Текст книги "Контакт – Сибирь"

Автор книги: Александр Кампин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Пойдём завтракать, – сказал он Иуле и протянул свободную руку. Она серьёзно посмотрела на него, взяла за руку и легко встала.

Определились, несмотря на протесты Лосева, кому достанется большой шашлык. Люда поинтересовалась, что общество будет пить. Есть много чего.

– Ты пробовала виноградное вино? – спросил Пивнев Иулу.

– Да, нас угощали в Нью-Йорке.

– Выпьешь немного?

– Хорошо.

– К шашлыку положено сухое красное. Найдётся у нас?

– Да, вот «Каберне».

Пока Тимофей открывал бутылку, Пивнев очистил картошку Иуле и себе.

Чокнулись. Иула посмотрела на них и тоже коснулась стаканом стаканов собутыльников. Пригубила вина, посмотрела на Пивнева и засмеялась.

– Ой. Иннокентий Васильевич, у вас на щеке сажа, от картошки, наверное. Салфетку возьмите, – сказала Люда.

Иула капнула на салфетку водой из бутылки и стала медленно водить по щеке Пивнева.

– Спасибо, – сказал он.

На печёную картошку и шашлык Иула смотрела с недоверием.

– Смотри, – сказал Пивнев. Из солонки он посолил картошку и вилкой отрезал кусочек. Иула проделала то же. Осторожно попробовала.

– Вкусно. Я такого здесь ещё не ела.

– Может, снять шашлык с шампура?

– Нет, я буду есть с шампура, как все.

Поели быстро. В коробке оказался термос с кофе, который и завершил завтрак.

Набежали тучки, солнце то пряталось, то выглядывало. Пивневу было хорошо.

Лосев взял со стола пустую ПЭТ-бутылку, что-то прикинул и бечёвкой подвесил на ветке дерева.

– Кто хочет пострелять? – спросил он. – Есть пневматический пистолет.

– А кирпичи ладонью не будем перешибать? – спросил Пивнев.

– Мне интересно, – сказала Иула.

– Тогда поехали.

Лосев извлёк из сумки длинный чёрный пистолет.

– Народная модель ИЖ-53М.

Он отсчитал десять больших шагов от цели, отклонил ствол, вложил пулю из коробки и передал оружие дулом вниз Пивневу. Пистолет был довольно тяжёлым.

– Кто первым? – спросил Пивнев.

– Я не буду, – сразу сказала Люда. – Не люблю я этого. Лучше тут приберу.

– Хорошо. Пистолет – офицерское оружие, а я сержант запаса. Но постараюсь. – Он взял у Лосева несколько пуль, расслабился, поднял руку с пистолетом и прицелился. Неожиданно оказалось, что он волнуется. После выстрела бутылка не шелохнулась. Он переломил пистолет, большим пальцем загнал следующую пулю, быстро прицелился и снова выстрелил. Бутылка дёрнулась и закачалась на подвеске. Он снова зарядил и выстрелил по качающейся бутылке. Она снова дёрнулась. Так же быстро он расстрелял оставшиеся пули и больше ни разу не промахнулся.

Пивнев снова зарядил пистолет и передал его Иуле, объяснил, как целиться. Во время начальной военной подготовки их руки иногда соприкасались.

– Возьми двумя руками, – посоветовал Пивнев и показал, как. Чёрный пистолет выглядел слишком большим в её руке.

Иула подняла пистолет одной рукой, долго целилась и выстрелила. Попала. Люда радостно захлопала в ладоши. После этого выстрелила ещё несколько раз и каждый раз попадала.

– Спецназ, – уважительно сказал Лосев.

Пивнев посмотрел на часы.

– Быстро время бежит. Будем собираться.

Солнце окончательно спряталось, и стало прохладно. Пивнев командирским голосом приказал девушкам надеть что-нибудь тёплое. В сумке Люды нашлись китайские вязаные кофты блёклого голубого цвета.

Быстро убрали, перемыли посуду, сложили всё в коробки и сумку-холодильник. Мусор Пивнев сжёг в шашлычнице. Снова сложили сумки на носу лодки, снова мужчины разулись и столкнули лодку в воду. Мотор баркаса ниже по течению затарахтел. «Шестёрка» на том берегу всё стояла с поднятым капотом. Рыбак-пенсионер сворачивал удочки.

Иула сразу села к веслу. Снова рука Пивнева изредка касалась её предплечья. По течению они быстро доплыли к селу, где их ждала «Газель».

Глава 10

Плетнёв считал главным событием дня обед. По замыслу повара обед на несколько персон должен быть парадным, но с учётом места иметь лёгкий пейзанско-сибирский оттенок. Для подчёркивания местного колорита обслуживать обед должна хозяйка.

Пока девушки парились в бане, Пивнев, Плетнёв и Новокрещёнов обсуждали дальнейшие планы. Плетнёв рассказал, что возникла некоторая неловкость из-за того, что хозяева, в свою очередь, приготовили обед для гостей.

– Очень хорошо, – сказал Пивнев. – За стол сядут гости и хозяева. Я предполагаю, что в торце стола сядет Николай Иванович. Он будет тамадой. Рядом с ним Иула и хозяин. Далее Люда и вы, Вадим Юрьевич. Напротив старшая дочка, Екатерина и я. Хозяйка в торце стола, ближнего к кухне. Остальные члены семьи, как придётся. Вадим Юрьевич, что у вас по безопасности?

– Пища Иулы всё время готовится специальным поваром, контролируется на всех этапах. Следует, чтобы Иулу обслуживал помощник повара, а я сидел рядом и присматривал.

– Принято.

Обед проходил очень чинно. Салат из крабов мирно уживался с деревенской квашеной капустой с брусникой, а мясо с кореньями по-крестьянски с хозяйскими пельменями.

Пивнев ел мало и почти не пил. На Иулу старался не смотреть, но несколько раз они встречались взглядом.

Плетнёв исправно провозглашал тосты, и за столом постепенно становилось шумнее. Хозяйка принялась рассказывать о соседке, на которую наслали порчу. Соседка стала непонятно болеть, а её муж неожиданно запил. Хорошо, приехала дочка с мужем с города, посадила мать в машину и повезла за сорок километров, к бабке. Спасла, короче.

Иула с интересом слушала. А Пивнев спросил:

– Полина, в городе часто попадаются объявления: «Снимем порчу и сглаз». А какая разница, вы можете мне, наконец, объяснить?

– Кто ж не знает. Сглаз – это не специально. Такие люди есть, уродились такими, что глаз у них дурной. Он посмотрит походя, ничего такого себе не думает, а человеку после этого плохо. Или похвалит кого, а тому от похвалы одни несчастья. А порча – совсем другое дело. Это когда ведьма какая специально пошепчет или там проволоку вошьёт, или над карточкой поворожит.

– Понял, – сказал Пивнев. – А что сильнее действует: порча или сглаз?

– Ясное дело, порча, – снисходительно разъяснила хозяйка.

– Порча сильнее повреждает биополе, – разъяснила Людмила.

– С этим разобрались. Ещё объявления обещают «приворот»…

– Я ещё молодая была. Парень тут жил, Василий. Много тогда в селе парней и девок толкалось. Приворожила его одна. Светка. Раньше и не глядел на нее, а что глядеть, ни кожи, ни рожи. А то не отлипал от нее, и вскорости расписались.

– Так это она сама его приворожила?

– Говорили девки меж собой: к бабке ездила, пуд муки свезла.

– Интересно. А время действия у приворота? Какой гарантийный срок?

– Если не снять, на всю жизнь.

Встал хозяин, Валентин, и сказал:

– Выпьем за то, чтобы вы ещё приехали, зимой. Снег, сани, на охоту свожу.

– Сибирь, пельмень, таймень, – скептически сказал Плетнёв.

– И ещё, – продолжал Валентин, – выпьем, чтобы девушкам Иуле Ивановне и Людмиле хорошие женишки достались, непьющие.

Все потянулись к девушкам, чокаться. Иула улыбалась, чокалась и потом пригубила из рюмки вина. Катя всё время снимала большим Людиным фотоаппаратом.

Потом стали убирать со стола перед сладким, и разговоры на некоторое время смолкли. Стало слышно, как где-то далеко погромыхивает.

После обеда хозяева рассосались по дому, а Пивнев с Плетнёвым и Новокрещёновым вышли в прихожую. Грохотало уже над самой крышей, автогенный свет молний вспыхивал за окном. В соседних дворах завыли на разные голоса сигнализации машин Новокрещёнова и Плетнёва.

Новокрещёнов посмотрел на часы и сказал:

– В эту минуту «Мерседес» Иулы выезжает из ворот института. Хоть что-то происходит по графику. А то обещали на сегодня кратковременные дожди.

– Пойду, проверю своих, – сказал Плетнёв.

Вскоре он вернулся в прозрачном плаще с капюшоном и с пакетом разноцветных накидок.

– Областной метеоцентр обещает в нашем районе дождь часов на пять.

– Нужно вертолётчиков предупредить, – сказал Пивнев, – потом определимся.

Новокрещёнов сказал в переговорное устройство:

– Петренко, вертолётчики у тебя? Дай старшему трубку. Командир? Отдыхайте до утра по метеоусловиям… Ну, свяжись с ними.

Спустя некоторое время заиграл мобильник Плетнёва. Тот послушал, потом обратился к Пивневу:

– Они доложили начальству, и начальство желает говорить с вами.

– Слушаю.

– Вы – главный пассажир?

– Да.

– Вертолёт арендован до 21.00. Теперь вернётся на базу только завтра. Если к моменту отлёта я не получу денег за дополнительное время, машина улетит без пассажиров.

– Получите всё, что положено по договору…

– Бабки пусть привезут завтра с утра, нал, понял. Иначе на телеге будешь выбираться.

– Я-то понял. А теперь слушай меня. Людей вывезешь, когда скажут. А иначе… мало не покажется. И никакая крыша не спасёт. Конец связи.

– Дело в том, Иннокентий Васильевич, что по просьбе службы безопасности вертолёт заказан промежуточной фирмой. Мои знакомые ребята. Мы перевели им деньги, а они договаривались с военными. Люди Вадима Юрьевича проверили машину перед вылетом, – разъяснил Плетнёв.

– Ладно, – сказал Пивнев, – Завтра утрясите всё. Теперь можно и засветиться. Но надо думать о ночлеге. Как: личный состав, крыша над головой, горячее питание?

– У меня в порядке, – сказал Новокрещёнов, – неделю могут продержаться.

– С моими сложнее. Повар человек избалованный. Ну, как-нибудь договоримся.

– Ему ещё девушек ужином накормить.

– Пойду, проверю, что и как, – сказал Плетнёв, надел накидку и вышел.

– Иннокентий Васильевич, – заговорил начальник службы безопасности. – Вы отказались от личной охраны, но в рабочее время по инструкции я за вас отвечаю. Сейчас мы с вами на службе, в командировке. У меня просьба: переночуйте во флигеле. Там четыре комнаты. А моим людям легче за одним объектом присматривать. Вы видите, что на улице. А Плетнёву я скажу.

– Хорошо.

– Пойду, со своими пообщаюсь. Заодно и покурю. – Он взял накидку из пачки и нырнул в дождь.

В зале, в креслах в углу, молча сидели Иула и Люда. На столе лежала коробка с надписью «Дартс», колода карт и домино.

– Культурный отдых подготовлен, – сказал Пивнев.

– Иннокентий Васильевич, телевизор хозяева не включают, грозы боятся. У них наружная антенна.

– Иула, Люда, из-за погоды придётся здесь заночевать. Полагаю, ужин со временем дадут. А пока давайте культурно отдыхать.

В дверь постучали, просунулась голова Кати.

– Можно, я с вами посижу?

– Заходи.

– Тетя Люда, можно посмотреть, что вы на речке снимали? Мне папа обещал мобилку с камерой.

Людмила встала с кресла, достала из сумки фото и видеокамеры. Они с Катей сели за стол и погрузились в просмотр. Обеим было интересно.

Пивнев занял освободившееся рядом с Иулой кресло. Они сидели и молчали. На Иулу он не смотрел, но чувствовал её присутствие. Ему было спокойно и хорошо.

– Мои родители живут примерно в таком доме, может, чуть меньше. Никак не выберусь. А ты скучаешь… по дому?

– Иннокентий, ты знаешь, я каждый вечер выхожу в Интернет и читаю письма на своём сайте. Почему многие нас не любят и боятся?

– Новое, незнакомое… Фильмов было много, где злобные и ужасные пришельцы нападают на нашу планету. Могу предположить, что вы невольно угрожаете интересам каких-то влиятельных людей, и они приложили к этому руку.

– Кому мы можем угрожать?

– Мне трудно объяснить, но такие группы есть. Потом ваш базовый корабль, где-то в ближнем космосе. Вооружён неизвестно чем. В энциклопедии упоминается, что подобные корабли наносили удары по непослушным планетам. Некоторых это пугает.

Иула, чуть повернув голову, внимательно слушала. Маленькое розовое ухо выглядывало из-под тёмных волос.

– Посланники иногда гибнут во время экспедиций или при нуль-транспортировке. Но было всего два случая, когда экспедиции целенаправленно уничтожили. Первый раз Совет решил не реагировать. Тут есть многое, о чём рассказать. Разумная жизнь на планете была потом большей частью уничтожена мировой войной. Сейчас там работают роботы-разведчики, ищут остатки жизни. Второй раз троих убили одновременно по приказу правительства. Один уцелел. Он был биологом, и с местными учёными находился в горах, где изучал реликтовый лес. Совет обратился к правителям континента за разрешением прислать за ним спасательную капсулу. Прямо к их президенту, я не знаю, как он точно назывался. Тот согласился. Когда капсула приземлилась, туда бросили большое взрывное устройство. Посланник и его спутники погибли.

После этого Совет принял решение. По вооружениям континента был нанесён удар. Уничтожили всё: летательные аппараты, ракеты, флот, бронированные машины, склады, порты. Они запустили по нашему кораблю ракеты, но корабль… хорошо защищён. Было много жертв, по большей части среди военных. Через некоторое время к президенту второго континента Совет обратился с призывом не использовать оружие и не предпринимать никаких военных действий. Ему показали съёмки из космоса, результатов. С тех пор войн там не было. Сейчас планета имеет индекс Z, что означает участие в Союзе миров разума. Такая последовательность событий. Но это не был удар мести.

– Операция возмездия?

– Да не было операцией возмездия. Планета стояла накануне большой войны с применением уранового оружия. На планете два континента и они, как сказать… не любили друг друга.

– Враждовали, – подсказал Пивнев.

– Войну собирался начать один из континентов. Второй соглашался на всё более… обидные… – («унизительные» – подсказал Пивнев,) – унизительные уступки, но война приближалась. Именно поэтому туда срочно организовали миссию посланников. Их хорошо приняли, высшие лица обоих континентов. Посланники объясняли хозяевам, что война – это плохо. А потом посланников беспощадно уничтожили. Это было сделано, чтобы испугать противника, окончательно лишить его… воли к ответному удару. Оценив всё это, чтобы предотвратить войну, Совет принял решение. Среди погибших посланников был дедушка дедушки моей мамы. Как это по-русски?

– Прапрапрадедушка. У вас в семье были ещё «посланники»?

– Нет, это очень редкая миссия, восемь-пятнадцать человек за столетие.

– А чем занимаются твои родители?

– У нас принято менять занятия. Сейчас папа… Он работает в службе порядка, это похоже на вашу полицию.

– Он офицер?

– Как это, офицер?

– Есть люди, которыми он командует?

– Нет.

– И много работы у службы порядка?

– Ревность, зависть… люди теряют контроль над собой. Агрессия у молодых. Потом, когда собирается в одном месте очень много людей, как это? Толпа.

– Служба вооружена?

– Нет.

– А твоя мама?

– Она сейчас администратор местности. Это трудно адекватно перевести. Вроде губернатора или президента.

– А местность большая?

– Как Франция.

– А чем ты занималась?

– Последний год готовилась к нуль-прыжку на Землю. Как-то в свободный день поехали с родителями к морю. Ныряли со скал. Мама хорошо прыгает. – Она задумалась и замолчала.

Пивнев накрыл её руку своей. Так посидели некоторое время. Потом она высвободила руку.

Ко сну начали готовиться рано, сразу после торопливого ужина. Дождь закончился, но было прохладно, и с деревьев капало. Тучи не ушли, и во дворе было совсем темно.

C полотенцем на плече Пивнев остановился у двери, чтобы глаза привыкли к темноте. Из темноты вышли Плетнёв и Новокрещёнов.

– Ребята отнесли во флигель вёдра с горячей и холодной водой, – доложил Плетнёв. – Вам постелили в первой комнате. Туда вход из кухни.

– Я порекомендовал, – сказал Новокрещёнов.

– Иннокентий Васильевич, возьмите, мало ли что. – Плетнёв достал из сумки фонарик.

– И ещё. День был беспокойный. За обедом мы были как бы на работе. Может понемногу… У меня с собой.

– Давайте, – сказал Пивнев и посмотрел на Вадима Юрьевича.

– Я – за, – ответил тот.

Плетнёв раздал одноразовые стаканчики и аккуратно разлил из початой бутылки. Потом дал по маленькому маринованному огурцу.

– Спасибо, – сказал Новокрещёнов. – У меня рабочий день продолжается. – Он направился вглубь двора.

Пивнев умылся до пояса из умывальника в саду и отправился в дом за сумкой. Его догнала Катя.

– Уложила, – важно сказала она.

В маленькой комнате, где пахло клеем и побелкой после строительства, Пивнев с удовольствием разделся, погасил свет и растянулся на кровати. В этот день он не работал, и поэтому заснул легко и быстро. Скрипели уключины, и вода уходила назад за кормой.

Какой-то звук разбудил его. Он сел на кровати. В дверях кто-то стоял. В кухне свет не горел, и он не мог разобрать, кто это.

– Это я, – услышал он голос Иулы, – и дверь закрылась за её спиной.

Интернет

Информационные агентства сообщают, что в среду в Сибирске ПВЦ Иула посетила православный храм. О посещении другими ПВЦ культовых сооружений ничего не известно. А как, вообще, различные конфессии относятся к ПВЦ?

Католики ещё до Контакта решили, что как Бог создал жизнь на Земле, так же может создать и на других планетах. Догматам церкви, как они считают, это не противоречит. Тем не менее, осторожные богословы только вырабатывают точку зрения Ватикана на появление ПВЦ.

Децентрализованные протестанты пока ведут споры по проблеме на страницах теологических изданий, но влиятельные священнослужители публично не высказывались.

Православная церковь первая протянула руку пришельцам. Вряд ли настоятель небольшой Крестовоздвиженской церкви решился пригласить Иулу без благословления из высших кругов церковной иерархии в Москве. Но и здесь не всё просто. Влиятельный епископ Серафим заявил: «Кое-кто призывает к власти на Земле единственного, то есть Антихриста». Считается, что в этих словах содержится ответ на многочисленные призывы Друнга создать эффективную мировую организацию – наследницу ООН. Стихийное движение мирян, воспринимающих Иулу как ангела – посланца небес, которое из Сибири распространяется на европейскую часть страны, довольно прохладно воспринимается официальными церковными властями..

Неожиданный резонанс вызвали ПВЦ у мусульман-шиитов. Один из главных догматов их учения – вера в Махди, скрытого имама из рода Али и в его возвращение перед Днем суда и концом света. Последнее время часть шиитских богословов по каким-то признакам ожидала его прихода со дня на день. Некоторые влиятельные аятоллы восприняли спустившегося с небес Друнга как двенадцатого имама. По этому поводу в мусульманских университетах ведутся страстные споры.

Kosmopolit. Надо же. Нуль-транспортировка – и рядом ангелы небесные, скрытые имамы. Конечно, мы отстаем от времени лет на тыщу. И, похоже, никогда не догоним.

Перун. Либерасты, как всегда, пытаются всё испоганить. А всем этим нуль-транспортировщикам до разумения ангелов небесных ещё расти и расти.

4ervonets. Попробую вас помирить. Создаём новый культ – Друнга. Ставим храм, в нём статуи нового пророка, Иулы и других девушек – ПВЦ. А я за небольшое вознаграждение напишу священные книги.

Глава 11

После дождей на несколько дней стало прохладно, и кондиционер в рабочей комнате выключили. Окна были приоткрыты, и ветерок шевелил шторы.

– Иула, – сказал Пивнев, – мы сформировали четыре блока и наметили все связи. Я бы хотел, если не возражаешь, показать эту часть профессору Смирнову.

– Хорошо, – ответила Иула. – Показывать будем на экране?

Большой экран висел в воздухе перед ними, а на столе светились клавиши развёрнутой Иулой клавиатуры.

– Я бы предпочел компьютер. Мне потребовалось несколько дней, чтобы привыкнуть и не обращать внимания на это чудо техники. Боюсь, он будет отвлекать от сути дела.

– Хорошо, – сказала Иула. – Она была царственно невозмутима и смотрела на Пивнева спокойно и внимательно.

Пивнев сразу позвонил Смирнову в Центр. Тот согласился, только посоветовал из соображений внутриинститутской стратегии пригласить замдиректора по науке. Директор был в Канаде. Договорились, что Смирнов приедет на следующий день к десяти утра.

Работа подвигалась. За дни совместной работы они привыкли к терминологии и подходам друг друга. Пивнев поглядывал в блокнот и вводил формулы и графики. На другой половине экрана Иула выводила свои. Они смотрели, коротко обсуждали, иногда спорили. «Идеальная рабочая обстановка» – подумал Пивнев, – «если бы только я всё время не думал о ней».

Зазвонил аппарат защищённой линии.

– Извини, Иула, – сказал он, – слушаю.

– Доброе утро, Иннокентий Васильевич. Стогов.

– Здравствуйте, Святослав Владимирович – вежливо ответил Пивнев заместителю руководителя Администрации Президента.

– Как подвигается работа?

– Мы в графике.

– Что-то вы не очень звоните.

– Помните анекдот об английском мальчике, который с детства не говорил.

– Напомните.

– Никакие врачи не помогали. И вдруг он сказал за завтраком: «Овсянка пересолена». «Что ж ты раньше молчал?». «До сих пор всё было в порядке».

– Ну, дай Бог. Иннокентий Васильевич, у меня просьба. Как вы, вероятно, знаете, создана государственная структура по изучению всего, что связано с ПВЦ. Они хотят получить информацию о вашей работе. Вам по этому телефону позвонит один человек, так, пожалуйста, согласитесь встретиться. Хотя понимаю, вы заняты.

– Будет исполнено, Святослав Владимирович.

– Спасибо, будьте здоровы.

Почти сразу аппарат зазвонил вновь. Женский голос с заметным московским акцентом спросил:

– Господин Пивнев?

– Да.

– Здравствуйте, я тот человек, о котором говорил Святослав Владимирович. Меня зовут Лилия Артемовна. Не могли бы мы встретиться?

– Ваши предложения?

– Я остановилась Медведева 27. Гостиница «Прага». Район торгового комплекса «Сити». Желательно, что бы вы подъехали прямо сейчас.

– Сейчас не могу. В 13.10 вас устроит?

– Хорошо. Жду в 13.10.

Оказалось, гостиница «Прага» – это небольшой трёхэтажный дом в гипсовых гирляндах и розетках на фасаде. От улицы его отделяла литая ажурная изгородь с такой же калиткой. Перед калиткой стоял охранник в чёрных брюках и белой рубашке с галстуком.

– Вы к кому?

– Лилия Артёмовна.

– Проходите, пожалуйста. Она ждёт вас в холле.

В холле за столиком сидела женщина в светлом платье без рукавов и читала книгу. Она подняла красивое спокойное лицо с лёгким загаром и без макияжа. В неглубоком выкате платья кожа была светлой и гладкой.

– Здравствуйте. Лилия Артемовна?

– Да.

– Пивнев.

– Я догадалась. В свою очередь, моя фамилия Соколова. Присаживайтесь, и не хотите ли чего-нибудь выпить.

– Нет, спасибо.

Она отодвинула книгу и придвинула стакан с оранжевым соком.

– Вам нравится Цветаева? – она указала на книгу.

– Признаться, не очень.

– А вообще поэзию любите?

– «Любите» в этом случае слишком сильный глагол. Кое-что читал.

– А я люблю поэзию. Пушкин, Лермонтов, Фет, Тютчев, серебряный век, Блок, Есенин, Цветаева, Ахматова, Ахмадуллина. Даже Симонов. А какой у вас прайм-лист русской поэзии?

– Пушкин… Бунин, Мандельштам, Багрицкий, Рубцов.

– Интересно. Багрицкий немного чужероден в этом ряду, а так довольно последовательно, такой разнообразный холодноватый блеск. «Опять серебряные змеи через сугробы поползли».

– Багрицкий – первый поэт, которого я случайно прочитал не по обязанности. Девочка одна дала почитать. Позже понял, что она его не читала. А я вот прочитал.

– Для меня поэты – аккумуляторы эмоций. Батарейки страстей. А Мандельштам… не понимаю его ледяных кроссвордов.

– Не скажите. В «Петербургских строфах» зашифровано ближайшее будущее страны. Очень сильная эмоция – тревога. «Чудовищна, как броненосец в доке». Броненосец в доке громаден, неповоротлив и потому небоеспособен. А дальше:

«Дымок костра и холодок штыка» на Сенатской площади. Если бы Николай второй читал Мандельштама, ему надо было хватать семью и бежать за кордон.

– Убедительно. Но мне это неинтересно, я жду от поэтов другого. – Она улыбнулась.

– Лилия Артёмовна…

– Да, вы правы, мы отвлеклись. Перейдем к скучным делам. Может быть, вы слышали, что в стране создана Государственная комиссия по изучению внеземных технологий. Мы с вами друзья-соперники. – Из сумочки, висевшей на спинке стула, она достала и показала удостоверение. – Я служу там. Главный специалист. Подобные организации, кстати, созданы во многих развитых странах. Могу я задать вам несколько вопросов? Чем ещё занимается ваша группа, кроме модели атмосферы?

– Мы с Иулой совместно пишем работу: «Описание процессов», пытаемся показать, как работают наши и их… подходы. Иула редактирует переводы на русский язык статей из Энциклопедии. Кроме того, по её просьбе мы собрали русскоязычные энциклопедии и энциклопедические словари в бумажном и электронном виде. Последних мало. Несколько человек переводят книги на электронные носители.

– Она редактирует переводы, а кто переводит?

– Есть машинный переводчик и словарь. Не очень совершенные. Иула очень быстро прибавила в языке, вот и редактирует.

– Она, что, готовит русскоязычный вариант энциклопедии?

– Насколько я знаю, работа построена следующим образом. Все ПВЦ участвуют в этой работе, тематика между ними распределена. Редакторская группа в Нью-Йорке посылает им куски текстов, в которых не уверена. ПВЦ редактирует свой кусок на том языке, который знает. В Нью-Йоркском офисе «Контакта» все статьи переводятся на пять официальных языков ООН. Потом вывешиваются на сайте «Контакта».

– Не могут ли при переводе на русский вноситься какие-либо сознательные искажения?

– О чём вы?

– Хорошо, имеется ли в вашем распоряжении подлинник Вардеманской энциклопедии?

– Имеется.

– Расскажите, пожалуйста, понятно для неспециалиста, как это реально проходило, передача.

– У Иулы готовая программа, которая позволяет общаться их и нашим компьютерам. В Нью-Йорке, у них сотни людей, разработана специальная программа, распознаватель текстов на Вардеманском. Без неё тексты занимали бы слишком много места. Мы с Иулой перекачали то, что вы называете подлинником, на наш компьютер.

– Вы изучаете этот язык?

– Нет, знаю только цифры и некоторые специальные символы.

– Тогда какой толк от этого подлинника?

– Со временем можно уточнить перевод.

– Не зная языка?

– У нас есть упомянутый машинный переводчик и словарь, а также их учебник языка. Вы не филолог?

– Я окончила философский факультет.

– Значит, другие филологи со временем выучат язык и будут переводить. Лилия Артемовна, а почему вы не спрашиваете номер моей дивизии и фамилию комдива?

– Иннокентий Васильевич, ну зачем вы так! – Она засмеялась. – Это не допрос. Вы очень интересно и понятно для гуманитария рассказываете. Вот и всё. Вы упомянули, что у Иулы есть их компьютер. Нельзя ли неофициально подержать его в руках в течение, скажем, ночи?

– Нет.

– Иннокентий Васильевич! Не хочу говорить о тривиальных вещах, о жестокости мира, о роли информации и технологии. Мне кажется, вы обязаны помочь своей стране. К тому же, вы получили прямую команду из Москвы.

– Я отвечаю, и перед страной тоже, за то, что определённая работа будет выполнена. И не собираюсь передавать неизвестно кому и неизвестно зачем ключевое устройство. Кроме того, Иула предложила, и мы согласились, что после окончания их… миссии компьютер останется у нас. А из Москвы меня действительно попросили… встретиться с вами. Что я с удовольствием исполняю.

– Что ж, оставим это. Но подлинник Энциклопедии вы можете нам передать?

– Охотно, тем более такая милая женщина. Придётся, правда, выполнить небольшие бюрократические процедуры. В нашем уставе есть соответствующее требование. Вы запрашиваете московский офис, они сообщают мне, что не возражают, по e-mail это займет час.

Почему-то ей это не понравилось. Она задумалась, уголки губ опустились, и лицо стало жёстким, как бывает у женщин в переполненных трамваях.

– Лилия Артемовна, не расстраивайтесь. Давайте, я вам дам программу-переводчик, словарь, учебник языка. А вы подпишите бумажку, для меня: «Прошу в порядке оказания технической помощи и т. д.»

Энциклопедию передала ему Иула, а программу и словарь на сайте Нью-Йоркского «Контакта» мог за небольшую плату скачать любой. С учебником сложнее. Что-то пока не поучалось с вардеманскими аудио и видеофайлами. В Нью-Йорке проиграли учебник на компьютере Друнга и сняли на видеокамеру с экрана. Качество, соответственно, было не очень и для широкого показа не годилось. Но для специалистов его охотно передают.

– У меня есть бланки с печатью нашей Комиссии. Давайте поднимемся ко мне, я напечатаю письмо. Надеюсь, и Святослав Владимирович эту надежду разделяет, что подробности нашей беседы не будут разглашаться.

Номер у неё был двухкомнатный, и она сразу ушла во вторую комнату, видимо, спальню. Минут через пять вернулась с папкой. На письменном столе стоял ноутбук и принтер. Из папки был извлечён бланк, заправлен в принтер, и вскоре она вытянула, подписала и вручила Пивневу письмо.

– Всё-таки вы бюрократ, Пивнев, – сказала она и медленно положила руки ему на плечи. Потом поцеловала. Они целовались, и она расстегивала на нём пиджак, рубашку, пояс и гладила тёплой рукой по груди сверху вниз. Он расстегнул молнию у неё на спине и стал сбрасывать свою одежду. Рывком она стянула платье, под которым ничего не было, прижалась к нему и шепнула: «в спальню».

Через некоторое время он подходил к своей «Хонде». Рассеянно вытащил кожаный футляр для ключей. Футляр подарила Лена, она заметила, что ключи быстро рвут карманы. Воспоминание добавило тоски.

Пивнев раскрыл футляр и удивился. Сверху лежал ключ от квартиры. У него выработалась привычка класть сверху те ключи, которые последний раз использовал. На этом месте должны находиться ключи от машины.

Он сидел за рулём, не включая зажигание. Ему не интересны эти дела, ему жалко тратить время. Но придётся.

Почему она не обратилась к Новокрещёнову? Всяких служб много, и они разделены на департаменты. Конкуренция? Допустим.

Почему она отказалась обращаться к Стогову? Возможно, им надо показать, что недаром едят хлеб, и могут чего-то добиться своими методами.

Ключи? Чёрт с ними, пусть играются.

Возле института не было ни фотографов, ни пикета протеста, и Пивнев понял, что Иула уехала. Он вспомнил, что сегодня футбол. Ему стало ещё поганее: сегодня он её не увидит. Он зашёл в маленький кабинетик Новокрещёнова.

– У меня всё готово, люди расставлены – сказал тот. – Через сорок минут и я выезжаю на стадион.

– Вадим Юрьевич, вы знаете, что свой компьютер Иула иногда оставляет в институте. Я прячу его в сейф. Ключ кладу в стол, стол запираю, и ключ от стола вместе с ключом от рабочей комнаты сдаю вашему дежурному. Подумайте, достаточно ли это. Без этого устройства наша работа невозможна. Да и заплатить за него… найдутся много желающих. Извините, что вторгаюсь на ваш участок.

Пивнев отправился в свою комнату. Рабочий день пропал. Он раскрыл блокнот, но сосредоточиться было трудно.

Вошла Света, доложила о свежей почте, попросила указаний на завтра.

– Я понял, что срочного в почте ничего нет. Ответьте по аналогии с предыдущими письмами. Завтра мы работаем, никаких встреч. Поесть схожу в кафе, так что вы свободны. Спасибо и до свидания.