Текст книги "Империя ГРУ. Книга 2"

Автор книги: Александр Колпакиди

Соавторы: Дмитрий Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Сегодняшний день российского спецназа ГРУ

После развала Советского Союза шесть бригад спецназа (5 сухопутных и 1 флотская) отошли к отделившимся республикам. Еще три бригады были расформированы. И осталось у России всего четыре бригады спецназа.

Из частей спецназа ГРУ, оставшихся в «ближнем зарубежье», наиболее известна 5-я бригада, размещавшаяся под Минском в поселке Марьина Горка. По мнению специалистов, именно эта часть являлась самой прославленной и боевой бригадой спецназа ГРУ СССР, последние 5 лет до 1991 г. занимавшая первое место среди всех частей СпН.

После распада Советского Союза для обитателей военного городка «Красная Заря», где базируется бригада, наступили тяжелые времена. Падение престижа профессии человека в погонах, и тем более спецназовца, нищенская зарплата и туманные перспективы – все это вызвало массовое увольнение офицеров. Причем уходили из армии лейтенанты и старшие лейтенанты, которые именно сейчас должны были бы обеспечивать профессиональную подготовку будущих белорусских спецназовцев. Распалась и первая во всей структуре СпН СССР офицерская рота. Некоторые из тех, кто отказался от службы, пополнили ряды криминальных структур Минска. Мафиози, в отличие от тогдашнего прозападного руководства Республики Беларусь, по достоинству оценили уровень профессионализма военнослужащих СпН.

Новые времена наступили для бригады с приходом к руководству Белоруссией президента А. Лукашенко. В 1997 г. в ней произвели штатную перестройку, статус бригады был существенно поднят. Так, например, должность заместителя командира бригады теперь соответствует воинскому званию полковника. Это новшество в общем-то не должно вызывать вопросов. Спецназ, который выполняет задачи, связанные с постоянным риском для жизни, в армиях всего мира является привилегированным родом войск.

По некоторым сведениям, сейчас прославленное соединение состоит из подразделений, принадлежащих к разным ведомствам – МО, КГБ и МВД. Каждое из них призвано решать задачи сугубо в интересах своего подразделения. По сути, командование бригады должно обеспечивать лишь профессиональную подготовку спецназовцев. Видимо, для того чтобы предупредить появление в спецназовской среде нежелательных для официальной власти тенденций, увеличен штат оперативных работников военной контрразведки, осуществляющих курирование бригады.

Впрочем, до преодоления всех трудностей еще далеко. Сейчас в бригаде осталось не более 20–30 спецназовцев старой закалки. Остальные пришли из других родов войск. В целом снизился и общий уровень профессиональной подготовки. Однако это характерно для всех вооруженных сил республики Беларусь. Правда, справедливости ради, следует отметить, что подготовка солдата СпН намного выше, чем их коллег из общевойсковых или десантных подразделений.

Со времен распада СССР бригада не получила ни одного экземпляра новейшего спецвооружения. Десяток бесшумных автоматов и пистолетов с оптическими прицелами некогда был предметом гордости СпН. Однако сейчас это оружие морально устарело. Даже преступные группировки уже владеют гораздо более эффективным оружием. А экипировка спецназовцев во многом уступает снаряжению их коллег из НАТО. О нищенском положении спецназа свидетельствует хотя бы то, что недавно одна коммерческая структура подарила бригаде управляемый парашют.

Не менее легендарная бригада спецназа с ее прекрасно оборудованной учебно-тренировочной базой, через которую проходили практически все спецназовцы, отправлявшиеся в Афганистан, осталась в узбекском городе Чирчик. Но больше всего повезло Украине – ей досталось целых четыре бригады: одна флотская и три сухопутных (Кировоградская, Изяславская и Старокрымская). О том, каково их нынешнее состояние, можно судить по случаю, имевшему место 24 февраля 1992 г. Тогда со складов Старокрымской бригады группа подростков похитила оружие. Вот как описывает случившееся один из «грабителей», ученик 7-го класса Первомайской средней школы:

«Сначала оружие мы брать не собирались, нужны были лишь камуфляжные десантные костюмы. В субботу Рустем взял трехлитровую банку домашнего вина, и мы пошли на армейские склады, перелезли через дыру в заборе и предложили часовому поменять наши сигареты и вино на форму. Он попросил прийти с утра на следующий день, в воскресенье. Вино мы отдали. А на следующее утро, как и договаривались, снова перелезли через забор, но никого на посту не нашли. Тогда мы взяли с пожарного щита лом и кирку и расковыряли кирпичи в стене, там, где была трещина. Затем пацаны залезли на склад, а я на вышку часового – чтобы в случае чего успеть предупредить, если кто-нибудь появится. Минут через двадцать ребята вылезли из склада обратно, вместо формы дали автомат понести. Я взял сразу два. И штык-нож, бинокль. В понедельник мы снова пришли на склад. Убедившись, что часового нет, опять пролезли в дырку в стене. Форму так и не нашли, взяли три гранатомета и три винтовки с оптическими прицелами».[82]82
  Рябушев А. Ищут спецназовцы, ищет милиция… // Комсомольская правда. 1992. 3 марта.


[Закрыть]

К сказанному добавить нечего, разве что, до того, как бригада отошла независимой Украине, она считалась лучшей в Одесском военном округе, а на ее базе проходили воздушно-десантную подготовку будущие космонавты.

Что касается выведенных в Россию и расформированных бригад спецназа, то здесь надо отметить следующее. Из них более всего повезло бригаде Прибалтийского округа (дислоцировалась в г. Вильянди, Эстония), группы советских войск в Германии и отдельной 75-й роте СпН в Венгрии (г. Ньйиредьхаза), вывод и расформирование которых происходили в спокойной обстановке. А вот 12-й бригаде Закавказского военного округа, дислоцировавшейся в грузинском городе Лагадехи, повезло меньше. Расформирование бригады завершилось к январю 1993 г. При этом оружие бригады (около 300 автоматов и пулеметов) и боеприпасы согласно письменному распоряжению председателя ВС Грузии Э. Шеварднадзе и министра обороны Грузии Т. Китовани должны были быть перевезены на склады Закавказской группы войск РФ, расположенные в Вазиани. Утром 9 января российские военнослужащие на девяти грузовиках повезли туда оружие, но на полдороге были блокированы подразделениями грузинской армии. В ходе длительного выяснения отношений стало ясно, что Китовани единолично отменил решение о перевозе оружия, после чего колонна вернулась в Лагадехи.

На следующий день на территорию городка нагло и дерзко ворвались более ста человек из службы безопасности, министерства обороны Грузии и пограничного грузинского батальона при поддержке пяти бронетранспортеров. Смяв охрану, состоявшую из 11 человек, и угрожая российским солдатам оружием, они потребовали выдачи автоматов, пулеметов, боеприпасов и взрывчатки. При этом было заявлено, что при малейшем сопротивлении 46 жителей дома в Лагадехи – офицеры, прапорщики и члены их семей, которых они захватили в заложники, – будут расстреляны. Тогда, как рассказывал начальник разведуправления Закавказской группы войск генерал-майор Иваненков, было принято решение разминировать склад и отдать оружие нападавшим. И лишь когда все оружие вывезли, а военный городок разграбили, 46 заложников, удерживаемых государственными бандитами Грузии в течение нескольких дней, были наконец освобождены.

Надо отметить, что эти 300 автоматов и пулеметов в купе с боеприпасами и взрывчаткой погоды в грузинской армии, у которой и так было достаточно оружия, не делали. А нападение, согласно мнению Иваненкова, было произведено с целью показать российским военнослужащим, кто истинный хозяин в Тбилиси, и что значат все договоры, заключенные между Россией и Грузией.

Как уже говорилось у России осталось всего 4 бригады спецназа, из которых две в 1994 г. были переданы из ГРУ в ВДВ. Таким образом, в настоящее время в ГРУ имеется две бригады – 16-я, дислоцированная в Чучково (Рязанская обл.), и 22-я, дислоцированная в Кубинке (Московская обл.). О 16-й бригаде говорилось и писалось много. Прекрасные страницы посвятил ей в своей книге М. Болтунов.[83]83
  Болтунов М. Спецназ России. Ростов-на-Дону, 1996. С. 127–159.


[Закрыть] Поэтому есть смысл рассказать о 22-й бригаде спецназа ГРУ.

22-я бригада, прозванная «Серые волки» за шеврон с волчьим оскалом и надписью «Побеждают сильнейшие», в настоящее время состоит из четырех рот. Три роты специализируются по театрам военных действий – западному, юго-западному и южному. Их личный состав изучает соответствующие языки, географию, тактику боевых действий: в горах, лесах, пустынях и т. д. Четвертая рота предназначена для выполнения особых заданий. Личный состав роты состоит из прапорщиков, и это единственное, что известно о ней достоверно.[84]84
  Идея создания подразделения ГРУ, способного выполнять особые задачи, не нова и была апробирована еще в СССР. Но тогда особые подразделения состояли из офицеров, что оказалось дорого и не эффективно, – только бойца подготовили, как ему пора на повышение.


[Закрыть]

В Кубинке для спецназовцев созданы весьма приличные по нынешним временам условия для жизни и учебы, так как ранее здесь размещался учебный центр Военно-гуманитарной академии. Поэтому в Кубинке есть благоустроенные казармы, общежитие для офицеров и прапорщиков, детсад, школа, столовая, прекрасный спортзал и даже бассейн. Учебная база бригады имеет стрельбище, танкодром и находящийся неподалеку аэродром.

На вооружении личного состава бригады, кроме традиционных АКМ и ПМ, состоят бесшумные автоматы, пистолеты и снайперские карабины, разработанные под 9-мм патрон (пробивает практически любой бронежилет), установки объемного взрыва «Шмель», мины направленного действия и радиомины, автоматический гранатомет «Пламя». Радисты имеют специальную рацию, разработанную для частей ГРУ. Ее радиус действия – до 3 тысяч километров, вес – 12 килограмм. Радиограмма «выстреливается» в Центр практически мгновенно, поэтому запеленговать работу такого передатчика очень сложно. Однако новейшего оружия, разработанного специально для спецназа, в бригаде давно не получали.

Такова (в самом кратком изложении) история спецназа российской военной разведки, в том числе и современного. Появившийся в первый год существования советской власти спецназ военной разведки всегда действовал на передовых рубежах, выполняя нелегкие порой задания по защите государства. Бойцы спецназа первыми вступали в бой и последними выходили из него. Поэтому нынешним бойцам российского спецназа ГРУ есть чем гордиться и чьи традиции продолжать.

Предатели в рядах ГРУ

Начиная рассказ о предателях в рядах советской военной разведки, необходимо сделать несколько предварительных замечаний.

Во-первых, надо отметить, что предательство и шпионаж все время следовали рука об руку, и поэтому удивляться тому, что среди сотрудников советской военной разведки были предатели, не следует.

Во-вторых, предательство, в какие бы одежды оно не рядилось, всегда остается предательством, то есть самым отвратительным, что существует на свете. Поэтому те предатели, которые пытаются представить себя борцами с «тоталитарным коммунистическим режимом», просто выдают желаемое за действительность.

В-третьих, для того, чтобы причины, толкнувшие некоторых сотрудников военной разведки на предательство, были более понятны, хочется привести отрывок из документа ЦРУ, относящегося к концу 1960-х – началу 1970-х годов:

«Советские граждане представляют группу высокодисциплинированных людей, подвергающихся интенсивной идеологической обработке, бдительных и чрезвычайно подозрительных. Русские очень горды по характеру и чрезвычайно чувствительны ко всяким проявлениям неуважения. В то же время многие из них склонны к самым различным приключениям, стремятся вырваться из существующих ограничений, жаждут понимания и оправдания с нашей стороны. Акт предательства, будь то шпионаж или побег на Запад, почти во всех случаях объясняется тем, что его совершают неустойчивые в моральном и психологическом отношении люди. Предательство по самой своей сути нетипично для советских граждан. Это видно хотя бы из сотен тысяч людей, побывавших за границей. Только несколько десятков из них оказались предателями, и из этого числа только несколько работали на нас в качестве агентов. Такие действия в мирное время, несомненно, свидетельствуют о ненормальностях в психическом состоянии тех или других лиц. Нормальные, психически устойчивые лица, связанные со своей страной глубокими этническими, национальными, культурными, социальными и семейными узами, не могут пойти на такой шаг. Этот простой принцип хорошо подтверждается нашим опытом в отношении советских перебежчиков. Все они были одиноки. Во всех случаях, с которыми нам приходилось сталкиваться, они располагали тем или иным серьезным недостатком в поведении: алкоголизмом, глубокой депрессией, психопатией того или иного вида. Подобные проявления в большинстве случаев явились решающим фактором, приведшим их к предательству. Может быть лишь небольшим преувеличением утверждать, что никто не может считать себя настоящим оперативным работником, специалистом по советским делам, если он не приобрел ужасного опыта поддерживать голову своих советских друзей над раковиной, куда выливается содержимое их желудков после пятидневной непрерывной пьянки.

Из этого вытекает следующий вывод: наши оперативные усилия должны быть направлены главным образом против слабых, неустойчивых объектов из числа членов советской колонии.

В отношении нормальных людей нам следует обращать особое внимание на представителей среднего возраста. Появление различных эмоциональных и умственных расстройств имеет место наиболее часто у людей средневозрастной категории. Период жизни, начиная с тридцати семи лет и позже, включает наибольшее число разводов, алкоголизма, супружеской неверности, самоубийств, растрат и, возможно, измены. Причина этого явления довольно ясна. В это время начинается спуск с физиологической вершины. Некогда дети, теперь выросли и вдруг столкнулись с острым сознанием того, что их жизнь проходит, амбиции и мечты юношества не сбылись, и иногда наступает их полный крах. В это время наступает момент переломов в служебном положении, перед каждым человеком встает мрачная и скорая перспектива пенсии и старости. Многие мужчины в это время зачастую полностью пересматривают свои взгляды на жизнь, религию и моральные представления. Это то время, когда человек как бы заново приглядывается к себе и в результате часто бросается в крайности.

С оперативной точки зрения период сороковых штормовых представляет чрезвычайный интерес».[85]85
  Калугин О. Прощай, Лубянка! М., 1995. С. 148–149.


[Закрыть]

И в-четвертых. Предателей в рядах ГРУ было достаточно много. Так что говорить обо всех не представляется возможным, да в этом и нет необходимости. Поэтому в данном очерке речь пойдет о П. Попове, Д. Полякове, Н. Чернове, А. Филатове, В. Резуне, Г. Сметанине, В. Баранове, А. Волкове, Г. Спорышеве и В. Ткаченко. Что же касается «предателя века» О. Пеньковского, то о нем написано столько книг и статей, что рассказывать о нем лишний раз будет пустой тратой времени.

Петр Попов

Петр Семенович Попов родился в Калинине, в крестьянской семье, воевал в Великую Отечественную войну, во время которой стал офицером. В конце войны он занимал должность порученца при генерал-полковнике И. Серове и по его протекции был направлен в ГРУ. Низкого роста, нервозный, худой, без всякого воображения, он держался особняком, был очень скрытен и плохо сходился с другими офицерами. Однако, как говорили потом его сослуживцы и начальники, по службе к Попову претензий не было. Он был исполнителен, дисциплинирован, имел хорошие характеристики и активно участвовал во всех общественных мероприятиях.

В 1951 году Попов был направлен в Австрию в качестве стажера легальной венской резидентуры ГРУ. В его задачу входили вербовка агентуры и работа против Югославии. Здесь же, в Вене в 1952 году у Попова завязался роман с молодой австрийкой Эмилией Коханек. Они встречались в ресторанах, снимали на несколько часов номера в гостиницах, стараясь держать в тайне свои отношения от сослуживцев Попова. Безусловно, такой образ жизни требовал от Попова значительных расходов. А если учитывать обстоятельство, что в Калинине у него была жена и двое детей, то финансовые проблемы стали для него в скором времени основными.

1 января 1953 года Попов подошел к вице-консулу США в Вене и попросил устроить ему выход на американское представительство ЦРУ в Австрии. Одновременно Попов вручил ему записку, в которой предлагал свои услуги и указывал место встречи.

Приобретение агента на месте, в стенах ГРУ, было большим событием в ЦРУ. Для обеспечения поддержки операций с Поповым в рамках советского отдела было создано специальное подразделение, получившее название СР-9. Руководителем Попова на месте был назначен Джордж Кайзвальтер, которому помогал (с перерывом с конца 1953 по 1955 год) Ричард Ковач. Оперативным псевдонимом Попова стало имя «Грэлспайс», а Кайзвальтер выступал под фамилией Гроссман.

На первой встрече с сотрудниками ЦРУ Попов рассказал, что ему нужны деньги, чтобы уладить дела с одной женщиной, что было встречено с пониманием. У Кайзвальтера с Поповым установились довольно непринужденные отношения. Силой Кайзвальтера в общении с новым агентом была его способность завоевать доверие Попова долгими часами совместных выпивок и разговоров. Ему ничуть не претила крестьянская простота Попова, и об их выпивках после удачных операций было хорошо известно сотрудникам ЦРУ, знавшим о Попове. У многих из них сложилось впечатление, что Попов считал Кайзвальтера своим другом. В то время по ЦРУ ходила шутка, что в одном советском колхозе у управления есть своя корова, так как на деньги, данные Кайзвальтером, Попов купил телку своему брату-колхознику.

Начав сотрудничать с ЦРУ, Попов передавал американцам информацию о личном составе ГРУ в Австрии и методах его работы. Он сообщил ЦРУ важные подробности о советской политике в Австрии, а позднее и о политике в Восточной Германии. По некоторым, скорее всего весьма преувеличенным данным, Попов за первые два года сотрудничества с ЦРУ передал Кайзвальтеру имена и коды около 400 советских агентов на Западе. Предусматривая возможность отзыва Попова в штаб-квартиру ГРУ, ЦРУ была предпринята операция по подбору тайников в Москве. Эту задачу поручили Эдварду Смиту, первому человеку ЦРУ в Москве, посланному туда в 1953 году. Однако Попов, побывав в Москве в отпуске и проверив тайники, выбранные Смитом, нашел их никуда не годными. По словам Кайзвальтера, он сказал: «Они паршивые. Вы что, пытаетесь погубить меня?» Попов жаловался на то, что тайники недоступны и использование их было бы равносильно самоубийству.[86]86
  Уайз Д. Охота на «кротов». М., 1994. С. 51.


[Закрыть]

В 1954 году Попов был отозван в Москву. Возможно, это было вызвано его знакомством с П. С. Дерябиным, сотрудником КГБ в Вене, в феврале 1954 года бежавшим в США. Но никаких подозрений относительно лояльности Попова ни у ГРУ, ни у КГБ не возникло, и летом 1955 года он был направлен в Шверин на север ГДР. Перевод в Шверин обрывал связь Попова с его оператором Кайзвальтером, и он по заранее оговоренному каналу послал письмо.

В ответ Попов вскоре получил письмо, положенное под дверь его квартиры, в котором говорилось:

«Здравствуй, дорогой Макс!

Привет от Гроссмана. Жду тебя в Берлине. Здесь есть все возможности так же хорошо провести время, как и в Вене. Письмо посылаю со своим человеком, с которым ты должен завтра встретиться в 8 часов вечера около фотовитрины, возле Дома культуры им. Горького в Шверине, и передать ему письмо».[87]87
  Серов В. Черная тропа «Макса». В кн.: Неотвратимое возмездие. М., 1987. С. 352.


[Закрыть]

Связь с Поповым в Шверине была установлена с помощью немки по имени Инга, а в дальнейшем поддерживалась агентом ЦРУ Радтке. На следствии 75-летний Радтке говорил, что их встречи происходили всегда через четыре недели. На каждой из них Радтке получал от Попова пакет для Кайзвальтера и передавал Попову письмо и конверт с деньгами.

Пока Попов находился в Шверине, он, несмотря на все старания, не мог лично встречаться с Кайзвальтером. Эта возможность предоставилась ему в 1957 году, когда он был переведен на работу в Восточный Берлин. Их встречи происходили в Западном Берлине на конспиративной квартире, причем Кайзвальтер изменил фамилию, под которой работал, с Гроссман на Шарнхорст.

– В Берлине, – рассказывал Попов на следствии, – Гроссман взялся за меня основательнее. Он интересовался буквально каждым моим шагом. Например, после возвращения из отпуска, который я проводил в Советском Союзе, Гроссман потребовал наиподробнейшего отчета о том, как я провел отпуск, где был, с кем встречался, требовал, чтобы я говорил о мельчайших деталях. На каждую встречу он приходил с заранее подготовленным вопросником и во время беседы ставил мне конкретные задания по сбору информации.[88]88
  Там же. С. 354.


[Закрыть]

Временное прекращение связи с Поповым после его отзыва из Вены встревожило ЦРУ. Чтобы подстраховаться от подобных неожиданностей, были отработаны условия контактов с Поповым на тот случай, если его отзовут из Берлина. Он был снабжен средствами тайнописи, шифровальными и дешифровальными блокнотами, радиопланом, подробной инструкцией пользования шифрами и адресами, по которым он мог известить ЦРУ из СССР о своем положении. Для приема радиосигналов Попову выдали приемник, и на одной из встреч с Кайзвальтером он прослушал магнитофонную запись сигналов, которые он должен был принимать, находясь в СССР. В инструкции, врученной Попову, говорилось:

«План на тот случай, если Вы останетесь в Москве. Пишите тайнописью по адресу: Семья В. Краббе, Шильдов, ул. Франца Шмидта, 28. Отправитель Герхард Шмидт. В этом письме сообщите все данные о вашем положении и дальнейшие планы, а также когда Вы будете готовы принимать наши радиопередачи. Радиоплан следующий. Передачи будут по первым и третьим субботам каждого месяца. Время передачи и волна указаны в таблице…».[89]89
  Там же. С. 355.


[Закрыть]

Помимо этого весной 1958 года Кайзвальтер познакомил Попова с его возможным связником в Москве – атташе посольства США в СССР и сотрудником ЦРУ Расселом Августом Ланжелли, специально вызванным по этому случаю в Берлин, и получившем псевдоним «Даниил». В то же время Кайзвальтер заверил Попова, что он всегда может уехать в США, где будет обеспечен всем необходимым.

В середине 1958 года Попову было поручено забросить в Нью-Йорк нелегала – молодую женщину по фамилии Тайрова. Тайрова выехала в США по американскому паспорту, принадлежавшему парикмахерше из Чикаго, который она «потеряла» во время поездки на родину в Польшу. Попов предупредил о Тайровой ЦРУ, а Управление в свою очередь поставило в известность ФБР. Но ФБР допустило ошибку, окружив Тайрову слишком плотной слежкой. Та, обнаружив слежку, самостоятельно приняла решение вернуться в Москву. На разборе причин провала Попов обвинил во всем Тайрову, его объяснения были приняты и он продолжил работу в центральном аппарате ГРУ.

Вечером 23 декабря 1958 года Попов позвонил на квартиру атташе посольства США Р. Ланжелли и условным сигналом пригласил его на личную встречу, которая должна была состояться в воскресенье 27 декабря в мужской уборной Центрального детского театра в конце первого антракта утреннего спектакля. Но Ланжелли, пришедший в театр с женой и детьми, напрасно прождал Попова в условленном месте – тот не пришел. В ЦРУ были обеспокоены невыходом Попова на связь, и совершили ошибку, стоившую ему жизни. По словам Кайзвальтера, привлеченец ЦРУ Джордж Пейн Уинтерс-младший, работавший в Москве представителем госдепартамента, неправильно понял указание послать письмо Попову, и отправил его по почте на домашний адрес в Калинин. Но, как показали в дальнейшем перебежчики Носенко и Черепанов, сотрудники КГБ регулярно напыляли на обувь западных дипломатов специальное химическое вещество, которое и помогло проследить путь Уинтерса до почтового ящика и изъять письмо, адресованное Попову.[90]90
  Уайз Д. Указ. соч. С. 351.


[Закрыть]

В свете вышесказанного можно уверенно говорить, что М. Хайд в своей книге «Джордж Блейк—супершпион», а вслед за ним и К. Эндрю ошибаются, когда приписывают разоблачение Попова Дж. Блейку, сотруднику СИС, завербованному КГБ в Корее осенью 1951 года. М. Хайд пишет, что после перевода из Вены Попов написал письмо Кайзвальтеру, объясняя в нем свои затруднения, и вручил его одному из членов британской военной миссии в Восточной Германии. Тот передал послание в СИС (Олимпийский стадион, Западный Берлин), где оно легло на стол Блейка вместе с инструкцией переслать его в Вену для ЦРУ. Блейк так и сделал, но лишь после того, как прочитал письмо и передал его содержание в Москву. По получении сообщения, КГБ взял Попова под наблюдение, и когда тот прибыл в Москву, арестовал его. Блейк в своей книге «Иного выбора нет» справедливо опровергает это утверждение, говоря, что письмо, врученное Поповым сотруднику британской военной миссии, не могло попасть к нему, так как он не отвечал за связи с этой миссией и ЦРУ. И потом, если бы КГБ знал еще в 1955 году, что Попов – американский агент (это случилось бы, если Блейк сообщил о письме), то его не держали бы в ГРУ и тем более, не поверили бы его объяснениям по поводу провала Тайровой.[91]91
  Блейк Дж. Иного выбора нет. М., 1991. С. 228–230.


[Закрыть]

Проследив путь Уинтерса и узнав, что тот отправил письмо сотруднику ГРУ, контрразведка КГБ взяла Попова под наблюдение. В ходе наблюдения было установлено, что Попов дважды – 4 и 21 января 1959 года – встречался с атташе посольства США в Москве Ланжелли, причем, как выяснилось впоследствии, во время второй встречи получил 15000 рублей. Было принято решение арестовать Попова, и 18 февраля 1959 года его задержали у пригородных касс Ленинградского вокзала, когда он готовился к очередной встрече с Ланжелли.

В ходе обыска на квартире Попова были изъяты средства тайнописи, шифр, инструкции, хранившиеся в тайниках, оборудованных в охотничьем ноже, катушке для спиннинга и помазке для бритья. Кроме того, было обнаружено тайнописное донесение, подготовленное для передачи Ланжелли:

«Отвечаю на Ваш номер один. Ваши указания принимаю к руководству в работе. На очередную встречу вызову по телефону перед отъездом из Москвы. При невозможности встретиться перед отъездом напишу на Краббе. Копирка и таблетки у меня есть, инструкция по радио нужна. Желательно иметь адрес в Москве, но весьма надежный. После моего отъезда постараюсь два-три раза в год выезжать на встречи в Москву.

… Сердечно благодарен Вам за заботу о моей безопасности, для меня это жизненно важно. За деньги тоже большое спасибо. Сейчас я имею возможность встречаться с многочисленными знакомыми с целью получения нужной информации. Еще раз большое спасибо».[92]92
  Серов В. Указ. соч. С. 358.


[Закрыть]

После допроса Попова было принято решение продолжить его контакты с Ланжелли под контролем КГБ. По словам Кайзвальтера, Попову удалось предупредить Ланжелли о том, что он находится под наблюдением КГБ. Он умышленно порезался и вложил под повязку записку в виде полоски бумаги. В туалете ресторана «Агави» он снял повязку и передал записку, в которой сообщал, что его пытают и что он находится под наблюдением, а так же каким образом его схватили. Но это представляется маловероятным. Если бы Ланжелли был предупрежден о провале Попова, он бы не стал с ним больше встречаться. Однако 16 сентября 1959 года он вышел на связь с Поповым, которая произошла в автобусе. Попов незаметно указал на магнитофон, чтобы Ланжелли узнал о наблюдении, но было уже поздно. Ланжелли был задержан, но благодаря дипломатическому иммунитету был отпущен, объявлен персоной «нон грата» и выслан из Москвы.

В январе 1960 года Попов предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Приговор от 7 января 1960 года гласил:

«Попова Петра Семеновича признать виновным в измене Родине и на основании ст. 1 Закона об уголовной ответственности подвергнуть расстрелу, с конфискацией имущества».

В заключении представляется интересным отметить, что Попов был первым предателем из ГРУ, о котором на Западе писали, что в назидание другим сотрудникам его заживо сожгли в топке крематория.