Текст книги "КОЖА.Коллекция рассказов"

Автор книги: Александр Галиновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Живи быстро, умри медленно

Я все могу понять, но когда от женщины, садящейся ко мне в машину, разит естественными выделениями, это уже чересчур.

Лиду я подобрал на дороге. Выглядела она не то чтобы сногсшибательно, но вполне сносно. Стояла на обочине и голосовала – не руками, а, скорее, грудью. Сосочки аппетитно торчали под обтягивающей блузкой, и это меня очаровало.

– Подвезете? – спросила она. Ее голос был слегка с хрипотцой, но я не из тех мужчин, которые воротят нос каждый раз, когда от женщины пахнет табаком.

– Спасибо, – она бросила сумку на заднее сидение, а сама села в пассажирское кресло рядом со мной.

Минут десять или около того мы молчали. Наконец, она попросила сигарету.

Я не курю, но всегда вожу с собой пачку «кэмел» с фильтром и пачку «вирджинии», легкой. Почему-то все попутчики хотят подымить, и почти у каждого нет собственных сигарет.

Она взяла «кэмел».

– Как тебя зовут?

– Это важно? – Я заметил легкую дрожь ее рук. Девушка волновалась, пыталась это скрыть, но получалось плохо.

Я посмотрел на нее в упор. Тут она, видимо, вспомнила, что я и есть тот самый добряк, который подвез ее, угостил сигаретой и спас от двух мучений сразу – необходимости идти пешком и страшного желания курить.

– Лида. Я кивнул.

– А я – Женя. Мы пожали друг другу руки. Ее ладонь была жесткой, словно я сжимал ручку стиральной машины. На самом деле, видимо, так оно и было – эта женщина только и занималась тем, что обстирывала мужа, растила детей и убиралась в доме. На вид ей было около двадцати пяти, хотя я сомневался даже в этом. Судя по комплекции и голосу, ей только недавно стукнуло девятнадцать.

– Далеко направляешься? Она ответила не сразу, делая вид, будто затягивается сигаретой.

– Подальше отсюда.

– Бежать без оглядки? Неважно куда, важно – от чего?

Она метнула на меня испепеляющий взгляд своих карих глаз.

– Да что вы вообще знаете? Почему вообще всем вам так интересна моя биография? Прошлый тоже спрашивал куда и зачем я еду. Не все ли равно?

Я пожал плечами.

– Просто мне нужно знать, где тебя высадить. Она поняла, что совершила ошибку, вызверившись таким образом на абсолютно незнакомого ей человека. Внезапно мне стало интересно, откуда и сколько уже эта девушка добирается на попутках. И еще – как расплачивается со своими «добродетелями»?

– Не страшно садиться в машину к незнакомцу… ночью?

– А что? Я пожал плечами.

– Ничего.

– Можно мне еще сигарету?

– Конечно. Лида вновь взяла «кэмел» и прикурила новую сигарету от старой. На мгновение ее пальцы попали в круг света, и я увидел на одном из них синяк – темная полоска обхватывала фалангу, словно обруч. Видимо, еще совсем недавно Лида носила обручальное кольцо, которое было ей маловато.

Значит, замужем. Или, по крайней мере, была. Внезапно все стало понятно: неудачный брак, муж-алкоголик, любящий к тому же распускать руки, надоевшая квартира, в которой все течет и разваливается… После двух-трех лет совместной жизни эта женщина поняла, что единственный способ что-либо изменить – просто сбежать. Может, вернуться к родителям в город, где прошло ее детство, а может, укрыться на время у подруги. В любом случае, выбор был не так велик, как могло показаться.

– Личевск… Это было сказано неожиданно и без особого

выражения, словно в полудреме.

– Что?

– Личевск. Там живут мои родители.

– Туда едешь?

Она кивнула.

– Это по пути, – сказал я. Лида загасила сигарету одним быстрым

движением.

– А вы? Куда едете? Я включил радио.

– Любишь музыку? Из колонок, установленных в задней части салона,

зазвучали простые биты попсовой песенки.

– Так куда? Я пожал плечами:

– Туда-сюда. Мотаюсь по дорогам.

– А на жизнь чем зарабатываете?

– Перегоняю машины. Эту, кстати тоже. Лида окинула взглядом салон:

– Ничего машинка. Дорогая?

– Ну, в меру.

– А не слишком быстро едете, – для чужой машины?

Я пожал плечами.

– Живи быстро, умри молодым – так говорят. Впереди показался знак поворота, и мне пришлось

сбавить скорость. Заметив это, моя спутница почему-то запаниковала:

– Это не тот поворот! Мы должны ехать по главной дороге.

– Мне нужно быть в Орлове к семи. И это самый короткий путь.

Она расслабилась. Впервые с тех пор, как Лида села ко мне в машину, стало видно, что руки у нее дрожат заметно меньше.

– Наверное, за столько времени вы выучили эти дороги наизусть?

– Совсем немного. Вообще-то это на такой случай есть карта.

Она слегка привстала, развернулась и полезла зачем-то на заднее сидение. Я вспомнил, что там стояла ее сумка. Бросив взгляд в зеркальце заднего обзора, я увидел, что между зубчиками молнии торчит наружу краешек чего-то красного – может, трусиков, а может, платка.

Лида достала косметичку.

– Я видел у тебя на пальце след от обручального кольца. Замужем?

Лида кивнула, не поднимая головы от косметички – желтой сумочки из дешевой ткани. Что-то она там искала.

– Давно?

– Я развелась. Три года назад.

– Это печально.

– Поверьте, ничего печального здесь нет, – она подняла на меня взгляд, и в который раз я заметил в нем злость, – Муж сломал мне четыре ребра, а так же челюсть – в нескольких местах. После его побоев у меня был выкидыш. Так что я упекла его за решетку.

Я не ожидал такой откровенности.

– В самом деле?

– Ага. На три года. И эти три года показались мне раем…

Она неожиданно умолкла.

– До позавчерашнего дня.

Внезапно я все понял. И в какую-то минуту, я готов был поклясться, мне стало ее жалко.

Лида извлекла из косметички платок, и принялась вытирать им глаза – у краев. Тушь оставляла на ткани темные разводы.

Я смотрел, как она это делает, и постепенно приходил к выводу, что в нашем мире правит лишь сила. И еще, возможно, глупость. Если бы в молодости эта женщина не совершила ошибки, выйдя замуж за маньяка, ничего бы с ней не случилось.

– И что теперь? – спросил я.

– В каком смысле?

– Ну, он вышел, ты бежишь…

– Да, бегу. Потому что у меня нет выбора. Он сумасшедший. И он убьет меня, когда найдет.

Я остолбенел. Руль в моих руках превратился в кусок льда, пальцы одеревенели.

– В переносном смысле? Она усмехнулась:

– Конечно нет. В буквальном. Он обещал еще там, на суде. Сказал: «я отрежу твои ебанные сиськи и запихаю их тебе в рот».

На минуту воцарилось молчание.

– Как это понимать? Она рассмеялась – не весело, а, скорее, безумно.

Так смеются пациенты психиатрических лечебниц.

– Я не шучу. Возможно, он сейчас охотится за мной. Гена держит свои обещания.

– Охотится?

– Именно.

– Как… за животными? В лесу?

– Что-то типа того. Охотится? Убьет? Господи, девочка, тебе нужен квалифицированный специалист, и срочно.

Я хотел сказать это вслух, но вместо того почему-то спросил:

– Это шутка, да?

Лида не ответила. Попсовая песенка закончила отбивать свой дурацкий ритм и в машине на секунду воцарилась тишина. Затем голос диктора – хорошо поставленный баритон, принялся сообщать последние новости:

«И снова к новостям. На дороге Орлов-Чегорск зарегистрировано очередное происшествие. Молодая женщина…».

Я потянулся к регулятору громкости, чтобы отключить звук, но Лида остановила мою руку на полпути.

– Не надо. «…в лесополосе в двадцати метрах от дороги.

Жертву не удалось опознать, однако сотрудники милиции полагают, что ею стала проститутка, подсевшая в проезжающую машину». Лида в ужасе закрыла рот рукой.

– Боже… Я улучил момент и щелкнул выключателем приемника. Кажется, я угадал ход ее мыслей.

– Послушай…

– Это он! Это мог сделать только он! Ее всхлипывания внезапно стали громче.

– Послушай меня! – не упуская из виду дороги, я тряхнул девушку за плечо, – Никто за тобой не гонится! Мы одни на здесь, – видишь?

Вокруг нас действительно не было ни машины – ни сбоку, ни впереди, ни сзади. С тех пор, как я повернул у того указателя, мы оказались словно изолированы от всего остального мира.

Лида вытирала платком слезы.

Я все еще был уверен, что все это не более чем дурацкий розыгрыш – даже не смотря на ее рыдания. За свою жизнь я видел столько женских истерик, что любая ее слезинка казалась мне не более значимой, чем, к примеру, капля дождя. И все-таки я реши идти до конца.

Подыграть было несложно.

– Положим, он гонится за тобой, – Лида посмотрела на меня. Ее лицо было бледным, а глаза красными, как у наркоманки, – Что с того? Мы свернули там, – помнишь? Он ни за что не догадается, где нас искать.

Минуту она молчала. А потом внезапно изрекла то, чего я больше всего боялся услышать:

– Он найдет. В ее словах не было ни капли бравады, дескать: «найдет и все тут», наоборот, сказано это было без какого-либо выражения, словно констатировался некий факт, не требующий подтверждения.

На минуту мне стало по-настоящему страшно.

Так бывает страшно только в одном случае – когда внезапно оказываешься на пороге смерти.

– А машина? Он же не может идти вот так, пешком. Ему ведь нужна машина.

Внезапный лучик надежды… или, вернее сказать, соломинка.

Лида взяла сигарету, покрутила ее между пальцами, и только затем прикурила.

– У Гены есть машина. Фиолетовая «девятка». Вот оно! Я знал, что не нужно было попадаться на

эту удочку. Много ли в мире фиолетовых «девяток»?

– Фиолетовая, говоришь? Она кивнула, и растрепанные волосы дернулись как веревки на висельном дереве.

– Значит, твой муженек ездить на ФИОЛЕТОВОЙ «девятке»?

– Ага.

– А может на лиловой? Или на серо-буро-малиновой?

– Не верите мне? Мне хотелось сказать это как-нибудь мягче, но слова уже рвались из горла наружу:

– Нет, девочка, не верю. По-моему, вся твоя история и выеденного яйца не стоит. Не думаю, что у тебя вообще когда-нибудь был муж. Мне сдается, ты просто сбежала из дому от родителей подальше, и выдумала эту жалобную историю для таких как я – чтобы подвозили и не задавали лишних вопросов.

– Не верите?

– Я же сказал – нет.

– Тогда в самом деле за нами НЕТ никакой «девятки».

На секунду воцарилось молчание, а потом фиолетовая «лада» неожиданно обогнала мою машину и пристроилась сбоку.

– Твою мать! – я не смог сдержаться и выругался. В машине сидел парень лет двадцати пяти. Поза его была такова, что он мог одновременно смотреть на дорогу впереди себя, и видеть нас.

Внезапно он повернул голову и уставился на меня. Наши глаза встретились, и даже не таком расстоянии я увидел, что у парня они черные, как уголь.

Лида притихла у себя на сидении.

Минуту между нами длилось некое немое противостояние. Наши машины ехали почти впритык друг к другу, на одной скорости, и парень не сводил с меня взгляда.

А потом вдруг он улыбнулся.

Это была даже не улыбка – оскал. Желтые, как у животного, зубы, сверкнули между тонких полосок бескровных губ.

Меня пробрал озноб. Когда люди вот так улыбаются, от них не стоит ждать ничего хорошего.

Внезапно парень ударил по газам. Фиолетовая «лада» сорвалась с места, и как сумасшедшая понеслась вперед. Вскоре красные блики ее габаритных огней растворились в сумерках.

Я сбросил скорость. Руки дрожали, во рту пересохло.

Лида сидела, обхватив лицо руками.

– Это был… он? Она молча кивнула.

– Черт подери… Куда я ввязался? Оказался не в том месте, не в то время. И подсадил к себе в машину не ту девушку.

Чтобы немного успокоится, я вновь включил радио.

«Пресс-служба внутренних дел не подтверждает и не опровергает слухи о серийном убийце, якобы орудующем на дороге Орлов-Чегорск. Скорее всего, утверждают представители органов правопорядка, – эти происшествия никак между собой не связаны»…

Я посмотрел на Лиду и увидел, что она внимательно слушает сообщение по радио.

– Ну и денек, – сказал я, отключая магнитолу.

– Он уехал? – голос ее звучал, как стон бесплотного призрака.

– Да, уехал. Сумерки сгущались, и мне пришлось включить фары. На дороге по-прежнему не было ни машины – мир вокруг нас будто вымер.

– Еще долго… до ближайшего города?

– Не знаю, может полчаса. Лида закурила. Все происходящее казалось мне каким-то сном. Словно падаешь и барахтаешься в тухлой мутной воде, откуда никак не можешь выбраться. Утешало одно – этот кошмар скоро кончится. Впереди будет город, а там – люди, обычная суета, горячий кофе… Повседневные вещи, но такие далекие сейчас.

– Ты в порядке?

Лида кивнула.

Неожиданно я подумал о ее бывшем муже как о вампире, который одним только взглядом высосал из нее всю энергию. Девушка выглядела опустошенной, словно сосуд, из которого выкачали весь воздух.

– Он искал меня.

– Знаю.

– Он не отступит. Больше – нет.

– Он уехал. Все в порядке.

– Нет. Уже не в порядке. Я не успел ответить, потому что внезапно фары моей машины выхватили из мрака капот другого автомобиля. Фиолетовая «девятка» стояла посреди дороги, развернутая лицом в противоположную сторону. Ее фары не горели.

Я изо всех сил ударил по тормозам.

Машину резко занесло вправо, шины завизжали. Лиду бросило на пассажирскую дверь, а ее сигарета выпала из рук и покатилась по полу. Сам я вжался в сидение и намертво вцепился в баранку.

Мою машину успело развернуть на шестьдесят градусов, прежде чем та остановилась.

Не думая ни секунды, я отстегнул ремень безопасности и толкнул дверь.

– Все. С меня хватит. К сожалению, я слишком поздно заметил фигуру, вынырнувшую из темноты. Лида что-то прокричала, но я уже не слышал – пять сантиметров стали вонзились мне в правое плечо.

Боль была шокирующей. Перед глазами вспыхнул белый свет, словно от взрыва, а потом все вдруг залилось красным. Я понял, что брызнувшая кровь попала мне на лоб и глаза.

– Ты кто такой?! – заорал Гена. Я смог только хрипеть. Он надавал сильнее, и нож вошел глубже. Я услышал, с каким противным звуком сталь коснулась кости, оставляя там бороздку.

– Говори! Краем глаза я увидел, как Лида подбежала к нему сзади и принялась колотить руками по плечам и спине. Особо не напрягаясь, он оттолкнул ее одним движением локтя.

Это дало мне нужный шанс. Секунда – и мое колено с размаху вонзилось ему в пах. Гена взвыл, выдернул нож, и замахнулся им, метя мне в лицо. Вторым ударом я оттолкнул его от себя.

Гена полетел вниз, упал на дорогу и с размаху ударился головой об асфальт.

– Убей его! Убей! Лида кричала, как сумасшедшая. Локоть ее бывшего муженька попал ей в лицо, которое теперь было сплошь залито кровью. Знаю, что сам выглядел не лучше, но ее вид был полностью демоническим. Словно обезумевшая, она носилась вокруг.

– Убей его! Убей! Убей! Гена и не пытался подняться. Вместо этого он только стонал, а пальцы его то и дело сжимались и разжимались.

Я вытер нож о штанину, и, сложив его, сунул в карман. Затем обошел свою машину и открыл багажник.

– Что ты делаешь? – к Лиде вернулось осознание происходящего, и она застыла, как вкопанная.

Я достал топор.

– Что это? Что ты собираешься делать? Я подошел к распростертому на дороге телу ее бывшего муженька и замахнулся. Первым ударом я отсек ему кисть руки.

Лида закричала.

Она обхватила лицо руками и не переставала кричать, пока я не нанес ему последний удар. А потом я повернулся к ней, и она заткнулась – но только на мгновение.

Она вновь принялась кричать, когда лезвие топора отсекло ей правое плечо – от шеи и до самой груди…

«Обнаружены две новые жертвы Сумасшедшего С Топором, как окрестили преступника местные журналисты. Теперь совершенно ясно, что это мы имеем дело с серийным убийцей, и это дело должно находится в компетенции федеральных служб, которые в настоящее время организуют широкомасштабные поиски»…

Коробка для праха

– Хорошо, Джереми, можешь сесть. Тебе удобно? Джереми кивнул, все еще ерзая в кресле.

– Прекрасно. Тонкие пальца доктора Гиллса вспорхнули над блестящей поверхностью стола. Он раскрыл тетрадь, в которой вел свои записи.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? Джер кивнул. Доктор всегда задавал подобный вопрос.

– Мы говорили о твоем детстве, помнишь? Хочешь продолжить?

Джереми покачал головой.

– Нет, не хочу.

– Отлично. Тогда вот что… Руки доктора нырнули под стол, и через несколько секунд он положил на стопку книг целлофановый сверток. Внутри него, хорошо видная сквозь прозрачный материал, была коробка. Ее черные бока сверкали новеньким лаком, нанесенная кое-где инкрустация отливала золотом и серебром.

Джереми так и затрясся при виде этой вещицы.

– Тебе знакома эта коробка? – Осведомился доктор Гиллс с тихой насмешкой.

Джереми ничего не отвечал. Даже в этом кабинете, который надежно закрывался на ключ, и выглядел безопасным, их могли слышать.

– Тебе знакома эта вещь? – повторил свой вопрос доктор.

Дерез силу Джер кивнул. Пот выступил у него на лбу и висках, и это не укрылось от внимания Гиллса. Откинувшись на спинку стула, тот чуть ухмылялся.

– Да… – Чуть слышно выдавил из себя Джереми. – Это моя коробка.

– Хорошо… В руках у доктора неизвестно откуда возникла ручка. Это был «паркер», очень дорогой. Его золотое перо сверкало как отточенный меч.

Джереми не отрывал взгляда от доктора, пока он что-то записывал в свою тетрадь. Наконец тот поднял голову.

– Ты говорил, что голос из коробки сообщал тебе что-то.

Не было смысла скрывать это, и в результате Джереми опять кивнул.

– Чей это был голос? – Настаивал на своем доктор. Джереми пожал плечами.

– Не знаю, – ответил он. – Просто голос.

– Он кому-нибудь принадлежит? Кому-нибудь, кого ты встречал в своей жизни?

Джереми на минуту задумался, а потом вновь пожал плечами, как и за минуту до этого.

– Значит, ты не знаешь?

– Нет. Доктор вновь углубился в свою тетрадь. Он писал быстро, и острый конец пера неприятно скрипел по бумаге.

– Ты слышал этот голос у себя в голове, или он шел из коробки?

Джереми неуверенно поерзал на стуле.

– Это важно?

– Конечно.

– Голос шел из коробки, он говорил мне… разные вещи…

– Какие вещи?

– Разные. Гиллс на минуту замялся, быстро что-то записал и

вновь уставился на пациента.

– И этот голос приказывал тебе убивать всех этих людей?

Джер промолчал.

– Джереми, я задал вопрос…

– А вы не хотите узнать, откуда у меня эта коробка?

Доктор уставился на него, затем вновь откинулся на спинку кресла, поправил галстук, и приготовился слушать. Джереми перевел взгляд на врачебный халат, который висел на крючке в углу кабинета. Странно было видеть доктора без его обычной униформы.

– Хорошо, продолжай, – подбодрил его Гиллс. Джереми вновь поерзал в кресле, было видно, что коробка его смущала. Заметив это, Гиллс переставил коробку за книги, но со стола не убрал.

– Около шести месяцев назад, – начал Джереми срывающимся голосом, – Я в составе научной экспедиции отправился в Индию.

Гиллс кивнул, изображая на лице понимание. Очевидно ему доставляла удовольствие эта беседа. Джереми продолжал:

– Мы с коллегами жили в гостинице, окна которой выходили на рынок. Часто мы ходили туда за продуктами – это было чуть ли не единственное место во всей округе, где продавали свежие фрукты и воду. Обычно мы ходил по-двое, по-трое, одако в тот день я пошел на рынок в одиночку… Не знаю, как я оказался у палатки старьевщика, помню лишь то, как уже входил внутрь.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

– На полках было много разной всячины. Полудрагоценные камни, масляные светильники, старые вещи. В отдельном ряду располагались статуэтки индуистских духов и божков. Я не сразу заметил старика, продавца. Он возник из темноты и притянул меня к себе за локоть. «Интересуетесь чем-то особенным?», – спросил он…

Доктор Гиллс посмотрел на часы и сказал недовольно:

– Джереми, пожалуйста, ближе к делу.

– …Мы отошли в дальний конец палатки. Там на полках стояло множество коробочек, и все они различались по размеру, цвету и характеру рисунка. Он снял с полки и протянул мне одну. «Очень редкая вещь, – сказал он на ломаном английском, – Коробок для праха. В нем прах очень святого человека. Хороший защита от зла». Я выложил за эту вещицу сумму почти недельного заработка… А через месяц голос из коробки зазвучал в первый раз.

– Так это коробка для праха? В смысле, после кремации?

– Ага. Человека сжигают, собирают его прах, затем отдают родственникам. Прах монахов, священников и просто святых людей иногда продают. Как амулет.

– Понятно. – По лицу доктора было видно, что ему неприятно, что такая вещь находится у него на столе. Подумать только прах сожженного человека… Гиллса еле заметно передернуло от отвращения. Ну, и дикари же эти индийцы…

– Мне продолжать? – Спросил Джереми.

– Да, конечно… Как ты услышал голос в первый раз, Джереми?

Джер напряг лоб, видимо вспоминая. За несколько секунд, пока он думал на его лице отразилась вся гамма чувств – от испуга до апатии.

– Я брился, – наконец сказал он, – И порезал кожу на горле. Мне кажется… это привлекло его.

– Его?

– Обладателя голоса.

– И ты считаешь, что тот, чей прах сейчас лежит в этой коробке, говорил с тобой?

– Да.

– Но старик в лавке сказал тебе, что это добрый талисман, так?

– Да.

– Тогда как ты пришел к мысли об убийстве? Он приказывал тебе делать это?

Джереми опять ответил утвердительно. Доктор взял в руки целлофановый сверток.

– Если я открою эту коробку, ты не будешь против?

Джереми протестующе затряс головой.

– Он все еще там!

– Но я только попробую… Гиллс начал разворачивать целлофан. При виде этого Джереми прямо-таки пришел в бешенство:

– Не делайте этого, доктор! Он все еще там!

Но Гиллс не слушал его, разворачивая обертку слой за слоем с неким садистским удовольствием.

– Нет, не надо!

Джереми вскочил со своего кресла и ринулся к доктору с протянутыми руками. Гиллс в ужасе отшатнулся, роняя на стол коробку. Однако она уже не интересовала сумасшедшего: его руки сомкнулись на шее доктора. Гиллс захрипел, лицо его покраснело. Глаза Джереми Хорна оказались на одном уровне с его глазами… и в них доктор прочитал холодную решимость… и на минуту поверил во все то, что говорил недавно его сумасшедший пациент.

Под столом у доктора располагалась кнопка вызова медперсонала, предназначенная для экстренных случаев. Как только пальцы доктора оказались рядом, он тут же надавил ее, истратив на это последние силы и дыхание.

В палату тут же ворвались два санитара. Они ожидали за дверью, и потому появились быстрее пули. Оба в считанные секунду оттянули разбушевавшегося пациента от доктора и скрутили ему руки за спиной.

– Ее нельзя открывать! Он все еще там! – орал Джереми.

– Заприте его в мягкой комнате на три часа, – распорядился Гиллс, все еще не в силах стравиться с одышкой. Верхняя пуговица его рубашки болталась на одной нитке, растрепанные волосы торчали во все стороны.

Джереми увели, и санитар, который шел последним, захлопнул дверь. Только тогда доктор смог расслабиться. Обессиленный он рухнул обратно в кресло. Пот катил с него ручьями, ноги трясло. Он больше не думал о работе: ему хотелось выпить.

На ватных ногах Гиллс добрался до сейфа, открыл дверцу и достал бутылку коньяка.

Он отворачивал пробку, когда услышал за спиной какой-то звук. Он напоминал вздох человека, который сильно втянул воздух во всю мощь своих легких. Гиллс отставил бутылку, и повернулся.

Коробка стояла на столе. Ее черные бока сверкали.

С минуту доктор смотрел на диковинную вещь, затем, решив, что звук ему просто послышался, вернулся к своим делам… Однако внезапно он услышал голос.

Сила голоса была такая, что он сразу приковывал к себе внимание. В следующую секунду Гиллс забыл и о выпивке, и о том, что несколько минут назад чуть не погиб. Он слушал этот голос… успокаивающий, наставляющий…

Через несколько минут твердой рукой доктор отомкнул ящик стола и достал оттуда револьвер. Он всегда держал при себе это оружие, так, на всякий случай… Взвесив в руке приятную тяжесть, он вышел в коридор…

Только через два часа отряд спецназа смог выкурить психопата с револьвером на открытое место и пристрелить. Одновременно целых семь пуль прошили грудь доктора, и к тому времени как тело его упало на асфальт, он был уже окончательно мертв.