Текст книги "Дуэли авианосцев. Кульминация Второй мировой!"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Кстати, много лет спустя самый тщательный анализ показал, что на самом деле линкор сбил от 6 до 8 самолетов, что само по себе неплохо, но на эпический подвиг явно не тянет. А вот капитан 1-го ранга Гэтч поплатился за свой длинный язык. Он ухитрился в кулуарах сената ляпнуть, что отлично понимает – его корабль никак не мог сбить 26 самолетов, однако ведь требовалось любой ценой поднять падающий авторитет линкоров. В результате дослуживал он уже в тишине и покое берегового кабинета.

Потери очередной японской ударной группы снова зашкалили за 50 процентов, и результаты этому совершенно не соответствовали. Первый удар по японской авианосной авиации нанес Мидуэй, но тогда погибли все самолеты, а потери среди летчиков хотя и были серьезными, но не смертельными. Затем был бой у Восточных Соломоновых островов, в котором летчиков погибло больше, чем при Мидуэе. И вот третий бой, в котором погибли последние ветераны.

Когда стихла стрельба, «Энтерпрайз» начал сажать самолеты, которые крутились вверху, дожигая жалкие капли бензина. Кстати, это еще раз очень наглядно показывает разницу между американскими и японскими авианосцами. Ко всем прочим проблемам «Энтерпрайза» добавилась еще одна – плита среднего элеватора вдруг опустилась вниз, оставив большую дыру прямо посреди полетной палубы. Но палубная команда авианосца сработала просто блестяще, сумев разместить севшие 57 самолетов на оставшемся пятачке.

После завершения первой серии атак японским адмиралам пришлось наводить порядок в своем потрепанном хозяйстве. Надеясь развить успех, адмирал Кондо бросил в погоню за американцами все свои тяжелые корабли, но при этом совершил ошибку, притормозив соединение Абэ, которое находилось довольно далеко впереди. В 10.18 он отделил тихоходный «Дзуньё», который только связывал быстроходные линкоры, и приказал адмиралу Какуте следовать на соединение с Нагумо. Впрочем, у Нагумо и без того хватало забот. «Сёкаку» лишился всех средств связи и, чтобы восстановить управление соединением, адмиралу требовалось как можно скорее перебраться на другой корабль, желательно на «Дзуйкаку». А тут еще командир «Сёкаку» капитан 1-го ранга Арима вылез с совершенно неуместной инициативой. Он предложил оставить поврежденный корабль вместе с «Дзуйкаку», благо скорость «Сёкаку» не потерял и вполне мог отвлекать на себя американские самолеты, чтобы обезопасить товарища. Стоит ли удивляться, что спустя два года именно Арима, уже в чине контр-адмирала, во время битвы за Лейте стал первым официальным камикадзе?! Но штаб 1-й дивизии авианосцев встал на дыбы, и «Сёкаку» повернул на северо-запад, чтобы оторваться от противника, следом за ним шел поврежденный «Дзуйхо». Нагумо собирался при первом удобном случае перейти на эсминец, чтобы перебраться на «Дзуйкаку», только этого случая пришлось ждать слишком долго. Узнав что «Дзуньё» отдан ему под команду, Нагумо в 11.40 приказал адмиралу Какуте найти и уничтожить уцелевший авианосец типа «Йорктаун». В 15.15, осознав бесполезность попыток командовать авианосной группой, находясь в десятках миль от нее, Нагумо передает командование Какуте, который теперь имел в своем распоряжении 2 авианосца и, увы, не так много самолетов, как хотелось бы. Сам Нагумо сумел подняться на борт «Дзуйкаку» только в 15.32 на следующий день.

Получив свободу действий, адмирал Какута, который всегда отличался агрессивностью, начал готовить новые атаки. При этом он не стал объединять «Дзуйкаку» и «Дзуньё», предпочитая сохранить две отдельные группы, хотя его собственный авианосец теперь сопровождали всего 2 эсминца, да и в охранении «Дзуйкаку» остались только 1 тяжелый крейсер и 4 эсминца. Как мы видим, японцы упрямо продолжали играть с огнем, держа при авианосцах минимальный эскорт. В 12.50 Какута изменил курс, пойдя прямо на противника, а в 13.06 он поднял новую ударную группу, чтобы нанести смертельный удар поврежденному авианосцу противника, который находился на расстоянии 260 миль от «Дзуньё». «Дзуйкаку» тоже шел на сближение с американцами, готовя свою собственную атаку.

Хотя несколько японских кораблей во время утренних атак получили повреждения, они не могли считаться опасными, и потому события шли совсем не так, как хотелось бы американцам. В 13.35 «Энтерпрайз» закончил принимать самолеты, и адмирал Кинкейд решил начать отход. Авианосец повернул на юго-восток, быстро увеличивая расстояние от японцев. В своем рапорте Кинкейд никак не объясняет свое решение, которое кое-кто счел чрезмерно осторожным, однако причин, и достаточно веских причин, было несколько. «Хорнет» был выведен из строя, и американцы сразу потеряли половину своих авианосцев. Размер повреждений «Энтерпрайза» точно был неизвестен, но даже то, что было на виду, производило нехорошее впечатление. У японцев осталось несколько авианосцев, причем как минимум один до сих пор не был даже обнаружен. Ну и, кроме того, требовалось любой ценой сохранить «Энтерпрайз» для будущих сражений. В результате Кинкейд в 14.06 отозвал истребители, прикрывавшие «Хорнет», оставив того на милость неприятеля, и отправил их в Эспириту-Санто 13 SBD, чтобы разгрузить поврежденный авианосец. Кстати, это говорит о том, что повреждения носовой части тоже были не слишком велики. Фактически битва уже завершилась, и перед японцами остался лишь избитый «Хорнет», оставалось лишь выяснить, кому повезет больше: американцы его спасут или японцы добьют.

Как всегда американские аварийные партии были на высоте. Вообще, похоже на то, что борьба за живучесть в американском флоте в годы войны была поставлена лучше, чем в каком-либо другом, о чем, кстати, говорят случаи спасения тех же авианосцев после тяжелейших повреждений. К 10.00 пожары на «Хорнете» были взяты под контроль, хотя огонь еще не везде был потушен. Старший механик пробрался в затопленные котельные отделения и сумел обеспечить подачу топлива и котельной воды к тем котлам, которые еще работали. Тем временем адмирал Мюррей приказал тяжелому крейсеру «Нортгемптон» взять авианосец на буксир. К сожалению, эта попытка особых выгод не принесла. Крейсер сумел взять «Хорнет» на буксир, но уже через 10 минут буксирный трос лопнул, а тут еще некстати снова появились японские самолеты.

Это была вторая атака самолетов «Дзуньё», ударная группа состояла из 7 торпедоносцев под прикрытием истребителей. Увы, «Хорнет» в этот момент представлял собой легкую добычу Истребительное прикрытие отсутствовало, серьезную помощь в отражении атаки мог оказать крейсер «Джюно», однако из-за неправильно понятого приказа его командир присоединился к «Энтерпрайзу». В результате в 15.20 «Кейты» вышли в атаку почти как на полигоне. Пара самолетов даже пошла на «Нортгемптон», который поспешно обрубил буксир и круто отвернул в сторону. Авианосец мог лишь стоять и ждать, отстреливаясь от тех орудий, которые наводились вручную. 2 торпедоносца, охваченные пламенем, рухнули в море, но это не остановило японцев. Еще одна торпеда попала в правый борт авианосца почти рядом с первым попаданием. Теперь «Хорнет» был обречен. Крен быстро увеличился до 15 градусов, и капитан 1-го ранга Мэзон приказал готовиться к эвакуации команды.

В 15.40 появилась пара «Вэлов». Попаданий они не добились, хотя бомбы разорвались рядом с американскими кораблями. Эти самолеты прилетели с «Дзуйкаку». Между прочим, от всей былой мощи 1-й дивизии авианосцев к этому времени остались только они да еще 5 «Зеро» и 6 «Кейтов». Это к вопросу о результатах боя. В 16.50 Мэзон отдал приказ покинуть корабль, но перед этим он подвергся еще одной атаке. «Кейты» с «Дзуйкаку», которые на сей раз несли бомбы вместо торпед, добились еще одного попадания в кормовую часть полетной палубы.

Крен авианосца увеличился до 18 градусов, но команда оставила его в идеальном порядке, без малейших признаков паники или хотя бы растерянности. Корабли сопровождения подбирали спасшихся моряков, когда прибыла очередная группа японских самолетов. В 17.02 японцы предприняли последнюю атаку – 4 «Вэла» с «Дзуньё» всадили еще одну бомбу в «Хорнет». Почему они не попытались атаковать корабли сопровождения, остается загадкой. Да, давно позади остались те дни, когда японцы, чтобы определить количество попаданий, просто вычитали количество промахов из числа сброшенных бомб.

Хэлси, который следил за ходом боя, утвердил решение Мюррея оставить беспомощный «Хорнет», а Нимиц из Пёрл– Харбора даже поторопил с отходом, сообщив, что приближаются крупные силы японского флота. Поэтому адмирал Мюррей оставил эсминец «Мастин» топить авианосец, а сам в 18.10 с остальными кораблями начал отход. И вот здесь в очередной раз было ярко продемонстрировано отвратительное качество американских торпед. «Мастин» выпустил 8 штук в неподвижную мишень с минимальной дистанции: 2 прошли мимо, 1 взорвалась преждевременно, 5 попали в цель, но взорвались только 3. Когда Кинкейд узнал об этом ужасе, на помощь «Мастину» был отправлен эсминец «Андерсон». Он добился 6 попаданий, однако в 19.30 авианосец упрямо держался на воде. Вот в этом рассказе я позволю себе усомниться. 9 торпедных попаданий в уже поврежденный авианосец – а он по-прежнему не тонет. Что-то здесь не так, ведь подобной порции хватило «Ямато».

За этими управлениями американских эсминцев наблюдали сразу 3 японских гидросамолета с крейсеров. Авангардное Соединение адмирала Абэ ближе к 17.40 сумело собрать вместе все свои корабли, так как крейсера завершили принимать разведывательные гидросамолеты, и теперь находилось примерно в 12 милях к северу от Передового Соединения, которым командовал сам Кондо. В 18.04 Кондо радировал Какуте, что намерен дать американцам ночной бой, и приказал вести авианосцы следом за артиллерийскими кораблями, чтобы на рассвете продолжить воздушные атаки. То же самое приказал и адмирал Ямамото. Японские адмиралы ошиблись только в одном – они полагали, что корабли адмирала Ли, обнаруженные возле острова Реннел, постараются прикрыть отход разгромленных американских соединений.

Тем временем «Мастин» и «Андерсон», наверное уже от отчаяния, открыли по «Хорнету» огонь из 127-мм орудий. Стрельба велась практически в упор, и промахи исключались. Авианосец пылал от носа до кормы, он получил 7 бомб, 3 японских и 9 американских торпед, 300 снарядов с эсминцев, в него врезались 2 самолета, но «Хорнет» никак не тонул. Еще раз повторю: что-то здесь нечисто с количеством торпедных попаданий. В 19.20 адмирал Угаки передал по радио приказ Кондо постараться взять «Хорнет» на буксир. Когда эту радиограмму расшифровали в Пёрл– Харборе, в первую минуту всех прошиб озноб. В 19.45 Кондо повернул на восток, Абэ по-прежнему находился севернее и чуть впереди него. Кондо даже отправил вперед 2-ю эскадру эсминцев, чтобы постараться перехватить американские эсминцы.

Однако в 20.15 радар «Мастина» засек приближение противника, и командиры эсминцев решили, что своя рубашка ближе к телу. В 20.40 они повернули на юго-восток и дали полный ход, надо сказать, очень вовремя, так как уже через 20 минут на сцене появились эсминцы «Акигумо» и «Макигумо». Догонять американцев они не стали. Вместо этого японцы несколько раз сфотографировали обреченный авианосец, после чего каждый эсминец выпустил по 2 торпеды, и в 01.35 мучения «Хорнета» закончились.

К этому времени адмирал Кондо признал, что попытки догнать американцев бессмысленны, и в 24.00 прекратил преследование. Надо сказать, сделал он это очень вовремя, попытка зайти еще дальше на юг не могла принести японцам ничего, кроме неприятностей. Снова появились «Черные коты», уже попортившие японцам нервы предыдущей ночью, этой ночью все пошло по старому сценарию и даже еще хуже для японцев. В 00.55 одна из «Каталин» едва не попала бомбой в японский эсминец, и тот отделался небольшими повреждениями, а в 01.35 другая, внезапно выскочив из темноты, сбросила торпеды, целясь в «Дзуньё». Поиски, предпринятые 27 октября японскими самолетами и подводными лодками, показали, что американцы окончательно покинули район боя. К этому времени проблемы с топливом уже переросли в настоящий кризис, и Ямамото приказал всем кораблям возвращаться на Трук, что и было сделано.

Настало время подводить итоги. Японцы точно знали, что потопили «Хорнет», так как опознали его по бортовому номеру, из допросов пленных летчиков стало известно, что в бою участвовал также «Энтерпрайз». Но вот дальше был полный туман. Донесения пилотов оказались путаными и противоречивыми, наиболее опытные командиры групп почти все погибли в бою, и японцам пришлось гадать, сколько же авианосцев на самом деле имели американцы? Впрочем, вопрос формулировался несколько иначе: сколько американских авианосцев мы потопили сегодня? В результате штаб Кондо пришел к заключению, что потоплены 3 авианосца, а также еще всякой твари по паре: линкор, крейсер, эсминец, подводная лодка и «корабль крупнее тяжелого крейсера». Пилоты истребителей и зенитчики претендовали на уничтожение 75 американских самолетов. Штаб Объединенного Флота оценил результаты боя довольно своеобразно: «Потоплены: один авианосец типа «Саратога», один авианосец типа «Йорктаун», два новых авианосца, один линкор, один неопознанный корабль. Повреждены: один линкор, три крейсера, один эсминец». Топить несчастную «Саратогу» вошло в привычку японских адмиралов, при этом они даже не задумывались, сколько же «Саратог» имеют американцы. Единственный авианосец, который был достоверно потоплен, имел бортовой номер «8», из допросов пленных летчиков японцы знали, что в бою участвовал «Энтерпрайз», но его гибели никто не видел. Откуда взялись еще 2 «новых авианосца», уже никто не задумывался. Впрочем, если факты противоречат гипотезе, тем хуже для фактов. Адмирал Угаки в своем дневнике намекнул, почему японцев не слишком удивляло многократное потопление одного и того же корабля:

«Противник строит авианосцы второго и третьего поколения с той же скоростью, с какой мы их топим. Поэтому не удивительно, что им не требуется менять номера и названия».

Ни один японский корабль не был потоплен, хотя 2 авианосца и 1 тяжелый крейсер отправились ремонтироваться, Хуже было то, что японцы потеряли 97 самолетов, причем большинство с экипажами. Американцы потеряли авианосец и эсминец потопленными, еще один эсминец получил серьезные повреждения, к этому следует прибавить 80 самолетов. Но это только внешняя сторона дела, гораздо интереснее поговорить о деталях, которые слишком часто остаются за кадром. Постараемся проанализировать потери авиации. Боевые потери японцев составили 65 самолетов, тогда как американцы потеряли всего 25 машин. И после этого вы будете повторять, что «Зеро» по всем статьям превосходил «Уайлдкэт» и мог расправиться с ним в любом случае? Кстати, американцы ведь не идиоты, неужели они заказали фирме «Дженерал Моторс» 4700 истребителей FM-2 «Уайлдкэт» только ради того, чтобы губить собственных пилотов? Продолжим анализ. На борту авианосцев погибли 3 японских и 28 американских самолетов. По различным причинам совершили посадку на воду 29 японских и 28 американских самолетов. Не правда ли, эта детализация сильно меняет привычную картину, и результаты боя начинают выглядеть совсем иначе. К сожалению, мы не располагаем данными о том, сколько самолетов сели на воду в результате боевых повреждений, а сколько просто потому, что у них кончилось топливо. Но есть основания таты воздушных боев еще менее благоприятны для японцев. В общем, обстоятельный анализ показывает, о несравненном мастерстве «морских орлов» адмирала Нагумо – не более чем сказка. Ни в одном из боев они не доказали своего превосходства над американской авианосной авиацией. Да, при Мидуэе и в Индийском океане береговая авиация союзников подвергалась показательной экзекуции, но именно береговая. Ни в одной из дуэлей авианосцев японцы не имели преимущества, в лучшем случае им удавалось свести партию вничью, а в худшем… Ну, впереди была еще знаменитая «охота на индюков у Марианских островов».

Однако продолжим анализ. Выясняется, что потери в летном составе у японцев были больше в несколько раз, что стало уже традицией всех воздушных боев на Тихом океане. Даже если потери в самолетах были сопоставимыми, летчиков японцы теряли в два-три раза больше. Вот и сейчас американцы потеряли 26 летчиков, в том числе 18 пилотов, тогда как потери японцев составили 148 летчиков, в том числе 68 пилотов, между прочим, в 5 раз больше. Погибли 2 командира авиагрупп, 3 командира торпедоносных эскадрилий и 18 командиров звеньев. После этого не приходится удивляться тому что, авианосные эскадрильи начали комплектоваться зелеными юнцами. Если сравнить потери командного состава, то результат снова окажется не в пользу японцев: 23 человека против 5 у американцев, мы говорим о командирах звеньев и эскадрилий. А заменить таких лидеров, как Мамору Секи и Сигехару Мурата, которые воевали с первого дня, было невозможно.

Сделать какие-то определенные выводы из результатов боя американцы не сумели, споры, начавшиеся после боя у Восточных Соломоновых островов, продолжались и сейчас. Лучше держать авианосцы вместе или раздельно? Адмирал Кинкейд полагал, что раздельно, но на небольшом расстоянии, чтобы они могли оказывать взаимную поддержку. Адмирал Мюррей предлагал обратное. Впрочем, было найдено чисто американское решение проблемы: построить столько авианосцев, чтобы каждая оперативная группа могла держать их вместе, но сами группы будут действовать раздельно. Зато американцы до самого конца войны предпочитали держать авианосные группы на относительно небольшом расстоянии, ни разу не рискнув развести их на 100 миль, что для японцев было привычным делом. А ведь именно эта тактика обусловила относительный неуспех в бою. С одной стороны, «Дзуньё» так и не был обнаружен и проводил свои атаки совершенно свободно, но, с другой, его самолеты опоздали в решающий момент. Если бы они атаковали вместе с самолетами 1-й дивизии авианосцев, а не 2 часа спустя, это могло кончиться для американцев катастрофой.

В этом бою еще раз великолепно сработали американские разведчики берегового базирования, но адмирал Кинкейд не сумел воспользоваться этим преимуществом в полной мере. Зато система наведения истребителей оказалась совершенно неадекватной. Более того, командир истребительной эскадрильи «Хорнета» капитан-лейтенант Санчес, оказавшись на «Энтерпрайзе», специально заглянул на пост наведения и обвинил офицеров в глупости и некомпетентности. Кинкейд, сделав хорошую мину при плохой игре, объяснил гибель «Хорнета» тем, что тот потерял ход в самом начале боя, и офицеры «Энтерпрайза» совершенно ни при чем.

Организация атак у обоих противников была далека от идеала. Американцы ввели должность координатора атаки, но плохая организация радиосвязи часто подводила их. Японцы же совершили грубейшую ошибку на уровне доктрины. Перейдя к раздельным атакам пикировщиков и торпедоносцев, они заведомо лишали себя половины шансов на успех.

В этом бою дебютировали счетверенные бофорсы, которые сразу показали себя самым надежным зенитным орудием. Впрочем, адмирал Кинкейд меланхолически заметил: «40-мм и 20-мм орудий не может быть слишком много ни на каком корабле».

После этого боя оба противника потеряли желание сражаться. У американцев не осталось кораблей, они даже попросили у англичан взаймы авианосец, и «Викториес» провел несколько месяцев на Тихом океане. Японцам пришлось заново комплектовать авианосные группы, тем более что адмирал Ямамото нанес им новый удар. Весной 1943 года он приказал провести операцию И-ГО – серию атак с целью уничтожения американской авиации на Соломоновых островах. Судя по всему, адмирал окончательно потерял чувство реальности. Он приказал задействовать в этих атаках самолеты 1-й дивизии авианосцев, что, кроме новых потерь, ничего не принесло.

Кстати, теперь мы можем подвести итоги первого года войны, ведь после сражения у островов Санта-Крус наступила пауза длиной в полтора года. Потери в летном составе у японцев были ужасающими, причем во многом это было обусловлено принципиальным нежеланием заниматься спасением сбитых экипажей. В Коралловом море погибли 90 летчиков, при Мидуэе – 110, у Восточных Соломоновых островов – 61 и у островов Санта-Крус —148. В результате менее чем за год японцы лишились 409 человек из 765 опытных летчиков, участвовавших в атаке Пёрл-Харбора. Практически полностью сменился командный состав авиагрупп. Адмирал Нагумо после своего отстранения от командования авианосными соединениями заявил: «Это была тактическая победа, но в стратегическом плане – сокрушительное поражение. Учитывая огромное превосходство противника в индустриальной мощи, мы должны были завершать каждую победу разгромом. Последняя победа, к несчастью, разгромом не завершилась». То же самое говорит и американский историк Эрик Хэммел: «Бой у Санта– Крус был японской победой. Но эта победа лишила Японию последней надежды на выигрыш войны».

ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ НОМЕР ПЯТЬ

Как мы все прекрасно знаем, в конце октября японская армия предприняла последнюю отчаянную попытку захватить аэродром Гендерсон. Фактически исход этого штурма должен был решить исход всей кампании на Гуадалканале: если он провалится, то все последующие попытки будут не более чем символическим обозначением намерений. Параллельно с боями на острове, но практически независимо от них оба противника попытались нейтрализовать вражеские силы на море, результатом чего стало известное сражение у островов Санта-Крус. Уникальной особенностью этого сражения можно считать то, что оно стало последним боем линейных кораблей в авианосную эпоху.

Как известно, попытка сделать ставку на линейные корабли привела адмирала Ямамото к сокрушительному поражению у атолла Мидуэй. После этого у командования Объединенного Флота просто не оставалось иного выбора, как опереться на свои линейные корабли – других кораблей уже не было. Паллиативное решение в бою у Восточных Соломоновых островов не привело ни к чему хорошему, поэтому во время следующей операции у адмирала Ямамото фактически не оставалось никакого выбора. Вместо спонтанного решения бросить вперед линкоры в отчаянной и бессмысленной попытке догнать американские авианосцы на этот раз было решено изначально выдвинуть вперед две сильные группы артиллерийских кораблей. Их задачей было при необходимости привлечь на себя ударные группы американцев, пусть даже это означало смертельный риск, но главным была атака вражеских соединений.

Однако еще до начала операции в штабе Объединенного Флота начались жесточайшие споры, инициатором которых стал адмирал Кондо. Прежде всего он категорически потребовал включить в состав авангардных соединений суперлинкоры «Ямато» и «Мусаси», против чего выступал сам Ямамото, не желавший рисковать ценными кораблями. Дело дошло до объяснений на повышенных тонах, после чего Ямамото капитулировал, хотя лишь наполовину. Он согласился передать Кондо линкор «Мусаси», оставив собственный флагман «Ямато» на Труке. И, словно этого было мало, Кондо тут же затеял новый тур скандала, переругавшись теперь с вице-адмиралом Нагумо. Кондо с порога отверг предложенную командующим 3-м флотом схему развертывания сил и предложил свою собственную. Прежде всего, он наотрез отказался включать в состав своего Передового соединения авианосцы «Дзуньё» и «Хиё» из-за их слишком маленькой скорости. Хотя номинально эти корабли могли развивать до 25 узлов, во время службы никто из них не мог дать более 22 узлов. Он предложил придать им в качестве эскорта 5-ю дивизию крейсеров с эсминцами и создать мощную группу артиллерийских кораблей, подобную Авангардному соединению адмирала Абэ, усилив его вырванным с таким трудом «Мусаси». После долгих споров адмирал Нагумо уступил, и, как сразу выяснилось, этим он лишь подтолкнул Кондо к продолжению споров. Теперь мятежный адмирал потребовал, на основании анализа действий американцев во всех предыдущих авианосных боях, передвинуть ударные группы артиллерийских кораблей на восток. Кондо совершенно справедливо заметил, что возможность появления американских кораблей из пролива Бугенвилль равна нулю, значит, абсолютно бессмысленно выдвигать артиллерийские корабли на юго– запад от авианосцев, их следует размещать на юго-востоке. В этом споре никто не хотел отступать, оба адмирала пошли на принцип, и речь уже могла идти только об отстранении кого-то из них от командования. В результате адмирал Ямамото после долгих колебаний решил, что здоровье адмирала Нагумо серьезно пошатнулось после понесенных трудов на благо империи и обожаемого тэнно, и предложил ему краткосрочный отпуск для поправления здоровья на водах в Кусацу. Командование 3-м флотом было передано адмиралу Одзаве, которого спешно вызвали на Трук.

Новый план, предложенный Кондо и рассмотренный Одзавой еще на борту самолета, выглядел так: главная задача возлагается по-прежнему на 3-й флот, но на расстояние 100 миль впереди по курсу выдвигаются соединения 2-го флота. На этой линии по пеленгу 135 градусов находится Передовое Соединение адмирала Кондо (линкоры «Ямато», «Конго», «Харуна», 2 тяжелых, 1 легкий крейсера, 6 эсминцев), по пеленгу 225 градусов находится Авиационное Соединение адмирала Какуты (авианосец «Дзуньё», 2 тяжелых крейсера, 2 эсминца). Сопровождение авианосцев 1-й дивизии по-прежнему оставалось минимальным – 1 тяжелый и 1 легкий крейсера и 8 эсминцев. Авангардное Соединение адмирала Абэ (линкоры «Хиэй», «Кирисима», 3 тяжелых, 1 легкий крейсера, 8 эсминцев) находилось в 100 милях на восток от группы адмирала Кондо и представляло собой козырной туз в рукаве адмирала Одзавы.

Последующие события полностью подтвердили справедливость предложенной диспозиции и одновременно ее предельную рискованность. Мы прекрасно знаем, что в ходе последовавшего обмена ударами между авианосными соединениями получил смертельные повреждения авианосец «Хорнет», который потерял ход и был брошен американцами на милость победителей. Конечно, адмирал Мюррей позаботился о том, чтобы авианосец не попал в руки японцев, и оставил с ним эсминцы «Мастин» и «Андерсон», которые всадили в него еще несколько торпед. Однако «Хорнет» упрямо отказывался тонуть и все еще держался на воде, когда появилось соединение адмирала Кондо.

Кстати, расчет Кондо оказался совершенно правильным. Американские летчики, впервые встретившие в бою исполина «Мусаси», так и не смогли устоять перед соблазном, и часть атак, предназначавшаяся авианосцам Одзавы, обрушилась на него. Сразу выяснилось, что зенитная артиллерия линкора совершенно неадекватна мощи американских атак, поэтому «Мусаси» получил 2 торпедных и 3 бомбовых попадания, хотя все они ни в коей мере не снизили боеспособность линкора. И все-таки Кондо, не желая рисковать, приказал ему уходить на Трук в сопровождении эсминцев «Наганами» и «Таканами». Однако остальные корабли Передового Соединения, пусть и не нагнали американцев, имели удовольствие лицезреть пылающий «Хорнет». Так как буксировать его было просто немыслимо, эсминцы «Макигумо» и «Акигумо» добили корабль торпедами.

Кроме «Хорнета», у американцев получили повреждения авианосец «Энтерпрайз», линкор «Саут Дакота», крейсер «Сан Хуан» и эсминец «Смит». Обратите внимание, что все поврежденные корабли входили в состав ОС 17 адмирала Кинкейда. Из состава ОС 16 адмирала Мюррея, кроме «Хорнета», не пострадал никто.

У японцев серьезнее всего пострадал авианосец «Сёкаку», который, видимо, был отмечен злой судьбой – во всех столкновениях с американцами «Счастливый журавль» отделывался легкой нервотрепкой, а вот «Летящий журавль» неизменно совершал вынужденную посадку на воду, хорошо еще не под воду. На сей раз часть ударов принял на себя «Мусаси», поэтому «Сёкаку» отделался парой бомбовых попаданий. Они сорвали большой кусок полетной палубы, сделав невозможными летные операции, однако на корабле в этот момент не было самолетов, и пожары не возникли. Кроме него, пострадал легкий авианосец «Дзуйхо», который получил 2 бомбы от американской поисково-ударной группы, и эсминец «Акикадзэ».

К вечеру 26 октября американцы считали сражение завершившимся, однако на самом деле до его окончания было еще далеко. ОС 16 адмирала Кинкейда поспешно отходило на юго-восток, так как перспектива встречи с японскими линкорами его совсем не соблазняла. Адмирал Мюррей, оставив позади горящий «Хорнет», взял курс на восток. Он полагал, что там шансы встретить японцев будут минимальными, так бы оно и было, если бы не новая диспозиция Одзавы. Мюррей стремительно сближался с Авангардным Соединением адмирала Абэ. В очередной раз возникал вопрос: кто окажется зорче – американский радар или японские глаза? Ведь шансы на успех в ночном бою были на стороне японцев, так как 2 линкора, 3 тяжелых и 1 легкий крейсера и 8 эсминцев могли в считаные минуты уничтожить прикрытие ОС 17-2 тяжелых крейсера, 2 крейсера ПВО и 4 эсминца, так как «Мастин» и «Андерсон» все еще болтались где-то позади.

Когда на экране радара на расстоянии около 15 миль появились отметки, ни адмирал Мюррей, ни командир 5-й дивизии крейсеров контр-адмирал Гуд не встревожились. Японцы остались далеко позади, здесь их быть просто не могло, а значит, и не должно. То есть обнаружены американские корабли, и все спокойно. Японские наблюдатели заметили в темноте неясные силуэты, но адмирал Абэ сделал точно такой же вывод: японцев здесь быть просто не могло, а значит, и не должно, то есть обнаружены американские корабли. Вот только вывод из этого последовал прямо противоположный: боевая тревога, атаковать противника торпедами.

Японские тяжелые корабли шли кильватерной колонной – впереди тяжелые крейсера, за ними линкоры. Эсминцы адмирала Кимуры были развернуты впереди, образуя противолодочную завесу, им и выпала честь нанести первый удар. Завеса даже не перестраивалась, и как только на расстоянии около 5 миль был замечен противник, уже через минуту правофланговые «Таникадзэ» и «Исокадзэ» дали торпедный залп. Лишь после этого корабли Кимуры дали полный ход и начали перестроение в кильватерную колонну. Крейсер «Нагара», который теперь возглавлял японскую колонну, включил прожектор и осветил головной американский корабль, которым был эсминец «Моррис». Затем прожектор пробежал вдоль колонны, освещая корабли поочередно. Лишь теперь до американцев дошло, как они ошибались. Командир «Морриса» капитан-лейтенант Бойер чисто инстинктивно выкрикнул: «Право руля! Полный вперед!» – стремясь улизнуть в спасительную темноту. Однако следовавший за ним «Хьюз» так и не повернул, что стало роковой ошибкой. Тяжелый крейсер «Тонэ» осветил его прожектором и в 04.12 дал первый залп, рискуя при этом поразить собственные эсминцы, которые еще не успели очистить сектор огня. Но, похоже, в этот день бог был на стороне японцев, потому что единственное попадание пришлось именно в мостик «Хьюза».