Текст книги "Империя ГРУ. Книга 2"

Автор книги: Александр Колпакиди

Соавторы: Дмитрий Прохоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

ИМПЕРИЯ ГРУ
Очерки истории российской военной разведки

Во времена «холодной войны»

В мае 1945 г., после безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, вторая мировая война в Европе закончилась. Однако отношения между бывшими союзниками трудно было назвать хорошими. Если среди рядовых солдат и офицеров армий стран-победительниц преобладали чувства доверия и благодарности друг к другу, то руководители государств «большой тройки» подобных чувств не испытывали.

Впрочем, для большинства сотрудников советской военной и политической разведок предстоящая смена ориентиров в работе не явилась неожиданностью. Как разведка НКВД-НКГБ, так и ГРУ начали собирать информацию по западно-европейским странам и США еще в разгар военных действий. Поэтому указание активизировать работу по США, которые с того времени стали считаться «главным противником», они восприняли как само собой разумеющееся. В июне 1945 г. в связи с новыми задачами была проведена очередная реорганизация советской военной разведки. Разведывательное управление (РУ) Генштаба РККА и Главное разведывательное управление (ГРУ), находившееся в непосредственном подчинении наркома обороны, объединили в Главное разведывательное управление (ГРУ) ГШ Красной Армии. Новым начальником военной разведки назначили генерал-лейтенанта Ф. Ф. Кузнецова, до этого занимавшего должность начальника РУ Генштаба.

Хотя Ф. Ф. Кузнецов и не был профессиональным военным, но за годы войны он получил необходимый опыт и сумел переориентировать военную разведку на решение новых задач. Этому в значительной мере способствовали его личные связи в высоких партийных, государственных и военных кругах. Даже предательство в сентябре 1945 г. шифровальщика канадской резидентуры ГРУ И. С. Гузенко (после его бегства была разгромлена занимавшаяся атомным и промышленным шпионажем агентурная сеть, что вынудило многих хорошо законспирированных нелегалов покинуть Северную Америку, а некоторых агентов в Западной Европе прекратить сотрудничество с советской разведкой) не сказалось на положении Ф. Ф. Кузнецова лично и авторитете военной разведки в целом.

Но уже на следующий год по инициативе В. Молотова, в то время министра иностранных дел СССР, Сталину представляют проект перестройки всей структуры советской разведки – как военной, так и политической. Для этого предполагалось объединить внешнюю разведку МГБ и ГРУ в Комитет информации (КИ), который бы осуществлял руководство всей разведывательной деятельностью за рубежом. Обосновывая свою позицию, В. Молотов ссылался на американцев – в феврале 1947 г. они создали ЦРУ, объединившее и гражданские, и военные разведслужбы. По мнению В. Молотова, в будущем это дало бы США значительные преимущества перед советской разведкой. Для обсуждения предложения Молотова создается специальная комиссия ЦК ВКП (б) во главе с А. А. Кузнецовым. В результате в марте 1947 г. Комитет информации был учрежден, а в сентябре 1947 г. в него вошли добывающие и аналитические управления ГРУ. Впрочем, в структуре военного министерства все же осталась небольшая специальная разведывательная и диверсионная служба, которую с сентября 1947 по январь 1949 г. возглавлял Н. М. Трусов.

Первым руководителем КИ (в/ч 15618) стал В. Молотов, в 1949 г. его сменил А. Вышинский, а затем Я. Малик и В. Зорин. Но поскольку они не являлись профессиональными разведчиками, всю основную работу выполняли первые заместители председателя КИ – П. В. Федоров (1946–1949), С. Р. Савченко (1949–1953) и В. С. Рясной (1953), пришедшие в КИ из органов госбезопасности.

Первыми заместителями председателя по линии военной разведки были контр-адмирал Константин Константинович Родионов и генерал-полковник Федор Федотович Кузнецов.

Заместителями председателя были в разное время генерал-майор П. М. Журавлев, полковник С. М. Федосеев, полковник А. М. Коротков, полковник А. И. Раина, генерал-майор В. М. Зарубин, генерал-лейтенант Л. В. Онянов (военная разведка).

В структуру КИ входили следующие оперативные управления:

1-е управление – Англо-американское;

2-е управление – Европейское;

3-е управление – Ближнего и Дальнего Востока;

4-е управление – нелегальной разведки;

5-е управление – научно-технической разведки;

7-е управление – шифровальное;

Управление советников в странах народной демократии.

Помимо управлений в КИ было два самостоятельных направления: «ЕМ» (эмиграция) и «СК» (советские колонии за рубежом), и шесть функциональных отделов (оперативной техники, связи и т. д.).

Хотя официально КИ находился под непосредственным руководством Совета Министров, назначение В. Молотова его первым председателем позволило Министерству иностранных дел оказывать огромное влияние на разведку за рубежом. Стремясь усилить это влияние, В. Молотов добился того, чтобы послы в ряде крупных стран были назначены так называемыми главными резидентами с предоставлением им права осуществлять руководство как политической (ранее ПГУ МГБ), так и военной (бывшее ГРУ) разведкой. Первым из них стал бывший сотрудник ИНО НКВД А. С. Панюшкин, в 1947–1951 гг. он являлся послом СССР в Вашингтоне. Но если А. Панюшкин как профессионал соответствовал новой должности, то многие другие послы были просто некомпетентны в разведывательной работе. Перебежчик И. Джирквелов, работавший в это время в Управлении КИ по Ближнему и Дальнему Востоку, в свой книге «Секретный сотрудник», вышедшей в Лондоне в 1987 г., писал:

«Реорганизация привела к большой путанице и неразберихе. Резиденты, профессиональные разведчики, шли на самые невероятные уловки, чтобы не информировать о своей работе послов, поскольку дипломаты имеют о разведке и ее методах лишь приблизительное, дилетантское представление».[1]1
  Цит. по: Эндрю К., Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. М., 1992. С. 390.


[Закрыть]

Таким образом новая разведывательная структура оказалась малоэффективной. П. А. Судоплатов, занимавший в то время должность начальника диверсионной службы МГБ, утверждал, что «при новой системе любые запросы о содействии от высшего военного командования или Министерства госбезопасности сначала поступали к Сталину, а затем к Молотову как к главе Комитета информации, а это, естественно увеличивало поток бюрократических бумаг и неизбежных согласований, затрудняя процесс принятия решений».[2]2
  Судплатов П. Разведка и Кремль. М., 1996. С. 280.


[Закрыть] Что касается рядовых сотрудников разведки, то об их реакции на создание КИ можно судить по воспоминаниям сотрудника ПГУ КГБ В. Павлова:

«Объединение двух разноплановых служб – политической разведки и разведки военной – оказалось нежизненной затеей. Резкое различие в стиле работ двух составных частей новой организации быстро привело к тому, что деятельность новой разведывательной структуры оказалась малоэффективной. Наши военные коллеги долгое время не могли привыкнуть к тому, что возникающие проблемы можно с начальством обсуждать, высказывать свои оценки, расходящиеся с точкой зрения руководства. У них же все было поставленно на свой лад: начальник дает указание, подчиненный выполняет без рассуждений, не говоря уже о возражениях. Так, их планы вербовки агента звучали для нашего уха по меньшей мере странно: „Приказываю осуществить вербовку „имярек“. Далее предписывались сроки, назначались исполнители и так далее. А главное – все безапелляционно. В таких условиях нашим военным коллегам выполнять свою работу и легче, и труднее. Легче, поскольку ответственность за правильность и успех плана-приказа ложилась не только на исполнителя, но и на человека, отдавшего приказ; труднее потому, что это как бы исключало для оперативного работника возможность психологического маневра. Между тем в разведывательной деятельности приходится учитывать многие факторы, которые появляются либо постфактум, либо, в лучшем случае, в процессе выполнения операции. А это несовместимо с жесткими рамками приказа.

Нам первое время нелегко было контактировать с военными разведчиками: на наши соображения они, как правило, отвечали „так точно“, если эти соображения высказывались от имени начальства, или ожидали от нас беспрекословного принятия к исполнению установок, когда те исходили от должностных лиц, стоявших выше в табели о рангах.

Но скоро военные убедились в преимуществах нашего стиля, почувствовали свободу для проявления собственной инициативы, ощутили и реальную пользу от расширения возможностей разведывательного творчества. Когда стало известно о расформировании Комитета информации, многие из сотрудников ГРУ сокрушались по поводу того, что им придется возвращаться к прежним военным стереотипам, снова отвечать „так точно“ даже тогда, когда решение, принимаемое начальством, явно грешило ошибками. Допускаю, что и у наших военных коллег, в свою очередь, возникали критические замечания по поводу того, что у нас, сотрудников внешней разведки МГБ, не всегда было все в порядке с исполнительной дисциплиной, точностью в реализации планов и решений.

Период существования КИ был отмечен снижением уровня четкости и оперативности в решении возникавших проблем внешней разведки. Особенно, если они, эти решения, относились к компетенции руководства, которое было далеко от специфики разведывательной деятельности и многого просто не могло понять. Молотов, Вышинский, Зорин, Малик мало вникали в дела этой важной для государства структуры и передоверяли практическое руководство своим заместителям – профессионалам разведки, которые, однако, не всегда обладали нужными полномочиями.

Поэтому все мы, оперативные работники, были рады возвращению, так сказать, на исходные позиции – одни в органы госбезопасности, другие в Генштаб вооруженных сил».[3]3
  Павлов В. Операция «Снег». М., 1996. С. 96–97.


[Закрыть]

Разумеется, такое положение дел совершенно не устраивало Генеральный штаб, который утверждал, что военной разведке в КИ отведена подчиненная роль. В результате к концу 1948 г. министру обороны СССР Н. А. Булганину после продолжительных споров с В. Молотовым удалось добиться для военной разведки полной самостоятельности. С января 1949 г. все добывающие и аналитические подразделения военной разведки вновь были возвращены в Генеральный штаб в состав 2-го Главного разведывательного управления, начальником которого назначили опытного штабного работника генерала армии М. В. Захарова.

Что касается дальнейшей судьбы КИ, то после того, как военная разведка была возвращена в Генеральный штаб, министр МГБ В. Абакумов при поддержке Л. Берии начал борьбу с целью вернуть себе контроль за внешней разведкой. Так, в конце 1948 г. в МГБ было возвращено управление советников в странах народной демократии, на следующий год – отделы, работавшие по русской эмиграции и советским колониям за рубежом, в 1951 г. – дешифровальное управление. В конце концов за КИ остались только аналитические функции, а в 1953 г. он был окончательно расформирован.

Начало 1950 г. стало временем первого открытого конфликта между СССР и США. И уже в июне 1950 г. сотрудникам вновь образованного ГРУ пришлось впервые столкнуться с американской армией, предпринявшей боевые операции в Корее. Здесь надо отметить, что в начале войны добывающими и аналитическими подразделениями ГРУ были допущены серьезные промахи в оценке сложившейся в Корее ситуации. Так, в период боев в июле-сентябре 1950 г., когда южнокорейские и американские войска удерживали только небольшой плацдарм в районе города Пусана и победа армии КНДР казалась неизбежной, разведка не смогла отследить подготовку противником крупного десанта в тыл наступающей северокорейской армии. В результате американские части не только прорвали фронт северокорейских войск, но и к концу октября 1950 г. смогли на отдельных направлениях выйти к китайской границе. Тогда положение спасло выдвижение на территорию КНДР значительных подразделений китайской армии, которые к апрелю 1951 г. стабилизовали ситуацию. Впрочем, были у ГРУ за три года войны в Корее и несомненные успехи, особенно в добывании образцов новой американской военной техники. Так, в сентябре 1951 г. с помощью советских летчиков, воевавших в Корее, удалось доставить в СССР новейший американский истребитель F-86 «Сейбр». А в 1953 г. в Москву были переправлены американские танки М24 «Чаффи» и М46 «Паттон I».

В 1952 г. руководство СССР, проанализировав первые итоги «холодной войны», начавшейся после знаменитой речи У. Черчилля в Фултоне 6 марта 1947 г., внесло в деятельность разведки некоторые коррективы. Об их содержании можно судить по замечаниям И. Сталина, сделанным им на заседании Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР в ноябре 1952 г. И хотя эти замечания относятся к политической разведке, они также отражают и задачи, поставленные перед разведкой военной:

«В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.

Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств – это будет ненадежный агент.

Полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что бог нам предоставляет. Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек сначала признает свои провалы и ошибки, а уже потом поправляется.

Брать там, где слабо, где плохо лежит. Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки. Главный наш враг – Америка. Но основной упор надо делать не собственно на Америку.

Нелегальные резидентуры надо создавать прежде всего в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей – Западная Германия. Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке. Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые дезорганизуют его морально. В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором – профессоров. Разведка – святое, идеальное для нас дело.

Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек-друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое наше задание».[4]4
  Шебаршин Л. Рука Москвы. М., 1992. С. 172–173.


[Закрыть]

Впрочем, претворял в жизнь новые задачи военной разведки уже не М. В. Захаров, назначенный в июне 1952 г. на должность главного инспектора Советской Армии, а очередной начальник ГРУ, кадровый военный разведчик генерал-полковник М. А. Шалин, которого в августе 1956 г. сменил генерал-полковник С. М. Штеменко, в 1948–1952 гг. он был начальником Генерального штаба и прекрасно разбирался в том, какая ему нужна разведывательная информация.

Правда, на этом кадровые перестановки в ГРУ не закончились, и связано это было прежде всего с личностью Н. С. Хрущева. Дело в том, что в конце 1957 г. между ним и министром обороны маршалом Г. К. Жуковым возник конфликт. И для того, чтобы беспрепятственно снять Жукова с поста министра обороны, Хрущев в октябре 1957 г. направил его с официальным визитом в Югославию, где в то время советского посольства не было. В отсутствие Жукова в Москве провели партполитактив Министерства обороны, на котором отставка Жукова была фактически решена. Однако начальник ГРУ Штеменко – ставленник Жукова – сумел предупредить опального министра о грозящей ему опасности. Этого ему Хрущев не простил.

На октябрьском 1957 г. Пленуме ЦК КПСС Жукова обвинили с бонапартизме, стремлении к неограниченной власти и потере скромности. Но среди выдвигаемых обвинений были и касающиеся деятельности ГРУ. Впрочем, есть смысл предоставить слово самим обвинителям. Из доклада на Пленуме М. А. Суслова:

«Еще об одном факте хочу рассказать вам, о факте, показывающем, как тов. Жуков игнорирует Центральный Комитет. Недавно Президиум ЦК узнал, что тов. Жуков без ведома ЦК принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. В эту школу предполагалось брать людей со средним образованием, окончивших военную службу. Срок обучения в ней 6–7 лет, тогда как в военных академиях составляет 3–4 года. Школа ставилась в особые условия: кроме полного государственного содержания, слушателям школы рядовым солдатам должны были платить стипендии в размере 700 рублей, а сержантам – 1000 рублей ежемесячно. Тов. Жуков даже не счел нужным информировать ЦК об этой школе. Об ее организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров как коммунист счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра».

Из доклада на Пленуме Н. С. Хрущева:

«Относительно школы диверсантов. На последнем заседании Президиума ЦК мы спрашивали тов. Жукова об этой школе. Тов. Малиновский и другие объяснили, что в военных округах разведывательные роты и сейчас существуют, а Центральную разведывательную школу начали организовывать дополнительно, и главное без ведома ЦК партии. Надо сказать, что об организации этой школы знали только Жуков и Штеменко. Думаю, что не случайно Жуков опять возвратил Штеменко в разведывательное управление. Очевидно, Штеменко ему нужен был для темных дел. Ведь известно, что Штеменко был информатором у Берии – об этом многие знают и за это его сняли с работы начальника управления…

Возникает вопрос: если у Жукова родилась идея организовать такую школу, то почему в ЦК не скажешь? Мы бы обсудили и помогли это лучше сделать. Но он решил: нет. Мы это сами сделаем: я – Жуков, Штеменко и Мамсуров. А Мамсуров оказался не Жуковым и не Штеменко, а настоящим членом партии, он пришел в ЦК и сказал: не понимаю в чем дело, получаю такое важное задание и без утверждения в ЦК. Непонятно, говорит он, почему об этом назначении должен знать только министр обороны. Вы знаете что-нибудь об этой школе? Мы ему говорим: мы тоже первый раз от вас слышим. Можете себе представить, какое это производит впечатление на человека.

Неизвестно, зачем нужно было собирать этих диверсантов без ведома ЦК. Разве это мыслимое дело? И это делает министр обороны с его характером. Ведь у Берия тоже была диверсионная группа, и перед тем, как его арестовали, Берия вызвал группу своих головорезов. Они были в Москве, и если бы его не разоблачили, то неизвестно, чьи головы полетели бы.

Тов. Жуков, ты скажешь, что это больное воображение. Да, у меня такое воображение».

В результате решением Пленума Жуков был освобожден от должности министра обороны, а Штеменко снят с должности начальника ГРУ и назначен зам. командующего войсками Приволжского военного округа с понижением в звании до генерал-лейтенанта. Тогда же начальником ГРУ (в октябре 1957 г.) вновь стал М. А. Шалин, которого в декабре 1958 г. сменил выдвиженец Хрущева генерал армии И. А. Серов.

Хотя послевоенная деятельность ГРУ по сей день окутана непроницаемой завесой секретности, мы располагаем интереснейшим свидетельством о внутренней структуре и деятельности военной разведки в этот период. Это так называемые «бумаги Пеньковского», сфабрикованные хитроумными сотрудниками ЦРУ как на основе рассказов самого предателя – полковника ГРУ Олега Пеньковского, так и на основе имеющихся в ЦРУ свидетельств других изменников Родины. Недавно эти записки были опубликованы на русском языке издательством «Центрполиграф» под интригующим названием «Записки из тайника».[5]5
  Oleg Penkovsky. The Penkovsky Papers. Collins. Fontana Books. 1967; Олег Пеньковский. Записки из тайника. М.: «Центрполиграф», 2000.


[Закрыть] В них, рассказывая о структуре ГРУ, Пеньковский говорит следующее:

«ГРУ – одно из крупнейших главных управлений Генерального штаба и всего Министерства обороны. Оно именуется Вторым Главным (разведывательным) управлением Министерства обороны. Структура ГРУ представлена управлениями и направлениями (отделами).

У генерала Серова, начальника ГРУ, имеется два заместителя: генерал-майор Александр Семенович Рогов (по оперативным вопросам) и генерал-майор Хаджи Мамсуров (по общим, то есть административным вопросам).

Важная роль в работе управления принадлежит партийному комитету ГРУ, секретарь которого – полковник Аликин. Адъютант Серова – полковник Васинин.

Разведывательная работа ГРУ строится по трем главным направлениям: 1) стратегическая разведка; 2) оперативная разведка; 3) тактическая разведка.

В организационном плане ГРУ выглядит следующим образом:[6]6
  Данные на 1962 год.


[Закрыть]

1-е управление – „нелегалы“; начальник – контр-адмирал Леонид Константинович Бекренев.

2-е управление – стратегическая разведка в европейских странах; начальник – генерал-майор Алексей Андреевич Коновалов.

3-е управление – стратегическая разведка (англо-американские страны); начальник – генерал-лейтенант В. С. Соколов. Все страны Центральной и Южной Америки относятся к ведению 3-го управления, которое имеет индивидуальные отделы для каждой из американских стран. Страны, дружественные Великобритании, бывшие доминионы и прочие, также находятся в ведении 3-го управления.

4-е управление – стратегическая разведка в странах Среднего и Дальнего Востока; начальник – генерал-майор Павел Петрович Мелкишев.

5-е управление – диверсии и саботаж; начальник – генерал-майор Михаил Андреевич Кочетков.

6-е управление – оперативное управление – разведывательная служба в военных округах, граничащих с зарубежными странами.

Управление информации – сбор, оценка и обработка информации, поступающей от зарубежных центров; в ведении управления находится также секретная библиотека. Начальник – генерал-майор Николай Александрович Кореневский.

Управление военно-морской разведки – больше не существует; остался лишь небольшой отдел для координации разведки в ВМФ.

Недавно в рамках стратегической разведки был создан отдел Африки, начальником которого стал капитан военно-морского флота Ивлев.

Далее, в составе ГРУ имеются так называемые оперативные отделы:

Отдел научно-технической разведки. Начальник – генерал-лейтенант Шелиганов.

Отдел связи (шифры и дешифрование). Начальник – полковник Силин. В составе отдела связи есть группа для получения и отправки дипломатической почты, руководит которой майор Серебряков.

Отдел стран народной демократии. В прошлом это было управление, занимавшееся всеми странами народной демократии, включая Китай и Корею. В настоящее время Китаем и Кореей занимается Управление Дальнего Востока. Ходили разговоры о передаче всего управления по делам стран народной демократии в ведение 10-го управления Генерального штаба, естественно, с соблюдением порядка субординации. Персонал останется наш.

Отдел зарубежных связей. Начальник – генерал-лейтенант Михаил Степанович Маслов. Оперативный отдел, который под прикрытием Министерства обороны руководит всеми контактами с иностранцами по так называемой официальной линии.

Далее идут обычные оперативные отделы.

Связь и радиоразведка.

Организационный отдел (подбор прикрытия).

Архивный отдел.

Управление делами, хозяйственное обеспечение управлений и отделов.

Отдел кадров и так далее.

Имеется весьма важный отдел учебных заведений, в ведении которого находятся следующие учебные заведения: Военно-дипломатическая академия (возглавляет ее генерал-майор танковых войск Василий Ефимович Хлопов); Военный институт иностранных языков; Институт связи; разведшкола в Филях для младших офицеров; школа по подготовке нелегалов, начальник школы полковник Дубовик; диверсионная школа, входящая в состав 5-го управления (саботаж и диверсии).

Кроме перечисленных мною учебных заведений, при Военно-дипломатической академии периодически организуются шести– и девятимесячные курсы переподготовки. Возможно, есть и другие училища и курсы ГРУ, о которых мне неизвестно. В свое время Военный институт иностранных языков был частью Военно-дипломатической академии, но затем снова стал независимым институтом.

В структуру ГРУ входит также множество различных технических лабораторий и даже несколько небольших заводов и торговых предприятий в Москве и в ее пригородах…».

Подробно говорится у Пеньковского и о разведчиках-нелегалах ГРУ. При этом рассказывается не только о подготовке нелегалов, но и о методах их обеспечения, легализации, внедрения и т. д.:

«1-е управление, занимающееся нелегалами, несет ответственность за внедрение под надежным прикрытием сети агентов в западных странах. Агент, которого в роли нелегала, то есть с убедительной легендой, посылают в другую страну,[7]7
  Рихард Зорге, работавший в Японии перед Второй мировой войной, был нелегалом ГРУ. Полковник Абель в США – пример нелегала КГБ.


[Закрыть] не обязательно должен быть советским гражданином или офицером ГРУ; он может иметь гражданство любой страны. До войны большинство наших нелегалов были иностранцами. В настоящее время принимаются некоторые подстраховочные меры, и в большинстве случаев на нелегальной работе используются советские граждане, которых готовят в СССР. Нелегального агента, не имеющего советского гражданства, а также родственников в СССР, куда труднее держать под контролем.

Последние несколько лет ГРУ готовило офицеров Советской Армии и гражданских лиц для внедрения в другие страны в качестве нелегальных резидентов.[8]8
  Нелегальный резидент возглавляет сеть агентов и имеет свои собственные каналы связи с Москвой, автономные от системы связи, используемой офицерами резидентур, действующих под прикрытием советского посольства или других официальных представительств, таких, как, например, советская миссия в ООН.


[Закрыть] Они покидают страну с тщательно разработанной легендой прикрытия и документами, не вызывающими каких-либо подозрений.

Большое внимание уделяется отбору нелегалов. В ГРУ есть специальная школа для их подготовки, но большинству приходится к тому же еще и проходить длительную индивидуальную подготовку, которая порой длится несколько лет.

Отбор проводится обычно из числа выпускников Военно-дипломатической академии с участием начальников всех управлений, секретаря партийного комитета ГРУ и некоторых старших офицеров. Они руководствуются не только и не столько оценками успеваемости недавнего слушателя. Учитываются все слагаемые личности – черты характера, увлечения, темперамент и многое, многое другое вплоть до цвета волос и глаз. На основе такого тщательного и всестороннего изучения кое-кому из выпускников впоследствии предлагают заняться нелегальной работой, а остальным предстоит осуществлять оперативные мероприятия на месте.

Для нелегальной работы чаще всего используют молодых и неженатых и только в случае острой необходимости женатых офицеров, прошедших тщательный отбор. Например, однажды 1-е управление отобрало восемнадцать человек. Нелегалами же стали всего четверо или пятеро из них. Бориса Путилина готовили для нелегальной работы в Испании, но, копаясь в его родословной, обнаружили какие-то изъяны. В результате ему пришлось довольствоваться работой в „Воениздате“, а потом и вообще покинуть ГРУ.

Мой друг Щербаков был на нелегальной работе восемь лет. Ко времени возвращения в Россию он почти забыл родной язык, поскольку за восемь лет не произнес ни одного слова по-русски, так что в Москве к нему пришлось приставлять переводчика.

Нелегалом был и Мясоедов. Дома с „надежными“ квартирами для нелегалов расположены на окраинах Москвы. Таких квартир немало.

Кроме управления, в целом занимающегося этой тематикой, каждый национальный или региональный отдел имеет собственных нелегалов. Такого рода резидентуры и немалое количество агентов существуют почти в каждой стране. В последние годы Генеральный штаб, Серов и лично Хрущев начали проявлять особый интерес к нелегальной работе. Они утверждают, что только с помощью законспирированных разведчиков можно точно установить намерения наших врагов, их возможности и средства, которыми они располагают…

Самое большое значение придается нелегалам в США. В 3-м управлении ГРУ в Москве есть специальное помещение, в котором трое операторов круглосуточно поддерживают связь с агентами в США. Нелегалы оснащены радиоаппаратурой. Порой практикуется следующее: она приобретается в стране пребывания агента. Аппаратуру доставляют в Москву, переделывают соответствующим образом, затем переправляют будущему хозяину. Таким образом, в его распоряжении оказывается аппаратура местного производства, внешний вид которой ни у кого не вызывает подозрений.

Денис Поляков,[9]9
  Тоже офицер ГРУ.


[Закрыть] работающий вместе со мной в комитете, в 1960 году был послан с делегацией в США. Основной его задачей, поставленной 1-м управлением, был сбор адресов снесенных зданий в Нью-Йорке и Вашингтоне, которые в будущем можно было бы использоваться подготовки нелегалов – то есть если гражданин данной страны некогда обитал в ныне не существующем доме, то установить его подлинную личность довольно затруднительно. Поляков раздобыл несколько таких адресов в Вашингтоне, один в Нью-Йорке и парочку где-то еще. При подготовке нелегалов эти адреса пустят в ход.

Перед нелегалом, как правило, ставится задача стать членом какого-нибудь клуба, может даже двух; средства для его деятельности переводятся на счет в некий банк. Но все это должно подтверждаться убедительной легендой. Откуда поступили деньги? Конечно, они могут быть получены в наследство. На практике же чаще всего деньги переводят из одного банка в другой или пересылают на депозитный счет нелегала из третьей страны, из иностранного банка. Например, если нелегал владеет парикмахерской и скопил, скажем, 10000 фунтов стерлингов или долларов (конечно, с помощью ГРУ), то при переезде из Лондона в Бирмингем или из одной страны в другую, из Англии в Канаду или Соединенные Штаты, Австралию или Францию, он, естественно, возьмет сбережения с собой. Нельзя, чтобы на новом месте он каким-то непонятным образом получил неизвестно откуда деньги».

Много места уделяет Пеньковский вопросу вербовки агентов и созданию агентурных сетей:

«С точки зрения ГРУ, тактика работы по созданию сети агентов включает в себя следующие этапы: вербовка агента, подготовка его, организация резидентуры и сами операции. Процедура вербовки: отслеживание перспективного агента, уяснение его мотивации, изучение всех фактов, касающихся его биографии. Когда оперативник уверен, что кандидат пойдет на вербовку, он должен получить соответствующее разрешение из Москвы. Сам процесс вербовки продолжается несколько месяцев, а порой и лет, после чего новый агент готов приступить к работе.

Поиск перспективного кандидата принято считать если и не самым трудным, то очень важным этапом вербовки. Часто на поиск подходящего кандидата уходят месяцы, а то и годы. В программе Военно-дипломатической академии предусмотрен специальный курс по искусству вербовки. Инструктора и преподаватели, читающие его, – обычно опытные оперативники, сами работавшие за границей в качестве легальных или нелегальных резидентов.

Порой в силу особых причин вербовщика могут прислать в местную резидентуру из Москвы. ГРУ уделяет серьезное внимание поиску таких специалистов. Мастер вербовки прежде всего должен быть космополитом, знать иностранные языки, зарубежный мир и много других вещей, далеко не всегда известных обычному офицеру. Он должен быть эрудированным человеком в области западной литературы, искусства, спорта и так далее. Исключительно важны при этом характер и личные качества такого человека. Он должен обладать способностью легко входить в контакт с любым человеком и внушать ему доверие. Естественно, человек, вызывающий антагонизм, не может быть успешным вербовщиком, ибо личные контакты, как ничто другое, помогают нелегальному резиденту выявить потенциальных агентов. Такого рода информация может быть получена во время приемов, карточных игр (бридж, покер) и в ходе бесед на самые разные темы. Поиск агентов часто ведется в среде деятелей зарубежного искусства (актеры, музыканты, артисты балета и т. д.), потому что они, как правило, имеют свободный доступ в высокие правительственные, финансовые, научные и прочие сферы. Немалое количество творческих личностей за рубежом поддерживали или продолжают поддерживать контакты с советскими агентами; есть они и среди известных физиков и других ученых.

Разведслужба отбирает кандидатов для дальнейшей вербовки из четырех категорий зарубежных граждан. Во-первых, это лица, которые уже использовались советской разведкой в том или ином конкретном случае. Во-вторых, лица, рекомендованные местной коммунистической партией.[10]10
  В 1960 году по всем заграничным учреждениям ГРУ была разослана директива ЦК КПСС о снятии послевоенных ограничений на использование членов иностранных коммунистических партий в целях шпионажа. С этого времени оперативные работники могли свободно вербовать членов иностранных коммунистических партий, не испрашивая на то предварительного разрешения.


[Закрыть] В-третьих, лица, имеющие возможность действовать под своим официальным прикрытием, и, в-четвертых, лица, обладающие важными общественными связями.

Порой кандидат на вербовку, с которым работает офицер разведки, в свою очередь, становится источником сведений о других возможных кандидатах. В процессе сбора касающейся его информации он называет своих друзей и знакомых, которые могут стать поставщиками ценных, с точки зрения разведки, данных.

Офицеры, работающие в легальной резидентуре, широко пользуются своим официальным прикрытием, таким, например, как помощник атташе, корреспондент ТАСС, член торговой миссии и т. п. Прикрытие используется для наблюдения. В соответствии с официальным положением, они посещают соответствующие министерства и ведомства страны пребывания. Предлогом для таких визитов часто служит выполнение профессиональных обязанностей. На деле же офицеры разведки ищут подходящие кандидатуры для вербовки. ГРУ постоянно испытывает потребность в агентах из числа служащих самых разных зарубежных правительственных учреждений, особенно имеющих отношение к атомной энергетике, промышленности, вооруженным силам, а также из числа лиц, вхожих в политические круги. Для этих целей разведчики используют так называемое светское знакомство. Недавно по всем резидентурам была разослана секретная директива, предписывающая как можно больше устанавливать таких контактов с американцами.

Подлинная цель светской „дружбы“ заключается в поиске новых агентов. При этом ГРУ прежде всего интересуют лица, занимающие высокое положение в определенных сферах деятельности или имеющие доступ к нужной ему (ГРУ) информации, а также лица, придерживающиеся „демократических взглядов“, которые в силу своей политической наивности попадаются на крючок коммунистической пропаганды и легко идут на вербовку. И КГБ и ГРУ настойчиво ищут людей, применительно к которым можно использовать шантаж, например сексуальных извращенцев или тех, у кого есть родственники в СССР и т. д.

Официальные приемы в советских посольствах, миссиях, консульствах тщательно планируются; приглашения рассылаются тем, кто представляет интерес для спецслужб. Из сотрудников этих советских учреждений подбирают тех, кто может установить контакт с намеченным для вербовки лицом. Офицер разведки начинает уделять этому человеку повышенное внимание. В ходе знакомства разведчик может высказать сожаление, что сейчас нет возможности продолжить столь интересную беседу, и предложить встречу в более подходящих обстоятельствах, то есть за обедом, в театре, или под предлогом просмотра нового отечественного фильма пригласить в какую-нибудь советскую миссию.

В некоторых странах и городах ГРУ получает информацию о потенциальном агенте путем прослушивания его телефонных разговоров. Если беседа ведется между правительственными учреждениями, то полученная таким образом информация может представлять немалый интерес для разведки.

Как только лицо признано подходящим кандидатом, офицер разведки дает ему предварительную оценку и начинает разработку. Ему предстоит собрать как можно более полную информацию о личной жизни кандидата, что в некоторых случаях бывает весьма затруднительно. Такого рода информация включает в себя подробные сведения о семье кандидата, о его привычках, интересах, наклонностях или пристрастиях и так далее. Все это полагается изложить в письменной форме.

В процессе разработки кандидата могут передать от одного оперативника к другому. Порой наводка поступает из Москвы. Москва извлекает данные из официальных документов (об ученых, инженерах и т. п.), хранящихся в специальных досье.

В ходе вербовки ГРУ пытается прежде всего использовать фактор материальной заинтересованности, а также шантаж, различные формы давления и угроз. Конечно, агентов вербуют и на идеологической основе, но такие агенты составляют ничтожный процент от общего числа завербованных.

После окончательного выбора кандидата оперативник действует на основе двух принципов: во-первых, установить дружеские отношения; а во-вторых, постараться создать такие условия, чтобы кандидат чувствовал себя в долгу перед разведслужбой.

При разработке кандидата оперативник должен так обставить дело, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не смог избежать вербовки. Для этого оперативник должен позаботиться о том, чтобы кандидат, к которому он время от времени обращается с разными мелкими просьбами и поручениями, фактически еще до официальной вербовки был втянут в разведывательную деятельность.

Завершив разработку кандидата и убедившись, что тот способен выполнять разведывательные функции и не откажется от вербовки, оперативник должен получить разрешение на нее. На принятие такого решения в Москве обычно уходит от двух до трех недель.

После получения разрешения оперативник осуществляет вербовку и оформляет ее, получив от кандидата письменное согласие на сотрудничество и присвоив ему псевдоним. Тем не менее, даже когда агент уже завербован, ему не сообщают, на какую разведывательную службу он будет работать; просто говорят, что ему предстоит работать на Советский Союз.

По завершении вербовки на агента заводится оперативное дело в Москве. После нескольких встреч со свежеиспеченным агентом его вербовка считается окончательно завершенной».

Особый интерес представляют замечания Пеньковского о разведывательно-диверсионных подразделениях ГРУ: