Текст книги "Империя ГРУ. Книга 1"

Автор книги: Александр Колпакиди

Соавторы: Дмитрий Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Рождение советской военной разведки
(1917–1921 гг.)

Захватив власть в результате октябрьского, 1917 г., переворота большевики столкнулись со многими трудностями, в том числе и с развалом армии. К концу 1917 г. разложение царской армии приняло лавинообразный характер. Солдаты с фронта дезертировали целыми подразделениями, буквально понимая выдвинутый большевиками лозунг «Долой войну!»

Сначала Ленин и его соратники шли на поводу у населения России, уставшего от кровопролитной войны. Но в то же время они понимали, что для удержания власти им необходимо сохранить в своих руках многие рычаги управления страной и особенно вооруженными силами. Поэтому, реорганизуя руководящие органы старой армии, они оставили в составе преемника военного министерства – Народного комиссариата по военным делам – Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). Последний же включал Отдел 2-го генерал-квартирмейстера, являвшийся центральным органом разведки и контрразведки вооруженных сил России. Так что созданная к концу 1918 г. советская военная разведка в полной мере может считаться правопреемницей органов дореволюционной армейской разведки.

Приступая к рассказу об организации первых структур советской военной разведки, необходимо отметить, что до самого последнего времени практически не было работ, посвященных данной теме. И лишь совсем недавно увидели свет публикации Михаила Алексеевича Алексеева и Валерия Яковлевича Кочика, в которых период создания советской военной разведки получил наконец должное освещение. Поэтому тем, кто заинтересуется этим временем и захочет узнать о нем более подробно, рекомендуем обратиться к публикациям данных авторов.

После Октябрьской революции сотрудники ГУГШ были поставлены перед выбором: бастовать по примеру служащих других учреждений или продолжать работать, сохранив военный аппарат. Общее собрание служащих ГУГШ, большинство из которых составляли проэсеровски настроенные писари, постановило: «работу продолжать и всем начальникам оставаться на местах». Однако не все начальники этого хотели. Возглавлявший ГУГШ генерал В. В. Марушевский отказался сотрудничать с новой властью. Тогда во главе ГУГШ стал генерал-квартирмейстер Николай Михайлович Потапов, о котором следует сказать несколько слов особо, поскольку в плеяде профессионалов царской разведки, перешедших на сторону большевиков, ему, без сомнения, принадлежит первое место.

Николай Михайлович Потапов родился в 1871 г. в Москве в семье чиновника. В 1888 г. он окончил кадетский корпус, в 1891 артиллерийское училище, а в 1897 г. – Академию Генерального штаба. В 1901–1903 гг. он находился в Австро-Венгрии в качестве помощника военного атташе, а затем до 1915 г. был одним из организаторов и главным инструктором черногорской армии. В 1915–1917 гг. Потапов служит в Главном управлении Генерального штаба на должности генерал-квартирмейстера. Опытнейший разведчик царской армии, он пользовался в Генштабе заслуженным авторитетом, и поэтому его решение сотрудничать с Советской властью повлияло и на выбор многих его младших коллег. Правда, по некоторым данным, он уже с июля 1917 г. сотрудничал с Военной организацией Петербургского комитета РСДРП(б), и если это соответствовало действительности, то данное его решение выглядит вполне естественным.

В ноябре 1917 – мае 1918 г. Потапов занимал должность начальника Главного управления Генштаба, одновременно являясь помощником управляющего Военным министерством и управляющим делами Наркомвоена. В июне 1918 г. он становится членом Высшего военного совета, а с июля 1919 г. – председателем Военного законодательного совета при РВСР. Позднее, в 1920-е гг. он был одной из ключевых фигур в проводимой ОГПУ знаменитой операции «Трест».

Вскоре после того как начальником ГУГШ стал Потапов, там появился и комиссар, тоже бывший кадровый офицер. Впрочем, человек он был тихий и скромный, крайне молчаливый, стеснявшийся своего нового высокого положения. К генералам он обращался исключительно «господин генерал». Все его функции сводились к тому, чтобы ставить печати на документы. Надо отметить, что ни в разведотделе, ни в шифровальном отделе, возглавляемом полковником Юдиным, никто из большевиков так и не появился.

Накануне Октябрьской революции должность руководителя Отдела генерал-квартирмейстера (с декабря 1917 г. – Отдела 2-го генерал-квартирмейстера), непосредственно возглавлявшего разведку, занимал Петр Федорович Рябиков. После переворота он так и оставался на этом посту. Большевики не трогали военную разведку, в отличие от военной контрразведки, которую они сразу же разогнали, так как последняя была замешана в развернувшейся летом 1917 г. кампании по обвинению большевиков в шпионаже в пользу Германии.

Первым делом П. Ф. Рябиков отправил телеграммы всем военным атташе с призывом продолжить работу. Поступившие ответы в большинстве своем были отрицательными – военные атташе не желали сотрудничать с советской властью. Рябиков скрыл ответы от комиссара и продолжал руководить разведкой. По-прежнему обрабатывались сводки и телеграммы с фронтов и от сохранивших верность своей родине части военных атташе, поддерживались отношения с союзниками и т. п. Как писал сам Рябиков в своих мемуарах, «раз заведенная машина продолжала катиться, но, правда, с уже меньшей скоростью».

Однако по мере того как становилось понятно, что новая власть утвердилась всерьез и надолго, среди сотрудников разведки началось политическое расслоение. Так, правая рука Рябикова – полковник Андрей Васильевич Станиславский фактически перешел на службу во французскую разведку, за что позднее получил орден Почетного легиона. В то же время среди рядовых сотрудников нашелся некий зауряд-чиновник, который выкрал телеграммы военных атташе из шифровальной части и передал их большевикам. В результате этого инцидента новое правительство приняло решение об отзыве ряда военных атташе – из Швеции, Дании, Англии, Италии и Японии. Большевики хотели назначить на эти посты своих людей, но генерал Потапов отговорил их, и были назначены «опытные» представители ГУГШ. Естественно, все они пошли по пути своих предшественников и вскоре изменили Советской власти.

Не лучше обстояли дела и с агентурной разведкой, оставшейся в наследство от старой русской армии. Она тоже разваливалась на глазах. В первую очередь рассыпалась агентурная разведка штабов фронтов и армий в связи с демобилизацией вооруженных сил и полным развалом полевых штабов всех степеней. Кризис же зарубежной агентурной разведки стал необратимым с конца декабря 1917 г., когда ГУГШ прекратило высылать деньги за границу. Это привело к тому, что зарубежная агентурная сеть начала разваливаться, негласные агенты стали разрывать свое сотрудничество с русской военной разведкой и часто по материальным соображениям переходили на службу к бывшим союзникам России.[53]53
  Алексеев М. Как создавалось ГРУ // Секретное досье. СПб, 1998. № 2. С. 38.


[Закрыть] Важную роль здесь сыграло, безусловно, неприятие Советской власти большинством военных агентов – основного звена по организации негласной агентурной сети. Однако остатки зарубежной агентурной разведки сохранились до февраля 1918 г. Так, еще в январе 1918 г. военный агент Генерального штаба в Берне генерал-майор Головань продолжал сообщать в Центр о крупномасштабных перебросках германских войск с Восточного фронта на Западный. Изредка, но приходили информационные телеграммы от военного агента в Стокгольме. Разведывательные же сводки от союзников – французской военной миссии в Москве – поступали до конца июля 1918 г.

О положении в низовых структурах войсковой разведки того времени можно судить по свидетельству выпускника Академии Генерального штаба (АГШ), штабс-капитана, начальника штаба дивизии Василия Михайловича Цейтлина. В 1918–1919 гг. он руководил Разведотделом штаба Московского военного округа, был консультантом Региструпра РВСР, а затем служил на различных должностях в войсках связи. В своей книге «Разведывательная работа штабов», изданной в 1923 г. в Смоленске, он пишет:

«После октябрьского переворота деятельность штабов вообще замерла, в том числе и разведывательная служба. После подписания Брестского мира, благодаря ликвидации всех штабов, разведывательная служба прекратилась совершенно, и хотя всевозможные партизанские отряды и вели разведку, но ее никто не объединял и сведения пропадали».[54]54
  Кочик В. Советская военная разведка: структура и кадры // Свободная мысль. М., 1998. № 5. С. 96.


[Закрыть]

Таковым в общих чертах было положение русской военной разведки к февралю 1918 г., когда перед страной в полный рост встала угроза долгой и кровопролитной гражданской войны.

Разворачивающаяся в начале 1918 г. полномасштабная гражданская война потребовала от большевистского руководства наличия регулярной армии. А регулярная армия, как известно, требует централизованного командования. Поэтому для руководства боевыми действиями в марте 1918 г. советским правительством создается Высший военный совет (ВВС).[55]55
  Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М, 1987. С. 137.


[Закрыть] Он создается как орган стратегического руководства вооруженными силами для организации обороны государства и формирования кадровой Красной Армии. Первоначально ВВС состоял из военного руководителя – им являлся бывший царский генерал знаменитый М. Д. Бонч-Бруевич – и двух политических комиссаров – К. И. Шутко и П. П. Прошьяна. Управление ВВС формировалось из личного состава бывшей Ставки верховного главнокомандующего на добровольных началах. По штату, утвержденному 17 марта 1918 г., в управление ВВС входили: военный руководитель, его помощник, генерал-квартирмейстер с несколькими помощниками по оперативной части и разведке, начальники связи, военных сообщений, полевой инспектор артиллерии и другие.

19 марта 1918 г. постановлением Совнаркома вводятся следующие должности: председателя ВВС (им стал нарком по военным делам Лев Троцкий), членов Совета и двух их заместителей. Среди членов Совета был и упоминавшийся выше генерал Н. М. Потапов.

В мае того же года при ВВС создаются оперативное и организационное управления. В июне ВВС был преобразован. В его управление вошли: военный руководитель – им по-прежнему оставался Бонч-Бруевич, начальник штаба и штаб ВВС. Руководящие должности в аппарате ВВС занимали бывшие офицеры Главного управления Генерального штаба, в том числе и кадровые русские разведчики. Так, заместителем одного из военных руководителей назначили бывшего генерал-майора Генерального штаба талантливого русского разведчика Александра Александровича Самойло. Помощником начальника Оперативного управления Высшего военного совета по разведке были сначала полковник Генштаба Александр Николаевич Ковалевский (апрель-май 1918 г.), а затем полковник Генштаба, знаменитый впоследствии Борис Михайлович Шапошников (май-сентябрь 1918 г.), одновременно являвшийся и начальником Разведотделения.[56]56
  Кочик В. Указ. соч. С. 96.


[Закрыть]

Интересна дальнейшая судьба обоих полковников. Ковалевский вскоре переберется на Юг, где возглавит мобилизационное управление штаба Северо-Кавказского военного округа. Здесь его вместе с генералом Носовичем арестует Сталин, однако по настоянию Льва Троцкого их освободят и Ковалевского назначат начальником оперативно-разведывательного отдела штаба Южного фронта. После бегства Носовича к белым Ковалевского вновь арестуют и расстреляют.

В отличие от своего предшественника, полковник Шапошников честно служил Советской власти. Позднее он возглавит Генштаб РККА и станет Маршалом Советского Союза.

На первых порах ВВС организовывал разведку на базе партизанского движения. В рамках Высшего военного совета существовал штаб партизанских формирований и отрядов, включавший в себя и разведывательный отдел. Задачей отдела была организация широкомасштабной разведки в оккупированных областях и в прифронтовой полосе, подготовка тайной агентуры на случай дальнейшего продвижения немецких и австро-венгерских войск вглубь России. В качестве агентуры предполагалось использовать жителей оккупированной полосы и партизан, причем агентов следовало вербовать только из «элементов, социально близких советской власти».

Как вспоминал в уже цитировавшейся книге В. М. Цейтлин, этот штаб «объединял действия всех отдельных отрядов, затем постепенно выросли западная и северная завесы, составлявшие как бы подвижный партизанский фронт мелких отрядов, оборонявших важнейшие направления, железнодорожные и другие пути сообщения, узлы железных дорог и т. д. Появились штабы западной и северной завесы, штабы отдельных отрядов и районов. В штабах появились разведывательные отделения, начали поступать сведения, появляются первые схемы и сводки».

Постепенно стали создаваться и разведывательные отделы при штабах военных округов. В мае 1918 г. на базе оперативного отдела штаба Московского военного округа возник еще один центральный разведывательный орган – Оперативный отдел Народного Комиссариата по военным делам (Оперод Наркомвоена). Он объединял всю агентурную и войсковую разведку на территории Советской России, а также выполнял специальные задания Совнаркома. Его начальником был назначен Семен Иванович Аралов. Разведкой в Опероде руководил Борис Иннокентьевич Кузнецов (1889–1957), в последующие годы служивший на штабных должностях в РККА (с 1940 г. – генерал-майор). Вот что писал в своих воспоминаниях С. И. Аралов про деятельность Оперода в то время:

«Организационное и разведывательное отделение оперода возглавлял молодой генштабист Б. И. Кузнецов, окончивший Николаевскую военную академию в 1916 или 1917 г. Когда отделение разрослось и его функции расширились, Кузнецов занялся исключительно вопросами военной разведки. Комиссаром отделения был член партии Макс Тракман. Здесь же работала в качестве секретаря Р. А. Крюгер.

В. И. Ленин придавал разведке первостепенное значение. Он требовал обязательной присылки ему газет, приказов и другого печатного материала из вражеского тыла, советовал подробно расспрашивать пленных, предоставлять им возможность встречаться с красноармейцами и крестьянами, чтобы те узнавали от них о зверствах белых генералов и помещиков. Владимир Ильич поручал добывать материалы о снабжении армий противника военной техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, о моральном состоянии солдат, политическом настроении населения района военных действий.

Всем этим и занимался аппарат отделения Б. И. Кузнецова. Сам Кузнецов всю свою жизнь посвятил военному делу. Встретил я его последний раз после Великой Отечественной войны в звании генерал-майора».[57]57
  Аралов С. Ленин вел нас к победе. М., 1989. С. 38.


[Закрыть]

К сказанному остается лишь добавить, что и третий центральный орган советской разведки – Оперод, как, впрочем, и разведчасть ВВС, не вел серьезной агентурной работы, ограничиваясь лишь решением оперативных и тактических задач. Однако он был наиболее лоялен к новой власти, его сотрудники, молодые генштабисты выпуска 1917 г., по своему социальному происхождению являлись выходцами из той же среды разночинной интеллигенции, откуда вышло и большинство руководителей партии большевиков (а также и меньшевиков с эсерами). На первых порах они пользовались полным доверием со стороны советского руководства.

Параллельно с двумя новыми военными разведками продолжает функционировать и Отдел 2-го генерал-квартирмейстера. В начале 1918 г. он по-прежнему пытался заниматься стратегической агентурной разведкой под управлением все тех же начальников. Исполняющий должность 2-го генерал-квартирмейстера П. Ф. Рябиков по-прежнему осуществлял общее руководство работой Отдела. Исполняющий должность 3-го обер-квартирмейстера полковник А. В. Станиславский объединял и согласовывал работу разведывательного отделения с работой статистических отделений, отвечал за правильность и продуктивность военной разведки и за полное использование добытых материалов. 1-е (разведывательное) отделение являлось «добывающим», его возглавлял полковник Генштаба Николай Николаевич Шварц.

Интересно отметить, что в отличие от перебежавших позднее к белым Рябикова и Станиславского, Шварц продолжал честно служить большевикам. В целом же дореволюционные разведчики по своим политическим симпатиям разделились как раз поровну. В армии белых, на стороне помещиков, капиталистов и иностранных интервентов служили М. В. Алексеев, Л. Г. Корнилов, Е. Е. Миллер, С. Л. Марков, П. Ф. Рябиков, В. П. Агапеев, Н. С. Батюшин, С. Н. Розанов, М. Ф. Квецинский, Д. И. Ромейко-Гурко, Г. И. Кортацци, М. Н. Леонтьев, И. А. Хольмсен, Н. Н. Стогов, С. Н. Потоцкий, П. И. Аверьянов, Б. В. Геруа и другие. На стороне же народа, в Красной Армии оказались П. П. Лебедев, А. А. Поливанов, Ф. В. Костяев, А. А. Самойло, С. И. Одинцов, Ф. Е. Огородников, А. А. Балтийский, В. Н. Егорьев, А. Е. Снесарев, В. Ф. Новицкий, Н. Г. Корсун, Е. А. Искрицкий, Н. А. Сулейман, Е. А. Беренс, Н. М. Потапов, Ф. А. Подгурский и другие.

Остальные отделения были обрабатывающими и разделялись по региональному признаку. 2-е (германское) отделение отвечало за сбор сведений по Германии, 3-е (романское) – за сбор статистических данных по Франции, Бельгии, Италии, Швейцарии, Голландии, Испании и Португалии, 4-е отделение являлось скандинавским, 5-е – австрийским – по Австро-Венгрии, 8-е (дальневосточное) – по Северной Америке, Китаю и Японии.[58]58
  Кочик В. Указ. соч. С. 97.


[Закрыть]

В начале мая 1918 г. была проведена очередная реорганизация органов военного управления и на базе подразделений Наркомвоена, в частности ГУГШ, создается Всероссийский главный штаб (Всероглавштаб).[59]59
  Гражданская война и военная интервенция в СССР. С. 124.


[Закрыть] Он ведал формированием, устройством и обучением Красной Армии, а также разработкой всех вопросов, связанных с обороной республики. Во главе Всероглавштаба стоял совет в составе начальника штаба и двух комиссаров при нем. Начальниками штаба были генерал-майоры Николай Николаевич Стогов (май-август 1918 г.), Александр Андреевич Свечин (август-октябрь 1918 г.), Николай Иосифович Раттэль (октябрь 1918 – июнь 1920 г.) и Александр Александрович Самойло (июнь 1920 – февраль 1921 г.). Интересно, что все они, кроме Раттэля, до революции работали в военной разведке. За исключением Стогова, ставшего изменником и сбежавшего к белым, все продолжали верно служить Советской власти.

Вначале в состав Всероглавштаба входили 7 управлений, среди них – Оперативное. Именно в нем был создан орган разведки – Военно-статистический отдел (ВСО). Данный отдел без существенных изменений сохранил структуру Отдела 2-го генерал-квартирмейстера ГУГШ. Он включал в себя разведывательную часть в составе 7 отделений, регистрационную службу (контрразведку) в составе трех отделений, военно-агентское и общее отделения. Военно-агентское отделение курировало личный состав военных миссий за границей, назначение военных агентов, а также сношения с иностранными военными миссиями в России. Общее отделение ведало всевозможной штабной канцелярщиной. Заметим также, что все подразделения отдела возглавляли бывшие офицеры ГУГШ.

Теоретически ВСО нацеливали на организацию и ведение зарубежной, стратегической агентурной разведки, однако развернуть ее отдел не мог, так как не имел ни подчиненных штабов, ни негласной агентуры, ни средств на ее организацию. Это была все та же голова без тела. Деятельность отдела заключалась в аналитической работе, составлении общих разведывательных сводок по всему фронту на основании данных, получаемых от штабов войсковых завес, Оперода Наркомвоена, а также от штаба военного руководителя Московского района и французской военной миссии, которая имела свою агентуру.

Таким образом, к лету 1918 г. существовало три независимых центральных органа военной разведки – Военно-статистический отдел Всероглавштаба, разведчасть ВВС и разведчасть Оперода Наркомвоена, не имеющих общего руководства, отсутствовал и аналитический орган, объединяющий и систематизирующий добываемые разными структурами материалы, действия разведок были разобщены и нескоординированы. Это положение всерьез беспокоило остававшихся на службе у большевиков специалистов из Генштаба царской армии. В июле 1918 г. по инициативе сотрудников Всероглавштаба и с одобрения Наркомвоена создается межведомственная Комиссия по организации разведывательного и контрразведывательного дела.

5 июля 1918 г. комиссия приняла «Общее положение о разведывательной и контрразведывательной службе» и «Руководящие соображения по ведению агентурной разведки штабами военных округов». Эти документы, хотя и солидно назывались, но отнюдь не исправляли главного порока советской разведывательной службы, а наоборот, узаконили сложившуюся децентрализованную систему разведывательных органов, всего лишь определив сферу деятельности и компетенцию каждого из них. На ВСО Всероглавштаба возлагалось ведение заграничной – стратегической агентурной разведки как в мирное, так и в военное время. ВВС вменялось в обязанность организовывать и вести разведку в районе демаркационной линии, организовывать агентурную разведку штабов войсковой «завесы». Опероду Наркомвоена поручалось ведение разведки против всех сил, грозивших агрессией Советской республике. На Оперод возлагалась также разведка в оккупированных германскими войсками областях Украины, Польши, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и в Закавказье.[60]60
  Кочик В. Указ. соч. С. 97.


[Закрыть]

Кроме того, решено было привлечь к организации разведки пограничные военные округа – Беломорский, Московский, Ярославский, Орловский, Северо-Кавказский и все азиатские военные округа. Округам надлежало вести разведку только в сопредельных с ними государствах и территориальных образованиях, появившихся на бывших окраинах России. Однако, поскольку с этими районами связь отсутствовала, а также катастрофически не хватало сил и средств, объем задач существенно сузили. Штабам следовало добывать только сведения, имевшие непосредственное отношение к текущим событиям. Этот принцип и положили в основу деятельности не только штабов пограничных военных округов, но и всех органов военной разведки.[61]61
  Алексеев М. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть]

С 9 по 11 сентября 1918 г. был сделан следующий шаг в борьбе за единоначалие в разведке. По инициативе Всероглавштаба состоялось совещание начальников разведывательных отделений Всероглавштаба, ВВС, Оперода, Орловского, Московского и Ярославского военных округов, а также штабов войсковой «завесы». На нем подвели первые итоги организации агентурной разведки Красной Армии на Западе, которые отразили ее плачевное состояние. Как оказалось, штабы Ярославского и Московского военных округов еще и не приступали к разведке. Более того, в них даже еще не сформировали разведывательных отделений. В штабе Орловского военного округа дело продвинулось несколько дальше, разведотделение было создано и даже имело в своем распоряжении двоих агентов-резидентов – в Харькове и Екатеринославле. Процесс формирования разведывательных органов и штабов войсковой «завесы» тоже находился в зачаточном состоянии. Неукомплектованность органов разведки объясняли отсутствием преданных советской власти квалифицированных кадров, которым можно было доверить организацию разведки в целом и агентурной разведки в частности.

Впрочем, в районе западной «завесы» к сентябрю 1918 г. на территории, оккупированной германскими войсками, уже существовала целая агентурная сеть, состоявшая из 20 агентов-резидентов, шесть из них имели помощников. Этой агентуре вменялось в обязанность наблюдение за обстановкой южной части Финляндии, Эстонии и Латвии, а также за воинскими перевозками противника по важнейшим железнодорожным магистралям: Рига – Двинск – Витебск – Смоленск, Варшава – Вильно – Двинск – Псков. Нельзя сказать, что это были агенты высокого качества, но они, по крайней мере, были.[62]62
  Там же.


[Закрыть]

Однако, как уже говорилось, с агентурой дела обстояли более чем плохо. Основным недостатком агентуры образца 1918 г. являлась ее крайняя неустойчивость. Что и понятно, так как вербовали агентов исключительно «за интерес». Агенту-резиденту платили жалованье до трех тысяч рублей в месяц, а помощнику резидента – до двух тысяч. Естественно, когда агенту удавалось подыскать для себя более выгодный и безопасный заработок, он прекращал свою работу. Кроме того, агенты-резиденты, «завязанные» на отдельных работников штабов, при переходе последних на другую работу не передавались новому руководителю, а попросту терялись, и с каждой штабной подвижкой приходилось все начинать сначала.

Серьезные проблемы существовали и в деле организации связи между агентами и штабами. Почтово-телеграфного сообщения с оккупированными районами, как нетрудно догадаться, не было. Вновь созданные буферные государства: Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Польша и другие, следуя примеру стран Антанты, стали на путь дипломатической изоляции Советской республики и контактов с ней не имели. В результате советской военной разведке пришлось строить свою работу только на «живой» связи и в очень тяжелых условиях, поскольку проход через демаркационную линию был делом непростым. Поэтому систематический приток агентурных донесений пока отсутствовал, и ей приходилось довольствоваться отрывочными сведениями, главным образом общего характера.

Если говорить об агентуре более конкретно, то, например, разведывательные отделения Оперода Наркомвоена к 1 сентября 1918 г. имели 34 агентов-резидентов, одну агентурную группу в составе шести агентов и двух агентов-маршрутников. Большинство этих людей работало на территории, оккупированной германскими войсками и в основном в городах.[63]63
  Там же.


[Закрыть]

Однако в сентябре 1918 г. наконец-то образован единый коллегиальный орган советской высшей военной власти – Революционный Военный Совет Республики (РВСР). А в октябре 1918 г. из бывшего штаба ВВС и Оперода Нарковоена формируется Штаб РВСР. Начальником Разведывательного отдела Штаба назначают Б. М. Шапошникова, начальником разведывательного отделения этого отдела – капитана Генштаба Федора Леонидовича Григорьева. В начале же октября 1918 г. было объявлено о создании вместо Штаба РВСР Полевого штаба РВСР.[64]64
  Кочик В. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть]

Тогда же для всех стала очевидной и необходимость централизации военных разведслужб. Однако долгое время так и не было принято принципиальное решение – на базе какой из структур объединяться. Руководство Всероглавштаба, все время подталкивавшее процесс объединения, рассчитывало подмять под себя все разведывательные органы. Однако молодые и радикально настроенные офицеры Оперода воспротивились этому. Выступая на заседании РВСР в сентябре 1918 г., капитан Генштаба Георгий Иванович Теодори решительно высказался против включения Оперода во Всероглавштаб, мотивируя это тем, что последний является прибежищем саботажников. И он был не так уж неправ – к тому времени число перебежчиков изрядно пополнилось. Например, перешел к белым полковник А. В. Станиславский.

Наконец 2 октября 1918 г. на заседании РВСР принимается решение: подчинить Оперод РВСР и переименовать его в Управление дел РВСР. Всю разведку и контрразведку сосредоточить в этом управлении, передав сюда материалы из бывшего ВВС, а также оперативного и статистического отделов Всероглавштаба. Во главе Управления дел решено поставить С. И. Аралова и его ближайших помощников по Опероду: Г. И. Теодори – начальником штаба Управления дел, а В. П. Павулана – заместителем Аралова. Однако и это решение так и не было претворено в жизнь.

14 октября вышел приказ РВСР N 94, пункт 3 которого гласил: «Руководство всеми органами военного контроля и агентурной разведкой сосредоточить в ведении Полевого штаба РВСР». Из ведения ВСО была изъята агентурная разведка и в отделе остались лишь региональные обрабатывающие отделения. Теперь на ВСО возлагались такие задачи:

«I. Изучение вооруженных сил иностранных государств.

II. Изучение военно-экономической мощи иностранных государств.

III. Изучение планов обороны иностранных государств.

IV. Изучение внешней политики иностранных государств.

V. Составление описаний и справочников военно-статистического характера по иностранным государствам; издание важнейших наставлений и обзоров по вопросам военно-экономической жизни иностранных государств.

VI. Подготовка всех данных военно-статистического характера, в коих может встретиться надобность нашим военным представителям на будущих международных совещаниях по ликвидации текущей войны».[65]65
  Там же. С. 103–104.


[Закрыть]

1 ноября 1918 г. заместитель председателя РВСР Эфраим Склянский, главком Иоаким Вацетис и член РВСР Карл-Юлий Данишевский утвердили штат Полевого Штаба РВСР. До надлежащих учреждений и лиц он был доведен секретным приказом РВСР № 197/27 от 5 ноября и приказом по Полевому Штабу РВСР № 46 от 8 ноября. Согласно штатам сформировано шесть управлений, в том числе Регистрационное (Региструпр). Регистрационное управление стало первым центральным органом военной агентурной разведки Красной Армии и первым центральным органом военной контрразведки. Нынешнее Главное разведывательное управление (ГРУ) Генерального Штаба является преемником Региструпра по прямой линии. Именно поэтому 5 ноября считается днем рождения советской (а теперь и российской) военной разведки. Хотя, как видно из вышеизложенного, сотрудники ГРУ имеют полное моральное право отмечать свой профессиональный праздник целую неделю подряд.[66]66
  Кочик В. Советская военная разведка: структура и кадры // Свободная мысль. М., 1998. № 6. С. 88.


[Закрыть]

В состав Регистрационного управления входило два отдела: агентурный (разведывательный) – 39 человек по штату и военного контроля (контрразведывательный) – 157 человек. Войсковой (тактической) разведкой занималось с этого момента Разведывательное отделение Оперативного управления, имевшее штат 15 человек. Таким образом, хотя и появился центральный орган руководства агентурной работой, однако военная разведка все еще была разъединена – две ее части находились в разных подразделениях Полевого штаба РВСР, а третья (информационная служба) оставалась в ВСО Всероглавштаба.[67]67
  Кочик В. Там же. С. 88; Алексеев М. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть]

Здесь, думается, стоит прервать рассказ о первых шагах советской военной разведки, которые далеко не всегда были удачными, и посмотреть, как обстояли дела у противников советской власти – командования белыми армиями.

В сфере военной разведки их деятельность можно смело назвать неважной. Если у Красной Армии имелся центральный штаб и подчинявшиеся ему разведывательные органы, то сказать то же самое о белых армиях нельзя. Более того, основной упор их штабы делали на контрразведку.

В Сибири фронтовые и армейские отделения разведки находились в ведении 2-го генерал-квартирмейстера при штабе Верховного Главнокомандующего, должность которого занимал уже упоминавшийся генерал-майор П. Ф. Рябиков, бежавший к Колчаку в мае 1918 г. В его подчинении находился разведотдел, состоявший из двух отделений: фронтовой и центральной (заграничной) разведки, а также контрразведывательный и осведомительный отделы. Кроме того, три тыловых военных округа (Омский, Иркутский и Приамурский) имели свои собственные спецслужбы, которые формально подчинялись 3-му генерал-квартирмейстеру полковнику И. Т. Антоновичу. И хотя к лету 1919 г. разведывательный аппарат белых в Сибири вполне сложился, работа его сотрудников не приносила ощутимых результатов. Отсутствие систематических сведений о частях Красной Армии, противостоящих колчаковским войскам, приводили к серьезным оперативным просчетам его военного командования, как, например, во время обороны белого Омска осенью 1919 г.