Текст книги "Русичи"

Автор книги: Александр Красницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Русичи

Князь Святослав

ПРОЛОГ

зенькое оконце пропускало в келью совсем немного света. Старик подслеповато щурился, с трудом разбирая выцветшие строчки. Совсем ветхой стала книга, давно пора бы перебелить её на чистых листах пергамента[1]1
  Пергамент – тонкая выделанная кожа, которая использовалась в древности вместо бумаги.


[Закрыть], да всё руки не доходили. Смутные наступили времена: то князья между собой воюют, то смерды бунтуют, то степняки набегают из Дикого Поля на порубежные деревни. Не случалось подобного при первых киевских князьях, Олеге Вещем и Игоре Старом. И при князе-витязе Святославе не было. Сам походами в дальние земли ходил, а на Руси было тихо. Древние сказания нынешним князьям как бы в укор, а кто укоры любит? Давненько никто не заказывал списки со старой летописи. А тут вдруг счастье привалило: приехал в монастырь молодой переяславский князь Владимир Мономах, попросил для себя летопись с самого начала переписать. И смышлёного отрока прислал, разумеющего книжную науку. Сам-то летописец дряхлым стал, пальцы дрожат, гусиное перо не слушается, а переписать книгу – труд великий.

Так и работали вдвоём. Летописец медленно диктовал, сверяясь со старым списком, а отрок проворно вычерчивал на пергаменте чёрные квадратные буковки, словно бусинки нанизывал на нитку.

За полтора месяца переписали всю старину, от сотворения мира до княгини Ольги. Сегодня о князе Святославе рассказ.

– «Когда князь Святослав вырос и возмужал, – нараспев читал старец, стал он собирать много воинов храбрых. И легко ходил в походах, как пардус[2]2
  Гепард, охотничий зверь, который славится быстротой и бесстрашием.


[Закрыть], и много воевал. В походах же не возил за собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко порезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так и ел. Не имел он и шатра, но спал, подстелив потник, с седлом в головах. Такими же были и все прочие воины его. И посылал в иные земли со словами: „Иду на вы!“».

Отрок положил гусиное перо, пошевелил занемевшими пальцами.

– Пиши, пиши, – несердито поторопил старик, – зимний день короток!

– Пишу, отче!

– «В лето шесть тысяч четыреста семьдесят третье[3]3
  964 по современному летоисчислению.


[Закрыть] пошёл Святослав в землю вятичей и спросил: „Кому дань даёте?“ И сказали вятичи: „Хазарам…“».

Летописец замолчал, пододвинул книгу ближе к свету.

– Что ещё писать о земле вятичей? – поднял голову отрок.

– Ничего больше в старом списке нет, и ты не пиши, – помедлив ответил летописец. – Но старики вспоминали, что будто так было…

1. ГДЕ ВЯТИЧИ?

еликими лесами покрыта земля вятичей.

Тянулись вятичские леса от Оки-реки до самой Волги.

И за Волгой тоже были леса, но обитали там люди уже не славянского племени. А вятичи были славянами, хоть не признавали власти киевского князя и жили от других славянских племён как бы отдельно.

И дальше бы они так жили, но в 964 году князь Святослав начал свой поход на восток. Ладьи княжеского войска поплыли по Оке, великой реке вятичей.

Тянулись по берегам нескончаемые леса. Медно-красные сосны над песчаными обрывами, как воины в строю. Ветер тревожно гудел в ветвях, швырял в светлую окскую воду сосновые шишки.

Вечерами на берег выходили медведи. Вытягивая лобастые головы, смотрели на ладьи и прятались в кустах, напуганные рёвом боевых труб и плеском множества вёсел.

Проносились над водой громкоголосые птичьи стаи.

В омутах плескалась богатырская рыба-сом.

Кабаны проворно перебегали зелёные лужайки.

Земля вятичей щедро являла путникам свои богатства, обилие зверя, птицы и рыбы. Не видно было только людей, населявших её. Избы на берегу стояли пустыми, рыбачьи челны унесены в овраги и укрыты под кучами хвороста. Дороги, ведущие вглубь леса, перегорожены завалами из подрубленных деревьев. Наверно, вятичи не ждали добра от княжеского войска и спрятались в укромных местах. Но они были где-то близко: над лесом то и дело поднимались столбы чёрного дыма, предупреждая об опасности.

Лёгкие сторожевые ладьи, далеко опередив большие суда, крались возле самого берега, сворачивали в устья речек и ручьёв, останавливались у пустых деревень. Дозорные ратники взбирались на высокие деревья и подолгу обозревали окрестности. Возвращаясь к княжеской ладье, они виновато разводили руками:

– Нет людей, княже!

Святослав недовольно хмурил брови. Задумано великое дело, поставить под власть Киева обширную и многолюдную землю вятичей, чтобы они, сообща с другими славянскими племенами, крепили державу и давали отпор врагам. А врагов у Руси было много. Из Дикого Поля нападали кочевники-печенеги, разбойничали на границе. Хазары оседлали устье великой реки Волги, мешали русской торговле с восточными странами. А за тёплым морем притаились коварные византийцы, их император мечтал поставить Русь под свою руку. Пришло время показать им силу Руси!

Могучее войско двигалось за князем Святославом, и не было силы, способной ему противостоять. Но непонятное исчезновение вятичей нарушало замыслы князя. Кого здесь побеждать? Медведей, что ли?

Князь Святослав был молод, но давно уже познал строгие законы войны. Первый свой поход он совершил трёхлетним мальчиком. Лесные жители-древляне убили его отца, киевского князя Игоря Старого, и единственный сын должен был мстить.

На широкой поляне сошлись два войска – киевское и древлянское. По обычаю, сражение начинал князь, и маленький Святослав метнул копьё. Копьё упало на землю возле самых ног коня, потому что непосильно тяжёлым оказалось для мальчика боевое оружие, но воеводы закричали:

– Князь начал битву! Последуем, дружина, за князем!

И ринулись вперёд отважные киевские дружинники и победили древлян, и восславили киевляне нового воителя за землю русскую – князя Святослава Игоревича…

Много было потом сражений и походов. Всё легче и легче казалось князю Святославу боевое копьё. Уже не находилось храбрецов, которые осмелились бы выйти против него на поединок. Седобородые воеводы со вниманием слушали советы молодого предводителя, признавая его воинскую мудрость. Имени князя Святослава стали бояться враги. Он совершал с дружиной стремительные переходы, неожиданно обрушивался на врага и неизменно побеждал.

Но нынешний поход начинался неудачно, вятичи уклонялись от встречи. Снова и снова князь Святослав посылал вперёд сторожевые ладьи:

– Возьмите языка! Узнайте, где искать вятичских старейшин!

Но вятичи будто растворились в своих немеренных лесах.

Вечерами, собираясь на берегу возле костров и прислушиваясь к таинственным шорохам леса, воины шептались о неуловимых лесных жителях, которые будто бы умеют превращаться в диких зверей.

«Может медведи, которые выходили к реке, и есть заколдованные вятичи? Надо принести жертвы Перуну[4]4
  Перун – древнерусский бог грома и молнии, главный из языческих богов.


[Закрыть], чтобы он расколдовал лесных людей и отдал нам в руки!»

Старый воевода Свенельд, служивший и отцу Святослава – князю Игорю, и матери его – княгине Ольге, посоветовал высадить на берег конную дружину и углубиться в лес. Как видно, вятичи без сожаления покидают свои деревни, но есть у них священные места – капища, где стоят деревянные идолы. Вятичи весьма почитают идолов и не отдадут их без боя. Важно только найти такое капище, вятичи сами сбегутся отовсюду, чтобы защитить своих богов, и тогда можно поговорить со старейшинами.

– А с дружиной меня пошли, княже, или какого-нибудь другого воеводу, – закончил Свенельд. – Так будет ладно…

– Сам пойду с дружиной в лес! – решил Святослав.

Воевода склонил голову, повинуясь княжеской воле.

2. АЛК ИЗ РОДА СТАРОГО СМЕДА

троку Алку было столько лет, сколько пальцев на трёх руках и ещё два года. Он не достиг возраста взрослого мужчины, но и мальчиком его в деревне уже не считали. Старейшина рода Смед вручил юноше длинный прямой нож и колчан с боевыми стрелами; стрелы были длинные, тяжёлые, с железными наконечниками и с родовыми знаками на чёрных древках, с чёрными же перьями.

Печенег Пур, который пас родовое стадо на лугах за речкой Смедвой, хотел подарить Алку кривую саблю, но старейшина велел повременить. Носить меч или саблю полагалось только взрослому мужчине, а Алк ещё отрок. Таков обычай.

Алк не обиделся на старого старейшину. Не по своему нерасположению он не разрешил взять саблю, а по обычаю. Обычаями род держится…

А дружить с Пуром старейшина запретить не мог. Печенег научил Алка лихо скакать на коне и разговаривать на печенежском языке. Не многие взрослые это умели.

До торжественного обряда посвящения в воины Алк жил не с родителями и младшими братьями, а в особой избе на краю деревни, с такими же, как он сам, отроками. Через год, достигнув полного совершеннолетия, Алк получит саблю, построит собственную избу и будет сидеть на совете со взрослыми мужчинами. Пока же ему лишь доверяют сторожить ночью деревню и ходить в цепи загонщиков на охоте.

В здешние места род Смеда переселился не очень давно. Безымянную речку, возле которой построили деревню, люди назвали по имени старейшины Смедвой.

Алк гордился, когда незнакомые охотники, расспросив, кто он такой и из какого рода, уважительно отзывались о старом Смеде. И он ещё гордился, что на земле его рода было капище.

Уже на памяти Алка пожар спалил старую Священную Рощу, где обитали родовые боги. Люди вынесли из огня деревянных идолов и поставили их на пологом холме возле самой деревни. Старейшины соседних родов стали собираться у очага Смеда, чтобы обсудить общие дела и принести жертвы богам. Получалось, что Смед вроде бы старший над всеми старейшинами.

Едва донеслись слухи о походе князя Святослава, старейшины многих родов пришли к Смеду. О чём они говорили на совете, Алк не знал, потому что даже многие взрослые мужчины не были допущены в избу. Но по обильным жертвам, принесённым в тот день богам, можно было догадаться, что вятичам угрожает большая опасность. Разве иначе зарезали бы на капище двух чёрных быков?

Но вечером старейшина Смед сам пришёл к отрокам. Присел на скамью возле очага, провёл ладонью по седой бороде, промолвил тихо:

– Слушайте со вниманием, отроки. В нашу землю вошёл князь Святослав с войском, бесчисленным, как деревья в лесу, и все воины его одеты в железные рубахи и железные шапки. Люди спрячутся в лесу, чтобы Святославу не с кем было сражаться и чтобы он поскорее миновал нашу землю. А вы пойдёте к Оке-реке и будете смотреть за войском князя. Для такого дела нужны зоркие глаза и быстрые ноги – как у вас, отроки…

После захода солнца юные сторожа покинули деревню.

Неслышно ступали их ноги в мягких башмаках-поршнях.

Руки осторожно раздвигали кусты.

Стройные тела юношей легко проскальзывали между стволами деревьев.

Только старейшина Смед знал, куда повели их лесные тропы.

Утром Алк был уже в назначенном месте, на высоком берегу реки. Он скинул с плеч кафтан из толстой кабаньей кожи и остался в одной рубахе, перепоясанной узким ремешком. Кожаные кафтаны вятичи носили в лесу, чтобы уберечься от колючек и острых сучьев, а здесь, возле реки, кусты были мягкими, ласковыми.

Тихо несла под обрывом свои воды кормилица Ока, общее владение вятичского племени. Но тревога ощущалась и здесь. На речном просторе не было видно рыбачьих челнов, а в деревне, на другом берегу – обычного утреннего оживления. Словно вымерло всё вокруг, даже птицы примолкли.

Алк сел за кустом, положил под правую руку колчан со стрелами, под левую – лук и приготовился ждать.

Ждать охотники-вятичи умели. Порой приходилось целый день сидеть в засаде неподвижно и безмолвно, потому что сторожкого зверя могло спугнуть любое неловкое движение, шевеление ветвей, даже негромкое поскрипывание стрел в колчане. Малейшая неосторожность обрекала охотника на неудачу.

Солнце стояло прямо над головой, когда из-за поворота реки выскользнули чужие ладьи. Алк не сразу заметил их, потому что ладьи не выплывали на быстрину, а будто крались у самого берега.

Ладья с хищно поднятым носом проплыла совсем близко. Воины в кольчугах и остроконечных шлемах мерно взмахивали вёслами. Гребцы были опытные: ни плеска, ни скрипа уключин. Только за кормой шипит вспененная вода.

Метнулся в кусты дикий кабан. Затрещали ломаясь сухие ветви.

Ладья остановилась, тихо покачиваясь на волне.

Бородатый воин, сидевший возле кормового весла, долго всматривался из-под ладони в заросли кустарника. Потом, успокоившись, махнул рукой гребцам. Вёсла без плеска опустились в воду.

Проплыла вторая сторожевая ладья, третья, четвёртая и со всех ладей воины внимательно осматривали берег. Но Алк ничем не выдал себя и сторожевая застава князя Святослава уплыла вниз по реке.

Из-за того же поворота показалось сразу множество больших ладей, они заполнили реку от берега до берега. Блестели на солнце доспехи и оружие. Колыхались на ветру разноцветные стяги. Овальные щиты краснели на чёрных просмолённых бортах, как перевёрнутые языки пламени.

Так вот оно какое войско князя Святослава!

Алк никогда не видел сразу такого количества воинских ладей. Он пробовал считать, загибая пальцы, но скоро бросил это бесполезное занятие. Голова судового каравана уже уползла вниз по реке, а из-за поворота выплывали новые и новые ладьи и, казалось, что им нет конца.

Алк подумал, что старейшины поступили правильно, спрятав людей в лесных убежищах. Сражаться с князем Святославом бесполезно: воинов у него действительно больше, чем деревьев в лесу.

Потом проплыли широконосые суда с высокими бортами из досок – насады. Алк расслышал приглушённое ржание, глухие удары копыт по дереву, а когда насады приблизились, разглядел сверху лошадиные головы.

Конница!

Значит, здесь княжеская дружина, а в других ладьях пешие ратники. Надобно предупредить старейшину Смеда. Вятичи не знали, что судовой караван везёт лошадей. И ещё надо выяснить место ночлега. Алк решил бежать за ладьями до вечера, чтобы узнать это. Осторожно упятился из кустов в лес, побежал, пригнувшись, вдоль берега, невидимый с реки.

То и дело преграждали путь овраги, во множестве спускавшиеся к реке. Но судовой караван двигался медленно и Алк, спрямляя изгибы реки, бежал наравне с первыми ладьями.

В лесу к Алку присоединились ещё два отрока. Они сразу признали его за старшего. Алк первым заметил ладьи, а потому имел право распоряжаться. Так поступали вятичи на охоте: охотник, первым увидевший зверя, вёл за собой всю облаву. А война и облавная охота – разве не одно и то же?

Молодые вятичи послушно бежали за Алком, пережидали в лесу, пока он подкрадётся к берегу и своими глазами увидит ладьи, и снова устремлялись вперёд, услышав условный свист.

Алка переполняла гордость. Кто из юношей не мечтает стать вождём на войне?

Длинны июньские дни, но и они имеют конец. На реку опускались сумерки. Поползли из оврагов, растекаясь по воде, сизые полосы тумана.

В голове судового каравана протяжно запела труба.

Ладьи нетерпеливо причаливали к берегу. Воины высаживались на большой луг, ограждённый с двух сторон оврагами; дальний от реки конец луга упирался в непроходимую лесную чащу.

Алк удивился опытности воевод князя Святослава. Как они, чужие в этих краях, сумели сразу найти самое удобное и безопасное место для ночлега? Откуда они узнали, что именно здесь всегда останавливались осторожные болгарские купцы[5]5
  Волжская Болгария – государство на Средней Волге, существовавшее в Х – первой половине XIII вв.


[Закрыть], приплывавшие с Волги? Может, по следам старых кострищ, черневших среди травы? Но ведь кострищ снизу, с воды не видно…

Алк забрался на высокое дерево, притаился среди листвы. Воинский стан князя Святослава был перед ним, как на ладони. Воины копошились на лугу, как муравьи, и Алк не сразу уловил в их беспорядочном движении какой-то смысл.

От толпы отделились дружинники с длинными копьями в руках и редкими цепями встали у оврагов, словно живым частоколом оградили стан от посторонних. К опушке леса поехали всадники.

Взметнулись стяги на длинных жердях и толпа возле них была гуще, чем в иных местах. Наверно, там остановились воеводы со своими телохранителями.

Задымились, запылали костры.

Воины неторопливо прохаживались между кострами, проносили на плечах туши кабанов и баранов, складывали на землю доспехи. Свои длинные копья они вонзали древками в землю, и вскоре луг стал походить на колючее жнивье.

Но где сам князь Святослав?

Алк никак не мог понять этого.

В стане не было нарядных шатров, где обычно ночевали знатные люди. Воины укладывались спать прямо на землю, на звериные шкуры или попоны, а под головы подкладывали сёдла. Не видно было и медных котлов для приготовления пищи. Воины разрубали мясо ножами, нанизывали на прутья и жарили над костром, каждый для себя. Даже по одежде невозможно было понять, кто из них воевода, а кто простой ратник. Все в длинных белых рубахах, на ногах – кожаные сапоги. И оружие одинаковое: прямые обоюдоострые мечи, копья, боевые луки из упругих турьих рогов[6]6
  Тур – древний бык с длинными, загнутыми вперед рогами; из рогов тура изготовляли дальнобойные воинские луки.


[Закрыть], топоры-секиры, тяжёлые медные булавы.

В подчёркнутой одинаковости войска было что-то необычное и грозное. Будто сказочное боевое братство, о котором рассказывали зимними вечерами старики.

Алк подумал, что искать князя Святослава среди одинаково одетых вооружённых воинов бесполезно. Каждый из них мог казаться князем!

Ночь опустилась на окские берега.

Пламя костров медленно опадало, будто растворяясь в углях, а угли затягивались серым пеплом. Затихали голоса на лугу. Только сторожевые ратники изредка перекликались:

– Слу-у-ша-а-ай!..

Воинский стан князя Святослава засыпал, доверившись бдительности ночной стражи…

Алк спустился с дерева, нашёл между корневищами глубокую яму и прилёг на песок. Завтра предстоял нелёгкий день, надо набраться сил. А его товарищи побежали через ночной лес, повторяя про себя слова, которые нужно было в точности донести до старейшины Смеда:

«Войско князя Святослава ночует возле Оленьих оврагов. Воинов и ладей очень много и кони тоже есть. Завтра Алк пойдёт следом за войском».

3. ЧЁРНАЯ СТРЕЛА

роторённую дорогу, уводившую в лес, нашёл десятник Кара. Следы копыт и глубокие борозды от саней-волокуш были на ней ещё свежими. Значит, по дороге совсем недавно ездили люди и перевозили тяжести.

Обрадованный десятник поспешил к князю, потому что каждому, кто найдёт следы вятичей, была обещана награда – серебряная гривна[7]7
  Гривна – шейный обруч из серебра, служивший украшением; гривнами называли в Древней Руси также слитки серебра, заменявшие деньги.


[Закрыть].

Вскоре княжеская дружина углубилась в лес.

Святослав торопился: вятичей нужно застать врасплох, чтобы они не успели убежать из своих домов. А в том, что дорога вела к какой-то большой деревне, сомнений у князя не было.

Вековые сосны вплотную придвинулись к дороге, огромные сосновые лапы сомкнулись над головой, загораживая небо. Было сумрачно и тревожно, будто по дну глубокого оврага ехали всадники. Копыта коней скользили на влажной земле. На дорогу выскочил заяц, замер на мгновение и испуганно метнулся в кусты.

Кара, ехавший со своим десятком впереди дружины, вскинул было лук, но косого и след простыл, исчез в зарослях. «Напугал, непутёвый…» облегчённо вздохнул десятник и откинулся в седле.

Дорога обогнула холм и вдруг исчезла под завалом из могучих сосновых стволов. Ветви завала переплелись – колючие, угрожающе растопыренные, непреодолимые ни для конного, ни для пешего. И обойти завал было нельзя: одним концом он упирался в склон холма, другим – в частый ельник.

Спешенные дружинники бросились на завал яростно и дружно, как на штурм вражеской крепости. Взметнулись острые железные крючья, с глухим стуком вонзаясь в дерево. Десятки рук тянули верёвки. Стучали топоры, обрубавшие ветки. Крики, скрежет, треск ломающихся веток, глухие удары падавших на землю сосновых стволов…

Не прошло и получаса, как сквозь разбросанный завал проехали первые всадники.

Потом был ещё один завал, но не такой большой, да и строили его вятичи небрежно, торопливо, подрубая только деревья, стоявшие возле самой дороги. Сосны лежали в завале не острыми вершинами вперёд, а как попало. Через такой завал продраться было нетрудно, и дружина почти не задержалась.

Впереди посветлело. Видно, недалеко был конец леса.

Дружинники заторопили коней, оживились. Лучше уж бой, чем этот поход в неизвестность через дремучий лес. В бою всё просто: вот он – враг, а вот – верный меч в руке и побратимы-товарищи, плечо в плечо, рядом!

Но поперёк дороги – ещё один завал, невысокий, неровный, не завал даже, а так, несколько подрубленных деревьев. Десятник Кара, красуясь серебряной шейной гривной, подъехал к нему без боязни. Да и чего бояться? Если вятичи отдали без боя большие завалы в лесу, зачем им устраивать засаду здесь, возле малого завала?

Звон спущенной тетивы, похожий на мгновенно оборвавшееся жужжание шмеля, был неожиданным. Длинная чёрная стрела пронзила горло десятника, угадав прямёхонько в вырез кольчуги.

А вокруг была тишина. Не слышно было ни торжествующих криков, которые обычно сопутствуют удачному нападению, ни топота убегающих ног, ни даже шелеста листвы на придорожных кустах, и невозможно было понять, откуда и кем пущена стрела.

Дружинники осыпали завал стрелами, кинулись, выставив копья, на придорожные кусты. Островерхие шлемы замелькали между деревьями, удаляясь. Но лес был безмолвным и пустым, и только распростёртое на дороге тело десятника Кара немо свидетельствовало, что звон тетивы не почудился дружинникам, что неизвестный враг нанёс смертоносный укол и, как змея, уполз без следа…

Подъехал князь Святослав, молча снял шлем, поклонился павшему товарищу. Ему подали стрелу, поразившую десятника – длинную, с чёрным древком и чёрным оперением. По зазубренному наконечнику красными бусинками скатывалась кровь. Первая кровь похода.

Князь протянул стрелу воеводе Свенельду:

– Глянь-ка! Зарубки на древке, а рядом будто косой крестик. Меченая стрела! По этой стреле будем искать с вятичей дикую виру![8]8
  Вира – штраф за убийство, который платили серебряными гривнами; если убийцу не находили, то община, на земле которой произошло убийство, сообща платила князю дикую виру.


[Закрыть]

Широкая и светлая поляна, круглая, как блюдо, была со всех сторон окаймлена синеватой гребёнкой леса. Среди сочной луговой зелени кое-где чернели полоски пашни. Причудливо петляла речка, заросшая кустами ивняка. Привольное здесь место, обжитое. За речкой вятичская деревня притаилась. Бревенчатые избы закопаны до половины срубов, крыши плоские, выложенные дёрном. Только на отшибе одна изба побольше других, и окружал её частокол из заострённых кольев.

Воевода Свенельд повелительно взмахнул рукой.

Сотня дружинников на гнедых конях с гиканьем и свистом пронеслась к деревне, охватывая избы полукольцом. Но деревня была пуста, только ветер покачивал двери покинутых изб. Опять неудача?

К князю Святославу подъехал дружинник из бывшего десятка Кара, прокричал торжествующе:

– Там идолы, княже! Капище!

За деревней, возле берёзовой рощи, торчал могучий дубовый столб, потемневший от времени и непогоды; на высоте человеческого роста в него были всажены устрашающие кабаньи клыки, а венчался идол подобием головы, грубо вытесанной топором. Земля перед большим идолом была обильно полита кровью жертвенных животных, почернела и запеклась, как кострище. Рядом стояли идолы поменьше, тоже тёмные, щелястые, зловещие.

Капище было окружено забитыми в землю кольями, на которых белели черепа животных – быков, баранов, свиней. Только медвежьих и кабаньих черепов не было на ограде. Лесных зверей вятичи почитали почти что наравне с идолами, вылепленными из глины медвежьими лапами украшали свои избы.

Ни один дружинник не ступил на священную для вятичей землю капища. Так приказал князь Святослав, посоветовавшись с воеводами. Чужих богов обижать нельзя. Чужие боги могут жестоко отомстить за обиду. Вятичи тоже не простят пришельцам, если они нанесут ущерб святыне. А князь Святослав надеялся сойтись со здешними старейшинами на мире, а не на войне. Хоть далеко земля вятичей от Киева, но люди в ней не чужие, одного с другими славянами языка и племени.

И деревню князь не велел трогать, выбрал место для стана поодаль, посередине поляны.

Как всегда в чужой земле, воины вырыли вокруг стана глубокий ров, поставили на краю частокол из заострённых кольев, сколотили деревянные мостки, чтобы самим можно было быстро выбежать в поле. Вечером они загнали коней в ограду и сами укрылись в стане, как в крепости. Только копья сторожевых ратников тихо покачивались над частоколом.

Ночь прошла спокойно. Перед рассветом сторожевым ратникам почудилось шевеление за рвом. Там скользили какие-то неясные тени, слышались приглушённые голоса.

Известили князя. Он долго стоял у частокола, вглядывался в предрассветный сумрак и, угадав присутствие в поле множества людей, удовлетворённо рассмеялся: хитрецы-вятичи собрались-таки к своему капищу!