Текст книги "Высшая лига убийц"

Автор книги: Александр Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Браво... – одобрил Троуп. – Приятно работать с таким понятливым информатором. Даже ничего не нужно добавлять. Тем не менее, какие ты можешь представить подтверждения?

Владелец верфей колебался. Чего нельзя сказать о вороненом стволе.

– Эй, потише!

– Я лишь пытаюсь достать документы! – огрызнулся здоровяк. – Нет здесь никакого оружия!

Он поднял правую руку, демонстрируя пустую ладонь, другой же продолжал копаться в выдвижном ящике стола. Блэйз привстал, обнаружив лишь кипу старых бумаг.

Выудив несколько примятых листов, Чугунный Билл небрежно бросил на столешницу.

Охотник бегло ознакомился с содержанием договора. Пистолет по-прежнему жил своей жизнью.

В графе «заказчик» и вправду значилось «Берг „Рамирес" Набутридидакль», но поражало иное.

– Что это?.. Здесь говорится о нелепой пассажирской посудине. Из вооружения – агрегаты для переработки мусора. Даже мне очевидно, что это корыто не имеет отношения к Янусу.

– Ну, ты даешь. – Громила покачал головой. – Неужели ты думаешь, что я стану фиксировать в документах технические характеристики боевого судна?.. Пока еще такие подряды не вполне легальны. Вот и приходится выкручиваться. Договор имеет формальное значение, в основном – для душевного спокойствия клиента. Что бы ни было записано в документе, первостепенное значение имеет то, что оговорено на словах. Я построил больше вооруженных судов, чем ты можешь себе представить. И все они значились яхтами, тягачами, прогулочными катерами. Впрочем, суммы прописаны верно.

Громобой поискал цифры. Действительно, даже самое респектабельное «корыто» не могло стоить СТОЛЬКО Даже с учетом золотых унитазов. Много больше, чем стрелок представлял.

Просто фантастическая сумма.

– Что ЭТО? – выдохнул Троуп.

– Моя работа, – гордо ответил кораблестроитель. – Очередной шедевр, сошедший со стапелей.

– Покажи!

– Каким образом? – удивился Билл. Теперь он далеко.

– Не глупи. Чертежи. Хоть что-нибудь у тебя осталось?

Владелец верфей решительно покачал головой.

– Нет. Я все уничтожил.

– Неправда. Тебе ВЕЛЕЛИ так сделать. А ты кое-что приберег. На потом. На всякий случай. – Блэйз подмигнул. – Просто потому, что ты запасливый подлец. Из чувства самосохранения. И эта предусмотрительность сохранит тебе жизнь. Сегодня же. – Черный ствол повелительно качнулся в произвольном направлении. – Выкладывай.

Черноволосый гигант прикусил губу, затем с ненавистью уставился на охотника.

– Ладно, ублюдок. Смотри.

Клацнул тумблер. Над столешницей взвилась, прокручиваясь вокруг оси, голограмма. Звездолет. Чёрный, как смоль. Хищный, как нападающая кобра. В каждом изгибе проступала сардоническая, жестокая красота – подобно красоте юной львицы, отведавшей человеческой крови. Судно представлялось живым организмом. Корпус с плавными обводами / поджарое, гибкое тело; широкие дюзы, оборудованные турбо-мембранами / мощные, костистые лапы; выдвижные радары и катапульты для выброса датчиков / огромные глаза, способные учуять жертву в кромешной тьме, на любой дистанции; частокол орудийных стволов, торпедные аппараты / клыки и когти, разрывающие любую, самую прочную шкуру... Корабль был прекрасен. Невыносимо прекрасен.

Громобой почувствовал острую зависть, почтя плотское вожделение. А еще – ревность при мысли о том, что такой красотой обладает кто-то другой. Грязный пират.

Крейсер... Эсминец...

Троуп понял, что не в состоянии даже приближенно классифицировать судно. В агрессивных обводах присутствовала сила крейсера, скорость эсминца, маневренность истребителя.

– Что... ЭТО? – повторил Блэйз.

Билл обвел рукой голограмму, приравняв себя к скульптору, представляющему творение:

– Это? Мечта. Лучший звездолет, построенный в этих верфях. Лучший по скорости, броне и ударной мощи. Прежде я мог придавать кораблям лишь одно из этих свойств. Взятое порознь – пустяк. В этом же красавце три черты слились воедино, в равных непогрешимых пропорциях. Наподобие того, как ингредиенты сливаются в изысканное яство.

– Ладно, будет тебе, – прервал стрелок (судостроитель мог нахваливать себя до бесконечности, нимало не смущаясь пистолетным стволом), – Кажется, ты называл мечтой то, что в доке. Мол, ОН – твое самое выдающееся детище. Или я ошибаюсь?

Громила, улыбаясь, развел руками.

– Действительно, – буркнул Громобой. – Одна мечта – хорошо, две – еще лучше. Впрочем, я не о том. Что за монстра, собственно, ты вырастил?.. Это не крейсер и не...

– ...эсминец, не что-нибудь еще, – подхватил Чугунный Билл. – Я называю его линкором, хотя это, конечно, не вполне отвечает действительности. Это многоцелевой звездолет, возможности которого воистину безграничны. Он одинаково хорош как для Космоса, так и для операций в атмосфере любой плотности. Посадка на высокогорном плато?.. Десантирование наземных сил?.. Погрузка ценного груза?.. Нет проблем. Многомесячный дрейф также возможен – в изоляции, на внутреннем обеспечении.

Кабинет сковало безмолвие – владелец верфей упивался триумфом, Троуп же пытался вообразить, насколько велика бездна проблем, простирающаяся меж «Versus»'ом и линкором. Проблем широчайшего свойства: научно-технических, оружейных и прочих. Удастся ли их перепрыгнуть?.. Черный корабль мог стать «воистину безграничной» помехой.

– Видишь ли, – продолжал здоровяк, – Многоликого Януса нельзя называть обычным корсаром. Вне сомнений, он незаурядная личность и оставался бы таковой, если бы ограничился исключительно грабежом в Открытом Космосе. Однако он не ограничивается. Говорят, нет такого преступления, какого он бы не совершил. В его перечне числится террор, разграбление городов и целых планет, массовые убийства, заказные революции, сотни крупных банков и многое, многое другое. Именно с этой спецификой мне пришлось считаться. Рамирес был точен в высказываниях. Вот его слова: «...Построй такое судно, чтобы за ним не угнался ни один коп. А если бы угнался, то пожалел...»

Щелкнул тумблер.

Голограмма преобразилась. Внешний обзор отчасти стал внутренним. Исчезла обшивка, беззастенчиво открывая взгляду роскошные внутренности. Огромные трюмы, просторные палубы, каюты, коммуникации, оружейные системы – боевые рубки, артиллерия (многие нюансы Блэйз нашел новаторскими – такого он не видел даже на Флоте), залежи снарядов и торпед, обеспечивших бы войну межпланетных масштабов.

А машинное отделение...

– Что это? – осведомился Громобой, не сознавая, что вопрос уже входит в привычку.

– Двигатели, – охотно пояснил Билл. – Знаю, ты такого не видел и, вероятно, не увидишь. Покуда не встретишь этого монстра лицом к лицу. Покуда не заглянешь в раскаленные дюзы, выжигающие материки. Реактор запросто затмит сверхновую, а турбонасосы лишат кислорода крупную планету. В топливные баки поместится океан, а...

– Довольно. Что за двигатели?

– «Rolls-Royce». Экспериментальный образец. Пришлось тащить прямо с завода, в обстановке строгой секретности. Флотские справлялись насчет поставок, но до сих пор раскачиваются. Им бы не понравилось, что ультрасовременные двигатели толкают пиратам. – Гигант ощерился во весь рот. – Представляешь, сколько мне пришлось выложить?

– Допустим, не тебе, – уточнил Троуп. – С другой стороны, на суть вещей это ничуть не влияет. Меня интересуют внутренности. Шлюзы, трапы. Отделку проводили вы?

Хозяин верфей замешкался. Деваться-то некуда.

– Мы.

Очередное «щелк». Голограмма сменила масштаб. Над столешницей, поспешно сменяя друг друга, словно боясь не успеть, мелькали планы палуб, кают, шлюзов и лестниц. Далее потянулись фотоснимки – вереница презентабельных покоев, исполненных достоинства и фривольного богатства. Нарочитая роскошь будто противопоставляла себя спартанскому аскетизму повсеместно насаждаемому на судах Флота.

– Очень хорошо, – кивнул Блэйз. – Просто замечательно. Будь так любезен, сделай копию.

Билл вздрогнул.

– Негодяй! Ты режешь без ножа!

– Еще нет.

Судостроитель понимающе хмыкнул, после чего проделал ряд манипуляций с клавиатурой и консолью. Привод выплюнул чип, заполненный данными технического свойства.

В последнем, впрочем, Громобой желал убедиться. Приняв чип, он опустил его в приемную щель модуля, покоившегося доселе в кармане. На дисплее промелькнули чертежи.

– Порядок. – Охотник убрал компьютер. Вспомнил кое-что важное. – Как именуется линкор?

– Не имею представления. Я сдал его чистеньким, стерильным, сиденья в полиэтилене. Знаешь, непередаваемый запах НОВОГО корабля... Если, конечно, ты покупал свой новым. – Поглядев на пистолет, громила вернулся к реальности. – Заказчик именовал его сам.

– Спасибо. Не смею задерживать. – Троуп поднялся с кресла, собираясь убраться восвояси.

– Погоди. – Чугунный Билл засуетился. – Скажи, откуда ты вообще узнал о Янусе?

– Я не узнавал. Награда по-прежнему в силе.

– Вот именно! Этот факт убедил и меня, – согласился собеседник. – Он существует.

Блэйз хотел, было осведомиться, откуда обезьяноподобному увальню известно о награде, но передумал. Видимо, у владельца верфей имелись собственные каналы информации.

– Я тебя провожу.

Стрелок кивнул, и они вышли из кабинета. За дверями обнаружился чешуйчатый начальник охраны. Подслушивал. Если, конечно, комната не звуконепроницаема, что вряд ли. Иной бросил на пистолет ледяной взгляд рептилии. Бластер находился в кобуре.

Тем не менее, Громобой не собирался оставлять хладнокровного гада в тылу, а потому указал оружием в сторону лифта. Начальник охраны послушно двинулся в указанном направлении. Билл топал следом, Троуп замыкал шествие. Хромированные двери сомкнулись.

Лифт гудел, падение почти не ощущалось. Едва Блэйз успел призадуматься о том, с высоты скольких сотен футов они спускались (масштабы станции равнялись паре городских кварталов), как кораблестроитель вновь подал голос. Решил, что теперь его черед.

– А скажи, друг Громобой, вправду ли наш приятель, о котором мы говорили, не человек?

Охотник искоса поглядел на Иного. Ярко-зеленая чешуя, дырочки ноздрей. Прорезь рта. В нем, вероятно, острые зубы и язык, раздвоенный на конце. Пресмыкающееся. Любопытная эволюция. Что за нужда вынудила крокодила встать на задние лапы и развить в себе разум?.. Не высокорастущие бананы и не примитивные орудия труда, это точно.

– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

– Банальное любопытство. Необоримая, знаешь ли, штука.

– Понимаю. Ничем не могу помочь. Я и сам хотел бы узнать. И надеялся, что ТЫ расскажешь.

– Увы. – Громила пожал плечами. – Мне известно едва ли больше твоего. Просто мне поручили заказ, не сообщая подробностей. Даже не подтвердили, верны ли мои гипотезы.

– Но и не отрицали, верно?

– Не отрицали, – согласился Билл. – Вот я и решил, что если теперь мы связаны общим секретом...

– А мы связаны?.. – Троуп поднял бровь, как умели лишь представители свободных профессий.

– Ну да. Не говори никому, что это Я передал тебе данные. Буду очень признателен.

– А, вот о чем разговор! – Блэйз усмехнулся. Вновь посмотрел на Иного (ледяное спокойствие, окруженное зеркальными стенками). – Издалека ты заходил! Сомневаюсь, что мое молчание тебе чем-то поможет. Любой, у кого имеется хотя бы пара извилин, тут же смекнет, в чем дело. Это, кстати, лишний повод, чтобы ты сдался легавым. Или, напротив, держался в осаде столько, сколько возможно. Под защитой копов ты в безопасности.

– Большое спасибо! – скривился владелец верфей.

– Хорошо, я ничего не скажу. Во всяком случае, от МЕНЯ никто не узнает, что я здесь побывал.

Амбал кивнул. Остаток пути они пролетели в молчании.

«Versus» возвышался над причалом, блестящий и гладкий (после увиденного и услышанного – убогий, почти неприметный и все-таки такой привычный), с задраенным наглухо шлюзом.

– Вижу тебя, милый, – раздалось в наушнике. – Наконец-то. Почему так долго? Я начала волноваться.

Громобой промолчал, лишь дернул плечом.

Оказавшись у самого трапа, процессия – по мере продвижения к ним присоединились несколько роботов – замерла. Время прощаться. Стрелок повернулся к сородичу по биологическому виду, которого шантажировал и терроризировал несколько минут назад. – Я должен поблагодарить тебя, Билл. Ты мне очень помог. Извини, если чем-то обидел. Позволь в качестве знака примирения и благодарности за гостеприимство преподнести скромный дар... – Право, не стоит. Это лишнее... – Гигант был польщен. Сказывалось долгое отсутствие гостей. – Погоди.

Троуп развернулся и прошел по трапу. Шлюз открылся, а затем закрылся за спиной. Все время, пока визитер отсутствовал, ожидающие переминались с ноги на ногу. Наконец, когда аборигенам начато казаться, что это ОНИ тут незваные гости, Блэйз вернулся.

Он тащил большой, тяжелый с виду металлический ящик, покрытый царапинами и наклейками. Это, мягко говоря, было не совсем то, чего Билл ожидал (золото, бриллианты и индульгенция от Верховного Суда, амнистирующая всех судостроителей, когда-либо снабжавших пиратов быстроходным и вооруженным транспортом).

– Вот. – Громобой опустил контейнер на пол с видом человека, возвращающего общественности утраченный шедевр Рембрандта. – Мой дар тебе. Совершенно безвозмездно.

– Гм-м... – протянул громила.

– Одну секунду. – Троуп достал из кармана небольшой прибор и нажал красную кнопку.

Внутри ящика пискнуло.

– Что это? – насторожился владелец верфей.

– Это? Небольшая предосторожность на тот случай, если ты решишь устранить все свидетельства нашего разговора и меня заодно. Если у тебя помутится в голове и поспешное, необдуманное решение покажется единственно верным. Это – гарантия.

– И все же – что именно?.. – спросил Чугунный Билл, хотя кое-что начало до него доходить.

– Адская машинка, разумеется, – ответил Блэйз, и присутствующие, кроме него самого, резко отшатнулись. – Пара килограммов обогащенного урана, защитный механизм, детонатор и передатчик. Машина смерти. Приобрел по случаю – в хозяйстве пригодится. Вот, пригодилась.

Верзила с ненавистью на него уставился. Огромные кулачищи с хрустом сжались.

– Ублюдок!

– Ничего личного, старина. Как только угроза минует, я ее отключу. Тебе требуется лишь дать мне уйти. Если я увижу, что в мой корабль пущена торпеда или орудия берут наводку... БА-БАХ! – Громобой изобразил жест, отдаленно напоминающий ядерный взрыв. Он сознательно избегал говорить «бомба» – у этого слова был привкус коварства и подлости. – Даже не пытайтесь вскрыть или обезвредить. Последствия вам не очень понравятся. ВСЯ станция уничтожена не будет, но разгерметизация...

– Я понял, – прервал его кораблестроитель. – Убирайся отсюда, подонок. Мы тебя не тронем.

Троуп кивнул. Пульт управления жег ладонь. Что ж, все сказано.

Развернувшись, он ступил на трап. Охотник знал, что поступает правильно, как игральный автомат, однорукий бандит», не имеющий права на ошибку, однако почему так мерзко на душе? Тем не менее, скверное чувство не помешало сделать последнее:

– Вот еще что. – Блэйз с высоты трапа посмотрел на «провожающих». – К вам летит Энджел Доусон.

Это заявление произвело еще больший фурор, нежели бомба

– Энджел?! – воскликнул Билл.

– Доус-с-сон?! – прошипел потомок крокодилов. Громобой поморщился. Почему все проявляют столь неадекватную реакцию, едва вспомнят этого выскочку?

– Да, он самый. По-видимому, ему нужно то же, что и мне. – Троуп испытующе поглядел на гиганта. – Я бы хотел, чтобы ты отказал ему в аудиенции. Это в твоих интересах. Если Доусон отправится в направлении, противоположном моему, обет молчания не будет нарушен. Если же он последует за мной или задержится здесь... сам понимаешь.

Владелец верфей побагровел, хотел-было что-то сказать, но лишь утомленно отмахнулся.

Мол, проваливай.

Блэйз вошел в шлюзовую камеру, чувствуя себя последним мерзавцем.

– Ну, счастливо оставаться.

Массивная плита встала на место. Отодвинулась внутренняя. Стоило стрелку переступить порог, как на шею ему прыгнуло стройное видение (в предыдущий раз Громобой слишком спешил). Кэт облачилась в лучший наряд – расшитая бисером туника.

– Дорогой! Как я рада, что ты вернулся!

– Я рад не менее твоего, – проворчал охотник. – Спешно отчаливаем. Прогревай турбины.

– Уже начала, милый. – Действительно, от кормы передавалась вибрация. – Как прошла беседа?

Более-менее результативно. Я рассчитывал на худшее. Будь хребет нашего друга пропорционален телосложению, я ушел бы несолоно хлебавши... Простофиля купился на блеф.

– Возможно, ТЫ так считаешь?

Троуп искоса на нее поглядел. Загадка на миллион кредитов: почему женщины (даже ИскИны) болтают все, что придет в голову? Судя по всему, ни сообразительность, ни производительность не имеют отношения к этому феномену. А что же имеет?

– Не думаю. Он был убедителен.

– Что ж, увидим. Во всяком случае, тебя теперь не разуверить.

Блэйз чувствовал, как внутренние полости заполняет раздражение. Большее, нежели за все время общения – куда более продолжительное – с информированным лицом.

Две противоречивые вещи, которые получались у Кэтрин лучше всего, – борщ и умение раздражать. Если второе порой становилось невыносимым, то избавиться от нахалки не давало первое.

– Не ты ли, позволь напомнить, меня сюда притащила?

– Я?.. – Голограмма усмехнулась. – Кажется, мы уже обсуждали производственные приоритеты. Даже если идею подала Я, это не повод, чтобы брать на веру каждое слово.

– Ладно, проехали. – Громобой направил стопы в рубку, игнорируя повисшую на шее девушку равно как, не ощущая ее веса. – Сменим тему. Мы по-прежнему в опасности.

– Если Билл купился на один блеф, – заметила ИскИн, – почему ему не испугаться бомбы?

– Кто его знает. Я не смогу успокоиться, пока не окажусь далеко-далеко за огневым рубежом.

– Наши желания тождественны. Полный вперед, шкипер!

Троуп достиг рубки и уселся в кресло. Прелестное видение растаяло в воздухе. Блэйз остался наедине с мониторами, терминалами, штурвалами и прочим оборудованием. Взревели двигатели, звездолет содрогнулся от носа до кормы. Иллюминаторы демонстрировали, как стены верфи меняют угол наклона. Судно отрывалось от стапелей, неловко балансируя на хвостах белого пламени. Вот крен сменился равновесием.

Причал опустел. Аборигены прихватили и злополучный контейнер. Громобою оставалось лишь гадать, что верзила делает в настоящий момент. Приказал отнести ящик в один из дальних доков или все-таки решился открыть?.. Если последнее, то гости вот-вот о том узнают. Но нет – гигантские створы неспешно освобождали дорогу.

Повторять не потребовалось. «Versus» устремился к спасению. Кэтрин умело покидала гравитационное поле, снижая инверсионную тягу по мере того, как невесомость нарастала подобно снежному кому, катящемуся под гору. Звуки оставались: гудение сирен, скрежет колоссальных шестеренок. Воздух, всасываемый вакуумом, хлестал тугими струями. Кое-где беззащитная сталь раскалилась докрасна. Наконец док остался позади. Вокруг простерлась бесконечная, топорщащаяся орудиями поверхность (сплошь броня, заклепки, швы и радиолокаторы). Теперь эти стволы казались более опасными, ведь у хозяина появился мотив. Троупу то и дело мерещилось, что торпедные люки открываются, будто помигивают. Дюжина или больше.

– Давай, девочка! Жми!

ИскИн, однако, и сама знала, что нужно делать. Она набирала темп без спешки, избавляясь от вторичных тяг постепенно, чтобы в случае необходимости успеть совершить маневр. Разумеется, уйти от дюжины торпед одновременно будет нелегко и более современному кораблю. Тем не менее, Кэт выжимала из посудины все, что возможно.

Звездолет мало-помалу продвигался вперед. Дистанция увеличивалась по мере того, как росла скорость. Малый, экономичный, средний. Безмолвие вакуума окружало блестящий корпус. Выстрела бы не прозвучало, сколь бы мощным ни было орудие – только беззвучное пламя, таящее смертельную угрозу. Блэйз пристально всматривался в мониторы: датчики сканировали поверхность станции со скоростью десятки метров в секунду на предмет повышения температуры или какой-либо иной активности...

Тщетно.

Это, впрочем, не тот случай, когда Громобоя мог удручить такой результат. «So far, so good», – думал он. От лазеров защищала внешняя защита, от артиллерии и торпед – дистанция вкупе с маневренностью. Основная проблема состояла в том, чтобы вовремя распознать угрозу. Но с каждой секундой это становилось сложнее. Ослепительный хвост, реющий за кормой, делался все длиннее и горячее, «забивал» сканеры, ослаблял радиосигнал (миновали две ложные угрозы, судно сильно тряхнуло). Таким образом, повышение скорости напрямую сказывалось на защищенности. Чугунный Билл был профессионалом, а потому не мог не знать столь тривиальных вещей.

– Хорошо идем, – сообщили динамики. – Надолго ли?

Троуп промолчал.

Флот налоговиков стремительно приближался. Некоторые корабли подавали сигналы, с неритмичными интервалами включали прожектора. Даже стрелку с его зачаточным знанием азбуки Морзе было понятно, что значение вспышек сводилось к следующему: «Давайте, ребята, быстрее! Уже немного осталось!..» Этим забота и ограничилась. Хоть какое-то развлечение во второй вахте, когда радиорубки исчерпали суточную норму сериалов и шоу. Смотреть, как охотник удирает от злостного неплательщика.

2628... 2497...

Счетчик па приборной панели отматывал километров обратную сторону. Багровые цифры на черном фоне, все меньше и меньше. Электронная клепсидра. Дыхание и пульс Блэйза постепенно выравнивались. Еще нет, хотя надежда забрезжила на горизонте.

2045... 1923...

Когда расстояние перевалило за три тысячи /1034... 987.../, Громобой позволил себе расслабиться. Угроза пока не миновала... совсем. Огневой рубеж проходил не далее четырех тысяч. Трех, однако, достаточно, чтобы довести самые мощные снаряды и торпеды до кинетического и топливного истощения. Безвоздушное пространство представляло собой безупречную среду для артиллерии, раздвигая потенциалы до воистину фантастических пределов. Тем не менее, пределы имеясь. И «Versus» их вот-вот пройдет.

0254... 0123...

Цифры слились в четыре красные полоски, по краям которых плясало аморфное марево.

0000.

– Есть!.. – воскликнула ИскИн. Даже на трех тысячах она помалкивала, опасаясь, по-видимому, сглазить (причудливые опасения присущи и электронному разуму). – Получилось! – Да, крошка, молодец!

Откуда ни возьмись – в буквальном смысле, с потолка – на руки Троупа упало воздушное видение. Алые, блестящие губы на мгновение припечатались к щеке. Из динамиков донеслось влажное «ЧМОК». Ничего кроме. Ни тактильных ощущений, ни – неизбежное зло! – помады.

– Притормози. Нельзя уходить, не попрощавшись. – И потом, – поддакнула Кэтрин, – необходимо успокоить Билла. А то он просидит на подарке битые сутки. – Верно. – Блэйз настроил передатчик. – Станция, прием. Отвечайте.

– На связи, негодяй, – послышался знакомый бас. На мониторе, пробившись через помехи (создаваемые радиообменом копов), возникла небритая физиономия, обрамленная черной гривой.

Голограмма исчезла. Кэт стеснялась незнакомцев.

– В общем, мы отбываем. Еще раз спасибо за прием. Что же касается подарочка, можешь смело распаковывать. Если, разумеется, ты еще не запустил его в Космос.

На лице верзилы отразилось сомнение. Изображение дрожало. Судя по всему, кораблестроитель держал передатчик в руках. Значит, контейнер был рядом. Громобой предвкушал представление.

– Не дрейфь, – сказал он. – Нет там никакой бомбы. Я блефовал, прости. Да ты и сам, наверное, в курсе. Твои инженеры успели не единожды просветить ящик сканерами.

Билл заторможенно кивнул. Затем щетина и щеки скрылись из виду. Громила отставил прибор, не озаботившись в спешке тем, куда именно. Благодаря этому в фокусе появились ноги великана и, собственно, «подарочек». Вот Билли прикасается к крышке дрожащими ручищами, медлит, после чего рывком открывает. Сигнал стабилен. Ни взрыва, ни тиканья древних часов, прикрепленных к детонатору клейкой лентой.

Верзила выпрямляется. Верхняя часть тела исчезает из обзора, но огромные кулаки сжимаются. Настоящие кувалды. Тем не менее, по контейнеру Билл ударил ногой. Инстинктивно, в ярости. Ящик падает на бок. Из него вываливаются старые железки и – поверх хлама – книга в потрепанной обложке. Гигант наклоняется и берет ее в руки.

Передатчик фиксирует исторический момент. «Осада фортеций в Средневековье» – вот о чем гласит обложка. Толстые пальцы с умиляющей осторожностью держат книжицу.

– Надеюсь, это тебе пригодится, – улыбается Троуп.

– Чтоб ты сгорел!.. – шипит собеседник. Он поднимает прибор.

– Да-да, непременно. Ты все-таки не забывай о нашем уговоре, хорошо? Гости нам ни к чему Билл помолчал, затем резко кивнул. Блэйз с точностью знал, какие мысли вертятся в этой лохматой голове. Что один охотник – хорошо, а два – еще лучше. Что шансы убрать Януса до того, как он доберется до подрядчика, возрастут сразу вдвое. Что обещание Громобоя яйца выеденного не стоит, да и никого не затруднит сложить 2 и 2. Если уж развязал язык один раз, отчего не сделать этого вторично? Во имя собственного спасения, конечно.

– Buenos notches, – сказал Троуп.

Дисплей погас.

Стрелок откинулся на спинку кресла. Не успел он смежить веки, как передатчик ожил:

– «Versus», ответьте. Прием.

Блэйз хотел проигнорировать вызов, но что-то побудило его нажать на клавишу.

– «Versus». Кто это?

Дисплей высветил усы и чуть ниже погоны.

– Полковник Уильяме. А вы, очевидно, мистер Троуп?

– Вне всякого сомнения. Что вам угодно? Я собирался отбывать.

– Мы вас надолго не задержим. Всего пара вопросов, – тактично ответил налоговик. – Ваш радиообмен с обвиняемым непредумышленно стал достоянием гласности. О какой бомбе вы говорили? Что вы делали? Что, собственно, между вами произошло?

– Это три вопроса, – заметил Громобой. – Никакой бомбы там не было. Что мы делали, вас не касается. Это, так сказать, предмет частной жизни. Полагаю, вы желаете осведомиться, выполнил ли я свой гражданский долг?... Безусловно. Достиг ли я означенной цели?.. Нет. Обвиняемый – это вы точно подметили, ни под каким видом не желает сдаваться. Он не сложит оружие и не сдастся на милость Закона – в этом я убедился.

Полковник был удручен.

– Вот как? Что еще вам известно?

– Из того, чем я не против поделиться с вами... Только то, что у него там полным-полно боеприпасов, еды, питья и воздуха. Орудия в полной боевой готовности, а торпедные аппараты забиты под завязку. Некоторые – с ядерными и нейтронными боеголовками. – Блэйз выдержал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. – Что касается личного состава, то это отборные головорезы. Несколько тысяч. Наверняка с боевым опытом. Если пойдете на штурм, делайте это прямо сейчас. Чем дольше вы ждете, тем сильнее становится Чугунный Билл... Даже без эсминцев он крепкий орешек.

Уильяме молчал. Он был менее всего похож на человека, готового идти на приступ «прямо сейчас».

– Сдается мне, – буркнул он, – что вы даже не пытались его уломать.

– Говоря по правде, да, – признался Троуп (неожиданно для себя самого). – И с какой стати мне это делать? Я – охотник за головами, не подчиняющийся чьим-либо приказам, никому не подотчетный. В этот раз я также преследовал сугубо личные интересы. Как и любому охотнику, мне нет дела до ваших забот. – В этом он не покривил душой. – Я делаю дело, а потом улетаю восвояси – только меня и видели. Вы НАМ омерзительны.

Побагровев, налоговик выпучил глаза, будто у него внезапно выбили почву из-под ног.

– Ну, бывайте. – Громобой вырубил связь. Экран почернел.

– Кажется, ты переборщил. – Голограмма появилась за левым плечом.

– Может, самую малость. – Блэйз усмехнулся. – Зато теперь Доусона ожидает столь теплый прием, что магическая ночь покажется тропическим раем. Я, грешным делом, хотел добавить, что Энджел замыслил прикончить старину Билла, но в последний момент передумал. Это действительно было бы чересчур. И потом, – он вспомнил собственные аргументы в беседе с кораблестроителем, – эта смерть им на руку.

Даже не глядя на показания приборов, Троуп чувствовал, что звездолет берет разгон.

– А припугнуть Доусоном самого Билли?

– Перестань. Где твои хваленые алгоритмы?... Сомневаюсь, что он бы поверил. В конце концов, охотник с непогрешимой репутацией... – «Чего при всем желании не скажешь обо мне», – едва не проговорился Громобой. – Амбал больше испугался того, что Янус узнает о его мягкотелости... Болтливый подрядчик – мертвый подрядчик.

– Во всяком случае, ты на это надеешься?.. – уточнила ИскИн.

– Именно. Или, по-твоему, мне следовало его пристрелить?! Это сыграло бы на руку всем. Кроме, разумеется, Энджела. Мне, Янусу, полиции, Федерации...

Я с лихвой вернул бы свой гражданский долг. Вот задачка для твоих электронных извилин – где искать Истину?.. Мне пришлось бы заткнуть глотку профессиональной этике, чести и гордости. Да и нарушить Закон. Зато принес бы государству огромную пользу. Не только Федерации, ну и что с того?.. Большинство остались бы довольными. В чем же Истина?

Вопрос не по адресу Поиск неуловимых субстанций не входит в мои приоритеты, – дипломатично ответила Кэтрин. – Тем не менее, в моих алгоритмах прописано, что Закон превыше всего прочего. Не нарушай его, а Истина сама о себе позаботится.

– Умница. К этому-то я и веду. У меня не оставалось других средств, поэтому придется действовать быстро... – Блэйз помедлил. – С осознанием того, что Доусон дышит нам в спину. Этого прохвоста не остановит ни кучка тупоголовых легавых, ни отчаявшийся Билл.

– Не желаешь отдохнуть, пока я подготовлюсь к прыжку?

– Пожалуй.

Троуп поднялся на ноги.

Позднее, когда они расположились в кают-компании (бурбон булькал в бокале и горле Громобоя, а виртуальная красотка делала вид, что положила голову ему на плечо), разговор вновь зашел о серьезных вещах. Как это бывает, совершенно невзначай.

– Милый, – спросила ИскИн, – тебе не кажется странным... по меньшей мере, любопытным, что мы нашли след слишком быстро?.. В первом же месте, куда отправились. Янус скрывался десятилетиями, а мы без труда нашли человека, строившего для него корабли.

– Не корабли, – лениво поправил Блэйз, – а один-единственный корабль. И потом, никто не мог взять и допросить Билла, пока его сон оберегали эсминцы, а копы опасались приближаться.

– Ну и что? Все равно странно.

– Пустяки, – поморщился Троуп, хотя испытывал изрядные сомнения. – Ты сама говорила, что Многоликий любит самое лучшее, а Чугунный Билл строит отменные пиратские суда.

– Не он один, – заметила Кэт.

– Не один, зато один – на многие парсеки вокруг. Это тоже цитата.

Они помолчали.

– Еще, кажется, ты упоминала, – продолжил Громобой, – что наши шансы равны полутора из...

– Двух тысяч, – кивнула девица. – Верно.

– Так вот, полтора шанса на две тысячи!.. Вероятность кажется не такой уж фантастической. В Межпланетной Лотерее шансы на выигрыш равняются десятку миллионов. Кроме того, в подсчетах ты не учитывала такой фактор, как господин Случай. – Блэйз отхлебнул бурбона. – Обстоятельства сложились удачным образом, ничего более. Если, конечно, мы получили наводку на Януса, а не какого-то выскочку, много о себе возомнившего.