Текст книги "Шизофреник на капитанском мостике(СИ)"

Автор книги: Александр Гущин

Разборки православного Бога отца, Бога сына и Бога святого духа с Аллахом и Магометом, привели к тому, что в экипаже начался ропот по поводу скудости питания.

Богов к скандалу подстрекал доктор Даргавс-Сильвер. Судовой врач на судне захватил власть.

Православного бога в трёх лицах Аллах и Магомет и в грош не ставили. Я тревожно спрашивал себя: «Зачем повар выбрасывает продукты?» Тесные контакты повара с доктором, и с капитаном, говорили о том, что всё это неспроста, и что нельзя вопросы ставить в лоб, – здесь пахло мафией.

Перебирая варианты, удивлённый, истинно верующий в справедливость старпом, глупо выжидал.

Слабость моих богов, единого бога в трёх лицах, вынуждала меня помочь православию. Возникала необходимость предпринять что-либо самому, по-иному замышленью.

Чтобы настроить себя на боевой лад я крепко и страшно выругался. Русский рукопашный мат закончил словами:

– Войны захотели? Вы её получите!

В воздухе тревожно, зловеще запахло войной богов и людей. Надо было действовать. Я был вынужден готовиться к превентивному набегу на противника.

Православные боги убоялись здоровенного Магомета. Пасует православие перед хитрым Аллахом!

Вечером, перед сном, не надеясь на слабовольных, на слабосильных богов в трёх лицах, я стал молиться и медитировать, обращаясь к начальной людской религии, вспомнив Зевса и Троянскую войну:

 
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростёр их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам. Совершалася Зевсова воля!
 

Я пел Трояду Гомера, вселяя в себя мужество и силу, возбуждая гнев против неверных кавказцев, против их исламских богов, обращаясь к Гере. Как понимал, имена Геракл и герой происходят от слова «Гера».

Пропев несколько песен, решил, что на пару дней уверую в неё, в жену Зевса. Попрошу помощи у прочих греческих богов.

Если греческие боги и Гера не помогут, надо будет искать пропагандистскую основу иной религии.

Может быть, римский бог Юпитер поможет? Юнону просьбой потревожить? – размышлял я, засыпая.

Глава 5. Si vis pacem, para bellum. Если хочешь мира – готовься к войне
1. Подготовка к набегу; 2. Почему? Что делать? 3. Болваны, а не боги; 4. За кем, за кого поганая Москва?

Наутро 7 января, якобы для экономии, завтрак был из консервированных продуктов. Утверждённое мною меню аннулировал судовой врач Даргавс, при поддержке безвольного капитана «зомби» Магасова, которому я вынужден был подчиняться. Ухмыляющиеся рожи Шамиля-Кобяка и Даргавса-Гзака навели на мысль срочного набега на подколодных противников.

Верующие повар с капитаном, с атеистом Даргавсом были гражданами России. Поэтому будущий набег, будущую войну мысленно назвал гражданской.

– Уходили комсомольцы, на гражданскую войну, – замурлыкал я ободряющую песенку, прикидывая, – с чего начать?

В каюте, прежде всего, убрал в чемодан книги по истории, философии, физике и математике.

– Эти заниматься делом не дадут, – размышлял я о кавказцах, – джигиты умеют только воевать.

Но как припугнуть повара, чтобы он перестал выбрасывать продукты? У меня нет никаких фактов! Ничего не докажешь! Зачем это им надо? Для чего? Рейс только начался, и вдруг такие плюхи. Что делать?

– Почему «Каяла» заходила бункероваться в Лас-Пальмас? Сеута рядом, в Сеуте топливо дешевле! Или нет? Стоп, топлива на виток хватало! 3-й механик матерился, что нам и на х… топливо не нужно!

Почему грузом на «Каяле» занимается 2-й штурман, а не старпом? Балтийское пароходство перешло на европейский стиль работы, когда грузом должен заниматься старпом! Что за прыжки и гримасы? Что-то тут не так.

Что делать? Выход один – воевать. Если Магомет пошёл на твою гору, то с горы Магомета можно убрать только силой.

Собираясь в набег, пряча заметки по кибернетике и философии в рундук, мысленно одевался в кольчугу, брал в руки виртуальные щит и меч. Поднимая глаза к небу, вспоминал строки из «Слова о полку Игореве». Игорь пошёл на поганых половцев даже когда:

 
Солнце тьмою путь ему закрыло,
Ночь грозою птиц перебудила.
Свист зверей носился, полон гнева…
Кликал див ему с вершины древа…
Кликал див, как половец в дозоре,
За Сулу, на Сурож, на поморье,
Корсуню и всей округе ханской,
И тебе, болван тьмутараканский!
 

Дела были неважнецкие. Тьмутараканский религиозный болван моих поганых, в двух лицах, в лице Аллаха и в лице Магомета оказался сильнее православного Бога отца, Бога сына и Бога святого духа.

Боязно в бой без богов. С богами, у которых нет сил, не победишь. Но не было и пути назад.

– Как говорится, за нами Москва, – скаламбурил я, ещё не зная, что Москва была как раз за Шамиля, за Даргавса и за Магасова. За ними. Поганая Москва.

А не поганая Москва, в поганой и не поганой Чечне стоя на коленях, мычала и стонала голосами 18-ти летних российских солдатиков-телят, раненых чеченскими пулями профессиональных боевиков-революционеров. Хлопала дилетантская Москва ельцинскими ослиными ушами, жмурясь от ударов поганых чеченцев в этой самой поганой Чечне. Но на Москву я особо и не рассчитывал, полагаясь, в основном, на опыт князя Игоря.

Глава 6. Набег
1.Каюта Магасова; 2. Подозрения на возможную контрабанду; 3. Пожарный извещатель.

И бегут, заслышав о набеге

Половцы сквозь степи и яруги…

«Слово о полку Игореве»

– Копие хочу я преломить в половецком поле незнакомом, – замурлыкал я «Слово о полку Игореве», отправляясь в набег.

Вечером 7 января заглянул в каюту Магасова. Попросил у него несколько чертежей для ознакомления с недоступными устройствами судна.

На столе у капитана лежали, накрывая стол, рисунки кривых элементов теоретического чертежа. Под разным предлогом периодически, брал несколько чертежей, подкладывал меж ними копировальную кальку, лицевой стороной наружу. Когда капитана не было в каюте, менял кальку. У себя в каюте прикладывал кальку к иллюминатору, читая написанное. Вскоре стал контролировать переписку Магасова. Собрал десятки радиограмм капитана в разные адреса. Переписка оказалась замечательной!

Подходя к устью реки Амазонки, я уже знал, что судно ждут не только из-за груза пилолеса, но и ещё из-за чего-то. Много ума не надо было, чтобы догадаться, что повезём где-то, какую-то, очень дорогую контрабанду. Очень дорогую потому, что кураторы контрабанды на судне были из самых высших кругов. Сыр-бор с продуктами нужен, вероятно, для отвлечения внимания экипажа.

Надо было послушать разговор Кончака с Гзаком, то есть капитана и доктора, когда они были наедине. Магнитофон в каюте был, но когда лента в кассете заканчивалась, автостоп громко щёлкал. Был вариант спрятаться в уборной каюты капитана, откуда был слышен разговор в его кабинете. Но как выбраться из туалета? Обнаружат – замочат в сортире. Варианты надо было обдумать.

Находясь в гостях у Магасова, зашёл в туалет, находящийся в его каюте, закрылся и внимательно огляделся. Внимание привлёк пожарный извещатель.

Выйдя из уборной, попрощался с капитаном и с его постоянными гостями – Даргавсом и Кануни, направился к электромеханику.

– Стыдно признаться, – заявил ему, – отвечаю за противопожарную безопасность судна, а устройства пожарного извещателя не знаю.

Через десять минут я был тщательно проинструктирован электромехаником по поводу устройства противопожарного датчика данной конструкции. Оставалось ждать удобного момента.

14 января 1995 года «Каяла», войдя в пресные воды реки Пара, просела на девять сантиметров. Недалеко от устья Амазонки, в порту Белен, что на реке Пара, мы брали первую партию груза. Бразильский порт встретил тёплой, безветренной погодой.

После швартовки и оформления прихода я отправился погулять по причалу. Решил поразмышлять и подвести итоги.

Глава 7. 14 января 1995 года. Порт Белен, что возле устья Амазонки
1. Стрибог поддерживает; 2. Редедя с теплохода «Касожская даль»; 3. Мера понятия.

А в степи с ордой своею дикой

Серым волком, рыская чуть свет,

Старый Гзак на Дон бежит великий,

И Кончак спешит ему во след.

«Слово о полку Игореве»

Ни греческие, ни римские, ни православные боги мне не помогали. Вероятно, они были слабее Аллаха и Магомета. С продовольствием творилось нечто невообразимое. Продукты таяли в геометрической прогрессии. Я обратился за помощью к славянским языческим богам. Аллах и величественный Магомет были непобедимы. Славянские боги не помогли. Экипаж «Каялы» гневно роптал на старпома за скудость питания.

Пришлось свергнуть Перуна, Ярило, Велеса и Сварога на подходе к реке Пара. Их деревянные идолы долго качались на волнах Атлантического океана. Болтались идолы на волнах бухты Маражо, на траверзе мыса Магуаринью, удаляясь за горизонт в моём воображении.

Миниатюрную грациозную, воздушную фигурку Стрибога, славянского правнука Дажбога-Гелиоса я не выбросил. Укрепил его крохотный солнечный образ суровой ниткой и одел на шею. Как амулет.

Понял, что дело во времени. Русские по времени были с пером писателя, а судовые кавказцы не расстались с дубиной пещерного дикаря. Поэтому я вновь стал древним славянином, и взял в руки меч-кладенец.

Обоюдоострое оружие заставило молиться богу Святовиту.

Святовит – главный бог славян. Святовит бог войны и победы! Святовит, как я, утверждал, что четыре лица у сущего! У Святовита четыре лица!

Оберег славянского Стрибога я носил сверху православного крестика.

Оберег разрешал убивать.

Во время войны с дикими племенами убивать разрешается.

Коварный доктор Даргавс, сетуя о скудости питания, подогревал недовольство экипажа. Устраивал скандалы, и заглядывал мне в глаза. Вероятно, пытался усугубить диагноз психического состояния старпома. Чувствуя себя не совсем уверенно, я всё-таки старался подводить итоги более-менее беспристрастно. Погрузку «Каялы» обещали начать завтра, а ещё ничего не знаю о планах контрабандистов. Нехорошо. Скорее худо.

Печальную прогулку по причалам порта Белен прервал высокий красивый моряк, с золотыми зубами, с широкой искренней улыбкой честного человека. В начале разговора моряк попросил у меня закурить. Увидя надпись на пачке сигарет «Camel», пошутил: «самец»?

Почему этот «самэц» был моряк? «Самэц» был в парадной форме русского моряка торгового флота, форме, которую редко можно видеть в повседневной носке. Молодой моряк поразил меня мужественной красотой. Это был черноглазый человек, с усами чёрного цвета, с кожей, опалённой тропическим солнцем; его лёгкая, пружинящая походка говорила о том, что он также быстр, как и силён. В руке у златозубого болтался увесистый чемодан-дипломат. Металлическая обшивка чемоданчика вынуждала называть его кейсом.

– Ты с «Каялы»? – ослепительно улыбаясь, выпуская дым в мою сторону, с музыкальным, красивым кавказским акцентом спросил моряк.

– С неё, родимой, – отвечал я с такой же улыбкой, разгоняя дым левой рукой, и разглядывая пришельца. – Quo vadis? Камо грядеши? – спросил я кавказского морехода.

– Это по-каковски? – притупил он улыбку.

– По-японски, – отвечал я, тоже загашая улыбку, – зачем пожаловали?

– Ишь ты! Японский знаешь, – завистливо и уважительно отвечал моряк, – я к вам от капитана теплохода «Касожская даль». Нужна консультация по проходу канала Дрогден пролива Эресунн.

– Зунд, – мысленно поправил я «касога», отмечая про себя, что кавказский моряк чётко выговаривает сухопутное слово «Эресунн». Вслух спросил,

– В Питер идёте? Милости прошу на борт.

– Нет, – отвечал моряк, шагая за мной, – идём в Эстонию, в Таллин, в Ревель, как его раньше называли, до оккупации Россией.

– «Свободолюбец в шкуре оккупанта», – мысленно окрестил я «касога», заворачивая его в каюту капитана Магасова.

В капитанской каюте златозубый вытащил из кейса свёрнутую вчетверо морскую карту Зунда и толково, но как-то заученно, стал задавать вопросы моряка-штурмана. Капитан деловито, но лениво отвечал. Рядом крутился Гиппокрит.

Свободолюбивого косожского оккупанта я мысленно перекрестил в «Редедю», и никак не мог отделаться от какого-то несоответствия в его поведении. Беспокойство не давало мне стронуться с места, и уйти из капитанской каюты, на что безвольный капитан-зомби уже намекал. В Редеде заключалась непонятная неправильность. Я не мог разобраться, в чём тут дело.

– Морскую карту вчетверо-то не сворачивают, – наконец врубился твой непокорный слуга, любезный умный читатель. Глупой читательнице напомню, что морские карты моряки трубочкой под мышкой носят.

– Вот так дела-а! – присвистнул я в душе.

– Редедя такой же штурман-моряк, как Гиппокрит-Сильвер благодетель человечества, – разворачивал я информацию в мозгу, стараясь сообразить, как поймать «касога», чтобы убедиться наверняка.

– Замок Гамлета с какого борта будешь оставлять: с правого, с левого или по корме? – пошутил я, и удивлённо заметил, что привёл Редедю в замешательство.

– Имей в виду, – затараторил я, «куя железо, пока горячо», – эллипс средней квадратической ошибки советских радаров, при определении места судна, в канале Дрогден выходит за пределы бровки канала! Здесь нужна иная мера! В тумане лучше использовать японский радар. У вас какой, «Самсунг» или «Сейко»?

– «Сейко», – бормотал Редедя, глядя на свои часы марки «Сейко», – впрочем, не помню….

Капитан-зомби беспомощно крутил головой, пытаясь что-то сообразить.

Вмешался доктор Даргавс. Хитрый Гзак почувствовал подвох. Даргавс-Сильвер внимательно посмотрел на меня и буркнул,

– Хватит о делах, обедать! Гостя надо покормить!

Глава 8. Полумесяц, серп и молот. Звезда Давида, свастика, кремлёвский горец, араб Бен Ладен и какой-то имам
1. Ожидание в засаде; 2. Старпом-философ по прозвищу скорохват; 3. Контрабанда в 100 миллионов долларов; 4. Вопросы.

Тучи подымаются от моря,

На четыре княжеских шатра.

Чтоб четыре Солнца не сверкали,

Освещая Игореву рать,

Быть сегодня грому на Каяле,

Лить дождю и стрелами хлестать!

«Слово о полку Игореве»

Двинулись обедать. Кейс Редедя прихватил с собой. Шагая вместе с лихой кавказской троицей в кают-компанию, я твердил себе, что их разговор надо обязательно послушать. Но как? Как подслушать моих подозреваемых? Может они не причём? Может они не поганые вовсе?

Быстро пообедав, оставив капитана, доктора и гостя в кают-компании, я поднялся на мостик. Вахтенный штурман на мостике корректировал карты. Предупредил вахтенного третьего штурмана, что ложусь отдыхать, прошу не беспокоить. Покинул мостик, и прошмыгнул в капитанскую каюту. Осмотрел помещения, встал за дверью капитанского сортира.

Туалет капитанской трёхкомнатной каюты находился поблизости от «совещательной комнаты», где я предполагал будущий разговор контрабандистов.

После обеда люди в туалет ходят! Если захотят в туалет – я пропал. Стук сердца выдавал моё волнение. Подняв глаза вверх, помолился на извещатель пожарной сигнализации, – не выдай дружок! Дверь туалета оставил открытой, прижавшись к переборке капитанского сортира.

Оставалось ждать.

Через некоторое время в каюту вошли четверо: судовой врач Даргавс, повар Шамиль, гость – квазиморяк красавец Редедя с кейсом, и хозяин каюты – странный кавказский капитан-зомби. Четвёрка уселась за стол.

Доктор изнутри запер дверь каюты на замок, проверил подсобные помещения, шкафы, отворяя двери настежь. Туалет Даргавс также проверил, прижав меня к переборке открытой створкой. Я вытянулся в струнку, ожидая, что вот-вот меня обнаружат. За дверь осетин не заглянул. Сквозь щель у дверной петли я видел, как он уселся за стол.

– Нет, не я. Я финансовый квартирмейстер. За работу один процент, с партии, – продолжил Редедя разговор. – В кейсе – лимон зелёных, с документами легализации. Для Эскулапа малява от Аль Каиды. Имам и Усама шейх бен Ладен, желают знать кремлёвского горца, ответственное лицо за переброску финансов.

Судовой врач еле слышно возразил,

– Недостаточно моё и Шамиля участие? – отвечал осетин вполголоса,

– Контроль, безопасность черевичек обеспечивает Аквариум. В перевозке заинтересован Влазников. В чеченской войне заинтересованы уважаемые бизнесмены. Большие люди. Работник Аквариума Березовский не только коммерсант. Финансовым чиновником сидит в Кремле. Близок к папе.

– Влазников? – лихорадочно соображал я, – это который? Начальник Службы внешней разведки? Или КГБ-ФСК? ГРУ? Бывший? Сейчас вроде начальник ГРУ Фёдор Ладыгин? Или нет? Затычкин! Затычкин – заместитель директора Службы внешней разведки! Даргавс Махмуд и Шамиль Кануни – сотрудники Главного разведовательного управления или сотрудники Службы внешней разведки? Шпионы? Если это так, Россию можно поздравить! Ай, класс! Ай да Россия! Раздвоилась двуглавым шпионским орлом и, естественно, потеряла ориентацию. Захотела и нашим и вашим угодить!

Хитрого еврея Березовского я знал. У российского президента, у русского татарина, точнее, у татарского кацапа Ельцина, через год, Березовский будет заместителем секретаря Совета безопасности. В Совет безопасности людей с улицы не берут. Значит, Березовский чин российской разведки. Проще говоря, Березовский сотрудник ГРУ, или КГБ.

Примечание эксперта: Оборотень Березовский в прошлом был сотрудником ГРУ. Архив ФСБ. ВН-М-Ч15.

То что Березовский был близок к папе Римскому, я не знал. Позже сообразил, что папой Гиппокрит называл Ельцина. А кто такой имам и Усама шейх бен Ладен?

Имя Усамы бен Ладена загремело после 11 сентября 2001 года. Я, естественно, не мог знать его за несколько лет до сентябрьских событий. До разрушений небоскрёбов-близнецов острова Манхеттен оставалось 6 лет 7 месяцев и 27 дней.

Я сообразил, что попал в змеино-осиное гнездо международного терроризма. В логово международной мафии.

Дура-читательница торопится знать, что будет потом, после близости с папой. Умный, любознательный, любезный читатель ждёт, хочет узнать, что говорят мафиози. Прерву свои бестолковые рассуждения. Редедя зло шептал с присвистом:

– Для Усамы и имама не нужна самореклама. Нужна фамилия кремлёвского горца, имя ответственного за операцию лица. Чтобы не с вас спрашивать, с бестолковых посредников, а с заказчика, – отвечал Редедя Даргавсу, – Скажи в каком звании горец, чтобы знать серьёзный человек или нет.

– Сказать не могу, – отвечал Эскулап-Даргавс, – напишу, ты запомнишь.

Гиппокрит зашуршал бумагой, и что-то быстро написал на листке.

– Запомнил? – показал он записку Редеде. – В разговоре, ключевая тема опознания «свой-чужой» – упоминание в любом виде информации об алмазных подвесках. О карте Флинта или чёрной метке! Кремлёвский горец в разговоре – кузнец Вакула, финансы —черевички. Чечня это Солоха.

Редедя прочёл записку, и, возвращая её Гиппокриту, перебил Эскулапа:

– Не толки воду в ступе. Ваш товар в полумесяце примут в Сантандере. Серп и молот, звезду Давида, свастику, весь четвёртый трюм, под ваш контроль до континента. После смены экипажа, не ваше дело.

– Знаю, не повторяй, – шипел Гиппокрит, – горца-то запомнил?

Глядя, как Даргавс сжигает записку в пепельнице, шёпотом, с придыханием, Редедя изрёк,

– Запомнил. Генерал-лейтенант Главного разведовательного управления Генштаба России Вакулян Азиз Ильич. «Кузнец Вакула везёт черевички голодной Солохе».

Примечание эксперта: генерал Вакулян ранее работал в Первом главном управлении КГБ СССР. Затем в инспекции ГРУ. Арестован в 2000 году. Архив ГРУ. ВЫ-10-НО. Архив ФСБ. МЫ-20-ТПРУ.

– Не произноси вслух! – зашипел Даргавс.

– Кого боишься? – тихо рассмеялся Редедя, – русских лохов? МВД и ФСКР, Федеральная служба контрразведки нейтрализованы. Балбес Ковалёв нейтрализован. Степашину навешали лапши на уши. Люди курбаши российским телевидением занимаются. Листьев – труп телевизионного экрана! Не помешают ни Листьевы, ни Ковалёвы!

– Не Ковалёвы, а Путины, – перебил Редедю Гиппокрит.

Примечание редактора: контрабандисты прозорливо угадали карьеру Путина.

– Путины, кто такие Путины? – оскалился Редедя, и продолжил, шепча, – Россия, Путины и твой пароход – сборище русских ублюдков.

– Путаешь, Махмуд, – вмешался Шамиль Кануни, – Путин не у дел. Меж горбов Федеральной службы контрразведки торчит Степашка, – Шамиль радостно заржал.

Красавец Редедя продолжал сипеть,

– Россия – сборище быдла и полукровок. Побеждает чистая чеченская нация! Как экипаж?

– Экипаж, – ворчливо, еле слышно отвечал Даргавс, – занимается разборкой со странным, меченым старпомом. Помощники отворачиваются от чифа. Идут разборки по поводу скудости питания.

Третий помощник себе на уме, четвёртый помощник балбес.

Грузовой помощник нейтрализован.

Сраный старпом недобит.

Чиф наиболее опасен.