355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Изотов » Нулевой мир 1: Мера Ноль » Текст книги (страница 3)
Нулевой мир 1: Мера Ноль
  • Текст добавлен: 31 июля 2023, 17:22

Текст книги "Нулевой мир 1: Мера Ноль"


Автор книги: Александр Изотов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Благодари Небо, – хмуро ответила женщина, – И Старого. Ты спас ему жизнь, а этих идиотов никого рядом не оказалось. Не вытащил бы стрелу, и не было бы у нас Старого.

Я улыбнулся и сделал ошибку. Ну, то есть, я просто в ответ еще и небрежно махнул рукой, типа, «делов-то»! Это было последней каплей и картинку снова выключили.

***

Снова очнулся я уже ночью. Никого рядом не было, в окошко светила полная луна.

Я пошевелил рукой. Сразу понял, по искоркам в мышцах и коже, что лежал я долго. Очень долго. Я стал двигать конечностями, все тело наполнила тупая боль, разгоняющая онемение.

– О-ох, – вырвалось у меня.

Я подтянул руку к груди. Нажал. Больно. Но не так, как при смертельной ране, а просто больно. А смертельных ран в моей жизни парочка была.

Попробовав двинуть туловище набок, я приподнялся на локте. Как ни странно, получилось, хотя боль оставалась. Эх, мне бы лежать, не двигаться. Вот только я не знал сроки, за которые должен довершить мою сделку с Абсолютом. Я тут валяюсь, а время-то тикает. Одно радует – моя душа при мне.

Да, я лежал на полу. Я помял пальцами лежак. Под мешковиной угадывалась солома.

Подтянув ноги, я сел и огляделся. У изголовья стоял стол, сундук. Сверху полки с какими-то баночками, мешками. Всего не разглядеть в лунном свете.

Так. В последний раз, чтобы встать, мне понадобилось много сил. Как будет сейчас. Я послушал свои ноги. Вставать они явно не хотели, и приглашали поваляться на лежаке.

Этот просветленный дохляк, как я понял, никакой физухой себя не утруждал. Просва сраная!

Я посмаковал это ругательство. А оно мне нравилось. То, что так называли этих самых Просветленных, к которым относился мой проповедник, я догадался давно. В принципе, при таком отношении к своему телу, они заслуживали этого.

Но встать надо. Во-первых, на столе я увидел кувшин, а пить мне очень хотелось. Едва я подумал о воде, как жажда заскребла и плюнула каленым железом в горло.

Нет. Встаем потихоньку. Я перекатился на колени, оперся ладонями. Руки тряслись, я опустился на локти. Охренеть, какое нафиг защитить «тринадцатого»? Я один день в этом мире, и почти все время на четвереньках.

Могли бы меня забросить в чувака типа того же Торбуна. Вот это силища! Там не тринадцатого защищать, там можно самому пойти и зачистить место дислокации противника. Помножить их на ноль.

Ноль! Вставай, ноль сраный!

Я вздохнул, снова распрямил руки. Трясутся. В груди больно. Но влаги нет, рана затянулась. Разве это возможно за один день? Насколько я понял, меня же стрелой пробило.

Так, ладно, ползем к… Если я сейчас опрокину на себя стол, будет стыдно перед хозяевами. А они и так нолей не жалуют.

Я пополз к бревенчатой стене. Выпуклый рельеф показался мне вполне пригодным для того, чтобы немощный дрищ попробовал с его помощью встать.

Пять попыток! Я сделал пять попыток, прежде чем коленки перестали складываться и ронять меня на пол. Итог – разбитая губа, ушибленный локоть, и я, гордо стоящий на трясущихся босых ногах. Правда, опираясь руками о стену.

«Да, сержант бы тебе сейчас отвесил с сотню отжиманий», – подумал я, усмехнувшись.

Этого вояку, на тренировках всегда косившего под крутого американского майора, я помнил хорошо. Он так вдолбил в мое тело науку выживания, что я даже здесь ее помнил. В новом теле.

Еще минут десять мне понадобилось, чтобы добраться до стола. По стене, мимо закрытой двери. Издевательство какое-то, они не могли поставить воду возле лежака? Рядом с кувшином стояла глиняная кружка, я уперся руками в стол, покидая безопасную стену.

Кружка была полной, и я, наплевав на осторожность, вылил в себя все. В этот раз я не сдерживался, пил, пил, и пил. В кружке была вода, но с какими-то травами.

Допив, я с сомнением глянул на кувшин. Поднять не смогу, разобью.

Ну ладно, жажда еще мучает, но терпимо. Я покосился на дверь. Где я? Я так подозреваю, в гостях у Зеленых Скорпионов. Ну, что ж, за просмотр денег не берут, ведь так?

Я поставил ногу на высокий порог, положил руку на ручку. Это была просто железная дуга, прибитая к дереву, никаких механизмов – дверь, как в деревенской бане. Я толкнул. Охнул от боли в плече, в груди, в спине. Плечо мне отбил Торбун, грудь пробило стрелой, а спиной я прилетел с телеги на дорогу. Осталось об дверь разбиться…

Я примерился другим плечом. Надеюсь, дверь с той стороны не заперта. И не двигается, потому что плотно прижата к косяку. Сейчас либо открою, либо найдут меня утром без сознания.

Удар! И пьянящий, свежий ветер в лицо. Ой, я и не представлял, как тепло и душно было в помещении. Тело сразу покрылось мурашками, и я перевалился через косяк, не успев отпустить ручку. Но нет, успел подставить ногу, устоял.

Дверь скрипнула и затихла, и меня окружила ночная тишина. Только насекомые сверчали где-то в траве.

Вокруг, под светом полной луны стояли бревенчатые дома. Крыши на них в основном были из соломы, но некоторые были покрыты будто черепицей. Дома окружали большой двор, в центре которого угадывались какие-то конструкции. В свете луны они выглядели жутковато, будто какой-то плотник пытался собрать всяких буратин, но понатыкал руки и ноги куда попало.

Эти причудливые раскоряки стояли вокруг широкой утоптанной площадки, напоминающей танцпол. С первого взгляда мне даже показалось, будто это обычный двор с детской площадкой в старом жилом районе Москвы.

Внимание привлекло движение на небе. На фоне огромной луны пронеслась тень самолета. Бесшумный, блин, хотя кажется, совсем близко был. Значит, мне тогда не показалось, и тут все же есть технологии.

Лунный круг быстро пересекли еще две такие же тени и унеслись за первой.

– Выжил все-таки, Ноль?

Я вздрогнул, до того громким среди ночной тишины показался голос.

Старый, изображая старческую походку, прошаркал ко мне из-за той бревенчатой постройки, в которой я обитал. Я-то видел, на что он был способен.

Я попытался ответить, и хорошо, что все-таки смочил горло.

– Д-да…

– Ох, зверье пустое! Полторы недели на краю смерти, и выжил. Если бы такое сказали про зверя, я бы не удивился.

Глава 5. Бьет значит видит

Я ахнул.

– Как полторы недели?

Мне стало не по себе, и я с беспокойством осмотрел себя в лунном свете. Ну, как был дрищом, так и остался, но фатальной дистрофии я не наблюдал.

– Кормили тебя, Ноль.

Я поднял голову и посмотрел на знахаря. Что ему надо от меня? Почему, несмотря на то, что я в этом мире типа отброса, Зеленые Скорпионы помогли мне?

– Жизнь мне спас, вот я и отплатил.

Я нахмурил брови.

– Ты мысли читаешь?

– Когда обращаешься к зверю, Ноль, говори господин зверь или мастер зверь. Если знаешь полную меру, обращаешься по мере.

– Мера?

Знахарь обошел меня, опираясь на свой посох, на него упал свет из открытой двери. Одет в зеленую тунику, под ней какая-то серая хламида до самого пола. Кольчуги видно не было.

– Ты задаешь странные вопросы, Просветленный.

Я ухмыльнулся. А не странно, что они так носятся со мной, хотя я полный ноль?

– Память, думаю, отбило там… – я махнул рукой куда-то за спину. Где именно та деревня, в которой я висел на столбе, я не знал.

– Господин четвертое жало, – требовательно добавил Старый.

– Ну, а ко мне как надо обращаться? Господин Ноль? – съязвил я.

Выросший на родной свободной Земле, я не мог вот так вот выдавить из себя «господин». Естественно, у нас там было полно своего неравенства, и часто людей, не заслуживавших этого, я должен был называть по званию или по имени-отчеству.

К людям же, которых я действительно уважал, мне самому хотелось относиться с уважением. А, быть может, оно и лучше, что здесь безо всякого лицемерия тебе указывали твое место. Впрочем, Старому я симпатизировал, но мой язык жил своей жизнью.

– Ты дерзкий, Ноль, – Старый покачал головой, – В нашем мире тебе долго не выжить.

– Ну, я уж постараюсь, – твердо сказал я.

– Значит, все же не из нашего мира? – с хитрым прищуром спросил знахарь.

Я поджал губы. Чуть не развел меня, я хожу по краю бритвы. Что им тут небо говорит про пришельцев? Привязать к столбу и оставить умирать?

– Что такое мера, мастер четвертое жало? – наконец спросил я.

Старый улыбнулся, снова обошел меня, разглядывая, потом ткнул посохом в сторону площадки, окруженной странными конструкциями, и двинулся туда.

Я пошел за ним следом, чувствуя, что этому человеку я доверяю. Как говорила моя невидимая соседка в голове, Зеленые Скорпионы немногие, кто сохранил понятие о чести, и этот знахарь это доказывал.

Мы прошли в центр двора, и я, наконец, разглядел, что площадку окружали тренировочные конструкции. Я вспомнил многочисленные китайские боевики – примерно на таких отрабатывали удары ученики, постигающие боевые искусства.

Правда, тут были механизмы посложнее и намного крупнее, и, судя по измочаленным бревнам, работали тут не только руками.

Старый остановился в центре утоптанной площадки, повернулся и посмотрел на небо. Свет луны серебрился в его бороде и сверкал на серебряном обруче.

– Я не знаю, кто ты. Не вижу тебя.

Я усмехнулся.

– Вот он я.

Знахарь покачал головой. Потом обвел все вокруг посохом:

– Это Инфериор, нижний мир Регнума.

Я оглянулся. Деревня мирно спала в свете луны, где-то далеко возвышались тени величавых гор. Красота.

– Я так понял, тут живут Зеленые Скорпионы…

Мне по голове вдруг прилетело посохом, и тишину разрезал пустой звук.

– Ау! – я схватился за макушку, растирая место удара.

– Ведро нулячье! Эта деревня – просто дом Зеленых Скорпионов. Я тебе про мир говорю.

– Да понял я…

Старый нахмурил брови, выжидательно посмотрев на меня.

– …мастер четвертое жало, – скривившись, добавил я.

– Так-то лучше, дольше проживешь, – снисходительно улыбнулся Старый.

Он обошел площадку кругом по краю, сложив руки с посохом сзади спины. Посох задевал деревянные стойки, оглашая стуком округу, но знахаря это, кажется, не беспокоило.

У нас бы в Москве уже в полицию звонили, или раздались бы крики…

– Старый! – донеслось из какого-то дома, – Потише нельзя?

Знахарь оглянулся, виновато почесал затылок, потом снова прошел в центр площадки. Посмотрел наверх.

– Небо возносится над каждым из нас, – начал он.

– Все мы равны перед небом, – задумчиво перефразировал я известную на земле фразу.

Ко мне метнулся посох, и я все же успел отскочить, отмахнувшись рукой, но деревяшка больно задела мизинец. Я замычал и приложил палец к губам, высасывая боль. Да, с насилием в этом мире проблемы.

– За такую ересь вы, просва, и гоняетесь по всему Регнуму, – недовольно сказал Старый и приложил ко лбу два пальца, глядя на небо.

– А разве не так?

– Небо каждому определяет свою меру, – твердо сказал знахарь, – Ты – нулевая мера, следом стихушники – первая мера. И мы – звери…

– Вторая мера.

– Да, вторая.

Я покачал головой. Мне такая правда совсем не нравилась. Это жестоко, очень жестоко. Совсем как у нас в древности, деление на сословия. Мы же ушли от этого давно.

– Ну, а если я вот захочу, и скажу, что я вторая мера. Соберу таких, как я, возьмем оружие…

У Старого подлетели брови, и он едва сдержался, чтобы не засмеяться.

– Нули с оружием? Ты, кажется, путаешь положение в обществе, и меру.

Я почесал затылок. А что, разве я неправильно думаю. Какие-то люди кличут себя зверями, объявили себя привилегированным обществом. Тыкнули в других и сказали: «Вы – нули!»

– А разве не так? Кхм… мастер зверь.

– Не так. Ноль ничем не обладает. Только зачатки стихии духа, но она пропитывает весь Регнум.

– А звери?

– А ты не заметил? – он усмехнулся, – Ты не заметил разницу между тобой и Торбуном?

– Ну, зарядку он точно делает.

– Он уже на третьей ступени второй меры. Мастер третье жало. А на пути воина он скоро овладеет силой тела.

Я слушал, но понял, что ничего не понял. Мера. Ступень. Жало. Я только догадался, что третья ступень и третье жало – одно и то же. Это когда на лекции кажется, что все усвоил, и тут лектор тебе – БАЦ! – еще и «путь воина с силой тела».

Учить надо было вчера, а сдавать уже сегодня…

– Сложно все… – задумчиво сказал я, – Так зачем тебе я, мастер зверь? Нулевая мера, я так понял.

– Да. Я не знаю, честно. Я тебя не вижу, и еще этот знак Жизни на небе. Ты ведешь себя не как ноль, и спас мне жизнь. Кстати, спасибо, – Старый приложил руку к груди.

– Ну, ты тоже спас меня, – я пожал плечами, – Два раза. Когда одобрил поединок, и вот это… – я тронул пальцем перебинтованную грудь.

– Мастер зверь, – напомнил мне знахарь.

– Мастер зверь.

– Так почему я не вижу тебя, Ноль?

Я вздохнул. Что ему от меня надо?

– Вижу, не понимаешь. Я – ясновидящий, это мой дар на личном пути мага.

– Ага, – только и сказал я. Сил удивляться уже не было, и я только кивал. Предположим, что все это правда.

– В каждом жителе видно его меру. Я вижу в Торбуне его третье жало, в Кроммале второе жало. В моем учителе пятое жало. Я даже вижу личный путь, и у тебя откуда-то его зачатки.

– Та-а-ак, – протянул я, – Личный путь…

– Потом, – отмахнулся Старый, – Так вот, закрыться от меня может только более сильный. Шестое жало, например. Или… – знахарь чуть понизил голос, – …третья мера.

Тут у меня подпрыгнули брови. Сюрпризы еще не закончились. А в этом мире, получается, звери-то и сами не в лучшем положении. Значит, и над ними начальники есть.

– Так есть еще и третья мера? – взволнованно спросил я.

– Тише ты, – Старый замахнулся посохом, – Конечно, есть. Это человек.

Тут я не то, чтобы удивился. Названия сословий в этом Регнуме были чудными, оставалось только принять это. Я теперь просто понял, почему Торбун и остальные звери тогда так разозлились на меня. Им самим, кажется, до человека, как до луны, а тут какой-то ноль о себе заявил.

– Хорошо. А вот челов… – начал было я, но посох снова взметнулся вверх, и я замолчал.

– Здесь опасны такие разговоры, – предупредил Старый, – Потом.

Я поджал губы. Это, наверное, вообще самый важный вопрос, который я хотел задать. Мне, конечно, еще очень хотелось узнать, кто такие Абсолют и тринадцатый, но я решил с этим повременить. Лучше подожду, когда очнется моя спутница в голове. Надеюсь, она все же очнется.

– Что значит, ты не видишь меня, мастер четвертое жало? – наконец решил я хотя бы с чего-то начать разговор, – Как же вы поняли, что я ноль.

– Меру видят все, – словно ребенку, сказал седой, – Все знают, что, начиная с первой, в каждой мере есть семь ступеней. Все чувствуют, когда кто-то сильнее. Но даже у нулей разная сила духа, и об этом мало кто знает.

Я устало потер лоб. Много, очень много информации.

– Ты достаточно окреп, чтобы биться? – вдруг спросил Старый.

– Что? – беспомощно спросил я, – Биться – в смысле, драться?

– Да, – знахарь прошел на другую сторону площадки и аккуратно отставил посох к одной из тренировочных стоек, – В бою постигается истинная сила противника, это закон Неба.

Вот неймется этому старику. На дворе ночь, спать надо.

– Я… не знаю, – сказал я, пытаясь двигать плечами.

Боли практически не было, только слабость, и неприятные тянущие ощущения в груди. Видимо, там все зажило, но новые ткани были непривычны к движениям. Так и порвать можно.

– Рана зажила, если ты об этом беспокоишься, – сказал Старый, – Выходи, Ноль. Мне нужно увидеть тебя.

Он стянул с себя тунику и серую хламиду, оставшись в одних штанах. Я не ожидал увидеть под одеждой крепко сбитое, подкачанное тело. Он не был таким огромным и внушительным, как Торбун и его воины. Скорее, Старый был жилистым, как породистая гончая собака.

Я понял, что он вполне серьезно вызывает меня на поединок, и сказал:

– Да, мастер зверь.

Я вышел на арену. Встал напротив седого и стал разминаться, будто заправский рукопашник. Покрутил ногами, уперев носки в пол, осторожно поднял и опустил руки. В принципе, за полторы недели все действительно будто зажило.

Даже ребра, как я боялся, не отдавали никакой боли. Я обхватил себя руками, чуть нажал. Нет, точно не сломаны. Я начал размахивать руками уже увереннее.

– Как бы не помять, – усмехнулся я, вставая в боксерскую боевую стойку.

– Дерзкий ноль, – Старый покачал головой.

И метнулся ко мне. Я едва успел поставить блок, но он уже поднырнул к моему животу и, подхватив под бедра, просто толкнул таранным ударом. Я не успел зацепиться за его спину и почувствовал, что лечу.

Удар! Я успел сгруппироваться, но все равно удар спиной о землю выбил воздух из легких, и я, мигом перекатившись на корточки, закашлялся.

Старый не дал мне передышки и снова прыгнул. Я перекатом ушел в сторону, попытался вскочить, но непривычное тело завалилось, и я запрыгал, пытаясь поймать равновесие.

Мигом прилетел удар кулаком в живот. Я едва успел повернуться, опустить локоть, но все равно получилось очень ощутимо. Все же мне удалось выкинуть другую руку, и я основанием ладони заехал Старому в ухо.

– А-а-а, – вырвалось у меня, когда я отпрыгнул, схватившись рукой за живот.

Знахарь стоял, даже не тронув ухо, куда я ударил. Он хоть почувствовал?

– Неплохо, – улыбнулся он.

– Моя очередь! – сказал я и метнулся вперед.

Я сделал небольшую раскачку вправо-влево, пытаясь обмануть, наметил удар снизу, и послал кулак ему в лицо. Старый небрежно шлепнул по обеим моим рукам, демонстрируя отличную реакцию, и резко приблизился, толкнув плечом в грудь.

– Х-ха! – с силой выдохнул Старый.

Вдобавок его лоб проехался по моей челюсти, я не успел толком отдернуть голову. Но я начал движение назад, и это оказалось моей ошибкой. Его толчок плечом добавил мне скорости, и мой дрищ-проповедник пролетел над ареной нехилые полтора метра.

Новый удар об землю, я перекатился, и влетел спиной в столб. Приложившись затылком о тренировочную стойку, я выругался. Неужели старик может так сильно толкнуть?

– Драная просва! – вырвалось у меня, а потом я закрыл рот ладонью. Сам же себя и обзываю.

Старый засмеялся, выпрямившись и сложив руки на груди.

– Кажется, ты уже начал понимать.

– А неплохо! – раздался третий голос.

Я повернул голову. Торбун-десятник в одних штанах стоял возле одной из стоек, прислонившись плечом, и посмеивался.

– Не зря я тебя пожалел тогда. Быть может, я впервые в жизни увижу, как ноль перескочит в первую меру, а, Старый?

– Бывало и такое, – кивнул знахарь, потом указал мне за спину, – Бери оружие.

У меня екнуло сердце. Ну, нафига оружие-то? Полторы недели меня выхаживать, и потом насадить на клинок ради того, чтобы что-то там увидеть во мне?

Я обернулся и облегченно выдохнул. За тренировочным столбом обнаружилась вертикальная стойка, и к ней были прислонены… деревянные мечи. Самых разных размеров, под любую руку.

Встав, я отряхнулся, потер затылок, и направился к стойке. Обилие разных плетеных рукоятей сначала обескуражило, но потом я все же нашел палку, которая мне подходила. Действительно, как меч. Длинная часть, уже изрядно побитая, изображает клинок, а короткая плетеная, с небольшой гардой – рукоять.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Старый, – Торбун, любимый меч твоего сына.

Десятник что-то весело ему ответил, а я едва не залился краской. Надеюсь, сыну Торбуна лет двадцать.

Я повернулся. Десятник как раз в этот момент с другой стойки взял меч, чуть больше моего, и кинул его Старому. Знахарь ловко перехватил его и сделал пару круговых движений, держа двумя руками. Красиво, ну прямо самурай. А шашку казацкую ты видел, а?

И я выписал несколько красивых вензелей деревянным мечом, едва удерживая его пальцами. Я усмехнулся, вспомнив, что за такую фланкировку наш сержант нещадно бил по рукам, называя это дебилизмом. Но нам же было надо выпендриваться.

Впрочем, на Скорпионов это тоже не возымело должного впечатления.

– Что за идиотизм? – Торбун скривился, – Я б такого болвана мигом пришиб.

Старый усмехнулся, а я вышел на площадку и встал, держа меч нормальным хватом. Ладно, больше выпендриваться не буду.

Все закончилось буквально за секунду. Мы метнулись одновременно друг к другу, я рубанул мечом прямо в лоб Старому, но тот ушел вбок, прикрывая плечо клинком. Я посунулся вперед, мой клинок соскользнул вниз по его, а знахарь, продолжая круговое движение меча, рубанул мне по рукам, выбивая оружие.

– А-а-а!

Я заорал, а его деревянный клинок вдруг развернулся, и ощутимо проехался мне по горлу, оставляя занозы. Я отпрыгнул, захрипев, не зная, за что хвататься – болели и руки, и шея. Пришлось так и тереть горло больными запястьями.

Со злостью я следил за Старым, так и стоящим в центре арены. Ну, долго он еще будет меня «видеть»? Когда уже рассмотрит, что ему нужно?

– Странно, Торбун, – удивленно повернулся знахарь к десятнику.

– Что?

– У него будто есть сила тела, а силы оружия нет.

У десятника едва челюсть не отвалилась.

– А разве это возможно?

– Выходит, что так.

Сморщив нос, я растирал больные места, и слушал их болтовню. Что еще за сила тела? Это они рукопашку так называют, что ли? Ну, конечно, у нас по ней все время тренировки были. А еще с автоматом, со штык ножом…

С шашкой мы только от сержанта бегали. Ну, не видел я тогда смысла в этом оружии.

– Торбун, мы пройдемся к усыпальнице, – сказал вдруг Старый, кинув меч обратно десятнику.

Тот перехватил палку и, поставив ее аккуратно на стойку, спросил:

– Тебе нужна помощь?

Знахарь отмахнулся:

– Торбун, это же ноль!

Они вдвоем засмеялись, а я недовольно скривился. Трудно привыкнуть к новому положению.

Но Торбун, будто забыв про меня, спокойно пошел куда-то, а Старый, взяв свой посох, поманил за собой. Мы пошли мимо домов к краю деревни, и я невольно залюбовался окружающим ландшафтом. Горы отбрасывали причудливые тени в лунном свете, светились снежные шапки, а где-то, кажется, серебрилась река.

Снова мелькнули тени, двигающиеся с невероятной для птицы скоростью. Унеслись куда-то за горизонт.

– А что вы на самолетах не летаете, мастер зверь?

Старый удивленно обернулся:

– На чем?

– Ну, в небе все время у вас летают. Не знаю, как вы их называете, такие летательные аппараты, на которых люди летают.

Знахарь остановился, пораженно рассматривая меня. К моему удивлению, на кончике посоха засветился огонек, и Старый осветил им мое лицо.

– Люди не летают. Быть может, ты птиц видишь, Ноль?

– Ну, для птиц у них скорость просто невероятная. Я-то уж знаю толк в этом, у нас вэкаэсники рядом базировались. Каждый день летали.

– Не понимаю, о чем ты говоришь? Вэкаэсники?

– Будто я понимаю. Летают у вас тут, крылатые штуки. Длинные крылья…

Старый едва не схватился за сердце, еще более круглыми глазами рассматривая меня. Потом его обеспокоенный взгляд заерзал по небу.

– Не может быть, Ноль. Неужели ты видишь ангелов?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю