Текст книги "Снежные волки"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

14. ХОЛОДНОЕ МОРЕ

К морю они вышли неожиданно, хотя и ждали этого последние три дня. Перед глазами стлалась бесконечная бурая равнина, кое-где оживлявшаяся белыми мазками язычков снега. Торчали редкие пучки сухой травы, настолько редкие, что даже они вызывали чувство радости. Видеть землю, совершенно лишенную жизни, было тяжело. Ветер снова усилился, и Хани начал опасаться, не ждет ли их впереди еще одна белая радуга – Рюби после встречи с Обесцветом была еще слаба. Они шли, уткнувшись носом в меховые воротники плащей, и потому двигались почти вслепую. Хани никогда не представлял, что могут существовать настолько неприветливые и неуютные места. Даже остров дракона был как-то веселее.

Путники шли по твердой, изъязвленной ветром корке наста. И вдруг она зашевелилась под ногами, заворочалась, заскрипела. Хани, оторопев, остановился, чувствуя, как его закачало, словно на галере в сильный шторм. Вскрикнув, он метнулся назад, опрокинув брата навзничь. И в то же самое мгновение исполинский пласт снега с шумом рухнул вниз, едва не утащив их за собой.

– Ты чего? – неуклюже барахтаясь в сугробе, крикнул Чани. – Спятил?!

– До него еще не дошло, что именно случилось. С трудом ему удалось повернуться, и он на четвереньках кое-как выполз с неожиданно скользкого места.

– Посмотри, – ответил Хани, помогая брату подняться и чуть подталкивая его вперед.

Чани сделал шаг, второй и замер. Прямо перед ним открылась глубокая пропасть. Точнее, не пропасть. Он внезапно обнаружил, что стоит на краю высокого обрыва, совершенно незаметного даже вблизи. Если бы снежный козырек, нависавший над пустотой, оказался более прочным, все трое рухнули бы вниз, так и не поняв, куда провалились. Лишь очень тщательно приглядевшись, можно было различить тонкую извилистую черную линию, разделявшую две серо-белые равнины.

Чани осторожно лег на край и свесил голову вниз, заглядывая под обрыв. У него перехватило дыхание. Высокая стена, не менее чем в двести локтей, была сложена из ноздреватых плит темно-серого известняка. Где-то они торчали языками, на них виднелись снежные островки. Но большей частью стена была гладкая, как крепостная.

– Ну, как? – поинтересовалась Рюби.

– Здорово, – с восхищением ответил Чани. – Ведь оно тянется вдоль всего берега.

– На сотни лиг вправо и влево, по всему берегу Холодного моря, – подтвердила Рюби.

– И ее построили в древнем Анталанандуре…

– Во времена его упадка.

– Какова же была держава в полном блеске своего величия! – с трепетом воскликнул Чани.

– Это, конечно, очень интересно, – хладнокровно оборвал его восторги Хани, – но как мы будем спускаться? Сейчас с нами нет Ториль, и некому пригласить вьюнок любезно опустить свой стебель вместо лестницы. А ползти самому по такой крутизне мне как-то не хочется.

Рюби посиневшими, потрескавшимися от ветра губами выдавила:

– Мы должны спуститься. Наша дорога идет туда.

– Куда? – неприязненно спросил Чани. – Мы уже достигли предела владений Анталанандура, стоит ли рисковать жизнью в глубинах Сумеречного края? Может, лучше постараться очистить от недругов эту землю?

– И оставить гнездо, в котором зло рождается? – вопросом на вопрос ответила Рюби. – Нет, мы пойдем дальше. Там, за Холодным морем, лежит остров Торедд. Мы пересечем его и выйдем к развалинам Фаггена, столицы Тъерквинга.

– Можно подумать, что там нас ждет нечто очень интересное, – буркнул себе под нос Чани. В последнее время он вообще ходил постоянно раздраженный и злой, часто спорил с Рюби. Хани догадывался, что было тому причиной, и помалкивал, хотя ему частенько хотелось одернуть брата. Но он лишь сказал спокойно:

– Здесь нам не спуститься, скорее, шеи себе сломаем.

– Попробуем пройти вдоль обрыва, – предложила Рюби. – Возможно, мы сумеем найти место, где стена разрушена, и сможем спуститься там.

Поход вдоль обрыва был недолгим, уже на следующий день они нашли грубое подобие лестницы. Но когда Хани представил, как он спускается по ней, что-то екнуло у него в груди, и он остановил брата.

– Не спеши.

Он поднял валявшийся рядом каменный обломок и кинул его на середину лестницы. Она бесшумно заколебалась, по всей ее длине пробежала судорога, и кладка внезапно, разом, рассыпалась.

– Вот что было бы с тобой.

– Ловушка?! – гневно спросил Чани.

– Да.

– Но кто?!

Ответ оказался совсем рядом. Неведомые строители не слишком прятали свое оружие, только выкрасили его белой краской, чтобы не сильно бросалось в глаза. Действительно: если есть лестница, зачем искать еще что-то?

– Ну и машина… – Хани не пытался скрыть удивления.

Рюби обошла вокруг неуклюжего, но прочного сооружения, потрогала толстые деревянные брусья.

– Сделано совсем недавно, – ни к кому не обращаясь, сказала она.

– А что это? – не унимался Хани.

– Сам, что ли, не видишь, – буркнул Чани. – Подъемник.

Хани озадаченно почесал в затылке.

– Послу-ушайте, – протянул он. – Так получается… получается… Что кто-то прошел перед нами. Мы идем по следам целого отряда! Ведь в одиночку такую махину не сколотишь!

Массивная квадратная рама из брусьев толщиной в человеческую руку далеко выдавалась над обрывом. На стальной поперечной оси был насажен барабан с намотанным на него канатом. Сложная система шестеренок позволяла, вращая барабаны, поднимать и опускать подвешенную на канате корзину. Хани с жаром кинулся в огромный сугроб, наметенный вокруг основания рамы, подняв настоящую метель. Чани только иронически хмыкнул, но уже через полчаса Хани совершенно разбросал сугроб, и перед глазами путников предстала массивная каменная пирамида, в которой пряталось основание рамы. Хани попытался раскачать его, но брусья даже не шелохнулись. В том же сугробе обнаружилась и ручка, которая вращала барабан. Хани не преминул убедиться, что все детали работают безупречно. Ручка вращалась легко, без скрипа крутился барабан, канат ложился на него аккуратными рядами.

– Отличная штука, – похвалил Хани, старательно крутя ручку. – На совесть сработано.

Рюби покачала головой.

– Не нравится мне это.

– Почему? – не понял Хани. – Я ручаюсь, что здесь нет ловушки, все надежно.

– Мы не знаем, кто это сделал. А ведь именно он подстроил нам западню.

– Разве не знаем? – картинно удивился Чани. – Это же яснее ясного.

Он указал на истоптанный множеством сапог снег, ветер еще не успел загладить следы. Там же валялись какие-то обрывки, виднелось остывшее кострище.

– Ну и что? – не понял Хани. – Ясно, что это сделали люди.

Однако Рюби поняла сразу. Она озабоченно ощупала канат и сказала:

– Им здесь нечего делать.

– Точно так же кто-то думает, что и нам делать здесь нечего.

– Вы это о чем? – совсем отчаявшись понять их, спросил Хани.

Вместо ответа брат рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Это мы просто так. Валяй, садись, – он указал на появившуюся над обрывом корзину. – Прокачу.

– Но кто это?! – возопил Хани.

– Если не можешь понять, – серьезно ответил брат, – постарайся почувствовать. Это у тебя выходит гораздо лучше.

Хани вздохнул и, с трудом подавив желание зажмуриться, прополз по раме, уселся в мотающуюся на ветру корзину и махнул брату. Тот завертел рукоятку, и корзина медленно поплыла вниз. Ее крутило и раскачивало, несколько раз ощутимо ударяло о камни. Путешествие по воздуху показалось Хани почти бесконечным, хотя на самом деле оно заняло всего несколько минут.

Наконец корзина шлепнулась в сугроб, наметенный у подножия стены, и Хани мешком вывалился из нее на промерзший песок. Его сильно мутило. Камни вокруг шатались и плавали. Хани сделал несколько неверных шагов, перед ним заплясали разноцветные вспышки, он охнул и опустился на землю.

– Эге-ей… – слабо донеслось сверху.

Хани перевернулся на спину и, не вставая, крикнул:

– Поднимай!

Корзина толчками пошла вверх.

Следующей спустилась Рюби, а последним, уже не поднимая корзину, по канату ловко соскользнул Чани. Хани и не подозревал, что брат способен на такое. Сам Чани не придал этому никакого значения, он лишь слегка запыхался.

– Ну что, двинулись дальше? – спросил Чани, спрыгнув на резко скрипнувший песок. И снова Хани померещилось, что вспыхнуло разноцветное пламя, напомнившее ему вдруг ущелье Радужников. Видимо, то же самое увидела и Рюби, потому что она опустилась на колени и начала внимательно рассматривать песок. Потом взяла его в руку и поднесла к самым глазам. Хани на всякий случай сделал то же самое. Песок как песок. Промерзший, смешанный со снегом. Не совсем, правда, обычный. Прозрачные крупинки медового цвета больше всего напоминали янтарную крошку, но мало ли какой песок бывает? И он страшно удивился, когда Рюби, достав из дорожного мешка маленькую холщовую сумку, начала собирать в нее песок, по возможности очищая его от комочков грязи и снега.

Чани, с интересом следивший за ней, спросил:

– Зачем?

Вместо ответа Рюби сняла рукавицу, достала из сумочки щепотку песка и сжала его в кулаке, а потом с силой подбросила в воздух. Хани вдруг покачнулся и полетел кувырком – внезапно вспыхнувшее сияние ударило его по глазам, совершенно ослепив. Ему показалось, что совсем рядом зажглось новое солнце – яркое, опаляющее, гораздо более сильное, чем слабый тусклый шарик, едва видневшийся сквозь завесу тяжелых серых туч и тумана. Он даже забыл, как выглядит-то оно на самом деле…

Когда к Хани вернулась способность видеть и умолк режущий звон в ушах, он сказал:

– Такое впечатление, что ты спрятала в сумку кусок солнца.

– Почти так и есть, – ответила Рюби. – Это солнечный песок.

– Какой такой солнечный? – протирая слезящиеся глаза, недовольно пробурчал Чани, все еще не в состоянии разогнуться.

– На этом побережье когда-то разыгралась большая битва между… – Рюби замялась. – Между армиями Анталанандура и Тъерквинга, – нашла подходящее объяснение она, но Хани понял, что это не вся правда. – В ней участвовал и Хозяин Тумана. Чтобы победить… он… призвал на помощь чужемерзкое заклинание и черное колдовство. Самому ему это не удалось бы… – щека у нее болезненно дернулась, ей было неприятно вспоминать. – Он создал Черное Солнце.

– Черное Солнце… – прошептал Хани.

– Да. В тот день на небе взошло второе солнце, которое несло с собой не свет и тепло, а наоборот – мрак и холод. Страшной была схватка на земле, но еще более жестокая борьба разыгралась в небе. Мы… Никто тогда не был готов встретить эту опасность, мы не ожидали ничего подобного. Черное Солнце оказалось сильнее. День превратился в кромешную ночь, а лето в одно мгновение сменилось зимой. Если бы простой зимой… Этот песок, – она обвела рукой вокруг себя, – замерзшие солнечные лучи. Да-да, лучи того самого солнца, которое светит и греет нам, но только превращенные в лед. Если отогреть их, ледышки превратятся обратно в жаркий солнечный свет.

– Вот это да! – вырвалось у Хани.

– И кто же сражался в той битве? – подозрительно спросил Чани.

– Это неважно, – быстро ответила Рюби.

– Как знать.

– Пока не важно!

Тем временем сумочка в руках Рюби наполнилась до отказа, и она, стремясь закончить неприятный по каким-то неведомым причинам разговор, предложила:

– Идем.

Чани пожал плечами, но ступил следом за ней на выползший на берег язык мутно-зеленого льда. Ему показалось, что в этот момент лед едва заметно дрогнул. Но ни Рюби, ни Хани этого не заметили, и Чани не придал значения своим ощущениям, сочтя их просто наваждением.

На льду снега почти не было. Постоянные ветра, надрывно высвистывавшие какую-то бесконечную мелодию, сдували снег, и потому идти было легко и приятно. Сначала путники опасались трещин, но уже вскоре выяснилось, что толстенный лед, покрывавший поверхность Холодного моря веками, гораздо прочнее камня. Дорожные посохи со стальными наконечниками, так помогавшие раньше, здесь беспрестанно скользили. Когда Хани попытался-таки с размаха вонзить посох в лед, тот со звоном отскочил, едва не проткнув ему ногу. И снова Чани померещилась какая-то мелкая дрожь, пробежавшая по льду. Это его встревожило, но, не подавая вида, он спросил у Рюби:

– Долго нам идти?

– Я думаю, не слишком. День. Может быть, два, никак не больше. Лед сильно выветрился, и ноги не скользят. Это хорошо.

В третий раз лед задрожал у них под ногами, на этот раз вполне отчетливо. С ужасом Хани увидел, как несокрушимая толща вдали начала подниматься горбом, лед словно сморщился. Потом горб медленно двинулся к ним, постепенно набирая скорость. Но в тот момент, когда Хани был готов с воплем броситься неведомо куда, лишь бы не видеть, скрыться от неизвестной, а от того еще более грозной опасности, лед вдруг выпрямился и, устало потрескивая, успокоился. Вскоре все стихло.

– Приключения продолжаются, – непослушными губами пролепетал мертвенно-бледный Чани.

– Идем, – хмуро сказала тоже побледневшая Рюби. – Не стоит задерживаться в этих местах. На сей раз обошлось, но кто скажет, что будет на следующий.

– Значит, мы не обратим внимания на предупреждение? – спросил Чани.

– Конечно, нет, – ответила Рюби.

– Может быть, зря.

– Может быть.

Хани даже не хотелось спрашивать, что это было, он молча зашагал вслед за шедшей вперед Рюби.

Ночь прошла беспокойно. Путникам то и дело чудились странные шорохи и скрипы, чьи-то приглушенные голоса, осторожные шаги. Они вскакивали, воспаленными от бессонницы глазами напряженно пялились в тусклый ночной полумрак, почти не отличавшийся по яркости от дневного… И не видели ничего. Только на севере, над появившейся уже узенькой темной полоской берега беззвучно загоралось и гасло странное серебристое сияние, похожее на отражение в облаках сверкания огромных глыб льда.

Невыспавшиеся, усталые и злые, двинулись они утром в путь. Чани, самый зоркий из всех троих, вскоре увидел пологие бурые холмы, так похожие на оставшиеся позади. Они спускались к самому берегу. Обрадованный этим, он прибавил ходу, надеясь часа через два-три выбраться на землю. На льду он чувствовал себя как-то не в своей тарелке.

И сразу остановился.

Цепь невысоких сугробов, протянувшаяся параллельно берегу, вдруг ожила. Это были люди. Высокие, смуглые, в знакомых черных гладких плащах, под которыми виднелись стальные пластины лат. Головы воинов защищали восьмигранные остроконечные шлемы. А в руках они держали маленькие круглые щиты и тяжелые секиры.

– Так вот кто построил подъемник, – прерывающимся голосом прошептал Хани.

– Догадался наконец, – язвительно ответил брат, кладя ладонь на рукоять меча.

– Но кто они?

– Значит, не догадался, – грустно сказал Чани.

– Или я сильно ошибаюсь, или это наши старые знакомые, – сквозь зубы процедила Рюби, спокойно снимая висевший за плечами тяжелый стальной арбалет, взводя его и вкладывая массивную стрелу. Впервые за время путешествия она взяла в руки оружие.

Прозвучала гортанная команда, больше похожая на вскрик, и над строем поднялся маленький треугольный черный флажок с изображением золотого факела.

– Повелители Огня, – удовлетворенно произнес Чани.

– Тан-Хорез? – удивился Хани. – Не может быть.

– Очень даже может, – спокойно сказала Рюби, держа арбалет наизготовку. – Сейчас ты еще не то увидишь.

– Прекрати! – нервно крикнул Чани. – Этого не может быть.

– И ты тоже увидишь.

Воины расступились, и вперед вышел человек… Чани невольно сделал шаг навстречу. Ведь это была принцесса, он сразу узнал ее. Чани рванулся было, но остановился, пораженный. Ториль сильно изменилась. Лицо ее похудело и вытянулось, кожа обветрилась и потрескалась, синие глаза ввалились и почернели, став антрацитовыми. Волосы неровными клочьями торчали из-под шлема. Одета она была точно так же, как остальные воины, только в правой руке вместо топора она держала Черный Меч. Чани ощутил, как по спине побежал нервный холодок.

– Стойте! – крикнула принцесса, поднимая правую руку. Вокруг лезвия меча струилось знакомое черное марево.

Главным же было то, что пропало выражение доброжелательности на ее лице. Хоть и было оно раньше смешано с высокомерием, с излишней гордостью, но все-таки оно было. Теперь же осталась только пылающая злоба.

– Я рад видеть тебя, принцесса, – сказал Чани. – Ты еще помнишь меня?

Но Ториль, глядя на него лихорадочно горящими глазами, повторила:

– Стойте!

– Почему? – не понял Чани, тоже неожиданно для себя начавший сердиться. – Мы идем своей дорогой, и берега Тан-Хореза куда как далеки от здешних ледяных полей. Я не вижу их!

– Лед – это вода и, как все моря мира, принадлежит повелителям Тан-Хореза. Значит, вы находитесь на его территории, и здесь приказываю я и только я.

– Разумеется, – не стал скрывать издевку Чани. – Ее королевское высочество наследная принцесса Ториль-ор-Твайн ор-Эдельстер ор-Тан-Хорез-эд-Килданган.

– Ты опять забываешься, наглец! – выкрикнула принцесса. – И ты заплатишь за свою дерзость очень дорого. С тобой у меня будет особый разговор, на дыбе ты раскаешься. А остальных я не задерживаю, ступайте назад. Если только вас пропустит Орк Великий, – насмешливо добавила она.

И снова лед дрогнул.

– Мы пойдем туда, куда захотим, ты не сможешь помешать нам, – с вызовом бросил Чани. – Отстань, – резко оборвал он брата, попытавшегося, как обычно, вставить что-то примирительное. – Никакие самозваные владыки не помешают мне!

Рюби, слушая его, неодобрительно покачала головой и подняла арбалет, беря на прицел одного из воинов.

– Самозваные? – голос Ториль зазвенел сталью. – Что ты хочешь этим сказать? Страшная смерть ждет оскорбившего трон.

– Только то, что сказано. Вы владеете Тан-Хорезом только каких-то две тысячи лет.

– Всего?! А что было до этого?!

– Было многое.

– Это никому не известно!

– Ты так уверена?

Смуглое лицо принцессы посерело.

– Ты счастливец! – выкрикнула она. – Ты умрешь быстрой смертью, хоть и не заслужил этого.

При этих словах Чани выхватил из ножен свой меч. Как и раньше, лезвие полыхнуло пронзительным синим светом. Дрожащие сапфировые отблески пробежали по угрюмым фигурам воинов, заиграли, дробясь, на их доспехах, раскалываясь на колючие синие искры. Ториль слегка попятилась.

– Не-ет, – протянула она нерешительно. – Этого не может быть.

– Что же ты остановилась? – издевательски спросил Чани. – Или, может, согласна, как некогда, склониться перед величием и мощью Алмазного венца?

Не отвечая, Ториль взмахнула мечом, глаза золотого дракона на рукояти светились мрачным багровым светом ярости, по синеватой стали заплясали угловатые черные руны. Однако на этот раз Чани не дрогнул. Синее сияние затмевало взблески Черного Меча, поглощало их, и пропадал навеваемый им ужас. Меч как меч. Не более.

Со свистом разрезав воздух, лезвие Черного Меча обрушилось ему на голову, позади охнул Хани. Но навстречу взметнулся излучавший синий свет меч Чани, мгновенно удлинившийся. Лезвия со звоном скрестились, полетели фонтаны белых и синих искр…

Ториль чуть отпрянула назад, изумленно глядя на Чани. Тот, не сходя с места, слегка приподнял меч, и его острие коснулось груди принцессы, прочертив глубокую царапину на кирасе. Она еле отбила выпад своим пронзительно застонавшим мечом.

– Значит это правда! – вырвалось у нее. – Пришел последний час… Нет! Умрешь ты!

Принцесса бросилась на Чани, в слепом бешенстве рассыпая град ударов. Черный Меч ревел и завывал, как разъяренный дракон. Чани с огромным трудом отбивал льдисто поблескивающее лезвие, угрожавшее ему, казалось, со всех сторон. То справа, то слева, то сверху… Если бы не его чудесный меч, который сам вел руку куда это было необходимо, он бы давно уже пропустил роковой удар. Но словно непроницаемая синяя броня выросла вокруг него.

Однако продолжаться бесконечно бой не мог. Хотя и невредимый, Чани мало-помалу отступал, а удары принцессы не слабели. Видимо, на самом деле сила меча определялась силой ненависти, а ненависть застилала ей глаза. Чани же никак не хотел наносить удары в полную силу. Он старался оберегать принцессу. Странное дело, даже в вихре бешеной схватки он успел подумать, что уже давно из хозяйки меча она превратилась в его рабу. Иначе с чего бы она так возненавидела его?

В этот момент он едва не поскользнулся. Черный Меч, подняв вихрь ледяных крошек, ударил совсем рядом. И Чани понял, что надо кончать поединок, иначе может случиться непоправимое. Он не собирался причинять вреда принцессе, скорее отрубил бы себе руку. Но как обезоружить ее?

Ториль постепенно приходила в полное неистовство, из ее груди при каждом взмахе вырывался хриплый стон, на губах показалась пена. Наверное, именно так выглядели легендарные берсерки, о которых Чани приводилось читать в старинных рукописях. Охваченный безумием, такой воин крушил все вокруг, убивал всех, кого встречал на своем пути, наносил удары с утроенной силой, не замечая ран. Но ведь в летописях, а не наяву…

Наконец он дождался, когда принцесса неосторожно сделала глубокий выпад. Чани ловко увернулся и сбоку ударил наотмашь по Черному Мечу. Ториль истерически вскрикнула, когда золотой дракон, радостно завывая, вырвался на свободу, вывернув ей запястье. Меч тускло блеснул, просвистел в воздухе, подскочил, ударившись плашмя об лед, и с неожиданной легкостью вонзился острием в него. Раздался громовой треск, во льду открылась черная трещина, из которой фонтаном брызнула дымящаяся холодом вода. В последний раз торжествующе сверкнули красным глаза золотого дракона, и Черный Меч нырнул в глубины моря.

Ошеломленная принцесса замерла и не сопротивлялась, когда Чани, схватив ее за руку, потащил к стоявшим поодаль Хани и Рюби.

Растерявшиеся на мгновение воины испустили грозный глухой рев и, вскинув секиры на плечо, мерным шагом двинулись следом. Они не спешили, так как были уверены, что путники не смогут скрыться.

Хани, выхватив свой меч, который в то же мгновение заполыхал зеленым огнем, встал рядом с братом. Ториль, волчьими глазами глядя на них, вырвалась и сделала большой шаг назад, к своим воинам, но ее остановил спокойный голос Рюби:

– Не спеши, принцесса.

И Ториль увидела, что тяжелая стрела, сделанная из матового красного металла, направлена ей прямо в грудь.

– Ты не посмеешь, – прошептала она.

Глаза Рюби сузились.

– Ты обнажила Черный Меч.

– Это мое право. Право короля: карать или миловать.

– Даже так?

– Да.

– Но ты знаешь, что Радужники всегда боролись со злом во всех его проявлениях.

– Да.

– Тогда ты не усомнишься, что эта стрела пробьет тебя насквозь!

Ториль ненавидяще посмотрела на Рюби, но промолчала.

Воины Тан-Хореза подошли совсем близко. Их смущали необычные мечи противников, к тому же они видели, как синий меч справился с Мечом Ненависти, против которого не могло устоять никакое обычное оружие. Но только смущали, а не пугали, ведь двадцать против двоих. Конечно, многие падут, но победа будет за ними. Их сдерживало только то, что повелительнице грозила смерть. И они ждали какого-нибудь знака от нее.

– Останови их, – приказала Рюби.

– Нет. Ни за что!

– Тогда ты умрешь первой.

– За меня отомстят.

– Ну, ладно… – Рюби медленно подняла арбалет к плечу, и Ториль не выдержала, она повернулась к своим воинам и крикнула:

– Стойте!

Те замерли. Братья тоже не двигались. Вдруг Ториль резким движением сорвала висевший у нее на шее под кирасой какой-то предмет и швырнула его в ту сторону, где лениво плескалась в пробитой Черным Мечом полынье вода.

– Будьте вы прокляты! – отчаянно крикнула она. – Да покарает вас Орк Великий!

– Сумасшедшая, – выдохнула Рюби.

Лед колыхнулся настолько сильно, что некоторые из воинов попадали. Снова раздался треск, и дымящаяся трещина начала расширяться.

– Бежим! – неожиданно крикнула Рюби и подала пример, первой сорвавшись с места. Она проскочила мимо совершенно оторопевших воинов и мощным прыжком перемахнула через трещину. Уже привыкший подчиняться ей без рассуждений Хани сразу последовал за Рюби. Чани замешкался, нерешительно поглядывая на Ториль, но та не двигалась.

Трещина толчками расширялась, она уже достигла ширины пять локтей, превратившись в маленькую пропасть – настолько толстым был лед. Решившись, Чани схватил принцессу за руку и потащил за собой. Один из воинов попробовал схватить его, но басовито щелкнула тетива арбалета, и воин дико вскрикнул – толстая стрела насквозь пронзила ему руку, пробив стальной щит, как бумажный.

Подбежав к трещине, Чани подхватил принцессу на руки и перепрыгнул на другую сторону, поскользнулся, едва не сорвался прямо в воду, однако брат успел подхватить его и удержать.

Прозвучал еще более сильный грохот, лед вздыбился горбом, в разные стороны от него пробежали трещины, потом в воздух взметнулось ледяное крошево, и они увидели круглое озерцо, в котором плавали мелкие осколки зеленоватого льда. Замешкавшиеся воины оказались там же, в воде. Хани рванулся было помочь, но Рюби остановила его.

– Не смей! Это смерть!

Из воды вынырнула огромная лоснящаяся черная голова, украшенная ослепительно-белыми пятнами, распахнулась широкая пасть, утыканная похожими на колья зубами.

– Опять акула! – вскрикнул Хани.

– Нет! Бежим, – повторила Рюби, видя, как лед начинает крошиться дальше, и трещина подбирается к ним.

Пологие глинистые откосы, усыпанные обкатанными гранитными обломками и заросшие жесткой щеткой высоких коричнево-бурых репейников, вывели путников на гладкое плато, слегка присыпанное снежной крупой. Похоже, что и здесь ее тоже нанесло с моря, а над сушей снег не шел. Унылая бурая равнина убегала вдаль, переходя в такое же унылое, беспросветное серое небо. Пейзаж был точно таким же, как по другую сторону пролива, но только песок здесь сменился глиной. Редкие невысокие холмы, такие же удручающе бурые, казались приклеенными к мохнатому ковру – настолько густы были заросли колючек. Тихое посвистывание ледяного ветра, сейчас, к счастью, бившего в спину, делало картину еще непригляднее.

Белое поле Холодного моря уже скрылось из виду за цепью прибрежных холмов, а они продолжали торопливо шагать, временами переходя на бег, точно им все еще угрожало нападение. Наконец, запыхавшийся Хани остановился, посмотрел на идущего позади брата, который волочил за руку слабо сопротивлявшуюся принцессу, и сказал:

– Вот мы и снова вчетвером!

– Разве? – усмехнулся Чани, поглядывая на хмурую принцессу. – Ты ошибаешься, братец. Здесь трое и одна.

Ториль, слушая его, недовольно фыркнула и отвернулась.

– Зачем ты так? – Хани попытался примирить противников. – Нам сейчас нельзя ссориться, ведь это будет только на руку нашим общим врагам. А все вместе мы сможем одержать победу.

– Над кем победу? И для кого победу? – едко спросила Ториль.

На сей раз Чани через силу сделал вид, что не слышит. Рюби, глядя на эту перепалку, только тяжело вздохнула.

– Идемте. Впереди нас ждет долгий и трудный путь, не стоит терять время, тем более на чужой земле.

– Что значит «чужой»? Мы сейчас находимся на земле, искони принадлежащей королям Тан-Хореза, – надменно возвестила принцесса.

– Неужели? – поразился Хани. А брат желчно возразил:

– Мне всегда казалось, что ваш остров лежит гораздо южнее.

Воспаленные глаза Ториль снова начали разгораться черным огнем.

– Нашей короне принадлежит многое.

– Самозванцам, нацепившим фальшивую корону, – резко бросил Чани.

– Что ты этим хочешь сказать? – на глазах Ториль выступили слезы бессильной ярости.

– Существует только одна корона – Алмазный венец. А все прочие – Скъельдинги, Вечный Лост и морские пираты – только жалкие воры, питающиеся крохами былого величия Анталанандура Счастливого.

Вдруг его речь прервал глубокий вздох, прозвучавший у них за спиной. Путники круто обернулись и настороженно замерли.

– Что это значит? – наконец выдавил Хани.

– Это значит, что еще один властитель предъявляет свои права на остров Торедд, – злорадно сказала Ториль. – И я посмотрю, посмеет ли кто из вас принять вызов Хозяина Тумана.

Действительно, перед ними стоял массивный четырехгранный чугунный столб на постаменте из черного гранита. Просто поразительно, как они сразу не заметили такой громадины. Он превышал два человеческих роста, и на вершине у него была укреплена откованная из странного синеватого металла четырехконечная звезда в круге. Отполированная до зеркального блеска, она холодно сверкала, несмотря на то, что солнце не показывалось из-за туч. Вокруг столба кружилось облако мельчайших снежных кристаллов, похожее на то, что возникает на вершине горы при приближении ненастья. И уж совсем странной была густая черная тень, протянувшаяся от столба на запад, туда, где, судя по времени, должно было заходить солнце. А вдалеке виднелся второй такой же столб. Крошечной черной точкой на самом горизонте маячил третий…

Чани, прищурив глаза, внимательно посмотрел на столб, подошел к нему вплотную, похлопал ладонью. Оглянулся на Ториль.

– Кто примет вызов, спрашиваешь? – И с внезапно вспыхнувшей злобой крикнул: – Я!

Он выхватил меч, синий отсвет молнией пролетел над унылой равниной. Чани, широко размахнувшись, с плеча рубанул по столбу. Тот отозвался протяжным медным гулом, словно ударили в громадный гонг. Столб покачнулся, затрещал и рассыпался на куски. Ледяная звезда упала к ногам Чани, и он брезгливо, как раздавленную змею, оттолкнул ее ногой и принялся ожесточенно рубить мечом.

Наконец Чани вытер выступивший на лбу пот и, тяжело дыша, сказал:

– Хозяину Тумана придется примириться с потерей Торедда.

– Да будет так, повелитель. – И Хани не понял, всерьез или со скрытой насмешкой произнесла это Ториль.

Но глаза Чани загорелись гордостью, и он ответил совершенно всерьез:

– Да, так будет.