Текст книги "Северные рубежи. Середина августа (СИ)"

Автор книги: Александр Мычко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Мы действовали по протоколу. Вопросы не к нам, а разгильдяям из полиции.

– Не оправдывайтесь, вы убийца!

Сержанта вопль криминалиста уже достал, и так нервы ни к черту. От удара прикладом его остановил особист: – Спокойно, сержант. Лев Леонидович, вы также успокойтесь. Это солдаты и у них приказ. Это вам не центральная префектура. Идите, лучше осмотрите трупы. Сержант, дождитесь смены и пока свободны.

Чухрай дернулся при слове "пока", но команду выполнил.

Петраков и Евдокимов переглянулись.

– Однако, как будет действовать, капитан? На лицо военное преступление.

– Ты не охренел, Евдокимов? Ты что не понимаешь, что дальше будет?

– Господин капитан...

– Во-первых, товарищ капитан. Во-вторых: мы на условиях особого положения.

– Но это не значит, что можно палить во все подряд.

– Евдокимов, а если они зараженные? Ты головой вообще думаешь? Мы зачем сюда поставлены, протоколы писать, или рубеж держать? Вас бы в казахские степи, где караваны русских беженцев муслимы резали. Меньше бы о букве закона думали!

Следователь обиженно засопел, нахмурив брови и переминаясь с ноги на ногу. Он и так знал, что солдат ему даже на допрос не отдадут. Ну, вот как тут работать? Все прошлые схемы и наработки летели к черту! Это не в теплом кабинете задницу морщить, но жить то также охота.

Особист между тем повернулся к машине: – Что там, Лев Леонидович? Есть признаки?

– Из двери показалась голова в прозрачной маске, костюм криминалиста был явно выше классом защиты, полностью прозрачный головной колпак напоминал космический скафандр, руки и ноги усилены армированными вставками, за плечами прибор автономного дыхания.

– При первичном осмотре не обнаружены, будем паковать. Одна дама, кстати, имела под юбкой спрятанный пистолет небольшого калибра.

– Так получается, правы были солдатики.

– Не знаю – голос криминалиста был притихшим – Все забываю наши реалии.

– Они не виноваты, Лев Леонидович, это и в самом деле косяк карантинного рубежа. А здесь, здесь они не могли никого пропустить.

– Да знаю я, Иван Иванович. Ох, как хочется закурить!

Потапов убрал заправочный пистолет и кивнул бойцу: – Спасибо, служивый.

– Когда в следующий раз ждать, Степан? – заправщик был контрактником в возрасте, общались они по-свойски.

– На следующей недельке. Мальцы еще ягод и грибов наберут, только пошли сей год.

– Всех собрал то своих?

– Да. Удачно так получилось. Кто в отпуске, кто на каникулах.

– Это хорошо, брат. Видишь, какие дела пошли. Эх! – мужчина горестно покачал головой – Да, Степан, забегай в столовку, там тебя суп со вторым ждет, презент от повара.

– Спасибо.

Потапов не спеша, подрулил к светлого цвета зданию. На переднем стекле старенькой Газели-СТ висел ярко раскрашенный пропуск, без него здесь делать было нечего, да и так двигаться следовало потихоньку, чтобы наблюдатели тебя внимательно рассмотрели. По первости с лихачами случались нехорошие казусы, народ сейчас на постах стоял нервный. В столовой было пусто, время обеда уже прошло. Из раздаточной появилось круглое улыбающееся лицо: – Степка!

– Здорово, Николай. Смотри, как на армейских харчах отъелся!

Они обнялись. Давно ли были то однокашниками, а сейчас вон какие мужики вымахали! Николай выставил на стол миску с наваристыми щами и тарелку с котлетой и пюре. Обычный армейский обед.

– Тебе морс или?

– Морс, еще ехать двести верст. Надо в Вельск за запчастями заскочить, даже и пропуск снимать не буду. Там сейчас тоже патруль на патруле. Как на войне, ей богу.

– И не говори, Степа, сидим тут, как на иголках.

Степан отодвинул уже пустую тарелку и потянулся за котлетой, кинув подозрительный взгляд в сторону однокашника: – Чегой не договариваешь?

Николай оглядел пустой зал и придвинулся ближе: – Да разное болтают. Карантин ведь для чего обычно вводят?

– Так болезни всякие ...

– А почему у нас? Ничего ведь про юга не говорят, люди живут там, как и жили, а войска у нас.

– Вот ты наивный. Кто ж об этом кричать то будет на каждом шагу? Понимать надо ...

– Может, ты и прав. У нас бают, что здесь последний рубеж, поэтому и строго уже сейчас, – повар облокотился на локоть, сумрачно поглядывая в окно. Мимо шла очередная колонна, уже плановая. Полицейские машины сопровождения, автобусы с прильнувшими к окнам людьми. Казалось, что вся Россия устремилась сейчас в великое туристическое путешествие на Север.

Город Березники. Пермский край.

"Фантомас забежал в туалет и закрылся в кабинке. Из унитаза показалась голова майора Пронина:– Сдавайся, Фантомас! За меня весь народ!– А за меня техника, – сказал Фантомас, нажимая на педальку.

Хрущев на банкете в Индии. Рядом с ним сидит очаровательная полуголая индийская танцовщица. Хрущев под столом поглаживает её колено. Танцовщица наклоняется к нему и шепчет на ухо:– Товарищ Хрущев, пощупайте выше и не меняйтесь в лице: докладывает майор госбезопасности Пронин"

В кабинете раздался хохот, здоровый такой мужской хохот. Пронин покачал головой и подошел к окну: – Ты, Макаров, где эти все истории и находишь то? И вообще, мужики, хорошо курить, дым коромыслом.

– Так товарищ майор, такие новости разве насухую осилишь?

– Что значит насухую, Нурмухаметов?

Маленький черноволосый оперативник понял, что чуть не запалился и тут же замолк.

– Смотри у меня! Некогда нам, мужики расслабляться. Оперативную обстановку я вам довел, так что по отделам и работать. Макаров, а вас я попрошу остаться.

Сотрудники криминальной полиции, становой хребет управления внутренних дел только улыбнулись. Совсем недавно по ТВ прошла премьера обновленного 3Д сериала "17 мгновений весны" и реплики оттуда были очень популярны.

– Садись, Макаров – Пронин прошелся к сейфу и достал свой рабочий планшет – Чего расселся? Кофе пока налей себе и мне.

Получив чашку кофе, начальник криминальной полиции города задумчиво пролистал файл и поднял глаза на подчиненного, начальника отдела расследования убийств, по старому сленгу "убойный отдел".

– Макаров, что за хрень у тебя в отчете?

– Никакая не хрень, товарищ майор – шкафоподобный капитан обидчиво поджал губы – Как было, так и написал.

– То есть этот чокнутый так и заявил, что убил жену и детей из-за приближающегося конца света?

– Только этот, как вы выразились чокнутый, на самом деле бывший профессор биологии.

– Биологии? – Пронин задумался, затем поднял глаза на подчиненного – Макаров, быстро мне все сведения о том, где, когда и как он работал, и как сюда попал. Быстро!

– Есть, товарищ майор – капитан почуял, что сейчас лучше не фамильярничать и моментально исчез в дверном проеме.

Пронин минут пять изучал присланный файл, затем резко отодвинул недопитую чашку кофе и поднял мобильный телефон: – Миша? Привет, ага, спасибо. Слушай, у меня тут интересная информация появилась, но не мой уровень. Пришли ко мне человечка с флешкой. Нет, не стоит. Лучше по старинке: из руки в руки. Ага, жду.

Майор откинулся в кресле, сложил руки за голову и задумался. В стране и в самом деле творилось что-то неладное. Ощущение было, как перед войной. Их Березник еще пока оставался относительно тихим местом, заградительный кордон, развернутый армией и Национальной гвардией после моста на реке Чусовой, оказался мерой достаточно эффективной. Но все-равно в тихий, промышленный город проникали панические слухи и чужие люди.

"К черту! Так с ума сойдешь, за всех думать. У меня свой участок работы"

Вечером в кабинете раздался звонок, Пронин отвлекся от составления отчета и посмотрел номер вызывающего абонента.

– Да, Миша.

– Дверь открывай.

В кабинет, отдуваясь после подъема на третий этаж, ввалился закадычный дружок. Нынче зам главы городской ДГБ полковник Вихрян. Он молча повесил куртку и начал доставать из бумажного пакета выпивку и закуску. Нас столе, как на скатерти-самобранке появилась бутылочка армянского коньяка, нарезка колбасы, упаковка магазинского салата и буханка черного хлеба.

– Что за повод? – отозвался хозяин кабинета.

– Новости не смотришь?

– Когда? Отчетность вот готовлю. С нас работу требуют, но и о бумажках не забывают.

– Козлы – констатировал Вихрян и налил по первой, сначала подозрительно просмотрев стаканы на свету – Ну, давай!

– Однако – Пронин оторвался от экрана монитора.

– Не то слово, Леша!

– Что по твоему ведомству?

– А чего по ведомству, все по инструкции. Инструкции в сейфе.

– Ага – Пронин поднял стакан – Все как у нас! Усилить, улучшить и еще больше бумажек. Они там наверху, что вообще ни хрена не понимают? Как все достало!

– Ты это, давай не давай – Вихрян цапнул ложку салата и разлил еще по одной – Кстати, спасибо за наводку, за мной должок.

– Да ладно, одно дело делаем.

– Это точно, одно.

– Кто хоть он оказался?

– Не знаю, Леш. Я наверх сообщил, ответ пришел быстро. Так что жди теперь людей из самой столицы.

– О как!

– Глаз у тебя, Леша, алмаз.

– Да тут без телескопа понятно, что дело неладное. Появился недавно, пропуск поддельный, но настоящий, просто на чужое имя выписан. Вел себя странно, да и прошлое ...

– Специалист по микробиологии – задумчиво протянул Вихрян, вызвав любопытный взгляд майора. Он уже давно замечал, что несколько рюмок коньяка вызывают у его старого друга прилив умственных способностей – У тебя как вообще дела в отделе?

– Волну уголовщины в целом придавили. Кордоны "нацгадов" сильно помогли.

– Ага – улыбнулся гэбист – и твои многолетние наработки на земле.

– Куда без них! И, знаешь, на области также не дураки сидят. Мне на усиление своих, то есть местных сотрудников прислали. Представляю, какие сейчас проблемы у пермских парней. Им то со всех областей народу придали, ни опыта, ни знаний местного колорита.

– Так и урки со всей страны повалили.

– Ну, это так. Давай, еще по одной, я пока колбаски порежу.

Вихрян задумчиво теребил мундштук – Тут, как? – он провел взглядом по стенам.

– Чисто. Ребята из техотдела каждое утро смотрят – не то чтобы Пронин сильно боялся подслушки, но работать с оглядкой не хотелось. Так что, ребятки-смежники, уж простите.

– Такое дело, Леша. Думаю, они нашу часть края отсекают. Готовят к автономному существованию.

– Это как это?

– Только я тебе ничего не говорил – Вихрян смотрел предельно серьезно и трезво – К нам группа прибыла особая, спецы – подрывники. Держатся они отдельно, но есть инфа, что они готовят подрыв мостов. Тогда мы моментально в изоляции окажемся.

– Ты серьезно?

– Совершенно.

– Что ж такое в стране то происходит?

– А ты сейчас мозгами раскинь, в свете нового материала. Микробиолог, из не самого последнего в стране института, депрессия, возникшая на фоне паники.

– Зараза что ли какая? Вояки опять не уследили?

– Возможно. Но тогда бы скорей в цивильной стране рвануло, но очаг явно не у нас и не за океаном. Думаю так, далеко на юге. Помнишь, была шумиха про Тай и Камбоджу.

– А чего наши тогда сопли жуют?

– Чего жуют? – полковник ДГБ махнул стакан не морщась – А что им делать? Тревогу, положение объявлять? Так представляешь, какой писец тут же начнется! Вся система: МВД, армия, да и мы полетит к чертям собачьим. Люди будут в первую очередь о своих семьях думать. Вся шушера и бандитье вверх всплывет, народ звереть начнет. Понесется тогда страна в настоящий ад.

– Так все-равно, Миша, все это будет.

– Будет то, будет, но уже с новой системой, переформатированной.

– Думаешь, выстраивают?

– Возможно. А вообще впечатление у меня, что там сами толком не знают, что делать. Вот и сегодня объявили, не пойми чего. Хотя с другой стороны оно и понятно, границы надо под замок взять, заодно замаскировать перегруппировку войск и мобилизацию.

– Лихое время, однако, нас ожидает.

– Не бзди, майор, прорвемся! Девяностые пережили, и сейчас выживем, закалка есть.

– Правильно! Давай еще по одной, за закалку.

Пронин застыл со стаканом: – Елки зеленые! Да это ж не одни мы умные. Скоро многие смекнут, и что тогда начнется? – его глаза, плеснувшие вдруг ужасом понимания, уперлись в протрезвевший взгляд старого друга.

– А что начнется? То и начнется.

Они замолчали, озвучивать всплывшие наверх мысли как-то не хотелось. Нахлебаются еще этого самого ужаса по самое не могу. В тишине особенно громко прозвучали противные трели старого телефона, пережившего двух хозяев кабинета. Вихрян поднял глаза на собеседника, показав ими на аппарат.

– Кого это в такой час? – майор осторожно поднял пластиковую трубку и произнес – Пронин. Да, Петр Николаевич, да, понял. Будет сделано. Так точно, товарищи полковник.

Он нарочито аккуратно положил трубку и придвинул остатки салата. Вихрян подождал немного и разлил еще по одной, вопросительно уставившись на приятеля.

– Боюсь, уже не поможет – Пронин устало усмехнулся – Новости такие, протрезвеешь на раз.

– Секрет?

– Ага, полишинеля. Завтра всему отделу полное вооружение выдадут: броня, автоматы, боекомплект. И еще: на усиление нам взвод нацгадов с области присылают. Бандитов, значит, ловить.

– И тут же расстреливать – грубо пошутил ДГБшник, но его собеседник юмора не понял.

– Думаешь даже так?

Вихрян закашлялся, брызгая каплями дорогого коньяка.

– Тьфу ты! Я ж пошутил!

Старый опытный опер упер тяжелый взгляд в гэбэшника и произнес, как кирпичи уронил: – А я нет!

Они замолчали, два тертых жизнью мужика, уже сделавших какую то карьеру, считавших, что эта часть жизни прожита не зря, еще пышущих энергией и не отказывавшихся от будущей тяжелейшей ноши, которая в скором времени должна была свалиться на их крепкие плечи.

Смоленская область, расположение 12-й запасной моторизованной бригады.

– Проходите!

Михаил Соловьев, будучи следующим в очереди, протиснулся в дверь. Незнакомый майор показал на стул и начал задавать стандартные вопросы: – Имя, Фамилия, звание, учетный номер.

Соловьев дисциплинированно отвечал, сегодня, наконец, закончились бесконечные занятия и полевые выходы. Поимели их с этот раз по полной, семь потов посходило. Но следующий вопрос майора поставил резервиста в тупик.

– Назовите самых близких вам людей, не более четырех человек.

– Жена Ольга, дочка Маша. Родители умерли давно.

– Хорошо.

– Что хорошо, товарищ майор – непонимающе уставился на особиста Соловьев.

– Хорошо, что народу мало и лишних вопросов не задаешь. Не смотри так. Сегодня вас отправляют, а нам нужны списки для эвакуации.

– Какой эвакуации?

– Опять лишние вопросы – майор устало положил на стол руки – Мне только нужны имена и адреса. Наше правительство заботится о своих гражданах, одетую в военную форму, поэтому на всякий случай и составляется список. Вы же будете далеко.

– А? Логично – Михаил задумался – А можно еще кого-нибудь внести?

– Можно, но в пределах нормы, мы только детей сверх нормы засчитываем.

– Я за дядьку прошу, Борис Соловьев, Воронежская область, поселок Семилуки, там недалеко от нас. Он один живет, не сложилось с семьей.

– Пьет?

– Ну, не больше остальных. Да он же в во второй чеченской участвовал, сапер он.

– Сапер, говоришь? – майор пощелкал мышкой, считывая информацию с армейского защищенного ноутбука – Здесь об этом ничего не говорится.

– Так они в Моздоке дислоцировались, в Чечню ездили, поэтому его и не посчитали участником. Обидели, в общем, человека.

– Может быть – майор поднял глаза – Место службы вашего дяди подтверждается. Слышал я об такой хитропопости наших генералов в те времена.

– Он хороший человек, специалист на все руки. На Северах раньше работал, и бульдозерист, и на экскаваторе может, сейчас в автосервисе работает.

– Говоришь, Севера и механик? – майор задумался – Такие люди там нужны.

– Там это где? – затих от предчувствия чего-то хорошего Михаил.

– Много будешь знать ... – особист многозначительно взглянул на рядового и выдал распечатанный принтером желтый талон – Береги, если что, это единственный документ. По нему своих и найдешь. Все понял, боец?

– Так точно.

Соловьев двигался в казарму в смятенный чувствах. Что-то холодное и чуждое коснулось сейчас его души. Неожиданное возвращение особистов в войска, странные вопросы, многозначительные взгляды. Но в армии думать некогда, взвод уже строили на обед. Изнанка любого военизированного коллектива, все делать строем. Мечта об уединении – это самая большая мечта солдата. Они в любой ситуации молниеносно находят для себя нычки и курки, приватизируют каптерки, конторки, уютные уголки между работающими узлами связи, загашники за работающими дизелями. Лишь бы подальше от начальственного ока или сержантского окрика.

После обеда также не удалось «придавить массу». Вася Семенович, получивший уже старшого, заполошно заорал: – Строится! С вещами!

Бойцы, ворча, начали собираться, подгоняемые отделенными. В казарме раздавались вопросы, шутки: – Сухари собирать, сержант? Раз с вещами просят.

– Разговорчики! – Вася раскраснелся, вид у него был явно недовольный – Ну, шевелитесь, бойцы! Нам еще оружие получать.

Пустопорожние разговоры как-то сами собой стихли. Дело становилось серьезным. Бойцы один за другим выходили на небольшую площадку перед казармой, у соседних зданий строились другие взвода их роты.

– Следующий! – ротный Строганов выглядел озабоченным, сверяясь с планшетом и одновременно выслушивая взводных сержантов. Офицеров им так и не прислали. Бойцы распаковывали комплект новой, с завода брони Ратник 5, вставляли свежие батареи в ЦСБ, «центр связи бойца», осматривали полученное, новехонькое оружие. В комплект входили также рейдовый рюкзак, спальный мешок, каремат, система навигации, нашлемный монитор, да и сам многослойный шлем новейшего образца.

– Ну, как аппарат? – Строганов окликнул Соловьева, как старого знакомого.

– Отличная штука! – Михаил ласково потрогал ствольную коробку ПК Печенег МС. В рюкзаке уже были аккуратно сложены две банки к нему, УПС-12, новая приблуда, заменившая разом различные прицелы и видевшая в разных оптических диапазонах. Все остальное лежало в ранце второго номера.

– Ну, тогда удачи тебе, боец!

– А вы не с нами, товарищ, капитан?

– Нет. Сейчас новых гавриков пришлют.

– Товарищ капитан – раздался голос одного из бойцов – Спасибо вам за все. Вы настоящий офицер.

Строганов не подал виду, что тронут, только кивнул головой, молча, рассматривая молодых мужиков, которых Родина опять посылает черти куда. Он вспоминал недавнюю компанию в жарких азиатских степях, себя еще старлеем, и молодых пацанов, которых потом пришлось увозить домой в закрытых гробах. Именно там его и догнал тот проклятый фугас, отправив надолго во второй разряд и лишив воинского будущего. К горлу предательски подкатил комок, он только махнул рукой и отошел в сторону.

Тяжело загруженный взвод садился в зеленый автобус. Длинный, с большим багажным отделением, их делали сейчас в Калуге. На таких мотались отряды Нацгвадии, хотя может это как раз их автобус и есть. Михаил отметил решетки на стеклах и голографические какие-то знаки на боку. Его взгляд остановился на старшем прапорщике, это он помогал освоить новый Печенег.

– Куда нас? – тихо спросил боец.

Отслуживший пару десятилетий прапорщик, оглянулся и тихо пробурчал: – Куда, куда. На целинные земли.

Соловьев нашел свободное место и устало присел. Все складывалось совсем не так, как виделось еще совсем недавно. Будущее сейчас рисовалось в достаточно мрачных тонах. Остальные, видимо, также чувствовали себя не в своей тарелке. Телефоны и планшеты у них давно забрали, вестей от родных не было. Некоторые бойцы же распаковывали сухпай, кто-то мудро завалился спать.

А утром они уже выгружалась с военного борта. Техника была отправлена заранее железной дорогой. Воинский самолет вообще не предназначен для комфортного путешествия, поэтому бойцы с радостью покидали его, окунаясь сразу в жаркий и сухой ветер Азии. Все здесь было в новинку. Огромное летное поле, здание аэропорта вдали с горящей надписью Целиноград. Бывшая столица соседнего, также бывшего государства.

По бетонке вихрастыми струйками стлался песок, пахло чем-то прелым и незнакомым. Степь в это время года уже сгорела и высохла. У соседнего самолета возились люди в рабочих комбинезонах с азиатскими скулами и раскосыми глазами.

– Командир – обратился к технику самолета белобрысый здоровяк Степан – а что, этих не всех тут вырезали?

– Кого? А, эти. Так это свои.

– А они что, разные бывают?

– Конечно. Эти казахи городские, они по-русски лучше тебя говорят. А буянили то южные, дикие, да и сброд всякий: узбеки, киргизы, уйгуры, Халифат полный, короче – Техник задумчиво оглянулся – Да, помню горячо здесь было.

– Участвовал?

– Ага, сначала ульяновских перебрасывали, потом рязанских. Тут такой кипишь стоял, все поле в самолетах и вертолетах заставлено. Сам понимаешь, вовремя бы не вписались, тут бы уже китаезы паслись, а русских на хрен всех вырезали.

Михаил задумался. Он не сильно интересовался политикой, но в армии тогда снова ввели должность политработников, поэтому кое-что в памяти осталось. Этот конфликт надолго охладил дружбу с Китаем, хотя газ и нефть те до сих пор брали с охотой. Он же снова кинули заокеанскую демократию в объятья русской автократии. «Дружить» против кого-то всегда было выгодно. Хотя кое-какой толк от этого временного союза все-таки был. Наполовину уничтожили ядерные средства доставки, висящие тяжким бременем на бюджетах обеих стран. Куда уж уничтожать планету по десять раз? И пяти достаточно.

Объявили общее построение и вскоре они грузились уже на боевые машины передвижения пехоты Волк-5, бронированные дуры на огромных шести колесах. Весь взвод влез в две такие бронированные махины. Впереди ловко пристроилась машина ВАИ с проблесковыми маячками, а солдаты прильнули к мутным стеклам, пытаясь разглядеть чужой для них город. Неразговорчивый шофер буркнул что-то про какой-то поселок и снова уставился в небольшое открытое лобовое стекло. Другой стороной бронированности являлся не самый лучший обзор.

– Кто взводный сержант?

– Старший сержант Семенович – козырнул незнакомому прапорщику Вася.

– Палатка 5 бис. Бегом!

В лагере царила суматоха, присущая любому воинскому подразделению в разгар сборов или переезда. Все передвигались или бегом по дорожкам, или с очень важным видом наискось. Бойцы полностью в полевой форме, многие с оружием. У КПП две МП Курганец 27, машины пехоты, там же работающий расчет ЗРК. Вдалеке рычала тяжелая техника, где-то в той стороне располагались танки и МП бригады. Судя по всему, именно здесь и располагается их батальон.

– А ничего – лысый Паша попробовал раскладную кровать и открыл шкафчик – Ого, а тут порядок! Мыльно-рыльные, тапочки, мазь от загара.

– Фу, жарко – Ильдар, мужчина лет тридцати с явно избыточным весом вытерся висящим на койке свежим полотенцем – Мужики, а где здесь воды достать можно?

– Мужики в колхозе – сострил худощавый мелкий паренек. Михаил только покачал головой.

– Костик! Опять свою волну гонишь?

– Да я что?

– Тогда замолкни – их отделенный, здоровенный лось Артем Бывалов показал умнику свой пудовый кулак.

– Тихо вы! – вдруг прикрикнул на них самый старый боец их команды Денис Ольховский, гранатометчик отделения, хотя мог шмальнуть хоть из пушки, столько специализаций перепробовал. Ну, любил человек технику! Сейчас он стоял у входа в палатку и к чему-то прислушивался.

– Чего там?

– Построение, мать его за ногу!

Только устроившиеся на койках бойцы вздохнули. Армия это не утренние кроссы, стрельба на полигоне и изучение военной техники. Армия это бесконечные и нудные построения, стояние, в общем, строю в ожидании припозднившегося начальства, команды на отбой или маршировки в столовую. Командиры почему-то всегда считали и считают, что построение на плацу и есть настоящая армия.

– Равняйсь! Смирно! – Семенович четким шагом подошел к молодому лейтенанту и привычно отрапортовал – Взвод из седьмой команды резерва построен!

Лейтенант нарочито подчеркнуто вскинул руку в приветствии и повернулся к строю: – Вольно!

Молодые и не очень мужчины с интересом разглядывали нового взводного, а то, что это был он, они были уверены. Лейтенант сощурился, вечернее солнце било ему в глаза, затем начал ровно, без натяжек: – Бойцы, не буду ходить, как говорят вокруг и около, я ваш новый командир, старший лейтенант Коробицын. На клапан не смотрите, еще не успел перешить, так что будем знакомы. По вашему виду заметно, что вы ребята тертые, так что сработаемся.

– Можно вопрос? – опять "отличился" Костик. Коробицын поморщился, но махнул рукой.

– Говорите, рядовой.

– Вас к нам с училища или где успели побывать?

Взвод выдохнул, в кои веки этот оболтус задал животрепещущий вопрос, волновавший всех. А то больно стремные сборы у них сейчас получаются.

– Понимаю вашу обеспокоенность, поэтому отвечу прямо: отслужил срочную сержантом, затем училище, полгода на дивизионе МТО, ваш взвод первый строевой.

– Где служили? – бросил кто-то из заднего ряда.

– Гарнизон "Бишкек". Еще вопросы есть?

Вопросов не было. Об этом героическом гарнизоне ходило множество слухов. Говорят, пока туда не добралась наша и американская десантура, там была страшная бойня, выжил один из десяти. Многие в строю тихонько выдохнули, с таким лейтенантом можно и служить, человек бывалый.

– Ну, если нет, то шагом марш в столовую! После ужина взводный сержант и отделенные ко мне.

– Да, наш зубек готовил просто блеск – Степан отодвинул миску с недоеденной кашей.

– Это тебе, Степка, не ресторан – ухмыльнулся отделенный.

Он и Соловьев встретились глазами и хмыкнули. Славящийся расистскими взглядами Степан неожиданно для всех скорешился на учебке с их поваром, который был родом с Узбекистана. На подколки товарищей он серьезно отвечал – "Не верю в дружбу народов, но верю в дружбу между людьми".

Многие признавали в итоге, что этот сильный белобрысый парень по существу прав. Люди, становившиеся безвольной толпой действовали чаще всего иррационально, повинуясь стадным инстинктам, древним предрассудкам и еще вдобавок одурманенные шовинистским угаром. А ведь поодиночке большая их часть оказывались вполне себе адекватными людьми.

На западе загорался поздний закат. Клубы пыли скрыли от бойцов горизонт, было сложно разобрать, откуда ее нанесло. То ли из высохшей под жарким солнцем степи, то ли от бесконечной вереницы машин. Ольховский от кого-то уже узнал, что с ближайшей железнодорожной станции весь день перегоняют бригадную технику, прибывшую сегодня утром. Наконец они и узнали, что попали в расположение второго механизированного батальона в составе 21-ой отдельной гвардейской моторизованной Омско-Новобугской Краснознамённой бригады.

Станция Грязовец, Северная Железная Дорога.

– Гляди, Семен Данилович – старый путеец подслеповато смотрел в мокрое от капель стекло – Сначала технику гнали, теперь людей.

– Тебе то что, Кузьмич? – начальник участка оторвался от экрана.

– Да как будто эвакуация.

– С чего это?

– Ты парень молодой, а мне бабка рассказывала, как в ту, великую отечественную они уходили от оккупации. Вагонов тьма, на станциях кавардак, даже кипятку и того не було. А еще и немец сверху ...

– Какой немец? – Данилыч поднял голову.

– Какой, такой. Немец сверху бомбил!

– Когда бомбил? В Узбекистане? Там разве их части воевали?

– Тьфу ты! Я ж про Великую Отечественную!

– Да дед, это ж когда было то! Сейчас, слава богу, мир у нас.

– Ага, мир! Ты смотри, сколько составов с людьми идет, а там все женщины да детки. И не на юг отдыхать едут, их на Севера везут.

– Ох, не пудри мне голову, Кузьмич! И так начальство каждый день стружку снимает, совсем с ума все посходили.

Данилыч повернулся и также уставился в чуть заплывшее от воды окно. Мимо походил очередной "пассажир", составленный из старых, давно снятых с дороги вагонов. Из окошек медленно идущего состава на него уныло глядели женские и детские лица. Неожиданно плечи начальника участка передернулись, и где-то в груди заныло. "Плохо дело, надо бы доктору показаться".

Мэрия Норильска.

Где-то рядом по коридору загрохотал мощный перфоратор, в здании шел перманентный ремонт. Людям, снующим из кабинета в кабинет, приходилось мириться с этим обстоятельством. Здание было старое, еще советской постройки и явно требовало основательного ремонта. А временного помещения для администрации особого Норильского края не существовало. Основные силы строителей были брошены на самые важные объекты: энергетика, инфраструктура и жилье.

Одному из самых сложных для проживания городов мира предстояло принять почти миллион человек населения, это учитывая, что в районе полиса и его спутников сейчас проживало меньше двухсот тысяч. Правда, их предлагали селить не только в самом городе. Любой поселок или отдельный производственный участок, имеющий хоть какую-то инфраструктуру, тут же становился строительной площадкой. А ближе к Енисею начиналось грандиозное строительство города под куполом, мечты фантастов советского времени. Благо много из материалов можно было производить на местных предприятиях. 96 % никеля, 95 % кобальта, 55 % меди Республики производится Норильским комбинатом.

По Енисею же из верховья уже доставлялись речным транспортом огромные конструкции. Красноярские заводы еще с начала лета приступили к выполнению срочного госзаказа. Оттуда же по широкой сибирской реке огромные караваны судов и плотов, плыли перегруженные баржи, пассажирские лайнеры, буксиры, катера, моторки. Неожиданно эта водная магистраль стала одной из самых важных транспортных артерий страны. По ее берегам срочно возводились новые логистические пункты, места дислокации Нацгвардии и Вооруженных сил. Выше Лесосибирска река оказалась полностью перекрыта для посторонних. В этом небольшой лесоперерабатывающем городке население уже увеличилось в три раза. Рядом, на берегу реки возник целый военный городок, сюда была передислоцирован моторизованный батальон Череповецкой бригады, также подразделения Нацгвардии и множество полицейских. Мир вокруг старой сибирской реки стремительно менялся.

Схожая обстановка всеобщего бедлама, качающегося между хаосом и неким порядком, наблюдалась сейчас во всех больших и маленьких поселках, расположенных вдоль Северного Морского пути. Столько судов, военных кораблей, привезенных ими грузов и людей, не наблюдалось здесь никогда. Местный люд привыкший, в общем-то, к более размеренной жизни, только тоскливо наблюдал, как его оттирали помаленьку на обочину жизни. Приморские поселки и порты вырастали в несколько раз, строились новые пристани, ангары, взлетные полосы. Кругом слышалась речь, несколько отличающаяся от местного говора, ходили новые, незнакомые и очень энергичные люди.

Самые шустрые из местных быстро пошли в рост. Приезжим специалистам нужны были люди, которые хорошо знают здешние края. Ну и соответственно у новых жителей существовало Большое начальство, которому где-то надо было отдыхать. Важные люди уже успели сменить лощеные костюмы от лучших Кутюрье на полувоенного покроя спецовки, пошитых зачастую в тех же ателье. В редкие выходные они надевали обычную охотничью одежду, садились на мощные моторные лодки и отправлялись немножко "расслабиться". Это конечно не курорты Европы, но и здесь может быть достаточно интересно. В минусе оказывалась только местная фауна.