Текст книги "Дарданеллы 1915
Самое кровавое поражение Черчилля"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Галлиполи – война и политика

Но до решительного штурма пролива произошла масса интересных событий как на Средиземном море, так и в Лондоне.

С самого начала операции в Дарданеллах в воздухе витала возможность высадки десанта, однако план использования сухопутных сил немедленно натолкнулся на резкие возражения военного министра Китченера, который утверждал, что у него нет ни одного лишнего солдата. Именно тогда Черчилль заговорил об операции силами одного только флота. Адмирал Фишер соглашался, что такую операцию следует проводить совместно армии и флоту. «Дарданеллы не имеют смысла без участия армии. Рано или поздно там придется высаживаться», – писал он.

В конце концов стало ясно, что какие-то силы действительно потребуются, хотя бы для того, чтобы занять разрушенные форты и уничтожить орудия. Даже Китченер признал это и пересмотрел свое мнение. «Если флоту понадобится помощь сухопутных сил на завершающей стадии, такая помощь будет оказана», – заявил он. 16 февраля он дал согласие на отправку в Дарданеллы 29-й пехотной дивизии, но напомним, что сначала эти войска Китченер хотел послать в Салоники, чтобы подтолкнуть Грецию выступить на стороне союзников. Более того, он согласился использовать на Галлиполи 2 дивизии корпуса Анзак, которые находились в Египте.

Узнав об этом, взбунтовался командующий британской армией во Франции генерал Френч. В результате получилось так, что 16 февраля Китченер подписал приказ об отправке 29-й дивизии на Средиземное море, а 20 февраля отменил его. Черчилль протестовал, заявив, что одна дивизия ничего не решит во Франции, но может все перевернуть на Востоке. 24 февраля после обстрела Карденом фортов на входе в Дарданеллы на заседании Военного совета Китченер заявил: «Если флот не может прорваться через Проливы без помощи, армия должна снова рассмотреть вопрос. Эффект от поражения на Востоке может быть очень серьезным. Отступать нельзя». 1 марта на сцене появился новый игрок. Премьер-министр Греции Венизелос, всегда настроенный проанглийски, под впечатлением уничтожения фортов Кум-Кале и Седд-уль-Бахр предложил послать в Дарданеллы 3 греческие дивизии, чтобы потом начать наступление на Константинополь. Но тут против выступили русские, по просьбе которых, кстати, была затеяна вся эта авантюра. Видения православного креста на Святой Софии мешали думать трезво, поэтому русские высказались категорически против. Впрочем, это было понятно, если Константинополь займут англичане или французы, они там долго не задержатся, а вот греки останутся навсегда. В общем, Китченер так и не смог найти войска.

1 марта он отправляет генерал-лейтенанта Бирдвуда, командовавшего войсками Анзак в Египте, переговорить с адмиралом Карденом относительно участия армии в операции. В результате 6 марта Бирдвуд прислал телеграмму, в которой прямо говорил, что не верит в способность флота прорваться через Проливы и считает Кардена второсортным командиром, мало на что пригодным. В результате 10 марта Китченер в очередной раз меняет точку зрения. На заседании Военного совета он объявил, что отправляет 29-ю дивизию в Дарданеллы, но кроме того следует потребовать, чтобы французы послали колониальную дивизию из состава Североафриканской армии. Тогда вместе с 2 дивизиями корпуса Анзак это составит 75000 человек, чего вполне хватит для решения любой задачи. Командовать новой армией Китченер назначил генерала сэра Иена Гамильтона, своего начальника штаба времен Бурской войны.

Генерал Иен Стандиш Монтегю Гамильтон – командующий Средиземноморскими экспедиционными силами.

И этот выбор следует назвать крайне неудачным. Хороший начальник штаба может оказаться очень плохим командиром, вспомните хотя бы генерала Куропаткина, который служил начальником штаба у Скобелева. Конечно, генерал Гамильтон был опытным солдатом, который воевал практически всю свою жизнь, был несколько раз ранен, у него парализовало левую руку. Но вся его служба прошла в колониях, он привык иметь дело с разными пешаварцами, бурами и тому подобными вояками. Как ведется современная война, Гамильтон не имел ни малейшего представления, так как во Франции не был. Хорошим доказательством сомнительности затеи служит диалог между Китченером и Гамильтоном, когда последний поинтересовался, а какие, собственно, силы имеют турки на Галлиполи, и кто ими командует, военный министр спокойно ответил, что не имеет ни малейшего понятия. Флот специально выделил новый легкий крейсер «Фаэтон», чтобы доставить командующего к его войскам.

* * *

Галлиполи представляет собой сухой, каменистый полуостров длиной около 85 км. С материком он соединен перешейком Булаир шириной около 5 км, но далее к югу расширяется до 20 км. Местность совершенно не подходящая для военных операций – многочисленные скалистые гряды, узкие овраги, отвесные скалы. Сверху он более всего напоминает небрежно смятый листок бумаги. В 9 километрах от мыса Хеллес возвышается холм Ачи-Баба, господствующий над всей южной оконечностью полуострова. В центре полуострова проходит хребет Сари-Баир, с которого видны все окрестности. То есть, как нетрудно понять, обороняющиеся, заняв позиции в этих местах, будут иметь огромное преимущество, и турки занялись подготовкой к неизбежному вторжению.

24 марта военный министр Энвер-паша вызвал немецкого генерала Отто Лимана фон Сандерса и предложил ему возглавить только что созданную 5-ю армию, которой была поручена оборона полуострова. Кадрового прусского генерала не обрадовала перспектива стать во главе армии из безграмотных анатолийских крестьян, но и отказаться он не мог. «Если бы только англичане дали мне четыре дня», – заявил он своим офицерам 27 марта. Англичане дали ему четыре недели.

Дело в том, что именно в это время англичане ввязались еще в одну авантюру, словно им было мало хлопот в Дарданеллах. Они явно пытались доказать, что нет такой скверной ситуации, которую нельзя еще больше ухудшить. Китченер давно лелеял идею высадки где-нибудь в Леванте, чтобы прямым ходом прорваться к Месопотамии и отрезать турецкую 4-ю армию на Синае. В качестве цели была выбрана Смирна – крупнейший турецкий порт на Средиземном море. Еще одним мотивом этой операции было помешать немецким и австрийским подводным лодкам использовать данный порт.

Генерал Отто Лиман фон Сандерс – командир 5-й армии, назначенной для обороны Галлиполи.

Карта залива и порта Смирна – объекта блокады отрядом кораблей союзников.

В результате броненосцы «Свифтшур» и «Трайэмф» были отправлены в залив Смирна, а 2 марта вице-адмирал Пирс, командующий Египетской и Ост-Индской станцией, получил приказ идти туда же. Кроме броненосцев, Пирс имел собственный флагман – броненосный крейсер «Юриалес», гидроавиатранспорт «Анне» и группу тральщиков. Ему также был придан русский крейсер «Аскольд». Производить какие-либо высадки англичане не собирались, более того, десантные операции были строго запрещены. Пирс должен был помешать туркам и немцам устроить в Смирненском заливе базу для подводных лодок. Адмирал получил приказ разрушить форты Смирны и установить тесную блокаду порта. По данным разведки, порт прикрывали форт Хамидие, вооруженный 7 – 240-мм короткоствольными орудиями старых образцов, и форт Муин-и-Заффер, вооруженный 4 – 152-мм орудиями. Подходы к порту считались заминированными.

5 марта адмирал Пирс начал обстрел форта Хамидие. Обстрел велся сначала с дистанции 70 кабельтов, а потом расстояние было сокращено до 50 кабельтов. Видимость была прекрасной, и англичане отметили 32 попадания в форт, а также 2 сильных взрыва. Около 16.00 Пирс прекратил обстрел, намереваясь на следующий день начать траление и довершить уничтожение фортов огнем с малых дистанций.

Утром 6 марта тральщики приступили к работе, но тут же попали под плотный огонь турецких батарей. Кроме форта Муин-и-Заффер, по ним стреляли батарея из 5 – 120-мм орудий и полевая батарея. Тральщики были немедленно отозваны, и в дело вступили корабли. Форт Хамидие дал только 1 залп и замолчал. Англичане приписали это результатам вчерашнего обстрела, хотя на самом деле на форту было уничтожено только 1 орудие. В ходе боя «Трайэмф», «Юриалес» и тральщики получили несколько попаданий. После артиллерийской дуэли, длившейся 2 часа, турецкие батареи замолчали. Адмирал снова послал вперед тральщики, но на сей раз из осторожности он выделил только 2 штуки. Батареи опять открыли огонь, и кораблям опять пришлось вмешаться.

7 и 8 марта корабли Пирса обстреливали турецкие батареи и форты, но ничего серьезного не добились. Причем, обманутые молчанием турок, английские корабли подошли на расстояние всего 40 кабельтов к фортам. Турки открыли бешеный огонь, и дело могло кончиться очень скверно для Пирса, если бы не турецкие наводчики. В общем, опыт Смирны еще раз подтвердил то, что уже стало ясно в Дарданеллах.

Несколько неожиданно возникла идея добиться цели иными средствами. Дело в том, что губернатор Смирненского вилайета считался сторонником Англии и не раз протестовал против политики турецкого правительства. Возникла идея договориться с губернатором о нейтралитете одного отдельно взятого вилайета. И Адмиралтейство телеграфировало Пирсу, чтобы он попытался реализовать эту нелепое предложение, адмирал подчинился.

Кстати, именно с операциями перед Смирной связан очередной неприятный для англичан эпизод морской войны на Средиземном море. Вообще-то он оказался довольно характерным для этого театра. Англичане никак не могли заставить себя относиться к туркам серьезно, за что не раз были жестоко наказаны.

Эскадренный броненосец «Трайэмф» – флагман отряда кораблей действующих против Смирны.

Турецкий миноносец «Султанхисар», однотипный миноносцу «Демирхисар».

Хотя перед Дарданеллами были сосредоточены крупные силы флота союзников, блокировать пролив они не сумели. Подтверждением этого служат действия крошечного миноносца «Демирхисар». Этот корабль (или, точнее, кораблик) был построен сравнительно недавно – в 1908 году во Франции. Он имел водоизмещение всего 97 тонн и был вооружен 2 – 37-мм орудиями и 3 торпедными аппаратами 450 мм. Кроме 32 турок он имел на борту до 6 немецких моряков. В 1915 году его скорость не превышала 16 узлов (или 19 узлов, как говорит Лорей). В любом случае скорость была не слишком большой.

27 февраля миноносец вышел из Чанака, но у мыса Кефез его остановили сигналами с берега. Выяснилось, что с берега заметили 2 английских эсминца в районе Эренкей. Миноносец повернул назад. Следующие несколько дней командир внимательно наблюдал за системой дозоров союзников с форта Оркание.

7 марта в 17.00 миноносец снова покинул Чанак. Следуя вдоль европейского берега, он прорвался в море, хотя несколько раз сталкивался с кораблями союзников. Обойдя с севера острова Имброс и Лемнос, «Демирхисар» 8 марта в полдень повернул к азиатскому берегу Турции. Попытка атаковать корабли союзников у острова Тенедос сорвалась. У мыса Баба миноносец был замечен дозором союзников, корабль повернул на юг и ушел в Смирну, так как на нем кончался уголь. Заявление немцев, будто они оторвались от преследовавших «Демирхисар» легкого крейсера и 2 эсминцев, всерьез принимать не следует, учитывая скорость миноносца.

В ночь с 8 на 9 марта Пирс предпринял решительную попытку протралить подходы к порту. Корабли вели огонь по прожекторам и батареям, а тральщики очищали фарватер. Ценой гибели одного из тральщиков удалось очистить проход, не доходящий всего 15 кабельтов до рейда Смирны. 9 марта ожидался и ответ губернатора Смирны, поэтому утром Пирс приостановил свои действия. Днем прибыла турецкая шлюпка под белым флагом, в ней находился адъютант губернатора. Стороны заключили перемирие до 11 марта.

В ночь с 9 на 10 марта «Демирхисар» вошел в залив Смирны и обнаружил броненосец «Трайэмф», легкий крейсер «Веймут» и еще какие-то корабли. Было решено попытаться атаковать эти корабли. Днем миноносец отстоялся на якоре в бухте Мавро-Вуни. Вечером он снова вошел в залив. В свете прожекторов из Смирны временами мелькал силуэт броненосца. Ветер постепенно усилился до 6 баллов, поэтому торпедная атака была бы невозможна, если бы на корабле не находились 2 немецких офицера. Один командовал миноносцем, второй руководил действиями торпедистов. Еще одна маленькая загадка. Лорей говорит, что миноносцем командовал капитан-лейтенант Фирле. По другим источникам, командиром корабля являлся капитан-лейтенант барон фон Фрик.

Итак, вспоминает командир «Демирхисара»: «Выход в атаку лагом к волне был невозможен вследствие сильной зыби, поэтому пришлось идти в атаку по волне, имея торпедный аппарат, развернутый почти по траверзу. Первый выстрел был произведен при наиболее благоприятных условиях. Угол встречи торпеды с целью составлял 90 градусов. У торпедного аппарата находился бывший инструктор торпедной стрельбы. Промах был невозможен. Корабль противника обрисовывался огромным силуэтом и отчетливо выделялся на фоне света смирненского прожектора. Даже в мирное время я никогда не находился в более благоприятных условиях. За броненосцем стоял легкий крейсер, а немного в глубине – пароход. Ввиду того, что я не считал возможным быстро повернуть торпедный аппарат на другой борт для выстрела по крейсеру, я уклонился слегка влево, чтобы иметь возможность атаковать транспорт, который стоял уступом на 2 румба вправо. Но благодаря исключительной работе торпедистов удалось, против ожидания, повернуть торпедный аппарат. Торпеда была выпущена с дистанции 300 метров, но, пропав в воду, уклонилась влево. Обе торпеды не были замечены с вражеских кораблей».

Броненосец «Трайэмф» в это время грузил уголь и атаку действительно не заметил. Несколько дней спустя обе торпеды были прибиты к берегу и подобраны турками.

Прорваться в Смирну было невозможно, поэтому после неудачной атаки миноносец отправился в порт Чесма, куда и прибыл 10 марта в 10.00. Миноносец пополнил запас угля и вечером снова вышел в море, чтобы использовать последнюю оставшуюся торпеду. Около 02.45 были замечены крейсер и пароход. Это был гидроавиатранспорт «Анне» (захваченный в начале войны немецкий пароход «Анне Рикмерс»). Несколько раз «Демирхисар» едва не налетел на сторожевые корабли и, в конце концов, был вынужден отказаться от атаки крейсера. Поэтому он выпустил торпеду с дистанции всего 300 метров по гидроавиатранспорту. Взрыв произошел под фок-мачтой, но даже после этого англичане не встревожились. Миноносец сумел проскочить в Смирну, идя под самым берегом. Англичане отбуксировали поврежденный корабль в Мудрос, где ему пришлось выброситься на берег. После ремонта гидроавиатранспорт снова вошел в строй.

Все это не было известно адмиралу Пирсу. Он мог предполагать, что военные власти не согласны с губернатором. Пирс решил, что его задача выполнена, так как после траления 8–9 марта турки сами затопили на входном фарватере 2 парохода и фактически заблокировали порт. К нему снова прибыл посланец губернатора с просьбой не считать торпедирование «Анне» нарушением перемирия.

Гидротранспорт «Анне», поврежденный торпедой миноносца «Демирхиссар» и выбросившийся на берег.

Войсковой транспорт «Маниту». Во время неудачной атаки транспорта турецким миноносцем «Демирхисар» 15 апреля 1915 года на борту судна вспыхнула паника с значительными человеческими жертвами.

Это было всего лишь проявление недисциплинированности командира миноносца. Переговоры продолжились, и в это время турки затопили еще 3 парохода, окончательно закрыв доступ в порт, по крайней мере, так считали англичане. Поэтому 15 марта Пирс получил приказание вернуть броненосцы в Дарданеллы, сам адмирал должен был возвратиться в Египет. Кажущийся успех операции заставил англичан забыть, что батареи так и не были подавлены. На самом же деле затопленные брандеры никак не помешали немецким подводным лодкам заходить в Смирну. Никаких выводов не последовало, скорее наоборот, эта операция добавила неоправданного оптимизма британскому командованию. В результате англичане закрыли доступ в порт подводным лодкам руками турок, как это ни странно.

В Смирну по железной дороге из Константинополя доставили торпеды и масло. Затопленные турками корабли не так уж надежно блокировали порт, и 22 марта «Демирхисар» снова вышел в море, но тут выяснилось, что принятый уголь ни на что не годен, и кораблю пришлось возвращаться в порт. При этом миноносец задел винтом за грунт, и ему пришлось стать в док на ремонт. За время стоянки «Демирхисар» принял 50 тонн кардиффа, но выход в море пришлось отложить до середины апреля.

Вечером 15 апреля миноносец вышел из Смирны. Незамеченный неприятелем, он вышел в открытое море. 16 апреля около 10.00 в 15 милях от острова Скирос он заметил 2 парохода: один большой, с 1 трубой и 4 мачтами, другой поменьше, с 2 трубами и 2 мачтами. Большим пароходом оказался британский транспорт «Маниту», который перевозил солдат 29-й пехотной дивизии в Дарданеллы. На транспорте находились 20 офицеров, 626 солдат и 615 лошадей. Миноносец сигналом приказал пароходу остановиться. Шкипер решил, что миноносец английский и имеет какое-то приказание, поэтому послушно застопорил машины. «Демирхисар» подошел ближе, и его командир приказал команде в течение 10 минут покинуть пароход. Англичане, впрочем, утверждают, что был дан срок всего 3 минуты. Хотя на корабле находились солдаты с винтовками, они не имели патронов, поэтому не могли оказать никакого сопротивления. Так или иначе, но англичане приказания не выполнили.

Эсминец «Кеннет», один из трех эсминцев типа «Ривер», загнавших миноносец «Демирхисар» на берег.

Тем временем на горизонте показались дымки, и командир миноносца решил больше не рисковать. Он выпустил в транспорт 2 торпеды и погнался было за удирающим посыльным судном «Озирис», но британское судно сумело удрать, еще раз подтвердив плохое состояние машин миноносца. Немцы не заметили никаких следов попаданий торпед, хотя на «Маниту» вспыхнула паника. Солдаты начали спускать шлюпки и бросаться за борт. Несколько шлюпок перевернулись, в результате чего утонуло, по различным данным, от 50 до 100 человек. «Демирхисар» выпустил третью и последнюю торпеду в «Маниту», и опять без какого-либо видимого результата.

«Маниту» по радио вызвал помощь, и в погоню за турецким миноносцем отправились эсминцы «Кеннет», «Джед» и «Виэр». Крейсера «Дартмут» и «Дорис» помчались на помощь транспорту. «Демирхисар» лег на курс SO и полным ходом направился к турецким берегам. Около 15.00 «Кеннет» и «Джед» подошли на расстояние 20 кабельтов. Шедший головным «Кеннет» открыл огонь. Турецкий миноносец обогнул южную оконечность острова Хиос и увидел, что навстречу ему идет эсминец «Виэр». Машины «Демирхисара» окончательно сдали, и миноносец не мог развить более 12 узлов. Командир миноносца решил стать на якорь в греческих территориальных водах, однако опасался, что это не остановит англичан, поэтому миноносец выбросился на берег. Команда подорвала машины и выбросила за борт оба орудия, все это время англичане вели по нему огонь. После того, как команда миноносца высадилась на берег, англичане выслали абордажную партию. Подрывные заряды уничтожили корму миноносца. Команда «Демирхисара» сначала была интернирована греками, но потом была отпущена.

Вдобавок вся эта авантюра вызвала нервную реакцию французов, которые заподозрили англичан в намерении захватить то, на что зарились они сами. Морской министр Оганье заявил резкий протест, напомнив, что операциями у берегов Сирии должен командовать французский адмирал, а не английский. Скандал удалось погасить лишь с большим трудом.

Примерно тогда же англичане затеяли еще более странную авантюру, чем переговоры с губернатором Смирны. Контр-адмирал Холл, начальник Отдела разведки Адмиралтейства, инициировал секретные переговоры с представителем турецкого правительства в Дедеагаче, который тогда был болгарским портом в Эгейском море. Он предложил Турции выйти из войны, открыть Дарданеллы и сдать «Гебен» в обмен на крупную сумму денег. Точная величина этой суммы не известна, но постоянно мелькало упоминание о 4 миллионах фунтов стерлингов. Переговоры с английской стороны вели инженер Гриффин Иди и бизнесмен Эдвин Уиттолл, долго жившие в Турции. Фишер, узнав об этом, сильно удивился, но, тем не менее, сам предложил выделить 4 миллиона, даже не ставя в известность Форин Офис. Но в последний момент Первый Морской Лорд решил сэкономить деньги: по данным английской разведки, у турок кончались боеприпасы, поэтому можно было не тратиться. Англичане покинули Дедеагач 17 марта, как раз накануне решающего удара. Вся эта история выглядит очень странно, не известно даже, кто были эти турки и имели они право вести переговоры или нет.

Кстати, Турция действительно испытывала недостаток боеприпасов, так как Болгария и Румыния оставались нейтральными, поставки из Германии и Австрии прекратились. В результате уже морское командование Центральных держав задумало рискованную операцию. Было решено попытаться организовать перевозки на кораблях австрийского флота. Его командующий адмирал Антон Гаус даже готов был выделить для этой цели новый быстроходный крейсер «Новара». Корабль должен был поздно вечером проскользнуть через Отрантский пролив и на следующий день ближе к вечеру подойти к Смирне. Заход в порт не предполагался, крейсер должен был стать на якорь в заливе, передать на лихтеры боеприпасы и принять с них 500 тонн угля для обратного перехода. Гаус даже обсудил этот план с командиром крейсера капитаном 1 ранга Никласом Хорти, и они пришли к выводу, что в условиях новолуния такой прорыв не слишком рискован. На обратном пути можно даже попытаться день или два поохотиться на морских коммуникациях союзников, чтобы создать им серьезные проблемы. Но план был сочтен непрактичным, заметьте – не нереальным! Маленький крейсер мог взять на борт только 200 тонн боеприпасов, и австрийцы не имели никакой связи со Смирной и потому не могли согласовать необходимые детали.

Вот такой запутанный клубок с участием Англии, Франции, Турции, Германии, Греции, Болгарии и даже Австрии завязался вокруг Дарданелл.