Текст книги "Линия Горизонта"

Автор книги: Александр Латыпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– И мы не можем повлиять на ситуацию с помощью законов, – скривив губы, сказал канцлер.

– Но что-то же нужно делать! – воскликнул лорд-мэр, резко поднимаясь.

– Удивительно, лорд Грей, вы выбираетесь из своего кресла, только когда опасность начинает угрожать лично вам, – кивнул судья, снова перейдя на едко-учтивый тон. – А на Город вам плевать.

– Нет, вы… – Лорд Грей осекся.

– В Городе сложилась слишком опасная ситуация, – не обращая на него внимания, продолжил судья. – Сейчас около ста тысяч человек по первому требованию Артура Васильева возьмутся за оружие. Сколько еще к ним присоединится? Сотня, две сотни? Да все бедняки схватятся за вилы, когда станет понятно, что власть в Городе можно перевернуть с ног на голову. Если мы ничего не сделаем со всем этим – начнется восстание бедняков. Отменим поручительства – получим сильнейший экономический кризис в Городе, в котором и экономики-то нет в старом земном понимании.

Вчера я разговаривал с капитаном Тиммонсом. Как глава полиции, он получает самую полную информацию о том, что происходит на улицах Города. Так вот, пристенные продолжают сбиваться в стаи. Те из них, что побогаче, прячутся сами и прячут ценности. На последний суд практически никто и не пришел – а раньше всегда был аншлаг.

В шести пустых кварталах, несмотря на карантин, несмотря на все наши предупреждения, что находиться там больше трех суток опасно, нищие обживают новые комнаты, не обремененные поручительствами, строят лагеря. Все это произошло буквально за неделю-две, пока мы с вами наблюдали за сходками на Храмовой площади.

– Но почему никто до сих пор не заболел? – спросил канцлер.

– Потому что болезни нет в Городе, – ответил судья. – Люди избавились от заложенных ростовщикам комнат в бараках, но, боюсь, теперь ими движет другое – они хотят денег, работы, еды.

– И они не уверены, что, если они прекратят протесты, полиция не выгонит их из карантинных кварталов обратно в бараки, да? – поинтересовался канцлер.

– Да, – кивнул судья. – Сейчас любая искра, любое недовольство нами приведет к началу бунта.

– Мы можем подавить восстание! – воскликнул Джереми Грей. – У нас есть полиция! У нас есть гвардия!

– Гвардия есть у Архитектора, – флегматично заметил Кирилл Богушевский, задумчиво разглядывая судью. – Кроме того, их не так уж и много. А знаем лично мы только их главу – Арина Кондратьева.

– Полиция выстроила надежные кордоны и готовится воевать. Но давайте посмотрим чуть глубже. Если восстание проиграет, поручители попросту подадут на бедняков в суд, – ответил лорд-советник Даррел. – Сами-то они вообще ни при чем. Мы не сможем ни отказать им, ни удовлетворить их требования по причинам, которые я назвал. Даже если мы разрешим беднякам остаться в карантинных кварталах – это ничего не даст. Разница между лордами и нищими стала слишком большой. Нас вынудят уйти. Мы проиграли, милорды, вам так не кажется?

– Мы можем дорисовать денег лордам, чтобы они расплатились с горожанами, а те – погасили поручительства? – спросил канцлер, чем вызвал хохот судьи.

– То есть дорисовать деньги на счетах мы можем, а дорисовать законы – нет? Вы мыслите, как ваш отец, – когда-то он предлагал мне нечто подобное. Но нет, слишком просто и наивно.

– Мы однажды пошли на это, чтобы как раз поддержать бедных, – заговорил барон. – Дорисовали значительные суммы денег отдельным лордам на их счетах. Но ничего из этого не получилось. Едва об этом поползли слухи, цены мгновенно выросли. Тогда мы не добились ничего, а слухи пришлось еще и опровергать.

– Главная проблема бедняков – отсутствие денег. Именно из-за этого они готовы перебить всех нас. Так что, если потребуется, перепишем часть существующих богатств лордов на их счет. Создадим какой-нибудь фонд взаимопомощи. Но, кроме того, у нас есть еще две проблемы. – Судья с видимым удовольствием подвинул на середину стола принесенные им из кабинета бумаги.

– Это мои отчеты, – сказал лорд-советник Грей, недовольно пробежав взглядом по тексту.

– В которых вы радостно нам сообщаете, что полки на складах скоро прогнутся от количества эссенций, так? – едко поинтересовался судья. – Лорд Грей, вы когда последний раз там были, на складах? Они пусты. У нас через месяц начнется голод, вам известно об этом?

– Я… но, я… там, – промямлил Джереми Грей и неожиданно фыркнул в пышные усы.

Он всегда так делал, когда начинал нервничать или соображать, – это судья заметил давно.

– Лорд Грей? – спросил барон Франку, глядя на него поверх отчета.

– Я не заходил туда года два, – пробормотал тот, рассматривая другой отчет, словно пытаясь найти в нем хотя бы несколько слов, которые могли бы его оправдать.

– Лорд Грей, это была сугубо ваша ответственность – проверка продовольствия. У каждого из присутствующих здесь людей свои заботы. Но городские склады – ваша головная боль. Запас эссенций для синтетической пищи практически иссяк. Прочие запасы в порядке, за еще одним исключением. Я так понимаю, вы отправляли кого-то проверить наличие банок на полках, и этот человек не особенно вникал в их содержимое.

– А что за второе исключение? – тихо спросил Богушевский.

– Артур Васильев ограбил нас. Его люди вынесли запасной склад с оружием – полностью. У восстания теперь есть взрывчатка, разнообразное оружие, патроны, бронежилеты. И, к сожалению, огненные доспехи, которые сюда привезли еще первыми кораблями.

– Давно ты об этом узнал? – спросил севшим голосом лорд Грей.

– Про оружие? Сегодня. Твой человек – Харди – вчера сбежал в один из карантинных кварталов и возглавил его.

– Он не мог… он же…

– Был таким честным? Да? – продолжал наседать лорд Даррел.

– Вздор, – пробормотал канцлер. – Мы не можем быть в таком тупике. Есть же выход…

– Я его не вижу, – покачал головой судья.

– Не смей, Ли, – внезапно тихо сказал лорд Грей.

– А, ты понял. – Судья поднялся со своего места и, зайдя за высокую спинку кресла, положил на нее руки. – Это твоя вина, Джереми. Ты проворонил вообще все, что только было можно…

В целом их нельзя было назвать даже хорошими приятелями, хотя лорд Грей и лорд Даррел были знакомы с детства. Но разные компании и разные интересы прочно развели их на многие годы, чтобы столкнуть лбами здесь, в Совете.

– Это не выход, мы решили так не поступать. – Лорд Грей тоже вскочил и, выйдя из-за стола, стал надвигаться на старика.

Признаться, судье стало в тот момент смешно – невысокий, полный Джереми Грей едва доставал ему до груди, а ярость, красными пятнами проступившая на его лице, вместе с раздувавшимися при каждом шумном вдохе ноздрями, вовсе сделала его похожим на обиженного барана, которого судья видел давным-давно на картинке в детской книжке.

– Прекрасно это помню. Сядь.

– О чем идет речь? – спросил канцлер, с любопытством наблюдая за лордами-советниками.

– Считается, что естественным путем подхватить местную чуму нельзя. Но в распоряжении Совета есть образцы – искусственные возбудители болезни. Судья предлагает начать новую эпидемию, а заболевших отправлять в расщепитель, чтобы быстро пополнить запас эссенций, – сказал барон Франку. – Сейчас мы посылаем туда только тех, кто осужден на пожизненное заключение. Убийц в основном.

Весь он был напряжен – губы на худом, вытянутом лице были сжаты в тонкую нить, руки на столе сцеплены так, что кончики ногтей побелели. Опомнившись, он их расцепил, провел ими по коротко стриженным волосам, после чего ослабил галстук – видно было, что ему стало жарко.

– Если мы не сможем решить все наши проблемы в ближайшее время, то придется запустить новую эпидемию. Да, мы договорились не прибегать больше к этому способу, но выхода, похоже, другого нет. – Судья вернулся в свое кресло. – Впрочем, я уже начал активно заполнять нижние камеры. Немного надавил на присяжных, чуть реже смотрю на смягчающие обстоятельства – количество осужденных выросло, а вместе с ними растут и наши запасы.

И снова над столом повисла тишина.

– Вы серьезно? – Канцлер непонимающе смотрел на судью.

– Более чем, – ответил тот. – Я в ответе за наш Город, раз лорд Грей не способен проверить вовремя запасы. Что до эпидемии – крайняя мера, конечно… Но если у нас не будет другого плана…

– Другой план должен быть! – взорвался канцлер. – Как вы не понимаете, мы просто не можем этого сделать! Вы, судья, готовы ради власти убить… сколько, сотню тысяч человек? Две сотни? Сколько вам нужно?!

– Кирилл, судья прав, – вкрадчиво проговорил барон Франку. – И дело совсем не во власти. Кто бы ни пришел на наше место после восстания, он столкнется с теми же проблемами, но разрешить их не сможет – альтернативной пищи не хватит. Мы только-только начали получать существенный прирост рыбы и овощей на юге. Астарот попросту не приспособлен ко всему этому. Мы старались уйти от этого способа. Вооруженное восстание не просто уничтожит нас, оно сметет все, чего мы достигли за эти годы. Горожане могут этого и не осознавать, но количество мест для работы существенно выросло с тех самых пор, как гвардейцы все же начали обучать некоторым профессиям, к которым раньше у нас не было доступа. А выращивание овощей на юге? Это вообще сугубо наша победа. Мы не должны отдавать ее без боя.

– Это сложное решение, Кирилл, но его нужно принять, – кивнул судья.

– Нет, нет. – Лорд Богушевский покачал головой. – Ведь есть же другой выход?

Он посмотрел с надеждой на судью.

Лорд Даррел вызвал в памяти образ поезда, который готов был увезти всех и каждого подальше из этого ада, и ответил:

– Нет. Это мой Город. Я его никому не отдам.

«К черту поезд и корабли, к черту Землю», – подумал он про себя.

После этого он, задрав голову, стал рассматривать однообразный серый потолок.

– Никто не говорит, что мы начнем делать это завтра, так ведь? – осведомился Джереми Грей.

– Нет, конечно, нет, милорд, – все еще не опуская головы, ответил судья. – Просто я не вижу пока другого выхода, вот и все. Нам нужно быть готовыми пойти на этот крайний шаг, потому что очередное восстание не принесет Городу ничего хорошего. А оно может начаться в любой момент, не забывайте.

– Подождите, – внезапно барон поднялся. – Но… мы же можем… эпидемия может начаться с… тех, кто замешан в восстании? А потом почти сразу прекратиться? Нет… лучше… то есть хуже, но все-таки. Мы можем начать эпидемию с кварталов, на которые был наложен карантин после последней эпидемии. С тех кварталов, где снова поселились люди. И мы будем ни при чем тогда! Они сами будут виноваты! Они! Ведь есть запрет!

Судья опустил голову и с интересом уставился на барона:

– Да, Алистер, я думал об этом. Количество жертв мы можем регулировать. Можно раздать врачам вакцину спустя, например, неделю. И все очень быстро завершится. Чума была привезена со старой Земли как биологическое оружие против возможной инопланетной угрозы – крайняя мера. О нем знали единицы – это неминуемо бы вызвало недовольство там, на Земле. На людей она действует сразу, но заражение протекает достаточно медленно, а вакцина проста в применении и действует как раз таки практически мгновенно.

– Хорошо, хорошо, – тихо отозвался барон.

– Нет в этом ничего хорошего, – пробубнил канцлер. – Мы подвергаем людей огромному риску. А все из-за того, что…

– Ну же, канцлер. Из-за чего? – прервал его судья. – Уж не из-за наших ли кресел – это вы хотели сказать? Кирилл, нашу проблему не решить иначе. И барон объяснил – почему.

Кирилл Богушевский промолчал и уперся взглядом в стол перед собой.

– Думайте, милорды, думайте. Представления не имею, сколько у нас осталось времени. Если от вас не будет других предложений, нам придется запустить новую эпидемию, как только начнется восстание. И оно тут же захлебнется. Да, лорд Грей, как ваша дочь, кстати?

Вопрос застал мэра врасплох; взгляд его стал тяжелым и недобрым.

– Замечательно. Мы уже назначили день ее свадьбы с Даниилом Кондратьевым.

– Увезите ее на юг. Подальше от Васильева – рано или поздно он попадется. Будет очень обидно, если ваша дочь окажется с ним как-то связана.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросил Джереми Грей.

– Бросьте, милорд. – Судья прищурился и свел кончики длинных пальцев перед носом. – Уже весь Город говорит о ее связи с Артуром Васильевым – сыном мусорщика. Вы сейчас крайне уязвимы – именно вы, милорд, ходатайствовали о титуле лорда для его отца. Теперь же весь Город знает, кто стоит за мятежом. Так что лучше будет, если Маргарет как можно скорее станет женой Даниила Кондратьева. Я вас просто предупреждаю – Васильев в лучшем случае сядет в тюрьму, в худшем – с него начнется эпидемия. Обезопасьте вашу дочь от связей с ним.

– Всего хорошего. – Джереми Грей тяжело поднялся из-за стола и, окинув мрачным взглядом присутствующих, добавил: – Мы можем сколько угодно обсуждать здесь дела Совета, но в мою семью я прошу не лезть. Никого и никогда.

– Стойте, еще несколько слов, лорд Грей. Я начал собирать от вашего имени ополчение на юге – пообещал беднякам много денег. И прощение всех долгов. Люди собираются, не разочаруйте их – им предстоит воевать с пристенными, которые поверят Васильеву. Это гражданская война.

Лорд Грей молча вышел из зала.

– У меня есть любимая книга, – спустя несколько минут молчания, когда каждый из лордов-советников думал о своем, тишину нарушил голос канцлера. – Экземпляр достаточно ветхий – еще со старой Земли его привезли сюда. Так вот, там утверждается, что «трусость – самый страшный порок». Уж не боимся ли мы с вами на самом деле потерять власть и состояние, милорды? Может быть, стоит побеспокоиться… я не знаю, о нас самих и наших семьях?

– Я бы поспорил с вашим писателем, – ответил судья. – Храбростью никого не спасешь, пока есть глупость и невежество. Но раз они все же существуют, хорошо, что есть и мы с вами. Хорошо, что Городом управляет не Васильев. Вообще, я считаю, для таких людей, добивающихся своих целей за счет жизней, спокойствия и свободы окружающих, нужно строить отдельные тюрьмы. Чтобы они не могли даже случайно встретить нормального человека. А еще лучше – в костер их сразу.

Барон хотел было согласно закивать, но, услышав последнюю фразу, лишь смешно дернул головой.

– Браво, судья, спасибо. Какая гадость, – буркнул он. – Но это было крайне поучительно. А что делать, если цели добивается весь Город?

– Я понимаю, к чему вы ведете, барон. Но уйти со своих мест мы не можем. То, что наши предки выстраивали долгие годы, то, что сделали мы, – все это пропадет, если мятежники захватят власть…

Не прощаясь, лорд-советник вышел из зала Совета и направился к своему кабинету. У порога его ждали – тощий, всклокоченный паренек восемнадцати лет неуверенно переминался с ноги на ногу, нервно оглядывался по сторонам. Увидев высокую фигуру судьи, стремительно приближавшуюся к нему, он вжал голову в плечи и замер.

– Майк, заходи, – кротко бросил лорд Даррел, толкая дверь кабинета.

Мальчишка побежал за ним.

– Что с твоим ухом? – спросил судья, устраиваясь за столом.

– Н-не знаю, – отчего-то начав заикаться, ответил Майк и коснулся покрасневшей мочки, в которую была вставлена серебряная серьга кольцом. – Наверное, из-за серьги.

– Лечись. Вот оплата за последние статьи. – Порывшись в бумагах на столе, судья достал чек и протянул его Майку, после чего передал ему несколько листов бумаги. – А вот то, что нужно будет напечатать в ближайшие три-четыре дня. Все, как и всегда.

Мальчишка кивнул, принимая из рук судьи бумаги.

– Как дела дома? – после короткого неловкого молчания спросил лорд-советник.

– Что? А. Хорошо, все хорошо. Продолжаем печатать газету, – улыбнулся мальчишка. – Отец думает добавить в нее страниц.

– Как Ангелина?

– Мама? Хорошо, да. Все хорошо, спасибо. – Майк успел привыкнуть к таким разговорам: лорд-советник имел какие-то дела с его родителями, но все документы всегда передавал только через него. И каждый раз судья спрашивал о семье.

– Ладно, иди. – Судья кивнул, но внезапно передумал. – Постой, я… я забыл про одну бумагу.

Он принялся спешно копаться в ящиках стола.

– А, вот. – Достав какой-то разлинованный бланк, лорд-советник уставился на него, словно раздумывая, как его заполнить.

Наконец, спустя, наверное, полминуты, он взялся за перьевую ручку и принялся что-то спешно выводить на бумаге.

– Не показывай пока это родителям, – сказал лорд-советник, ставя в конце бланка подпись. – Воспользуешься им в крайнем случае. Это рецепт на три дозы любого лекарства. Я не буду писать название – сами впишите, если потребуется.

– Спасибо, – неуверенно проговорил Майк, забирая бумагу.

– Запомни, таких рецептов нет даже у наших врачей. По этой бумаге можно получить что угодно. Используй ее, только если это действительно будет необходимо. И не трать на ухо, прошу. Спроси у родителей, что делать, – расскажут.

– Хорошо, милорд, спасибо. Это все? Я могу идти?

– Да, спасибо.

– До свидания, милорд. – Мальчишка начал пятиться к двери, ожидая от судьи какого-то ответа, но его не последовало, а потому он просто выбежал наружу.

Этот странный подарок сбил Майка Купера с толку, – какой в нем был смысл?

Проблема Майка была, как у многих молодых людей в его возрасте, в чрезмерных оценках всего: начиная от храмового курса экономики Города, куда он поступил вопреки уговорам родителей, и заканчивая самим собой. Всему он придавал слишком большое значение, все казалось ему значимым и важным. Иногда в те минуты, когда Майку начинало казаться, что весь мир вращается вокруг него и для него, ему даже приходилось с трудом одергивать самого себя. И чем бы это все закончилось – неизвестно, если бы в один прекрасный день около месяца назад, по окончании храмового курса, его не приняли на работу в банк барона Франку.

Поначалу Майк не понял случившегося с ним счастья; это маленькое, незначительное, с точки зрения других людей, событие помогло ему неосознанно переоценить свою жизнь, друзей, весь Город – все было взвешено вновь и найдено пустым и отстраненным. Майк Купер в восемнадцать лет внезапно понял, что он один и он пуст, что за дверьми того, что родители называли взрослой жизнью, его ничто не ждет, что может пройти еще много лет, а он так и будет стоять на месте, свято веря – нечто должно с ним случиться, найти его.

Одним словом, Майк Купер неожиданно осознал, насколько неоправданными были его надежды на будущее.

Так он утвердился в мысли, что восстание, к идее которого он приобщился всего четыре месяца назад, – единственное стоящее занятие во всем Городе. Хотя чем конкретно его не устраивали лорды-советники, он толком не знал, а о том, как решать накопившиеся в Городе проблемы, думать не хотел. Одним словом, ему казалось, что заявить о том, что все плохо, а после разрушить это «все» до основания – хорошая затея…

– Ма-а-ам, я дома! – крикнул Майк, едва зайдя в дом.

– Так быстро? – Из кухни выглянула женщина средних лет, в домашнем коричневом платье и простых тапочках. Серые волосы ее были собраны в тугой узел на затылке. – Что он хотел на этот раз?

– Ничего особенного. Заплатил за напечатанные статьи, выдал новые материалы. – Майк протянул матери чек и бумаги.

– Статьи? Не мог посыльным отправить? – недовольно пробурчала женщина и, снова скрывшись на кухне, крикнула оттуда: – Впрочем, деньги нам не помешают!

– Ага. Я так и подумал. Хочешь, я сбегаю в типографию? – спросил Майк, заходя на кухню и усаживаясь за стол. – Минут через пять.

– Нет, не нужно. Там какая-то срочная работа, только мешаться будешь. Да и поздно уже. Скоро ужин будет готов. А вообще, Даррел и правда мог кого-то из своих людей с запиской послать – не буду тебя больше отправлять к нему.

– Мне не сложно.

– Ты слишком любопытный, – улыбнулась мать.

Поужинав, Майк пошел спать – на следующий день ожидалось собрание у Артура Васильева.

Однако ни на следующий день, ни даже через неделю собрание так и не состоялось – двери дома Стежисса были закрыты в назначенное время, а все связные молчали.

Между тем улицы продолжали полниться недовольными людьми. Родители даже начинали подумывать о переезде в другой их дом, куда пока еще можно было перевезти все оборудование.

Из канцелярии ежедневно стали поступать статьи от лордов-советников. Каждый в своей части пытался заверить горожан, что все в их жизни идет чередом. Но были среди статей и такие, которые рассказывали о первых случаях странных болезней в карантинных кварталах. Поскольку обживавшиеся там люди знали друг друга, болели почему-то только полицейские, которые несли там службу.

На восьмой день после разговора с судьей в Храме Майк ошивался возле одного из таких карантинных кварталов, наблюдая, как полиция выстраивает на улицах баррикады. От толпы нищих отделился Шрикант, которого Майк не раз видел на собраниях подполья беседующим с Артуром.

– Тебя ждут у Стежиссов, – тихо прошептал тот, поравнявшись с Майком, и спокойно пошел себе дальше.

Через полчаса Майк был дома.

Забежав в свою комнату, переодел грязную рубашку на самую простую, зеленого цвета с парой заново пришитых пуговиц, и, подумав, снял серьгу с уха – мочка начинала серьезно побаливать. Вторую, таким же серебряным кольцом торчавшую из верхней части уха, он решил оставить. Кинув серьгу на стол, вышел из комнаты.

Разумеется, Майк не рассказывал родителям, где он проводит дни напролет.

Дом Куперов – большое трехэтажное здание с пристройкой-типографией – располагался всего в двух кварталах от Храмовой площади. Полюбовавшись на красно-белый маяк, Майк, как множество раз до этого, попытался уловить в темных, практически черных окнах на последнем этаже хотя бы какое-нибудь движение. Но, как и всегда, там никого не было видно.

Тогда он повернулся к колоссу спиной и быстро зашагал на юг – к особняку лорда Стежисса, дряхлого старика. Дела его уже много лет вели дети – сестры Виктория, Кейт и Джулия. Отдав подвальные помещения дома под дела восстания, Кейт и Джулия никогда на их заседаниях не появлялись и делами их не интересовались, переложив все заботы о безопасности на старшую, Викторию.

Виктория же, несмотря на большую занятость на работе в канцелярии городского Совета, куда устроилась на должность секретаря три месяца назад, редко показывалась заговорщикам на глаза. Майк как-то пытался разузнать, чем Виктория занималась в канцелярии, но она только посмотрела сквозь него, ничего при этом не ответив. Лишь спустя какое-то время Майк узнал, что ввиду должности через Викторию проходили практически все документы Совета. Как секретарь, она также заверяла подлинность всех копий и вела учет всех бумаг – одним словом, незаменимый человек в Совете.

Подвал особняка Стежиссов представлял собой просторное помещение, темное, начисто лишенное окон. Из дома, точнее, из просторной кладовой с отдельным черным входом с улицы в подвал вела крутая деревянная лестница с узкими ступенями; справа от входа стоял невысокий деревянный шкаф, крайне неустойчивый. Этот шкаф породил в свое время много шуток о том, что к нему нужно приставить часового, чтобы тот в случае опасности мог уронить его на вошедшего.

– …Никого не было. Никто за мной не шел и не следил. – Стоя на верхней ступени, услышал Майк чей-то возбужденный голос, доносившийся из подвала.

– Тише, тише, нас могут услышать. – Артур пытался его успокоить.

– Кто, Стежисс? В доме больше никого.

– Артур, я доверяю ему, – прозвучал голос Олега Тихонова. – Иначе бы не привел сюда.

– А мы пока – нет.

– Послушай, Илья, именно поэтому я и притащил его сюда – моему пересказу, кроме Артура, мало кто поверил бы.

«Ларин здесь», – вспыхнула и тут же погасла в голове Майка беспокойная мысль. Он не то чтобы не доверял Илье, но если в Васильеве был уверен, то в Ларине – нет. Да и Олегу Тихонову доверять было сложно – слишком редко он появлялся на собраниях мятежа, а вот в компании лордов его видели часто.

– Ясно, – снова незнакомый голос. – Это все не важно. Главное, что вы…

При этих словах Майк торопливо спустился вниз и влетел в подвал.

Ближняя к двери часть подвала представляла собой нагромождение разнообразной мебели: стулья и табуретки, два кресла, низкие тумбочки – все это беспорядочно теснилось на не очень большом пространстве и упиралось в книжные шкафы, доверху забитые пыльными томами. В дальней части подвала располагался большой прямоугольный стол, заваленный чертежами и схемами Города, тут же стояли грязные тарелки.

У стола стояли пятеро: Артур Васильев, ключник Тихонов, Илья Ларин, Первый лорд и обладатель голоса – знакомый бледный мужчина. На нем была надета до странного разномастная одежда: серые строгие брюки и темно-зеленая рубашка.

– …все здесь, – обернувшись на шум, произведенный Майком, закончил фразу гость.

– Майк, привет, проходи, – приветствовал его Артур. – Значит, я правильно рассчитал, что сегодня ты будешь у лагеря, где Шрикант обитает. Это Саймон Лившиц, его судили неделю назад.

– Я знаю, – кивнул Купер, подходя ближе к столу. – Что происходит?

Саймон вопросительно посмотрел на Артура. Тот лишь кивнул, показывая, что при Майке можно свободно говорить.

– Ты же работаешь на судью, – недоверчиво разглядывая мальчишку, сказал Саймон. – Он передал через тебя записку.

– Иногда доставляю бумаги, читаю их по дороге, а потом пересказываю Артуру, что прочитал, – довольным голосом сообщил Майк. – Как правило, ничего важного.

– Можешь спокойно при нем говорить. У судьи дела с его родителями – они печатают городскую газету, – сказал Артур.

– Последние дни ничего важного, – быстро ввернул Майк. – В тех статьях. Я прочитал по диагонали текст…

– Как всегда – рост производства товаров и электричества? – с усмешкой спросил Ларин.

Внешность Ларина была настолько обычной и непримечательной, что он без особого труда смог бы затеряться в любой толпе: средний рост, светлые, коротко стриженные волосы, обычные коричневые брюки и светло-серая рубашка. Да и лицо его было незапоминающимся – никаких отличительных черт. Может быть, чуть более крупные глаза, немного более широкий нос, чуть-чуть более тонкие губы – но только если сравнивать с каким-то среднестатистическим человеком, которого, как известно, не существует.

– Да. – Майк кивнул. – На шестьдесят процентов по сравнению с прошлым годом. Это же хорошо!

– Отлично, просто отлично, – ответил на это Илья Ларин. – Если бы еще это было правдой. Единственное ценное на моих станциях – люди. Лучшие электрики во всем Городе. А производство сокращается постоянно – оборудование выходит из строя быстрее, чем его успевают чинить.

– Не сейчас… Я знаю, что Совет пытается убедить Город в том, что сейчас идет рост всех производств и жить мы начинаем лучше с каждым днем. – Артур кивком указал Майку на стул и, обернувшись к Саймону, вопросительно посмотрел на него, словно предлагая продолжить рассказ.

– Хорошо, да, – спохватился бывший преступник, – судья освободил меня с одной-единственной целью – чтобы я нанялся работать лакеем к вам, Илья. И следил за каждым вашим шагом. Он сам мне это сказал.

– Ясмин говорила, что у нас не хватает работника и что она кого-то подыскала, – кивнул Ларин. – Вы приступили к работе?

Саймон залился краской при этих словах:

– Милорд…

– Не надо, просто Илья.

– Я не уверен, что должен это говорить. Но госпожа Ларина… она…

– Хочет, чтобы ты с ней спал? – напрямик спросил Ларин.

– Да…

– Не переживай по этому поводу. – Илья пожал плечами. – Мы давно ночуем в разных комнатах. Если бы не восстание – развелись еще год назад.

– В общем, я пришел на второй день, – немного приободрившись, заговорил Саймон. – Но леди Арджент…

– Это она так представилась? – быстро спросил Илья.

– Да.

– Мерзость. – Ларин скривился. – Никак не может смириться, что титула нет ни у меня, ни у нее.

– Илья… – одернул его Артур.

– В общем, Ясмин хотела, чтобы мы… простите, одним словом, мне удалось вывернуться. С тех пор мы виделись только при других слугах. А потом…

– Саймон, мне плевать на мою жену, – четко проговорил Ларин. – Делай с ней все, что захочешь. Я могу только предположить, что судья каким-то образом подкинул ей идею взять тебя.

– Точно, – внезапно с жаром заговорил Майк. – Я помню – она тоже была на вашем суде. Вы еще говорили потом.

– О чем? – спросил Ларин.

– Она нанимала меня как раз, – немного замявшись, ответил Саймон.

– Они поверили в слухи, – тихо сказал Первый лорд. – Интересно, за кем еще они следят? И второй вопрос, более важный. Зачем делать это так сложно – шантажом нанимать человека чужими руками?

Тут только Майк заметил, что лицо Первого лорда было словно вылеплено из воска, неподвижно и холодно, хотя сам он уставшим не выглядел. Голова его была побрита, густые брови строго сведены к переносице. На лбу выступили крупные капли пота.

– Думаю, я просто подвернулся ему под руку. Он четко дал это понять. Пообещал титул лорда, если я буду сдавать информацию о вас.

– Олег, тебе больше нельзя здесь появляться, – внезапно сказал Артур, когда Саймон закончил пересказывать разговор с лордом-советником. – Да и нам всем тоже. Мое имя на всех листовках и во всех сплетнях – я на это добровольно пошел. Но если они начали подозревать конкретных людей, несмотря на всю нашу осторожность…

– Мы можем уйти в подвалы, – перебив его, предложил Первый лорд, тяжело опираясь на спинку стула, рядом с которым стоял.

– Можем, если найдем там тихую пыльную кладовку, куда полиция не сует свой нос, – кивнул Артур. – Зря вы пришли сюда.

Он посмотрел на Олега и Саймона.

– Саймон, я сомневаюсь, что Даррел даст тебе титул лорда. Это какая-то уловка… Но спасибо, что пришел и рассказал. Поступим так – все, что ты услышишь от Ильи, можешь полностью передавать связному, ничего не опасаясь. Если тебе самому станет что-то известно, постарайся рассказать это Илье, – быстро проговорил Артур.

– Только так, чтобы Ясмин ничего не слышала, – добавил Ларин.

– Хорошо, – кивнул Саймон.

– Мы не будем выходить с тобой напрямую на связь – все через Илью. Это для твоего же блага. Неизвестно, кого еще они подозревают, – добавил Артур. – Сегодня мы переедем из этого дома…

* * *

– Артур, ты же понимаешь, что пора начинать, раз Совету стали известны отдельные имена? – заговорил Илья, когда ключник и бывший заключенный покинули подвал.

– Да, – кивнул Васильев. – Вот только… что, если мы затаимся на время?

Тут Артур бросил короткий взгляд на Первого лорда – тот ответил ему коротким кивком.

Майку показалось, что на большее у Первого лорда и сил бы не хватило – с каждой минутой ему словно становилось только хуже.

– Не понял тебя. – Илья удивленно посмотрел на Артура.

– Ладно, хорошо, хорошо.

Тут Майк поймал на себе оценивающий взгляд.

– Есть мысль. Идея. Пойми, я хочу знать наверняка, что мы испробовали все возможные варианты. А раз времени не остается…