Текст книги "Лучше бы я завел собаку!"

Автор книги: Александр Куревин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Александр Куревин
Лучше бы я завел собаку!

От меня ушла жена. Не вынесла душа поэта! Хорошо, пусть не поэта – писателя. Ладно, не писателя – сочинителя детективных романов. Черт! Сейчас я начну думать, она правильно сделала, что от меня ушла!..

Из-за чего люди разводятся, известно. Один из супругов сражается со змеем с упорством Георгия Победоносца. Правда, с обратным результатом. Либо дела амурные. Он – ходок налево, или она вертит хвостом, и направо, и налево. Ничего подобного у нас не было. Все по кондовой формулировке: не сошлись характерами! «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», – сказал Александр Сергеевич Пушкин. Конечно, он не имел в виду цирк, где еще не такое проделывают. Наше с Зинаидой совместное житье довольно часто напоминало представление. Кто был в роли клоуна понятно.

До развода я считал, у нас мало общего. После расторжения брака выяснилось, что у нас много чего общего осталось. Дочь – само собой. Умница (вся в папу) и красавица. А еще – сонм знакомых, друзей и родственников. Родственников – особенно. О них-то и пойдет речь, а вовсе не о наших с бывшей супругой отношениях, как кто-то мог подумать…

Зинаида позвонила в самое мирное время, не было еще и восьми вечера. Не ночью, не ранним утром, когда от телефонной трели подскакиваешь в постели, и холодеет сердце. Потом слышишь в трубке нетрезвый голос: «Сашу можно?.. Как нет такого? А куда я попал?» – «Могу только объяснить, куда ты попадешь, если бухать не бросишь, придурок!..» Однако то, что бывшая жена сообщила, значения от этого не поменяло. Словно из пушки пальнула! Заставила, образно говоря, все мои мысли и чувства присесть на корточки.

– Тетя Галя погибла!

– Какая тетя Галя? – спросил я, хотя уже догадался, но боялся поверить.

– Наша тетя Галя. Мать Вики.

Тетя Зинаиды имела среди родственников прозвище «Галя-Биржа» за неувядаемую предпринимательскую жилку в душе. «А почему «Биржа»? – спросил я, когда услышал впервые. – Биржа сама ничего не продает, только создает условия». – «А наша продает, – ответила супруга на мое «умничанье». Тогда оно ее еще не раздражало. – И создает условия».

В новейшей истории, чем только Галя-Биржа не занималась! Во время табачного дефицита торговала сигаретами, которые ей доставляла племянница, работавшая проводницей на железной дороге. Как пошел пивной бум – астраханской воблой, а дворовые пацаны сдавали ей за полцены собранные порожние бутылки. Галя складировала их в дворницкой подсобке, у своей подруги, Пелагеи Петровны, по прозвищу «Пепе Длинный Чулок». Рост дворничиха имела гренадерский.

Когда посуды набиралось достаточно много, зять тети Гали, Борис, тогда еще капитан, подгонял военный грузовик, и пара сноровистых солдатиков загружала в кунг позвякивающие ящики, чтобы потом сгрузить их возле приемного пункта стеклотары.

Между прочим, хорошие деньги Галя-Биржа сделала в «МММ». Один умный человек вовремя посоветовал ей остановиться, и она не прогорела. Зато чуть не потеряла все «нажитое непосильным трудом» в жилищной пирамиде. Тут вмешались мы с Борисом. Вспоминая потом, как изображали «крышу» его тещи, мы долго угорали со свояком. Он раздобыл где-то спецназовскую форму – берет, берцы, все дела! А я, одетый в хороший серый костюм, махнул перед носом директора товарищества ксивой сотрудника ФСБ, купленной по случаю в московском подземном переходе. Директору напомнили, что пирамиды создавались для погребения фараонов. Он проникся и деньги вернул. А вот его секретарша, кажется, прятала улыбку. Была она такая девочка от ботаники, если смотреть сверху, – косичка, дымчатые очочки, белый воротничок, застегнутый до последней пуговки. А если снизу – этакая секси в мини-юбке. Кажется, снимет сейчас свои очочки и такие штуки начнет вытворять, что уводите детей от экрана!

Впоследствии директор скрылся в неизвестном направлении, и его секретарши тоже след простыл. Галя-Биржа, наблюдая толпу возмущенных вкладчиков перед закрытой дверью офиса товарищества, могла убедиться, что не зря накрывала поляну своей «крыше»…

Будь Галя-Биржа помоложе, из нее могла бы получиться преуспевающая бизнес-леди. У пенсионерки же все коммерческие начинания выглядели слегка комичными. Чего, например, стоила идея выращивать кур на лоджии девятого этажа? Галя спускала их в лифте во двор пастись, на радость городским детишкам, и лично охраняла от кошек и псов…

– Как это произошло? – спросил я Зинаиду.

– Упала с балкона.

– С лоджии? – уточнил я, вспомнив про куриц, много лет тому назад пошедших на супы.

Бывшая супруга давно перестала терпеть мое «умничанье», поэтому сразу взъерепенилась:

– Какая разница?!

Она умела сказать что-то резкое, после чего сразу замолчать. А я потом долго «обтекал».

«В данном контексте, пожалуй, что разницы никакой», – подумал я. Немного подышал носом и спросил примирительно:

– Что же случилось? Давление? Голова закружилась?

– Вроде не жаловалась, – совершенно спокойно ответила Зина, и вдруг добавила: – Темная история. Пепе Длинный Чулок считает, что она… не сама.

– Вот как? А что милиция… то есть, полиция говорит?

– Несчастный случай.

– Ну, видишь. Все-таки возраст.

– Не знаю.

Мы помолчали, потом я припомнил:

– Лоджия вроде бы застеклена была? Когда там птичник работал.

– Я не обращала внимания.

Довольно продолжительное время после разговора с бывшей женой я просидел в задумчивости, пока не почувствовал, что желание скорбеть во мне пошло на убыль. Тогда открыл ноутбук.

С некоторых пор я заделался завсегдатаем сайта знакомств, благодаря Генке Панкратьеву. Не то, чтобы этот человек вообще оказывал на меня большое влияние. Он всего лишь являлся моим соседом. Однажды, когда после моего развода с женой прошло достаточно времени, он сказал:

– Тебе, Василий, надо завести женщину. Одному плохо.

– Одному плохо что? – решил уточнить я. Разговор происходил на лестничной площадке.

– Вообще.

– Знаешь, Гена! Завести, как ты выразился, женщину, еще постараться надо. А вот ей тебя завести, с полуоборота, причем, – раз плюнуть.

Генка хихикнул, но я распалился и решил дать ему отповедь по полной программе.

– Вот ты, Гена, завел собаку, так? – Я посмотрел на Панкратьевского лабрадора, присевшего возле хозяина в ожидании, когда тот поведет его дальше, на улицу.

– Так, – согласился Геннадий. – Джеймс! – Он потрепал собаку по голове, – Ух, ты, моя песа!

Джеймс посмотрел на хозяина снизу вверх и вдруг тихонько гавкнул.

– Завел, теперь ты обязан о ней заботиться, кормить, играть с ней, выводить гулять, хочется тебе этого или не хочется. Да? Но, Гена! Женщина в этом плане гораздо хуже собаки! Я не говорю, что она громче лает. Ее нужно не только кормить, но иногда еще и поить. Шампанским. А, кроме того, – одевать, водить в театр и для этого – одевать особенно, поселить ее в квартире с евроремонтом, купить ей шубу, автомобиль и возить на отдых за границу.

– Если ты выложишь свою программу на сайте знакомств, от невест отбоя не будет! – оценил Генка.

«Если я обнародую такую программу, ко мне жена вернется, – подумал я. – А если бы я следовал этой программе раньше, она бы от меня не ушла. Но тогда я сам от себя ушел бы».

Вслух же сказал:

– Вот именно. Потому что любовь была хороша в юности, когда доставалась на халяву и без обязательств… Иди, гена, гуляй с собакой! Не морочь мне голову.

Люся, жена Генки, завела собаку, чтобы муж «не лентяйничал на диване» по вечерам (в каком смысле, интересно?). Не растил пузо перед телевизором. Наивная женщина! Каждую вечернюю прогулку с Джеймсом Генка скрашивал двумя дополнительными бутылочками пивка, не щадя живота. Джеймс оказался на редкость спокойным псом – весь в хозяина. Не тащил за собой, не дергал. Насчет браков, заключаемых на небесах, меня собственный опыт заставил усомниться, а вот собак, похоже, нам выбирают именно там! Спросила бы меня Люся насчет породы, я бы посоветовал завести для ее мужа лучше родезийского риджбека. Летал бы Генка за ним на поводке, как водный лыжник за катером, и очень скоро у него пропал бы не только живот – вообще вкус к пиву! На бегу-то. Один такой собаковод жил возле моей конторы. Выводил пса на прогулку, а там разгуляться негде. Направо – дорога, налево – дома. А риджбек – такая крупная, длинноногая собака, которой надо бегать, бегать, бегать! Она и бегала. И хозяин малахольный за ней передвигался на поводке быстро-быстро-быстро!

Бравировав перед Генкой своей свободой, я, тем не менее, вспомнил впоследствии про его сайт знакомств в связи с собственными творческими начинаниями. Сев за написание нового детектива, решил, пусть мой главный герой будет парень продвинутый, и познакомится с героиней через интернет. Чтобы достоверно рассказать читателю, как это случится, автору неплохо было бы самому понять, как люди находят друг друга в виртуальной реальности не для того, чтобы впарить какой-нибудь товар, – это сочинителю было известно, – а из романтических побуждений.

Найдя сайт, я заполнил анкету, нащелкал с десяток селфи, подражая волку из мультфильма «Ну, погоди!» – тогда и слова такого не было. Принялся активно выбирать невесту, – ведь кавалеры приглашают дам.

Дочь Варя углядела, чем я занимаюсь:

– Ты что, папа, решил себе фройляйн найти?

– Я подумаю над твоим предложением, – ответил я, – но пока – не себе. Своему герою. Надеюсь, разберусь, как это делается через сеть, быстрее, чем разобью чье-то сердце. И уж тем более – раньше, чем кто-то разобьет мое!

Мудрость «не зарекайся!» почему-то тогда не пришла на ум.

– Ну, ну! – Варвара, кажется, мне не поверила. Ну, а ее мать не поверила точно. И в тот же вечер позвонила:

– Решил найти себе молодую, красивую? – спросила Зинаида.

– Ты мне такую и желала, уходя, – напомнил ей.

– Ну конечно! – засмеялась бывшая супруга несколько наигранно, как мне показалось.

Я же продолжил путешествие по ярмарке невест. Оказалось, весьма увлекательное занятие.

«Шел козел по лесу, по лесу, по лесу.

Нашел себе принцессу, принцессу, принцессу.

— Давай, коза, попрыгаем, попрыгаем, попрыгаем!

И ножками подрыгаем, подрыгаем, подрыгаем!» —

В голове крутилась детская, то ли песенка, то ли считалочка.

«Дрыгать» доселе было не с кем. У меня появилось несколько подружек, с которыми занимался ежевечерней болтологией, и только-то. Главная героиня, чувствовал, еще не найдена. А, хотелось бы.

Понимая, что Галю-Биржу в этот вечер из головы не выбросить, я все же вошел в виртуальную реальность. Нашел несколько новых сообщений в почте, выделил одно из них, увидел новое лицо. И – опля! Понял, что это она! Белокурая красавица смотрела на меня своими голубыми глазами с еле уловимой, то ли улыбкой, то ли усмешкой на губах. Будто знала обо мне что-то такое, чего я сам о себе не знал, как это бывает с героями индийского кино.

Не понимал, что она во мне нашла, написав первой? Возрастных категорий мы с ней были разных, я – постарше. Не красавец. Конечно, на зеркало пенять особых причин тоже не было. Глаза не косые (разве что, иногда бывало), нос не кривой, усы подстрижены ровно. А все-таки?..

Ее фото, судя по дате в уголке, не было выбрано из двух сотен, накопленных за последние двадцать лет, как самое, по мнению его обладательницы, удачное. Оно было не просто свежим, а сделанным именно в этот день! Дама стояла, прислонившись к столу, рядом с компьютером. Ее фигура была отнюдь не модельной – достаточно упитанной, но весьма пропорциональной, как у героинь того же индийского кино.

Ее сообщение ко мне содержало единственный вопрос. В прямом смысле. Знак вопроса, набранный крупным шрифтом, чтобы я его не пропустил на пустой странице. Конечно, это был плагиат. Я знал о самой короткой в истории переписке – Виктора Гюго со своим издателем по поводу оценки романа «Отверженные». И ответил соответствующе, знаком восклицания, имея в виду собственную оценку внешности своей новой собеседницы. Моя красавица находилась онлайн, судя по зеленой фишке, и тут же написала: «Тамара». Хоть имя я прочитал ранее в ее анкете, но у нас пошел диалог. Я тоже представился: «Василий Снигирев». Поскольку после этого замолчал, как дурак, она спросила: «И?..» Я спохватился: «Приглашаю на свидание! В воскресенье, в полдень, на площади Минина и Пожарского, у кафе «Олень». Тамара ответила: «Согласна». И зеленый огонек погас. Она вышла из сети.

Я все смотрел на ее фото и дивился своему везению. Девушка мне кого-то напоминала. Актрису? Девчонку из параллельного класса? «Лицо» известной парфюмерной компании? Не понять.

Заниматься болтологией с прочими виртуальными подружками в этот вечер уже не хотелось, и я выключил компьютер. Только тут хлопнул себя по лбу! Какое воскресение?! Какой полдень?! В воскресение, в полдень, я должен буду провожать в последний путь Галю-Биржу! Свидание требовалось сдвинуть. Истинную причину называть не хотелось, вдруг девушка суеверна? Подумает, плохая примета. Написал абстрактно про открывшиеся обстоятельства. Извинившись, предложил перенести встречу на вечер понедельника.

Боялся, а вдруг она до воскресения не заглянет больше на сайт знакомств? Однако посмотрев почту еще раз перед сном, убедился, что мое письмо прочитано. Тамара написала: «Бывает», – и согласилась на перенос свидания. Очевидно, она не считала, что понедельник – день тяжелый.

Когда мы с дочерью в воскресенье добрались до нужного дома, увидели траурную толпу перед подъездом, к которой еще стекались люди. Галю-Биржу многие знали.

Увидев близкую подругу покойной, Анну Спирину (отчества я не помнил), двигавшуюся сквозь народ к подъезду, я решил держаться ее. Потянул за собой Варю. Тетя Галя называла Спирину «Аспириновной» за то, что та часто хворала, а вот поди ж ты! Аспириновна будет «хворать» еще лет двадцать (дай ей бог здоровья), а той, что над ней подтрунивала, больше нет. Я почувствовал, как к горлу подступил комок…

Вместе с Аспириновной мы с Варей поднялись на девятый этаж. Выйдя из лифта, увидели на площадке серьезных мужчин и лишь единственную женщину – мою бывшую супругу, Варькину мать. Когда я на ней женился, Зинаида была маленькая и тоненькая, как Дюймовочка. Росту с тех пор она не прибавила, а некоторое количество килограммов – таки, да, как сказали бы в Одессе, откуда родом моя мама.

– Привет! – сказала нам с Варей ее мама.

– Привет! – хором ответили мы.

Почему-то за время, прошедшее после развода, Зинаида ни разу не приснилась мне. Надеялся, что я ей – тоже. Иначе, что бы она увидела? Мою спину, склонившуюся над письменным столом? А если бы она услышала во сне мой голос, то голос наверняка попросил бы ее сделать телевизор потише. Если бы Зина приснилась мне, то, конечно, сидящей перед телевизором, по которому идет ее любимое ток-шоу «Вече», где люди стараются не просто говорить о наболевшем – кричать! Причем, главное перекричать друг друга…

– Ну как вы? – спросила Зинаида, ощупывая цепким материнским взглядом своего ребенка, – достаточно ли пушистый?

– Нормально, – ребенок смотрел на свою мамашу сверху вниз с иронией. Улыбнуться шире ребенку не позволяла обстановка.

Я решил не мешать разговору мамы с дочкой, которые давно не встречались, – аж со вчерашнего вечера! – и прошел вперед. Тем более что видеть меня со спины Зинаиде будет привычнее, подумал.

К сожалению, из-за заминки с экс-супругой, я потерял из виду Аспириновону, которая, сама того не зная, нас вела. Зато увидел Вику, двоюродную сестру Зинаиды. Чуть не брякнул, что черное платье ей идет! Только тут до меня дошло, что именно Вике мне и предстоит выражать соболезнования! Кому же еще? Ведь она – дочь Гали-Биржи.

Я испугался, но тут же взял себя в руки. Подумал, что это не тот случай, когда надо бояться. Да уж! А бояться, конечно, было от чего.

Не так давно Вика заявилась ко мне под тем предлогом, что записалась лечить зуб в поликлинике, расположенной в соседнем доме, а там очередь. Не хотелось ей сидеть в гнетущей обстановке.

– Надо же! – сделал я ей комплимент, принимая беленькую шубку. – Никогда бы не подумал, Вика, что у тебя может болеть зуб. Что от твоей улыбки заболит у какой-нибудь завистницы – другое дело.

Вика тут же мне эту свою улыбку и подарила. Она была в странноватом, для посещения стоматологической поликлиники, наряде: в мини-юбке, в прозрачных капроновых чулках и коротких сапожках на высоком каблуке.

– Кофе? – предложил я. Вика знала, что кофе я завариваю исключительный.

– Не плохо бы.

Пока возился с туркой, отметил боковым зрением, что Вика за моей спиной ходит туда-сюда. Подумал, зубного врача боится.

Приняв чашку, она перешла в гостиную. Мне пришлось проследовать за гостьей. Пока пили кофе, вели светскую беседу. Мне показалось, Вика и сама болтает что попало, и меня тоже почти не слушает. Вдруг она спросила:

– Ну а как ты вообще живешь, Василий Снигирев, один? – Она поднялась с кресла, в котором сидела.

– Нормально, – выдал я самый остроумный на свете ответ. И добавил: – Стал чемпионом своей квартиры по выполнению комплекса ГСУ (готовка-стирка-уборка). Варваре за мной не угнаться.

– Жалеешь, что с Зиной развелся? – Задавая этот вопрос, Вика вдруг уперлась ногой в диван, на котором я сидел, и посмотрела мне в глаза сверху вниз. Решила поиграть в следователя, что ли? Я невольно скосил глаза на ее ногу в прозрачном чулке, по которой юбка, и без того «символическая», еще дальше уползла наверх. Нога мне понравилась, но я постарался на нее больше не смотреть. Не стал отвечать, что это Зина со мной развелась, а не я с ней. Решил отшутиться:

– Все ночи провожу теперь в слезах и раскаянии.

Вика подняла повыше подбородок, смерила меня оценивающим взглядом и внезапно отколола такой номер: сделав упор на ногу, которой я залюбовался, встала на диван во весь рост, так, что мои колени оказались между ее длинных ног и, уперев руки в боки, посмотрела на меня с видом победительницы. Я не успел сообразить, что означает сей акробатический этюд, лишь пропищал шутовски, испуганно:

– Зачем же ты через меня переступила? Теперь больше не вырасту!

– Еще как вырастешь! – С этими словами Вика уселась верхом на мои колени и мягко и властно впилась своими губами мне в губы так, будто ее прадедушку звали не Иван Петрович (или Иван Сидорыч), а граф Дракула!

– С ума сошла?! – оторвал я ее от себя.

– А что, нельзя? – Она снова обвила мою шею руками. – Нельзя с ума сойти? – прошептала в самое ухо и опять принялась целовать.

И что мне оставалось делать? Брыкаться, как девочке? Совратить голодного мужика – дело нехитрое. Чтобы не потерять лицо, пришлось брать инициативу в свои руки. Я перевернул совратительницу на спину, вдавил ее плечи в диван и спросил:

– Ты уверена?

– А то! – Она дунула на прядь своих волос, упавших на лицо…

Когда Вика удалилась, я попытался истолковать, что это такое было? Дать морально-нравственную оценку случившемуся. И понял, что это – бардак! Меня просто изнасиловали! Ладно, хоть будет, что вспомнить на старости лет, как той бабушке, что пережила налет…

Виктория же на этом не успокоилась и, позвонив мне через несколько дней, призналась, что у нее… опять болит зуб!

– Нет! – захрипел я в трубку, подражая одному из любимых артистов. – На это я «пойтить» не могу! Я не стоматолог!

Вика заржала, как дурочка, и дала отбой. А потом мы встретились с ней у Зинаиды. Улучив момент, когда ее сестра оставит нас наедине, коварная свояченица приставила ладонь к щеке и выразительно посмотрела на меня, – мол, болит! Я переменился в лице, а она расхохоталась. Она издевалась надо мной! Она звонила, предлагала встретиться, но я отказывался. Кажется, Вика в итоге оскорбилась. Что за дела! У нее, черт возьми, есть муж! – думал я. Что, если Боря узнает? Нет, я не столько мордобоя боялся, сколько выглядеть идиотом. Ничего подобного в отношении Вики у меня никогда прежде и в мыслях не было. Она же почти родственница!

А если узнает Зинаида? Еще посчитает, что я таким способом решил ей отомстить! А при чем тут я?..

Раскрыв для Вики соболезнующие объятия, я ощутил под своими ладонями ее упругие плечи, вспомнил, как вдавливал их в свой диван, и неожиданно испытал вовсе не благочестивое волнение. Вот идиот!

Оставив Вику, прошел в зал, где находился гроб – к счастью, закрытый. И это добавляло таинственности уходу из жизни Викиной матери. Представить себе плутоватую, жизнелюбивую Галю-Биржу неживой я не мог.

Под стеной, на диване и стульях, сидели знакомые. Я узнал свою бывшую тещу. Впрочем, тещи, – полагал я, – как и сотрудники КГБ, бывшими не бывают. Тем более, что с ее дочерью мы продолжали интеллигентно дружить, подражая нашим «звездам». «Звезды», они там все в своей тусовке – бывшие мужья, жены. Дети общие бегают. Так сразу, наверное, и не вспомнить, кто чей ребенок… Отметил среди сидящих в «карауле» у гроба еще лошадиное лицо Пепе Длинный Чулок, возвышающееся над остальными. Кивнул, одними губами прошептал: «Здравствуйте». Посмотрел в молчании некоторое время на полированную крышку гроба, соблюдая приличия, и вышел, уступая место иным желающим проститься.

Через чье-то плечо узрел в кухне Бориса. Подавил желание кинуться к нему, чтобы потрясти руку так, словно по-прежнему являюсь для него славным свояком, а не пособником его супруги в наставлении рогов. Узнай такое Борис, он сам, наверное, захотел бы согнуть в бараний рог если не меня, то свою супругу. А скорее всего – обоих.

Боря на вид был еще в форме, хотя и слегка располнел. Сказывалась спокойная жизнь, очевидно. Прежде он то и дело мотался по командировкам, в том числе и на Северный Кавказ. Нет, не воевал. Доставлял технику и пополнение. Но Вика все равно волновалась. Какой тогда была Чечня!

Выйдя в отставку, Борис устроился инженером в речной порт. Зимой там работы почти не было, платили копейки. «Двушку» на окраине, которую ему повезло получить перед дембелем, сдавал студентам в наем. Еще капало немного.

Вика зарабатывала побольше супруга в своем автосалоне, являющемся дилером всех на свете производителей четырехколесных коней, в котором она занимала должность менеджера по персоналу. Поэтому она играла первую скрипку в семье. Но тоже была вынуждена прогибаться перед матерью, поскольку жили они с мужем в ее квартире. Их сын Леха проживал отдельно от родителей со своей девушкой. Брак пока не регистрировали. Жениться без «испытательного срока» нынче стало непринято. Оно, конечно, разумно, – считал я, – но несколько унизительно для девушки. Ей приходится притворяться, будто не хочет замуж. Тогда как любому ясно, девушка, которая не хочет замуж, это так же невероятно, как солдат, который не хочет девушку…

Я лишь скупо кивнул Борису, и он кивнул в ответ. Не стал пробираться к нему, повернул в другую сторону и присоединился к своим.

Подумал, что теперь Борис и Вика смогут, при наличии доброй воли, поменять Борисову «двушку» на окраине и Галину «трешку» в верхней части на весьма приличное современное жилье. Подивился своим рациональным мыслям. О чем это я? Человека не стало!

Сразу переключился на воспоминания. Как шумно и весело бывало в этой, Галиной, квартире, нынче заполненной притихшими людьми, по праздникам! Хоть Галя умела все организовать так, чтобы самой не очень тратиться, кто на это тогда обращал внимание? Хорошее было время. Полно детей, которые вечно на мне висли. Сказывался опыт. Будучи студентом, я несколько смен отработал вожатым в пионерском лагере. Биржа, которая всем давала прозвища, называла меня «Усатый нянь». Какая Варя тогда была маленькая и смешная!

Выросшая, но для отцовского взгляда не менее забавная Варвара, едва забежав после поминок домой, поспешила дальше, к друзьям и приключениям. Я же был обречен сидеть в пустой квартире. Быть может, кто-то когда-то тихонько прошептал мне в спину: «Чтоб тебе пусто было»? С большой долей вероятности я мог бы даже предположить, кто именно это сделал, если вспомнить, кому чаще других доводилось видеть мою спину. Этот человек, в общем-то, сам и сделал первый шаг к тому, чтобы его слова сбылись. Шаг – в прямом смысле.

К счастью, помимо ушедшей жены, у мужчины еще остаются соседи. Хоть время коммунальных квартир миновало, значение соседей преуменьшать не стоило бы, – считал я. В отличие от супруги, соседи никуда не уходят. И, хотя некоторых порой хотелось бы послать очень далеко, это никакого отношения не имело к Генке Панкратьеву, который часто спешил мне на выручку. Он же и постарался, чтобы мое жилище не было совсем уж пустым.

Видя, что я решительно не хочу «завести женщину», Геннадий, в стремлении скрасить мое одиночество, зашел с другой стороны. Однажды, позвонив в дверь, он предстал моим глазам с маленьким серым котенком в руках.

– Смотри, Василий! – сказал Генка.

– Гена, – прищурился я, – да тут смотреть практически еще не на что.

– Не возьмешь себе? – спросил сосед. – Жена подобрала из жалости, а у нас собака.

Я внимательно осмотрел чудо природы со всех сторон, и, рассудив, что еще одна живая душа, не считая телевизора, в доме не помешает, решился:

– А что? Возьму! Назову его Валентином. Кратко – Валя. Потому что котик.

– В честь пионера – героя? – догадался Генка.

– Ну, естественно, не в честь дня влюбленных. Это не мой праздник! Не говоря уже о том, что не наш. Вот если учредят всемирный день пессимиста и мизантропа – другое дело…

Валя Котик оказался уникальным сторожевым котом! Едва заслышав чужие шаги на лестничной площадке, мчался в прихожую со злобным урчанием. Словно на дворе март месяц, а за дверью – соперник. Варю же узнавал безошибочно еще до того, как она вставляла ключ в замок. Молча прыгал на полку под зеркалом и замирал на ней, будто игрушечный.

Именно так он и повел себя в понедельник вечером, когда я собирался на свидание с «девушкой из компьютера».

«Свои», – подумал я, видя, как Валентин молча протрусил в прихожую, хвост трубой. Провернулся ключ в замке, открылась дверь и на пороге возникла Варвара Краса Длинная Коса. За плечами, на манер рюкзака, – гитара в чехле. Над головой торчит гриф, точно заячьи уши. Вопреки обыкновению, на Котика она даже не посмотрела. Я заметил, что дочь какая-то поникшая.

– Папа, у нас такое! – воскликнула она. – Двоих пацанов убили, представляешь? Пашку Бугрова и Мишку Вахрушева. Застрелили прямо у Мишки дома. А еще – собаку Мишкину, овчарку.

– Ничего себе! – неподдельно ужаснулся я, хоть и слышал названные имена впервые. Варя моя была человеком суперкоммуникабельным. В ее друзьях-приятелях состояла половина города. Или больше. Если мы выбирались вместе на «Покру» (Большую Покровскую), Краса то и дело кому-то махала рукой, кричала: «Привет!». Отходила от меня, чтобы обняться с музыкантами, развлекающими прохожих на нижегородском «Арбате», расцеловаться с художницей, выставляющей свои картины на пешеходной улице…

– Кто же их, за что?!!

– Неизвестно. Вероятно, грабители. И денег-то немного было. Унесли ноутбук, планшет, видеокамеру… Пашку я буквально пару дней назад видела в нашей тусовке на Музее района. Хвастал новым смартфоном. Всех снимал. Родители на день варенья подарили, – по щеке Варвары покатилась слеза. – А к Мишке мы с Наташкой раньше постоянно на репетицию ездили, в ДК Чехова, попеть, поиграть. Пацаны там студию снимают… – Дочь не выдержала, разрыдалась и скрылась в ванной. Я взял гитару, оставленную ею в прихожей, и отнес в комнату. Что творится?!! – думал…

К счастью, когда Варя вышла из ванной, ей на трубку позвонила однокурсница и заняла разговором по учебе. Когда Краса его закончила, обратила внимание, что я принарядился.

– Папа, а ты куда? – заинтересовалась она.

– Знакомиться с будущей героиней романа, – усмехнулся я.

– Ах вот как? С героиней романа? Что вы говорите! – Ни одной ироничной нотки не послышалось в голосе Варвары Красы Длинной Косы, дочери своего папы.

– Главное, чтобы вы ничего не говорили. Сами знаете, кому. Люди, далекие от творчества, которые не играют на гитарах, не пишут картин, не сочиняют романов могут не понять… А впрочем, как угодно! – закончил я. Мол, вся ответственность за непонимание в таком случае будет лежать на том, кто проболтается.

С тем я и убыл. Хоть настроение вовсе перестало быть авантюрным после дикой новости Варвары, но отказываться и переносить встречу с Тамарой во второй раз было бы совсем некрасиво, да и некогда. Я итак уже опаздывал.

Я появился у кафе «Олень» с десятиминутным опозданием. Хорош, нечего сказать! «Девушка из компьютера» была уже на месте. Я узнал ее. Подумал: «Да-а! На три-де-принтере такую не напечатаешь!»

Я вдруг отметил, что вечернее небо нынче ясное, воздух прозрачен, и от того кажется, будто фонари на улицах зажглись прежде времени. Словно – ранняя весна, а не середина зимы.

– Здравствуйте, Тамара! Я опоздал. Знаю, нет мне прощения! Ни слова не скажу о пробке, если только это не пробка от бутылки шампанского. Готов искупить свою вину! Это вам. – Я вытащил из-за спины и протянул ей маленький букетик.

– Спасибо. Я вас прощаю. Еще неизвестно, сколько бы вам пришлось меня ждать! Но я тут живу неподалеку и пришла пешком.

Я отметил про себя то, что она сказала. В районе площади Минина и Пожарского раньше жили люди не простые, а теперь – не бедные. Некоторые, наверное, так в кремле и работают, как их родители. Династии бывают не только у артистов цирка, в администрациях тоже. Еще неизвестно, где больше нужны свои.

– Позвольте пригласить вас в кафе? – Я старался, чтобы голос мой звучал уверенно.

– Выпить на брудершафт и перейти на «ты»? – спросила она, словно знала наизусть мою программу. Ее голос волновал и мешал моему звучать уверенно.

– Это будет логично. На сайте знакомств не встретишь ни одного мужчины, ни одной женщины, не говоря о бабушках и дедушках. Только «парни» и «девушки» от шестнадцати до восьмидесяти и старше. Чего же важничать?

– Не получится, – виновато втянула голову в плечи Тамара, – кафе закрыто. По техническим причинам. Там объявление.

– Как это по-нашему! – воскликнул я. Задумавшись на секунду, предложил:

– Есть запасной вариант. Одно кафе, которое точно открыто. Ехать – пять минут, если не попадем… Но я обещал о ней не говорить. Я тут машину недалеко припарковал.

Мы пошли рядом. Честно говоря, у меня дух захватывало от красоты «девушки из компьютера» при каждом взгляде на нее. Кто это совсем недавно выражал иронию по поводу разбитых сердец? Кто гордился свободой, говорил, что День святого Валентина – не его праздник? Кто считал, что писать интереснее, чем жить?.. – мысленно задавал себе вопросы.

Увидев мой джип, Тамара оценила его по достоинству:

– Какой… м-м-м… брутальный автомобиль!

– Машина всегда похожа на своего хозяина. Вы разве не замечали?