Текст книги "Больница (СИ)"
Автор книги: Александр Киргетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сначала было не больно – просто чесалась спина. Несколько дней подряд. Я продолжал ходить на работу. Подумаешь, что там такого? Я помню, что в понедельник начало болеть, а в среду я уже не мог опереться о спинку стула. Шеф посоветовал сходить ко врачу, но кто любить ходить по врачам? Я вот тоже не люблю. К пятнице каждое движение пронзало мне позвоночник насквозь и выходило где-то в районе правого уха. Я взвыл и взял отгул. Шеф не возражал.
Я пришел в поликлинику с утра, чтобы освободиться к вечеру. Люди из очереди вонзили в меня свои недобрые взгляды. Я занял свое место – кто последний? – и стал смотреть на линолеум – старый, с протертым в некоторых местах рисунком. Подошла моя очередь – лампочка моргнула, я закрыл за собой дверь.
– На что жалуемся? – врач не отрывался от бумаг.
Я увидел, как белый лист постепенно становится синим. Ручка скреблась о бумагу.
– Спина – я потянул большой палец куда-то назад.
Врач оторвался на секунду от бумаг, посмотрев на меня так, как будто я только что завалил простейший тест, и коротко проговорил:
– Раздевайтесь.
Я послушался. Не успел я повернуться, как он уже сказал: «Одевайтесь», – и снова заскрипел ручкой. Около 5 минут я сидел на стуле, стараясь не касаться его спинки. За окном пели птицы.
– Что со мной? – не выдержал я.
– Всё в порядке. Вот направление, вам нужно срочно явиться в больницу номер 23. Если поедете прямо сейчас, то успеете. Следующий!
Он сунул мне в руки бумажку и вытолкал за дверь. Я вызвал такси, чтобы не трястись в маршрутке. Больница находилась на городской окраине. Не самый лучший район – тюрьма, две больницы – психиатрическая и стационар – и лес со всех сторон. Таксист пожелал мне удачи и уехал, оставив меня один на один с кирпичным фасадом серого цвета. Моргая сиреной, мимо проехала скорая. Я вошел.
Зеленые стены регистратуры были ярко освещены белым светом. Как ни странно, коридор был пуст. За стеклом сидела медсестра и заполняла бумаги. Она оторвалась на секунду, чтобы забрать мои документы. Еще с минуту она торопливо писала что-то, и только потом спросила, не отрывая взгляд от бумаги:
– В первый раз?
Она даже не дождалась ответа – просто стала щелкать по клавиатуре, занося мои данные в компьютер. Пару мгновений она смотрела на монитор, потом ушла и вернулась с толстой папкой. Не помню, чтобы я часто ходил в эту больницу.
– Пройдемте – коротко сказала она, и я послушно поплелся за ней.
Мы подошли к двери, медсестра открыла ее своим ключом. Мы прошли небольшой коридор и подошли к другой двери. Рядом стоял какой-то мужчина. Я мельком оценил его мощную фигуру, пока он внимательно смотрел на документы. Он открыл дверь. Мы шли какими-то коридорами, то поднимаясь, то спускаясь по лестнице. Я потерялся в этом лабиринте и просто следовал за белым халатом.
– Вам сюда – передо мной открылась дверь.
Я прошел в большой кабинет. На полу лежал ковер, вдоль стен стояли массивные шкафы из темного дерева. Прямо напротив входа, за столом, сидел мужчина и что-то писал.
– Проходите – пригласил он, не отрываясь от письма.
– Евгений Викторович, у нас новый пациент.
На стол плюхнулась папка с документами. Врач оторвал взгляд от стола и посмотрел поверх очков, переводя взгляд с медсестры на меня. Я смотрел на его лысину.
– Присаживайтесь – обратился он ко мне. – Спасибо, вы можете идти – перевел взгляд на мою спутницу.
Он взял папку и привычным жестом пододвинул очки к глазам.
– Алексей? Так-так, что у нас тут? Снимите футболку.
Он придвинулся ко мне. Я почувствовал прикосновения, каждое из них отзывалось болью.
– Плохо дело – заключил врач. – Вам срочно нужна операция.
– Когда?
– Прямо сейчас. Мы подготовим операционную. После этого придется полежать у нас недельку-другую.
– Недельку-другую!? – машинально повторил я.
– Да. Это нельзя так оставлять. Скажите, у вас есть родственники, которые могут привезти вам вещи?
– Нет.
– Хорошо, вам ничего не понадобится. Идите за мной.
Мы снова шли по коридорам и добрались в операционную – белый кафель, белые маски на лицах врачей, ожидавших нас. Меня посадили на операционный стол. Дали что-то подписать. Я не успел ничего понять, как уже лежал на боку и медсестра вводила раствор в катетер, внимательно смотря мне в глаза.
***
Я проснулся на больничной койке. Судя по всему, был вечер – рассеянный свет чуть освещал темно-зеленую стену. Я пошевелился и попробовал приподнять голову – тело не слушалось.
– Да-а – протянул кто-то с другой стороны палаты, – неплохо тебя вштырило!
Кажется, я бредил во сне. Ничего не помню.
– Где мы?
– Где-где... – хохочет сосед – в больничке, где ж еще. Ты ничего не помнишь?
– Помню. Болела спина, потом я пришел к доктору. Он сказал, что нужно делать операцию. Последнее, что я помню – свет в операционной.
– Значит ты всё помнишь. Но когда тебя привезли сюда – это было нечто. Читал стихи, выкрикивал какие-то лозунги. Я ничего не понял, конечно, но это было прикольно. Ты поэт?
– В некотором роде.
– Вот и я тоже поэт. В некотором роде – он захохотал, но тут же перестал, схватившись за сердце. – Сергей.
– Леша.
– Будем знакомы. Я тут уже неделю лежу. Говорят, скоро выпустят. Только что-то мне не очень верится.
– Это почему?
– Да потому что... я не видел, чтобы сюда кто-то приходил. То есть, сюда вообще никто не приходит, понимаешь?
– Да?
– Видишь это окно? – он показал назад. – Тут решетки!
– Да? – мне было плохо видно.
– Да-да! Заладил одно и то же! Ладно – он успокоился, – ты еще не пришел в себя по ходу. Как оклемаешься – еще побалакаем.
Я уснул. Мне снилось, что я шел по больничному коридору. Он был яркий, но пустой. Вдоль стен стояли банкетки. Я дошел до конца коридора и открыл дверь. Следующий коридор был темнее – неровный желтый мерцающий свет, темные пятна на белом кафеле, похожие на песок. Дверь захлопнулась у меня за спиной. Я попал в большое помещение, в котором было много людей в белых халатах. Почти все сидели на полу, кто-то причитал, обхватив голову руками, в углу слышался тихий плач. Я прошел дальше и заглянул в дверь одного из кабинетов. Внутри тоже сидели люди, а посередине комнаты я увидел большую дыру. Рядом с ней на четвереньках стоял мужчина, его не по размеру длинный халат белыми волнами спускался в черноту отверстия. Мне сначала показалось, что его тошнит, но потом я увидел, что он лезет внутрь, как будто это вход. Я закрыл дверь и развернулся. Нужно было выходить отсюда. Справа от меня открылась дверь. Из нее выходил врач, голый по пояс, с руками в крови. Я заглянул внутрь – на столе лежала женщина, ее ноги были раздвинуты, вокруг нее стояли другие врачи. Она что-то кричала, и я почувствовал противный кислый запах. Врач захлопнул передо мной дверь.
– Что вы здесь делаете? – громко спросил он, и все больные посмотрели в нашу сторону.
Я оттолкнул его и побежал вперед, к выходу. Люди, сидевшие до этого на полу, встали, и теперь меня окружали чужие глаза, чужие рты спрашивали у меня:
– Что вы здесь делаете?
Я расталкивал их, пробиваясь к двери, руки вцеплялись в меня, хватали меня за халат, а я отчаянно вырывался, и когда я наконец-то пробрался к выходу, оказалось, что дверь заколочена.
– Что вы здесь делаете? – повторяло эхо за моей спиной.
Я вжался в дверь и смотрел, как толпа медленно приближается ко мне.
***
Когда я проснулся, был вечер. В палате было пусто – Сергей куда-то исчез, его койка была аккуратно заправлена. Я осмотрелся по сторонам, пошевелился и попробовал приподнять голову. Тело не слушалось. Дверь в палату открылась, зашла медсестра.
– Доброе утро, Алексей. Плановые процедуры.
Она поставила на стол коробку, выудила оттуда шприц и какой-то пузырек, проткнула его, брызнула жидкостью из иглы.
– Снимайте халат и ложитесь на бок.
Я понял, что на мне белый больничный халат. Другой одежды не было. Я послушно улегся. Игла вошла мне в ягодицу, я машинально сжал кулак.
– Скажите, а где мой сосед? Сергей, кажется. Его выписали?
– Да, его выписали сегодня ночью.
– Ночью? И куда же он пошел?
– Алексей, вам нужно отдыхать.
Я снова уснул и на этот раз не видел снов. Медсестра приходила каждое утро и делала мне укол. Она же приносила мне еду – склизкую кашу на завтрак, безвкусный суп на обед и бледное пюре с водянистой котлетой на ужин. Есть это было невозможно, но я глотал еду, как ребенок глотает рыбий жир, который дают ему родители. Я потерял счет времени. В моей палате было четыре койки, и три так и оставались пустыми. Одна койка стояла у окна и еще три – вдоль стены. Места вокруг них кое-как хватало, чтобы пройти одному человеку. Как будто помещение нарочно сделали минимального размера. Когда я начал ходить, я в первую очередь посмотрел в окно – сквозь решетку был виден густой лес, до земли было довольно далеко. Странно, зачем ставить решетки так высоко? Неужели кто-то попытается сюда залезть?
***
– Почему меня не выпускают?
Медсестра не обращала на меня внимания. Она как обычно проткнула резину на стеклянной колбе, набрала жидкость в шприц и выстрелила тонкой струйкой в сторону, удаляя воздух.
– Вам еще рано выходить.
Я заметил, что она постоянно запирает дверь, когда уходит, но в этот раз она забыла это сделать. Я прислушался к удаляющимся шагам. Услышал шуршание открывающегося замка. Дверь, слабо скрипнув, открылась, потом захлопнулась, и в коридоре стало тихо. Я прислушался еще немного и осторожно вышел за дверь. В коридоре никого не было. Я шел вдоль закрытых дверей по ярко освещенному коридору. На дверях висели цифры – номера палат. Где-то здесь должна быть дверь без номера. Где-то должен быть выход. На одной из дверей я увидел табличку: «Миловидов Е.В. Главный врач». Я зашел в дверь без стука. Внутри сидел Евгений Викторович – я сразу узнал его лысую голову. Он что-то писал.
– Проходите – сказал он, не отрываясь от письма.
Я не узнал кабинет. Не было ни ковра, ни массивных шкафов с большими папками – только белые стеллажи со стопками бумаги. Врач смотрел на меня поверх очков.
– Что здесь происходит? Почему вы все время что-то пишете? Что это за место и почему я здесь нахожусь?
– Слишком много вопросов, дорогой мой – он отложил ручку в сторону и откинулся на кресле. – Вы рано начали ходить. Это довольно-таки необычно. Интересный случай. Впрочем, – он выпрямился и встал, – не такой уж и нетипичный. Видите ли, молодой человек, мы занимаемся исследованиями, в некотором роде. Изучаем природу человеческого письма. Скажите, вы часто пишете?
– Да, это моя профессия. Я журналист.
– Я в курсе. Читал ваше дело. Мы с коллегами пытаемся понять, как мозг вырабатывает способность к письму. Как вообще так получается, что человек вдруг начинает писать, притом довольно оскорбительные вещи. Вы когда-нибудь писали статьи о медицине?
Я думал о деле. Что еще за дело? Откуда оно взялось? Это та толстая папка, которую взяли в регистратуре?
– Да, я писал об одной больнице. Кажется, там были проблемы с расходованием средств.
Улыбка сошла с его лица. Он смотрел на меня с негодованием.
– А вы знаете, молодой человек, почему мы пишем так много? Потому что нам приходится отчитываться за каждый шаг. Впрочем, – он снова откинулся в кресле и посмотрел в окно – это не имеет значения. Вы нам подходите.
– Для чего?
– Для опытов, конечно.
– Каких еще опытов? Куда исчез Сергей? – я вдруг стал о чем-то догадываться.
– Не было никакого Сергея. Это просто ваши галлюцинации. После операции такое вполне возможно.
– Что за операцию мне сделали!? – я повысил голос.
Двери за мной открылись, два крепких мужчины схватили меня под руки.
– Уведите его.
Евгений Викторович снова взял ручку и склонился над бумагами, пока меня выволакивали из кабинета.
***
Я проснулся в палате. На одной из коек лежал мужчина и что-то бормотал во сне. Я внимательно смотрел за ним. Он открыл глаза и взглянул на меня.
– Где мы? – промычал он, еле двигая челюстью.
– Мы в больнице.
Я перевел взгляд на пол. Солнце светило в окно у меня за спиной. Тень от решетки падала на линолеум.
