Текст книги "Большая книга ужасов. 18 : Черный фотограф. Бунт марионеток [повести]"

Автор книги: Александр Белогоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава V
Странная смерть

Вечером Антон позвонил ему и сообщил, что дядю Семена он найти так и не смог, а потому ничего нового узнать не получилось. Антон все еще находился под впечатлением от случившегося с ним и, насколько понял Алеша, успел рассказать об упавшем с крыши кирпиче всем вокруг. Алеша не удивился бы, если б завтра на крышу заявилась какая-нибудь ответственная комиссия, чтобы проверить: почему же оттуда падают кирпичи.

Чем больше Алеша думал над произошедшим за день, тем больше он убеждался, что дядя Семен знает или, по крайней мере, подозревает гораздо больше, чем можно понять из его полупьяных речей. Значит, надо просто улучить момент, когда он будет в лучшем состоянии, и как следует его порасспросить. Хотя, быть может, трезвый он и вовсе ничего не скажет? Интересно все-таки, о ком он так гневно говорил? И в чем он обвинял сам себя?

Утром дядя Семен тоже так и не объявился. Конечно, такое у него случалось и раньше. Порой он пропадал целыми неделями. Но почему-то в этот раз за судьбу соседа Алешке было тревожно. К тому же сказывалось нетерпение: надо же все-таки узнать, что он хотел сказать!

А днем прибежал взволнованный Антон. Он так спешил, что никак не мог отдышаться.

– Ты слышал, что случилось? – выпалил он с порога и остановился, переводя дух.

– Нет. А что? Опять кто-то кирпичами швыряется? – брякнул Алешка первое, что пришло в голову.

– Какими такими кирпичами! – отмахнулся Антон, уже привычно раскашлявшись. – Тут все гораздо серьезнее. Неужели еще не слышал?

– Нет, не слышал! Откуда я могу что-то узнать, если все время дома сижу! – рассердился Алеша. – Ну, говори же! Не тяни!

– Сосед ваш умер! – заявил Антон и снова замолчал, ожидая реакции на свои слова.

– Какой сосед? Их тут целый дом! Человек сто! – сказал Алеша, хотя, конечно, в душе прекрасно понимал, о ком идет речь.

– Какой-какой! Дядя Семен, вот кто! – сказал Антон одним духом. – Тот, который вчера меня, можно сказать, спас!

– А что же с ним случилось? – спросил расстроенный Алешка. – Выпил слишком много? – Произошедшее пока никоим образом не укладывалось у него в голове. Уж слишком жизнелюбивым и полным энергии казался еще вчера их сосед.

– Можно сказать, что и выпил слишком много, – нехотя согласился Антон. – Вот только в выпивке ли тут дело?

– Да ты расскажи толком, что произошло! – не выдержал Алешка.

– После нашего разговора понесло его зачем-то на кладбище, – начал рассказывать Антон.

Старое городское кладбище располагалось всего в нескольких минутах ходьбы от Алешкиного дома. Ребята время от времени наведывались туда, влекомые то жаждой приключений, то обычным любопытством. А иногда они заходили на кладбище вечерами – воспитывать силу воли. Там, конечно, было страшновато и довольно неприятно, но, если привыкнуть немного, ничего особенного. А уж для того, чтобы прятаться, это место было и вовсе идеальное. Помимо ребят этим местом интересовались бомжи и алкоголики, особенно после церковных праздников, когда с могил было чем поживиться.

– Ну и что! – сказал Алешка. – Его туда часто заносило. Мы его там несколько раз видели! Да он и подрабатывал там. Ты что, забыл?

Дядя Семен действительно иногда подрабатывал на кладбище: помогал устанавливать памятники, чинил оградки и делал разную мелкую работу. Так что ничего удивительного в том, что он там оказался, не было.

– Не забыл, – отмахнулся Антон. – Только на этот раз он оттуда не вышел.

– А что все-таки случилось?

– Говорят, оступился, упал и ударился головой о какой-то камень, – ответил Антон. – Такая вот нелепость.

– Жаль его, конечно, – помолчав, ответил Алеша, представив себе эту печальную картину. – Но ты же сам видел, в каком он был вчера состоянии. В таком и упасть немудрено.

– Так-то оно так, – согласился Антон, немного подумав. – Только как-то странно все это. Никогда не падал, а тут вдруг… Причем после того, как узнал какую-то тайну и кому-то угрожал! Это может быть не случайно!

– Ты побольше детективы и ужасы смотри! – возразил Алешка. Верить в то, что эта смерть была не случайной, он пока что категорически отказывался. Потому что, если бы это оказалось так, то… Это значило бы, что вокруг происходит нечто странное, пугающее и непонятное, причем они с Антоном были в это замешаны самым прямым образом.

– Думай что хочешь, но что-то тут нечисто! – ответил Антон. – И надо бы все разузнать.

Ты пока что посиди здесь, а я на кладбище сгоняю, посмотрю, что там и как.

– Что же мне еще остается делать, как не сидеть здесь! – невесело усмехнулся Алеша. – Ты только давай побыстрее, а потом расскажи мне что к чему.

– Я мигом! – ответил Антон и затопал вниз по лестнице.

Алеша погрузился в раздумье. Ему было очень жаль дядю Семена, над которым он столько раз посмеивался! А еще он понимал, что ему становится страшно. Сейчас ему смертельно не хотелось оставаться одному. Мальчику начинало казаться, что его подстерегает какая-то опасность.

Антон тем временем уже был на кладбище. Тело несчастного пьяницы уже унесли, но место трагедии найти было нетрудно. Неподалеку от одного из памятников дежурил скучающий милиционер, а вокруг стояло с десяток зевак. Они негромко переговаривались, обсуждая подробности случившегося.

В основном мнения сводились к тому, что погибший был пьян, а потому сам виноват в случившемся. По-видимому, милиция придерживалась такого же мнения, а расследование проводилось формально, для порядка. Наверное, это было правильно, если учесть, что вокруг не было видно никаких других следов, кроме следов несчастного дяди Семена. Все говорило о том, что произошел самый обыкновенный несчастный случай.

– Жаль его. Еще нестарый был, – сказала одна из сердобольных бабулек.

– И человек хороший. Мне вот оградку задаром помог подправить, – подхватила другая. – Вот только непутевый… – И она сокрушенно покачала головой.

– Раз он такой хороший, так чего же сюда с кирпичом пришел! – заявил вдруг сердитый мужчина лет пятидесяти.

– С каким кирпичом? – спросила одна из любопытных бабушек.

– С самым обыкновенным кирпичом! – ответил мужчина. – Для чего тут на кладбище кирпич? Драться с кем-то или памятники ломать?

– Так он же их чинил! – возразил кто-то из толпы.

– Вот-вот! Сначала сломает, а потом идет чинить! – с каким-то злорадством ответил мужчина. – Знаем мы таких! Слышали небось, что в последнее время кто-то старые кресты и ограды повадился ломать?

– А ты-то откуда про кирпич знаешь? – спросила бабулька, защищавшая покойного.

– Откуда! Я его сам и нашел! – ответил он. – Иду себе спокойно, а потом смотрю – лежит кто-то возле нашего участка. Я сперва подумал, что пьяный, а потом присмотрелся – он весь в крови, и не дышит уже. А в руке – кирпич.

– А может, на него напал кто-то? Вот он и защищался? – высказал предположение один из любопытных. – Поднял кирпич для этого?

– Тут что, кирпичи валяются? Тут их и близко нет! – возразил подозрительный мужчина. – Кирпич он с собой притащил!

– Милиция разберется зачем! – решила одна из бабушек.

Скучающий милиционер поднял голову, обвел толпу внимательным взглядом, но так ничего и не сказал. Очевидно, он не разделял оптимизма старушки. Да и кирпич в руках трупа его, похоже, не слишком заинтересовал. У него уже целых пять минут как кончилось дежурство, а оставить пост все еще не разрешали, и это в данный момент беспокоило его больше, чем обстоятельства смерти погибшего здесь пьяницы.

Едва услышав про кирпич, Антон еще больше навострил уши. Он-то как раз хорошо представлял себе, откуда кирпич мог взяться в руках покойного. Ведь дядя Семен, когда был на улице, как раз держал в руках осколок того кирпича, который едва не свалился Антону на голову. Видимо, после этого сосед, забыв от возбуждения бросить то, что держал в руках, зачем-то отправился на кладбище. Вот только что он там собирался делать? Ведь до этого он просто сидел у себя дома и, как видно, никуда не собирался.

Антон стал вспоминать, что же дядя Семен говорил ему во дворе. Похоже, он кричал что-то вроде того, что «медлить больше нельзя» и «сейчас я с ним разберусь». Эх, прислушаться бы тогда к его словам повнимательнее! А еще лучше пойти следом! Правда, в этом случае не факт, что все для него самого не закончилось бы точно так же.

Наконец рация у милиционера затрещала, и строгий голос сообщил, что он может покинуть пост. Очевидно, все необходимое в таких случаях уже было проделано до прихода Антона, а исследовать место трагедии подробнее никто не собирался. Повеселевший милиционер бодрым шагом направился к выходу. Остальные собравшиеся, поняв, что ничего интересного здесь больше не предвидится, тоже стали не спеша расходиться. И вскоре на этом месте остался один Антон.

Сам не зная, что он здесь ищет, мальчик еще долго всматривался в место трагедии. Но смотреть, по сути, было уже не на что. На земле были очерчены контуры тела, которые казались каким-то детским рисунком. Да еще на углу памятника выделялось ржаво-красное пятно крови. Очевидно, как раз об этот угол и ударился головой дядя Семен. Начинал накрапывать мелкий дождик, и становилось ясно, что вскоре и эти следы будут смыты и ничего не будет напоминать о том, что тут недавно произошло.

Антон зачем-то обошел вокруг памятника. Он был довольно старинным, но хорошо сохранившимся. Имя и фамилия покоящегося здесь человека ничего мальчику не говорили. Неподалеку валялся небольшой кусочек кирпича. Очевидно, кирпич, который был в руках у дяди Семена, раскололся при падении. Антон для чего-то поднял осколок и положил в карман.

Вдруг ему почудилось, что вокруг как-то уж очень резко похолодало. Конечно, начинался дождь, но ведь не зима же на улице! Да и ветра совсем не чувствовалось. Зябко поежившись, Антон поспешил с кладбища. Еще не хватает по-настоящему простудиться! И так уже кашель замучал! Он уже представлял, как сейчас с удовольствием напьется дома у Алешки горячего кофе (чай он не очень любил). Ну и заодно расскажет другу о том, что увидел и услышал.

Антон уже подходил к выходу, как вдруг ноги у него словно сами заплелись, и ему показалось, что он ощутил явственный толчок в спину. Этот толчок оказался таким сильным, что удержаться на ногах мальчик не смог. Он увидел, что падает прямо на какую-то ограду, из которой торчали острые штыри. Мальчика спасла лишь его хорошая реакция. Антон сумел сгруппироваться, выставить вперед руку и ухватиться за ограду. Его лицо остановилось всего в какой-то паре сантиметров от металлических прутьев. Причем один из них находился точно напротив левого глаза. Что случилось бы, не успей Антон выбросить вперед руку, лучше было и не думать.

Антон быстро вскочил, сжал кулаки и оглянулся, чтобы посмотреть, кто же его толкнул, и как следует врезать обидчику. Но вокруг не было ни души. Мальчик стоял и растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, что произошло. Он посмотрел под ноги, но дорога была достаточно гладкой, и из земли не торчало ничего такого, обо что можно было бы споткнуться. Рука была довольно здорово ушиблена и поцарапана, но сейчас Антон не чувствовал боли. Он заметил только, что после падения озноб моментально прошел, как будто температура воздуха резко поднялась. Антон очень осторожно ушел с кладбища, внимательно глядя себе под ноги и пытаясь понять, что же с ним произошло.

Глава VI
Синхронные сны

Когда Антон поведал Алешке об обстоятельствах смерти дяди Семена, мальчик погрузился в глубокое раздумье.

– Может, все-таки случайно так получилось? – спросил он с надеждой в голосе, слегка поразмыслив.

– Да уж, случайность! – запальчиво ответил Антон и рассказал о том, что случилось с ним самим. Сначала он об этом умолчал; как-то стыдно было рассказывать о собственных страхах.

Едва он закончил рассказ, как и Алешка рассказал о том, что ощущал на лестнице. Ребята переглянулись. Уж слишком много было общего. Оба еле-еле спаслись. Страшно представить, что же будет дальше. И если Алешка уже свое получил, то за Антона было тревожно вдвойне. Ведь он-то пока Жив-здоров! А против того, с чем они столкнулись, не может никакой бокс помочь, будь ты хоть самим Кличко!

– Надо бы остальных порасспросить, – промолвил наконец Алеша. – Может, они тоже что-то такое испытывали, только сказать стесняются.

– Вот так вот все и молчим! – согласился Антон. – Ладно, пойду я, пожалуй, народ обходить!

– Ты что, спятил?! – воскликнул Алешка. – Обходить он собрался! Тебе сейчас надо дома сидеть и не высовываться! А то того и гляди опять кирпич на башку свалится! Теперь и предупредить-то некому!

– А что ты предлагаешь? – возмутился Антон. – Сидеть дома и ждать? Так это и дома может люстра на башку свалиться! Или телевизор взорвется!

– Я предлагаю всех обзвонить, вот что! – ответил Алеша.

– Так тебе и скажут по телефону! – возразил Антон. – Ты сам бы сказал? Тут надо лично беседовать. А то решат, что разыгрываешь, а потом над ними ржать будешь!

– Надо с себя начинать. Тогда ничего такого не подумают! – сказал Алешка.

– А если у других ничего странного нет? – засомневался Антон.

– Ну, посмеются немного. Решат, что головой ударился. Ничего, переживу, – ответил Алешка представив себе однако, что попасть в такую ситуацию было бы совсем неприятно. Так и прослывешь чокнутым или фантазером!

– И все-таки надо обходить! – решил Антон. – Тех, кто дома, еще обзвонить можно, а вот кто в божницу попал, с теми по телефону толком не поговоришь. Давай сейчас всех больных поделим. Одних ты обзванивать будешь, а к другим я пойду.

Алешка, несмотря на тревогу за друга, нехотя согласился с этим предложением. Ведь Антон пообещал быть осторожным. Да и опасность, если она действительно существовала и не была плодом их фантазий, и дома была ненамного меньше. К тому же представить себе Антона, терпеливо названивающего по телефону человеку, до которого минут пять ходу, вместо того чтобы к нему бежать, он не мог. Да он и сам бы, наверное, предпочел говорить с глазу на глаз, если бы не нога.

Опасения Алешки и Антона подтверждались. Ребята неохотно делились с ними подробностями своих заболеваний и несчастных случаев. Но кто-то все-таки начинал говорить откровенно, когда понимал, что его не разыгрывают, а кто-то так уходил ОТ ответов, что приходилось предполагать, что тут дело нечисто и человеку есть что скрывать.

Звонок Ане Алешка откладывал очень долго, оставив его напоследок. Он все никак не решался набрать этот номер. Наконец он набрал знакомые цифры. При этом он держал руку на рычаге телефонного аппарата, готовый в любой момент нажать на него и отсоединиться, если к телефону подойдет кто-то другой. Конечно, он понимал, что такое поведение просто глупо, но ничего с собой поделать не мог.

– Алло! – прозвучал в трубке тихий голос, после нескольких сигналов, когда Алешка готов уже был повесить трубку. Сначала он даже не узнал Анин голос. Обычно звонкий и задорный, сейчас он звучал как-то глуховато и тихо, и только в интонациях и тембре послышалось что-то знакомое.

– Алло, здравствуй, это я, – с волнением произнес в трубку мальчик.

– Кто это «я»? – последовал резонный вопрос.

– Ну, я. То есть Алешка Романов, – произнес наконец он. От волнения он даже забыл представиться, а его взволнованный голос узнать по телефону было нелегко.

– А, это ты, привет! – обрадованно сказала Аня. Как видно, сидеть дома во время каникул ей было тоже не слишком-то весело. – Ну, как твоя нога?

– Нога ничего, заживает! Скоро бегать буду! – Алешка изо всех сил старался казаться оптимистичным, хотя в душе он совсем не был уверен в своем скором выздоровлении. – Ты лучше скажи, что с тобой случилось.

– Сама не знаю, – вздохнула Аня. – Вроде ничего не болит, и температура нормальная. Как будто симулирую, – невесело рассмеялась она. – Только сил – никаких. Едва до телефона дошла.

– Ой, извини, что заставил тебя встать! – смутился Алеша.

– Вот еще глупости! – возмутилась Аня. – Что же это я, совсем инвалид, что ли?! Я очень рада, что хоть кто-то позвонил. А то лежи туг целыми днями одна и пялься на этот дурацкий портрет!

– Портрет?! – воскликнул Алеша, едва не поперхнувшись.

– Ну да, портрет. Помнишь того фотографа? – спросила Аня.

– Еще бы не помнить! – пробормотал Алеша, пытаясь собраться с мыслями. Он никак не ожидал такого совпадения с его собственными ощущениями.

– Ну да! – продолжила Аня. – Мама его, конечно, на самое видное место повесила. Мне он тоже сначала понравился. А сейчас так бесит, просто не представляешь. Я даже снять его хотела, да чуть со стула не грохнулась. Оставила пока все как есть.

– А ты бы родителей попросила!

– Да ну! Чего их расстраивать зря! И так все испереживались. А так решат, что у меня еще и с нервами что-то.

Анин портрет Алеша отлично запомнил. Он показался ему самой удачной работой странного фотографа. Анька на снимке была очень хороша – прямо кинозвезда. Неудивительно, что ее мама была в восторге. Да и сама Аня, как понял Алешка, сначала очень обрадовалась. Она вообще обожала фотографироваться, а своим подружкам по секрету говорила, что не прочь стать фотомоделью.

– И что же тебе не нравится? – спросил Алеша.

– Черт его знает! – ответила Аня. – Просто раздражает, и все. Наверное, потому, что смотрю на него целыми днями. Вот и Кешке он не нравится.

– А ты откуда знаешь? – спросил Алешка. – Он что, сказал тебе? – Кешка был Аниным попугаем.

– Он на него ни разу не сел, – ответила она. – Даже близко не подлетает.

Обычно Кешка летал по всей комнате и очень любил садиться на всякие картины, зеркала и вообще всюду, за что только мог уцепиться.

– Мой Маркиз тоже портрет не любит, – сказал Алеша. – Даже шипит на него иногда.

– Значит, у тебя тоже? – Аня как будто даже обрадовалась этому факту. – Ну а сам ты как?

– Я тоже не очень-то его люблю, – признался Алешка.

– Ну, слава богу! – воскликнула девочка. – А то я уже думала, что это у меня крыша едет! Заклинило меня на этом фото.

– Значит, у нас обоих крыша поехала, – невесело пошутил Алешка.

– Может, это из-за рамки? – подумала вслух Аня. – Уж больно она какая-то тяжелая и неприятная. В такой только портреты покойников вешать!

– А животным-то что от рамки! – возразил Алешка. – Разве что каким-то составом специальным все это обрабатывалось, вот звери и чуют.

– Ага, ядовитым! – продолжила Аня. – Вот мы и заболели.

– А я от этого ногу сломал? – рассмеялся Алешка.

– Да, точно! – согласилась Аня. – Вообще, у нас получается какая-то беседа двух психов: рамки, портреты, животные…

– Тут действительно спятишь скоро! – решился наконец Алеша перейти к той теме, ради которой первоначально и затевался этот разговор.

– Да? А что такое? – насторожилась Аня, и мальчик по интонации одноклассницы понял, что она тоже что-то держит при себе и недоговаривает.

– Да мерещится тут всякое, – уклончиво начал Алеша, но постепенно разговорился.

– Сначала мне казалось, что кто-то меня толкнул, когда я падал, – начал он. – И потом еще раз на том же месте едва не свалился. И опять то же самое чувство. И еще: как будто холод какой-то…

Мальчик прервался, опасаясь услышать смех и ехидные замечания, но Аня слушала очень серьезно и его не прерывала. Это ободрило Алешку, и он продолжил.

– А еще сны какие-то дурацкие снятся! – смущенно проговорил он, словно оправдываясь за то, что рассказывает такие глупости. – Все какие-то кошмары, а потом просыпаюсь, и как будто что-то остается… – Алешка прервался, ожидая реакции.

– Со снами у меня тоже не все в порядке, – тихо сказала Аня после долгой паузы. – Я думала, что это от болезни…

– А что происходит? – спросил Алеша, когда молчание сделалось слишком долгим.

– Да нет, ерунда, наверное, – ответила Аня. – Просто снятся такие ситуации, из которых не могу выбраться. А утром просыпаюсь совсем без сил, как будто все это на самом деле произошло. И мерзну, как будто не июнь, а январь.

– А что все-таки снится? – настаивал Алешка. Он понимал, что сам едва ли бы стал рассказывать про всякие кошмары. Мало ли что кому городится! Но ему почему-то казалось, что девочке это сделать гораздо легче; ведь принято считать, что женщины придают снам куда большее значение, чем мужчины. И все-таки он не очень-то рассчитывал на Анино согласие. Тем не менее она вдруг начала рассказ.

– Ты понимаешь, – говорила она, – снится все время, что я то ли связана, то ли прикована где-то, то ли просто непонятно почему пошевелиться не могу. Пытаюсь вырваться, закричать, но ничего не выходит. А иногда только больнее становится.

– А это место на пещеру не похоже? – прервал Алешка.

– А ты откуда знаешь? – спросила Аня с некоторым недоверием. Она даже подумала на мгновение, что кто-то рассказал мальчику ее сон, но тут же поняла, что она о нем не только никому не рассказывала, но даже и не записывала в дневник, который иногда вела.

– Это я там во сне оказываюсь, – мрачно пояснил Алешка.

– Тогда понятно, – ответила Аня, хотя на самом деле это ничего не проясняло, а скорее, наоборот, запутывало. С чего бы это им видеть во сне одно и то же место, да еще такое, где, По-видимому, никто из них не только не бывал, но и в глаза не видел?!

– Так вот, – продолжала она, собравшись с мыслями. – У меня такое ощущение, будто я в этой пещере или норе не одна.

– А еще там вещает какой-то отвратительный голос! – воскликнул Алешка.

– Ты, похоже, мои сны не хуже меня знаешь! – заметила Аня.

– Конечно, если снится почти одно и то же! – согласился Алеша.

– А голос и вправду отвратительный! – продолжила девочка. – И причем такое ощущение, будто я его где-то когда-то уже слышала. Вот только никак не могу вспомнить, где и когда.

– И у меня то же самое! – почти кричал в трубку Алеша. – Ну что же это за голос такой!

– Я уже всех знакомых перебрала, – подхватила Аня. – Ну, ни на кого не похоже! Я уж даже артистов стала в памяти перебирать. Может, в каком фильме слышала…

– А это мысль! – воскликнул Алешка. – Точно! Надо бы всякие ужастики пересмотреть. И фантастику. Там такие противные голоса и могут встречаться!

– Мало тебе в жизни ужастиков! – возмутилась Аня. – Вот смотри свои сны, и никаких ужастиков ненужно будет! – она сильно не любила этот жанр. – К тому же я их и не смотрю никогда.

– Значит, тут что-то другое, – не стал спорить Алешка, решив про себя, что ужастики надо будет все-таки пересмотреть. Все равно дома делать нечего!

– Так вот, этот голос говорит, что мы попались и нас отсюда не выпустят, – продолжила Аня. – И так страшно становится, что начинаешь верить, что это действительно так!

– Не понимаю, как нам может сниться почти одно и то же, – сказал Алешка.

– Знаешь, а я рада, что у тебя то же самое! – неожиданно заявила Аня. – А то я уж думала, что с ума сходить начинаю! А вместе с ума не сходят, только поодиночке, – добавила она, вспомнив мультик про Простоквашино.

Они договорились созваниваться и обмениваться новостями. Правда, про дядю Семена Алешка так ничего и не сказал. Но ведь это, похоже, и не относилось к делу. А зачем зря расстраивать человека?! Тем не менее, несмотря на все неприятности, Алешка после этого разговора почувствовал какой-то подъем сил. Он был уверен, что следующий звонок совершит очень скоро, вне зависимости от того, будут новости или нет.

Этот день получился таким выматывающим, что Алешка заснул, едва коснувшись подушки. Но, как это и бывало в последние дни, сон не принес ему никакой радости. То, что он увидел, оказалось еще худшей картиной, чем в предыдущие ночи.

Конечно, тут могли сказаться переживания последнего времени, как он и объяснял себе утром, но о, садок получился очень неприятным.

Итак, во сне он вновь оказался в той же самой пещере и вновь ничего не мог поделать с собой. Только на этот раз там был ярко освещенный участок, что-то вроде сцены в зрительном зале или арены в цирке. И в самом центре этого пятна света находился покойный дядя Семен. Он был очень бледен. Казалось, он силится что-то сказать, но во рту у него был кляп, поэтому оттуда не доносилось ни звука. Его руки и ноги уходили во тьму, но Алешке казалось, что они там прикованы или привязаны.

– Ты очень меня огорчил, помощник, – прозвучал все тот же отвратительный глуховатый голос, от которого мурашки бежали по коже. Только на этот раз в холодном тоне слышалась некоторая издевка. – Ты был настолько глуп, что посмел ввязаться не в свое дело. Да еще ты, червяк, вообразил, будто можешь справиться со мной! Если бы не это, я, быть может, и не тронул бы тебя. А так, прощай!

С этими словами из тьмы появилась рука в перчатке. Она держала какое-то оружие. Какое, Алешке не удалось рассмотреть, уж очень быстро вес; произошло. Последовал короткий удар по голове дяди Семена, и его тело бессильно поникло, а на виске показалась кровь. Черная рука исчезла столь же мгновенно, как и появилась. А дядя Семен начал медленно погружаться в землю.

– Ты хотел докопаться до меня? – раздался голос, прерываемый глухим замогильным смехом. – Так покопайся же в земле, падаль!

По пещере пронесся стон, и в то же мгновение все погрузилось во тьму. Алешка проснулся весь в поту, настолько все было реально. Он дотянулся до торшера и включил свет. Знакомая обстановка комнаты по идее должна была его успокоить, но его взгляд первым делом упал на фотографию на стене, отчего Алешку вдруг резко пробил озноб. На секунду ему показалось, что он вновь оказался в той же самой пещере. Это ощущение тут же пропало, но на душе стало еще неприятнее. Мальчик погасил свет и опустился на подушку с твердым намерением не спать до утра, но едва он закрыл глаза, как снова провалился в тяжелый сон.

Он вновь оказался в том же самом месте. И на этот раз в центре светового пятна стоял не дядя Семен, а Антон. Приятель был в полном сознании и беспокойно озирался по сторонам, силясь разглядеть что-то во тьме и понять, где находится. Антон не был связан, но создавалось впечатление, что он не в силах выйти из этого пятна света или же боится вступить в тень.

Алешка захотел позвать одноклассника, но он был не в силах произнести ни звука и мог только с ужасом наблюдать за происходящим. В круг света молниеносно влетел какой-то предмет. Он был направлен прямо в голову Антона. Мальчик едва-едва успел увернуться. Предмет этот раскололся на части, и один из маленьких кусочков угодил жертве в руку. Антон слегка поморщился, но на такую мелочь обращать внимание, как видно, не стал. Он теперь оглядывался испуганно и еще более напряженно, ожидая новых подвохов.

– Подумай, что лучше: быть пленным или мертвым? – раздался голос, и свет после этого погас.

– И ты подумай! – произнес голос повторно, и Алешка почувствовал на себе сверлящий, холодный взгляд.

Проснулся он с криком. Сердце бешено колотилось, за окном начало рассветать. Мальчик совершенно не выспался, но сейчас он не согласился бы заснуть ни за что на свете. Чтобы этого не случилось, Алешка доковылял до стола и стал тщательно записывать сон. Он надеялся, что это как-нибудь поможет ему понять, что же все-таки происходит. А еще он чувствовал, что Антону угрожает какая-то опасность. Если он не может помочь ее предотвратить, то должен хотя бы предупредить друга. Алеша даже с трудом удержался от немедленного звонка, переполошить всех рассветным звонком было неважной идеей, и он от нее отказался.

Антон с утра прибежал к нему сам. Как обычно, слегка взъерошенный и полный энергии.

– Тебе ничего не снилось? – первым делом спросил Алешка.

– Что это за вопросы с утра? – вытаращил глаза Антон. – Когда это ты снами интересовался? Может, тебе на день рождения сонник подарить?

Алешка рассказал ему, в чем дело.

– Вот это да! – присвистнул Антон. – Ты, значит, теперь вроде Нострадамуса.

– Мне не до смеха, – мрачно сказал Алешка. – Я же за тебя, дурак, переживаю!

– Чего тут переживать! – ответил Антон, не обидевшийся на дурака. – Ты же видишь прошлое. Ну, как бы то, что случилось вчера. Только в виде какой-то пещеры.

– Но ведь и Ане то же самое снится! – возразил Алешка.

– Значит, вы с Анькой родственные души! – беспечно заявил Антон. – Кстати, снилось ли ей и сегодня то же, что тебе, это еще вопрос! Давай звони ей!

Алешка набрал номер, но к трубке подошла не Аня, а ее мама. Мрачным голосом она сказала, что дочь еще спит, что сегодня они ждут врача, и, вообще, Аню пока что лучше не беспокоить.

– Ничего, потом сама позвонит! – успокоил Антон, видя Алешкино расстройство. – Девчонки, они любопытные! Обязательно захочет узнать, что там дальше.

– Так, значит, с тобой больше пока ничего не случалось? – уточнил Алеша.

– Нет, все в порядке! – ответил Антон. – И вообще я теперь очень внимательный: под ноги смотрю, под домами не хожу, даже через дорогу только на зеленый иду…

– Ну-ну! – скептически произнес Алешка. – Только и вверх, и вниз сразу смотреть не будешь… Ты лучше скажи, что вчера узнал.

– Говорил я с тем братом Петровым, что просто купанием отделался, – посерьезнел Антон. – Сначала он все отнекивался; думал, что я его подкалываю. Но потом ничего, разговорился. Уж больно ему не хотелось признавать, что они с лодкой управиться не смогли; я на это и бил.

Алешка представил себе эту картину: Антон, начинающий насмехаться за то, что ребята в тихую погоду умудрились перевернуться на лодке! Он не позавидовал бы человеку, оказавшемуся в таком положении.

– Так вот: он говорит, что как-то вдруг очень холодно стало, – продолжил Антон. – Хотя вокруг жара была. А потом словно кто-то начал лодку раскачивать. Говорит, качается, как на море, а никакой волны нет. Ну и потом перевернулась. Димке веслом по башке попало, а Мишка говорит, что он от другого весла еле увернулся!

– Вот это да! – воскликнул в волнении Алешка. – Выходит, это все-таки не случайно! Уж больно много несчастных случаев!

– Да погоди ты! – оборвал его Антон. – Я еще не дорассказал. Он говорит, что выплыть долго не мог: словно давило что-то. А плавает он будь здоров, лучше меня!

– Ну а про сны ты не расспрашивал?

– Я не спрашивал, а он ничего не рассказывал! Вот если бы я раньше знал, что надо спросить! – ответил Антон. – Да, кстати, он кашляет жутко, даже из дома не выходит. Говорит, наглотался какой-то гадости, а врачи ничего понять не могут. Говорят, что в легких все чисто…

– Да что они вообще понять могут! – взорвался Алешка. – Может, когда все вокруг перемрут, тогда поймут!

– Ну, ты как хочешь, а я пока помирать не собираюсь! – заявил Антон. – Меня вот даже кирпичом не возьмешь! – И тут он поморщился.

Только сейчас Алешка заметил, что рука у Антона густо намазана зеленкой, а кое-где даже заклеена пластырем.

– Это ты вчера, на кладбище? – спросил Алешка.

– Да, – ответил Антон. – Но это ерунда, пройдет! – И снова поморщился.