки попытался выскочить из класса. Я же в свою очередь с удовольсвием отвесил ему смачный пендаль, оставив след от ботинка на всю его толстую задницу.

Офигевшие зеваки и мой оппонент явно не ожидали такого отпора с моей стороны, да и в детских разборках того времени обычно пытались забороть друг друга, а тут прямо как в кино – Кия! и грузное тело кулем валится на загаженный резиновыми ботами пол . Весть о моей неслыханной дерзости мгновенно облетела все младшие классы. На следующей перемене мне « забили стрелу» в школьном саду , но уже на спарринг со мной калдыри вывели детину на несколько лет старше и на две головы выше меня. Чудо-богатырь встал в позу Брюса Ли отрепетированную с какого-то плаката и со словами : – Рэзки стау? Иди сюды! начал сокращать дистанцию странно передвигаясь в мою сторону широко расставив ноги и отставив жопу назад. Вся моя короткая жизнь пролетела перед глазами , но собрав волю в кулак, а точнее в ступню правой ноги, я размахнулся и со всей силы зарядил ему по яйцам. На вопль и эхо от него, собралось еще больше народу, но вступиться за поверженного товарища не решился ни один колхозан. В ту минуту я еще не понимал, что это победа, победа духа мальчишки из интеллигентной семьи над стадом орущего быдла и начало новой , качественно другой жизни, как моей, так и всех пацанов из нашего двора, так как следом за моей, прокатилась череда и их зубодробительных побед.

Шло время, местные стали уважительно к нам относится, но наши интересы с ними не совпадали. В их кругах процветал детский алкоголизм, воровство и курение, а мы вдобавок к занятиям рукопашным боем по нечетным дням, притащили , списанные в аграрном техникуме турник и штанги во двор, по четным дням стали качаться, в кое как оборудованном подвале и играть в пульку , подтягиваясь бессчетно на турнике, осваивая подъем перевороты, склепки и выходы силы на две руки. Единстенная повинность в пользу окружавшего нас социума – это было участие всем двором за местных в побоищах с окраинными районами столицы, которые проходили на берегу озера. Да и то это вскоре закончилось , когда кому-то из города всадили отвертку под ребра.

Мы взрослели и пришло время выбирать профессию, но видение меня в той или иной профессиональной стезе так и не приходило, пока мы с братом не поехали к нашим родственникам на экскурсию в далекий Мурманск. Там проживал наш дядька Вова, и мы честно говоря до последнего не знали , кем и где он работает. Особенно радовали его посылки в ответ на наши, включавшие национальный колорит нашей республики в виде толстого куска соленого сала «Адидас» с тремя прослойками мяса, фирменных травяных чаев и льняного белья. Его ответные комплименты составляло чудесное ассорти из сушеной, вяленой морской рыбы, копченого палтуса и обалденно вкусных заморских крабовых палочек, которые было жалко глотать, а ели их непременно руками потихоньку разматывая , как даосский монускрипт и отрывая по маленькому кусочку. Каждый год следуя в отпуск на юга, он с женой и двумя дочерьми непременно заезжали к нам и мы везли их на дачу , где откармливали клубникой и вишней, а дядька падал в гряду с огурцами и ел их немытыми и без соли. Уезжая, они постоянно звали нас в гости и вот мы все же решились на судьбоносную поездку. Ехать решили через Ленинград, по пути остановившись у другой родни на несколько дней, погуляли по Невским улицам и прикупив сувениров да продуктов в дорогу сели на поезд до Мурманска.

Встретили нас на белой волге, выяснилось, что любимый кузен моего отца работает главным инженером в пароходстве и имеет там определенный вес.

Отужинав с тетей и двоюродными сестрами , полюбовались сопками в белую ночь , зашторили наглухо окна и повалились спать валетом , чтобы с утра рвануть с дядей Вовой в порт.

      На тот момент моей жизни чего то более грандиозного, чем Мурманский порт я не видел, хотя бывал в Одессе и Ялте, но это все лодочные станции по сравнению с тем , что предстало моему взору. Огромные белые круизные лайнеры, танкеры и торговые суда со снующими среди них коренастыми буксирами . катерами пограничников и таможни. Сотни работающих на погрузке кранов, словно диковинные животные вытянули к небу свои длинные шеи, бесконечные баржи и тысячи разноцветных контейнеров со всего света битком набитые всякой всячиной дополняли этот пейзаж. Торжества в атмосферу добавляли музыка, ревущая из корабельных динамиков, протяжные гудки , крики тысяч чаек и теток из диспетчерской. Все это было таким необычным в купе с коктейлем замешанным на запахах морской воды с корабельным топливом и выхлопными газами.

И вот наша восторженная процессия приблизилась к судну, с борта которого на тросах спускали какой-то нереальный по тем временам совсем не Советский автомобиль, восхитительного зеленовато– перламутрового цвета , с сияющими на солнце хромированными причиндалами. Я открыл рот и стоял так пока дядя Вова громко не поприветствовал заправлявшего данной манипуляцией низкорослого, но крайне крепкого гражданина, всем своим видом кричащего о его высоком социальном статусе, выраженном в виде килограммовой рыжей цепи на мускулистой шее, массивному браслету на руке и ,огромному ,с мой кулак на то время, золотому перстню в виде львиной головы. Но в сию секунду ,что-то пошло не так, сияющий лимузин сорвался с тросов и со всей дури как навернется об асфальт метров с 20-ти. Сердце мое чуть не разорвалось от боли, я повернулся в сторону крепыша, дабы посмотреть на его реакцию, а он отвесил тираду из грамотно дополняющих друг друга неприличных слов в сторону крановщика и распорядился ,чтоб остальные 10 его машин спускал кто-то более опытный иначе гениталии последнего будут указывать направление ветра на первом же фонарном столбе.

– Наверное директор порта :в слух подумал я, ведь такой автомобиль в нашем городе это целое состояние, а тут еще 10 . Но из разговора с дядей Вовой выяснилось, что это простой кок , просто им там хорошо платят. Вот тут и родилась идея посвятить себе корабельной кулинарии, тем более, что чуть позже Владимир Григорьевич выбил для меня у руководства порта направление на распределение в основной состав команды еще стоявшего на стапелях круизного фрахтовочного лайнера под бравым названием «Белый» на службу в который я должен бы был поступить по окончании техникума советской торговли в нашем городе.

Совокупность этих событий в общем-то и решило мою дальнейшую судьбу.

Глава 1

Торговый техникум

Отшумели страсти по экзаменам за 8 классов, смылись шпаргалки с рук и школьных штанов, сданы учебники и получен аттестат. Небольшие каникулы и снова экзамены , но уже вступительные в Техникум Советской торговли на отделение « Технология приготовления пищи и организация общественного питания». Оценки 4,5 дали возможность поступить и потом еще целый год получать повышенную стипендию. На самом деле я получил оценки 4,3, но черная казявка на папке с моим личным делом сделала 3-ку похожей на 5-ку, а я не стал особенно возражать против внезапно посетившей меня удачи.

Учиться было не сложно, в группе из 40– ка человек только 5 были парнями, остальные были понятное дело девчатами. Нас берегли, так как мы представляли техникум на спортивных мероприятиях района и города , но и обязанность носить столы и стулья в качестве бесплатной рабочей силы никто не отменял. Преподаватели относились к парням с неким снисхождением, порой ставя тройки и зачеты в долг самым тупым из представителей сильного пола. Помимо занятий на парах учащиеся ходили на практику в рестораны в качестве поваров, летом ездили работать в пионерские лагеря и строительные отряды в братскую Молдову, где не щадя себя собирали зеленые помидоры. В минуты перерывов мы собирались на крыльце и ли в туалете, чтобы обсудить за сигаретой, пущенной по кругу, наши « пацанские дела». Основным занятием после пар была спекуляция всем , чем угодно, т.к. в стране не было в продаже практически ничего. Я торговал» бермудами» и « пирамидами», «мальвинами» и « турецкими половиками», видео и аудиокассетами, а так же магнитофонами и видаками, которые тут и там всплывали у знакомых и они любезно просили меня предложить их в техникуме, т.к. там училось большое количество детей евреев в скором времени , отъезжающих в Израиль и скупавших туда все подряд, чтоб не тратить там на это шекели в первое время. Особо веселило, как старые бородатые марамои собравшись у кого-то дома разодетые в молодежные рыжие косухи , « пирамиды» и баскетбольные кроссовки «Адидас торшен» увлеченно изучали видеомагнитофон « Панасоник 25» или двухкассетный магнитофон « шарп939» стоимостью с новую « Ладу» до конца не понимая, пригодится ли он им там вообще или нет.

      По окончании первого курса мне повезло попасть на уборку урожая в указанную выше теплую республику. Ехало нас туда человек 200, половина наших поваров и торгашей и вторая половина была собрана из разных учебных заведений со всей Белоруссии. Ехали скучно, тк алкоголь был по талонам, а покупать у проводников было очень дорого. Но приехав в Молдавию мы с радостью увидели, что у них талонов нет, что, как пояснила толстая продавщица в вино-водочном, если ввести талоны на вино и водку, то их в магазинах брать перестанут вовсе ведь у каждого в подвале стоят бочки этого добра. По приезде в лагерь в село Глиное, Слабадейского района мы устроили умопомрачительную пьянку, заблевав без привычки все , что только можно было заблевать из молодых не приученных к таким дозам спиртного организмов. Утром следующего дня завтракать никто понятное дело не стал, а в обеденный перерыв рукастые Молдавские поварихи приготовили нам такой огненно-острый борщ, что были изгнаны из лагеря и заменены на своих поваров из числа старшекурсников. Меня же, как известного специалиста по доставанию и реализации в техникуме всякого рода дефицитов было решено назначить лагерным кладовщиком при кухне. В мои обязанности входило следующее: получение продуктов в совхозе; Учет их движения со склада; Снабжение наших дальнобойщиков, грузившимися помидорами, ворованными ночью с поля баклажанами в обмен на картофель; Реализация контробандного картофеля местному населению по спекулятивным ценам ввиду неурожайности оного на местных землях; Закупка алкоголя в колоссальных количествах за вырученные средства на нужды утомленных на помидорных плантациях товарищей.

Жизнь моя в лагере была насыщенной заботами о студентах и студентках, в моем распоряжении имелся бортовой грузовик с водителем , на котором совершались увлекательные поездки, как по рабочим так и по личным вопросам. Единственной проблемой было отсутствие в продаже сигарет, их дефицит в начале 90-х остро ощущался по всему Союзу. Один из наших старших товарищей с говорящей фамилией Конопляник нашел пригодные для курения кусты какого-то местного растения отдаленно, напоминающего , по его словам , представителя фауны одной из азиатских республик, где ему посчастливилось служить в армии.

Хорошенько высушив кусты под скрипучими панцирными кроватями, как следует перетерев в труху и забив их в изготовленные из ниточных катушек люльки ,мы наслаждались попыхивая приятным травянистым дымком. Курительная смесь не имела наркотического воздействия, но помогала побороть никотиновый голод.

Слух о заменителе табака быстро облетел местное население, посещавшее вечерние дискотеки в лагере, устроенные мной посредством использования взятого из дома двухкассетника и большого фонаря, умевшего моргать красным светом. Местные четкие пацаны одетые в трико с лампасами, белые носки , обутые в дермантиновые больничные тапки и белую майку алкоголицу, а руки их были украшены кожаными напульсниками, приписывали нашему ноу хау чудодейственные возможности и поэтому были готовы отвалить за спичечный коробок этой трухи целый рубль ,на который можно было у них же купить литр красного домашнего вина. Эти парни не отличались особым умом. Об этом говорит тот факт, что в момент, когда мы с Конопляником утратили бдительность молдаване выкрали у нас из казармы один из кустов и найдя нечто подобное в поле, стали курить высушенную на солнце горькую и жутко вонючую полынь. Мы засмеяли их и домашний виноградный нектар в обмен на курительную смесь нашего производства снова полился в наши канистры. Местное вино заслуживает отдельного внимания ввиду удивительного свойства не сразу воздействовать на организм. Называлось оно « Иди я догоню» и употребив около литра данного напитка ты не был до конца уверен, где оно тебя догонит , поэтому часто дороги к туалету , душевым или клубу были усеяны телами внезапно накрытых этим субстратом студентов. Свое раннее увлечение получением сомнительных удовольствий от алкоголя и никотина я объясняю отсутствием в жизни подростка должного количества секса. Одногрупницы не давали доступа к своим бархатным юным телам ввиду целомудрия, сберегая их для более серьезных ковалеров, а студентки из ВУЗов, населявшие лагерь мне казались в тот момент безнадежно старыми и меркантильными. Поэтому уединившись в посадках чернослива под звук Приднестровских цикад мы на скорую руку шлифовали ракеты и оставив на развесистых лопухах замысловатые белые узоры спешили в казарму чтобы выпить вина и покурить.

Лето как-то быстро пролетело и положив в карман 500 рублей , заработанных на складе кухни стройотряда денег, я увешанный сумками с водкой и канистрами с вином отправился на далекую родину, в предвкушении теплого приема от отца и брата, которые ужасно страдали от талонной системы на алкоголь

Работа на практике в ресторане давала исключительную возможность закрепить практическим путем кулинарные знания , полученные в техникуме под неусыпным контролем мастерицы по производственному обучению и необъятных красноносых поварих сумасшедшего разряда. Ресторан был высшей наценочной категории и находился на хорошем счету у гурманов всего города. Управляла им щупленькая пожилая женщина с сиреневыми волосами , что не мешало ей вселять ужас во всех работников тк времена были голодные и никто не хотел оказаться на улице из-за попадания ей в немилость. Публика в ресторане гуляла разношерстная, от арбузных королей из Средней Азии и бандитов, до представителей высшего эшелона власти , квасивших дорогой коньяк из 10-ти литрового самовара чайными чашками в банкетном зале, боясь быть сфоткаными каким нибудь папарацци. Первых после ухода поваров в 21-00, могли по большому блату накормить оставшимися в тарелках с обеда в посудомоечной дубовыми лангетами « челенджер», разогретыми в духовке и наспех загарнироваными вонючими солеными огурцами и квашеной капустой из бочек, что бесхозно стояли вдоль производственных коридоров, а вот для вторых изголялись по-серьезному, тк сиреневоволосая Марьиванна могла поплатиться местом если не дай Бог кто-то из венценосных особ проведет бессонную ночь на белом камне. Для них привозили медвежатину и мясо диких кабанов, глухарей и куропаток которых я часами ощипывал на заднем дворе. Шеф повар показывала высший пилотаж, запекая лебедя облепленого тестом прямо в перьях в духовке и потом вывозила его на специальной тележке, уложенным на огромное блюдо, обрамленного фламбированными куропатками и глухарями, еще хранившими тепло моих рук, при выключенном свете под восторженные аплодисменты высокопоставленных гостей. Хотя их высокие статусы порой не особенно скрывали пролетарское происхождение. Мне не раз приходилось видеть, как кто-то из приближенных особ , изрядно ужрамшись ловил рукой селедку из бочки стоявшей у черного входа даже не удосужившись закатать рукав дорогущей дубленки и запихивая ее во внутренние карманы пиджака. Или когда такой гусар пытался справить малую нужду , спрятавшись за тяжелую штору в банкетном зале, причем не расстегивая ширинки, картинно сложа руки на груди и романтично устремив свой взгляд куда-то далеко в даль.

В пионерские лагеря мы стали ездить после второго курса. Это были добротные комплексы из спальных корпусов, хозяйственных построек, пищеблока и сооружений для массовых мероприятий с участием оздоравливающихся на летних каникулах пионеров и октябрят. Все дорожки и клумбы были уставлены Сталинскими пионерами из гипса с горнами , веслами и моделями самолетов. Вокруг было много деревьев и кустарников отчего воздух был чистым и целебным для уставших от городской пыли маленьких горожан. Работа на кухне начиналась в 5 утра с того, что я приходил разжигать гигантскую газовую плиту, которая жутко стреляла и несла в себе постоянную угрозу нахрен разнести все вокруг. Потом приходили остальные повара и начиналось волшебное действо по приготовлению завтраков, обедов и ужинов для детей и персонала из остатков продуктов, полученных с вечера на складе и не поделенным по понятным причинам. На кухне к обеду было так жарко, что не редко меня можно было найти в ванне с намокающими для веса огурцами и помидорами. Санитарные нормы были несколько условными и нечаянно уроненный в омлет грязный шлепок при переступании котла или разбитое в него же тухлое яйцо не являлись причиной для особого беспокойства, тк все проходя тепловую обработку чудесным образом становилось безопасным для здоровья. Доступ к продуктам открывал мне неограниченные возможности для бартерных сделок с местными дачниками , предметом которых являлся алкоголь и сигареты, а вечно голодные ,во всех смыслах, пионервожатые женского пола открывали целый мир доселе недоступных телесных удовольствий в обмен на возможность побывать вместе с нами на ночных гулянках с шашлыками и песнями под гитару у костра. Особый изыск я находил в ночевках между двух молоденьких ложкомоек на их сдвинутых вместе кроватях. Они были девственницами, в чем я был убежден случайно наткнувшись на их санитарные книжки у нас на кухне, ко всему девчонки были отчаянно в меня влюблены и кайф заключался в близости их пахнущих молоком тел, но они были настолько милыми, что я не хотел их портить даже в мыслях и мы просто спали вместе и все . А по закрытии лагеря юные красавицы так и отбыли домой не «распечатанными», из-за того, что я сродни собаке на сене ни сам не попробовал их ни другим этого не позволил. Короче это был Рай да и только!

      Но однажды я чуть было не погорел в прямом смысле этого слова. В лагере работали физруками два необъятных надувных пацана, они были близнецами –качками и по совместительству гангстерами из одной столичной группировки. От них поступил заказ на приготовление курицы, которую они мне торжественно вручили. Птица была нетипично, по тем временам крупных размеров, которую я должен был виртуозно приготовить лично к приезду их авторитетных гостей празднично засервировав. Я в ту же секунду занялся приготовлением шедевра и как следует натерев ее перцем, солью и чесноком засунул в духовку в надежде, что она станет готовой и без моего дальнейшего участия. Поставив будильник на 1 час я по обыкновению залез в холодную ванну с огурцами и заснул. Проснулся я от воплей испуганных поварих, выскочил из воды и увидел, что гигантская птица во всю пылала на сковороде в объятой огнем духовке от зашкварчавшего масла, Сдуру я схватил сковороду рукой за металлическую ручку и услышав запах паленой кожи с моей ладони повалился в обморок, а недожаренная птица понеслась по грязному жирному полу под элетросковороду где пауки свили столько паутины, что когда ее оттуда достали складывалось впечатление , как будто бы птица завернулась в пуховый платок.

– Мне конец,– подумал я очнувшись от поднесенного мне под нос одной из ложкомоек ватного тампона с нашатырем.

На минуту я отчетливо представил, как смерть шваркнула своей косой по моим тогда еще густым волосам, аккуратно уложенным с пробором по середине в виде медвежьей жопы. Но бывалые коллеги успокоили меня и сами занялись доготовкой праздничного блюда. Они ободрали остатки черной кожи и паутины с волосами и высушенными мухами, порезали птицу на куски, вымыли и натерев снова специями и пряностями, уложили в сатейник укрыв шубой в виде пассировки из лука и моркови , томатного пюре, подготовленных для рыбы под маринадом на ужин. В назначенное время пришли братья и я , выйдя на негнущихся ногах передал им деликатес после чего приготовился терпеливо ждать своей участи.

Где то через два часа авторитеты потребовали автора и я весь белый от страха предстал пред их очами. К моей неописуемой радости присутствовавшие бандиты долго жали мне руку и рассыпались в благодарности, а потом лысый толстый урка с золотыми зубами спросил, почему курица без шкурки? На что я ответил, что это такой рецепт, выпил предложенный мне стакан водки и понял, что Бог наверное все-таки есть вопреки Марксистско-Ленинской теории.