Текст книги "Шизофреник на капитанском мостике(СИ)"

Автор книги: Александр Гущин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

6. Клад в четырёх гробах

В следующую ночь, вооружённый серебреным крестом, тесаком и осиновым колом, прополз по тоннелю, и снова был в тёмном, закрытом, забитым доскопакетами, четвёртом трюме. Вооружённый крестом старпом вновь оказался у гроба варнака, у таинственного сундука мертвеца.

Вампира отпугивает животворящий крест!

Но от страха сил не было. Я действовал, как безвольный самоубийца.

Серебряный крестик, увесистый осиновый кол помогли вернуть бодрость, рассеять страхи. Страшный покойник, вампир и упырь граф Дракула, оказался безобидной восковой фигурой с острыми фарфоровыми зубами. Вернее фигуры не было, восковой была лишь голова, голова была как настоящая, с открытыми фарфоровыми глазами, покрытыми светящимся фосфором. Руку я располосовал битым стеклом окна гроба. Остальные ужасные картины – фантазия моего трусливого воображения.

У головы, в гробу, под красным покрывалом, лежали бумажные деньги. Тускнели золотые слитки. Пакеты с кокаином и героином исполняли роль наполнителей. Гроб был забит доверху, пакеты с наркотиками мешали сдвигаться, и греметь ценному металлу.

Меня больше интересовала зелёная бумага, чем белый порошок. Я обнаружил вожделенные американские доллары в различных пачках, в разной упаковке, и разного достоинства. Сорок девять «лимонов зелёных». Сорок девять миллионов долларов Соединённых Штатов Америки. Наличными. Я ощутил необычайный прилив сил. Настроение резко повысилось. С наличными не страшен и Сатана.

При помощи приспособлений, с помощью мини обгалдера, счастливый старпом освободил сундук мертвеца.

В «ногах» покойника находился небольшой кувшин. Сосуд напомнил старый советский фильм о старике Хоттабыче. Сосуд я подцепил, вытащил длинным и тонким обгалдером. В кувшине Хоттабыча оказался крохотный, древний, коллекционный арабский светильник старинной работы. На светильнике была выгравирована надпись на арабском языке.

– «Ала ад-Дин», – прочёл я, и обнаружил при светильнике перстень, с гербом страны Магриб.

Миниатюрный светильник был на золотой цепочке, его я повесил себе на шею, под одежду, засунул за пазуху. Перстень одел на средний палец правой руки, печаткой внутрь.

7. Сундук дамы с каменьями

А червлёный стяг с хоругвью белой,

Чёлку и копьё из серебра

Взял в награду Святославич смелый,

Не желая прочего добра!

«Слово о полку Игореве»

Следующие гробы оказались с норовом, не желали сдвигаться с места. Тяжёлые! Пришлось с торцов гробов, бензопилой фирмы «Stihl» резать окна, обгалдером извлекать тяжёлые слитки, затем облегчённый гроб я выдвигал, для удобства изучения содержимого.

В трёх других гробах, кроме прочего, нашлись пятьдесят один миллион долларов, по семнадцать в каждом. В гробах были такие же восковые головы, такие же «покойники». Вернее два «покойника» и «покойница». Покойница венчала себя свастикой. Глаза усопшей были закрыты.

Мертвец с серпом и молотом был с открытыми глазами, похожий на пирата Флинта, со старинной гравюры художницы Бунаковой.

Мёртвая голова, у которой герб был увенчан звездой Давида, походила на хитрого еврея Гобсека, что был изображён на моей настольной каютной книге.

Покойница, вернее спящая Дама, была вылитая Норма Джин. Её я назвал «дамой с каменьями». В гробу дамы, кроме долларов, оказались бриллианты, и такие драгоценные камни, каких я никогда не видел.

В домовине, под грудой необработанных алмазов я заметил какой-то предмет, почти засыпанный мелкими драгоценностями. В один миг откопал изящный футляр с золочёным узором, с фигурной золотой застёжкой. Открыв футляр, задохнулся от изумления. Передо мною в гнёздышке зелёного бархата лежал бриллиант невероятной величины, и наичистейшей воды. Алмаз был с утиное яйцо, прекрасной формы, без единого изъяна; под лучами шлюпочных фонарей испускал свет, подобный электрическому. Казалось, горел на ладони миллионами притаившихся в нём огней.

Я плохо разбирался в мелких драгоценных камнях, но пропавший 3 декабря 1894 года, на одном из тихоокеанских островов Самоа, знаменитый Алмаз Раджи Кашгара, алмаз «Око света» узнал.

«Око света» знают все. Легендарный, крупнейший в мире бриллиант был чудом, и говорил сам за себя. Его держал в руках Будда. Красота камня ласкала мой взор, мысль о его неисчислимой стоимости подавляла воображение. Я понимал, что ценность камня превышает доход президента США за многие годы, что камнем можно оплатить постройку любой виллы на любых побережьях морей и океанов. Можно будет оплатить постройку дворца более пышного, чем дворец греческого миллиардера Онасиса. После постройки останется столько денег, что хватит ещё на четыре обыкновенных состояния.

Овладев только этим алмазом, можно навеки освободиться от проклятия, тяготеющего над человечеством, и следовать своим склонностям, ни о чём не заботясь, никуда не торопясь, ни с кем не считаясь. Я нечаянно повернул камень: брызнули ослепительные лучи, словно пронзили моё часто бьющееся сердце. В мгновение ока захлопнул футляр, сунул его в карман, решив, что с этой ценностью никогда не расстанусь.

Под восковой женской головкой находилась маленькая шкатулка в виде орехового стула с гнутыми ножками. Обивка миниатюрного стула-шкатулки была репсовоя, синяя, в розовую полосочку. В ореховом кладохранилище я обнаружил три нитки жемчуга. Две по сорок бусин, и одна большая – в сто десять. Затем нашёл брильянтовый кулон, старинной работы, стоимостью в четыре тысячи фунтов. Далее в стуле были кольца: не обручальные, толстые, глупые и дешёвые. А тонкие, лёгкие, с впаянными в них чистыми, умытыми брильянтами. Тяжёлые ослепительные подвески, кидающие на женское ухо разноцветный огонь, поражали красотой. Ввергали в трепет браслеты в виде змей с изумрудной чешуёй. Очаровывало жемчужное колье, оно было по плечу опереточной примадонне. Венцом всему была сорокатысячная бриллиантовая диадема.

Я оглянулся. В тёмных углах узких лабиринтов трюма вспыхивал изумрудный свет. Брильянтовый дым держался над моей головой. Жемчужные бусы катились по деке трюма, прыгали по обрезкам досок. Драгоценный мираж потрясал океанское судно.

На дне гроба со свастикой, под стулом-шкатулкой была котиковая шуба, подбитая уникальными чернобурыми лисами. Воротник был сшит из соболей. С большими карманами шуба, карманы были из меха горностая. Набиты золотыми медалями, платиновыми нательными крестиками, и золотыми мостами. В шубе находились золотые часы, портсигары, обручальные кольца, перстни, браслетки, фермуары. Не меньше, чем на четыреста тысяч брильянтов. Под шубой находилось овальное, весом девять килограммов, золотое блюдо. На блюде лежал массивный Золотой Телец. Снизу, похороненные под ценностями, придавленные тяжестью Тельца, лежали два христианских креста-распятия, изготовленные из ливанского кедра. На древние кресты я сначала даже не обратил внимания.

В «ногах» фашиствующей «дамы с каменьями», в дальнем конце гроба «Нормы Джин» оказался ларец настоящей индийской работы. Скорее сундучок, производства бенересских кустарей литейщиков. У сундучка был литой, массивный запор, изображавший сидящего Будду. К резной ручке на крышке был привязан шёлковым шнуром ключ.

Я открыл ларец. В свете фонаря заблестели, заиграли драгоценные камни, о каких читал в приключенческих книгах, и мечтал мальчишкой в Репном. От блеска сокровищ можно было ослепнуть. Странно, но в ларце-сундучке, вместе с драгоценными камнями, находился какой-то невзрачный старинный сосуд, сделанный из потемневшего материала. Сосуд был похож на дешёвую чашу для причащения. Чашу сунул в карман, продолжая наблюдать за игрой света драгоценных камней.

Насытившись великолепным зрелищем, выложил из ларца драгоценности. Стал их пересчитывать. Насчитал сто двенадцать бриллиантов чистой воды. Среди них сиял «Великий могол». Я знал, что это второй камень в мире по величине. Затем обнаружил сто шестьдесят шесть очень красивых изумрудов, двести один рубин, правда, много мелких. Ещё в ларце было шестьдесят семь карбункулов, тысячу сто тридцать девять сапфиров, двести семьдесят два агата и несчётное количество бериллов, ониксов, кошачьего глаза, бирюзы, и ещё много других камней, чьи названия не знал. Тускло горел жемчуг – две тысячи сто сорок четыре превосходных жемчужины светились изнутри. Пятьсот тридцать шесть прозрачных жемчужин были снизаны в чётки.

8. Под светом иллюминации

В других гробах были и деньги, и древние золотые монеты. Отсвечивали золотые червонцы, камни-самоцветы. Драгоценности, золотые украшения и золотые слитки были разделены по гробам в непонятной последовательности. В гробу с полумесяцем бумажные деньги и золотые слитки лежали на кокаине.

В середине четвёртой ночи я осветил сокровища с помощью лампочек от старых спасательных жилетов. Батарейки «Маячок» работали, давали электрический ток, если их окунуть в ведро с морской водой.

В тесном пространстве под светом семнадцати лампочек, лежали пачки ста миллионов долларов. Сверкало золото, золото и золото. Сияли обработанные алмазы – бриллианты, жемчуга, рубины, сапфиры, изумруды и прочие драгоценности. Лампочки освещали пространства узких лабиринтов. От груды золота и драгоценных камней взметнулся блеск такой силы, что я был ослеплён.

Насчитал несколько сотен необработанных, так называемых «кровавых алмазов». Обнаружил среди них 13 огромных, ювелирного качества. Так как в каратах не разбирался, взвесил их в граммах. Самый большой алмаз весил 688,5 грамма. Был здесь и мелкозернистый агрегат алмазов весом 278,1761484375 грамма. Его точный вес значился на прикреплённом к нему ярлычке. Остальные 11 алмазов были 243 грамма, 162 грамма, 97,2 грамма, 108 граммов, 56,95 грамма, 92,259 грамма, 54,27 грамма, 55,08 грамма, 45,9 грамма, 13,77 грамма и 32,4 грамма.

В гробу «Дамы с каменьями», в квадратном футляре из чёрного сафьяна находилась ещё одна, теперь берилловая диадема. Это было великолепнейшее произведение ювелирного искусства. В диадеме было 67 достаточно крупных бериллов. Ценность золотой оправы не поддавалась исчислению. Ошалевший от удачи, ошарашенный количеством, блеском своего богатства, я присел на обрезок доски с маркировкой свастики.

9. Остановись мгновение, я прекрасен!

Захватили золота без счёта,

Груды аксамитов и шелков.

Вымостили топкие болота

Япанчами красными врагов.

«Слово о полку Игореве»

Справа, при свете иллюминации, блистали красноватым отблеском золотые червонцы. Слева – уложенные в порядке слитки, не обделанные, обладавшие только весом и ценностью золота. Рядом – золото в слитках с Great Seal of the United States, и с гербами Советского Союза. Змеились золотые пластинки с чешским львом, с длинными номерами «999,9». Маленькие золотые слитки, с надписью «Fine Gold 999.9 1000 g» валялись под ногами.

Поодаль, в тесном проходе перешагивал груды алмазов и жемчугов. Холмиками сияли обработанные разновидности минерала корунда: сапфиры и рубины. Сверкание благородных огненных опалов, с радужной игрой цветов, мешало видеть тесный лабиринт проходов меж пакетами с пилолесом. Бриллианты изумляли размером и красотой. Всего было двести семьдесят восемь особо крупных бриллиантов, и бесчисленное множество мелких. Мелкие бриллианты лежали отдельно, их сосчитать было невозможно.

В пластиковом, герметичном пакете, нашёл сто шестьдесят два особенно крупных рубина удивительного блеска, сто двенадцать превосходных изумрудов, семнадцать огромных сапфиров, и тридцать три крупных опала. Огненные красные гранаты напоминали кровь. Каждая драгоценность была в мягкой изолирующей упаковке. Ярчайшие драгоценности, когда собирал их в пластиковые вёдра, падая друг на друга сверкающим водопадом, стучали, подобно граду, бьющему в стёкла.

Вновь и вновь пересчитывал богатство. Помимо ста миллионов долларов США, у меня оказались пачки мексиканских долларов, турецких лир, фунтов, рупий, песет, центавосов, румынских лей, лимитрофных лат, злотых, пачки бумаг с изображениями королей и президентов, женщин и цветов. Какая-то неведомая цивилизация вставала перед моим взором.

– Неважно, что бумажно! Важно – денежно! – с замершим дыханием, переполняющего меня восторга восклицал я про себя.

В гробу «Гобсека» обнаружил шестьсот восемьдесят восемь с половиной золотых слитков, каждый весом от 96-ти до 192-х золотников, в основном, их вес был в сороковую часть пуда. Насчитал двадцать две тысячи тридцать две золотых монеты, все с изображением папы Александра Шестого. Золотые солиды! Солидный клад! При этом убедился, что это только половина подсчитанных монет, далее считать не стал по причине экономии времени. Обеими руками намерил неупакованные драгоценности: тридцать две пригоршни светящегося изнутри жемчуга, шестьдесят четыре горсти алмазов и шестнадцать пригоршней других драгоценных камней, из которых многие оправы, сделанные настоящими мастерами, представляли художественную ценность, немалую даже по сравнению с их денежной стоимостью.

Некоторые камни были, как видно, вынуты из оправ и брошены в сундук небрежной рукой. Оправы, перемешанные с другими золотыми вещами, были сплющены молотком, видимо, для того, чтобы нельзя было опознать драгоценности.

Обнаружил в гробах и старинные украшения: двести одно кольцо, четыреста пятьдесят девять серёг; огромные золотые цепи, всего тридцать две штуки, если не ошибаюсь; четыре тяжёлых больших золотых распятия. Виртуально дымили две массивных золотых кадильницы. Пузатилась золотая чаша для пунша, изукрашенная виноградными листьями, вакхическими фигурами искусной ювелирной работы. Четыре рукоятки от шпаг с изящными чеканными украшениями призывали вооружаться. Было много мелких вещиц, которые не в силах сейчас припомнить. Я уж не говорю о часах, их было семнадцать штук, и четверо из них стоили не менее чем по сто тысяч долларов. На одних часах стояла точная цена. Они были оценены в 383048 долларов и 55 центов. Часы были древними, ржавчина и окись разрушила механизмы, но украшенные драгоценными камнями золотые крышки были в сохранности.

Огромный изумруд, непостижимым образом выдолбленный изнутри, изображал часы песочные. Снаружи изумруд не был повреждён! Внутри изумруда тонким звоном, сверху вниз, в течение семнадцати минут пересыпался золотой песок.

Отдельно лежали пакеты со старинными золотыми монетами самой разнообразной чеканки. Вероятно, мафия перебрасывала в Европу старинный клад. Я перебирал украшения, собирая их в холмы. Сортировал английские, французские, римские, испанские, португальские монеты. Угрожающей силой тускнели сестерции, гинеи и луидоры, дублоны и двойные гинеи. Светились муадоры и цехины, монеты с изображением всех европейских королей за последние 300 лет. Удивляли странные восточные монеты, на которых изображён не то пучок верёвок, не то клок паутины. Веселили круглые, треугольные, квадратные монеты, монеты с дыркой посередине, чтобы их можно носить на шее, – в коллекции были собраны деньги всего мира. Попадались тяжёлые монеты, стёртые до того, что нельзя было прочесть на них надписи.

Американских и австралийских монет не было ни одной. И все они были золотыми. От возни с ними у меня болела спина, и уставали пальцы. Более всего мне нравились золотые динары с изображением людей магрибинской породы.

10. Голова Флинта на груде золотых монет

Холм старинных монет суммарным количеством 82008 штук, и бесчисленного количества золотых украшений венчала мёртвая голова, восковая голова «покойника», бестелесного покойника-мертвеца, голова, похожая на пирата Флинта, как его изображают старинные гравюры восемнадцатого века. Общий вес только этих сокровищ – монет и украшений составил 689,5 килограмма.

11. Голова Гобсека на золотых слитках

Гору золотых слитков количеством 688,5 штук венчала восковая голова еврея, похожая на Гобсека. Скупой еврей был изображён на обложке моей домашней книги. Общий вес слитков достигал четверти тонны, точнее 275,4 килограмма. Без экстрактора я ни за что не вытащил бы из гробов такое количество золота.

12. Дракула охраняет доллары

Пачки зелёной денежной, не фальшивой бумаги, стоимостью 117 миллионов 504 тысячи долларов США и денежные пачки других стран охраняла восковая голова вампира, упыря графа Дракулы. Вурдалак в первый день его обнаружения «пытался выпить у меня кровь». Голова упыря была повреждена моими бестолковыми, глупыми ударами по «болванчику».

13. Мэрилин Монро хранит бриллианты

Моя любовь это Джин. Норма Джин. Слепая восковая голова «дамы с каменьями», голова Нормы Джин с закрытыми глазами, венчала груду алмазов, жемчугов, сапфиров, опалов, изумрудов и рубинов. Когда я надевал бесценную берилловую диадему на голову дамы, на голову госпожи Джин Бейкер Мортенсон, её глаза открылись! Её веки с чудными ресницами работали как у дорогостоящей куклы Барби! На меня влюблёнными глазами смотрела Мэрилин Монро!

От восторга я упал на спину. Золотистые волосы «живой» головы Джин рассыпались по бриллиантам и изумрудам. С высоты холма из самоцветных камней Джин влюблённо смотрела на меня. Завороженный моряк валялся у её «ног».

Прелестные мочки ушей блондинки я украсил золотыми серёжками, не описать с какими красивыми, индийскими рубинами. Я был влюблён в эту даму, в её украшения, также как и Джон Кеннеди был влюблён в известную блондинку.

От избытка чувств я протискивался от одной мёртвой головы к другой, гладил бестелесных покойников по их бархатным натуральным волосам, от волнения картавя, говорил, разводя руками: «Ну, бгатцы, нет слов»!..

И, не в силах удерживаться от распиравших меня эмоций, прижимаясь щекой к голове Бейкер Мортенсон, к голове «Дамы с каменьями», любуясь её берилловой диадемой, срывающимся голосом неистово закричал:

– Я люблю тебя, Мэрилин!

Схватив Прекрасную Голову, стал с ней танцевать, так, как это было возможно в теснейшем пространстве. Правой рукой нежно прижал к груди девичье лицо, левую руку вытянул вперёд.

14. Счастливый скрип колеса Фортуны

Над Атлантическим океаном явственно послышался волшебный скрип колеса Фортуны. Тонкий музыкальный звук перешёл в легкий скрипичный унисон. Хватающая за сердце, забытая мелодия заставила звучать все предметы, находившиеся в освещённых, забитыми драгоценностями, лабиринтах трюма.

Я танцевал танго. Моё обожжённое медальное лицо было повёрнуто в профиль. Я становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался и, легонько переступая ногами, скользил вперёд. Невидимые фрачные фалды разлетались при неожиданных поворотах. Я танцевал классическое танго, которое исполнялось тридцать три года назад.

– Командовать парадом буду я! – восклицал твой непокорный слуга, любезный, внимательный, любопытный и умный читатель.

Глупая читательница танцевала в моих объятиях!

Внутри моего тела звучала музыка Грига. Восклицания командующего парадом преходили в шёпот, в бормотание, похожее на рокот волн. Успокаивающимся голосом я произносил:

– Мгновение, остановись, я прекрасен! Мгновение, мгновение, мгновение моё!

Музыка умолкала, восторженный голос мой тонул в шуршании ударов волн о корпус «Каялы». Шуршание походило на шум сильного ветра, но я знал, что это не ветер. Это был плеск моря вокруг бортов судна. Голос мой тонул в ясно слышимом звуке бурлящей воды, в рокоте начинающегося шторма.

15. Клад в цепных ящиках. Наркотики в гробах

Доллары я перетаскивал с первой ночи, пряча пачки в недоступных местах.

Примечание эксперта: Ворюга старпом умудрился в порту Марин открыть несколько долларовых счетов в банках. Архив ФСБ КНО-17.

Вес бумажных денег доходил до полутонны.

Когда я опустошил четыре гроба, до Португалии оставалось четверо суток ходу. Четыре последние ночи потратил с толком. Сокровища упаковал в непромокаемую мягкую тару. Поместил в 134 не очень больших, но и не маленьких мешка. Мешки перетащил ночами в цепные ящики, под полубак. 134 мешка разместил по периметру ящиков (по 67 в каждом), чтобы они не были захвачены выходящей на палубу цепью, при постановке судна на якорь. В среднем, вес мешка был один пуд, точнее 16,75 килограмма. Золотые слитки и крупные украшения вытаскивал из мешков, больше не упаковывал, чернил. Обмакивал в чёрную краску, опускал в кандейку с польской, или латвийской чернью. Чёрная краска заканчивалась, и, для тонирования моих, теперь русских сокровищ, я нашёл в носовых кладовых «Каялы» грузинскую, и азербайджанскую чернь.

Чёрные слитки и чёрные украшения складывал в просторном цепном ящике, рядом с чёрной цепью. Ключи от замков дверей цепных ящиков лежали у меня, теперь уже, в правом кармане. Более ночи ушло, чтобы замести следы моего пребывания в трюме номер четыре.

Пакеты с наркотиками честно, поровну, распределил по четырём гробам, стараясь не оставлять отпечатков пальцев. На прощанье в лоб поцеловал головы «покойничков» и уложил мёртвые головы в домовины. Мэрилин Монро я поцеловал в губы. Поцелуй был затяжным и томным. Мне показалось, что из-под ресниц Мэрилин выкатилась слеза. Смахнув собственную слезу, проводил Мэрилин в «последний путь», опустив голову в гроб.

Головы были тяжёлые, по весу как настоящие. Внутри мафиозных голов железные опилки – ничего ценного. Задвинув гробы на место, кое-как досками заделал торцы контрабандных пакетов, используя гвозди. После заметания следов осторожно спустился в тоннель двойного дна. Закрыл за собой, опустив на место, обсыпанную опилками, крышку хитрой горловины тоннеля, прихватив бесшумную бензопилу немецкой фирмы «Stihl». Прополз до машинного отделения. Возле входа в машинное отделение блестела лужа чёрного тяжёлого топлива. Рассыпал в лужу мелкие драгоценные камни. Пополз на карачках назад, «теряя» золотые монеты, и мелкие драгоценности. Над горловиной выхода в трюм номер четыре, «терять» сокровища прекратил. Отправился в сторону полубака, заметая следы. Был уверен, что следователи мафии, после обнаружения пропажи, начнут трясти механиков и мотористов.