Текст книги "Проклятый Лекарь. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Александр Лиманский

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Конечно, эксперты в лаборатории удивятся, когда получат коробку с червем. В нем ничего не будет. Он испарится, потому что я перестану его поддерживать энергией через… Три… два… один!

И никаких улик против Мертвого. Прелестно!

Так, осталось дело за малым. Нужно вытаскивать отсюда этого монстра. А то инквизиторы сюда вернутся, и тогда такой простой уловкой от них не отделаешься.

Только я собрался вернуться к секретной лаборатории, чтобы еще раз осмотреть конструкт, как услышал знакомый стук каблуков на лестнице. Ритм узнаваемый – быстрый, решительный, слегка нервный. Варвара.

Мать моя некромантка, да что ж такое! Не морг, а проходной двор!

Не дают спокойно поработать с нелегальным творением безумного ученого. Сначала инквизиторы, теперь влюбленная докторша. Кто следующий – пожарная инспекция?

Варвара спустилась в морг, огляделась. Картина разгрома была впечатляющей – шкафы открыты нараспашку, часть реактивов валяется на полу, инструменты разбросаны, несколько простыней скомкано в углу.

– Что тут произошло? – выдохнула она. – Будто ураган прошел! Я видела, как инквизиторы уходили. Они несли какие-то ящики и… это был труп на носилках?

– Обыск был, – коротко ответил я, начиная методично собирать разбросанные инструменты. – Тщательный и грубый, как обычно у инквизиции.

– Поэтому ты меня попросил изобразить обморок? – с возмущением спросила она.

Настало время для объяснений.

– Именно. Мёртвого подозревают в некромантии. Точнее, уже не подозревают, а обвиняют. Нужно было его спасать.

– В некромантии? Всеволода Кирилловича? – фыркнула она. – Да он же боится собственной тени! Помню, как он однажды визжал, увидев мышь! Какой из него некромант?

– Инквизиции все равно. Есть донос – есть дело. Логика им не нужна.

– Донос? От кого?

– Волконский написал.

– Волконский? Вот же сукин сын! – Варвара презрительно сморщила нос. – И что нашли инквизиторы? Что-то серьезное?

– Некротического паразита в одном из трупов.

– Серьезно⁈ – она присвистнула. – Настоящего паразита? Это же… это же пять лет минимум!

– Если не больше. Зависит от того, что еще найдут при экспертизе.

– Бедный Всеволод Кириллович, – вздохнула она, но особой печали в голосе не было. – Хотя, признаться, он мне никогда не нравился. Слишком странный. Вечно что-то бормочет себе под нос, ходит как лунатик.

Интересная женская логика. Минуту назад он был безобидным чудаком, боящимся мышей, теперь стал подозрительным типом.

Варвара подошла ближе, положила руку мне на плечо:

– Ну что ж, раз Мёртвого нет, морг теперь наш. Целиком и полностью.

– В смысле «наш»? – я поднял бровь.

– В смысле нам никто не помешает, – она прижалась ближе. – Когда повторим наше… медицинское исследование?

– Варя, мы только что… это было всего полчаса назад!

– Тридцать восемь минут, если точно, – поправила она. – Я считаю.

Она считает. Прекрасно. У меня тут конструкт из частей магов в подвале, арестованный коллега, разгромленный морг, а она считает минуты до следующего секса.

– Молодой здоровый мужчина вполне способен на три раза в день, – продолжила она. – Я читала медицинские исследования на эту тему. Время восстановления после эякуляции обычно составляет от пятнадцати минут до часа в зависимости от возраста и физического состояния.

– Спасибо за лекцию по физиологии, доктор, – вздохнул я.

– Не за что, коллега. Так что? Прямо сейчас? Препараторская свободна…

Только этой проблемы мне сейчас не хватало! Хотя это не то чтобы проблема… но время крайне не подходящее!

– Нет, Варя. Не сейчас и не здесь. Инквизиторы могут вернуться.

– А когда? И где? – настаивала она.

– Когда-нибудь. Где-нибудь.

– Это не ответ! – она надула губы. – Святослав, я понимаю, ты не хочешь отношений. Я не требую обручального кольца и клятв в вечной любви. Но нормальное свидание мы можем устроить? В ресторан сходить? Или в театр? Как цивилизованные люди?

– Варя…

– Или хотя бы домой к тебе! Я приготовлю ужин! Умею отлично готовить!

– Варя, если мы продолжим встречаться в таком темпе, мы оба перестанем нормально функционировать от недосыпа и эмоционального истощения.

Угроза потерять секс подействовала мгновенно. Она отступила на шаг, в глазах мелькнула паника:

– Ладно, как скажешь, – выдохнула она. – Я буду ждать.

Поднимались наверх вместе, но в молчании. Варвара демонстративно держалась на расстоянии вытянутой руки, изображая обиду.

В коридоре первого этажа встретили Семёныча – лысого санитара морга. После того случая, когда я оживил труп прямо у него на глазах, он шарахался от меня как от прокаженного.

Увидев меня, Семёныч попытался юркнуть в ближайшую подсобку, но я его окликнул:

– Семёныч! Стоять!

Он замер, как кролик перед удавом:

– Че-чего изволите, Святослав Игоревич? – залепетал он, нервно теребя край своего засаленного халата.

– Подойди сюда. Нужно поговорить.

– Я ничего не видел! Ничего не слышал! Клянусь! – заверил он.

– О чем ты?

– О том… о том, что вы там… с трупами… я молчу как рыба! Никому ни слова!

Старый параноик думает, что я некромант. Что ж, пусть думает. Страх – отличный гарант молчания.

– Семёныч, успокойся. Речь о другом. Слушай внимательно и запоминай.

– Слушаю, – он вытянулся по стойке смирно, как солдат перед генералом.

– Пока доктора Мёртвого нет, ты – временно исполняющий обязанности старшего санитара морга.

– Я⁈ – его глаза округлились. – Но я же… я же просто санитар! Уборщик! Трупы двигаю и полы мою!

– Теперь ты больше чем санитар. Ты – ответственный за порядок в морге.

– Святослав Игоревич, я не потяну! У меня образования нет! Три класса школы!

– Образование тебе не нужно. Нужно только следить за порядком и выполнять мои указания. Первое – немедленно звони главврачу.

– Зачем?

– Скажешь, что морг больницы «Белый покров» временно закрыт на профилактику. Пусть перенаправляют все трупы в другие больницы.

– А что за профилактика? – не понимал Семеныч.

– Экстренная дезинфекция после обыска инквизиции. Скажешь, что они могли занести контаминацию – заражение опасными магическими частицами. Нужна полная санитарная обработка.

– Есть! То есть… слушаюсь! – отчеканил он.

– И еще, Семёныч. Ты сам ничего не видел и не слышал. Понял?

– Так я и правда ничего не видел!

– Вот и отлично. Продолжай в том же духе. И получишь премию в конце месяца.

Его глаза загорелись. И он с рвением побежал выполнять поручение.

Правда, о премии теперь придется с Сомовым договариваться.

Остаток дня прошел в рутинных делах. Обход пациентов в терапевтическом отделении – тринадцать человек, трое в тяжелом состоянии. Две экстренные консультации в приемном покое. Заполнение бесконечных отчетов и протоколов.

Обычная врачебная работа, которая помогала не думать о конструкте в подвале, арестованном Мёртвом и влюбленной Варваре.

К шести вечера закончил последний осмотр. Пациент с перфоративной язвой желудка, прооперированный вчера. Восстановление шло нормально, можно переводить из реанимации в обычную палату.

Я переоделся в темно-серый костюм, белую рубашку, неброский галстук. Вышел на больничную парковку.

Вечер встретил холодным ветром и моросящим дождем. Черный седан уже ждал на обычном месте. Как и ожидалось, салон полон народу.

За рулем – Сергей, мой водитель. На заднем сиденье – Костомар в своем нелепом рыжем парике, темных очках и длинном плаще. А рядом полупрозрачной дымкой – призрак капитан Ростислав в своей парадной форме.

– Добрый вечер, Святослав Игоревич! – бодро поприветствовал призрак, приподняв невидимую для обычных людей треуголку.

– Я ем грунт! – радостно добавил Костомар, повернувшись. В его интонации явно слышалось: «Хозяин вернулся! Как я рад!»

– И вам добрый вечер, господа, – я сел на переднее сиденье. – Как прошла разведка?

– Отлично прошла! – Сергей тронулся с места. – Ваши… помощники очень интересные люди. Особенно вот этот, в парике.

– В смысле?

Что же они умудрились учудить за время моего отсутствия? Я уже ничему не удивлюсь.

– Он весь день что-то бормочет про грунт. Это у него нервное? – уточнил Сергей.

– Я ем грунт! – обиженно сказал Костомар.

– Вот-вот! – Сергей указал на него. – Именно это! Постоянно! Что это вообще значит?

– Он говорит, что соскучился по хозяину и волновался, все ли в порядке, – перевел Ростислав.

– Серьезно? – водитель покосился на Костомара. – Из «я ем грунт» вы поняли все это?

– Интонации, мой дорогой друг! – важно пояснил призрак, поглаживая призрачные усы. – Все дело в интонациях! Это как китайский язык – один иероглиф, но четыре тона, и значения совершенно разные!

– Не знал, что вы владеете китайским, капитан, – заметил я.

– Не владею! Но принцип понимаю! Вот послушайте: «Я ем грунт?» – это вопрос. «Я ем грунт!» – это утверждение. «Я ем гру-у-унт» – это жалоба. «Я! Ем! Грунт!» – это приказ!

– Приказ есть грунт? – усмехнулся Сергей.

– Нет, приказ обратить внимание! В данном контексте!

– У вас забавные помощники, Святослав Игоревич, – покачал головой водитель. – Один только три слова знает, другого вообще половина людей не видит.

Если бы ты знал, насколько «забавные». Скелет-воин из моей прошлой жизни и призрак царского офицера. Нормальная компания для Архилича, застрявшего в теле лекаря.

– Будем ждать здесь до ночи, – сказал я, откидываясь на сиденье. – Нужно провернуть одно деликатное дело. Требующее темноты и отсутствия свидетелей.

– Какое дело? – заинтересовался Сергей. – Что-то криминальное?

– Медицинское. Транспортировка особо ценного оборудования из морга.

– Из морга? Ночью? – водитель нахмурился. – Звучит подозрительно.

– Нужно эвакуировать кое-кого, пока инквизиторы не вернутся.

– Понятно, – кивнул Сергей, хотя по его тону было ясно, что ничего не понятно.

– Я ем грунт! – встревожился Костомар, повернувшись ко мне. Потом показал на свой костлявый живот, потом на меня, потом изобразил жестами процесс еды.

– Он спрашивает, поужинаете ли вы сначала, – перевел Ростислав. – Говорит, вы с утра ничего не ели. Только кофе пили.

– Откуда он знает, что я пил?

– Я ем грунт! – Костомар постучал себя по носу. Точнее, по тому месту, где у него должен быть нос.

– Говорит, что чувствует запах кофе от вашей одежды. И что это вредно – пить кофе на голодный желудок. Гастрит заработаете.

Это, скорее, было магическое чутье, которое осуществлялось благодаря нашей связи, нежели способность чувствовать реальные запахи.

– Костомар, ты прямо превратился в мою мать, – усмехнулся я. – Еще и медицинские советы даешь. Кстати, как прошла разведка «Новой Зари»? – спросил я, меняя тему. – Что удалось выяснить?

Ростислав и Костомар синхронно повернулись на меня. В их позах читался едва сдерживаемый энтузиазм.

– О-о-о-о, – протянул призрак, театрально закатив глаза. – Святослав Игоревич, это была не разведка. Это было погружение в бездну человеческих пороков!

– Я ем грунт! – поддержал Костомар, энергично кивая.

– Настолько плохо? – усмехнулся я.

– Настолько невероятно! Мы там такое видели! Такое узнали! – продолжил призрак.

– Ростислав, не тяни. Докладывай по порядку.

Глава 8

Призрак капитан Ростислав сидел – точнее, парил – на заднем сиденье, его полупрозрачная фигура слегка мерцала в полумраке салона. За день путешествия Сергей к нему уже привык, и удивление такому компаньону уже сошло на нет.

– Когда я проникал внутрь клиники, прошел сквозь стены без малейших проблем, – начал Ростислав, явно наслаждаясь вниманием аудитории. – Сначала осмотрел первый этаж – регистратура, кабинеты врачей, процедурные. Обычная больница, ничего особенного. Разве что слишком много золота и мрамора для медицинского учреждения.

– Понты дешевле денег, – заметил Сергей.

– Именно! Потом поднялся на второй этаж, туда, где палаты для пациентов. Тоже ничего необычного, если не считать того, что в каждой палате стоит сейф. Зачем больным сейфы?

– Для ценностей? – предположил водитель.

– Я тоже так подумал. Но сейфы были пустые. Все до одного. Странно, правда?

– Очень, – согласился я.

Пустые сейфы в каждой палате… Либо там что-то хранят периодически, либо это прикрытие для чего-то другого. Тайники? Или просто показуха для клиентов?

– Третий этаж – операционные и реанимация. Оборудование современное, дорогое. Но! – Ростислав поднял призрачный палец. – Половина аппаратов не подключена. Просто стоит для вида.

– Бутафория? – уточнил я.

– Похоже на то. А потом я спустился в подвал…

Призрак сделал драматическую паузу, оглядывая нас.

– Подвал разделен на три части. В первых двух ничего особенного. А третья…

– Что третья?

– Третья часть отделена от остальных. Длинный коридор, в конце находится неприметная дверь. Выглядит как кладовка для швабр и ведер. Без таблички, без замка даже. Просто деревянная дверь, выкрашенная в серый цвет.

– И что в ней особенного? – спросил Сергей.

Ростислав нахмурился, что выглядело довольно комично на его призрачном лице – брови сдвинулись, но из-за полупрозрачности эффект получился смазанным:

– Меня туда не пустило.

Я резко выпрямился на сиденье:

– Как это «не пустило»? Ты же бестелесный дух. Ты можешь проходить сквозь любые материальные преграды. Сталь, бетон, свинец – для тебя это как воздух.

– Вот именно! – воскликнул призрак, всплеснув руками. – За все время моего посмертного существования не было ни единого места, куда бы я не мог проникнуть!

Интересно. Очень интересно.

Что может остановить призрака уровня Ростислава? Только очень мощная магическая защита. Или нечто настолько противоестественное, что даже мертвая душа инстинктивно избегает контакта. В моем старом мире такое было только в местах, где ткань реальности истончалась. Но здесь?

– Опиши детально, что произошло, – попросил я. – Каждую мелочь, каждое ощущение.

Ростислав задумался, поглаживая призрачные усы:

– Я подлетел к двери. Обычная деревянная дверь, ничего особенного. Даже краска облупилась местами. Попытался пройти насквозь, как обычно – просто двинулся вперед…

– И? – вскинул я бровь.

– И меня отбросило! Не физически, конечно – у меня же нет тела. Но энергетически. Как будто я налетел на невидимую стену. Нет, не стену… Скорее, как будто само пространство там было другим. Более плотным? Более… враждебным?

– Враждебным?

– Да! Именно враждебным! Как будто за той дверью находилось нечто, что отторгает саму мою сущность. Мою природу. Я попробовал еще раз – тот же результат. На третий раз меня так шарахнуло, что я отлетел на пять метров!

– Я ем грунт! – внезапно встрял Костомар, энергично кивая черепом.

– Что он говорит? – спросил Сергей, который до сих пор не научился понимать интонации скелета.

– Сейчас переведу, – сказал Ростислав, прислушиваясь к модуляциям в голосе Костомара. – Он говорит… что тоже испытал нечто подобное.

– Я ем грунт! – Костомар начал активно жестикулировать, показывая на здание клиники через окно, потом на себя, потом изображая руками барьер.

– Говорит, что даже не смог приблизиться к зданию ближе чем на пятьдесят метров, – перевел призрак. – Как только пытался подойти – начиналась жуткая тошнота. Ну, насколько скелет вообще может испытывать тошноту.

– Я ем грунт! – Костомар постучал себя по ребрам, где у живых находится желудок, потом показал на здание, потом изобразил пантомиму рвоты.

– Серьезно? – я нахмурился. – Нежить физически не может приблизиться к клинике?

Это уже совсем интересно. Если и призрака, и скелета отталкивает от одного места – там явно происходит что-то запредельное. В моей практике такое было только в местах массовых жертвоприношений или там, где призывали сущностей из Внешней Тьмы. Но в медицинской клинике?

– Костомар, опиши подробнее свои ощущения, – попросил я.

– Я ем грунт, – скелет задумался, подбирая правильные интонации. – Я… ем… грунт. Я ем ГРУНТ!

– Он говорит, – начал переводить Ростислав, – что чувствовал жжение в костях, слабость, дезориентацию. Но при этом не было никакой светлой энергии. Наоборот – что-то темное, липкое, неправильное.

– Анти-свет? – предположил я.

– Я ем грунт! – радостно закивал Костомар. Мол, точно! – Я ем грунт! – продолжил Костомар. – Я ем грунт! Я ем грунт!

Скелет начал активно жестикулировать. Сложил костлявые пальцы в кольцо, показывая что-то круглое. Потом указал на свою голову. Потом на воображаемых людей вокруг.

– Шары? – не понял я сразу. – Ты видел какие-то шары?

– Я ем грунт! – радостно закивал скелет, довольный, что его поняли.

– Не просто шары, – уточнил Ростислав, вслушиваясь в интонации. – Он говорит, что своим особым некротическим зрением видел странные энергетические сферы, прикрепленные к некоторым посетителям клиники. Как воздушные шарики на невидимых нитях.

– Покажи размер, – попросил я.

Костомар показал руками – примерно с человеческую голову, может, чуть меньше.

– Цвет можешь определить?

Костомар постучал по своим пустым глазницам, потом развел руками. Потом задумался и начал изображать что-то текучее, тягучее.

– Говорит, что его зрение работает не в цветовом спектре, а в энергетическом, – перевел призрак. – Но эти сферы были… плотными. Тяжелыми. Как сгустки темной патоки.

– У всех посетителей были?

– Я ем грунт, – Костомар помотал головой. Потом показал: один, два, три… и загнул один палец из трех.

– У каждого третьего примерно, – понял я.

Выборочное заражение? Или не все подходят для… чего бы там ни было? Интересная селекция. Нужно понять принцип отбора.

Ростислав вдруг оживился, подлетев ближе:

– Точно! Я тоже это видел! Когда я пытался второй раз проникнуть в ту странную комнату, дверь на секунду приоткрылась – кто-то выходил. Медсестра в маске несла какой-то поднос. И я увидел, как из-за двери вылетело несколько таких… шаров? Сгустков? Они прошли сквозь стены и полетели наверх!

– К пациентам?

– Похоже на то! Они двигались целенаправленно, как самонаводящиеся ракеты!

– Я ем грунт! – подтвердил Костомар.

Астральные паразиты? Но нет, обычные паразиты не могут так точно находить цели. Это больше похоже на… на маяки? Или якоря? Кто-то или что-то в той комнате создает энергетические привязки к пациентам. Но зачем?

Логичнее всего предположить, что именно они и питают проклятье, нависшее над клиникой «Новая Заря».

– Сколько времени эти шары оставались с людьми? – спросил я.

– Я ем грунт, – Костомар пожал костлявыми плечами. – Я ем… грунт?

– Говорит, что наблюдал около двух часов. За это время никто из «помеченных» не избавился от сфер. Они уходили с ними.

– Значит, это долговременная связь, – пробормотал я.

– Святослав Игоревич, – вмешался Сергей. – Это же явно какая-то магическая дрянь? Может, проклятия накладывают? Или паразитов подселяют, как у того трупа в морге?

– Похоже на то, – кивнул я. – Но нечто более сложное. Если обычный некротический паразит просто питается жизненной силой хозяина, высасывая ее как пиявка, то эти… эти создают постоянную двустороннюю связь. Как телефонный провод.

– Телефонный провод для чего?

– Хороший вопрос…

Про огромное проклятье я говорить пока не собирался. Ни к чему лишний раз пугать союзников.

– Кстати, раз уж заговорили об этих странностях, – вступил Сергей, поворачиваясь к нам вполоборота. – Я ведь тоже кое-что заметил. И не вчера – уже давно наблюдаю.

– Что именно? – заинтересовался я.

– Понимаете, я же не в первый раз вожу вашу… необычную компанию на разведку. И пока вы внутри, я снаружи жду. Наблюдаю. Это привычка еще с армейских времен – всегда изучать обстановку.

– И что ты заметил?

– Люди заходят в клинику здоровыми, а выходят больными. Причем буквально на глазах меняются.

– Это может быть совпадение, – заметил я для порядка. Сам-то я прекрасно помнил этот нюанс. Но мне было интересно проверить Сергея. – Или симуляция для получения больничного листа. В частных клиниках за деньги что угодно оформят.

– Нет, Святослав Игоревич, вы не поняли, – Сергей покачал головой. – Я же не дурак, отличить симулянта от реально больного могу. В армии этому учат – симулянтов вычислять.

– Расскажи конкретный пример.

– Пожалуйста. Стою, жду ребят. Вижу – подъезжает такси. Выходит молодая женщина с ребенком лет семи. Оба веселые, бодрые. Ребенок скачет, смеется, дергает мать за руку – пойдем быстрее, хочу мороженое потом! Мать тоже улыбается, щеки румяные, походка легкая.

– И?

– Заходят в клинику. Я засек время – десять утра. В десять пятьдесят они выходят. Оба! И обоих как подменили! Ребенок еле ноги волочит, кашляет так, что аж сгибается пополам. Мать его под руку поддерживает, сама чихает, нос платком вытирает. Глаза красные, слезятся.

– За пятьдесят минут? – я нахмурился.

– Вот именно! Я же немного в медицине понимаю – жена медсестрой работает, дома постоянно про болезни рассказывает. Инкубационный период у гриппа или ОРВИ – минимум полдня, а обычно сутки-двое!

Сергей прав. Инкубационный период острых респираторных вирусных инфекций – от двенадцати часов до трех суток. За час так разболеться невозможно. Если только…

– А может, они уже были больны, просто скрывали? – предположил я, играя адвоката дьявола.

– Думал об этом. Но нет! Ребенок же! Дети не умеют так притворяться. Он реально скакал как козлик! А через час – как тряпочка.

Отличные наблюдения. Сергей гораздо умнее, чем кажется. И главное – он уже на моей стороне, хоть и неофициально.

– Молодец, Сергей, – похвалил я. – Отличная наблюдательность. Такие детали многие врачи не замечают.

Водитель слегка покраснел от похвалы:

– Стараюсь быть полезным, Святослав Игоревич. Граф Ливенталь платит мне за то, чтобы я вас возил. Но я считаю, что простое вождение машины – это мало. Нужно и головой работать.

– Правильно считаешь.

Хороший человек. Лояльный, умный, наблюдательный. И главное – уже привык к странностям вроде живого скелета и призрака. Через пару месяцев можно будет полностью довериться. Может, даже рассказать правду. Частично.

– И что будем делать? – спросил Сергей. – Нужно же их остановить!

– Нужно, – согласился я. – Но не сейчас.

– Почему?

– Потому что у нас есть более срочная проблема. Конструкт Мёртвого в подвале морга. Если инквизиция его найдет – Мёртвого точно сожгут. А заодно могут и меня прихватить как соучастника.

– Конструкт? – не понял водитель.

– Увидишь. Это… сложно объяснить. Проще показать.

То, что Сергей все расскажет про конструкт графу Ливенталю, я не переживал. Во-первых, он напрямую подчинялся Ярку и до Ливенталя ему еще надо добраться. А во-вторых, даже если расскажет, то вряд ли граф побежит сдавать меня инквизиции. Все-таки он обязан мне жизнью.

Незаметно за разговорами совсем стемнело. Уличные фонари зажглись, отбрасывая желтые круги света на мокрый от дождя асфальт. Часы на приборной панели показывали половину десятого вечера.

Клиника «Белый покров» закрылась ровно в девять – я видел, как последние сотрудники вышли, заперли двери, разъехались на своих автомобилях.

– Ну что, пора действовать! – воскликнул Ростислав, потирая призрачные руки. – Давайте ворвемся туда и…

– Стоп, – остановил я его энтузиазм. – Никуда мы не ворвёмся.

– Почему⁈ – возмутился призрак.

– Потому что нужно подготовиться.

Я достал телефон, набрал номер. После третьего гудка ответил бодрый голос:

– Ярк слушает.

– Ярк? Это Пирогов.

– Святослав Игоревич! – голос стал еще бодрее. – Чем могу служить?

– Мне нужна твоя помощь. Срочно.

– Всегда готов! Что требуется?

– Место для хранения опасного груза. Очень опасного и очень нелегального.

– Насколько опасного? – в голосе появились деловые нотки. – Взрывчатка? Химическое оружие? Радиоактивные материалы?

– Хуже. Биологическая опасность четвертого класса плюс магическая нестабильность.

– Ого! Серьезно! Габариты?

– Два метра в длину, метр в ширину, восемьдесят килограмм веса.

– Хм, немаленький груз. Живой?

– Нет. Но и не совсем мертвый. Скажем так – в состоянии анабиоза, – уклончиво ответил я.

Не говорить же, что я собираюсь спрятать у него плоды трудов начинающего некроманта.

– Понял. Нужна изоляция? – уточнил Ярк.

– Обязательно. И желательно холод. Градусов пять-семь по Цельсию.

– Есть идеальное место! «Северный форт» – помните?

– Идеально. Спасибо, Ярк.

– Не за что! Граф приказал помогать вам во всем.

Только я убрал телефон, как почувствовал знакомое покалывание на правом плече. Легкое, как дуновение ветерка, но для меня это был безошибочный сигнал.

Нюхль вернулся!

Маленькая ящерка материализовалась на моем плече.

– Нюхль! – обрадовался я. – Наконец-то! Думал, ты потерялся!

Ящерка обиженно пискнула. Мол, как я мог в нем сомневаться!

– Что он принес? – заинтересовался Ростислав, разглядывая Нюхля. – Новости?

– Сейчас узнаем. Нюхль, показывай.

Ящерка прижалась к моей шее, и в голову хлынул поток образов.

Способность, которую мы развивали еще в прошлой жизни – прямая передача воспоминаний от фамильяра к хозяину. В этой она была недоступна, пока я не повысил свой уровень. Сейчас это стало возможно. Но недолго.

«Черный броневик инквизиции… Долгая дорога через весь город… Серое здание с зарешеченными окнами… Табличка „Третье отделение Священной Инквизиции“… Лубянка, дом тринадцать…»

– Отлично, малыш, – похвалил я Нюхля. – Отличная работа. Отдыхай теперь.

Ящерка довольно пискнула, свернулась клубочком на моем плече и задремала.

– Что он узнал? – нетерпеливо спросил Ростислав.

Энергетические сигнатуры ящерицы и призрака были похожи, а потому офицер мог легко её видеть.

– Узнал, где держат Мёртвого. Лубянка, дом тринадцать, – проговорил я.

– Лубянка? – присвистнул водитель. – Это же крепость! Там охраны больше, чем в Кремле!

– Верно. Поэтому лобовая атака исключена.

– Будем его вызволять? – спросил Ростислав.

– Обязательно. Но позже. Когда подготовимся. А сейчас первоочередная задача – спрятать его творение. Выходим, – скомандовал я. – Все. И ты тоже, Сергей.

– Я? – удивился водитель. – Но я же просто шофёр…

– Ты часть команды. И нам понадобятся дополнительные руки. Точнее, руки у нас есть, – я кивнул на костлявые конечности Костомара, – но лишние не помешают.

Мы вышли из машины. Ночь встретила холодом и туманом. Больница в темноте выглядела зловеще – большинство окон погашены, только редкие светятся тусклым светом дежурных ламп.

– Жутковато, – заметил Сергей.

– Я ем грунт! – согласился Костомар.

– Он говорит, что это еще цветочки. Видел бы ты замок Архилича в Темных землях – вот там было жутко, – перевел призрак.

– Замок Архилича? – заинтересовался водитель.

– Забудь, – быстро сказал я. – Костомар иногда фантазирует.

Черт, нужно быть осторожнее. Костомар помнит нашу прошлую жизнь. Если начнет болтать – будут вопросы, на которые я не смогу ответить.

Вход в морг находился с торца здания – неприметная дверь с табличкой «Патологоанатомическое отделение. Посторонним вход воспрещен». Я открыл дверь своим ключом. Внутри царил полумрак, только дежурная лампа освещала коридор.

Мы спустились в подвал по узкой лестнице. Костомар шел первым, освещая путь призрачным светом своих глазниц – бледно-зеленое свечение отбрасывало пляшущие тени на стены.

– Удобная способность, – заметил Сергей.

– Я ем грунт! – гордо ответил скелет.

За ним шли мы с Сергеем. Ростислав парил сзади, периодически просовывая голову сквозь стены и докладывая:

– Слева чисто! Только трупы в холодильнике!.. Справа тоже чисто!

Наконец мы добрались до нужного места.

– И где та самая дверь? – спросил Сергей.

– За шкафом, – указал я.

– А как мы его отодвинем?

Легко. Но теперь можно действовать не самому. А воспользоваться тяжелой артиллерией.

– Костомар, – позвал я.

– Я ем грунт!

Скелет подошел к шкафу, уперся костлявым плечом и толкнул. Шкаф со скрежетом пополз в сторону, оставляя борозды на каменном полу.

– Сильный, – присвистнул Сергей.

За шкафом открылась дверь – точнее, то, что можно было принять за дверь, только зная, что она там есть. Просто участок стены, чуть отличающийся по цвету.

– Готовы увидеть нечто особенное? – спросил я, открывая дверь.

– Меня сложно удивить. – усмехнулся Сергей.

– Посмотрим.

Включил свет. Яркие хирургические лампы залили лабораторию белым светом.

Реакция была мгновенной и предсказуемой.

– МАТЬ ЧЕСТНАЯ! – выдохнул Сергей, хватаясь за дверной косяк.

– Я ем грунт! – восхищенно произнес Костомар.

– Вот это да! – присвистнул Ростислав. – Я много чего видел за свою жизнь, но такое…

На операционном столе из нержавеющей стали лежал конструкт во всей своей жуткой красе.

– Это… это… – Сергей не мог подобрать слов.

– Это научный эксперимент доктора Мёртвого, – спокойно сказал я. – Попытка создать идеального человека из лучших частей разных людей.

– Из трупов⁈

– Из трупов магов, если быть точным. Каждая часть тела – от человека с магическими способностями. Так, организуемся, – скомандовал я. – Нужно перенести конструкт в машину. Костомар, бери под руки. Сергей – за ноги.

– Я ем грунт! – Костомар деловито подошел к столу, примеряясь, как лучше взять тело.

– А я? – обиделся Ростислав. – Я тоже хочу помочь! Я тоже член команды!

– Ты бестелесный, – напомнил я. – Как ты будешь нести физический объект?

– Ну… я могу… морально поддерживать!

– Отличная идея! Ты будешь нашим моральным офицером!

– Издеваетесь⁈

– Нисколько. А еще лучше – разведывай путь. Проверяй коридоры, чтобы никто не шел навстречу.

– О! Вот это дело! – обрадовался призрак. – Разведка – моя стихия!

Он просочился сквозь стену и через секунду высунул голову обратно:

– Коридор чист! Можно двигаться!

Костомар взял конструкт под мышки, Сергей – за ноги. Вместе они его подняли.

– Тяжелый, зараза! – выдохнул водитель. – Килограмм сто будет!

– Я ем грунт, – подтвердил Костомар.

– Восемьдесят три, если точно, – поправил я. – Мёртвый взвешивал.

– Для трупа многовато, – заметил Сергей.

Двинулись к выходу. Процессия выглядела сюрреалистично – скелет в медицинском халате и бывший спецназовец несут двухметровое тело, я иду рядом с фонариком, освещая путь, а призрак периодически материализуется из стен с докладами:

– Лестница свободна!

Все шло хорошо, пока не дошли до самой лестницы.

Костомар шел первым задом наперед, держа конструкт под руки. И на середине лестницы зацепился подолом плаща за собственную костлявую ногу.

– Я ем грунт! – в панике вскрикнул он, теряя равновесие.

Скелет повалился назад. Конструкт выскользнул из его костлявых рук. Сергей попытался удержать, но вес был слишком большим, а угол неудобным.

Тело покатилось по ступенькам с глухими ударами:

БУМ! БУМ! БУМ!

– Ловите его! – заорал я.

– Я поймаю! – Ростислав бросился вниз, забыв, что он бестелесный.

Пролетел сквозь падающее тело, влетел в стену, выругался.

Костомар, между тем, вскочил и бросился вниз, перескакивая через три ступеньки. Двухметровый скелет в развевающемся плаще, прыгающий по лестнице – зрелище из кошмаров.

Он догнал тело внизу у самой двери. Бросился на него, обнял костлявыми руками: