Текст книги "Магическое братство"

Автор книги: Александр Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Четыре полновесных «дракона» – приличная сумма. На них можно купить небольшой домик в Чумазовой Люди, вдобавок год-полтора жить, ни в чем себе не отказывая.

– Хороши, – подал голос с плеча юноши Мандрагор, уже успевший туда переместиться из кармана куртки, – даже края не обрублены менялами. Интересно, откуда такие деньжищи у простого крестьянина. А не волшебник ли он? Вполне возможно, свойство у него такое: выдавать золотые монеты, когда ему по лбу достается. Ну-ка, Шмуль, тресни ему еще разок по башке, может быть, опять что-нибудь выскочит!

– Не голова, а Дом Советов! – Демон с нескрываемым восхищением посмотрел на приятеля. – Мне бы и в голову никогда не пришло такое. Щас я его еще одним «подлещиком» награжу для эксперимента.

Шмультик уже начал нагибаться к голове Аргебала со вполне определенными намерениями, но тот не стал дожидаться, когда ему отвесят очередную затрещину, выплюнул еще одну монету и, пугая окрестных ворон, заблажил на всю округу:

– Забирайте, изверги, последний, только не бейте меня по голове! Никакой я не волшебник – эти деньги мы заработали всей бригадой, воруя лес!

– Погодь, Аргел! – вдруг удивленно вылупила глаза соседняя с Аргебалом голова. – Ты же клялся-божился, что все деньги у тебя отобрали эти незнакомцы. Выходит, парни тут ни при чем и по твоей милости мы едва не взяли грех на душу?

– Ох и шустер же ты, паря, недаром погоняло у тебя Хват! – не скрывая своего огорчения оттого, что весьма заманчивая версия корня насчет чудесных свойств головы Аргебала не подтвердилась, произнес Шмультик. Однако для чистоты эксперимента наградил подопытного обещанным «подлещиком». Убедившись, что «банкомат» больше не работает, демон констатировал: – Ну что же, отрицательный результат – тоже результат. – После этого он обвел рукой утыканное головами пространство и обратился к Гвенлину с вопросом: – А с этими что будем делать?

– Что делать? – почесал затылок Гвенлин. – А что ты сам-то предлагаешь?

– Оставить их здесь на растерзание муравьям и другим хищникам было бы негуманно с нашей стороны, поскольку парни, будучи введены в заблуждение ушлым Аргебалом, действовали в состоянии аффекта. Поэтому я предлагаю… – Демон сделал театральную паузу, и пока она продолжалась, все как одна головы затаили дыхание в ожидании вердикта, – откопать одного, дать ему лопату, пусть сам освобождает своих «саратников».

– Хорошо, так и сделаем, – тут же согласился Гвен. – Хватаем лопаты, и вперед…

Не прошло и четверти часа, как один из бывших преследователей был отрыт из земли примерно по пояс.

– Все, хватит, – сказал Шмультик, вытирая со лба капельки обильно выступившего пота, – дальше он сам себя откопает. – И вручил инструмент в руки благодарному мужику со словами: – Владей, выберешься из ямы сам, поможешь товарищу. А эту гниду, – он указал на плешивую головенку Аргебала, – оставишь на закуску – потом вместе решите, что с ним делать, освободить или оставить воронью на радость.

Гвенлин бросил свою лопату на землю и отряхнул штаны от налипших комочков глины.

– Пожалуй, ты прав, Шмуль, теперь они сами себя откопают.

Человек и демон взвалили на плечи свои котомки и уже собирались трогаться в путь-дорогу, но беспокойное исчадие ада не удержалось от небольшой нравоучительной проповеди, адресованной торчащим посередь дороги головам:

– Итак, граждане разбойники, суд, приняв во внимание объективные причины, толкнувшие вашу банду на путь греха и порока, освобождает вас от уголовной ответственности за содеянное. Обнаруженные в ходе судебного расследования вещественные доказательства, в виде пяти предметов круглой формы, изготовленных из металла желтого цвета, будут изъяты в пользу пострадавшей стороны в качестве моральной компенсации за перенесенные душевные переживания. В порядке гражданского иска вы вправе подать жалобу на действия гражданина Аргебала по прозвищу Хват с требованием возмещения стоимости вышеозначенных вещдоков. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. На этом заседание суда объявляю закрытым! Прощайте, господа лесорубы, и в следующий раз отнеситесь более ответственно к выбору кандидатуры на пост главаря банды.

После столь аргументированного и юридически взвешенного выступления приятели оставили крестьян наедине с их проблемами, а сами потопали бодрым шагом в направлении столицы Ингерланда. Но до их слуха еще долго долетали недовольные выкрики:

– Аргел, гнида, дай мне только добраться до твоей бороденки!..

– Ты у меня по миру пойдешь, а денежки выплатишь все до самого последнего грошика!..

– Я тебя, гада, в собственном саду под яблоней закопаю!..

– Как ты думаешь, Шмуль, доживет этот прохиндей до вечера? – поинтересовался Гвенлин.

– За него я ничуть не переживаю. Повидал я таких пройдох за свою долгую по вашим меркам жизнь не один десяток. Мужики с часок побузят, а потом он их вновь на какую-нибудь авантюру подвигнет: дрова ли в господском лесу заготавливать или оленей и лосей отстреливать, а может быть, на реке браконьерствовать мелкоячеистыми сетями. Такие на зоне надолго не задерживаются – все стараются удрать. А далеко ли уйдешь по тундре, где каждая козявка норовит выпить из тебя капельку крови, а самому тебе, кроме грибов-переростков да полярных мышей-лемингов, ничего не светит? Даже если от гнуса и голода не окочуришься, лагерные псы растерзают или злые цирики очередью из «калаша» достанут. Вот такие дела, Гвен, – грустным голосом закончил демон, очевидно припомнив что-то сокровенное из своего лагерного прошлого. Затем, поддавшись течению собственных мыслей, он потихоньку замурлыкал себе под нос:

 
Это было весною в зеленеющем мае,
Когда тундра надела свой веселый наряд,
Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
А за нами по шпалам шел легавых отряд…
 

Глава 8

– Все-таки славный город этот Колбар! – восторженно воскликнул Гвен, когда наша троица, покинув крытую телегу с неудобными деревянными скамейками, которую возница громко именовал дилижансом, оказалась в непосредственной близости от одного из местных трактиров. Как гласила вычурная вывеска на фасаде здания: «С нумерами для временного и постоянного проживания гостей столицы».

– Ничего особенного, – брезгливо сморщив нос, отозвался демон, – обычный средневековый городишко, даже канализацию еще не изобрели, дерьмо и прочие отбросы в придорожных канавах дождя дожидаются, чтобы отправиться вплавь в ближайшую реку, а до той поры нещадно портят воздух. Того и гляди, чума, холера или какая другая зараза заведется.

Хорошо, что Мандрагору было дано указание спрятаться в кармане куртки Гвенлина, дабы не смущать своим необычным видом жителей столицы и не привлекать излишнего внимания окружающей толпы к нашим путешественникам, иначе бы он уж точно прицепился к словам Шмультика и обозвал бы его извращенным эстетом, кисейной барышней или еще как-нибудь в этом духе.

– Будет тебе, Шмуль! – Гвенлин легонько хлопнул товарища ладонью по плечу. – Город как город – не хуже прочих. А насчет инфекции не беспокойся – маги держат ситуацию под своим полным контролем. Пойдем лучше пропустим по рюмашке, плотненько перекусим, и настроение тут же поднимется выше вон той сторожевой башни. Сегодня отдыхаем, завтра отправляемся на Посольскую улицу, добывать информацию, а там, глядишь, совсем скоро снова в путь.

Компаньоны закинули котомки на плечи, неспешной походкой поднялись по широкой лестнице к парадному входу. Пока они улаживают обычные в этом случае формальности и размещаются в отдельном двухместном номере, расположенном на втором этаже здания, вернемся на два дня назад, чтобы узнать, каким образом они оказались пассажирами рейсового дилижанса.

После того как при помощи заклинания «Зыбучие пески» наша троица избежала перспективы быть растерзанными на куски толпой разъяренных лесорубов-браконьеров, им пришлось протопать пару часов до ближайшего города под названием Дубосеки. Населенный пункт насчитывал около двух тысяч обитателей, основным занятием которых было огородничество, лесозаготовка и вялая контрабандная торговля с жителями сопредельного государства. «Почему вялая?» – спросите вы. А потому, что, как было уже сказано выше, никому из чиновников ни с той, ни с другой стороны не было до нее никакого дела, а истинное процветание всякого нелегального промысла (как это ни парадоксально) имеет место лишь в том случае, если он активно преследуется государством. Кроме небольшого постоялого двора, здесь имелось два питейных заведения, пяток купеческих лавок, кузница, а самое главное – почтовое отделение, предоставлявшее транспортные услуги каждому платежеспособному клиенту. В здании почтового отделения размещалась меняльная лавка, в которой наши путники смогли обменять одну из трофейных золотых монет на увесистый мешочек серебряных «кентавров» и «медведей». К процессу обмена самым серьезным образом отнесся Шмультик. Как оказалось, кроме врожденного чувства времени, демон обладал также врожденными чувством веса и способностью оценки «на глаз» чистоты металла, из которого были изготовлены монеты. Из предложенных менялой двухсот восьмидесяти двух серебряных кругляшей Шмультик тут же отбраковал пару дюжин ничем не примечательных с виду монет, чем вызвал несказанное удивление ушлого предпринимателя, пытавшегося таким образом избавиться от некондиционного товара, который пару дней назад ему виртуозно впарили проезжие купцы. Затем тут же на месте они наняли экипаж и ровно через двое суток, с регулярными остановками у придорожных пунктов общественного питания и отдыха, достигли славного города Колбара.

– А все-таки жизнь – прекрасная штука! Не так ли, Шмуль? – Гвенлин как был в дорожной одежде, так и плюхнулся на кровать, застеленную выцветшим от времени и регулярных стирок покрывалом, сразу же после того, как дверь двухместного номера, украшенная табличкой с цифрой восемнадцать, захлопнулась за спинами усталых путешественников. – Ты часом не обратил внимания на ту рыженькую буфетчицу, что так и стреляла глазками в нашу сторону? Интересно, на кого из нас она глаз положила? Откровенно говоря, я бы не отказался малость потискать эту девчонку – уж больно аппетитная.

– Нашел время думать о биксах! – презрительно фыркнул демон. – Станешь королевским зятем, тогда все придворные лярвы будут твоими.

– Во-во, именно королевским зятем, а пока я тот, кто есть сейчас, ни одна из них даже не посмотрит в мою сторону. А обыкновенным девушкам мы нравимся просто так – за то, что мы молоды и красивы…

– Ага, «молоды и красивы» – скажешь тоже! – продолжал изгаляться Шмультик. – Думаешь, она не успела разглядеть тот мешочек с серебряными монетами, которым ты тряс перед носом хозяина гостиницы? Именно отсюда все ее внимание к твоей исключительной персоне. Лярва она и во дворце, и в придорожной забегаловке лярва – как только денежками или какими другими благами запахнет, она тут как тут: «Возьмите меня! Я вся ваша!»

– Не слушай его, Гвенчик! – из зарослей комнатных растений на подоконнике донесся скрипучий голос магического корня. – Завидует он тебе, потому что ни одной демонессы вокруг аж за тыщу верст не сыскать.

– Это у него, скорее всего, от жары меланхолия, – сделал заключение юноша, – все-таки целых два дня тряслись по булыжнику, у меня так вся поясница разламывается. Давайте лучше, друзья, винца в номер закажем.

– И сыру, много-много! – заверещал Мандрагор.

– Хорошо, будет тебе и сыр, целая головка, – великодушно пообещал Гвенлин и встал с кровати, чтобы дернуть за кончик сигнального шнура, специально предназначенного для вызова гостиничной прислуги…

Через полтора часа, основательно утолив жажду, повеселевшие Гвенлин и Шмультик отправились осматривать достопримечательности столицы. Мандрагор, сославшись на общую усталость и желание отдохнуть в одиночестве, от прогулки решительно отказался.

Первым делом друзья осчастливили своим присутствием дворцовую площадь, где вместе с толпой зевак любовались отработанными движениями королевских гвардейцев во время процедуры смены караула, а также самим замком – зданием внушительных размеров, где, по заверениям Гвенлина, вполне вольготно могло бы разместиться все население Чумазовой Люди.

Затем погуляли по рыночной площади среди шумных продавцов и не менее шумных покупателей. Откровенно подивились изобилию выложенного на прилавки товара, но ничего не купили, поскольку цены на действительно стоящие вещи были запредельными, а разбазаривать общую кассу на разные побрякушки сомнительного происхождения не позволил практичный Шмультик, объявив в ультимативной форме размякшему от замысловатых комплиментов торгашей Гвену:

– Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи.

Особое внимание молодого человека привлекли оружейные ряды. Здесь никто никого не старался ухватить за полу куртки, поскольку оружейники – народ степенный, знают себе цену и за покупателем не гоняются. Гвенлин благоговейно дивился разнообразию колюще-режуще-рубящего оружия, от коротких прямых гладиев легионеров до тяжеленных рыцарских риттершвертов и сабель различных форм и размеров. Он нежно, как любимую девушку, гладил покрытую замысловатыми узорами поверхность металлических и кожаных доспехов. Осторожно сминал в ладони полу или рукав какой-нибудь кольчуги и, выпустив, любовался игрой солнечных бликов, разбрызгиваемых в разные стороны струящимся водопадом стальных колец. Чуть осмелев, брал в руки увесистые шлемы, но не рисковал надеть один из них на свою голову, боясь на подсознательном уровне, что после этого будет не в силах с ним расстаться.

Шмультику с большим трудом и едва ли не силой удалось увести друга от ратного многообразия. Однако после всего, что Гвен успел увидеть в оружейных рядах, у него напрочь отпала охота рассматривать женские украшения, дорогие ковры, посуду, одежду и прочую ерунду. К тому же близилась ночь, а с ней обычный для всякого средневекового города комендантский час. Чтобы успеть вернуться в трактир до наступления темноты, компаньонам пришлось постараться…

Отперев ключом дверь номера, любители прогулок нашли своего товарища спящим на подушке Гвенлина. От головки сыра не уцелело ни единой крошки, остатки вина из всех трех кувшинов были также тщательно оприходованы. Чтобы не разбудить магического корня, Шмультик негромким шепотом обратился к юноше с предложением:

– Гвен, что-то мне не хочется весь оставшийся вечер любоваться на этого пьяного обжору. Давай спустимся на первый этаж, там весело, музыка играет. Поедим, выпьем, с кем-нибудь знакомство сведем, вполне возможно, та рыженькая бестия обратит на тебя внимание. Пошли, Гвен…

Для двух состоятельных постояльцев тут же нашелся отдельный столик у стеночки, в полном соответствии с пожеланиями клиентов. Гвенлин и Шмультик уселись на тяжелые деревянные стулья с высокими прямыми спинками и в ожидании жаркого из молоденького ягненка – фирменного блюда этого заведения – принялись крутить головами, чтобы сориентироваться в окружающей обстановке. Трапезный зал трактира был внушительных размеров и мог вместить не одну сотню желающих скоротать вечерок за кружкой пива или бутылочкой вина. От яркого пламени многочисленных масляных светильников было светло как днем. У противоположной от входа в зал стены возвышалось нечто напоминающее эстраду, на которой четыре музыканта на лютне, трубе, скрипке и барабанах исполняли веселую песенку весьма фривольного содержания. В песне рассказывалось о том, как некая ловкая дамочка умудрилась всего лишь за одну ночь изменить своему муженьку целых пять раз, причем с пятью разными мужчинами, и остаться при этом в глазах рогатого супруга верной женой. Посетителями была занята примерно половина столиков заведения. В основном это были мужчины разночинного сословия: от богатых купцов до горожан среднего достатка. Представителей дворянства не наблюдалось, по-видимому, заведения, подобные этому, местные Атосы, Портосы и Арамисы обходили стороной. Время от времени за отдельными столиками раздавался вызывающе громкий женский смех.

– Проститутки, что ли? – задал вопрос товарищу Шмультик.

– Точно, жрицы любви. Их хозяин заведения специально в зал пускает и подкармливает, чтобы раскручивали клиента на выпивку, к тому же предоставляет апартаменты для интимных встреч и защищает от всяких проходимцев, желающих попользоваться женским телом на дармовщинку…

– В обмен на часть их заработка, – добавил сообразительный демон. – Хозяин этой забегаловки гнусный сутенер, каких на зоне опускают в первую же ночь…

– Да брось ты, Шмуль! Он предоставляет девицам возможность неплохо зарабатывать, многие из них, поднакопив деньжат, удачно выходят замуж и становятся примерными женами. Может быть, в том мире, откуда ты появился, все иначе, но в нашем девушек, торгующих своей любовью, а также их покровителей никто не презирает.

– Весьма прагматично, – только и смог вымолвить обескураженный потомок древнего инфернального рода, – если зло неизбежно, значит, нужно постараться извлечь из него выгоду…

Последующие полчаса нашей парочке было не до разговоров, поскольку расторопный официант принес им поднос с двумя тарелками заказанного блюда и объемистый кувшин легкого виноградного вина. Юноша и демон молча чокнулись глиняными кружками и пустили в ход крепкие челюсти, перемалывая хорошо прожаренное мясо, хрящи и даже мелкие косточки совсем еще молоденького барашка.

Тем временем музыка в зале утихла – музыканты обосновались за одним из столиков, дабы промочить глотки, а заодно подкрепиться.

Наши герои, расправившись каждый с изрядной порцией фирменного блюда и с кувшином вина в придачу, откинулись на спинки стульев и откровенно заскучали. Пару раз они были обласканы вниманием жриц любви, предлагавших за умеренную плату все мыслимые и немыслимые радости жизни. Однако усталый Гвен откровенно зевал, и из всего многообразия земных наслаждений ему в данный момент был необходим лишь сон, а на Шмультика аппетитные формы земных женщин, уже как было отмечено ранее, вообще не действовали, а если и действовали, то вовсе не в том направлении, на которое рассчитывали девушки.

– Гвен, ты чего-то совсем раскис. Пожалуй, отправляйся-ка, мил друг, в номер, а там сразу на боковую и баиньки, а я еще немного посижу, понаблюдаю.

Гвенлин расплатился с официантом, наградив того щедрыми чаевыми, и уже собрался было последовать совету приятеля, но демон неожиданно его окликнул:

– Погоди, паря, отсыпь мне сотню гульденов.

– Тебе для чего? – удивился юноша. – Все-таки решил кралю снять? В этом случае тебе за глаза хватит и пяти монет.

– Никого я не хочу снимать, а для чего могут пригодиться деньги, завтра сам узнаешь, если они действительно мне сегодня понадобятся. Так что не жмись, раскошеливайся!

Ухмыляясь собственным мыслям (похоже, он не очень поверил заверениям демона насчет его моральной устойчивости в отношении женских чар), Гвенлин отсыпал в протянутую ладонь компаньона половину содержимого кошелька, в котором хранилось серебро. Оставшиеся четыре золотые монеты были надежно спрятаны в потайном кармане его куртки. Затем юноша неуверенной походкой усталого человека покинул зал.

Как только широкая спина товарища растворилась в темноте дверного проема, Шмультик помахал рукой, подзывая официанта – совсем молодого паренька.

– Чего изволит еще пожелать-с, господин? – памятуя о жирных чаевых, полученных совсем недавно от клиентов этого столика, почтительно согнулся в низком поклоне служка.

– Скучно мне чего-то. Нет ли в этом заведении еще каких-нибудь развлечений, помимо вина и барышень?

– Может быть, милостивый государь возжелал-с другой любви-с? – неправильно истолковал слова демона чересчур сметливый парнишка. – Мальчики, мужчины постарше – все можно организовать-с, но подобные развлечения обходятся клиенту очень дорого, поскольку общеизвестно, как Святая Церковь относится к однополой любви-с…

– Да погоди ты трещать! Я вовсе не это имел в виду. Скажи мне, дружище, у вас в трактире кто-нибудь по-серьезному в картишки, домино, лото, шашки или, на худой конец, в шахматы не играет ли случайно?

– Что вы, сударь! – Официанту удалось почти натурально изобразить на своей обманчиво-простодушной физиономии неподдельное возмущение. – Наше заведение приличное, и ничего такого мы здесь не позволяем-с.

«Ага, приличное заведение, – подумал Шмультик, – детей для утех предлагать прилично, а о картах и „слышать не желаем-с“. Извращенцы долбаные. А причина наверняка заключается в том, что парнишка с игорного бизнеса не имеет ни копейки».

– Ты, паря, погодь кипятиться, – выкладывая на поверхность стола три серебряных «кентавра», вкрадчивым голосом демон обратился к молодому человеку. – Я не сексот, не сотрудник налогового управления и к местной полиции нравов никакого отношения не имею. Не может быть, чтобы в таком приличном заведении кто-нибудь не развлекался интеллектуальными играми. – Официант уже было замахнулся на такие реальные, такие манящие кругляши, но ладонь демона накрыла монеты раньше, чем менее проворная рука человека успела до них дотянуться. – Ну что, обдумаешь мое предложение или разойдемся каждый при своих?

– Пожалуйста, подождите-с минуту, милостивый государь. Мне нужно кое с кем переговорить-с.

Трактирный служка испарился на некоторое время, чтобы, как он и обещал, вскоре снова материализоваться перед столиком демона, и, деловито сгребая со стола серебряные монеты, сообщил тихим голосом:

– Все улажено, господин. Поднимаетесь на второй этаж по лестнице, ведущей в правое крыло здания, постучите в дверь пятого нумера сначала два раза, а затем после короткой паузы еще три и в заключение поцарапайтесь, будто кошка…

Шмультик в точности выполнил все инструкции, полученные от расторопного слуги. Как только его ногти тихонько зацарапали по полированной поверхности двери, она тут же распахнулась у него перед носом. В плохо освещенной прихожей его встретил какой-то улыбчивый толстяк, который, не говоря ни слова, закрыл за ним дверь на замок и жестом пригласил гостя пройти в гостиную.

Из сумрачной прихожей демон попал в залитое (как показалось Шмультику) электрическим светом помещение. Под потолком, над столом, без всякой опоры парили три светящихся шара размером с футбольный мяч каждый.

«Магия, – сообразил потомок древнего инфернального рода. – И шторы плотные на окнах – ни один лучик не ускользнет. Похоже, я попал именно туда, куда нужно».

За круглым столом расположились четыре человека, не считая покинувшего свое место толстяка. Одним из них был представительный мужчина лет под шестьдесят с благородной серебряной гривой длинных густых волос.

«По всей видимости, главный катала, – тут же определил демон, – с этим нужно держать ухо востро».

Остальные игроки ничем примечательным не выделялись: обыкновенные бюргеры среднего возраста – отцы семейств, которым по случайному стечению обстоятельств судьба-злодейка предоставила шанс стать лохами со всеми вытекающими для лоха обыкновенного последствиями.

Перед каждым из сидящих – кучки и столбики монет различного достоинства.

«Отлично, – продолжал мысленный анализ ситуации Шмультик. – Толстый и Пожилой – профессионалы, явно играют в один карман, хотя делают вид, что только-только познакомились. Трое простофиль, которым суждено сегодня покинуть это помещение в переносном смысле без штанов. Впрочем, главным героям этой нелегальной сходки, – самонадеянно подумал демон, – также придется понести существенные убытки».

– Привет честной компании! – изобразив на смуглой физиономии самое добродушное и благожелательное выражение, громко воскликнул гость. – Прошу прощения за позднее вторжение, но добрые люди нашептали мне на ушко, что в этом доме каждому честному человеку рады.

– И что же понадобилось честному человеку? – недобро ухмыляясь, спросил Пожилой.

– Время провести с пользой, с умными людьми пообщаться. – Демон продолжал корчить из себя случайно попавшего сюда сельского простака, старательно играющего в конспирацию.

– А средства для полезного времяпрепровождения у честного человека имеются? – на сей раз вопрос задал Толстый.

– Конечно, есть. – Шмультик потряс полу своего пиджака, где в боковом кармане хранилось выданное компаньоном серебро, и доверительно сообщил присутствующим: – Одна звенеть не будет, а две звенят не так.

– В таком случае, – Пожилой вальяжно взмахнул рукой и многозначительно посмотрел на своего напарника, – мы несказанно рады гостю.

Толстого будто какая-то неведомая сила вынесла из-за стола. Он быстро сгонял в соседнюю комнату, притащил оттуда деревянный стул с мягким сиденьем и, вежливо попросив подвинуться одного из лохов, придвинул предмет мебели к столу со словами:

– Присаживайтесь, молодой человек.

Шмультик не заставил себя долго упрашивать, он тут же приземлился на принесенный стул и начал вываливать на зеленое сукно монеты еще до того, как Толстый успел вернуться на свое место.

Перед тем как перейти к делу, Пожилой в двух словах объяснил вновь прибывшему, во что здесь играют и каковы основные правила этой игры. Оказалось, что народ резался в кости. Причем не в какой-нибудь продвинутый покер, генерал, индийские кости, даже не в тривиальное очко, а в обычное больше-меньше, конкретнее, в самый примитивный вариант этой игры. Суть ее заключалась в том, что каждый из игроков выбрасывает шесть костей, предварительно сделав заранее оговоренную ставку. Выигрывает тот, у кого выпало большее количество очков. Если у двух или более игроков максимальные результаты совпадают, банк разыгрывается между ними, но лишь после того, как эти игроки подтвердят свое дальнейшее право на участие в игре дополнительной денежной ставкой. Таким образом, главным фактором, определяющим успех того или иного игрока, должно быть элементарное везение. Но, как полагал Шмультик, исходя из своего жизненного опыта, наверняка на стороне двух аферистов присутствуют какие-то неучтенные моменты, должные способствовать их непременному успеху.

Предчувствие его не обмануло – после первого же броска Пожилого демон понял, что тот пользуется специально изготовленными костями со смещенным центром тяжести, которые позволяют ему намного чаще, чем прочим игрокам, выбрасывать шестерку. Точно такой же комплект костей был у Толстого. Остальные участники игры пользовались обычными костями без каких-либо конструктивных доработок.

«Ну что же, – усмехнулся в душе Шмультик, – как говаривал один мой знакомый: „На всякую хитрую гайку найдется болт с винтом“ – вы меня естеством, а я вас колдовством».

Во время знакомства с Гвенлином демон немного кривил душой, утверждая, что обладает весьма скромными магическими способностями, – кое в чем эти его способности были если не феноменальными, то, во всяком случае, вполне приличными. Например, он мог запросто отследить в полете вращение полудюжины гексаэдров, или проще говоря – шестигранников, и, мало того, с помощью врожденных психокинетических способностей скорректировать это вращение в нужную ему сторону. Как все, наверное, уже догадались, роль вышеозначенных геометрических фигур в данной ситуации отводилась игральным костям.

Не имеет смысла приводить всякие мудреные формулы, описывающие все тонкости процесса воздействия волевого усилия нашего Шмультика на беспорядочно вращающиеся в полете предметы. Главное, что в конце своего хаотичного движения они останавливались именно так, как этого хотел он.

Только не подумайте, что благородный потомок одного из самых древних родов измерения, носящего название Инферналиум, тут же начал пользоваться своим даром направо и налево и в мгновение ока оставил без единого гроша всех сидящих за столом. Нет, не для того он проходил суровую школу жизни в различных лагерях ледяного Заполярья, чтобы, образно выражаясь, не дав рыбке основательно проглотить наживку с крючком, начать тащить ее из воды.

Для начала он вместе с Толстым и Пожилым помог освободиться от наличности трем залетным пташкам. Причем сделал он это так, что их деньги оказались по большей части именно его собственностью, кое-что, разумеется, перепало и соперникам, но немного – исключительно для затравки. Ему не составило труда сыграть роль восторженного дилетанта, который едва ли не впервые увидел кости и на которого попросту обрушилось случайное везение. Каждой выигранной монетке он радовался как ребенок и вовсе не стеснялся демонстрировать бурю эмоций перед незнакомыми людьми. Растущая перед Шмультиком гора монет различного достоинства подогревала азарт двух оставшихся игроков, и по предложению Толстяка первоначальную ставку увеличили сначала в два, а затем еще в пять раз. Однако это ему не очень-то помогло, всего через четыре круга Толстому уже нечем было играть, а куча денег перед наглым типом цыганской наружности существенно подросла.

После того как напарник выбыл из борьбы, у Пожилого сдали нервы, и он предложил не ограничивать ставки. Именно этого и добивался демон. Он тут же поставил примерно треть всех своих денег на кон, его оппонент, не скрывая злорадной усмешки, подтвердил ставку своими. По правилам игры первым делал ход Пожилой. Он долго и сосредоточенно тряс стаканчик, будто к чему-то прислушивался или ожидал какого-то знамения свыше, и наконец отправил кости в свободный полет. Ко всеобщему удивлению, выпало тридцать шесть, то есть все кубики легли шестерками вверх. «Испуганный» Шмультик «трясущимися» руками неловко отправил кости в стаканчик и, будто от волнения ненароком пародируя манеру противника, долго и нудно тряс его, зажмурив от усердия глаза. Наконец кубики, прокатившись по зеленому сукну обивки стола, замерли, и в наступившей тишине громом позвучал чей-то голос:

– Тридцать шесть! Невероятно, господа.

Лицо Пожилого мгновенно позеленело. Казалось, он вот-вот схватится за сердце или упадет в обморок. Шмультик, наоборот, изобразил неподдельную радость, судя по всему, он готов был выскочить из-за стола и на глазах у собравшейся публики пуститься в пляс. Однако противник вскоре полностью пришел в себя, он сдвинул все свои деньги к центру стола. Демон, не задумываясь, поддержал ставку. Таким образом, в игре теперь участвовала практически вся наличность, ибо перед Шмультиком осталось всего с полдюжины серебряных монет. На сей раз начинать игру предстояло нашему герою. Он «робко» собрал игральные кости в стакан, «неловко» потряс, в результате чего емкость едва не выпала из его руки, а кубики разлетелись чуть ли не по всему столу.

– Тридцать пять! – воскликнул все тот же голос. – Фантастика!

Физиономию соперника аж перекосило, а кожа на ней во второй раз за вечер поменяла свой цвет на бледно-зеленоватый. Все-таки нужно отдать должное его профессиональной выдержке – он вновь довольно быстро пришел в себя. Закрыв глаза, Пожилой что-то пошептал себе под нос, энергично потряс кости и опрокинул стаканчик над столом. Когда пять из шести кубиков остановились шестерками вверх, последний все еще продолжал свой бег. Наконец он сбавил скорость и, встав на ребро, какие-то считаные доли мгновения колебался между четверкой и шестеркой, будто раздумывал, на какую грань ему лечь. К великому разочарованию Пожилого и Толстого, кубик опрокинулся вверх четверкой.