Текст книги "Нижние уровни (СИ)"

Автор книги: Александр Лобанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Немного выделялся из общего ряда пункт «владение револьвером»: + 32%. Оружие оказалось неожиданно редким среди Критиков, потому на него часто обращали внимание, и я не преминул этим воспользоваться.

Остальные улучшения были менее 5%, потому и упоминания не стоили. Благодарить же за большую часть улучшений я должен Оборотня из своих книг. К третьей части истории под надзором Критиков я сумел развить героиню в одну из ключевых фигур, дав ей немало способностей… и Веры.

Но при этом пришлось отказаться от таких характеристик, как:

Сила: +13%. Улучшенное зрение: +10%. Нюх: +3%.

Потерь мне это особых не принесло, ибо я сумел перераспределить высвободившуюся Веру более эффективно. Разве что о зрении немного жалел, но то, что у меня появилась вторая пара глаз в виде Хугина, позволяло смириться.

Контейнер дёрнулся. Не отвлекаясь от работы с Системой, я рявкнул в общий голосовой канал:

– Не качайте! Не дрова везёте!

В разделе «Разум» тоже особых изменений не имелось. Да, пришлось изучить вопрос глубже и вложиться Верой в множество различных аспектов, но главный параметр выглядел неизменно:

Уровень интеллекта: + 39% от нормального значения для организма.

Вот только вопрос остается открытым: почему же я так часто туплю?

В «теле» и «разуме» я ничего радикально не стал менять: лишь обновил места, где уменьшилась Бытовая Вера, чтобы вернуть всё к прежним значениям. А вот над параметром «духа» пришлось задуматься. Как бы меня не убеждали в моей глупости, но я упорно продолжал качать параметр:

Удача: + 27%.

Однако кроме него пришлось развивать и ещё одну характеристику:

Мировой проводник: +31%

Этот параметр упрощает путешествия по мирам, созданным Верой, и вообще взаимодействие с её проявлениями. С учётом моего иммунитета – парадоксальная характеристика. Но вспоминая, сколько и по каким мирам меня мотало в последнее время, я считаю, что лишним подобное точно не будет.

Тут контейнер тряхнуло с новой силой. Ничего серьёзного, едва качка или воздушные ямы. Но помня свои последние приключения, я решил перестраховаться и переключился на зрение Феникса, сопровождавшего дирижабль.

Первое, что увидел, как Феникс в последний момент уворачивается от ствола, который почти протаранил клювом. Моё подключение вывело его из какого-то заторможенного состояния, и теперь Хугин активно начал махать крыльями, набирая высоту и взлетая над кронами деревьев. Тогда я различил, как Оркестр и его люди: Нейтрон, Лотерейщик и Мимик – медленно, но верно идут на снижение, подобно Хугину десятком секунд ранее. Тряску же, привлекшую моё внимание, вызвал один из дронов сопровождения, врезавшийся в контейнер. С учётом того, что за дроны, тянущие дирижабль, в отряде отвечала Нейтрон – ничего хорошего это не предвещало.

А затем я услышал мелодичный, но очень странный гул откуда-то из леса. Протяжно зевнул, решая, что же делать… ведь делать что-то нужно? Может, попросить Феникса крикнуть погромче? Или подключится к общему чату и что-то сказать? Я устроился поудобнее, чувствуя, как глаза начинают слипаться… А тут ещё связь с Фениксом отвлекала… Ведь так нужно сосредоточиться… Так хочется спать…

Контакт с Фениксом оборвался, и я обнаружил себя лежащим на металлическом полу, свернувшись клубочком. Что за бред? Я мгновенно подскочил! Меня достало воплощением! Похоже, мой иммунитет можно обойти, воздействуя на меня через Феникса! Нехорошо!

Глава 5
Или как выглядит «сказочные разборки»? (часть 2)

Очевидно, что неестественный звук и сон, накрывший меня и остальных, как-то связаны. Я подключился к одному из дронов для наблюдения, разумеется, без звука. Ещё раз осмотрел картину, решив попробовать для начала самое простое решение: подключиться к каналу связи группы Оркестра, дабы врубить им на максимальной громкости рок! Хеви-метал!

– Вашу… – дальнейший мат от нескольких голосов слился в какофонию, однако согласно видео с дрона, полёт ДИТРов с отрядом Оркестра начал выравниваться.

– «Атака из леса каким-то звуковым воплощением, используйте частотные фильтры», – отправил я уже в текстовый чат группы.

Одновременно приходилось ментально тормошить Феникса, не давая ему уснуть и прося подняться выше, чтобы он оказался вне зоны действия атаки. Хорошо бы его отозвать… Но чуйка подсказывала, что Хугин может понадобится. Да и отзывать я его старался как можно реже.

Мат группы Оркестра не прекратился, но стал более целенаправленный. Не прошло минуты, как даже без музыки никто больше не пытался уснуть и рухнуть в лес. А в эфир пошли цензурные приказы:

– Нейтрон, набирай высоту, следишь за картиной боя, бьёшь только по команде. Мимик, направляйся в лес, найди источник атаки. Лотерейщик, мы с тобой в охранении.

– Оркестр, чем я могу помочь? – влез я в общий эфир.

– Не лезь! – рык был яростный и доходчивый.

– Но я…

– Спасибо, что помог, но ещё слово – и я тебе подорву! – расставил все точки над «ё» собеседник.

А в следующую секунду ему стало не до меня, ибо из леса взлетел огромный, не побоюсь этого слова, «исполинский» дракон о трёх головах. Система существо никак не опознавала, но для себя я его нарёк Змеем Горынычем. Головы попытались изрыгнуть пламя и подпалить спустившихся слишком низко Критиков, но те рассыпались в стороны.

Через окуляры дронов я сумел рассмотреть, что на спине Горыныча восседают три всадника – по одному на шею. По центу огромный кот, превосходящий размерами среднего человека. Он вовсю разевал гигантскую пасть, словно пел – похоже, это был Кот Баюн. Рядом маленькое, заросшее с ног до головы волосами существо, у которого виднелся только один глаз. Этим самым глазом оно упорно зыркало по сторонам – если продолжать аналогии, то похоже на Лихо Одноглазое. Замыкало троицу… нечто необъяснимо жуткое, аморфное и уродливое. Казалось существо готово принять вид твоего самого страшного кошмара, стоит задержать на нём взгляд – неужели Бабайка?

Добивая мою психику, сквозь кроны прорвались ещё несколько фигур, быстро набирая высоту над лесом. Система не могла считать данные из-за бесформенных балахонов, но вот скакуны впечатляли: каменные сфинксы из глубин одержимого Питера. Возглавляла группу фигура на медном грифоне в черных доспехах с двуручным мечом-фламбергом в руках. Для лидера Система расщедрилась на описание:

'Кощей Бессмертный – одержимый.

Личные данные отсутствуют.

Вера: засекречено'.

Что за бред происходит? Почему воплощения: Баюн, Лихо и Бабайка – работают вместе с одержимыми людьми? Я, конечно, слышал, что при сотрудничестве творцов из одного направления или стиля их силы возрастают, но тут явно перебор!

Кроме того, зачем наш груз одержимому Кощею и его последователям? Более того, если я правильно помню, то прозвища давали лишь самым сильным одержимым – тем, кого не сумели поймать. А отсутствие личных данных намекает, что у одержимого нет наруча и, вероятнее всего, он времён Черного месяца. Как он так долго продержался в одержимых? Где нашёл последователей? И что вообще значит «засекреченный» показатель Веры?

– Наёмники! – раздалось в общем канале от Оркестра. – Вызывайте лешего и водяного. Они должны дежурить в области. Подтягивайте всех наших нештатных поблизости.

– Маразм крепчал, а крыша протекала. Идя в Критики, я подписывался рисковать жизнью и здоровьем, психикой и душой, но не участвовать в сказочных разборках! Требую оплаты за вредность! – решил я для себя, и отключился от дрона, и общего канала. – Я не хочу этого видеть, у меня и своих проблем по горло.

Не скажу, что отключался с лёгким сердцем, но с пониманием: Оркестр знает, что делает, и своей «инициативой» я могу ему помешать – стоит хотя бы иногда доверять напарникам. Я на месте согласно приказу и сделаю всё, что нужно… А всматриваться в картину боя – лишний раз переживать, Феникс если что меня предупредит. Всё равно сбежать через картину не получится: мешают искажения Веры от объекта охранения.

Так на чём я остановился? Пришла пора перейти к моей главной рабочей способности: «Иммунитет». Здесь всё прекрасно и лаконично:

'Защита от искажений физического воздействия 10 ИВ.

Защита от искажений ментального воздействия 8 ИВ.

Защита от искажений духовного воздействия 5 ИВ'.

Если влить всю мою Рабочую Веру в один из навыков, то защиты хватит от очень многого… но не от всего. Потому я никогда не пользовался этой возможностью – этого ожидают знающие меня враги. Лучше я Рабочую Веру потрачу более нестандартно.

С учётом того, что затраченная на этот параметр Вера не сгорала, то по совету коллег я не жалел личную Веру – своеобразный банковский вклад. Вот и сейчас я уже хотел вложить нераспределённую Бытовую Веру в один из параметров, как поймал себя на мысли: «Веры осталось буквально на одно воплощение, а завтра поездка, от которой неизвестно, чего ожидать…»

Мысль заставила остановиться. Пользоваться Верой при встрече с родителями я не собирался, но то, что обстоятельства могут случиться любые – знал. А вот расход казённой Рабочей Веры на личные нужды мне точно никто не одобрит. Потому я решил придержать остатки Бытовой Веры.

Вместо этого пробежался ещё раз по настройкам параметра:

«Радиус воздействия» – 5 метров, максимальный для меня.

«Сила воздействия на площадь» – 100% от личной защиты.

Чуть ниже отдельно табличка, где галочками отмечалось то, что мой иммунитет: не должен пропускать все виды атак; обязан уточнять у меня возможность использования воплощения – вроде путешествий через картины или запросов ментальной связи; и, конечно, не должен реагировать на полезные воздействия: было бы обидно погибнуть, потеряв сознание и не сумев принять лечение.

Наконец, отдельным пунктом шла запись, особо гревшая мне душу: «Невидимость для предсказаний – активирована». Я был уверен, что моя способность имеет множество таких приятных функций, вот только они скрытые. Узнать о них и внести в систему я смогу только на практике.

Контейнер вновь дёрнулся, на сей раз не сильно, но вполне ощутимо. Струйка холодного пота пробежала между лопаток. Признаюсь честно, пусть я и не хотел лезть в бой, но то, что он идёт буквально в паре десятков метро от меня – нервировало. И в случае неудачи контейнер не постесняются взорвать.

Взгляд Феникса, парившего сейчас над дирижаблем рядом с Нейтрон, открыл вид на происходящее:

Первое и самое эпичное, что бросалось в глаза – так это медленно, но верно переходящий из парения в падение Змей Горыныч. Не удивительно, если учесть, что две головы отсечены, а у третьей закатились глаза. Манёвренности ему не добавляло и отсутствие задней правой лапы вместе с хвостом. Конечность была выдрана с мясом, так что торчали неаппетитные обрубки. В паре километров позади виднелась новообразованная полянка с обломками вековых сосен, сваленных, словно сухие веточки. Исходя из этого, я мог предположить, что всё это – последствия атаки Нейтрон.

Но мало Горынычу старых повреждений, так на его спине в данный момент происходил бой. Хотя «бой» – громко сказано, так как борьбу между Бабайкой и Мимиком невозможно было различить. Собственно, я даже сражающихся разглядеть не мог: две бесформенные тени с огромной скоростью метались по спине дракона, пытаясь поразить или захомутать друг друга искорёженными отростками, которые даже близко не походили на конечности. При этом спина Горыныча превращалась в кровавое месиво, а крылья – в лоскуты.

Отсутствие кота Баюна я воспринял, как потерю в страшной сече. А вот Лихо Одноглазое жило и здравствовало, более того, с поддержкой нескольких последователей Кощея теснило Лотерейщика и… Не веря глазам Феникса, я переключился на камеру одного из дронов, но вид не изменился: женщина, лишь едва за тридцать, с миловидным лицом, шикарными рыжими волосами и в домотканой рубахе с вышивкой, стоя по пояс в металлической ступе с кучей рычажков и датчиков, из дна которой било реактивное пламя, оказывала поддержку Лотерейщику.

'Баба Яга – одержимая (внештатный сотрудник Критиков).

Колесова Кира Генадьевна. Не замужем. Детей нет.

Работа: охрана леса в заповедной зоне.

Вера: ИВ 435. БВ 5465. МВ 65984.'

Одержимая на службе Критиков? Ладно… главное, что помогает. А она действительно помогала, отбивая большую часть атак помощников Кощея. И это всё во время многочисленных кульбитов, которые приходилось делать парочке, оказавшейся в меньшинстве. Прикрытие позволяло Лотерейщику контратаковать… вот только с учётом Лиха, который приносил неудачу, все заклинания Критика были максимально слабыми и неуклюжими. Попытка выстрелить из оружия ДИТРа так и вовсе заставила транспортного дрона заискрить и задымиться. А затем взгляд Лихо прошёлся и по Яге, так что и её ступа, забарахлив, стала рывками проседать.

Но не успели помощники Кощея усилить натиск, как один из них врезался в пень. И да, уважаемые читатели, я не оговорился – именно в пень. Огромный пень древнего дерева прилетел с земли, причём не один – за ним последовал целый артобстрел, направленный на приспешников злодея. Это, если я правильно понимал, леший вносил скромную лепту.

И, наконец, самый эпичный бой происходил между Кощеем и Оркестром. Не знаю, какая личность руководила главой отряда на сей раз, но Критик заливисто смеялся. И это при том, что он скинул перчатки своей техноброни и голыми руками отбивал волнистое лезвие черного меча Кощея. Тот оставался невозмутим и максимально брутален: гремел доспехами и атаковал с таким натиском и яростью, словно спасает мир… ну, или свою жизнь.

Вроде все при деле – значит, я спокоен! Феникс, на которого я вновь переключился, по моей просьбе сделал кульбит и молнией, как в прямом, так и в переносном смысле рухнул на одного из всадников, который, прикрываясь общей суматохой и невидимостью, подкрадывался со спины к Нейтрон. Но чутьё Феникса не обманешь. А я, со спокойным сердцем от своего вклада, буркнул:

– Ну… хотя бы не летающие матрёшки – и то ладно, – пожал плечами и отключился.

«Феникс» – самый сложный пункт. Не в плане того, что мозг можно сломать, разбираясь, а в плане того, что морально было сложно изменять настройки и параметры существа, которого ты хотел считать другом и напарником. А я ведь мог настроить не только внешний вид или силы Феникса, но даже его характер и отношение ко мне.

Внешность я не трогал изначально. Хотя отметил, что там имелись пункты, которые были завязаны на количество вложенной Веры. Например, плотность и размеры тела, от которых зависела материальность Феникса, а также его физические атаки или способность переносить грузы – вроде меня.

В характере я изменил лишь одну настройку, выкрутив на максимум параметр «Автономность». Но даже так он застыл на отметке в 75% и, даже вложившись туда Верой, я не смог сдвинуть её ни на процент. Потому и возлагал такие надежды на Астрал и разделение душ.

Но даже на этом уровне «Автономности» появился приятный бонус: Феникс теперь мог накапливать собственную Веру. Истинной у него пока не набралось, но вот Бытовой – несколько сотен, а Мимолётной и вовсе под тысячу. Как хозяин Феникса я мог ей распоряжаться и вкладывать куда пожелаю в рамках развития Феникса. Но за все время я не потратил ни единицы. Более того, я настроил так, что Феникс при необходимости мог использовать всю мою Мимолётную Веру. Для боя и работы я использовал Рабочую Веру, только и исключительно её! Я надеялся, что однажды Хугин сможет самостоятельно распорядиться собственной силой… как некогда Брут.

Ах да, всё же я вкладывался и в ещё один параметр для питомца: «Интеллект». Автономный и тупой Феникс – сомнительное удовольствие.

Раздался скрежет металла, и одна из входных створок контейнера отогнулась. Вернее, небольшой уголок, в который тут же просунулась волосатая ручка, пытаясь за что-нибудь уцепиться.

– И чем они там только занимаются? – пробормотал я, поднимаясь. – Допустить до контейнера Лихо. Только подумать! – я со всей силы припечатал по волосатой ладошке каблуком, рявкнув: – А ну пошёл вон, нечисть поганая.

Ручка дёрнулась и исчезла, а короткий крик сразу же снесло гулом ветра. Я же с чистой совестью вернулся на место.

Имелся у Феникса и интересный подраздел: «Стихии» – сюда перенеслись все мои бывшие магические способности, только распределённые по стихиям. По факту, тот же воздушный щит или огненный удар, которым меня не раз спасал Феникс.

Стихий оказалось много – больше сотни. Всё, что я знал и просто мог предположить, как стихию. Начиная от стандартных, вроде «Огонь», «Вода», «Воздух» – на использование которых уходил минимум Веры. Продолжая не самыми распространёнными: такими как «Камень», «Металл», «Природа» – и подобными, на которые Веры уходило несколько единиц РВ. И, наконец, довольно экзотические, подобно «Тьме», «Свету», «Гравитации» или даже «Технологиям» – на которые уходили уже десятки единиц РВ.

Последний момент, на который я обратил внимание в разделе «Феникс» – короткая запись:

«Обратная одержимость с Фениксом – доступно».

Конечно, приятно, но после сражения с Глаголом в моей книге, как-то не сговариваясь, мы с Фениксом решили не использовать эту способность. Она была настолько болезненна и так нас напугала, что мы оставили её, как средство для «самоубийственного последнего шанса».

Я поёрзал на месте. От долгого сиденья задница уже начала затекать. Да и в погнутую дверцу контейнера поддувало и стало зябко.Благо осталось сущая малость.

«Откат Времени» – самый компактный пункт. Тут я мог разменять 1 ИВ на шаг в прошлое равный 10 секундам. У меня всегда были вложены 2 РВ, чтобы при необходимости лишь коснуться татуировки и запустить процесс. Собственно, если не считать Феникса, это единственный затратный навык, на который я и тратил Рабочую Веру.

Плюс в этом же пункте у меня имелась короткая запись, появившаяся после дела с янтарной комнатой: «Возможность помнить временные ветви активирована ×100». То есть я мог помнить не только 20 секунд, которые, отматывал назад и изменял, но и чужие путешествия во времени примерно на полчаса. В теории. Ибо на практике я с подобным ещё не сталкивался.

Контейнер снова дёрнуло, но в этот раз относительно мягко. Послышался скрежет камня о металл. Звук, а вместе с ним и инерция исчезли через считанные секунды – мы приземлились. Это же подтвердил и лязг открывания двери контейнера.

– Что-то вы долго возитесь, – потягиваясь, заявил я в открывающуюся дверь. Взгляд через феникса уже подтвердил, что груз в ходе боя остался во власти Критиков. Меня встречала хмурая рожа Оркестра. – Больше не буду пользоваться вашими перевозками: сиденья жёсткие, места мало, во время полёта не кормят, да ещё и болтанка. И это я молчу о том, что всякая шушера лазит, салон выстуживает. Некомфортно.

– Несуществующий, ты совсем охренел! – взъярилась Нейтрон, спрыгивая с ДИТРа в нескольких шагах от нас. – Ты тут бездельничаешь, пока мы…

– Нейтрон, хватит, – попытался усмирить подчинённую Оркестр.

Однако судя по отброшенному в сторону шлему, раскрасневшемуся лицу и шагам, от которых вздрагивала земля, было очевидно, что девушка на взводе.

– Чего хватит? Мы сражаемся! Рискуем жизнью! А он тут сидит в безопасности, и смеет ещё возмущаться, что мы, видите ли, «возимся» и ему «некомфортно»! А ничего, что, охраняя его, погиб Лотерейщик⁈

Оркестр перехватил и удержал подчинённую всего в нескольких шагах от меня. От совершенно растерянно и потерянного меня, который и слова сказать не мог. Но зато слова нашлись у Оркестра:

– Лотерейщик погиб, охраняя не его, а груз…

– Но он мог!..

– Не мог! – спокойным, уверенным тоном оборвал возмущения девушки Начальник. – Он выполнял поставленную задачу. Он защитил груз, – полное отсутствие эмоций. Ледяной взгляд Оркестра пронзил меня. – Более того, он сделал то, что не должен был: спас нас. А тебя так и вовсе дважды. Его нужно благодарить, а не винить. Это мы неправильно рассчитали возможности наёмников… – Оркестр оборвал себя, решив, что сболтнул лишнего.

Слова были верные. Но вот искренности в них не чувствовалось. Однако даже их хватило, чтобы остановить Нейтрон. Она отвернулась от меня со слезами на глазах. А я, выйдя из контейнера, увидел измазанный в крови железный бок и всего двух ДИТРов, дымящихся и скорёженных. И Мимика, что безмолвной укоризненной тенью стоял в стороне.

Глава 6
Или кто ходит в гости по утрам?

Открытие двери в лабораторию из коридора ознаменовалось едва уловимым механическим пощёлкиванием. Недолго думая, я отпрыгнул в сторону. Три удара сердца, и с тихим «звяк» напополам развалилась дверная ручка, а на её месте оказалась пара оголённых проводов, что ослепительно сверкнули, замкнувшись. Потянуло гарью… традиция, случайно созданная мною же, благополучно была выполнена.

– Мне кажется, или ты сегодня чуть ли не рад меня видеть? – крикнул я, бочком протискиваясь в лабораторию. Имелась опасность новой ловушки, хотя традиционно механизм применялся один, пусть с каждым разом и становясь сложнее.

– Чего тебе, Кугдыматов? Только не говори, что опять оружие потерял или наруч пропил! – раздался недовольный голос из тёмных глубин гениальных завалов.

– Я ни разу наруч не пропивал! Это всё поклёп. Ложь и провокация, – возмутился я, решив признание о потери оружия оставить на потом. – Лучше вылезай. Мне нужна твоя помощь.

– Какого ляда тебе надо?

– Да вот, вкусностей немного притащил, – я зашуршал пакетом, в котором кроме чипсов и газировки в этот раз имелась большая упаковка эклеров.

Послышался грохот, и из завалов выбрался собеседник: Евгений Чунаев – один из создателей наруча, хотя я больше привык его называть Артефактор. Резко вырвав у меня пакет, учёный тут же закопался в его содержимое – небольшая взятка за то, что он не пробовал меня убить и почти не сдавал мисс Спектр. От моих поставок Артефактор не только перестал худеть, но и за месяц набрал пару кило, округлившись и в талии, и в лице.

– Врёшь, – безапелляционно заявил Артефактор, закончив исследование и отставив пакет. Он уже распечатывал пачку эклеров: – Ты меня бесишь больше обычного, а значит, тебе что-то от меня нужно. Признавайся или выметайся. Наша рабочая встреча вместе с Глаголом только через полчаса. У меня личное время.

– Так же, как вчера во второй половине дня? – не сумел я сдержаться.

– Так ты из-за этого? Тебе не говорили, что лезть в чужие дела – дурной тон?

– Каюсь. Грешен. Но я ведь спрашиваю у тебя напрямую, а не лезу выяснять в обход! – даже и не подумал я смутиться. – Можешь, конечно, не говорить, но я как-то не видел у тебя в лаборатории толп друзей и знакомых, с кем можно поболтать.

– Это потому, что я здесь немного в тюрьме. Из-за тебя, – не скрывая яда, заметил Артефактор. А затем на его хмурой роже и во мрачном взгляде проступила светлая задумчивость: – Хотя… Хочешь выслужиться перед мисс Спектр, которая, наверняка, тебя сюда и подослала?

– Хех… так нагло меня о помощи ещё не просили, – оживился я. – Жги, я весь во внимании!

Светлая задумчивость переросла в уверенный взгляд, и речь стала чётче:

– На Критиков работает много достойных учёных. И один из них – мой бывший коллега по созданию наруча. Анатолий Павлов.

– Ты как-то упоминал, что твой знакомый из Критиков не дал тебе сгнить в тюрьме, а перетащил сюда. Это случайно был не он?

– Именно. Он мне очень помог, – Артефактор опалил меня взглядом. Он явно был не в восторге, что приходится раскрываться. Однако для него это было важно и, осторожно подбирая слова, он продолжил: – Но несколько дней назад он заболел. Сначала казалось, что ничего серьёзно – простуда. Вот только с каждым днём ему становится хуже… Вчера он впал в кому.

– И ты ходил проведать его?

– Лучшие врачи и лекари от Веры из Критиков пытались вылечить его и привести в чувство, – проигнорировал меня Артефактор. – Но всё безрезультатно. Тело и мозговая активность в норме. Однако он так и не приходит в себя.

– А я-то чем могу помочь? – Артефактор так увлёкся рассказом, что я сумел утащить один из эклеров и стаканчик газировки, так что теперь наслаждался сладостями. – Я же даже близко не медик.

– Ты дебил, – и не подумал сдерживать раздражение Артефактор. – Ты меня слышишь? Лекари лечили его с помощью Веры, но это не помогло. Наоборот, стало только хуже.

– Новая форма одержимости? – не совсем понял я. – Или какое-то проклятье? Другое воздействие?

– Не знаю… Чтобы понять это, мне и нужен ты. Я изучу данные, какие есть у Критиков. Ты же попытайся узнать что-нибудь у своих источников на свободе и в других мирах. Где ты сейчас там шаришься? Астрал? Зеркальный мир? Интернет? С моей стороны ты получишь любую поддержку. Обидно будет потерять одного из тех, с кем можно поговорить, не объясняя термины и тезисы через слово.

Я поёжился. Меня ещё после сегодняшней ночи в Астрале передёргивало, а душа, казалось, не встала на место. Но и отказывать я не хотел. Не после того, что произошло с Лотерейщиком буквально несколько часов назад.

От него не осталось даже тела: Лихо так сильно его сглазил, что одно из заклинаний сработало против него. Похороны закрытого гроба были назначены на завтра. Но вот сил пойти на них у меня нет. Я думал, что за время работы Редактором Веры научился терять коллег. Но к такому невозможно привыкнуть.

Я утешал себя тем, что, по сути, был почти не знаком с Лотерейщиком. Два дня тренировок. Пяток коротких разговоров. Одна общая операция. Всё… Однако на сердце было всё равно тяжело. Я ведь мог наблюдать за боем! Мог заметить опасность и предотвратить её. И даже если бы не предотвратил, то мог отмотать время и с помощью Феникса выправить ситуацию. Мог! Но не сделал…

Потому я дипломатично уточнил у Артефактора:

– Ты ведь понимаешь, что это довольно размытое направления поиска?

– Пробуй, – махнул рукой Артефактор. – В любом случае у тебя возможностей больше, чем у меня.

Дверь вновь открылась, и на пороге показался Глагол. Мой брутальный напарник, как всегда, статью изображал колоса, а мордой всемирное презрение к бытию. Зато Брауни в этот раз, устроившись на плечах хозяина, радостно и даже с удовольствием смотрела на нас, весело сверкая глазками и небрежно покачивая хвостом, отчего Глаголу то и дело прилетало по затылку.

– Тоже припёрся, – вновь включил режим брюзгливого старика Артефактор. – И чего вам не сидится спокойно, всё спешите…

– Судя по виду Брауни, ей сегодня новую порцию артефактов выдали? – уточнил я у напарника.

Глагол сухо кивнул, и направился к нам с Артефактором. Наш научный консультант, несмотря на бурчание, поднялся и с почтением поздоровался с моим компаньоном – вот его он уважал, даже слегка побаивался. А Брауни довольно зашипела, повернувшись ко мне, и, кажется, даже улыбнулась.

Питомица Глагола хоть и являлась техно-существом, состоящим из множества нанороботов, но была куда эмоциональнее и приветливее своего хозяина. За последний месяц эта металлическая змейка сумела стать всеобщей любимицей, а я особо гордился тем, что мне она порой позволяла себя гладить. Жаль только, что питаться Брауни могла либо чужими вымышленными мирами, либо очень мощными артефактами – что очень затратно. Но мисс Спектр даже это поставила на пользу Критикам – теперь Барауни раз в неделю утилизировала один или два опасных артефакта, которые затруднительно содержать.

– Что по работе? – хмуро уточнил Глагол, присаживаясь на уголок стола – единственное не захламлённое место.

– Мисс Спектр предупредила, что вы хотите разъяснений по вчерашней стычке в деревне… Но я не совсем понял: вам нужна лекция по «нижним уровням» или объяснение, откуда у той бабки такое заоблачное количество Мимолётной Веры?

– А ты что-то знаешь и по последнему пункту? – заинтересовался я. И, заметив лёгкий наклон головы Глагола, решил развить вопрос: – Можешь рассказать, откуда у старухи столько Веры?

– Могу рассказать, почему очень сложно получить столько Мимолётной Веры. Могу поделится предположениями, почему она не стала одержимой. А вот выяснить факты – ваша задача.

Я глубоко вздохнул. Уважаемый читатели, признаюсь, Артефактор порой меня дико бесил! А с учётом того, что впереди предстояла долгая лекция, в течение которой я не раз почувствую себя идиотом… вот совсем как-то грустно становится. Потому я лишь махнул рукой.

– Для начала, уясните: вы не понимаете суть Веры! – безапелляционно заявил Артефактор.

– Почему это? Понимаем! Это даже дети знают! – не сдержался я. На что Артефактор лишь усмехнулся, а я продолжил: – Вера – это… Энергия для изменения реальности. Бывает Мимолётная, Бытовая, Истинная… Чем больше, тем ты сильнее… Но если слишком много, то тут уже одержимость… Ещё бывает Вера в себя…

– А ещё бывает положительная и отрицательная… – парадируя меня, прогнусавил Артефактор, скорчив рожу. Вышло непохоже, но всё равно обидно.

Вспомнилось, как я сдавал экзамен на первом курсе университета по мат-анализу. Вот точно так же сидел перед преподом с умными глазами – всё выучил и даже большую часть понимал, но сформулировать от волнения ничего не мог.

– Вера – потенциал квантовой неопределённости, позволяющий менять мир на субатомном уровне вплоть до законов физики и воплощать изменения в макромире. Его получаешь в зависимости от того, сколько внимания на тебя обращено, – пришёл мне на помощь Глагол.

– Молодец. Учебник хорошо читал. А ты понимаешь, что стоит за этими «квантовыми неопределённостями» и «изменениями в макромире»? – Глагол так же уверенно, как перед этим чеканил объяснение, теперь отрицательно покачал головой. И Артефактор развёл руками. – Вот! Даже старшие из Критиков не в курсе! А должны знать даже дети!

– Объясни, – вновь коротко и ёмко не то попросил, не то приказал Глагол.

– Для начала вы должны понимать: термин «Вера» придуман религиозными фанатиками в Чёрный месяц, пытающимися хоть как-то объяснить происходящие. Но так как он не совсем ошибочен, термин прижился. Но на самом деле Вера – это многогранная структура эффектов… – Артефактор прервался, потер переносицу и, протяжно выдохнув, заговорил спокойно, всё больше напоминая преподавателя: – Нет. Грузить вас теорией я всё же не буду – оно вам не нужно. Вам достаточно усвоить простую парадигму: уровень генерируемой Веры напрямую зависит от количества информации известной об объекте, в который Верят. Для Мимолётной Веры нужны две вещи: иметь органы восприятия и краткосрочную память. Мы фиксируем какой-либо объект или человека в течение от полуминуты до нескольких часов и запоминаем его на краткий промежуток времени. Причём информацию мы можем получать визуально, из газет, телевидения… Информации у нас в этом случае немного, но этого уже достаточно чтобы сформировалась минимальная Вера.

– Стоп! Получается, даже насекомые и растения могут даровать такую Веру?