Текст книги "«Юнкерс-87». Stuka в бою"

Автор книги: Александр Клинге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6
НАД ЦАРСТВОМ ПОСЕЙДОНА

Как уже говорилось выше, с самого начала войны «Штуки» применялись не только против наземных целей, но и для борьбы с кораблями. Первым актом «морской биографии» пикировщиков стало уничтожение польского флота. Однако к встрече с водной стихией «Штуки» начали готовить гораздо раньше.

Во второй половине 1930-х годов в Третьем рейхе разрабатывались планы по созданию большого флота. Его основу, разумеется, должны были составлять линейные корабли, однако нашлось место и для авианосцев. Было начато строительство двух авианосцев – «Граф Цеппелин» и «Петер Штрассер». Для них соответственно требовались авиагруппы. Германское руководство не стало, как американцы или японцы, разрабатывать палубные самолеты с нуля. Был избран более простой и дешевый путь – модификация уже существующих серийных моделей. Разумеется, на роль палубного пикировщика был выбран Ju-87. Изначально планировалось создавать сильно видоизмененную модификацию Ju-87T, однако затем от этой идеи отказались.

В 1938 году на свет появилось соединение под названием «4-я эскадрилья 186-й авианосной группы». В это время вспыхнули ожесточенные споры между командованием Кригсмарине и Люфтваффе. Моряки настаивали, что морская авиация – по примеру других стран – должна быть в их подчинении, Геринг же безапелляционно заявлял, что любой военный самолет с германскими опознавательными знаками должен находиться в его ведомстве. Часто считается, что именно этот конфликт привел к тому, что в конце концов практически готовый «Граф Цеппелин» так и не был введен в строй. На самом деле объяснение кроется скорее в том, что в реальных условиях Второй мировой войны одиночный небольшой авианосец не имел для Германии никакого смысла. «Граф Цеппелин», согласно проекту, должен был брать на борт 42 самолета – 12 истребителей и 30 пикировщиков.

В любом случае весной 1939 года появилась на свет авианосная модификация «Штуки» – Ju-87C, прозванная «Цезарем». Первые экземпляры были элементарно переделаны из серийного Ju-87B-1. «Цезарь» отличался наличием кронштейнов для катапульты, посадочного гака и вручную складывающихся консолей крыла. Для увеличения дальности была предусмотрена установка дополнительных топливных и масляного баков. На случай, если боевой вылет окончится не слишком удачно, в консолях крыльев были размещены надувные баллоны, позволявшие самолету не сразу пойти ко дну. В хвостовой части располагался комплект спасательного снаряжения, а стойки шасси могли сбрасываться, чтобы самолет не скапотировал при вынужденной посадке на воду. Кстати, впоследствии опубликованная в германской прессе фотография «Цезаря» со сброшенными стойками дала начало легенде о модификации Ju-87 с убирающимся шасси.

Летом 1939 года в Темпельхофе были построены десять самолетов установочной серии С-0. Последовал заказ на 170 машин серии С-1, которые планировалось оснастить электрическим приводом складывания консолей крыла. Одновременно еще с конца 1938 года летчики эскадрильи приступили к тренировкам, имитировавшим взлет и посадку на палубу авианосца. Сначала в роли учебных машин выступали «Антоны», потом эскадрилью оснастили «Штуками» модификаций В-1 и С-0.

Тем временем строительство авианосца застопорилось, и находившиеся в разной степени готовности «Цезари» переделали в обычные «Берты». 4-я эскадрилья 186-й группы приняла участие в Польской кампании в составе 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков и атаковала преимущественно морские цели. В 1940 году 186-я группа была фактически ликвидирована, уцелевшие «Цезари» использовались в основном в экспериментальных целях.

Тем не менее отказываться от использования пикировщиков против кораблей никто не собирался. Однако ахиллесовой пятой «Штуки» была небольшая дальность полета, фактически ограничивавшая радиус действия прибрежными водами. В конце 1939 года началось производство модификации R – от немецкого слова Reichsweite (дальность полета). В Люфтваффе эти самолеты называли «Рихардами» или «Рудольфами». От «Берты» «Рихард» отличался только наличием дополнительных бензобаков в консолях крыла и двух подвесных 300-литровых баков на бомбодержателях. Дальность полета составляла 1400 километров, то есть вдвое больше, чем у В-1. За это пришлось расплачиваться снизившейся бомбовой нагрузкой – «Рихард» обычно нес под фюзеляжем 250-килограммовую бомбу. Всего было изготовлено до 150 самолетов в четырех вариантах, в том числе тропическом R-4.

Именно «Рихарды» принимали участие в Норвежской кампании вермахта. В ходе этой операции Северное море стало весьма важным театром военных действий, на котором германскому флоту пришлось понести достаточно серьезные потери. Чтобы уравновесить превосходство британцев в кораблях, необходимо было интенсивно использовать соединения Люфтваффе. Львиная доля вылетов сначала приходилась на долю средних бомбардировщиков, но затем в бой вступили и «Штуки». Их мишенью стали корабли, прикрывавшие десантные операции союзников в норвежских гаванях. В первые дни операции пикировщики смогли серьезно повредить тяжелый крейсер «Саффолк», однако главной их целью стали легкие силы британского флота.

Одним из наиболее опасных противников немецкой авиации были новейшие британские корветы ПВО класса «Блэк Сван». На борту каждого такого корабля находилось три сдвоенных 102-миллиметровых орудия и счетверенный зенитный автомат. В Норвежской кампании эти корабли понесли тяжелые потери. Головной корвет серии, «Блэк Сван», подвергался в течение 26 и 27 апреля у Ондалснеса непрерывным атакам пикировщиков, при отражении которых расстрелял практически весь боезапас. Вечером второго дня только счетверенный автомат мог вести огонь. Капитан корабля Уильям Дональд вспоминал после войны: «На ярком солнце я четко видел силуэт пилота, самолет которого сбросил бомбу с высоты верхушек мачт. Потом самолет отвернул, вслед ему тянулись трассы наших снарядов. Я посмотрел на палубу, и мое сердце замерло. За долю секунды я увидел, как орудийная прислуга на корме с открытыми ртами смотрела на падающую бомбу. Она упала рядом с орудием. Маленькое облако дыма поднялось над деревянным настилом, и это было все». Впоследствии выяснилось, что бомба, пробив палубу, прошла насквозь через офицерскую столовую, резервуар с пресной водой, уже пустой к тому моменту склад 102-миллиметровых снарядов, пробила днище корабля и взорвалась на дне фьорда. Корвету сказочно повезло. Однако Фортуна улыбалась не всем.

30 апреля в похожую ситуацию попал в гавани Намсуса однотипный корвет «Биттерн». Судьбу корабля осложнял тот факт, что он был единственным кораблем подобного класса, прикрывавшим всю остальную эскадру. Поэтому внимание пикировщиков оказалось сконцентрировано именно на нем. Во второй половине дня «Биттерн» атаковали три «Штуки»: две зашли с носа, третья с кормы. Именно последняя добилась успеха – бомба пробила палубу и попала в склад боеприпасов. Взрывом кораблю оторвало нос, оставшаяся часть корвета была охвачена пожаром. После безуспешных попыток потушить огонь «Биттерн» был добит торпедой с британского эсминца.

28 апреля в Тронхейме был потоплен вооруженный траулер «Сиретоко», 30 апреля – траулеры «Джардин» и «Уорвикшир». Стало очевидно, что небольшие корабли практически беззащитны против атак пикировщиков. Единственное их спасение заключалось в активном маневрировании, но помогало это далеко не всегда. Более трудной целью были крупные корабли англичан. 1 мая пикировщики несколько раз атаковали британскую эскадру, в состав которой входили авианосцы «Арк Ройял» и «Глориес». Методика атаки крупных кораблей с сильной зенитной артиллерией еще не была отработана, и «Штукам» не удалось добиться успеха. В ходе утренней атаки удалось добиться лишь близкого разрыва одной 500-килограммовой бомбы. Обер-лейтенант Хайнц Бёме вспоминал: «Мы увидели вражеские корабли издалека за много километров. С длинными белыми кильватерными следами они выглядели как игрушки. Но это были опасные игрушки! Поскольку мы приближались к ним, стволы их зениток поднялись вверх, приветствуя нас. Вскоре позади нас появились и вражеские истребители. Мы должны немедленно атаковать, если не хотим попусту тратить бомбы. Я выбираю один авианосец и приказываю второму звену атаковать другой. Зенитки начинают неистово стрелять, как только мы приступаем к пикированию. Моя цель, первый авианосец, растет с фантастической скоростью, становясь все больше и больше. За несколько секунд я снизился на тысячу метров. Я сбрасываю бомбу и во время выхода из пикирования успеваю заметить, что она попадает в переднюю треть полетной палубы авианосца». На самом деле оба авианосца остались невредимыми.

Утром 3 мая 1940 года 1-я группа 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков под командованием капитана Хоццеля атаковала гавань Намсуса, в которой находились крейсера, эсминцы и войсковые транспорты союзников. Первой жертвой «Штук» стал французский эсминец «Бизон» водоизмещением 2400 тонн. Это был достаточно крупный корабль, относившийся к классу так называемых лидеров. После попадания бомбы на борту вспыхнул пожар, вскоре произошел взрыв, и корабль пошел ко дну. Большинство находившихся на его борту погибло. Хоццель, который и сбросил роковую бомбу, впоследствии вспоминал:

«После пикирования, когда я снова набирал высоту 3000 футов, прогремел ужасный взрыв, который едва не выкинул меня из кабины. Сначала я даже подумал, что все кончено. Когда я вернулся на базу, экипажи двух бомбардировщиков Не-111 подтвердили мой успех. Так как это были бывшие моряки, я был уверен, что потопил корабль крупнее эсминца, имеющий четыре башни».

Следующей жертвой стал новейший британский эсминец «Эфриди», атакованный тремя пикировщиками в момент, когда корабль уже находился в открытом море и догнал соединение под командованием адмирала Каннингхема. Заметив один из пикировщиков, капитан отдал приказ повернуть в его сторону, чтобы затруднить пилоту прицеливание. Однако в тот же момент корабль был атакован вторым пикировщиком, зашедшим с другого борта. В итоге «Эфриди» получил два попадания. Первая бомба упала прямо за мостиком и взорвалась в переднем машинном отделении, став причиной пожара. Вторая попала в переднюю палубу, разрушив носовую оконечность эсминца. Корабль потерял ход, попытка буксировать его не увенчалась успехом. «Эфриди» затонул, унеся с собой на дно почти сотню человек.

5 мая наконец-то нашел свою гибель польский эсминец «Гром». Сумев спастись от «Штук» на Балтике, он потерял свое везение в норвежских фьордах. В этот день «Гром» вместе с британским эсминцем «Фолкнор» подошел к норвежскому побережью в районе Нарвика и занялся обстрелом позиций германских войск. Немецкие горные стрелки вызвали подмогу, и вскоре пикировщики с воем обрушились на оба корабля. Одна из первых сброшенных 250-килограммовых бомб попала в торпедные аппараты, при этом сдетонировали боеголовки торпед, и несчастный эсминец взрывом раскололо на две половины. «Фолкнор» благодаря искусному маневрированию сумел спастись. В этот же день был отправлен на дно польский транспорт «Хробри».

10 июня Норвежская кампания завершилась. Общее водоизмещение потопленных пикировщиками 1-й группы 1-й эскадры кораблей составило около 60 тысяч тонн. Однако это был лишь первый эпизод противостояния «Штук» и британского флота. Вторым стали уже описанные в предыдущей главе действия пикировщиков над Ла-Маншем тем же летом. Своеобразным эпилогом этих действий стали удары Ju-87 по британскому судоходству у юго-восточного побережья Англии осенью 1940 года. К этому моменту значительная часть сил, сконцентрированных для так и не состоявшегося вторжения, была переброшена на другие театры военных действий. В районе Па-де-Кале остались подразделения 1-й и 3-й эскадр пикирующих бомбардировщиков.

В конце октября было решено еще раз использовать «Штуки» против английских кораблей. 1 ноября эскадрилья из состава 1-й эскадры атаковала корабли в устье Темзы. 8 и 11 ноября последовали удары по конвоям, двигавшимся вдоль побережья. В ходе этих операций было потоплено в общей сложности семь кораблей противника. В устье Темзы были повреждены два транспорта и эсминец «Винчестер». Гельмут Мальке, участвовавший в этих атаках, впоследствии вспоминал:

«В каждом из этих вылетов нас сопровождали две истребительные группы. В результате происходили самые крупные воздушные сражения, какие я только видел за всю войну. Совершенно неожиданно наши потери оказались очень низкими…

В то время мы полагали, что наша безопасность зависит от нашего решения общей проблемы, возникающей перед пикировщиками. Мы обнаружили, что наш метод действует отлично. Эта проблема заключалась в том, как сократить период максимальной уязвимости пикировщика после атаки, пока соединение не восстановит строй, что обеспечит самолетам взаимную огневую поддержку…

Когда цели разбросаны на большой площади, как конвои в устье Темзы, группа идет на сближение в сомкнутом строю, надежно прикрытая истребителями. Затем мы разделялись на звенья по 3 самолета для атаки самых крупных судов в составе конвоя. Всегда оказывалось довольно трудно пристроиться за командиром звена и разобраться, кто есть кто.

Молодые пилоты были склонны воображать, что командир находится далеко впереди. Они давали полный газ, и восстановить строй становилось просто невозможно.

Мы долго думали над этой проблемой, но не видели никакого выхода. Наконец мы получили приказ из штаба. Теперь наши командиры не должны были лететь впереди группы (из-за больших потерь в командном составе). Им полагалось держаться в самой середине строя. Это дало нам ключ к решению проблемы. Мы знали, что пикировщики не смогут выполнить этот приказ, потому что мы должны были сохранять радиомолчание. Мы не должны были привлекать к себе вражеские истребители до того момента, когда неприятная встреча уже становилась неизбежной. Это означало, что командир соединения пикировщиков должен лететь впереди, чтобы руководить действиями остальных. Но, чтобы остальные летчики твердо знали, где находится командир, особенно в период сбора группы после атаки, мы стали раскрашивать „штаны“ самолетов командиров групп яркой желтой краской, которую можно было заметить издалека. На самолете командира эскадрильи красился только один обтекатель.

Во время этих операций мы опробовали схему, когда я, как командир группы, летел на малой скорости змейкой. Остальные самолеты пристраивались ко мне так быстро, что были вынуждены сбрасывать скорость, чтобы не обогнать меня. Мы возвращались домой на самой малой возможной высоте плотной массой, не пытаясь выстроиться каким-то определенным образом. Мы просто держались как можно ближе друг к другу, сохраняя малую скорость.

Когда появлялся вражеский истребитель, он обычно направлялся к замыкающему самолету. Пилот „Штуки“ просто давал полный газ и тут же оказывался в середине группы или даже перед ней, поэтому истребитель попадал под сосредоточенный огонь всех остальных самолетов. Хотя Ju-87 имел всего два курсовых пулемета и один сзади на турели, как мы обнаружили, пилоту вражеского истребителя очень не нравилось, когда несколько пулеметов открывали огонь по его самолету. Поэтому они в каждом случае прекращали атаку и делали новый заход. Такой метод нам очень помог».

Расплата за относительную безнаказанность настала 14 ноября, когда 3-я группа 1-й эскадры под командованием капитана Мальке была перехвачена британскими истребителями. Германские истребители, которые должны были прикрывать пикировщиков, не смогли найти их в густой облачности, и «Штуки» оказались беззащитными. Из этого вылета не вернулась четверть самолетов, и удары по британскому судоходству были прекращены. Самолеты следовало поберечь для решения более важной задачи – полным ходом шла подготовка к вторжению в Советский Союз.

Зимой 1940/41 года «Штуки» принимали участие в отдельных небольших операциях против Британских островов. В ночь с 15 на 16 января два самолета из состава 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков сбросили 1000-килограммовые бомбы на юго-восточную окраину Лондона. Подобные булавочные уколы происходили довольно регулярно. В феврале «Штуки» потопили два вооруженных траулера, заплатив за это двумя сбитыми самолетами. Судя по всему, основной целью этих вылетов было не дать пилотам утратить свои навыки.

Однако соединениям пикировщиков пришлось еще раз сойтись лицом к лицу с британским флотом. Произошло это на совершенно другом театре военных действий – на Средиземном море. В июне 1940 года Италия вступила во Вторую мировую войну, и уже спустя несколько месяцев от самоуверенности «потомков Цезаря» не осталось и следа. И армия, и флот Апеннинской державы, несмотря на численное превосходство, терпели ощутимые поражения. После ноябрьской катастрофы в Таранто, где горстка устаревших торпедоносцев «Свордфиш» за одну ночь вывела из строя половину итальянского линейного флота, и отступления в Ливии Гитлеру стало ясно – союзника придется спасать. На Средиземное море из Норвегии был переброшен 10-й авиакорпус под командованием генерала Гайслера, в состав которого вошли полторы сотни «Штук». Они базировались на аэродромах Комизо, Калабрия и Трапани. Именно они стали главной ударной силой соединения, главной задачей которого считалось потопление авианосца «Илластриес», с борта которого взлетели злополучные торпедоносцы.

Гайслер вместе со своим начальником штаба, подполковником Харлингхаузеном, еще во время перебазирования начал изучать возможность отправить авианосец на дно. Офицеры подсчитали, что для этого достаточно добиться четырех попаданий в корабль. Проведенные эксперименты показали, что это вполне возможно, и пилоты 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков приступили к усиленным тренировкам по полноразмерной мишени. К концу года германские летчики, базировавшиеся на Сицилии, были готовы действовать.

К этому моменту активизировались и англичане. Одной из важнейших задач для флота Его Величества было снабжение Мальты. Осуществлять его можно было только одним способом – проводкой сильно защищенных конвоев из Гибралтара или Александрии. Ранее основными противниками английских конвоев были итальянские корабли и самолеты, но в январе 1941 года им пришлось столкнуться с куда более опасным противником.

Вечером 6 января британский флот начал операцию «Эссекс». Из Гибралтара вышла группа транспортов под прикрытием так называемого «Соединения Н» в составе двух линкоров, авианосца «Арк Ройял», крейсеров и эсминцев. В районе Сицилии конвой должны были встретить еще два линейных корабля, авианосец «Илластриес» и базировавшиеся на Мальте крейсера. Параллельно с проводкой конвоя должен был быть осуществлен ряд отвлекающих операций, таких как удар по островам Додеканез. 9 января конвой был обнаружен, однако немцы решили подпустить противника поближе и до утра следующего дня не тревожили британцев.

О том, что произошло дальше, англичанин С. Роскилл в своей знаменитой истории британского военно-морского флота во Второй мировой войне рассказывает весьма скупо: «Вражеские самолеты непрерывно следили за Средиземноморским флотом с момента выхода из Александрии. Во второй половине дня 10 января, примерно в 60 милях западнее Мальты, он подвергся мощной атаке группы из 40 пикировщиков Ju-87 и Ju-88 из Сицилии, которым помогали итальянские горизонтальные бомбардировщики и торпедоносцы. Но эффективными были действия одних немцев, которые сосредоточили свои усилия на авианосце „Илластриес“. В течение нескольких минут он получил попадания 6 тяжелых бомб, а еще 3 бомбы разорвались рядом с кораблем. Хотя бронированная палуба спасла авианосец от гибели, он полностью потерял боеспособность и сумел добраться до Мальты только после наступления темноты. Более 200 человек команды погибли или были ранены. Но это был еще не конец истории. На следующий день крейсера „Саутгемптон“ и „Глостер“, которые Каннингхем выделил, чтобы прикрыть мальтийский конвой, также были атакованы немецкими пикировщиками из Сицилии. „Саутгемптон“ получил тяжелые повреждения, загорелся и в итоге был затоплен нашими кораблями. Хотя обе цели операции – провести конвой на Мальту и вывести оттуда пустые транспорты – были достигнуты, 14 торговых судов тоже получили различные повреждения. Таким образом, 10–11 января был положен конец первому периоду господства Средиземноморского флота на театре. Даже если бы он получил новый авианосец взамен „Илластриеса“, попытки сражаться с Люфтваффе в центральном бассейне могли привести только к новым потерям. Без авианосца это было невозможно в принципе. „Илластриес“ вышел с Мальты 23 января и через 2 дня благополучно прибыл в Александрию. Потом он был отправлен в Соединенные Штаты на ремонт. Чтобы заменить его, Адмиралтейство отправило новый авианосец „Формидебл“ в долгий путь вокруг мыса Доброй Надежды. Но прошло еще много недель, прежде чем он прибыл в Александрию».

«Штуки» из состава 1-й и 2-й эскадр пикирующих бомбардировщиков появились над конвоем около 12.30. Всего в налете приняли участие 43 машины. К этому моменту истребительное прикрытие соединения осуществляли лишь два «Фулмара» – весьма малоудачных двухместных палубных истребителя, для которых даже тихоходные пикировщики были сложными мишенями. Попытка развернуть авианосец против ветра, чтобы поднять дополнительные истребители, успехом не увенчалась – немцы приблизились быстрее.

Ju-87 подошли к цели на высоте около 4 тысяч метров, постоянно маневрируя, чтобы избежать зенитного огня. Десять машин предприняли отвлекающую атаку на линкоры и вызвали на себя огонь большей части зенитных орудий. Остальные тем временем обрушились на «Илластриес». Командовавший соединением адмирал Каннингхем с некоторой бравадой вспоминал: «Этот полностью новый метод атаки пикировщиков был так интересен, что не оставалось времени для страха, и никто не сомневался в том, что мы имеем дело с экспертами. Они образовали над эскадрой большой круг и пикировали поодиночке, заняв нужную позицию для атаки. Мы могли только восхищаться искусством и точностью происходящего. Сброс бомбы происходил с минимальной высоты, и некоторые пилоты выводили машины из пикирования так низко, что они пролетали ниже труб „Илластриеса“.

Командиру авианосца было в этот момент не до восхищения искусством немцев. В его официальном рапорте после боя говорилось: „Было трудно точно сосчитать, сколько их. Но первая группа состояла из 15, а вторая из 20 или 30 самолетов. Они шли очень свободным и гибким строем, постоянно меняя относительное положение и разделяясь, когда попадали под огонь тяжелых зениток. Пикирование начиналось на высоте около 12 000 футов и было свободным до 6000–8000 футов, где самолеты выходили в точку прицеливания. Первая волна сбрасывала бомбы с высоты 1500 футов, вторая – с 800 футов. Большая часть самолетов продолжала пикировать после сброса бомб и выходила из пике над самой водой, пролетая на уровне полетной палубы. По крайней мере один самолет обстрелял авианосец из пулемета. Немцы атаковали „Илластриес“ тремя волнами, каждая из которых состояла из 2 звеньев по 3 самолета. Они атаковали синхронно с разных направлений. Большинство самолетов заходило с кормы или с обеих раковин, но почти вдоль диаметральной плоскости. В каждую секунду корабль должен был обстреливать не менее 6 самолетов. Средний угол пикирования составлял около 60 градусов, хотя некоторые самолеты пикировали под углом 80 градусов. Каждый пикировщик сбросил одну бомбу, ориентировочно 1000-фн. После осмотра повреждений стало ясно, что первые бомбы имели взрыватели мгновенного действия, чтобы уничтожить личный состав, находящийся наверху, а последующие бомбы должны были пробить броню“.

В течение шести с половиной минут немцы пикировали на авианосец, сбрасывая бомбы с высоты 280–400 метров, а на выходе из пике обстреливая зенитные расчеты „Илластриеса“ из бортовых пулеметов. Шесть прямых попаданий и три близких разрыва вывели корабль из строя. Руль заклинило, подъемники были разрушены, на палубе зияли дыры. Первая бомба попала в носовую зенитную установку, пробила палубу и взорвалась на уровне ватерлинии. Несколько секунд спустя последовало попадание в переднюю палубу, вызвавшее пожар во внутренних помещениях корабля. Третья бомба попала в мостик и уничтожила одну из скорострельных зенитных установок.

Гораздо более серьезным оказалось четвертое попадание – в носовой подъемник, на котором как раз находился „Фулмар“. Разрывом 500-килограммовой бронебойной бомбы подъемник отбросило на ангарную палубу, где разлетавшиеся куски металла повредили 13 самолетов и привели к значительным человеческим жертвам. Вся артиллерия носовой части корабля была к этому моменту выведена из строя. Вспыхнувший огонь начал подбираться к торпедам, что грозило еще более опустошительными последствиями. Аварийные команды бросились тушить пожар, но пару минут спустя все их старания были пущены насмарку пятой бомбой. Словно для того, чтобы опровергнуть расхожее мнение о том, что снаряд не попадает дважды в одно место, она угодила в тот же носовой подъемник, взорвалась на ангарной палубе среди горящих самолетов и вызвала детонацию горючего и боеприпасов. Благодаря тяге воздуха пожары быстро распространились по кораблю. Шестая бомба, попав в кормовую палубу, пробила ее и взорвалась в офицерской столовой, убив всех находившихся там. Из остальных кораблей эскадры только линкор „Уорспайт“ получил попадание 250-килограммовой бомбой, которая к тому же не взорвалась.

Истребителям „Фулмар“ в конце концов удалось догнать и немного потрепать отходящие соединения пикировщиков. Однако большой эффективностью действия устаревших истребителей не отличались. Обобщая опыт боев в воздухе, пилоты британских истребителей писали: „Если атакован одиночный Ju-87, пилот поднимает нос самолета, чтобы стрелок имел хорошие углы обстрела. Если атакована группа, пара самолетов отстает и обстреливает атакующие самолеты из курсовых пулеметов. „Фулмар“ не должен иметь проблем при перехвате Ju-87, превосходя его в скорости и маневренности. Металлическая конструкция Ju-87 не загорается, как итальянские самолеты. Судя по всему, Ju-87 хорошо защищен от атак сзади. Следует прилагать все усилия, чтобы атаковать его сбоку“.

„Илластриес“ представлял собой горящую развалину, но его машины чудом уцелели и позволили кораблю сохранить ход со скоростью 17 узлов. Теперь основной задачей было довести поврежденный корабль до Мальты. В 16.00 эскадра подверглась атаке „чертовой дюжины“ немецких пикировщиков, час спустя нанесли удар еще 14 машин.

По воспоминаниям британцев, эти атаки были менее скоординированными и решительными, чем первая. „Первая волна из 6 самолетов атаковала с кормы и с обеих раковин. Стрельба велась непрерывно, хотя цели по левому борту было трудно видеть из-за дыма от пожара в ангаре. Только 2 бомбы упали рядом с кораблем. Еще 3 самолета атаковали с правого борта примерно через минуту после первой волны. Последний самолет этой группы действовал очень решительно и добился близкого разрыва напротив трубы. Остальные 6 самолетов отошли на северо-восток на большой высоте. Два из них попытались атаковать с левого борта сквозь разрыв в тучах, но были обстреляны и отвалили, не сбросив бомб. Всего было сброшено 9 бомб, одна попала в кормовой лифт (седьмое попадание в общей сложности), вызвав потери среди тех, кто тушил пожары и оказывал помощь раненым. Две бомбы разорвались рядом с кораблем. Та, что взорвалась по правому борту, вызвала новые повреждения кормовой части и убила часть раненых, собранных на квартердеке“. Попаданий в другие корабли немцам добиться не удалось – лишь одна бомба разорвалась в непосредственной близости от линкора „Вэлиэнт“.

Авианосец удалось довести до Мальты, где в течение 13 дней на нем круглосуточно велись работы – корабль нужно было привести в состояние, в котором он смог бы добраться до Александрии. Тем временем командование X авиакорпуса не оставляло попыток свести счеты с поврежденным авианосцем. Атаки пикировщиков на гавань Ла Валетты происходили практически ежедневно, при этом ни зенитная артиллерия, ни истребители были не в состоянии всерьез помешать им. 13 января над Ла Валеттой появились „Штуки“, вооруженные новейшими 1000-килограммовыми бомбами. К счастью для англичан, ни одна из них не попала в авианосец, а летные данные перегруженных пикировщиков оказались настолько низкими, что их уязвимость от зенитного огня недопустимо возросла. 16 января им удалось добиться еще одного попадания в носовую часть корабля. Как вспоминал один из британских зенитчиков, „я мог ясно видеть немецкий бомбардировщик, пикирующий сквозь плотную стальную завесу. Сбросив бомбу, он пошел к выходу из гавани всего в нескольких дюймах над поверхностью воды. Он летел настолько низко, что был вынужден немного набрать высоту, чтобы преодолеть волнорез, который был высотой только около 15 футов“. 18 января удар был направлен против аэродромов Халфар и Лука, которые в результате оказались полностью выведенными из строя. Это оставило гавань без истребительного прикрытия, и на следующий день 43 пикировщика вновь атаковали несчастный авианосец, добившись двух близких попаданий. Итогом одного из них стала пробоина ниже ватерлинии, повреждения получила также одна из турбин. В ходе этих атак германские потери составили всего пять самолетов.

Несмотря на все усилия немцев, 23 января авианосец направился в Александрию. Таким образом, пикировщикам удалось не потопить авианосец, а всего лишь на год вывести его из строя. Впрочем, при этом они добились решения значительно более важной задачи. С января 1941 года англичане уже не рисковали проводить конвои по Средиземному морю без крайней необходимости. Снабжение британской армии в Египте осуществлялось только длинным путем вокруг мыса Доброй Надежды.

Тем временем, как уже упоминалось выше, „Штуки“ времени не теряли. В ходе ударов по гавани Ла Валетты пилоты пикировщиков концентрировались не только на злополучном авианосце. Многие портовые сооружения были превращены в руины. Находившиеся в гавани корабли также пострадали – к примеру, 16 января бомба попала в машинное отделение транспорта „Эссекс“. Кроме того, был серьезно поврежден находившийся в гавани крейсер „Перт“.

Одним из главных успехов германских пикировщиков стало потопление британского тяжелого крейсера „Саутгемптон“. 11 января он вместе с тяжелым крейсером „Глочестер“ и эсминцами „Дефенд“ и „Даймонд“ вышел из гавани Ла Валетты и взял курс на Александрию. Через некоторое время британцы почувствовали себя в безопасности – считалось, что они уже находятся вне зоны действия „Штук“. Дело в том, что летные данные „Рихарда“ тщательно скрывались немцами. Поэтому англичане не ожидали увидеть Ju-87 в 500 километрах восточнее сицилийских аэродромов. Однако 12 пикировщиков из состава 2-й эскадры появились над соединением. „Юнкерсы“ атаковали оба крейсера и добились двух попаданий в „Саутгемптон“. По нелепой случайности первая бомба попала в кают-компанию, а вторая – в унтер-офицерский кубрик, вызвав огромные потери и не дав возможности эффективно организовать тушение пожаров. Огонь в машинном отделении не удалось взять под контроль. В конечном счете погибавший крейсер был добит другими кораблями соединения. „Саутгемптон“ стал крупнейшим кораблем, потопленным к этому моменту Люфтваффе, – его водоизмещение составляло около 10 тысяч тонн.