Текст книги "Поиск в кольце"

Автор книги: Александр Шалимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Перенесем в кабину?

Стив шевельнулся. Не открывая глаз, пробормотал: – Не надо... Мне лучше. Сейчас сам встану.

– Нет, – возразил Рей. – Лежи и отдыхай. ЭН поманил Рея пальцем и, не отрывая немигающего взгляда от его глаз, сказал совсем тихо:

– На пленке нет ничего, кроме записи вашего разговора.

– А что было со связью?

– Ничего. Аппаратура в полном порядке. Но отключена... Понимаешь? Он сам все отключил. – ЭН кивнул в сторону Стива. Зеленый медальон на груди кибера светился ярче обычного.

Разговор со Стивом не рассеял сомнений Рея. Конечно, все это было очень похоже на галлюцинацию. Стив уверял, например, что отвечал на голоса. Его "ответов" пленка тоже не зафиксировала. И однако что-то настораживало... Стив очень опытный космический пилот. Они летают вместе уже давно. Никогда ничего подобного с ним не случалось. Впрочем, и в четвертом столетии космической эры космос продолжает задавать людям загадки и остается Великим Неведомым... Немало знаменитых асов вынуждена были навсегда отказаться от космических полетов. Диагнозы медиков в таких случаях звучали по-разному, но смысл оставался один и тот же: боязнь Неведомого... Она возникала неожиданно, в самых различных ситуациях, и, вероятно, именно она была истинной причиной многих загадочных катастроф в космосе. Поэтому медики были безжалостны: при первых же признаках этого странного заболевания космонавты дисквалифицировались навсегда. Похоже, что и Стиву теперь не избежать дисквалификации.

Какая, в сущности, несправедливость! Споткнуться на пороге такого открытия. Виноват, конечно, он – Рей. Не следовало посылать Стива одного в этот последний полет. Его возбуждение и стычки с ЭНом говорили сами за себя. Лететь должен был он – Рей...

И он полетит, должен полететь, несмотря на то что Электронный Наставник возражает против еще одного сближения с загадочным обломком. Но голограммы недостаточно. Рей должен увидеть все вблизи сам, своими глазами. Кроме того, надо извлечь обратно зонды радиомаяков с минеральными пробами. А может, удастся даже осуществить и высадку... ЭН утверждал, что она очень опасна, и Стив подтвердил это. Однако люди Земли смогли проникнуть так далеко в космос именно потому, что рефлекс поиска у них был сильнее инстинкта самосохранения.

Есть, правда, параграф Космического устава: "В случае серьезного заболевания одного из космонавтов планетолет с экипажем из двух человек должен немедленно направиться на ближайшую стационарную базу". Ближайшая стационарная сейчас на Ганимеде. Сделали они немало, даже если исключить последнее открытие. Но именно это последнее – самое поразительное. Как же остановиться теперь на полпути... Никогда еще за три с половиной столетия космической эры перед людьми Земли не возникал так зримо довод, что они не одиноки в бесконечной Вселенной. Если, конечно, сама форма обломка является таким доводом. Вещественный состав может оказаться вторым доказательством. Но для этого надо извлечь обратно зонды или высадиться на фрагмент.

А как быть с тем параграфом? Стив, правда, твердит, что он совсем здоров, что страх, испытанный в полете, и обморок – глупые случайности. Кроме того, их все-таки трое: ЭН – полноправный участник экспедиции. Действующий Космический устав утверждался более десяти лет назад. Тогда еще не существовало кибернетических интеллектов, подобных ЭНу. Киберов предыдущих поколений устав не принимал во внимание. Но ЭН не обычный кибер. Как же теперь с этим параграфом? Сознательное нарушение Космического устава тоже грозит дисквалификацией. Как он должен поступить?

Мысли возвращались словно по кругу, гоня сон. А отдых был необходим, Рей чувствовал это. Выскользнув из своего спального "кокона", он прошел в душевую. Пробежал взглядом программы, выбрал голубую, которой никогда не пользовался. Под кнопкой этой программы была надпись: "При крайней возбуждения. Предельно успокаивает". Однако и после успокоительных водно-воздушных процедур этой программы заснуть удалось не сразу.

Они вылетели вдвоем с ЭНом, оставив Стива одного на планетолете, зависшем в ста километрах над голубым сфероидом. До самого старты разведочной ракеты ЭН продолжал настойчиво отговаривать Рея от полета. Только заняв кресло второго пилота в тесной кабине ракеты, он наконец умолк и, вложив пальцы левой руки в специальные гнезда на панели управления, словно бы отделился от Рея, хотя теперь они сидели совсем рядом. Локтем правой руки, лежавшей на поручне кресла, Рей ощущал сквозь ткань эластичного комбинезона гибкий и подвижный локтевой сустав кибера. Взгляд ЭНа был устремлен вперед, в иллюминатор прямого обзора. Показания приборов на панели управления не интересовали его. Подключившись к электронному мозгу ракеты, он сам стал частью сложнейшей электронно-вычислительной аппаратуры маленького космического корабля.

Падение ракеты к поверхности третьего кольца было недолгим. Золотистая, медово-перламутровая окраска кольца потемнела, и почти тотчас проступили все оттенки видимой части спектра. Цвета, подчеркнутые тенями и чернотой промежутков, стали контрастными и резкими. Голубоватое пятно сфероида потерялось в фантастической пестроте красок.

Только теперь Рей по-настоящему оценил поразительное искусство Стива, сумевшего отыскать в этом разноцветном хаосе единственно нужную крупицу с умолкнувшим радиомаяком. Смогут ли они повторить головоломное решение? Рей с сомнением взглянул на своего спутника.

Электронный Наставник сидел совершенно неподвижно. Казалось, он вслушивается в журчащие напевы электронной аппаратуры корабля. Рей видел только античный профиль, обрамленный золотистой бородкой, и зеленый глазок медальона, который светил спокойно и ровно.

– Вы отклонились в сторону, – послышался с одного из экранов голос Стива. – Ваша поправка.

– Все в порядке, Стив, – спокойно сказал он, – уже подсчитана. Через несколько минут мы выйдем к тому фрагменту. Ориентируемся по твоим голограммам. Держу их в памяти и сопоставляю с реальной картиной. Не все голограммы хороши, но пользоваться ими для общей ориентировки можно.

Лицо Стива на экране искривила не то усмешка, не то гримаса, ко он промолчал.

– Передать тебе управление? – спросил Рей, бросив быстрый взгляд на Электронного Наставника.

– Уже принял – через автопилота, – спокойно ответил ЭН, не повернув головы.

"Феноменальная конструкция", – мелькнула мысль в мозгу Рея. – А впрочем, почему "конструкция"? Ассоциативное логическое мышление, необъятная память, практические мгновенные тормозные реакции... Значит – и воображение, и сила, способная его обуздать. Что, собственно, нас различает? Он даже совершеннее меня. Ему не нужен воздух для дыхание в специальная пища. Достаточно небольшой подзарядки, в крайнем случае прямо от солнца, через солнечные аккумуляторы. Если мы осуществим высадку, он может без скафандра выйти в космос, даже минуя шлюзовые камеры, и оставаться там неограниченно долгое время. Люди сами создали этот искусственный интеллект, может быть более совершенный, чем их собственный. Если он еще и не совершеннее нас, то рано или поздно сможет достичь совершенства, и тогда... Не они ли придут нам на смену в созданной нами же "технологической цивилизации?"

– Мы над этим фрагментом. Рей, – послышался спокойный голос Электронного Наставника. – Ты по-прежнему хочешь осуществить высадку?

Рей окинул взглядом экраны. На одном застыло напряженное лицо Стива. На остальных медленно смещался разноцветный хаос каменных глыб, из которых состояло третье кольцо. Она были всевозможной формы и размеров: одни округло сглажены, другие угловатые, с зазубренными краями, иссеченные глубокими зияющими трещинами. Размеры бесконечно варьировали – от огромных скальных обломков, поперечником во многие десятки метров, до небольших камней, которые можно было взять в руку. Все это разноцветное крошево медленно двигалось по каким-то своим законам.

– Ты видишь его? – спросил с экрана Стив.

– Кажется, да, но не вижу ваших зондов.

– А что в эфире?

– Твой голос и... обычные помехи.

– А эхо?

– Нет никакого эха.

– Странно...

– Странно другое, Стив. Я не вижу ни наших зондов, ни тех деталей, которые мы приняли за искусственные. Фрагмент, по-видимому, тот, но...

– Это тот фрагмент со стопроцентной вероятностью, – спокойно сказал ЭН, – прямо под нами овальная зеленая площадка, пересеченная красноватыми жилами. Их край есть на многих голограммах Стива. Фрагмент снова изменил положение относительно плоскости кольца.

– Овальная зеленая площадка с красными жилами, – повторил с экрана Стив. – Припоминаю...

– Странно, что при такой подвижности обломков они давным-давно не превратились в пыль, – заметил Рей, осторожно ориентируя ракету так, чтобы иллюминатор прямого обзора был обращен в направлении зеленой площадки. – И уже совсем непонятно, как в этом крошеве могли сохраниться остатки каких-то искусственных сооружений...

– По-видимому, столкновения обломков тут происходят крайне редко, сказал Электронный Наставник, не отрывая взгляда от иллюминатора прямого обзора. – Это совершенно ясно. Касания частиц нигде не видно. Всюду существуют промежутки. То же было и на всех без исключения голограммах. Движения внутри кольца уравновешены. Существуют какие-то силы отталкивания, не позволяющие фрагментам касаться друг друга.

– Непонятно, – повторил Рей.

– Он прав, – вмешался с справа Стив. – Я тоже иногда наблюдал касания фрагментов.

– Даже если столкновения происходят с частотой один не чаще раза тысячу лет... – начал Рей и вдруг насторожился и умолк.

– Вот если мы своим вмешательством или посадкой нарушим тут порядок движения, – сказал ЭН, – столкновения начнутся с вероятностью ста процентов, и трудно будет прогнозировать их результаты.

– Ты слышал, Рей? – спросил с экрана Стив.

– Да, теперь слышу. Странно, очень странно...

Электронный Наставник повернул к нему бесстрастное лицо:

– Что ты слышишь, Рей?

– Голос... Чей-то голос... Ты разве ничего не слышишь, ЭН?

Кибер медленно покачал головой.

– Только тебя и то, что говорит Стив. Больше ничего.

– Вслушайся хорошенько!

– С вероятностью ста процентов на наших частотах связи нет ничего, кроме обычных помех.

– Но я же ясно слышу! – воскликнул Рей. Он подался вперед, к на его лице застыло выражение напряженного внимания.

С экрана Стив кивал понимающе и удовлетворенно.

– Отключаю каналы связи с планетолетом, – сказал вдруг Рей, не глядя на экран. – Они мешают мне в установлении контакта. Ты понял, Стив? Отключаюсь на некоторое время.

Стив беспокойно шевельнулся на своем экране.

– Подожди... – начал он, но экраны уже гасли один за другим.

Рей прижался лбом к иллюминатору внешнего обзора. Напряженно вглядывался в зеленую с красными разводами площадку, над которой, всего в нескольких десятках метров, неподвижно повисло дисковидное тело разведочной ракеты. Потом глаза его закрылись и голова бессильно упала на грудь.

– С ним произошло то же, что с тобой, Стив, – сказал Электронный Наставник. – Сначала галлюцинации, потом обморок. Когда он потерял сознание, я включил экран связи и возвратился.

– Это не обморок, – слабым голосом возразил Рей. – Скорее гипнотический сон. Они пытались загипнотизировать меня...

– Кто "они", Рей?

– Они... Чьи голоса мы слышали.

ЭН беспокойно шевельнулся на своем месте:

– Со стопроцентной вероятностью...

Его зеленый медальон засветился прерывисто в ярко.

– Со стопроцентной вероятностью, дорогой, – подхватил Стив, – вся эта чертовщина лежит за пределами твоих возможностей. Наших, впрочем, тоже, помолчав, добавил он.

Электронный Наставник поднял вверх указательный палец:

– Электромагнитные колебания любой частоты...

– Очевидно, мы имели дело не с электромагнитным полем, – тихо сказал Рей. – Это что-то другое. Может быть, биополе...

– Все поля имеют электромагнитную природу.

– Все известные, ЭН, для которых люди и создали теорию электромагнетизма. Но многое еще остается за пределами современной науки. Гравитация, например. Мы научилась воспроизводить ее искусственно, но природа ее по-прежнему неясна. То же самое и с биополями. Предполагается, что они должны существовать. А вот каковы их свойства, возможности...

– Помолчи, Рей, – посоветовал Стив. – Тебе еще не следует так много говорить. Помолчи и полежи спокойно. У нас достаточно времени, чтобы все, не торопясь, обсудить и принять решение.

Они втроем снова находились в центральном салоне своего планетолета. Рей лежал на диване. Стив и Электронный Наставник расположились поодаль в креслах. В салоне стало тихо. Лишь чуть слышный журчащий напев главного электронного мозга корабля доносился из-за полуотодвинутой двери, ведущей в коридор. Рей первым снова нарушил молчание:

– Надо известить Базу на Ганимеде, Стив. Сообщить о нашей находке. Кто знает, какие последствия она может иметь для человечества.

– Ты имеешь в виду последствия... контакта?

– Все дело в том, с чем мы столкнулись? Что это – ретранслятор в иную звездную систему или осколок давно кинувшего – "письмо", оставленное исчезнувшей цивилизацией нашей солнечной системы? Например, от братьев по разуму с Фаэтона?

– Или эпидемия галлюцинаций у земных космонавтов, – невинно заметил Электронный Наставник.

– Для любой записи нужна причина, дорогой, – усмехнулся Стив. – Если бы это произошло только со мной или только с Реем, тогда другое дело. Кого-то из нас надо было бы списать на Землю. А так получается, что причина в этом куске камня – там, в тысяче километров под нами. Я теперь начинаю думать, что и вышел-то я на него не случайно. А что? Могло сработать это самое биополе, – в Стив постучал себе указательным пальцем по виску. – Они знали, чего хотят, – добавил он, подмигнув Рею.

– Но ваши реакции различались, – сказал Электронный Наставник.

– Различались, – кивнул Стив. – Меня охватил страх, а его, – Стив указал на лежащего Рея, – любопытство. Но мы оба не успели по-настоящему вступить в контакт. Я – потому что сбежал сам, а он – потому что его увел ты.

– Я должен был так поступить, – возразил Электронный Наставник.

– Возможно... Хотя не со стопроцентной вероятностью. Устройство ото, скорее всего, предназначено для контакта с иным разумом. Едва ли это ловушка для наивных космонавтов. И если я прав, надо было выдержать весь сеанс связи до конца. Тогда, может быть, не осталось бы и болезненных последствий. Ведь в контакт мы вступали постепенно, а прерывали его очень резко...

– Ты, вероятно, прав, Стив, – заметил Рей, не поднимая головы. – Для меня этот контакт только начинался. Сначала голоса. Я их не понимал, но слышал все явственнее. Их было два – мужской и женский.

– Я слышал только женские, – вставил Стив.

– Вероятно, то была своего рода "настройка аппаратуры". Настройка на "твою волну", Стив, и на мою... Я стал догадываться, что воспринимаю эти голоса не слухом. Они звучали прямо в мозгу. Тогда я попытался их понять, и, кажется, начал понимать. Возникли какие-то странные зрительные образы. Я словно бы становился кем-то из моих собеседников и его глазами увидел другого. То была прекрасная женщина в легких, прозрачных одеждах. Грудь ее высоко вздымалась, в ее глазах я читал решимость, скорбь и огромное знание. Она что-то говорила мне, в чем-то хотела убедить... Я видел ее все ближе... А потом – сразу тьма, и я очнулся на этом диване.

– Я должен был так поступить, – повторил Электронный Наставник, но в его голосе уже не прозвучала прежняя убежденность.

– Все правильно, ЭН, – заметил после долгого молчания Стив. – И тем не менее...

– Тем не менее придется попытаться еще раз, – заключил Рей, поднимаясь с дивана. – Но сначала надо связаться с Базой на Ганимеде.

Оказалось, что это невозможно. И Ганимед, и Марс, и Земля не находились в зоне прямой радиовидимости. Их заслоняла громада Сатурна.

– Через трое земных суток станет возможна радиосвязь с Марсом, объявил Электронный Наставник, закончив необходимые расчеты.

– Что предпринимаем? – поинтересовался Стив.

– Пойду на установление контакта еще раз, – объявил Рей.

– Не одобряю это решение, – сказал ЭН.

– А что ты предлагаешь?

– Возвращение. Задача поиска выполнена. Остальное – космический мираж. Причина – утомление вашей психики.

– Почему же мираж возникает лишь возле глыбы, на которой сохранились следы искусственных сооружений?

– Вероятность искусственного происхождения...

– Помню: пятьдесят процентов. Либо – либо...

– Человеческий разум несовершенен и ненадежен. Легко утомляется и быстро выходит из строя. Программирование несовершенно. Его ощущения за пределами опыта иррациональны.

– Это тебе подсказывает твой собственный опыт, ЭН?

– Так говорится во множестве ваших книг, посвященных человеческому мозгу. Должен ли я верить им?

– Должен верить. Тем не менее возможности мозга еще далеко не раскрыты. Сейчас мы на пороге Неведомого. Тебе понятен смысл этого выражения?

– Конечно. Порог Неведомого – граница знания и незнания. Мы знаем, что третье кольцо этой планеты состоит из каменных обломков. Мы знаем также, что у этой планеты нет радиационных поясов. Значит, все ее излучения поглощаются веществом колец. И мы совершенно не знаем, Рей, какие дополнительные свойства приобрело это вещество, миллиарды лет поглощая заряженные частицы. И как оно может воздействовать на несовершенный и легко разрушаемый человеческий мозг.

– Справедливо, ЭН. Но ты говоришь об электромагнитных излучениях. Им противостоят наши защитные поля, достаточно надежные, как тебе хорошо известно. Сигналы же, принятые мозгом – моим и Стива, – нечто иное. Кстати, они свободно проникли сквозь защитное поле ракеты, но не были восприняты твоим электронным интеллектом. Это особый вид энергии, воздействующий только на человеческий мозг.

– Ты хочешь сказать, что мое программирование тоже несовершенно?

– Твое программирование превосходно, ЭН, но в природе, по-видимому, просто не существует единого способа объять необъятное. Что-то находится за пределами наших возможностей, что-то за пределами твоих. Но все вместе, сообща – мы, вероятно, владеем всем необходимым.

– Я должен буду снова лететь с тобой, Рей?

– Да.

– И ты по-прежнему хочешь осуществить высадку на эту глыбу?

– Если потребуется.

– От чего это будет зависеть?

– Прежде всего от того, удастся ли установить контакт.

– Контакт с чем?

– Ну, этого мы пока не знаем...

– С миражами, – подсказал Стив. – С миражами, которые возникают каждый раз, когда кто-нибудь из нас приближается в этой проклятой глыбе. С миражами, которые ты не в состоянии увидеть и понять, ЭН, потому что... Словом, все это пока научная гипотеза, дорогой. А гипотезы, как известно, бывают неправильные, правильные и научные. Научные надо проверять. Вывод: гипотезу Рея необходимо проверить. Я для этой проверки, по мнению Рея, не подхожу, значит, остаетесь вы с ним, вернее, остается он, потому что тебе будет отведена роль тормоза безопасности. Ты остановишь его в тот момент, когда он попытается приоткрыть дверь туда, откуда космонавты не возвращаются.

– Приоткрыть дверь... – медленно повторил Электронный Наставник. Нет. Этого нельзя делать. Теперь я уверен, хотя и не знаю почему. Вы называете это интуицией, но у меня не может быть интуиции. Только подсчитанная вероятность и прогноз. А для прогноза недостаточно данных.

– О чем ты? – спросил Рей, внимательно глядя на Электронного Наставника.

– Трудно объяснить словами. У меня есть особый индикатор самоутверждения, сопряженный с этим медальоном. – ЭН коснулся тонкими белыми пальцами зеленого медальона на груди. – Я не знаю, как это происходит, но... пока медальон включен, я ощущаю себя личностью, вероятно в чем-то подобной вам. Если его выключить – а иногда это происходит автоматически, при эмоциональных перегрузках, – я превращаюсь в машину очень совершенную электронную машину, но не более... Исчезает все, что, вероятно, я составляет содержание личности. Наступает удивительное спокойствие там, внутри, и я тогда способен только выполнять приказы точно, но бездумно. И вот при включенном медальоне я несколько раз улавливал какое-то странное излучение. Излучение опасности? Не знаю, что это такое. Оно не поддается... количественному анализу. Я не мог определить и источник. Может быть, все третье кольцо этой планеты. Может быть, какие-то его части. Но что-то такое существует...

– А раньше ты... не ощущал этого, ЭН?

– Когда раньше, Рей?

– До того, как мы появились в окрестностях третьего кольца.

– Нет.

– Когда ты уловил это впервые?

– При одном из полетов Стива. Это был его восьмой вылет к кольцу.

– В восьмом я чуть не зацепился за одну глыбу. Поникаешь, она повернулась, когда я проходил над ней.

– Ты этого не рассказывал, Стив.

– Мелочь... Ну царапнул бы корпус ракеты. Терранит немного покрепче всех этих трухлявых скал.

– Неизвестно, Стив. Мы ведь еще не разу не касались их.

– Видно невооруженным глазом. Я полетал над этим каменным лесом.

– И когда еще ты ощущал излучение опасности, ЭН?

– При ваших сближениях с глыбой миражей. Особенно отчетливо, когда Стив летал туда второй раз и хотел причалить. Я тогда предупредил об опасности.

– Помню. Я тотчас приказал Стиву возвращаться. А вчера тоже?

– Да. Очень отчетливо.

– Но почему ты не сказал?

– Приборы ничего но показывали. Ты мог мне не поверить. Я тоже стал сомневаться. Может, что-то было не в порядке со мной, как перед тем у Стива, а потом у тебя.

– Все это очень странно, – задумчиво сказал Рей. – Если к этому еще добавить выход из строя двух наших зондов...

– Или даже их исчезновение, – добавил Стив. – Ведь я так и не обнаружил своего первого зонда, а вы вчера не видели второго.

– Сами зонды никуда не могли деться, – махнул рукой Рей. – Глыба меняла ориентировку. Мы их разыщем при следующем полете. Почему они замолкли? Конструкция надежна я никогда раньше не подводила.

– Выясним... Если вернем их.

– Ты сомневаешься, Стив?

– Меня смущает эта чертова глыба, которая вдруг начинает разговаривать голосами, отдающимися прямо в мозгу. Может, прав наш Мудрец, и все это не более чем миражи, галлюцинация?

– Для них тоже должна быть причина.

– Она в нас самих, Рей. Ты отдал космосу без малого двадцать земных лет. И я около того. Срок годности серых клеток подходит к концу.

– Ерунда. Летают и много дольше.

– Смотря где, старик. Здесь мы с тобой в первопроходцах. Предки наши предпочитали обходить окрестности Сатурна стороной.

– Не было нужды, вот и обходили.

– Тоже не совсем точно, шеф. Нужда была. Лет сто с лишним назад экспедиции сюда направлялись... Но неудачно... Так, что ли, Мудрец?

Зеленый медальон на груди Электронного Наставника засветился ярче, когда ЭН заговорил:

– Как всегда, ты прав, Стив. Несколько экспедиций к Сатурну в начале прошлого века действительно окончились катастрофами. Причины катастроф остались не выясненными. Но корабли были несовершенные, на примитивном ядерном горючем. Защитных полей не имели. У космонавтов не было нынешнего опыта космической навигации.

– А у нас он теперь есть, – пробормотал Стив. – Особенно внутри кольца. Поэтому останемся оптимистами, тем более что иного выхода нет...

– Мне не нравится твое настроение, Стив, – резко сказал Рей. – Возьми себя в руки. Осталось недолго. Завтра последний разведочный полет – и возвращаемся на Базу.

– Есть взять себя в руки перед последним полетом, – сказал Стив, поднимаясь. – Бели я правильно понял, совет окончен и можно идти спать.

Уже два с половиной часа планетолет МП-112 висит неподвижно над годным сфероидом третьего кольца. Отсюда, с высоты ста пятидесяти километров, детали структуры кольца почти неразличимы. Лишь сфероид выделяется бледным голубоватым пятнышком на светлой серебристо-медовой поверхности, пронзающей черноту космоса.

Стив переводит взгляд с иллюминатора прямого обзора на экраны связи. На одном – кабина разведочной ракеты. Две головы почти рядом. Голова Рея наклонена вперед. Глава закрыты. Узкий подбородок упирается в грудь. Морщины вокруг глаз и плотно сжатых губ углубились и кажутся еще более резкими. Рядом широкое бледное лицо, обрамленное золотистой бородкой. Неподвижные круглые глаза. На устремлены с экрана прямо на Стива. Вот губы его шевельнулись. Электронный Наставник хотел что-то сказать и не сказал. Повернул голову, взглянул на Рея, потом – куда-то в сторону. "Смотрит в иллюминатор прямого обзора", – понял Стив и тоже перевел взгляд на второй экран. На втором экране то, что ЭН видит сейчас в иллюминаторе. Иссеченная глубокими трещинами зеленоватая скальная поверхность. Слева от нее узкий уступ-полка, словно сложенный из геометрически правильных плит, плотно прилегающих друг к другу. Над уступом прямоугольное отверстие, и в его глубине что-то похожее на ступени.

"Этого же не было, – мелькает в голове Стива. – Или проклятая глыба все время меняет положение? Откуда взялось отверстие и куда оно ведет?"

– Что там еще за дырка, ЭН? – спрашивает Стив, не глядя на центральный экран.

– Углубление, ведущее внутрь глыбы, – спокойно отвечает в центрального экрана ЭН. – Оно было на одной из твоих голограмм, но в ином ракурсе. А теперь ракета стабилизировалась точно напротив него.

– Расстояние?

– Пятьдесят пять метров.

– А если подойти чуть ближе?

– Нет.

"Упрямый черт, – думает Стив. – Можно спокойно подойти еще метров на тридцать ближе, и тогда удастся заглянуть внутрь".

Но он молчит. Управление ракетой Рей поручил ЭНу и попросил Стива не вмешиваться. Интересно, что "видит" сейчас сам Рей? Он в трансе уже больше часа.

– Как его самочувствие? – спрашивает Стив, сердито взглядывая на Электронного Наставника.

– Сейчас пульс и дыхание нормальные. Кровяное давление тоже. Несколько минут назад пульс резко ускорился, но потом вернулся к норме. Энцефалограмма свидетельствует о напряженной работе мозга.

– Подождем еще?

– Конечно. Он приказал не будить его без крайней необходимости.

– Не нравится мне все это, – ворчит Стив, но так тихо, что ЭН не слышит.

Проходит еще час. Рей продолжает сидеть без движения. ЭН ритмически переводит взгляд с приборов, фиксирующих состояние Рея, на экраны связи и иллюминатор. Наконец Стив не выдерживает:

– Не пора ли кончать этот сеанс, Мудрец?

– Нет.

– Я начинаю опасаться за него.

– Его физическое состояние в норме, и энцефалограмма не показывает нарушений. Мозг продолжает напряженно работать.

– Сколько это может продолжаться, черт побери!

ЭН на экране молча пожимает плечами и демонстративно отворачивается к иллюминатору.

– Снаружи ничего нового? – спрашивает спустя несколько минут Стив.

– Ничего.

– Как защитное поле?

– В порядке.

Неразговорчив же сегодня Электронный Мудрец. Собственно, так и должно быть, и Стив на его месте, наверное, вел бы себя так же. "На его месте!" Стив даже подпрыгивает при этой мысли. Получается, что они взаимозаменяемы? Он, Стив, знаменитый космонавт, отдавший двадцать лет жизни покорению Космоса, и этот золотобородый манекен, набитый интегральными схемами, кристаллами и проволокой. В сущности, сегодня Рей поручил ему даже более ответственную функцию, чем Стиву. И право решать теперь у него, а не у Стива. И все оттого, что Стив позорно струсил тогда у этой проклятой глыбы. Не понял, в чем дело, переругался в сбежал. Хотя в чем дело, непонятно и сейчас. Одна гипотезы. А гипотезы, как известно, бывают правильные, неправильные в научные. Научные – это Рея, неправильные – его, Стива, а правильные – конечно, у Электронного Мудреца. Они среднее арифметическое из всего, чем его набили. В данном случае Мудрец полагает, что ничего реального нет, что два космических аса споткнулись на собственных галлюцинациях. Если это так, значит, все вокруг сплошная бессмыслица, но Мудрец принимает в ней активное участие и не хочет ее прервать. С ума можно сойти от всего этого! Куда проще вести разведочную ракету над каменным лесом третьего кольца. И надо же было ему наткнуться на эту проклятую глыбу. Как все было бы легко и просто без нее. Ведь в конце концов, если даже Рей и "разгрызет" эти голоса, где критерий объективности его оценки? Сама глыба? Но кто отыщет ее снова в бесконечном океане каменных обломков? Тут и сотни электронных мудрецов не помогут. Что же это, как не погоня за призраком. Нет, на на месте Рея...

– Внимание, Стив, он пробуждается... Голова Рея на экране шевельнулась. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. ЭН дает ему какие-то таблетки, но Рей отрицательно трясет головой. Протягивает руку к пульту управления. Он что-то говорит, и Рей, видимо соглашаясь, кивает в ответ. Картина на второй экране начинает меняться. Разведочная ракета медленно обходит вокруг глыбы. Стив узнает знакомые очертания. Вот эти проклятие формы, похожие на развалины. Но рядом что-то новое. Правильная воронка, совсем свежая. След удара? Может быть, метеорит? Он готов поручиться, что ее раньше не было. Что еще за чертовщина? Воронка привлекла и их внимание. Она надолго остается в поле зрения.

– Что там такое, Рей?

– Терпение, Стив... Пока все идет превосходно. На Земле тебе уже обеспечено бессмертие.

Голос у Рея какой-то странный. Словно надтреснутый. Может быть, это помехи? Они явно усиливаются. Даже изображения стали нечеткими.

– Как там защитное поле, Рей?

– В порядке.

Это ответил ЭН. Рей занят сейчас глыбой. Интересно, почему он упомянул о бессмертии? Хотел сострить? Ему не свойственно...

Поле зрения на втором экране снова начинает смещаться. Развалины и воронка исчезают, открывается довольно широкая зеленая площадка. На ее краю еще одна воронка. Тоже совсем свежая. Уж ее-то наверняка не было. Стив собирался причалить к этой площадке и внимательно осмотрел ее.

– Слушай, Рей, кажется, что на этой проклятой глыбе появилось кое-что новое.

– Две воронки? ЭН утверждает, что их нет на голограммах.

– Второй определенно не было, Рей.

– Значит, метеорит. Может быть, глыба поэтому потеряла ориентировку относительно плоскости кольца.

– Что вы еще разыскиваете?

– Твои зонд. Его нигде не видно.

– Черт с ними! Возвращайтесь. Защитное поле у вас должно быть уже на пределе.

– Надо взять пробы минералов. Если не найдем твоих зондов, придется напускать еще один или высаживаться.

– А что с голосами? Ты их уже не слышишь?

– Сейчас нет. Это их "устройство", видимо, израсходовало весь запас энергии и теперь должно снова зарядиться. Но я узнал поразительные вещи, Стив.

– Воображаю...

– Даже вообразить не можешь. Это были голоса фаэтонцев.

– Фаэтонцев?

– Они, конечно, называла себя иначе. Они жили на пятой планете, которую мы окрестили Фаэтон. Понимаешь, этот Савченко был прав.

– А теперь?

– Что теперь?

– Где они теперь?

– Нигде. Их прах давным-давно рассеян по Вселенной. Как и сама их планета. Фаэтон погиб около двух миллиардов лет назад. И они все вместе с ним.