Текст книги "Панацея Лопатова. Юмористический фантастический роман"
Автор книги: Александр Лекомцев
Жанр:
Юмористическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Не спорю. Да и миры-то разные, есть получше земных, а есть и похуже. Чего только ни существует в Мироздании. Но иногда мне кажется, что ни черта и нигде нет. Все мы одиноки и разобщены. Иногда даже не видим друг друга в упор. А это плохо.
– Но ведь кому-то ещё в давние времена было выгодно, чтобы люди общались на разных языках, принадлежали к разным расам, национальностям, странам, кланам, сословиям. Думаю, что не Бог этого пожелал.
– Понятно, что не он.
– Для Всевышнего мы не рабы, а его творения, а к ним он относится бережно и с любовью. Только так! А всё остальное идёт от лукавого.
– Откуда нам с тобой знать, Филипп, что там решают за нас Высшие Силы? Мы даже ничего предполагать не можем. Как есть, так и есть.
– Надо окончательно уяснить для себя, кем мы являемся для Бога.
– Зачем нам это знать?
– На всякий случай.
– Дуб, в дупле которого я сейчас проживаю, господин Мурашов, не такой дуб, как ты! Я доверяю тебе не только великую тайну, но судьбу всего человечества. Всего! Целиком и полностью. А ты начинаешь ерунду говорить.
– Молчу, молчу, великий учитель, и слушаю!
– Ты ко мне обращаешься, как покорный джин к падишаху. Не надо, Филипп! Я человек скромный и здравомыслящий.
– Постараюсь и я, Игнат Аркадьевич, быть проще, но не получается. Ведь в руках у нас с вами самая настоящая панацея, средство от всех болезней.
– Да, удивительная получилась жидкость, но не всесильная. К примеру, мёртвых оживлять не может, но здоровье людей приводит в порядок.
– Вы же говорили, что она может оживлять мёртвых.
– Если прошло после смерти человека три-четыре часа, то его можно вернуть к жизни. Там есть ещё за что зацепиться. А по-настоящему, окончательно мёртвых этой жидкости… не поднять. Но лиха беда – начало. Мы будем продолжать наши научные поиски.
– Человек, который здоров и не ведает, что такое недуг, всегда сможет своим трудом добыть себе хлеб насущный, не прихотлив к питанию и жилью.
– Лишнего таким людям в жизни не надо, потому их не так-то и просто превратить в жалких бессловесных рабов или лакеев.
Несколько белых грибов срезал перочинным ножом Лопатов,, растущих рядом с тропой. Бросает их в корзину Мурашова.
Сельского молодого врача это, вполне, устраивало. Наконец-то, он придёт домой без мухоморов и разного рода поганок.
– В общем, Филипп, договорились, – сказал Лопатов. – Жду тебя и твою жену Алевтину, в Сиговке, когда стемнеет, в седьмом по счёту доме, с правой стороны от дороги. Буду сидеть в подполье. Постучите по полу деревянной чуркой. Пять ударов. Я выйду.
– Как я понял, мы начнём втроём переносить большую часть вашей лаборатории в наш дом, – уточнил Мурашов. – Всё понятно. Да тут и не так далеко.
– Три рейса сделаем. Не больше. Да и не так здесь и далеко. Это надо народу нашей замечательной параллельной России, да и всему человечеству. Жду!
Профессор направился по дороге в сторону разрушенного и заброшенного села Сиговка. Мурашов с грустью и уважением посмотрел ему вслед.
Представитель новоявленной элиты Буньков всё ещё сидел в своём кабинете перед экранами мониторов. Находился в полной готовности, но в полудрёме.
Послышалась громкая мелодия. На экране появляется удлинённое лицо ходового и рябого человека, с редкой растительностью на голове. Серый костюм, зёлёная рубашка, чёрный галстук. Это третий секретарь первого человека страны Селуан Анатольевич Ровский. На его столе тоже
ворох бумаг.
– В общем, здравствуйте, господин Буньков! – почти сурово сказал он. – Я третий секретарь нашего замечательного и незаменимого первого человека страны Селуан Анатольевич Ровский.
– Я в курсе, кто вы. Здравствуйте, Селуан Анатольевич! – с достоинством ответил Буньков. – Я готов выслушать всё, что мне пожелает сообщить мне наш самый замечательный господин и товарищ.
– Он лично мне поручил провести, с вами беседу и направить вашу деятельность в нужное русло. Кстати, самый добрый и мудрый в мире, главный человек нашей страны, уже наблюдает за нами и слушает. Можете сами в этом убедиться, Валерий Трофимович.
– Мне очень жаль, но я не вижу его.
– Сами знаете и понимаете, что он находится в бункере, глубоко под землёй. Некоторым экстремистам и негодяям кажется, что пандемия брендовируса – полный бред и выгодная афёра международного масштаба. Но мы с вами так считать не имеем права. Поэтому наш самый уважаемый господин и товарищ бережёт своё драгоценное здоровье.
– Понимаю его и глубоко уважаю, ему ещё рулить и рулить, то есть руководить. Поддерживаю все обнуления! Заранее в первых рядах готов проголосовать за любые предложения, идущие сверху, от его величества президента.
На экране соседнего монитора появился человек в противогазе. Он помахал Бунькову рукой. Таким образом, президент поприветствовал очень уважаемого депутата, в прошлом и настоящем великого и почти главного сыщика параллельной России.
Рядом с человеком в противогазе, на столе, лежала золотая царская корона, украшенная драгоценными камнями. Он торопливо надел её на свою лысеющую голову.
Буньков подобострастно улыбался и кланялся первому человеку страны, рядом с которыми стояли две полуобнажённые стройные блондинки тоже… в противогазах и с большими опахалам. Они ими методично махали. Ведь в противогазе шефу и благодетелю жарковато, да и вирусы старательно разгоняли.
По просёлочной дороге в сторону гор и леса и шла Алевтина. Осматривалась.
Высоко в небе кружил самолёт. С него на землю летели не листовки, а разноцветные марлевые медицинские повязки. Она видела издалека или просто представляла, как счастливые нищие и, вообще, «простые» люди с радостью и задоров их ловили., и тут же закрывали ими лица. Интересный аттракцион. Много их уже было. А сколько ещё впереди?
Как обычно, на поваленном телеграфном столбе, у дороги за селом сидел Веткин. Увидев Мурашова, он стал откровенно потирать руки. Сельский врач присел рядом со эрудитом, поставил корзину у ног. Бесцеремонно Веткин, наклонившись к грибам, начал их тщательно разглядывать и частично перебирать.
На его лице нарисовались яркое удивление и досада. Внимательно, вопрошающе он посмотрел в лицо Мурашова и спросил:
– А где мухоморы?
– Какие мухоморы? – пожал плечами Мурашов. – Их сожрали сохатые и другие дикие животные. – Не понимаю, про какие мухоморы ты говоришь.
– Про такие, красные, грибы говорю, с белыми пятнышками на шляпках. Что-то я их не вижу в твоей корзине, Филипп.
– Мне сегодня не нужны мухоморы, Артемий Парамонович.
– Странно. Всегда были нужны, а теперь ты от них отказываешься. Я тебя перестаю понимать. Чувствую, что какие-то, страшные экстремистские перемены в тебе намечаются. Ты ведь, Филипп Сидорович, без мухоморов совсем другой человек.
С щемящей тоской Веткин смотрит по сторонам. Вдруг на его лице появилась торжественная улыбка. Он увидел растущий в траве мухомор. Встал, нашёл в себе силы для того, что сорвать его.
Возвратился к Мурашову и протянул ему условно ядовитый гриб.
– Что это? – спросил Мурашов. – Что?
– Мухомор, – прошептал Веткин. – Самый настоящий. Большой и красивый.
– Отнеси в лес, Артемий Парамонович, и отдай лосям или оставь себе! Он ведь большой и красивый.
– Мне не надо!
Бросил мухомор под ноги. Яростно и старательно растоптал его. Оступился и упал на камень, ушиб ногу. Отчётливо и громко застонал. ногой Мурашов помог ему встать, осторожно усадил на телеграфный столб.
– Что случилось? Ушибся?
– Ты же хирург. Сам всё видел.
– Падение твоё видел.
– Разве этого не достаточно?
– Надо ноги твои осмотреть, а потом уже делать предварительное медицинское заключение. Только предварительное.
– Я крепко ударился коленкой о камень. Он развалился на несколько частей. А теперь вот наступить на ногу не могу.
– Камни беречь надо, Артемий Парамонович, – Мурашов привстал с места. – Они часть неповторимой природы нашего родного края. Дай-ка, посмотрю, что там у тебя!
– Нечего смотреть! Не музей, – запротестовал Веткин. – Ходят тут всякие без мухоморов, а я теперь хромать буду.
– Успокойся, Парамонович! Расскажи что-нибудь, к примеру, о самых глубоких оврагах в американском штате Юта. Давно о них от тебя ничего не слышал.
– Обойдёшься! И сам ты – американский шпион! Нет, идти без костылей никак не возможно. Боль адская!
С большим трудом, но Веткин встал на ноги.
В небе появился орёл с костылями в когтях и сбросил их на землю.
Костыли упали почти перед Веткиным. Он взял их в руки, пристроил под мышками и сказал:.
– В самый раз.
Опираясь на костыли, сельский эрудит направился по тропинке не в сторону Синих Быков, а в неизвестном направлении. Назрела явная необходимость успокоиться.
Мурашов взял корзину с грибами в руки и направился в сторону родного дома.
Продолжалась дистанционная беседа Ровского с Буньковым.
– Этот самый доктор медицинских наук Лопатов, – заявил с экрана монитора Ровский,. – каким-то непонятным образом, жив. Лечит задарма и незаконным путём голь перекатную. Его необходимо найти и нейтрализовать.
– В ближайшее время намечаем обсудить этот вопрос, – сообщил Буньков, – на депутатском собрании и принять решение.
На соседнем мониторе Человек в противогазе вёл себя неадекватно, изображал буйное помешательство или негодование.
Президент снял со своей головы корону м стал стучать ей по столу. Снимает корону стучит ей п столу. Заодно ударил себя кулаком по затылку.
– Не заседать надо, а действовать! – порекомендовал Ровский Бунькову. – Только практические действия принесут желаемый результат.
Человек в противогазе энергично закивал головой. Вновь надел на неё корону.
По телу Бунькова пробежала крупная дрожь. Волнительное видение, ничего не скажешь.
– Мы в своё время печенегов и половцев победили, – продолжил Ровский. – Должны и просто обязаны справиться и с Лопатовым и, возможно, с его последователями. Больше десяти лет прошло, а он всё живёт себе и радуется. Экстремист!
Человек в противогазе опять начал кивать головой, снял корону и поднял её правой рукой вверх. Полуобнажённые стройные блондинки в противогазах интенсивно замахали своими опахалами. При этом они одновременно исполняли и танец живота.
Частично Буньков приободрился, подобострастно поклонился президенту и втайне порадовался тому, что на Земле существуют господа, которые гораздо тупей, чем он. .
В заброшенном селе Сиговка большая часть построек находилась в полуразваленном состоянии. Во дворах и на улицах хлам. От поломанных телег до полом анной мебели, детских игрушек и тряпок.
Перебежками Лопатов почти добрался до дома, где иногда обитал. Но вдруг услышал почти рядом с собой голоса. Срочно спрятался в темном покосившемся сарае. Окон у него не наблюдалось, но дверь была сорвана.
Из самого глухого угла сарая, где не наблюдалось ни лучика света, и укрылся профессор. Из щели он увидел совсем юных парня и девушку, скорей всего, приезжих, городских Исследователи незнакомых мест. Темноты они почти не боялись, старались не шуметь.
– Мне рассказывали, что в таких развалинах селятся филины, – таинственным голосом сообщил парень своей спутнице. – Здесь темно и сыро. Они такое любят. Видишь вон, глаза светятся.
Случайно Лопатов задел плечом старую доску. Она с грохотом упала.
Юные исследователи незнакомых мест приостановились, замерли.
– Глаза я вижу, а самого филина нет, – прошептала девушка. – Замаскировался.
– Где находятся филин, там и его глаза, – пояснил парень. -. Ты чего, не понимаешь?
– Ты – филин, да?! – крикнула она в темноту. – Это твои глаза?!
– Да! – ответил Лопатов. – Да! Да!
– Ой, как интересно! – захлопала в ладоши девушка. – Я просто в восторге. Слов нет. Вау!
– Я же тебе говорил, а ты не верила, – сказал парень. – Ну, пойдём! Не будем ему мешать сидеть на яйцах.
– Я слышала, что у них яйца пятнистые, – она поделилась с попутчиком информацией. – Такие вот… в крапинку.
– У каждого свои и разные, – сделал заключение парень. – Это же, блин, природа!
– Дались им мои яйца! – тихо сам себе сказал Лопатов. – Яйцеведы!
Наконец-то, парень и девушка покинули двор домика-развалюхи. Таким образов, Лопатов остался незамеченным.
Профессор вышел из сарая. Решил перевести дух, немного посидеть во дворе, на старой брошенной табуретке.
– Посижу немного на яйцах, – пробормотал он. – Подумаю.
Под ногами валялся старый чайник. Лопатов поднял посудину, вытряхнул из неё землю, бережно обтёр рукавом рубахи. Сел на табуретку.
Он достал из кармана рубахи небольшой блокнот и шариковую ручку, сделал в нём какие-то записи. Немного подумав, вырвал эту страницу из блокнота, изорвал на мелкие части, бросил на землю. Погрозил кулаком невидимым недругам. Снова принялся писать большими буквами в блокноте единственную фразу: «Как вы меня достали, недоумки!».
Тоскливо осмотрел всё вокруг. Вырвал и этот лист из блокнота и машинально опустил её в чайник. Поднялся с табуретки и в ярости швыряет посудину через забор.
Чайник прилетел к всё ещё гуляющей по заброшенному селу парню и девушке. Упал у их ног.
С ужасом в глазах парень поднял старую посудину, заглянул вовнутрь. Дрожащими руками достал записку, прочитал и передал. её девушке. Она пробежала по странному тексту глазами,
– Это письмо от филина? – не прошептала, а прохрипела она.– Да?
– От кого же ещё?
Оба с криками бросились прочь. Девушка держала ржавый чайник в руках.
По просёлочной дороге навстречу друг другу шли Мурашовы – Алевтина и Филипп. Очень скоро встретились и обнялись. .
– Я уже просто и не знала, что и думать. Ушёл – и с концами, – она взяла из его рук корзину с грибами. – Ты устал? Я сама понесу твою корзину с мухоморами.
– Нет, Аля, у меня никаких мухоморов, – сообщил он. – В ней, обрати внимание, белые грибы, подосиновики, маслята, немного груздей и волнушек.
Алевтина поставила корзину на землю. Присела на корточки. Она внимательно начала разглядывать и перебирать грибы. Настроение её почти мгновенно испортилось.
Встала в полный рост. Мурашов вынужден был сам взять корзину в руки. Медленно, неторопливо пошли домой.
– Я понимаю, Филя, что она, наверное, гораздо умнее и симпатичней меня, – с горечью произнесла Алевтина. – Что поделать. От судьбы не уйдёшь.
– Ничего не могу сообразить, пожал плечами Мурашов – О чём ты говоришь?.
– За долгие годы нашей семейной жизни я так и не смогла родить тебе ребёнка. Не получалось. А по врачам ходить было некогда, хотя я сама – медик. Что ж, я вот совсем другая. Такая, как есть. Ничего с этим не поделаешь.
– Я не понимаю тебя, Аля.
– Только не надо юлить! Всё ты понимаешь, Филя. Найди в себе мужество обо всём сказать прямо и честно. Я всё пойму. Я всё преодолею.
– Что ты преодолеешь? О чём ты говоришь, Алевтина?
– Я говорю о той самой отвратительной особе, разрушительнице моего
личного счастья и моей любви! Я говорю о той коварной женщине, которая не позволила тебе положить в корзину ни одного мухомора. Ни одного!
– Грибы мне помогал собирать старый уважаемый дед. Он – мужик! Мужчина. Тебе понятно?
– Боже мой! Я поняла бы тебя, если бы это была женщина! – она была готова прослезиться. – Но ведь мужик! Да ещё и старый. Почему ты так резко сменил сексуальную ориентацию? Зачем? Разве тебе плохо жилось со мной? Не лги мне, Филя.
– Какую ориентацию? Перестал собирать мухоморы и начал срезать белые грибы? Вы что, все с ума сошли?
– Довольно! Больше ничего не говори! Не надо. В конце концов, Филя, я найду в себе силы тебя понять. Это жизнь, и она бывает не так проста.
– Хорошо. Буду молчать.
– Но ведь тебе есть, что сказать.
– Да, Аля! Мне есть, что тебе сказать. Нас обоих в жизни ждут очень большие, серьёзные и неожиданные перемены. Без них уже сейчас невозможно обойтись. Ты должна быть к ним готова.
– Я готова. Я сильная.
– А я в этом и не сомневался. Скоро от нас обоих потребуется проявление силы воли и духа.
Они неторопливо шли по дороге, и силуэты их, если смотреть издали, становятся всё меньше и меньше.
Видно, как Мурашов, что-то энергично, с жаром доказывает Алевтине. Жестикулирует руками.
Свои обороты набирала долгая дистанционная беседа Ровского с Буньковым.
Человек в противогазе и с царской короной на голове на соседнем мониторе дремал, но время от времени просыпался и принимал немое, но активное участие в разговоре. Но Ррвский был не просто разговорчив, но и временами агрессивен.
Он постоянно подчёркивал, что все незаконные чудеса, которые происходят в параллельной России, должны пресекаться безжалостно на корню, причём, любыми способами. Даже в поле хомячок обязан строго следовать разного рода постановлениям, указаниям и распоряжениям, идущим от его величества президента, правительства и депутатского корпуса, состоящего, в основном, из самых уважаемых господ и дам.
Не народ должен творить разного рода чудеса, а магнаты, компрадоры и олигархи, чтобы процветать и радоваться жизни и радовать своих родных, близких и друзей на… десять поколений вперёд. Не надо всякими незаконными… гадостями огорчать господина президента.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
