Текст книги "Дело четвертое: «Повинную голову... »"

Автор книги: Александр Лавров

Соавторы: Ольга Лаврова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ольга и Александр Лавровы
СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ ЗНАТОКИ

Дело четвертое: «Повинную голову... »

Действующие лица 

Знаменский старший следователь.

Томин старший инспектор угрозыска.

Кибрит эксперт-криминалист.

Скопин Вадим Александрович полковник, начальник Знаменского.

Токарев старший инспектор УБХСС, майор.

Маслова начальник кондитерского цеха ресторана «Ангара».

Маслов ее муж, научный работник.

Кудряшов заместитель директора ресторана.

Дежурная

Капитан

Конвойный

Понятые в прологе (дворник и женщина).

Федотовы мать и сын (персонажи из дела второго).

Ревизор.

Сотрудники Управления внутренних дел.

Дежурная.

Пролог

Вечер. Прихожая и часть коридора в квартире Масловых. Большое зеркало, вешалка, телефон на столике, ковровая дорожка, уходящая в коридор. Все блестит новизной. В начале коридора – дверь в комнату. Маслов следит, как жена распаковывает на стуле большой сверток. Из свертка появляется мужская дубленка.

Маслов. Это что ж такое?!

Маслова(женщина лет тридцати пяти, худенькая и миловидная, прикрывает дверь в комнату, из которой слышны звуки телевизионной передачи). Дубленочка! (Любовно.) Ну-ка, примерь.

Маслов примеряет перед зеркалом.

Маслова (в радостном возбуждении). Слушай, как тебе идет!.. И просто влилась!.. Ну будто на заказ шили!.. Поздравляю!

Маслов(одобрительно оглядывает себя, но вдруг спохватывается). Погоди, а... сколько?

Маслова. Двести.

У Маслова вырывается испуганный возглас.

Маслова. Неужели ты недоволен?

Маслов (с сожалением начинает снимать дубленку). Ты ведь знаешь, как я хочу машину.

Маслова (удерживая его). Да из машинных денег я ни копейки не тронула!

Маслов (простодушно). Так откуда ж?

Маслова (чуть запинаясь). Я... Мне премию дали за квартал... И, представляешь, до чего удачно – как раз приносят и предлагают...

Маслов. Ничего себе, вам премии отваливают!

Маслова. Ну, немножко еще заняла... Да это все пустяки, главное, что впору и идет!

Маслов (окончательно расцветая). Значит, мне остается сказать «спасибо»? (Обнимает и целует жену.) Ну у кого еще есть такая жена? А? Нет больше такой жены! Душенька моя... кисонька...

Маслова (нежно). И машина тебе будет. (Шепчет на ухо.) Мне тут обещали узнать насчет почти новенькой «Волги».

Маслов (загоревшись). Ох, если бы удалось!.. Махнуть бы в отпуск на своей машине! А?

Маслова. И махнем... (чуть поежившись) если ничего не случится.

Маслов (беспечно). А что может случиться?

Macлова (поспешно). Да это я так... чтобы не сглазить... И ребят с собой возьмем, да?

Маслов. С ребятами мороки много... Ладно, там видно будет.

Маслова (отрываясь от мужа). Ну, а пока я с твоего разрешения вылезу из машины. Пойду делать салат и жарить мясо. Соус хочешь с луком или с помидорами?

Маслов (ласково). Что проще, Ириша, ведь устала небось.

Маслова. Я за стряпней отдыхаю. Как-то все забываешь, отключаешься... (Скрывается за поворотом коридора.)

Оставшись один, Маслов снова любуется собой в зеркале, поворачиваясь так и этак. Звонок в дверь. Маслов снимает дубленку, по-хозяйски вешает на вешалку, идет отпирать.

Маслов. Кто там?

Голос Знаменского. Откройте, пожалуйста. Из милиции.

Маслов(отдергивая руку от замка). А... что такое случилось?

Другойголос. Товарищ Маслов! Отворяйте, не бойтесь. Тут я, дворник. К вам следователь из милиции.

В коридоре показывается Маслова в кокетливом фартучке. Услышав последние слова дворника, бросается к двери, из-за которой слышится телевизионная передача, и прислоняется плечом, чтобы ее не могли открыть те, кто внутри. Маслов впускает в квартиру Знаменского, Токарева, дворника и женщину. Двое последних топчутся на пороге, чувствуя себя несколько неловко.

Знаменский (показывает удостоверение). Старший следователь Знаменский. А это – старший инспектор УБХСС Токарев.

Маслов (растерянно). Ппожалуйста... я вас слушаю... Маслов.

Знаменский (Масловой). Вы – Маслова Ирина Сергеевна?

Маслова(одними губами). Да... (Пауза. Приоткрывает дверь за своей спиной.) Мама, не выпускай детей!

Слышны детские голоса: «А почему?», «Мы хотим посмотреть, кто пришелI»

Маслова(ломким, страдальческим голосом). Не смейте выходить! (Плотно прикрывает дверь.)

Дворник (вздыхая). Детишков, конечно, жалко.

Маслов (озирается в смятении, взгляд его останавливается на жене). Ирина, я не понимаю... что это?..

Маслова (с нервной дрожью). Пока еще я ничего... Коля, милый... погоди, может быть, ничего страшного... (С трудом переводит дыхание.) Ты не волнуйся... не волнуйся...

Сцена первая

Следственный кабинет в тюрьме. Знаменский за столом. Конвоир вводит Маслову. Она в сером больничном халате, непричесанная, поблекшая, постаревшая.

Маслова (тихо). Добрый день, Пал Палыч.

Знаменский (приветливо). Здравствуйте, Ирина Сергеевна. Садитесь. (Конвоиру.) Второго давайте минут через пять,

Конвоир уходит.

Знаменский. Как здоровье?

Маслова. Спасибо, получше. Доктор сказал, что дня через три можно обратно в общую камеру... если не буду нервничать.

Знаменский. В вашем положении трудновато.

Маслова (слабо улыбнувшись). Э, будто я раньше мало нервничала. Уж сколько времени сердце не на месте!.. (Доверчиво.) Дома ври, изворачивайся, в гости придешь – и то лишнего слова не скажи... Постоянно в напряжении. Кто-нибудь пошутит, а мне кажется – с намеком. Новое платье куплю, а потом думаю: надевать или нет?.. Когда перед вами выговорилась, даже облегчение какое-то... Странно...

Знаменский. Это всегда так. Если совесть жива. (После паузы.) Звонил ваш муж. Дома все благополучно, дети считают, что вы в больнице. Дочка получила пятерку за диктант.

Маслова (сразу вспыхивая тревогой). А как он сам, Пал Палыч? Что говорит обо мне?.. Он... очень переживает?

Знаменский (уклончиво). Переживает, конечно. Снова просил свидания.

Маслова. Ой, нет! Чтобы он увидел меня здесь.., такую...

Знаменский (хмуро и неодобрительно). Зря все это, Ирина Сергеевна... Когда я сказал ему, что вы обвиняетесь только в халатности...

Маслова. Спасибо, Пал Палыч! Большое спасибо!

Знаменский (так же). Вы просили – я сказал, но это зря, честное слово! Поверьте опыту – будет куда лучше, если вы расскажете мужу все.

Маслова (горячо). Нет-нет, вы его не знаете! Вам не понять! Коля такой... такой непрактичный... (умиленно) такой честный, наивный... Я, конечно, расскажу, но надо его подготовить...

В дверь заглядывает конвоир.

Конвоир. Разрешите заводить?

Знаменский. Да, пожалуйста. (Масловой.) Прибыл Кудряшов. Не теряйте хладнокровия.

Маслова (покорно). Постараюсь.

Входит Кудряшов.Он пышет здоровьем, держится самоуверенно. Ему лет пятьдесят. Одет с иголочки.

Кудряшов. Гражданину следователю поклон! Ирочка, лапонька, и ты тут? Жаль-жаль... Вид у тебя неважнецкий. Давно взяли?

Знаменский (официально). Посторонние разговоры прекратите.

Кудряшов. Сколько угодно! (Протягивает Знаменскому пачку сигарет.) «Мальборо», гражданин следователь, мои любимые. Друзья не забывают.

Знаменский (заполняя «шапку» протокола очной ставки). Обойдусь без «Мальборо»... Кстати, мои коллеги как раз взялись за спекулянтов иностранными сигаретами, так что советую привыкать к отечественным. (Дописав.) Так вот, обвиняемые Маслова и Кудряшов, в связи с противоречиями в ваших показаниях между вами проводится очная ставка. Разъясняю порядок. Вопросы задаю только я. Отвечает тот, к кому я обращаюсь. Ясно? Первый вопрос общий: до ареста отношения между вами были нормальными? Не было личных счетов, вражды? Кудряшов?

Кудряшов (со смаком затягиваясь). С моей стороны не было. А чужая душа – потемки.

Знаменский. Маслова?

Маслова. Нет, не было.

Знаменский (записывает в протокол несколько слов). Тогда начнем. (Кудряшову.) По чьей инициативе Маслова была переведена из НИИ торговли в ресторан «Ангара»?

Кудряшов. По моей.

Знаменский. Зачем?

Кудряшов. Решено было реорганизовать кондитерский цех ресторана, и я просил прислать способного специалиста.

Знаменский. А для чего понадобилась реорганизация?

Кудряшов (с некоторой даже хвастливостью). Мы модернизировали производство, поставили дело на современную ногу.

Знаменский (Масловой). А на ваш взгляд, для чего понадобилась реорганизация?

Кудряшов испытующе смотрит на Маслову, ожидая ответа.

Маслова. Сначала я действительно покупала оборудование, выдумывала новые рецепты. Мы стали выпускать фирменные пирожные, торты... Очень было интересно работать.

С появлением Кудряшова ее словно подменили: она напряжена и, хотя отвечает на вопросы Знаменского по-прежнему правдиво и искренне, но присутствие Кудряшова угнетает и сковывает ее.

Знаменский. А потом?

Маслова. Потом цех начали расширять и расширять. От нас уже требовали одного – как можно больше продукции.

Знаменский (Кудряшову). Ресторан поглощал лишь малую долю этих сладостей, верно?

Кудряшов. Излишки продавались через магазины.

Знаменский. Стало быть, модернизация привела к тому в основном, что кондитерский цех вырос в небольшую фабрику при ресторане? (Сейчас он сух и деловит независимо от того, к кому он обращается.)

Кудряшов. Мы боролись за максимальное использование производственных площадей.

Знаменский. А точнее говоря, старая кормушка показалась мала, решили ее расширить. (Записывает.)

В паузе Кудряшов пытается поймать взгляд Масловой, чтобы понять, далеко ли зашло ее «отступничество», та отворачивается.

Знаменский. Хорошо. Пойдем дальше. (Масловой.) Вопрос к вам. Кто и когда привлек вас к хищениям?

Маслова. Меня опутал и втянул Кудряшов.

Кудряшов кивает: дескать, теперь все ясно, потом нагло смеется.

Знаменский. Как вас понимать?

Кудряшов. А так, как печатают в скобках: «Смех в зале».

Знаменский (спокойно). Пожалуйста, ведите себя соответственно своему положению.

Кудряшов (машет рукой). Ладно, пусть врет, что хочет.

Маслова (не удержавшись). Ох, негодяй!

Знаменский (укоризненно). Ирина Сергеевна!.. Давайте по существу. Как вы узнали, что в ресторане действует группа расхитителей?

Маслова. Прошло месяца два, как я там работала... У меня в цеху свой закуток, вы видели... Кудряшов туда пришел и принес «премию» – так он назвал... Как сейчас, помню – три бумажки по двадцать пять рублей... Я на них купила первые в жизни лаковые туфли, а Коле нейлоновую рубашку... Потом еще много раз он приносил «премии»...

Знаменский. Чем они отличались от обычных?

Маслова. Обычные платил кассир, а тут сам Кудряшов и старался незаметно от других.

Знаменский. Была какая-нибудь ведомость?

Маслова. Я расписывалась в какой-то бумажке.

Знаменский. Ясно. Продолжайте.

Маслова (все больше волнуясь). Однажды Кудряшов вызвал меня к себе. Это было после 8 марта. Вызвал и говорит: лапочка, – у него все были «лапочки» и «деточки» – мы, говорит, тебя авансом побаловали, а теперь пора включаться в дело. И объяснил, что к чему.

Знаменский (Кудряшову). Вы подтверждаете эти показания?

Кудряшов (небрежно). Да что мне было ей объяснять? Сама соображала, не маленькая!

Маслова (задохнувшись). Много я тогда соображала...

Знаменский останавливает ее жестом.

Кудряшов (грубо). Не прикидывайся дурочкой! (Усмехаясь, Знаменскому.) Сунул ей на пробу – взяла, аж глазки заблестели. Стал покрупнее давать – опять берет. А «премии»-то больше зарплаты. Тут, извините, и козе будет ясно!

Знаменский. Однако вы не ответили – состоялся или не состоялся между вами откровенный разговор в марте месяце прошлого года?

Кудряшов (тем же небрежным тоном, как о пустяке). Возможно, я ей что-то и посоветовал. В порядке, так сказать, обмена опытом.

Знаменский. Посоветовали – что?

Кудряшов. Ну, намекнул... не упускать своих возможностей.

Знаменский (со скрытой иронией). Заботились о ее выгоде... (Масловой.) Скажите теперь вы, с какой целью вас вовлекали в хищения?

Маслова. Уж только не ради моей выгоды! Я как завпроизводством утверждала рецептуру: сколько чего должно пойти на разные изделия, понимаете? Вся экономия по цеху зависела только от меня!

Знаменский. Экономией вы называете то, что накапливалось для хищения?

Маслова (опуская глаза). Да... Из этих продуктов делали «левый» товар на продажу. В основном пирожные «эклер» и «картошка». На них проще словчить. А сбытом ведал Кудряшов как замдиректора.

Знаменский (Кудряшову). Так?

Кудряшов (впервые заметно забеспокоясь). Зачем ты, Ирина, прибедняешься? (Знаменскому.) Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Маслова – высококвалифицированный специалист, даю слово. По своему сладкому делу вуз кончила. Мы ей полностью доверили кондитерский цех. Зачем бы я стал администрировать? Волюнтаризм проявлять? Она хозяйничала на свой страх и риск.

Маслова. Это неправда! Во-первых, он утверждал ассортимент, а в ассортименте этих самых «эклеров» и «картошек» было девяносто процентов! Я их уже видеть не могла!

Знаменский (Кудряшову). Чем вы объясните такое однообразие?

Кудряшов (хитровато щурясь). А я лично сладкого не люблю. В рот не беру, даю слово! Солененькое, грибки под водочку – это да! Может, потому я за разнообразием и не гнался.

Знаменский (Масловой). Есть, во-вторых?

Маслова (с удовольствием нанося удар). Да. Ежедневно я получала от него указания, что и в какие магазины завтра отправить.

Кудряшов (с угрозой). Что с тобой стряслось, Ирина? Зачем это тебе надо?

Знаменский (Кудряшову). Отвечайте по существу.

Кудряшов. Обращаю ваше внимание на то, что нет никаких документов, которые подтверждают ее слова.

Знаменский. Работники магазинов сообщают, что именно вы приезжали договариваться о сбыте и вам они отдавали наличными половину стоимости «левых» пирожных.

Кудряшов (раздраженно). Это кто же именно под меня копает?

Знаменский. Вы встретитесь с ними на очных ставках.

Кудряшов. Встречусь – тогда посмотрим.

Знаменский пишет в протоколе. Кудряшов сверлит Маслову неприязненным взглядом.

Кудряшов. И чего мы с тобой не поделили, Ирина? Скамью подсудимых? Чего тебе вздумалось на меня капать?

Маслова (непримиримо). Прекрасно знаешь, что я сказала чистую правду!

Кудряшов (Знаменскому). Вы записали, что я не признаю, что вовлек Маслову?

Знаменский (спокойно). Сейчас запишу. Бумага – вещь терпеливая. Но вы сами себе противоречите.

Кудряшов. Это в чем же?

Знаменский. То заявляете, что не втягивали Маслову, то рассказываете, как загодя совали ей деньги.

Кудряшов (старательно изображая правдивость). Так совал просто для проверки: можно с ней работать или нельзя. Вы, гражданин следователь, не делайте из меня «паровоза» в этом деле. Статья у всех будет одна, а срок – это извините. Я и шестью годами обойдусь, мне пятнадцать ни к чему. Все было на равных. Начальники, подчиненные – это по официальной линии, а наше делопроизводство простое: мне моргнули, я кивнул, и вся бухгалтерия.

Знаменский. Но преступно добытые деньги распределяли вы?

Кудряшов. Ну, «черная касса» была у меня, верно. Только кассир – это ж вовсе не директор.

Знаменский. Все это малоубедительно. Есть показания других свидетелей...

Кудряшов. А я настаиваю, что никто ее не обольщал и не совращал! (С коварной ухмылкой.) Вот вы задайте Масловой вопрос: если она такая хорошая, так что же она мне, негодяю, поддалась? Чего ж не отказалась, не сбегала в ОБХСС?

Знаменский (смотрит на Маслову, короткая пауза). Вопрос резонный, Ирина Сергеевна.

Маслова (горячо защищаясь). Так я тебе сразу и поддалась?! А ты забыл мои заявления об уходе? Я три раза писала, а ты три раза рвал! А забыл, как грозился выгнать с волчьим билетом? С такой характеристикой, что никуда не возьмут?

Кудряшов. Сказать все можно, сколько угодно!

Маслова беспомощно взглядывает на Знаменского и – не находит у него поддержки. Он не показывает этого открыто, но чувствуется, что на сей раз он, в сущности, согласен с Кудряшовым. Маслова судорожно вздыхает и опускает голову.

Знаменский. Скажите, Кудряшов, почему вы, собственно, удерживали Маслову? Почему не пробовали найти на ее место кого-то другого – кто охотнее помогал бы вам... воровать?

Кудряшов (удивленно). Да Маслова же редкий специалист, с огоньком, с творческой жилкой! Где бы я вторую такую взял?

Знаменский (улыбнувшись). А вам непременно с творческой жилкой?

Кудряшов. Извините, детский вопрос! И зря вы смеетесь. Чтобы – как вы грубо выражаетесь – воровать, в нашем деле надо прежде работать уметь! Кто не умеет – мигом в трубу вылетит, будь он хоть тысячу раз честный, даю слово. Если хотите знать, мы всегда шли с перевыполнением плана. А что удавалось сэкономить, то уж, извините, было наше. Вся наша прибыль – сверхплановый товар.

Знаменский. Но за счет чего!

Кудряшов (с убежденностью). А я вам скажу. За счет умения работать без потерь – раз. За счет высокого профессионального мастерства – два. И за счет постоянной заботы о вкусовых качествах – три. Это ж не секрет: у плохой хозяйки какая-нибудь телячья котлета – хоть выброси, а у хорошей (жест в сторону Масловой) и пустая каша – пальчики оближешь!

Знаменский (покачивая головой). Вдохновенная речь в защиту жульничества... (Масловой.) Выходит, мы привлекаем вас к ответственности за профессиональное мастерство и заботу о вкусовых качествах. В двух словах – как эта забота осуществлялась на практике?

Маслова (со стыдом). В крем доливали воду... Вместо сливочного масла клали маргарин, растительные жиры... В некоторое тесто полагается коньяк – лили водку... Искусственно увеличивали припек... Просто уменьшали порции на раздаче...

Пауза. Знаменский дописывает что-то в протоколе, затем протягивает его Кудряшову.

Знаменский. Прочтите и подпишите.

Кудряшов бегло читает, подписывает. Знаменский принимает от Кудряшова протокол, передает Масловой, нажимает кнопку. Маслова просматривает протокол.

Знаменский. Вопросов друг к другу нет?

Маслова отрицательно качает головой, Кудряшов пожимает плечами. Появляется конвойный.

Знаменский. Уведите арестованного Кудряшова.

Кудряшов (уходя, многозначительно). Ирина, возьмись за ум!

Маслова (зло). Давно бы мне за ум взяться!

Кудряшова уводят.

Маслова. Видеть его не могу!

Знаменский. Кое в чем он, к сожалению, прав.

Маслова. Да, если совсем честно... наверное, был какой-то выход... Простить себе не могу!.. Связал он меня этими «премиями». Имей, говорит, в виду, ты за них расписывалась!.. И, бывало, все разжигал, рассказывал всякое... Приведет какую-нибудь из своих девиц и велит показывать, какая на ней шубка, какое белье... Всего не перескажешь... изо дня в день... «Жить не умеешь, дура набитая». Я не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы вы поняли, как я постепенно...

Знаменский (с холодком). Самое обидное, что вы ведь знали, чем все кончится...

Маслова. Это уже потом, а сначала... (С уходом Кудряшова ее снова тянет выговориться, открыть Знаменскому душу.) Вы не представляете, до чего сначала все незаметно!.. Вот, например, прибегают: «Ирина Сергеевна, какао-порошок высшего сорта кончился, можно класть первый сорт?» Ладно, говорю, кладите, только побольше, чтобы мне калькуляцию не переделывать. А разве есть время проследить, сколько положат? Некогда, уже опять бегут: «Ирина Сергеевна, за нами сто «эклеров», подпишите вместо них «наполеоны»! – «Почему?» – «На «эклеры» крема не хватает». И так по десять раз на дню, просто голова кругом идет. Одного нехватка, другого совсем нет, а третьего вдруг откуда-то излишек вылез. И не разберешь, когда правда, а когда для отвода глаз. Понимаете?

Знаменский. Понимаю.

Маслова. Еще никакого уговора не было, а я уже делала, что Кудряшову надо.

Знаменский. А в связи с чем вы подали первое заявление об уходе?

Маслова. Даже не помню точно. Просто показалось, что я растяпа, бесталанная, с работой не справляюсь...

Знаменский. А второе?

Маслова. Заявление? Второй раз уже со страху. Услышала, что он любовнице кооперативную квартиру купил. На какие, думаю, доходы? И вообще стала уже догадываться...

Знаменский. Муж знал?

Маслова. Ну, Коля... (С нежной улыбкой.) Вы же его видели – он не от мира сего.

Знаменский(взглядывает на нее с сожалением). Не сказал бы.

Маслова (не допуская мысли, что ее муж может кому– то не понравиться). Да что вы! Большой ребенок. Ты, говорит, Ириша, просто издергалась, стала мнительная, надо больше доверять людям... А тут как раз подошел день его рождения, хотелось сделать подарок. Побежала в комиссионку – такой лежит свитер французский!.. А Кудряшов будто учуял: приносит двести рублей, прогрессивка, говорит, за полгода... и в мое заявление обернуты... Не устояла. До того привыкаешь к легким деньгам и все время покупать – это страшное дело!.. Все думаешь: ну, последний раз. Возьмешь, а потом уже боишься рот раскрыть насчет какой-нибудь пересортицы... Так и погибла.

Знаменский. И «караул» не кричали.

Маслова. Никто не режет, не душит... А катишься и катишься до самого дна... Ночью чего только не передумаешь, а придешь утром на работу – все, как у людей: совещание об увеличении выпуска тортов... планерка... в интересах потребителя... наш покупатель... Экономить сырье, бороться с ненормированными потерями... Ваши соображения, товарищ Маслова... Иной раз просто не поймешь, на каком ты свете: всё вроде боремся за правильные лозунги... во главе с товарищем Кудряшовым...

Знаменский. Было еще одно заявление?

Маслова (горько усмехаясь). Последняя попытка. Как Кудряшов со мной поговорил в открытую, так я в рев и – заявление. А он плевал: ты, говорит, давно по уши... молчи и не рыпайся, а то я тебе устрою!

Долгаяпауза. Знаменский рассеянно просматривает протокол очной ставки, думая о своем. Потом поднимает глаза на Маслову, в последний раз что-то прикидывая.

Знаменский. Ирина Сергеевна, подследственного не обязательно держать в заключении до суда. И я думаю...

Маслова (прижимает руки к груди, боясь поверить). Господи, неужели это возможно?!

Знаменский. В принципе да.

Маслова (в слезах). Пожить дома... с Колей, с детьми... Наглядеться...