Текст книги "Дочь магистра Пламенных Чаш"

Автор книги: Александр Маслов

Соавторы: Эльвира Вашкевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Однажды я и трое младших жрецов отправились за солью к высохшим озерам. Мы набрали несколько заплечных сумок, когда налетела песчаная буря. Песчаные бури в тех местах бывали злые и долгие, но эта, наверное, превзошла все лютой силой. Шесть дней ревел горячий, сбивающий с ног ветер, небо было темно-багровым от туч песка. Песок был везде: обжигающими струями проникал под наши одежды, хрустел на зубах, забивался в уши, сыпался в пересохшее горло. У нас почти не осталось воды, мы брели, обессилев, ползли наугад, потеряв всякие ориентиры в изменившейся от безумства песчаных волн пустыне. Когда буря закончилось, наше положение не стало лучше – мы поняли, что совсем заблудились. Ночью мы еще делали немощные попытки двигаться на юг. Скоро один из нас умер. Не знаю, почему не я – ведь я был слабее и не так вынослив, как эти сухие темнокожие либийцы. Нить моей жизни держало лишь страстное желание хотя бы когда-нибудь снова увидеть Изольду, может прикоснуться к ней, и уже потом бы можно было умереть. Я проклинал себя за то, что посвятил свой талант лишь атакующим приемам магии Огня – удары сжигающей Стихией были освоены мною в совершенстве, но огонь и так был повсюду: в песке, в дрожащем мареве неба, в моей, обращающейся в пепел, душе. Вспоминая читаные когда-то книги и наставления учителя, я подносил к лицу покрытые волдырями ладони, шептал невнятно заклятия – у меня лишь хватало сил извлечь несколько капель драгоценной влаги, которая мигом исчезала в песке. Иссея будто смеялась надо мной или мстила за тайную, недобрую затею. Через день умер Фрахив, мы даже не смогли похоронить его – ползли дальше всю ночь, а к утру впереди показались желтые скалы и редкие перья пальм. Где-то недалеко была вода – я чувствовал это, и мой несчастный спутник Тотег тоже чувствовал обостренным чутьем пустынника. Мы двинулись к скалам, но скоро совсем лишились сил. С рассветом я услышал шипение, думал, что так шуршит песок, и снова поднимается ветер, приподнял голову и увидел нагов. Их было шесть или семь – четвероруких тварей с янтарно-желтыми глазами, ползущих к нам из-за выступов рыхлых камней. Тотега они убили в тот же миг – разорвали когтями худое беспомощное тело, а меня перевернули на спину и лили в рот его загустевшую кровь, текущую из раны на шее. Потом они поволокли меня по камням, и я потерял сознание.

– Вы даже не пытались драться? Сжечь хотя бы одного из них? – Астра откинула ворот платья. Солнце светило меж шелковых штор, и становилось жарко, словно далекая пустыня, о которой рассказывал старик, вдруг глянула в окно злобным желтым глазом.

– У меня не осталось сил извлечь даже бледную искру, – ответил Кроун. – Я был не живее мумии из забытых гробниц. Очнулся я в их городе, связанным кожаными ремнями и брошенным в яму, словно дикий зверь. В плену у нагов мне довелось пробыть почти сорок лет. Да, да, сорок! Многие умирали там всего за несколько дней или сходили с ума не выдерживая змеиных взглядов, самого вида этих существ. Не знаю, где добывали они столько людей-рабов, ведь вокруг была мертвая пустыня на много дней пути. И еще не знаю, почему выжил я. Возможно, они обращались со мной лучше, чем с либийцами – мои светлые волосы и кожа, представлялись им чем-то необычным, экзотическим, а когда я выучил их язык, меня передали в храм чистить выгребные ямы, в которые они сваливали внутренности животных и людей после своих жутких обрядов. Заклятиями боевой магии, искусство которой я оттачивал долгими ночами, пожалуй, я мог бы уничтожить сотню четвероруких тварей, но это было бессмысленно. Даже освободившись от многочисленных стражей и выйдя из города, я бы не смог найти дорогу к либийцам через огромную безводную пустыню. Я никогда не показывал им свое искусство, которое обратило в руины стены Зарды, стало ужасом для армии болотников. Я старался быть тихим и покорным в слепой надежде, что когда-нибудь мне представится случай отомстить за себя, за растерзанного Тотега, за множество людей, умиравших, словно истерзанные животные, на моих глазах. Мучительно медленно шли годы. Мне часто снилась Изольда, но образ ее становился расплывчат и тускл, будто холодный туман вставал между нами.

– Даже искренне любящий мужчина за долгих сорок лет может забыть женщину, по которой он так страдал. Конечно, время сильнее любви, – печально заметила Астра, вспоминая волновавшие ее романтические поэмы Ювия.

– Выходит так. Видя лишь желтовато-чешуйчатых отвратительных нагов и угрюмые лица темных рабов, я стал забывать, как выглядят люди родного мне мира, – будто оправдываясь, сказал магистр. – Иногда меня запирали на ночь в святилище мыть пол и стены, и это было истинным счастьем. Храм четвероруких был построен на месте святилища либийцев – внизу остались нестертыми фрески и надписи на стенах, смысл которых я старался постичь, и в этом постепенно стал добиваться успеха. Читая и размышляя над их смыслом, я начал догадываться, что в этом храме были залы, находящиеся под землей и, вероятно, имелся длинный ход, ведущий к какому-то другому зданию, может, к еще одному храму. Я искал эту дверь полтора года, исследуя каждую трещину в стене, снова вникая в старые тексты и прислушиваясь к речам змееподобных жрецов. Однажды вечером, когда меня снова привели мыть полы и залитый кровью алтарь под надзором двух стражей, я услышал, как что-то заскрежетало в глубинах святилища, и потом из прохода, сходящего вниз, появилось несколько воинов-нагов, ведущих на привязи четверых мужчин и молодую женщину. В одно мгновенье я понял, что вышли они из того тайного хода, который так долго и безуспешно искал я. Это был мой шанс – погибнуть в схватке со змеетелыми тварями или, может быть, обрести свободу.

Мэги прерывисто вздохнула и сжала пальцы на подлокотниках кресла. История захватила ее, изгнав воспоминания о Голафе. Она даже почти забыла, зачем пришла к Варольду, только жадно вслушивалась в его слова.

– Повернувшись к стражам, беспечно стоявшим позади, я вскричал заклятье фаерволл, и в следующий миг они корчились в пламени, которое так давно просилось с моих рук, – выдохнул Варольд, в его глазах появился блеск, будто он снова видел случившееся когда-то. – Воины, опустив копья, бросились на меня, но их остановила огненная сфера – змеиные тела обратились в рыхлый пепел. Жрецы, оставшиеся внизу, взревели от страха и ярости, им ответили голоса за воротами храма и на площади. Я же, освободив от пут ближнего из либийцев, тоже дрожащего от страха, призвал элементала. У нас было мало времени: огненный заслон, сдерживавший толпу нагов у входа, догорал, а моя магическая сила была не беспредельна. Нам требовалось скорее прорваться в подземелье и бежать тем самым тайным ходом, в существовании которого я теперь не сомневался. Существо огня, вызванное мною из пламенных глубин, подчинилось почти сразу, что было большой удачей, и бросилось вниз на жрецов и нескольких воинов, замыкавших отряд появившийся снизу. Глупцы – они пытались атаковать его копьями, но бесполезное оружие сразу превратилось в пылающие угли. Следом жертвой огня стали их шипящие гадко тела. Жрецы оказались чуть умнее – призывали в защиту своих богов и заклятья воды, только прежде чем они одолели элементала, он сжег четверых из них, двоих оставшихся проткнули дротиками пленники, освобожденные мной. Уже беспрепятственно мы спустились вниз в огромную, богато убранную залу с гранитными колоссами древних богов. Мое внимание привлекла та дверь, которую пытались заслонить жрецы. Сгусток ослепительного пламени быстро расплавил бронзовый замок, я взломал его поднятым с пола кинжалом и отворил дверь. Похоже, там находилась сокровищница святилища: на полке стояло множество посуды из серебра и золота, в шкатулках лежали украшения с рубинами, изумрудами, ярчайшими сапфирами, переливавшимися столь безумным цветом, что мы забыли об опасности грозящей – огненный заслон, сдерживавший нагов, уже потух. Либийцы собрали все ценные вещи в кожаные сумки, я прихватил старые пергаментные свитки, которые могли оказаться для мага не менее полезными, чем украшенное редкими камнями золото.

– А корона? Там была корона Иссеи? – нетерпеливо переспросила Астра.

– Нет. Ее там и не могло быть. Хотя наги причастны к ее исчезновению. Но слушай дальше, – он наклонился, положив руки на колени. – Едва мы направились к темному зеву туннеля, четверорукие стражи выползли на лестницу. Я снова пустил огненные сферы. Три или четыре – больше у меня не осталось сил, а врагов было слишком много. Мы побежали в темноту, уже там, в бесконечном рукаве подземелья я сделал светляка, который освещал нам путь. Мы шли много дней. Наги, поначалу бросившиеся в погоню, больше не досаждали нам: то ли они потеряли наш след и повернули назад, то ли их всех убил элементал огня, которого я пустил им навстречу. По пути нам часто встречались подземные озера, даже небольшие реки с ленивой черной водой. В них водилась склизкая слепая рыба и существа, похожие на больших лягушек. Я жарил их, разводя огонь, и мы могли утолить голод. Не знаю, сколько дней мы шли. Блуждая во мраке мертвой подземной страны, не видя ни солнца над головой, ни звезд мы совсем потеряли счет времени. Либийцы рассказали, что наги появились неожиданно и захватили их караван возле маленького торгового городка, и потом их путь подземельем был не более четырех-пяти дней. А мы все шли, не ведая, где выход из этого глухого темного царства и есть ли он для нас вообще. Однажды я услышал странные звуки над головой – свод тихонько содрогался, и с него сыпались комья земли. Неожиданно мне пришла мысль, что эти звуки очень похожи на топот множества ног лошадей или стада антилоп, и тогда же пришла безумная и спасительная идея. Я произнес заклятие мощнейшего фаерболла и направил огненный сгусток вверх. Сколько было у меня сил, я жег и жег свод проклятого подземелья, задыхаясь от едкого дыма и ярости. А потом, все мы увидели вдруг синее, невозможно синее небо над головой и расплакались, обнявшись от радости. На следующий день мы выбрались на поверхность и через день пути на север достигли Хатиора – родного города Селлы – либийки, которая после стольких испытаний мне стала близка как жена. В городе мы разделили сокровища, захваченные у нагов. Ценность их оказалась столь высока, что каждый из нас стал обеспеченным на всю жизнь. Вскоре я, вместе с Селлой отбыл на корабле в Лузину. Я знал, что Изольда меня не ждет, да и зачем был нужен я через столько лет, не найдя Черной Короны, потеряв молодость и, пожалуй, собственное имя. Мне просто очень хотелось увидеть прекрасную мэги, из-за безумной любви к которой я претерпел столько бед.

– А вы с Селлой уже стали любовниками? – облизнув блестящие от меда губы, спросила Астра.

– Да, еще с тех ужасных дней скитания по подземелью. Конечно, эта любовь не была та, сжигающая огнем дотла душу, но чувство было зрелым и очень прочным, – ответил магистр, поглаживая редкую седую бородку и тускло глядя на чашу допитого вина. – Изольду я встретил в первый же день во дворце. За сорок лет она не изменилась совсем, была также молода, весела и беспечна. И меня сразу узнала. Очень удивилась, когда я сказал ей, что не смог найти корону Иссеи. Потом, как выяснилось, мэги понятия не имела о том, что я отправился на поиски магической легендарной вещи для нее. Все это оказалось затеей Римли, старавшегося избавиться от соперников даже такой коварной, низкой ложью.

– Так получается, что вас просто хитро обманули?! И во всех ваших странствиях, бедах, мучениях был виновен Римли?! – изумилась Астра. – Я видела его могилу. Когда я была девочкой, Изольда пугала меня его неприкаянным духом, появлявшимся по ночам возле склепа.

– Да, во всем был виновен только он, – Варольд сжал кулаки и лицо его стало серым. – Я бы убил мерзавца в тот же день, вышел бы с ним один на один и сжег его, но он уже нашел смерть от руки справедливого Анексарда. В Олмии вместе с Селлой я прожил два года. Мы часто виделись с Изольдой во дворце, в Магистрате, просто случайно. Виделись, и давно остывшее чувство начало захватывать меня снова. Наверное, поэтому, опасаясь своего слишком чувственного к ее красоте сердца, я переехал в Иальс. Хотя здесь замешана еще и другая история, – он замолчал, встал и подошел к полке с либийскими статуэтками.

– Где же теперь Селла, – поинтересовалась мэги, завидев в его руках деревянную фигурку женщины с темным печальным лицом.

– Она умерла. Ее убил либиец, которому она была когда-то предназначена в жены. Не хочу вспоминать это… – он уронил статуэтку на полку, качнув седой головой. – Я еле вынес два года одиночества. Потом у меня появилась другая женщина. Ее имя было Арсия… Но и она оставила меня восемнадцать лет назад. Она была так похожа на тебя, мэги Астра, – Варольд повернулся, с бледной старческой улыбкой, будто в первый раз рассматривая гостью, потом опустил взгляд к бронзовому колечку с руной на ее правой руке.

– Магистр, вообще-то, я пришла к вам по делу, – Астра тоже встала, остановившись возле диковинных безделушек, расставленных на полках вдоль стены.

– Я все помню. Я обещал тебе достойную работу и уже позаботился об этом…

– Нет, – прервала она его. – Извините, но сейчас мне работа не нужна. Некоторые обстоятельства… – Астра решила пока ничего не говорить о столкновении с Давпером. – Вы не могли бы мне просто продать кристалл Лучистой Сферы?

– Просто продать кристалл? – морщины на его лбу изогнулись. – Тебе нужен всего лишь кристалл? Так…

Кроун хотел сказать что-то о прекрасном выборе подобных вещиц в лавке рядом с храмом Герма, но Астра, легко коснувшись его руки, продолжила:

– Да, я могу заплатить десять сальдов, господин Варольд. Мне очень нужно. Понимаю, что к вам обращаться с таким вопросом не очень уместно, но уже пришла… А в лавках, торгующих магическими предметами была еще вчера, но так и не нашла ничего подходящего. Мне нужен очень хороший кристалл – все-таки Дверью Измерений баловаться при неустойчивом концентраторе рискованно.

– Да, конечно. Но ведь возле храма Герма…

– Магистр, – снова перебила она его, – если вы не можете продать за эту сумму, то дайте мне в аренду хотя бы на несколько дней. Пожалуйста. Вы же знаете, какая неприятная история произошла между мной и вессом, когда я к вам добиралась.

– Мэги Астра, – в голосе Варольда послышались трагические нотки, – к сожалению, я не могу продать кристалл вам за эту сумму. Десять сальдов… м-да…

– А за пятнадцать? – глядя с надеждой, Астра тихонько теребила его худенькую ладонь.

– И за пятнадцать – нет, – он улыбнулся, крепко сжав ее пальцы. Она так напоминала ему Арсию, что сердце кольнуло длинной и теплой иглой. Ведь у них могла, должна была родиться дочь, именно такая. Ему почему-то захотелось обнять юную мэги и расцеловать, как маленькую наивную девочку. – Нет, мэги Астра – ни за пятнадцать, ни за двадцать. Я не такой дурак, чтобы не знать, сколько стоит настоящий кристалл Лучистой Сферы. И вообще, где это видано, чтобы покупатель назначал цену?! Я продам его тебе только за один сальд.

– Вы шутите, магистр? Издеваетесь, да?

– Ни в коем случае. Давай-ка сюда сальд, – Варольд взял монетку, которую она недоверчиво достала из кошелька Бугета, снова внимательно посмотрел на колечко на ее среднем пальце и, не отпуская тонкой руки мэги, увлек ее за собой. – Ты сама выберешь подходящий шарик. У меня их много. И уж такого добра для ученицы Изольды не жалко. А сальд, это как бы обмен любезностями, – сказал он, направляясь к двери задрапированной красным бархатом.

Они вошли в помещение с зарешеченными окнами. На стеллажах, стоявших в шесть рядов, было столько всего, что и хранилище в замке Изольды, которое мигом вспомнила Астра, уже не казалось непревзойденно богатым. Полки в начале занимали свитки, перевязанные атласными лентами с бронзовыми табличками. Дальше аккуратными квадратами стояли склянки с всякими веществами и холщовые мешочки, распространявшие травяной запах. Внизу покоилась громоздкая астральная машина с множеством серебряных стержней и толстых выпуклых линз. Амулеты и костяные анфирийские обереги висели справа, удивляя разнообразием видов и форм.

– Прошу, – Кроун остановился перед широкой коробкой и снял крышку – на черном бархате сверкали пять ограненных тонко шаров из чистейшего арнасского хрусталя.

Астра взяла ближний, прикрыв глаза и щупая кончиками пальцев другой руки, плотность сегментов эфира – Лучистая Сфера была идеальна.

– Ты могла бы вызвать весса и у меня, – заметил Варольд. – Все необходимое для приманки здесь тоже есть. Вот, – он указал на завернутую в пергамент смесь сандалового угля, тертых корней белены и сонной травы.

– Это тоже стоит сальд? – лукаво спросила она.

– Это мой подарок.

– А вы, магистр, тоже балуетесь путешествиями через Дверь? – Астра насыпала на ладонь немного приманки, осторожно нюхая ее.

– Храни меня Эта! – он даже побледнел слегка. – Никогда не пробовал. Вессы расположены только к женщинам. Нет-нет, я не выношу этих шетовых детенышей. Зато Изольда, помню, очень любила их общество.

– В таком случае, я постучу в Дверь где-нибудь в другом месте. Все-таки разговор с Хериком у меня очень личный. И еще, раз вы уж так расщедрились для бедненькой мэги, нельзя ли сюда добавить немного розового масла? – она протянула пакетик с порошком.

– Но зачем? Это же готовая приманка, сделанная по всем правилам в мастерской Ордена.

– Так нужно, магистр. Интуиция мне подсказывает, – она вспомнила визг Херика, наступившего на шипы иллюзорных роз, и утвердилась: – Определенно нужно. Даже позарез.

– Ах, интуиция… – покопавшись среди склянок, Кроун нашел нужный пузырек. – Прошу. Но не заигрывай слишком с шетятами подобными вещами. Я слышал много дурных историй, начинавшихся так же с весса и Двери Измерений, а кончавшиеся вряд ли приятнее, чем мое путешествие в Либию… плоды которого я вкушаю до сих пор. Кстати, Астра Пэй, – он отошел к другому стеллажу в конце комнаты. – Я знаю теперь, где находится Черная Корона Иссеи. По твоим глазам я догадался, что история эта тебе совсем небезразлична. К сожалению, она небезразлична и некоторым другим людям. Например, магистру Канахору. Я сразу не сообразил, что нужно хитрецу от меня. Хотя, это не важно сейчас. Важно то, что в короне часть силы Иссеи, очень большой божественной силы, ведь именно из-за этой короны погибла сказочно богатая Либия, города ее обратились в развалины, а сады в пустыню. Возьми еще этот свиток – здесь записана старая, но вполне достоверная история, – он положил в ее руку толстый желтый пергамент и добавил: – А потом, когда ты следующий раз зайдешь навестить старика, я расскажу еще кое-что. Кстати, ты раньше не была знакома с Канахором?

Глава шестая
Великое яйцо карака

Выйдя из салона, Астра спустилась к дворцу Ронхана, все еще размышляя над рассказом магистра, историей похожей на сказку, от которой было печально и трепетно. Она с детства любила либийские истории, слышала не раз о Черной Короне Иссеи, но то, что поведал Кроун, тронуло необъяснимо, вошло и осталось где-то неуловимым, саднящим чувством, словно песня барда. Может, в этом был виноват тихий, страдающий голос старика, совсем не похожего на пересыщенного тошным вниманием знати, преуспевающего держателя салона, которым Варольд изначально представлялся. А может, молодую мэги так взволновала история его несчастной любви к Изольде, безумной, смертельной вначале и непонятной, странной потом, похожей на осень в Вергине, когда дождь, слякоть и жаркое солнце случаются в один день. Еще ей не терпелось распечатать и прочитать старый свиток пожелтевшего пергамента, где по заверению магистра сказано что-то важное о таинственной магической вещи, ради обладания которой было пролито много крови, за которой охотятся смельчаки и безумцы уже не один век, и из-за которой сам магистр отдал сорок лет своей жизни. Только чтение пергамента можно было отложить до вечера. Сейчас, когда она имела увесистый сверток полезных подарков от Варольда, а главное – кристалл. Давнее зудящее желание – скорее вцепиться в мохнатые уши Херика – возникло и захватило мэги с новой силой. «Серебряный шлем», где она вместе Леосом снимала комнатку, находился невдалеке через улицу. Там было уютно, не слишком шумно и чисто, и все же таверна представлялась не тем местом, где можно без опаски открыть Дверь Измерений. Такой магический опыт считался небезопасным – ведь не редки случаи, когда вместо призванного весса капризный портал выпускал сущностей очень нежелательных. Буйных настолько, что граница охранного круга не выдерживала, и явившееся из чужих пределов чудовище вырывалось на свободу, оставив возле кристалла раздавленное тело мага. Случалось, что портал открывался не в пустой рукав хода, а в нутро какого-нибудь недоброго мира, и тогда стены рушил сокрушающий ветер, или дикое пламя сжигало все вокруг. Говорят, именно так сгорел замок великого Мовиа, сгорел за одну ночь, и его твердейшие базальтовые башни оплавились, будто воск. Опасным было еще то, что в комнату таверны мог случайно войти кто-нибудь непрошенный, войти в самый неподходящий момент – тогда Дверь Измерений наделала бы бед, последствия которых трудно предсказать. Еще немного поразмышляв, мэги решила пойти к Брису. Рейнджер, конечно, был подлецом, смевшим ощупывать ее, словно трактирную девку, – при воспоминании о тех прикосновениях Астру до сих пор трогала дрожь, – но если он пообещает не делать этого впредь, то его можно постараться простить.

От «Серебряного шлема» она свернула в сторону реки и направилась к мосту Герма. Теперь лишь оставалось надеяться, что Голаф будет в квартире сестры, и Астре не придется ждать, сидя на ступеньках до вечера или поздней ночи. Мэги могла бы попробовать открыть нехитрый замок на двери заклятием, но это бы выглядело неприлично и слишком бесцеремонно, за такое пришлось бы извиняться, а она не хотела быть даже крошечку виноватой перед наглецом-рейнджером.

Солнце клонилось к острым башням Раи, и полуденный зной понемногу спадал. На набережной появлялось все больше народа. В сизой воде реки отражались повозки, следующие к правобережью из порта, носильщики с корзинами, толпы прохожих. Иногда от изгиба улицы, ведущей к муниципалитету, выплывал редкий паланкин знатного вельможи, яркий, с позолотой, перед которым следовал сердитый крик «Дорогу господину!.. Дорогу!».

Перейдя через мост, Астра повернула в проулок, начинавшийся за углом «Волшебного паруса» – уже отсюда было видно, что дверь в квартирку Аниты распахнута, а значит, Брис был там. Мэги взбежала по лестнице и остановилась на пороге, перед вышедшим навстречу рейнджером.

– Голаф, – Астра глянула на разбросанные возле шифоньера платья и робко шагнула в комнату. – Знаешь, я подумала немножко… Совсем чуть подумала, что ты – все же не такая скотина, – она слабо улыбнулась, повернувшись к нему, – даже при всех твоих скверных манерах. Вот… и решила простить тебя на всякий случай.

– Это было бы очень милосердно, ваша Святость, – он коснулся ее плеча, снимая рыжевато-черный волос с платья. – Ваши слова мне, как вино утром пьянице.

– Ты издеваешься? – она сердито оттолкнула его руку, на которой еще краснели глубокие следы от ее зубов.

– Самую малость. Мне приятно, что ты вернулась. Если честно, то я собирался в «Серебряный шлем». Искать тебя там и по тавернам в округе. Видишь… – он повернулся, указывая на тряпье, разбросанное возле шифоньера и отодвинутую от стены кровать.

– Это еще не все, невоспитанный франкиец, – прервала его Астра. – Ты должен пообещать, что никогда, больше никогда не будешь поступать со мной так. Лезть под юбку можешь к девицам на улице, а я – мэги! Понимаешь? Я другая!

– Понимаю, госпожа Пэй. Давай, скорее закрепим наш мир. А? Госпожа Пэй, – взяв из рук Астры сверток, он обнял ее и прижался к румяным губам с поцелуем.

– Нет, ты все-таки сволочь! – она часто дышала, запрокинув голову, уже не стараясь освободиться.

– Я очень рад, что ты вернулась, – его темные, как ночной лес, глаза на миг посветлели, в них стало больше синевы и еще чего-то, похожего на блаженство. – Мне очень нравится целовать мэги. Даже под угрозой сожжения.

– Хватит, Голаф! Вообще-то я пришла по делу. Собиралась снять комнату в таверне, но по некоторым причинам пришла к тебе. Осторожней с моими вещами! – она перехватила его руку, готовую небрежно бросить сверток на кровать. – Там кристалл Лучистой сферы. А это что?! – Астра замерла, шагнув к столу. На красной от крови тряпке лежали две обезглавленные крысы, связанные хвостами.

– Это? Крысы. Вернее, это я и ты. Если я правильно понимаю этакий многозначительный язык морского братства. Здесь побывали люди Давпера. Видишь, перевернули все, – он кивнул на сундук и разбросанные по комнате вещи. – Думали застать нас здесь, заодно и поживиться каким добром. Я их поздно заметил, едва успел выскочить в окно. Они еще вернутся. Ночью или на рассвете. Будут охотиться за нами. Поэтому лучше не оставаться здесь, а снять комнату в таверне. Какой-нибудь неприметной. «Серебряный шлем» – слишком видное место.

– Я их не боюсь. И ты прежде как будто не был так труслив, – дернув брезгливо за кончик тряпки, Астра сбросила изуродованных крыс на пол. – Если тебе так хочется, подыщем таверну. Только вот… сначала ты не мог бы оставить меня одну? Всего на час. Я кристалл достала. И хочу вызвать весса. Постороннему, тому, кто не знаком с правилами портала, лучше побыть где-нибудь в стороне.

– Понимаю, госпожа. Ты пришла, чтобы выставить меня за дверь из квартиры моей сестры?

– Это единственное место, где я могу спокойно вызвать весса. А будет весс – будут деньги. Вернется мой кошелек с очень приличной суммой. Мой медальон, мои важные и дорогие вещи. Ну, пожалуйста, Голаф, – она мягко провела пальцем по маленькой ямочке на его подбородке. – Уйдешь на часик. Можешь даже опрокинуть кружку эля в кабачке ну углу. Я дам тебе тридцать шилдов.

– Если я пью, то за свои деньги. И только при сильном желании. Ты пришла потому, что здесь удобное место для явления твоего чудища? – он опустил голову, возле глаз обозначились мелкие красноватые морщины. – Так, госпожа Пэй?

– Мне нужно вызвать весса, – упрямо ответила она. – Конечно, я могла бы это сделать в таверне, уйти, спрятаться где-нибудь, но я пришла к тебе… – Астра замолчала, рейнджер испытывающее смотрел на нее. – Что ты хочешь услышать, Голаф? Что весс именно здесь и сейчас не так уж важно? Что в Иальсе нет для меня близких людей, кроме тебя? Так я могла бы остаться в роскошном салоне господина Варольда. Но пришла к тебе… Видишь, к тебе!

– Я очень хочу думать, что мы вместе, не только из-за щекотливого дела к Давперу, в котором у нас оказались случаем общие цели. Если тебе надо побыть одной, я, конечно, уйду. Насколько нужно. Хоть до утра. Только мне сделать это будет в сто раз приятнее, если я буду знать, что ты пришла ко мне.

– Пусть тебе будет приятно, Голаф. Я же сказала – к тебе. Послушай, а оставь мне эту штуку, – мэги расстегнула ворот его рубахи, и потянула за шнурок с исчерченным рунами серебряным листком.

– Если мэги понимает, это очень дорогая штука – знак Тихого Слова. Чистое полновесное серебро. Его мне подарила жрица Эты. Что ты хочешь с ним сделать? – рейнджер неохотно снял амулет.

– Мне нужно магически чистое серебро – требуется рядом с кристаллом класть. Целый будет, не волнуйся. Вот, спасибо, и проваливай, – улыбнувшись, она подтолкнула его к двери.

Когда франкиец вышел, Астра задернула шторы и разожгла свечи по углам комнаты. Кристалл, установленный напротив зеркала Аниты, тихо поедал их золотистый свет. Мэги чувствовала, как растет напряжение в его гранях, как в сердце сферы рождается невидимый пронзительный луч, и где-то рядом эфир становится зыбким, расступается, открывая путь в немую бесконечность. Едва у стены наметилось мерцавшее пятно портала, Астра рассыпала приманку и, глубоко сосредоточившись, зачитала строки из «Эдоса».

– Идиш-портал-спелл! – вскинув правую руку, выкрикнула она, завершая заклятие. Пламя свечей дрогнуло, зашипело. Бледное пятно возле стены обернулось воронкой фиолетовых струй, и огненный зигзаг, словно удар волшебного меча, рассек пространство – Дверь Измерений открылась. Лишь тонкий пограничный слой разделял маленькую комнатку и бездну чужих миров.

Астра бросила щепотку приманки в пламя. Порошок вспыхнул, превратившись в облако густого сладковатого дыма. Теперь должен был появиться весс. Он не мог противиться искусно выполненному ритуалу и могучим заклятиям. Мэги вглядывалась в мерцающую мглу и шептала:

– Давай же, Херик! Ступай сюда! Очень вкусная приманка. Меня уже тошнит от этого запаха. Иди, скотина, или я тебя наизнанку выверну!

Долгие, застывшие мгновенья дразнили и мучили ее. Шипение свечей казалось угрожающе громким. Когда мэги решила бросить порцию приманки еще, где-то за воронкой портала мелькнула тень, быстро двинулась к пограничному слою, и тут же из Двери вывалилось существо, похожее на большую лохматую обезьяну. Это был не Херик – шерсть незнакомого весса имела желтовато-зеленый оттенок, рожки-шишечки между оттопыренных назад ушей казались крупнее и морда его с приплюснутым крепко носом, толстыми губами, едва скрывавшими длинные клыки, скорее походила на воплощение горя и страха.

– Епть! Дрянь какая! – от неожиданности Астра отступила назад, пальцы потянулись к серебряному амулету Голафа.

Весс, чихнув трижды, пополз на четвереньках, жадно вынюхивая порошок, рассыпанный на полу. Он сопел от удовольствия, словно пес, дразненный мясистой костью. Сопел, похрюкивал и полз вперед, пока не уткнулся в щиколотки Астры.

– Это кто ж ты такой? – она поймала его вздрагивающий хвост и для надежности намотала на руку. – Только не смей врать мне! Говори, кто ты и почему здесь!

– Ах, пахнет! Пахнет! Ох! – мокро мазнув языком по ее ноге, весс сел на пол. – Клянусь, мэги Верда такого делать не умеет! Ни в жизнь! Надо ж как! Я вас люблю, госпожа Пэй! Весь и целиком! Хотите, дергайте меня за хвост! Хоть за уши, как бедного Херика! Но я вас! Членгрин – я. Херик тоже вас любит, но боится. Дурак! Он там, за Дверью.

– Членгрин? Ты весс мэги Верды и околачивался здесь поблизости? – Астра отодвинула амулет дальше к кристаллу. Мордочка мохнатого зеленого существа уже не казалась столь отвратительной, а слова его были забавны.

– Ни в коем случае! Я – ваш весс! Дайте облизать сладкую ладошку! – не дожидаясь одобрения, он привстал и потянулся языком к пальцам, пахнущим обворожительной приманкой.