Текст книги "Сбросить оковы (СИ)"

Автор книги: Александр Савчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

И упражнения помогли. Не скажу, что я полностью подогнал тело под себя, но стою теперь вполне уверенно, да и конечности меня слушаются. Вот только глубоко в душе притаилось молчаливое недоумение, все-таки, почему я так спокоен? Наверное, потому что жизнь меня приучила. На дорогах разные случаи бывают, и реагировать надо очень быстро. А вот переживания и душевные метания надо приглушить. Размышлять о своих поступках за баранкой не стоит, можешь прозевать очередную пакость. Вот потом, дома, за чашкой чая можно и поразмыслить и чувствам волю дать. А мне дом и покой пока не светят. Но это не повод биться головой об стену, лучше с холодным рассудком как следует разобраться в ситуации и хапнуть максимальную выгоду.

Мне ли бояться трудностей! Да я три года на полностью убитом ГАЗ-66 проездил! Эта “шишига” только претворялась двадцатилетней, а на самом деле была ровесницей той самой сумасшедшей рыбы, которая первой из мирового океана на сушу выбралась, махнув не глядя плавники на конечности. И произошла она от постыдного союза доисторической черепахи Тортиллы и инопланетного робота со сбившейся программой. А после армии, в начале 90-х, машины из Владика гонял. И не всегда все легко и просто было. Приходилось порой тазики или ведерки на трассе покупать. И на деньги попадал серьезные.

– Янар, давай помогу.– Окликнул я товарища по несчастью.

Он поставил в угол метелку, которой выметал сор из барака и взглянул на меня.

– А ты уже так хорошо себя чувствуешь? – С сомнением произнес он.– Полежал бы еще. Да и делать уже нечего.

– Нормально я себя чувствую. Почти полностью здоров.

– Ну, тогда возьми в углу миски и ложки, разложи на столе. Вечереет. Скоро мужики придут, ужинать будем.

– Хорошо!

Обнаружив посуду, я приступил к сервировке. Миски и кружки были слеплены из глины, ну а ложки вырезаны из дерева. Все довольно грубое, хотя и функциональное. И чистое. Миски мне вообще понравились, объем впечатлял. Желудок молодого тела уже недвусмысленно намекал, что неплохо бы поместить в него что-нибудь горячее и вкусное. Ту кашу, о которой говорил Янар, я не нашел, видимо, мой медбрат ее сам уже приговорил. Что же, я сам от пайки отказался, чего сейчас шум поднимать?

Судя по столовым приборам, в бараке обитало тридцать два человека. Интересно, мне посуда найдется, или придется ждать, пока кто-нибудь ее освободит?

Когда миски и кружки уже стояли на столе, а я уже раскладывал ложки, снаружи послышался шум. Помещение барака быстро наполнилось крепкими мужиками в возрасте от двадцати до пятидесяти. Шли они устало, как и положено после целого дня тяжелой работы. Некоторые садились на лавки, другие располагались на нарах. Что меня особенно поразило, это что все были обнажены по пояс. Рубахи рабы несли в руках, их тела влажно блестели, у многих с волос стекали струйки. И это был не пот. Значит, работяги успели водой освежиться. Сомневаюсь, что тут баня для рабов есть, скорей всего просто водя из какой-нибудь бочки набрали, или даже из колодца. Это меня порадовало, не хотелось бы в грязи жить. Здесь о чистоте знают. Мог бы и раньше догадаться, вони в бараке не чувствовалось. По крайней мере, не больше чем в армейской казарме.

– Смотрите, новенький очухался! – Передо мной остановился здоровенный детина.– И уже готов жрать! А ты эту жратву заработал?

Голос здоровяка я раньше не слышал, значит, это не он мне ложку между челюстей засовывал. И не старший, как там его? Краш! Тогда чего он наезжает? И остальные с каким-то особенным вниманием наблюдают. Не иначе как проверка на вшивость. Вот только что я могу? Мужик выше меня на голову, мускулы как у недокаченного Шварца, кулак вообще с арбуз. Морда наглая, борода густая. А у меня в руках только пара ложек, которые я на стол положить не успел. Эх, монтировку бы сюда!

– Чего молчишь? – Продолжил наезд детина.– Язык проглотил? Вот и хорошо, значит, уже сыт. И вообще, раз не работал, то и ужина не получишь!

И он схватил меня за плечо, намереваясь оттолкнуть подальше от стола. Блин, если сейчас слабость покажу, буду всегда в самом низу. Что делать?

– А может тебе в морду дать? – Картинно задумался амбал.– Для лучшей памяти?

И тут мои руки и ноги начали двигаться безо всякого согласования со мной. Пальцы ловко крутанули ложки, разместив их в ладонях черенками вниз, и действуя ими словно куботанами, нанесли несколько сильных и точных ударов по рукам, груди и шее здоровяка. Видимо места, в которые попадали деревянные “пальцы”, отзывались в его организме очень даже чувствительной болью.

От боли мужика согнуло в три погибели, а я, сместившись на шаг в сторону, пнул его под коленку. Сравнял рост, так сказать. Еще шаг, и, переместившись за спину хрипящего здоровяка, дернув за волосы заставил запрокинуть голову, а черенок ложки зажатой в правой руке уже был точно направлен в левый глаз противника. И рука уже начала движение вниз.

С небывалым трудом мне удалось остановить конечность, и тем самым, предотвратить убийство. Серьезно. Да легче грузовик, разогнавшийся до сотки на покрытой льдом дороге остановить, чем собственную руку! Хорошо, пусть не совсем собственную, но сейчас я в этом теле обитаю, а значит, и рука моя. Вот только почему она творит, что сама хочет? Но мне удалось, черенок замер в сантиметре от зажмуренного ока. Чтобы удостоверится, что я снова контролирую ситуацию, я перевернул ложку и звонко треснул ею по лбу поверженного громилы.

– Кто еще мне в морду дать хочет? – Всеми силами сохраняя невозмутимость на физиономии, спросил я.– Становитесь в очередь, всех обслужу.

Из толпы рабов выдвинулся мужчина средних лет. Тоже крепкий, силой явно не обделенный, но взгляд совершенно другой. Начальник, шеф, староста. Как угодно можно называть, суть от этого не меняется. Это не давешний задира.

– Охолони парень.– Гулким басом приказал он. – Нечего тут кулаками махать. Никто тебя не тронет, но и ты не ерепенься.

Голос я узнал. Это он утром сетовал, что работников не хватает. Не помню его имени, но со старшим ссориться не стоит.

– Да я и мухи не обижу.– Я демонстративно положил ложки на стол.– И драки не люблю. Давайте жить дружно.

Янар, стоящий рядом, внезапно хихикнул. За ним аналогичный звук издал второй невольник, затем третий. Несколько мгновений и смеялся уже весь барак.

– Мухи не обижу! Ну, ты и выдал! – Раскатом грома хохотнул старшой.– Значит, мух ты не обижаешь? Только комаров?

Его вопрос вызвал очередной всплеск хохота. Я, ничего не понимая, стоял посреди толпы и крутил головой.

– Комар, хватит по полу ползать.– Старшой легонько ткнул здоровяка, которого я чуть было не прикончил, в бок.– Вставай, сейчас еду принесут. Или ты уже помираешь?

– Да живой я! – Почти нормальным голосом произнес здоровяк, поднимаясь на ноги.

Он пошевелил плечами, подвигал руками, сделал несколько наклонов, убеждаясь, что серьезных повреждений ему не нанесли и внезапно широко улыбнулся.

– А ты молодец парень! – Без тени неприязни сказал гигант по прозвищу Комар.– Я думал ты сынок маменькин, а у тебя, оказывается, зубы есть! Как тебя зовут?

– Георг.– Представился я.

– Надо же! Имя как у благородного.– Поразился Комар.

– Представляешь, Краш, он у меня зеркало просил! – Не упустил шанса наябедничать Янар.

– Чего? Зеркало? – Не поверил своим ушам старшой.– Как ты действительно из благородных? И титул есть?

– Ага! – Как можно более ядовито ответил я.– Герцог я. А может маркиз. Но не ниже графа, это уж точно. Какой из меня благородный, вы что, сдурели?

– А похож.– Задумчиво протянул подключившийся к беседе низкорослый но плечистый мужчина, чей голос я сразу узнал. Где там ложка, которую я грыз?– Лицо чистое, зубы на месте, руки тяжелой работы не знали, но мышцы неплохо развиты. Как будто боевым искусствам обучался. Вон как Комара уделал. Раз не благородный, и не сын купеческий…

Тут он вопросительно взглянул на меня. Я отрицательно замотал головой. К вышеозвученным сословиям не принадлежу.

–…… Значит – вор! – Подвел он итог.

Я только развел руками и покаянно кивнул. Не стоит отрицать, ложь не самое лучшее начало доверительных отношений в новом коллективе. Неизвестно сколько мне с этими мужиками под одной крышей жить придется. Врагов завести я всегда успею.

Неприязни из-за моей профессии в глазах окружавших меня людей я не заметил. Ну, вор, ну и что? И такие бывают.

– Прозвище есть? – Деловито поинтересовался Комар.

– Ветерок.

– Доброе прозвище! – Он хлопнул меня по плечу и мои ноги подогнулись.– Двигаешься ты действительно быстро и легко!

Комар окинул меня внимательным взглядом.

– Краш, его на тачку ставить надо.– Авторитетно заявил здоровяк.– Молотом махать он не сможет, глину толочь тоже силенок маловато. А ноги быстрые.

– Я тоже так думаю.– Согласился с ним старшой.

В этот момент дверь распахнулась, и волна умопомрачительного аромата чего-то вкусного заполнила барак. Вслед за запахами тяжелой и величественной поступью Командора в барак шагнула дама, просто невероятных пропорций. Ростом она не уступала Комару, а окружностью превосходила его втрое. Мадам Грицацуева по сравнению с этой особой могла бы считаться жалким и тощим заморышем. В одной руке она без напряга несла огромную корзину, а в другой, словно маршальский жезл, солидных размеров черпак. Следом за ней четверо подростков тащили котлы исходящие паром.

– Чего столпились? – Зычно вопросила она.– А ну все за стол! Или не голодные?

– Голодные, очень голодные! – Ответил ей нестройный хор мужских голосов, и обитатели барака живо заняли свои места за столами.

Я оказался по соседству с Комаром и Янаром. Пришедшие кормильцы быстренько наполняли миски и кружки. Мадам лично орудовала черпаком и одаряла каждого толстым ломтем черного хлеба. В кружках плескался какой-то травяной отвар, а на основное блюдо было предложено овощное рагу. Я распознал фасоль, лук, картошку. В составе было что-то еще, но что именно я не понял. Зато разглядел маленькие кусочки мяса.

Порции были такие, что в пору лопнуть. Ну, оно и понятно, если хочешь чтобы люди работали в полную силу, надо кормить соответственно. К тому же, если к людям помягше, то на проблемы, типа ошейника, они смотрят ширше. И пока я бодро орудовал ложкой, потихоньку приглядывался к сотрапезникам.

Не похожи они на забитых и бесправных рабов. Вот непохожи и все! Видно, что кормят мужиков сытно, в глазах нет отчаянья и беспросветности, сидят спокойно, не прислушиваясь к возможным тяжелым шагам безжалостных надсмотрщиков с кнутами в руках. Вообще вид у мужиков как у обычных работяг. Словно на вахту попал, где месяц упорного и почти непосильного труда вознаграждается повышенной зарплатой. Вот только успел я разглядеть у многих роспись во всю спину. Кнутом хлестали, от души. Такие шрамы на всю жизнь остаются. Стало быть, не всегда и не везде у рабов жизнь сносная. Выходит, мне повезло?

Как я не старался, полностью порцию одолеть не удалось. Примерно половину в миске оставил. Лиран худощавый, желудок у него не тренированный – сильно не растягивается. Сидящий рядом Комар вопросительно покосился на меня, когда я миску отодвинул. Я кивнул. Комар что-то благодарно хрюкнул и тут же прикончил мой ужин. Он здоровый, ему еды больше надо. А мне не жалко, я уже сыт. Да и для налаживания контакта полезно.

После ужина последовало ожидаемое.

– Георг, тебе посуду мыть! – Приказал Краш.– Янар, на первый раз поможешь ему,

Противиться явной дедовщине я не стал. Практически в любом коллективе новенький делает самую грязную работу. Да и отдохнул я сегодня, а мужики вкалывали. Собрал опустевшие миски, сгрузил их в большую деревянную лохань, а напарник залил посуду теплой водой.

– Опять воду холодную принесли. – Ворчал Янар.– Обычно с ужином кипяток приносят, миски отмывать легче. А тут лень им лишнее ведро вскипятить.

Он выдал мне комок чего-то похожего на мочало и придвинул небольшое ведерко с песком. Система понятная, окунул мочалку в песочек, и натирай миску за миской. Работа не трудная, но монотонная.

– А нас отсюда вообще никуда не выпускают? – Поинтересовался я.– Ужин приносят, воду приносят. А до ветру куда ходить?

– До ветру на улицу.– Объяснил напарник.– Справа увидишь. Мимо не вздумай! Увидит кто, госпоже донесут, разом плетей получишь! Очень уж она чистоту уважает.

– Ну а просто прогуляться? – Не унимался я.

– А куда тут гулять? У нас тут барак временный, пока работу не сделаем. Народу тут мало, идти особенно некуда. Да и не до гуляний. Вон, посмотри.

Действительно, мужики не стремились куда-нибудь идти. Употребив вкусный, и обильный ужин они развалились на нарах, и кое-кто уже негромко похрапывал.

– Вот закончим дорогу прокладывать, вернемся в замок, там и отдохнем. – Продолжил просвещать меня невольник со стажем.– Мы здесь шестой день, а на десятый, как Стациан заповедовал, отдых положен.

Я попытался выловить в воспоминаниях Лиран что-нибудь о таком чудесном и душевном создании как Стациан, который об отдыхе для рабов позаботился, и мне это удалось. Стациан оказался богом, одним из довольно приличного местного пантеона. Не верховным, но одним из большой тройки. И отвечал он за милосердие. Лиран не слишком часто обращался к какому-нибудь божеству, разве что Зиаре, богине ветра и удачи иногда подношения делал, ибо отдельного бога, покровительствующего ворам, в здешней религии не было. Но по заповедям Стациана, которого верно особо почитала хозяйка, следовало девять дней самоотверженно трудиться, а десятый потратить на отдых. Да, здесь вместо привычной мне семидневке декада принята. И вообще, считают десятками, а не дюжинами или еще как-нибудь.

А мне сразу барак каким-то странным показался. Слишком здесь пусто. Нет ощущения обжитости. И вещей личных нет. Я понимаю, что у рабов по определению большой роскоши быть не может, но какие-нибудь драные портки или треснувшая миска в углу обязательно должны лежать. А тут пусто. Теперь понятно, барак этот находится где-то на окраине. И работают здесь вахтовым методом. Наша вахта скоро закончится и вот тогда я пойму, куда меня судьба занесла.

Память Лирана, доставшаяся мне в наследство, содержала в себе много полезной мне информации, но работать с ней было не так-то и просто. Тут словно в интернете, сначала надо правильный запрос сделать, а потом уже ответ получить. А жалобно причитать “интернета, интернета, сколько звезд на небе?”, безрезультатно.

Закончив с посудой Янар поспешил на боковую, ибо в бараке заметно потемнело. День подходил к концу. Поразмыслив, я последовал его примеру, слишком уж много впечатлений. Утро вечера мудренее.

Проснулся от ярко выраженного дискомфорта. Что-то в ребра уперлось со страшной силой, да так, что спать совершенно невозможно. Пошарил рукой, так и есть. Что-то под тощим тюфяком появилось, чего вечером не было. Вытащил. Интересное кино! Миска и три ложки. Сомневаюсь, что кто-то ради смеха это добро под меня положил, я бы точно проснулся. Выходит, это я сам? Поздравляю Георгий, ты лунатик-клептоман. Получается, не только память вместе с телом мне досталась, но и повадки воровские. Не слишком приятное приобретение, особенно неподконтрольное. Вот так сопрешь, что-нибудь чужое, и доказывай, что ты это машинально сделал. Прям как Шура Балаганов.

А еще меня здорово напрягает вчерашняя ситуация, когда я Комара чуть ложками не прибил. Сроду за мной таких талантов не числилось. Нет, драться приходилось, и во времена бурной молодости, да и в армии бывало, но всегда битвы протекали без какого-либо кунг-фу. Все сугубо по-русски, размахнись рука, раззудись плечо. Да и куботанов я знать не знаю. Монтировку знаю, главная ударная мощь любого водилы. Откуда вдруг во мне знания и умения проснулись? Видимо, когда моя душа из того тела в это транспортировалась, по пути прихватила что-то, что плохо лежало. По чисто шоферской привычке. Прихватить никому не нужное это же не тоже самое, что украсть. А раз хозяин рядом не стоит, и заманчивую вещь в руках не держит, значит, она никому не нужна.

А еще, почему во время избиения бедного Комарика я явственно ощущал запах гвоздики, горький и терпкий? И почему он мгновенно улетучился, когда я смог взять себя в руки, вернув контроль над телом? Как это связанно? И как это обуздать? Если честно, умение драться мне бы не помешало. Лиран неплохо ножом владеет, значит, тело должно все помнить. Немного тренировки, и порядок. Но тут есть одна загвоздка – рабам запрещено поднимать руку на свободного по своей воле. Если по приказу хозяина, то и всю ответственность тоже несет хозяин. Или же встав на защиту любимого хозяина от злодеев. Например, отражая нападение разбойников. Тут тоже наказания не будет. Во всех остальных случаях итог один – смерть.

И вот это меня бесит больше всего! Отсутствие возможности защитить свою жизнь и достоинство. Хозяин может сделать со мной все, что угодно, а я и огрызнуться путем не смогу. Напасть на хозяина не даст ошейник, и он же не позволит сбежать. Янар об этом говорил, да и память Лирана информацию подтверждает. Жаль только что Лиран не слишком жизнью рабов интересовался, но об успешных побегах невольников он точно не слышал. Значит, освободить меня может только хозяин. А зачем ему это делать? Только в качестве награды. И то, если хозяин нормальным человеком окажется. Все равно, свободу надо заслужить, и простым трудом сделать это не удастся. Стать мастером в какой-нибудь области? Долго и всегда есть вероятность, что владелец не захочет отпускать на волю ценного специалиста. Спасти хозяину жизнь? А как? Во-первых, надо быть с ним рядом, а во-вторых, не факт что его жизни будет что-то угрожать. Поджидая нужную ситуацию можно и седой бородой обзавестись. Да и как приблизиться к графу? Он преимущественно в столице обитает. И вообще, на кой черт я ему нужен? Автомобилей здесь нет, умение чинить двигатель невостребованно. Самому примитивную машину собрать? Ага, очень смешно! И знаний не хватит, да и нефть где мне искать? Инструменты, материалы, А самое главное, кто же позволит рабу время на разные глупости тратить? Раб должен вкалывать, от рассвета и до команды “отбой”.

Есть еще один вариант – воспользоваться умениями и знаниями Лирана. То бишь, предложить графу услуги опытного и ловкого вора. Для выполнения особых задач. Судя по тому, что Лиран-Я слышал о графе, его может заинтересовать мое предложение. Но у этой медали есть и другая сторона. В процессе выполнения какого-либо задания я могу узнать нечто, что знать мне не надо. И вместо свободы получу нож под ребро. В общем, есть о чем подумать. Да и подремать было бы неплохо, кто знает, что день принесет. Только надо вернуть похищенную посуду на место.

Вернул. А потом подошел к двери и распахнул ее. Тишина, темнота, и только силуэты нескольких строений освещенных вполне обычной на вид Луной. Рисунок кратеров и прочего лунного ландшафта несколько другой, но размеры привычные и светит точно так же как и на Земле. Звезды тоже имеются.

Странно, вроде бы стоит сделать шаг, и вот она, свобода! Вышек с пулеметчиками не наблюдается, прожекторы не слепят, крепких мужиков с оружием в руках на входе нет. Беги! Однако, убежать не получится. Ошейник не даст. А я получу метку неблагонадежного раба, и меня сгноят в каком-нибудь темном углу. Придется быть белым пушистым и послушным. Хотя бы временно. Насладивший ночной прохладой я отправился досыпать. Силы мне нужны.

Заснул я быстро. Вот что значит молодой организм. Помнится, в молодости я засыпал легко и мгновенно, а что такое бессонница понятия не имел. Проваливаясь в мягкую и ласковую темноту, я успел порадоваться, что снова молод. А ошейник это лишь временно. Да и не привыкать, я уже был женат.

В странном мире – странные сны. Мне приснилась потрясающей красоты девушка, сидящая в мягком и уютном кресле. Не только красота, но и невероятной силы величие, восхищали и подвергали в трепет. Королева, императрица, богиня! Белоснежные одежды, украшенные россыпью драгоценных камней, резко контрастировали с огромным черным котом, лежащим на ее коленях. Девушка взирала на меня благосклонно, с некой материнской заботой и одобрением. А вот кот ехидно ухмылялся и временами показывал язык.

– Кто рискует – тот побеждает.– Молвила она.– Ничего не бойся, удача на твоей стороне.

Глава 2.

Утром меня безжалостно растолкали и отправили на улицу. Вернее, все пошли и я пошел. В дверях немного задержался, разглядывая при солнечном свете новый для меня мир. Рассмотреть удалось не много. Несколько приземистых строений, сколоченных кое-как, колодец и деревья на заднем фоне.

Долго рассматривать окрестности мне не позволили. Двигаясь в общем потоке посетил довольно хреново сколоченное сооружение, и ядрено вонючее, на десяток посадочных мест, а затем, возле колодца, умылся холодной водой. И только после этого мы вернулись в барак.

На столах уже призывно стояли миски, наполненные горячей кашей. Старшой могучим рыком подгонял нас, ибо время уже к работе приступать, а мы только жрать садимся. Ревел он грозно, но как-то без особого старания, и большинство невольников на эти не всегда литературные призывы внимания почти не обращали. Черпали ложками, да хлебушком закусывали. Я, как и вчера, с порцией справиться не смог, хотя и старался изо всех сил. Сыто отдуваясь я передвинул свою миску соседу, это опять был Комар, и тот быстренько решил проблему. Здоровый мужик, и жрет много. А вдруг голод? Или хозяева пайку урежут? Боюсь, захрустят мои косточки, на зубах Комарика. Интересно, кто и почему его так прозвал? Ему бы больше что-то вроде Медведя или Кинг-Конга подошло. Но здесь про большую обезьяну не слышали. Рассказать вечером байку? Может быть, может быть.

– Все! На выход! – Проревел Краш.

Завтрак был съеден, и невольники послушно затопали вон из барака. На лице нашу трудовую бригаду поджидали четверо вооруженных мужчин. Старший, кряжистый ветеран, с наполовину седой бородой, облаченный в кольчугу и стальной открытый шлем, важно похлопывал ладонью по рукояти меча. Остальная троица вместо кольчуги обходилась кожаными нагрудниками, да и на поясах стыдливо кинжалы покачивались. Зато, в дополнение к короткому клинку каждый в руке длинную палку держал. Не слишком многочисленная охрана, для такой толпы. Но, с другой стороны, куда нам бежать? Ошейники не дадут далеко уйти. А эти не столько для охраны, как для контроля и учета поставлены.

– Мы уже должны были выйти! – Недовольно буркнул ветеран.

– Простите, господин Умар.– Краш, как старший, виновато поклонился.– Мы наверстаем.

– Не сомневаюсь.– Так же недовольно буркнул надсмотрщик. – Пошли, работа не ждет.

На этом конфликт казалось был исчерпан, но тут какая-то нелегкая заставила меня открыть рот.

– Работа не волк – в лес не убежит! – Довольно громко изрек я.

И тут же со стоном рухнул на утоптанную землю. Один из стражей хлестким ударом врезал мне палкой по почкам, да так, что я чуть было не обмочил штаны. Со свистом втягивая воздух и разгоняя цветные пятна перед глазами, я услышал над собой презрительный молодой голос:

– Знай свое место, раб! И не смей открывать без позволения рот!

И новая боль! Теперь этот гад протянул меня вдоль спины!

– Расон, потише! – Послышался голос ветерана Умара.– Парень из новеньких, первый раз ошейник примерил. Еще не понял, как себя вести надо. Ты его сейчас отделаешь, а кто вместо него работать будет?

– Раб должен знать свое место! – Напыщенно повторил Расон.– И не разговаривать со свободными без разрешения!

– Все равно перестань. Это приказ.– В голосе Умара отчетливо звякнула сталь.– Поднимайте его.

Сильные руки Комара помогли мне принять вертикальное положение. Боль понемногу отступала, зато ярость заняла ее место. И особенно мне было нелегко сдержать себя, глядя в наглое, преисполненное чувством собственной правоты лицо надсмотрщика, который был не намного старше меня теперешнего. В отличие от него, остальные стражники, включая Умара, взирали на меня даже с некоторым сочувствием. Знать не все к невольникам как к скотине относятся. А этот урод, скорей всего просто любитель помучить тех, кто ответку врубить не может.

– Ты все понял, раб? – Презрительно оттопырив нижнюю губу спросил Расон.

Комар незаметно ткнул меня в бок и слегка надавил на загривок. Ломая себя я поклонился.

– Я все понял господин. Прошу меня простить.

Расон с удовлетворением оглядел меня и облизал тонкие губы. Я до боли сжал кулаки, но сдержался, хотя видит бог чего мне это стоило.

– Все, закончили! Марш на работу, лентяи!

– Эх, дубинушка ухнем! Эх, кудрявая сама пойдет! Потянем, потянем, да ухнем!

Это я пою. Во весь голос, с чувством, вкладывая в незамысловатые слова всю душу. При этом я не прохлаждался, лежа на травке в тени, а на самом солнцепеке толкал тяжелую тачку, с верхом набитую мелким щебнем. Мне бы поберечь дыхание, так как перекуры, мягко говоря, не приветствуются, но что-то внутри меня внезапно затребовало песню, да так, что удержатся не было никакой возможности. Странно все это. Никогда особо петь не любил, разве что за хлебосольным столом в душевной компании. А тут прямо нутро выворачивается, даешь песню и никаких гвоздей! Да и это бы не беда. Самое поганое в том, что я никогда не отличавшийся хорошим музыкальным слухом теперь морщусь от звука собственного голоса. А в голове мелькают какие-то музыкальные термины, и отчетливо ощущается запах сирени, хотя могу поклясться тормозами, что ни одного куста этого растения поблизости нет. Дуб есть, орех есть, а вот сирени не наблюдаю. И с чего это меня на музыку потянуло? Словно это не мое желание, а кто-то на ухо нашептывает. Примерно такое же чувство я испытывал, когда Комара ложками долбил.

– Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры – дети рабочих! – Сменил я репертуар надеясь, что требовательная музыкальная сущность удовлетворится услышанным, но ощутил лишь сожаление и обдав мое сознание напоследок пушистой и пахучей веткой, нечто удалилось. Кажется, я схожу с ума. Если что, объявлю себя Наполеоном. Первым в этом мире, и наверняка единственным.

– Чего замолчал Ветерок? – Крикнул Комар, вытирая пот со лба.– Хорошо поешь! Жаль, что язык не понимаю. Это ты по-каковски?

– Это я по-таковски.– Любезно пояснил я.

Ну, вот. Хоть кому-то мое пение нравится. Да и я думаю, что голос у меня-Лирана не так уж противен. А на мнение всяких сиреневых мне плевать. Вот бы еще в голову всякая муть не лезла.

Комар, в отличие от меня, тачку не толкал. Он был занят другим делом, огромной кувалдой крошил большие камни в мелкий гравий. Который потом я, и еще несколько рабов доставляли до будущего тракта. Дорога обещала быть надежной. Шириной метров около пяти-шести, чтобы две телеги моги спокойно разъехаться. Привезенный нами гравий рассыпали ровным слоем, затем сверху покрывали сухой толченой глиной, и в финале поливали густой жидкостью оттенка спелого каштана. Эта жидкость пропитывала и глину и щебень, надежно скрепляя дорожное покрытие. Через несколько часов, по мере высыхания, дорога приобретала прочность бетона и ярко-желтый цвет. Как мне пояснил Комар, жидкость эта была результатом работы алхимиков. Довольно дорогим результатом, но зато дорога обещала просуществовать долгие годы. И я поверил, ибо сам пощупал руками готовый участок. Вот только цвет…

– Я в город Изумрудный иду дорогой трудной!

Кроме нашей ударной бригады на строительстве трудилось еще немало людей. Часть из них была такими же невольниками, а часть крестьянами из соседних деревень. Все работали сообща, не вступая в разногласия и не создавая конфликтов. Все отличие состояло в том, что крестьянам платили за труды. Или прощали долги. А мы вкалывали за кормежку. Еще крестьяне днем прерывались на обед, а нам такого счастья не полагалось. Завтрак и ужин, вот и все. Обед с полдником видимо враги забрали.

– Еще декаду и наш участок закончится.– Заметил Комар.– Но мы уже в замке будем. А вот что дальше?

Этот вопрос терзал многих. Графству не нужно столько рабов, нас купили лишь по необходимости, выполняя приказ короля. А теперь, когда работа почти закончена, куда девать такую ораву? Ответ один – продать. Соседям или на рудники. Большинство моих коллег мечтали остаться в графстве, кормят хорошо, даже десятый день отдохнуть дают, чем не жизнь? А попадешь к другому хозяину? Не факт что там все так же будет.

Янар когда советовал мне смириться с неволей, делал это со знанием дела. Мало того, что сбежать практически невозможно, так еще и хорошо жить в ошейнике вполне реально. Невольники нередко занимали высокие должности у своих хозяев. Дворецкие, экономы, управляющие. Доверенные слуги, кормилицы, няньки, и даже телохранители. Не говоря уже о горничных или садовников с конюхами. Многие служили одной аристократической фамилии целыми поколениями, с рождения и до смерти нося ошейник. И оберегали добро и честь хозяев получше их самих. Вот только я сейчас находился на самой низшей ступени, о чем говорит мой простой кожаный ошейник. У более значимых ошейник украшался медными или серебряными бляхами, а то и вовсе ковался из серебра. Да еще и с камушками. Не алмазы, разумеется, но и не обломки кирпича. По этому признаку можно было сразу определить насколько ценен для владельца данный раб. Хотя, говорят у дедушки нынешнего короля был невольник-шут, а по совместительству лучший друг и советник. Этого шута, не смотря на самый простой и дешевый ошейник, боялись не только мелкие бароны, но и графы с маркизами. Да и герцоги к нему относились с глубоким уважением.

В общем, своя иерархия в неволе была, но вот как поднять свой статус? Мне не вырваться на свободу, если я останусь на низшей ступени. Таких просто не замечают. А мне надо дождаться приезда графа и обратить на себя внимание. Хорошо, что через несколько дней мы отправляемся в замок. Осмотрюсь и сделаю все, чтобы закрепиться здесь. Менять хозяина я пока не собираюсь. Жаль только что никто не интересуется моим мнением.

– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете.– Трагическим голосом закончил я повествование и окинул взором своих слушателей.

Дамы всех возрастов хлюпали носами, смахивали с мокрых лиц невольные, но обильные слезы, да и некоторые из мужчин подозрительно отворачивались в сторону. Опять удача! Ай да я! Сумел до сердца и души достучатся!

Вот уже шестнадцать дней я нахожусь в этом мире. Шестнадцать дней рабского существования. Не могу сказать, что меня тут слишком уж угнетают, жизнь довольно простая и спокойная, но желание сбросить оковы не иссякло. Наоборот, с каждым днем избавиться от чертового ошейника хочется все больше и больше. Но я терплю.