Текст книги "Время волка (СИ)"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Как только я это услышал, нервы у меня не выдержали. Рухнув перед мамой на колени, я схватил её за руки, прижался лицом к её тёплым ладоням и зарыдал. Слёзы брызнули у меня из глаз ручьями. До этого раза я рыдал только над телом Оленьки в морге, да и то приглушенно, ведь неподалёку стоял следователь, который пригласил меня на опознание и держал на руках Настеньку, но тогда всё было совсем иначе, ведь я уже не надеялся увидеть её никогда. Теперь же в моей душе загорелась искра надежды. Как знать, может быть те тайные колдуны, жившие все эти годы на Земле, забрали тело моей мамы только для того, чтобы положить её в дубовую домовину? Если так, то у меня был шанс увидеть её живой после многих лет смертного сна. Как только я подумал об этом, мои рыдания, как обрезало. Поцеловав маме руки, я встал и, держа руки над её головой, выпустил из них серебряное сияние с такой силой, с какой только мог. Мама заулыбалась, облегчённо вздохнула и сказала:

– Серёженька, мне стало так легко на душе, словно твоя мама жива. Сыночек, я ведь никогда не заставляла себя любить тебя. Ой, Сёрёжа, я сейчас принесу тебе тот мешочек. Я ведь в него так ни разу и не заглянула и даже не знаю, что в нём лежит.

Мама ушла, а я, наконец, начал мыслить здраво, а не как разобиженный на весь мир кретин. Если род Световида не пресёкся в далёком прошлом, значит на Земле, в России, всегда скрывались от чёрных змеев колдуны и колдуньи, иначе, откуда тогда Световиды брали бы в жены девушек? Значит именно их я и должен разыскать в первую очередь потому, что уж им-то в отличие от меня точно угрожает смертельная опасность. Вместе с тем во мне снова стало нарастать глухое раздражение по поводу Царицы Тамары. Если бы я пришел к моей второй маме сразу после того, как эта чёртова колдунья открыла мне глаза, всё могло бы пойти по-другому. Это раздражение я всё же решил в себе подавить, так как вспомнил о том, что всем колдунам и оборотным заморочили голову джины. Вот с этих старых интриганов мне следовало спросить по полной программе.

Вскоре пришла мама и принесла мне старый, весь иссохший и потому жесткий кожаный мешочек размером с мою ладонь и толщиной в три пальца. Первым делом я обнюхал его и уловил среди прочих запахов тот, который обязательно приведёт меня к моей первой маме. Это я понял сразу же. Это был немного горьковатый запах то ли мускуса, то ли какой-то пряности. Какими-то очень уж сильными колдовскими свойствами мешочек не обладал, но это ещё ничего не означало. Да, небогатым было моё наследство, но я бы отдал всё, что имею, лишь бы моя первая мама имела хоть малейший шанс на воскрешение. Надо будет попытать Ирицу на этот счёт, а то я так до сих пор и не понял, как обстоят дела со второй жизнью колдунов и колдуний. С нами, волками, всё куда проще, мы если погибаем в бою, то навсегда. Хотя Ратмир, кажется, может вернуться в этот мир, вот только будет он при этом тем, прежним королём Ратмиром?

Для того, чтобы добраться до содержимого маминого мешочка, сплющенного и жутко усохшего, мне пришлось пустить в ход сначала эльфийскую магию и та быстро не только размягчила почти окаменевшую кожу, но и сделала его почти вдвое больше и я смог достать то, что в нём лежало. Это были: квадратный серебряный медальон с древнеславянским символом Световида на кожаном ремешке; костяной гребень для волос, на котором были изображены кони и солнце, тоже символы этого Бога; три листа пергамента с неровными краями, исписанные славянскими рунами, их я не смог прочитать. Затем еще один лист пергамента с картой, которую я сразу же узнал, так как на ней был указан путь к тому убежищу, которое я и так уже нашел. Ещё я нашел серебряное зеркальце, а также бронзовый ключ и мне ещё только предстояло найти тот замок, который им можно открыть.

Повесив на шею медальон, от которого теперь исходила немалая колдовская сила, я сложил всё остальное в мешочек и также повесил его на шею. Хотя мне и хотелось задержаться в доме родителей, дела неудержимо звали меня в путь. Я встал и, виновато улыбаясь, подошел к маме. Вздохнув, я попросил у неё прощения:

– Мама, прости, что я так долго не давал о себе знать. За последние несколько месяцев столько всего произошло, что у меня просто голова кругом пошла. Прости, но мне нужно срочно улетать.

Моя вторая мама погладила меня по щеке:

– Я понимаю, Серёжа, ведь ты стал теперь королём, хотя как раз в это мне поверить труднее всего.

– Мам, я родился королём, – вздохнул я и пояснил, – а вот становиться им отказался наотрез, и был прав. Если бы я сделал это, то тем самым натворил очень много бед. Передай привет отцу и скажи ему, что я его очень люблю, хотя он терпеть не может телячьих нежностей. И вот ещё что, скажи ему, что лейтенант Морозов все эти восемнадцать лет был в строю, и каждый день сражался с врагами куда страшнее, чем те, которые так и не смогли меня убить. Он ведь до сих пор дуется на меня, что я в бандиты подался, только знаешь, мам, я ведь не был бандитом. Я и тогда защищал людей от зла.

Мама перекрестила меня, хотя в кого-кого, а в Иисуса Христа я давно уже не верил, так как тот был самым обычным магом, причём иудейским, а я и сейчас не верю ни одному их слову. Мама вышла вместе со мной в сад, я сделал скутер видимым, сел на него, поднялся в воздух на метр и исчез. Она даже не удивилась этому, а только заулыбалась, чему я совсем не удивился. Мне ведь удалось влить в неё свой серебряный свет и как только отец вернётся, то любая его половина передастся ему. Хотя моя королевская магия была совсем простой, в ней тоже имелись свои тонкости и теперь, когда у меня на шее висел медальон Световида, она сделалась ещё сильнее. Поднявшись в воздух на высоту в два километра, я полетел в сторону Краснодара.

Мне нужно было срочно встретиться с Ирицей, а лететь к ней с пустыми руками было с моей стороны полным свинством. Поэтому я помчался вперёд на максимальной скорости и, проскочив через два потусторонних мира, через десять минут подъезжал к Колхозному рынку. Там я добрых два часа заполнял продуктами две громадные корзины, купленные там же на рынке. Когда они стали совершенно неподъёмными, я пошел на стоянку и поскольку за мной никто не наблюдал, применил магию своих остроухих друзей, чтобы принайтовать корзины к скутеру. Ещё через полчаса я влетел в то самое убежище, которое дожидалось меня столько лет, и было рассчитано на куда большее число постояльцев, чем у меня было близких друзей. Думаю, что неспроста. Едва я въехал в него, снизу немедленно прибежала Ирица и, увидев корзины, недовольно поморщилась:

– Сережень, поверь, я прекрасно обошлась бы и одними консервами. Неужели у тебя нет других дел, чтобы отвлекаться на меня?

Взяв в руки корзины, я ответил:

– Не волнуйся, я прилетел потому, что мне срочно нужна твоя помощь. Ирица, ты знаешь язык праотцев?

– Конечно, знаю, – ответила колдунья, – я ведь имею два высших колдовских образования и к тому же доктор исторических наук. Поэтому я и работала в библиотеке главным научным сотрудником.

– Вот и хорошо, – заулыбался я, – а то у меня даже со старославянским языком проблемы.

Мы спустились вниз. Снаружи смеркалось, и если бы Ирица не зажгла колдовские свечи, то в убежище было бы не видно ни зги, но только не мне. Впрочем, у колдунов тоже ведь прекрасно развито ночное зрение. Тем не менее, со светом всё же было гораздо лучше. Хотя моя гостья и выразила недовольство моими заботами, первое, что она сделала, это взяла большое спелое яблоко. Мне сказали, что этот сорт называется макинтош, но для меня что хлеб, что яблоки всё не еда, а так, одно расстройство. Мясо, вот это еда и потому я тоже достал из корзины большой кусок сырой говяжьей вырезки и, чуть ли не притопывая от нетерпения ногой, стал с громким клацаньем откусывать от него большие куски и проглатывать не прожевывая. Колдунья, глядя на меня, быстро съела первое яблоко и взяла второе, говоря:

– Можешь не стесняться меня, Сережень. Ты волк и потому любишь мясо, зато я обожаю красные яблоки. Как ты узнал, что я люблю именно такие? Хотя знаешь, земные яблоки, вкуснее, чем те, которые выращены в Явьем мире. Нашим, чего-то всё же не хватает.

– Как я узнал, что ты любишь именно эти яблоки? – рассмеялся я отхватывая очередной кус ароматного мяса – Очень просто, по запаху. Я ведь волк, Ирица, и остаюсь им, даже превращаясь в человека. Поэтому, когда я ходил по рынку, то когда набрёл на эти яблоки, то сразу же понял, что они выращены с заботой и к тому же без какой-либо химии, а ещё я сразу же вспомнил, что и от тебя пусть совсем чуть-чуть, но всё же пахло яблоками этого сорта. Он называется макинтош.

Беря третье яблоко, колдунья улыбнулась:

– Только у нас в Карачарах их называют ярилиными яблоками.

Мы перекусили, два килограмма отличной говядины, да ещё сырой, мне хватит дня на два, и я достал из-за пазухи кожаный мешочек, а из него три листа пергамента. Протянув их колдунье-библиотекарше, спросил улыбаясь:

– Хотелось бы мне знать, что тут написано?

Та взяла листы в руку, округлила глаза и воскликнула:

– Король Сережень, где вы это взяли?! Это ведь написано мало того, что на языке Древних Богов, так ещё, судя по всему, рукой Световида. У меня просто сердце в пятки ушло. Это же… – махнув рукой не в силах ничего сказать, Ирица стала читать древний текст и на её глазах появились слёзы. Подняв на меня глаза, она прошептала: – Король Сережень, первый король Ратмир был сыном Световида. Выходит, что вы больше, чем король.

Предупреждающе подняв руку, я проворчал:

– Но-но, без глупостей, Ирица. Так или иначе, все люди дети Древних Богов. Поэтому не надо делать поспешных выводов относительно меня, я всего лишь воин-волк, способный оборачиваться человеком и не более того. Ты можешь прочитать это послание?

Ирица протянула мне листы и напряженным голосом сказала:

– Только первые две строчки, король Сережень. В них написано следующее: – «Никому кроме сына моего не читать сего. Лишь он вправе знать, что должно сбыться». Честно говоря, я просто не смогу прочитать остальной текст. Ты не знаешь языка богов и потому способен видеть эти руны, а передо мной, как только я в них начинаю вглядываться, они прыгают, словно живые и горят огнём.

Кажется, я зря летал к своим родителям. Хотя это ещё как сказать. Я достал карту, на ней тоже было что-то написано, и спросил:

– А эти каракули ты Световида ты сможешь прочитать?

Ирица взяла лист пергамента и без помех прочитала:

– В этом убежище, подготовленном мною для моего сына, он сможет набраться сил и если тому суждено, то снова станет человеком. – пожав плечами, она добавила – А вот эти строки вообще не были заколдованы и я, честно говоря, не понимаю, почему твои предки не скрывались в нём от чёрных змеев.

Почесав затылок, я высказал такое предположение:

– Наверное, потому, что никогда не заглядывали в этот гаманок, который моя настоящая мама отдала в руки моей второй мамы. Сегодня я был у неё, и она рассказала мне историю моего рождения, Ирица, и это была очень печальная история. Моя мама была убита чёрным змеем уже через двое суток и сейчас меня больше всего интересует только одно, через сколько лет после своей первой смерти колдуньи снова оживают? Тело моей мамы было одето, её шейка, в которую вцепилась та хищная тварь, перебинтована, после чего моя вторая мама одела её в самую красивую свою одежду и положила на сеновале пограничной заставы на сено. Ночью тело моей мамы бесследно исчезло. Сама понимаешь, Ирица, унести её могли только колдуны и колдуньи и потому я не успокоюсь, пока не найду, где она спит.

– Сережень, сначала ты должен найти и убить тех чёрных змеев с волчьими головами, – порывисто сказала колдунья, – только в этом случае твоя мама сможет проснуться. Скорее всего, на её шее уже не осталось даже следов от волчьих клыков. Извини, конечно же, не волчьих, а той мерзкой твари. Как тебе удалось извлечь листы пергамента из колдовского кошеля самого Бога Световида?

– Да, наверное именно поэтому моя мама и её сородичи не смогли найти этого убежища, Ирица. – со вздохом сказал я и яростно прорычал – Ну, Световид, не дай того Род, чтобы я с тобой повстречался. Я тебе всю твою бороду без наркоза выдерну. – взяв себя в руки, я выпростал из-под рубахи его медальон, чем заставил колдунью испуганно отшатнуться, выложил из колдовского гаманка всё, что в нём лежало помимо какой-то древней инструкции, и спросил – Ирица, что ты можешь сказать на счёт этих вещей? Если верить сказкам, то расчёска может превратиться в лес, зеркальце в озеро, но во что тогда превратится медальон с символом Световида и этот амбарный ключ? Кстати, на счёт кошеля Световида. Я смог открыть его только благодаря эльфийской магии. У магов-эльфов есть одно отличное заклинание, которое сможет размягчить даже гранит, если его, конечно, обработали с помощью какой угодно магии или колдовства. Оно придаёт чему угодно первоначальную форму. Эльфы, таким образом, запасают себе еду впрок, а первоначально этот гаманок был усохшим.

Колдунья посмотрела на меня с укором:

– Сережень, ты уже не мальчик, чтобы так шутить с древними святынями. – взяв в руки последовательно гребень, зеркальце и ключ, она повертела в руках каждую их эти вещиц и ответила – Сказки рассказывают детям, а в этих вещах сокрыта ничуть не меньшая колдовская сила, чем в тех сказочных подарках, но я думаю, что ни о лесе, ни об озере тут не идёт и речи. Относительно гребня и зеркальца я ничего тебе не скажу, тебе самому придётся определить их истинное предназначение, а вот ключ, похоже, тебе пригодится только тогда, когда ты приведёшь сюда навьего волка. Думаю, что только он сможет найти ту дверь, которая им заперта. Про печать Световида я тебе так скажу, Сережень, это мощный колдовской оберег, но он же и маяк, по которому тебя увидят издалека как твои друзья, так и враги. Поэтому тебе лучше снять его с себя и положить его в колдовской кошель.

– Так я только этого и добиваюсь, – усмехнулся я, – может быть, тогда эти твари сами меня найдут. Вот тут-то мы и посмотрим, чьи клыки острее и кто кого ненавидит сильнее.

Ирица недовольно покрутила головой:

– Сережень, не буди лихо, пока оно тихо. Тебе сейчас не о битве с этими чудовищами нужно думать, а о Настеньке. Пойми, всё было действительно предопределено. Абсолютно всё. Даже то, что ты усвоишь уроки эльфийской магии. Неужели это не наталкивает тебя на мысль, что тебя специально подводят к чему-то? Я долго думала над твоими словами и теперь считаю, что ты был полностью прав, отказавшись стать королём, и дело тут даже не в том, что предсказал Род. Не короли должны всё решать, а сами люди. Ты ведь в любом случае останешься королём-волком, но если ты не станешь править людьми, то они будут просто вынуждены думать головой и принимать решения. С меня ты снял все мороки джинов, но хватит ли у тебя сил, король Сережень, снять их со всех людей? А ведь колдовской морок это не такая уж непреодолимая сила. У джинов он был построен на том, что подавляющее большинство колдунов и оборотней мечтало о втором короле. Сейчас они все пребывают в растерянности. Как же, король Сережень мало того, что отказался ими править, так ещё и наслал понос на сопляков, а матёрых волков-воинов загнал против их воли в волчьи шкуры и наслал на них злющих блох. Когда ты вернёшь к жизни дух короля Ратмира, то это ещё не факт, что он непременно вернётся к нам в своём прежнем обличье. Зато, как только ты уничтожишь чёрных змеев, кем-то пестуемых, и людям станет окончательно ясно, что их короли остались в прошлом, то все мороки сами собой развеются. Я не знаю, король Сережень, что ты должен делать в первую очередь, а что во вторую, но одно могу сказать тебе с полной уверенностью, тебе на то и дана голова, чтобы придумать, как выбраться из той ситуации, в которую тебя загнало пророчество Рода. Ты в первую очередь должен бороться с ним и это твоё самое главное испытание.

Натянуто улыбнувшись, я проворчал:

– Ирица, согласись, как ни крути, всё равно выходит так, что это именно от меня зависят судьбы людей, а я ведь даже не человек.

– Глупости! – сердито воскликнула Ирица – Ты в первую очередь человек, Сережень, а всё остальное это лишь те способности, которые переданы тебе по наследству. Вспомни, кем ты был до того дня, как была убита чёрным змеем твоя Оленька. А ведь она и в самом деле восстала против негласного древнего запрета искать тебя. За это и поплатилась жизнью, а всё то, о чём тебе говорила Тамара, сплошная ерунда. Те пятеро магов и колдунов, которые восстали против воли Рода, были всего лишь жалкими глупцами и всё, что они сделали, это позволили джинам надеть на колдунов дополнительные шоры. Да, именно тебе придётся разгребать все эти кучи древнего хлама и окаменелого дерьма, но ведь ты, а не все остальные люди, рождён королём оборотнем и, как мне кажется, никому из твоих предков не было суждено заняться этим. Поэтому иди и сражайся, король, но не за корону, а за жизнь своей мамы, жены и дочери. И за свою собственную тоже. Если ты победишь, то вместе с тобой победят все люди и колдуны вместе с оборотнями, а они тоже точно такие же люди в конечном итоге, только им ведомо колдовство. Да, они не знают о том, что ты сражаешься за их свободу, но ведь именно люди дают тебе для этого силу, а значит, они сражаются вместе с тобой.

Немного подумав, я снял с шеи медальон и положил его вместе со всеми остальными реликвиями в кошель, но уменьшать его с помощью обратного заклинания не стал, а то мало ли что из этого получится. Посмотрев с улыбкой на Ирицу, я шутливо сказал:

– Слушаюсь, товарищ командир. Разрешите отправиться сражаться с врагами?

Глава 9 Крепость навьего волка

Вволю наевшись сырого мяса, я решил заночевать в убежище, а потому пожелал Ирице спокойной ночи и отправился в давно облюбованную каменную горницу с камином. С собой я прихватил лишь двухлитровую пластиковую бутыль молока. Колдунья, как знала, что я вернусь и постелила мне постель, так что я сразу же затворил за собой каменную дверь, разделся, выпил полбутыли молока и завалился спать, но вскоре понял, что не усну. Было слишком рано. Световидов колдовской кошель прилип к груди, словно родной, и приятно согревал меня. Вот что значит древняя магия Богов. Минувшим днём, едва взглянув на карту, я сразу же определил, что на ней, в самом верху, прямо под рунами, справа, показано место нахождения уже открытого мной древнего убежища. Не так далеко от него находился древний город славянских колдунов – Аркаим. Он тоже был указан на этой карте, но даже не это было главным.

На карте, довольно скупой на подробности, была ведь изображена гораздо большая территория, практически весь Южный Урал и тут меня осенила догадка. За каким лешим Световиду было рисовать её, если она не указывала путь от одного убежища до другого? В Аркаиме я бывал и не нашел там ни одного подземного убежища, зато я никогда не был в тех местах, которые лежали гораздо южнее, к западу. На карте ведь легко угадывался Южный Урал и река Урал, которая до Орска текла вдоль земной параллели, а за этим городом под прямым углом поворачивала к северу и текла почти вдоль меридиана. От истока Урала до горы Дальний Таганай было рукой подать. Стоило мне только подумать о карте и поднести руку к кошелю Световида, как она сама выпрыгнула из него мне в руку. Отлично, значит гаманок уже почувствовал, кто здесь его хозяин.

Внимательно разглядывая карту в полной темноте своим ночным, волчьим зрением, которое у меня, в отличие от обычных волков было на зависть любым соколам и даже телескопам, я заулыбался. Вот ведь Бог, вот же пройдоха! Карта, словно ожила, и наполнилась множеством подробностей. Разглядывая её, я сразу же нашел в нижней, левой части искомое место. Река Урал с тех пор сильно изменила свое русло, это я определил сразу же, так наизусть помню практически весь глобус во всех деталях, но не это главное. На ней было отмечено ещё одно древнее убежище, и оно находилось под большим обрывом почти напротив Оренбурга. Лететь туда, на ночь глядя, не имело смысла и я решил отложить возможную встречу с его обитателями наутро.

Думая о том, что найду в этом убежище, я уснул, а проснувшись чуть свет, умылся, допил молоко и через несколько минут летел в сторону Оренбурга. На этот раз я решил проверить, на что способно моё новое помело по части скорости и потому поднялся на высоту в семь километров. Чтобы не врезаться в какой-нибудь самолёт, я снова применил эльфийскую магию. К этому времени я уже догадался, что всего одной ночи вполне хватает, чтобы перезарядить свой организм и потом трое суток быть невидимым призраком. Тогда кроме колдовских и магических заслонов уже ничто не могло стать для меня препятствием. Помело летало быстро, и потому уже через два часа я подлетал к Оренбургу. Ночью выпал снег, подо мной расстилалась заснеженная степь, и всё было видно, как на ладони.

Для начала я решил полетать над городом и сразу же убедился, что нашего брата в нём хватает, но все следы магических существ были сосредоточены внутри города и поблизости от него. Правда, бросив взгляд вдаль, я увидел крошечные, ярко-зелёные искорки, причём в том направлении, куда мне нужно было лететь. Через пятнадцать минут я был на месте, и увидел с верхотуры, что это большая мусорная свалка. На её краю, там, где мусоровозы вываливают мусор, я как раз и увидел четыре отчётливых, свежих следа, которые шли в сторону убежища и четыре послабее, уже начавших увядать, от него к свалке. У меня сразу же сжалось сердце. Чтобы не попасть в поле зрения других колдунов, мои сородичи были вынуждены питаться отбросами.

Как же я разозлился на себя за то, что не стал искать их сразу, но делать было нечего, я снизился до высоты в двести метров и полетел к убежищу. Вот тут-то я и обратил внимание на ещё одну странность, от которой так ошалел, что чуть не свалился со скутера. Судя по магическому следу, все четверо «добытчиков» были колдунами, ведь след у них был цвета молодой, сочной зелени, освещённой яркими лучами солнца. Да, но при этом они не оставляли следов на снегу, а это уже говорило о том, что я встретился с собратьями, могучими, матёрыми воинами-волками. Признаться, даже мне не удавалось, обернувшись человеком, ходить по снегу вообще не оставляя следов. Пусть и совсем немного, но я всё же приминал снег и лишь приняв свой естественный, волчий облик следов не оставлял ни на снегу, ни на песке, ни на чём-либо ещё. Вообще никаких.

Вскоре, приблизившись к убежищу примерно на километр, я увидел, как четверо мужчин примерно моего возраста на вид, которые несли по несколько больших пластиковых мешков. Они шли не только согнувшись, но и шатаясь, словно пьяные. Быстро оглядев окрестности, они вошли в камень. Это была какой-то не слишком высокий, но массивный холм, сложенный из песчаника. Под обрывом высотой метров в тридцать находился вход в убежище, и я точно приметил это место и направился к нему. Больше всего меня беспокоила странная слабость четырёх воинов-волков, так как это было что-то совершенно невероятное и самое главное – непонятное. Будучи сам воином-волком, я не имею представления, что нужно со мной сделать, чтобы я после этого шел такой неуверенной, спотыкающейся походкой. Когда-то, когда был ещё даже не волчонком, а слепым щенком, весь израненный, прошитый насквозь пулями, я всё же бросился врукопашную, а с этими парнями явно случилось нечто ужасное и у меня заныло сердце.

Подлетев поближе, я оставил скутер висеть невидимым, а сам вернул себе материальность и, стараясь не наследить, двинулся к входу в убежище, продолжая гадать, что же тут случилось, какая ещё беда навалилась на мою настоящую родню. Когда до входа осталось каких-то семь метров, из камня вышла девочка лет десяти, но такая, что у меня так и обмерло сердце. В ней я сразу же узнал, если не лярву-матку, но существо очень на неё похожее, отчего мне сделалось немного не по себе. Тем не менее, я быстро взял себя в руки и пристально, но без злобы и ненависти посмотрел на неё. У девочки было очень миленькое личико и тёмно-русые волосы, но одета была в какие-то нищенские лохмотья, чем уже не походила на лярву-матку. Зато всё остальное говорило мне, что это она превращает людей в магических существ и что внутри неё живут три молодые лярвы.

Больше всего меня поразили глаза девочки, огромные, синие и очень печальные. Они быстро заполнились слезами и девочка, прижав к груди свои тонкие, чуть ли не прозрачные, ручки взмолилась:

– Волк, прошу тебя, не убивай моих деточек. Они не такие, как те, на которых ты охотишься. Они такие же, как ты, и другие колдуны и колдуньи. Мы не причиняем никому зла.

Вот тут уже мои глаза наполнились слезами и я, упав перед девочкой на колени, едва сдерживая рыдания, прошептал:

– Милая, я не причиню вам вреда, ведь вы моя родня. Понимаешь, я ваш, я король Сережень и нашел вас.

Девочка удивлённо ахнула:

– Ты наш король? Но как же я тогда не узнала тебя, Сережень?

Девочка приблизилась ко мне, она тоже не оставляла на снегу следов, и протянула руку к моему лицу. Желая доказать ей, кто я такой не на словах, а на деле, я быстро расстегнул молнию ветровки, затем пуговицы на рубахе и, показав родинку, сказал:

– Смотри, вот моя королевская отметина. Тебе ведь она известна. Поэтому не бойся меня, милая. Я, наконец, нашел вас.

Глаза девочки радостно заблестели, и она улыбнулась, но куда больше её заинтересовала не моя родинка, а кошель Световида, который я отодвинул рукой в сторону. Протянув руку, она прошептала:

– Волшебный кошель стал большим. Значит, ты действительно обрёл королевскую силу, Сережень? Ты поможешь моим деточкам и деточкам моей сестрицы, король? Исцели их, пожалуйста. Как только пропала твоя дочь, невеста Световидова, они все заболели и становятся день ото дня всё слабее и слабее.

Вот тут я не выдержал и застонал от внутренней боли и досады на себя, идиота. Мне сразу же стало ясно, что именно через Настеньку Световид вливал магическую энергию в моих сородичей. Через силу улыбнувшись, я кивнул и чуть ли не прохрипел пересохшим ртом:

– Конечно, милая, я сделаю всё, что ты только скажешь, но сначала позволь мне слетать в город и принести вам чистой еды, а не тех огрызков, за которыми мои братья ходили на свалку. Много я на себе не смогу за один раз принести, но постараюсь взять побольше. Скажи мне, матушка, как тебя зовут?

– Снежана, – ответила девочка и попросила, – Сережень, позволь мне прикоснуться к волшебному кошелю Световида.

Не снимая кошель с шеи, я протянул его той, которая, как я уже понял, могла превращать людей в колдунов, колдуний и не только в них, но, похоже, что ещё и в оборотней. Наверное, я правильно сделал, что назвал её матушкой, ведь хотя Снежана и выглядела, как десятилетняя девочка, лет ей могло быть уже и под сотню, но всё же вряд ли. Она положила ручонки на кожаный кошель, ставший мягким и эластичным, и облегчённо вздохнула. Я видел, как девочка наполняется магической энергией, исходящей из него, и как розовеют её щёчки. Прошло минут десять, и она тихо сказала:

– Сережень, если тебе не трудно, принеси волкам мяса, малым деткам молочка, а нам хлебушка. Если ты захочешь, то в волшебный кошель Световида много всего поместится. Хотя пять грузовиков. Той силы, которую я впитала, мне хватит, чтобы принести им облегчение и твои братья и сёстры не будут теперь стонать от боли.

Улыбнувшись, улыбка у меня вышла очень грустной, я кивнул:

– Я быстро, Снежана. Жди меня не позднее, чем через два часа. Скажи мне, как поместить что-либо в этот кошель?

– Сережень, ты просто положи руку на эту вещь и пожелай, чтобы она оказалась внутри него, – ответила девочка.

На какие-либо закупки у меня не было ни времени, ни денег, а потому я решил просто ограбить пару складов. Делать это в Оренбурге было нежелательно, и потому я отправился через Явь и Пекло в Челябинск, где не так давно, всего года два назад, закупал консервы для своего убежища. Там, используя эльфийскую магию, я прошелся по нескольким складам, как Мамай по Руси, сметая с полок одежду и выгребая из холодильников продукты питания, и действительно загрузил в волшебный кошель пусть и не пять, но три «Камаза» со всем, что только могло понадобиться моим сородичам. Назад я вернулся даже немного раньше и как только сбросил магическую маскировку, повеселевшая Снежана бросилась мне навстречу из каменной стены и потащила меня в древнее убежище.

В нём передо мной предстала грустная картина. Пройдя метров тридцать по тоннелю, мы вышли в большом, круглом гроте, окруженном вырубленными в песчанике комнатками. В гроте собрались все обитатели этого подземного поселения, всего шестьсот тридцать семь мужчин, женщин и детей. Женщин было на двадцать шесть душ больше. Хотя Снежана и подбодрила их, все они выглядели не просто нездоровыми, а смертельно больными и измученными. И как это только они меня дождались. Надев на себя медальон, я хотел было начать с детей, но женщины попросили сначала влить серебряное сияние в их мужей, и мне пришлось подчиниться. Когда я покончил с целительством, то принялся вытаскивать из волшебного кошеля свои гостинцы. Больше всего повеселели воины-волки, ведь я принёс им много отличной свежезамороженной говяжьей вырезки.

Зато колдуньям я притащил целых две сотни ящиков с яблоками и много чего другого. Одежды я тоже набрал достаточно много, но она в данный момент никого не интересовала. Все, особенно волки, набросились на еду, и я понял, что они очень долго сидели на голодном пайке, отчего мне снова сделалось стыдно. Зачем я только увёз Настеньку с Земли? Нет, наверное, меня специально подвели к этому, чтобы ослабить моих сородичей. После того, как я влил в них колдовскую силу они ели так жадно, что у меня слёзы на глазах навернулись, но они всё равно были ещё слабы и еда их точно не подкрепит. У них даже не было сил, чтобы говорить и они лишь благодарно кивали мне, а у меня не было слов, чтобы их утешить.

Покушав, они рухнули спать, где сидели и, видя, как сон разглаживает их лица, я хоть немного утешился. Мне нужно было срочно отправляться за Настенькой, и именно об этом спросила Снежана:

– Сережень, ты сможешь вернуть Настеньку на Землю. Если она не вернётся, то они все погибнут.

– Смогу, Снежана, – твёрдо сказал я, – и сделаю это очень скоро, но мне всё же нужно сначала поговорить с тобой. Ты сможешь ответить на мои вопросы, матушка?

Когда я снова назвал девочку матушкой, она заулыбалась. Наверное, её тут все так называли, хотя она и выглядела девочкой. Снежана кивнула мне и ответила своим тоненьким голоском: