Текст книги "Платон Кречет"

Автор книги: Александр Корнейчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Платон. Он уже создан.

Аркадий. Быстро… А я бы советовал вам, Платон Иванович, не торопиться… Лида, я был вчера вечером дважды, сегодня опять, но не застал тебя.

Лида. Да… А что?

Аркадий. Ничего… Я прошу извинения за то, что прервал вашу ответственную работу над проектом. Я только на несколько минут. Платон Иванович, ты знаешь, что я все-таки твой приятель и поэтому всегда покрывал последствия твоих хирургических экспериментов. Я не имел права этого делать как гражданин… Но все мы люди и имеем много слабостей… Один – к приятелю… Другой – к любимой приятеля…

Лида(резко). Аркадий!

Аркадий. Одну минуточку. Твой последний эксперимент вызвал возмущение общественности, и в частности наших врачей…

Платон. Что ты хочешь сказать?..

Аркадий. Спокойно. Ты, Лида, прости, но так или иначе ты должна знать… Я понимаю, Платону трудно тебе сказать, но я обязан… Твой отец после двух его операций два часа назад… ну…

Лида. Что?..

Платон. Ну говори…

Аркадий. Скончался…

Лида. Отец… (Онемела.)

Аркадий. Приказом я снял тебя сегодня с работы, я обязан был так поступить, и дело передано в прокуратуру.

Платон(перебивает). Это неправда! Этого не может быть! Инженер Коваль жив! Я все сделал, чтобы вырвать его у смерти. Ты лжешь… (Схватил Аркадия за грудь.) Лжешь!..

Аркадий. Пусти… ты сошел с ума… Кто может солгать дочери про смерть отца!

Лида(медленно повернула голову к окну, словно во сне). Почему такой дождь?.. Такой сильный дождь…

Платон. Лида!

Лида. Нет… нет… Тише, Платон. (Пауза.) Платон, я… Вы… вы уничтожили мой проект… Вы оттолкнули Аркадия… Я хотела… (Большая пауза.) И в такую минуту, Платон, вы солгали мне… Солгали… Вы убили отца…

Платон. Лида… Я боролся, как никогда… Аркадий, подтверди, ты же знаешь…

Лида. Нет… нет… Не надо. Замолчите. Не надо, Платон. Аркадий, помоги мне выйти… выйти из этого гроба.

Аркадий подошел к ней. Лида положила руку на его плечо, они медленно вышли. Платон тяжело подошел к окну. Дождь. Ветер. Вошла Мария Тарасовна.

Мария Тарасовна. Почему ты не закрыл окно? Такой дождь, ветер…

Платон молчит.

Может, ты заболел? (Подходит, кладет руку ему на плечо.) Ты весь горишь…

Платон. Мама, что делал отец, когда ему было очень тяжело – в самую тяжелую минуту жизни?

Мария Тарасовна. Самая тяжелая минута – это его смерть. Зачем вспоминать, Платон… Иди, приляг…

Платон. Расскажите, мама. Прошу вас. Расскажите. Сядьте здесь.

Мария Тарасовна. Сейчас, Платоша. Когда его вывели на площадь за то, что он отказался вести бронепоезд и испортил свой паровоз, согнали людей, офицер потащил и меня: «Стань, тетка, ближе и смотри на своего мерзавца…» Это услыхал твой отец и крикнул мне: «Смотри, Мария, смотри гордо и не плачь – Иван твой смертью открывает семафор в новую жизнь…» И я вытерла слезы, чтобы ему легче было умирать… за новую жизнь.

Слышен стук.

Кто-то идет… Кто это в такой дождь? (Подошла к двери.)

Вошел взволнованный Берест.

Берест. Товарищ Кречет, немедленно собирайтесь, скорее в больницу.

Платон. Что случилось?

Берест. Автомобиль, понимаете… Дождь… Занесло, встречный грузовик… Шофер погиб, а академику разбило череп. Скорее… Необходима немедленная операция.

Платон. Я в таком состоянии…

Берест. Я понимаю, но каждая минута, товарищ Кречет…

Платон. Нет, я не могу. Товарищ Берест, вызовите другого хирурга…

Берест(резко перебивает). Никого я вызывать не буду. Вы и только вы должны спасти его. Жду вас в машине.

Платон. Товарищ Берест… Я скальпель не удержу в руках.

Берест. Ничего я не хочу слышать. Я верю вам, верю в ваше сердце. (Уходит.)

Мария Тарасовна. Платоша, успокойся… Я принесу тебе плащ… Сильный дождь… (Уходит.)

Платон. Руки… что делать с руками?

Мария Тарасовна. Одевайся, Платон, скорее.

Гудок автомобиля.

Сейчас, товарищ. Платон уже идет. Там человек умирает.

Опять гудок.

Ты спасешь его. (Положила руку на плечо сына.)

Платон схватил ее руку, поцеловал. Быстро выходит.

(Поднимает плащ.) Мы идем…

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Картина первая

Вестибюль больницы. Белая лестница уходит вверх к закрытой двери. За столиком у телефона сидит санитарка Христина Архиповна. Около нее – несколько человек: врачи, ассистенты больницы. Все в белых халатах, ждут Кречета.

По лестнице быстро идет Бублик. С ним – Валя и Степа.

Терентий Осипович(Христине). Звонили?

Христина Архиповна. Да… Выехал.

Терентий Осипович(смотрит на часы). Скорее бы… (Идет вниз, его окружают.)

За перегородкой встал секретарь обкома, прислушивается.

Первый врач. Пришел в сознание?

Терентий Осипович. Нет.

Секретарь обкома. Товарищ Бублик…

Терентий Осипович. Сейчас…

Секретарь обкома садится.

(Подходит к Оле, тихо ей говорит.) Вам бы у кислородного аппарата…

Оля. Иду. (Пошла быстро вверх.)

Валя(подошла к Терентию Осиповичу). Скажите, Терентий Осипович… (Смотрит на него.)

Терентий Осипович. Ничего не могу сказать…

Валя. Вы думаете…

Терентий Осипович. Надо ждать Платона.

Секретарь обкома. Может быть, вызвать помощь из столицы, самолетом?

Женщина-врач. Что вы, лететь три часа, да до аэродрома у нас и в столице столько же…

Терентий Осипович. Травмы такие, что ждать столько времени невозможно.

Звонок. Все повернулись к входной двери. Входят Аркадий и Лида.

Аркадий. Христина Архиповна, в вестибюль никого не пускать.

Аркадий снимает пальто. Христина Архиповна подает ему халат.

Христина Архиповна. Там студенты под дождем дожидаются.

Аркадий. Без специально подписанного мною пропуска никого не пускать.

Христина Архиповна(о секретаре обкома). Там не наш…

Аркадий. Попросите его немедленно уйти.

Христина Архиповна. Хорошо… Товарищ секретарь обкома, заведующий наш приказал вам оставить помещение. Так что, прошу вас, поторопитесь, пожалуйста.

Аркадий. Что?! Вы с ума сошли… (Подходит к секретарю обкома.) Простите, Григорий Павлович, простите. (Протягивает ему руку.) Эта старуха всегда путает…

Христина Архиповна(тихо). Не всегда…

Секретарь обкома. Ничего, ничего…

Аркадий. Позвольте доложить…

Секретарь обкома. Я знаю… Не теряйте времени… Вы верите Кречету?

Аркадий. Он делал сложные операции, правда, не всегда удачно, но все сейчас зависит от хирурга.

Терентий Осипович. Аркадий Павлович, не только от хирурга. У больного слабое сердце… Оно может не выдержать операции.

Аркадий(резко). Все зависит от хирурга, товарищ Бублик.

Терентий Осипович. Извините… (Отошел.)

Бублик, Степа, Валя уходят в операционную.

Лида. Аркадий Павлович!

Аркадий. Извините… (Подошел к ней.)

Лида. Когда же можно будет перевезти домой тело отца?

Аркадий. Как только закончится операция, я отдам распоряжение, и мы перевезем тело отца.

Лида. Я подожду здесь…

Аркадий. Ступай, Лида, сядь там. (Ведет ее к Христине Архиповне.) Христина Архиповна, дайте стул. (Вернулся к секретарю обкома.)

Христина Архиповна. Сейчас, сейчас. (Поставила стул возле столика.) Садитесь… Успокойтесь… Такая уж наша доля… Платон Иванович целую ночь не отходил от вашего отца и только утром, когда ему немного легче стало, поехал домой. А днем организм, значит, не выдержал…

Лида. Дайте мне воды…

Христина Архиповна наливает стакан воды. Лида пьет. Звонок. Входят Платон и Берест. Врачи, ассистенты выходят навстречу.

Платон. Больной готов к операции?

Врач. Готов.

Платон. Давайте на стол…

Секретарь обкома. А мне можно присутствовать на операции?

Аркадий. Пожалуйста, пожалуйста. Вы только халат наденьте…

Платон. Во время операции я прошу никого не пускать. (Аркадию.) И вас также прошу не заходить. (Повернулся и тяжело пошел вверх по лестнице.)

Аркадий(когда Платон скрылся за дверью). Что такое?

Берест(Аркадию). Стоп!.. Назад!..

Аркадий. Я заведую больницей, и я обязан…

Берест(перебивая). Сейчас здесь Кречет командир, и прошу вас исполнять его требования.

Аркадий. Тогда извините, товарищ Берест, я больше не отвечаю…

Берест. Ты мне еще ответишь, кто довел Кречета до такого состояния. Я с тобой завтра поговорю! (Повернулся и пошел к секретарю обкома).

Аркадий. Я давно жду этого разговора. Мы еще посмотрим, кто командир. (Вышел в боковую дверь.)

Секретарь обкома. Что все это значит?

Берест. Кречет не хотел ехать.

Секретарь обкома. Как?

Берест. Я его застал в таком состоянии, ты понимаешь, он весь дрожал…

Секретарь обкома. Что же будет? В таком бою спокойствие необходимо прежде всего.

Берест. Будем надеяться на лучшее. Я верю в Кречета. Я верю ему. (Увидел Лиду.) Лида, и ты здесь?

Лида. Здесь. Я здесь, товарищ Берест, потому что тоже верила больше, чем вы, товарищу Кречету, а сейчас приехала за телом отца после его операции…

Большая пауза, только слышно, как барабанит дождь.

Христина Архиповна. Оно, знаете, разные случаи бывают… Сколько я насмотрелась за двадцать пять лет своей медицинской службы. В девятнадцатом году служила я санитаркой в маленькой больнице возле станции Попелюхи. Слыхали, Попелюхи?.. Больных было немного: одни выздоравливали, другие умирали, и жизнь наша медицинская шла спокойно. Но раз вечером налетела на село кавалерия деникинская. Стали они на ночь по хатам, а в больницу пришел офицер с приказом собрать весь инструмент, лекарство и на рассвете выступать с ними как мобилизованные. Доктор и фершал согласились, но через час сбежали… Осталась с больными одна я и думаю: что ж делать, когда вся медицина сбежала?.. А тут слышу, застрекотал пулемет – и пошло! Окружили село наши красные, били из орудий целую ночь деникинцы, а наутро сдались. Вышла я к воротам больницы, смотрю, несут какого-то раненого. Подходят. Спрашивает один, со звездочкой: «Это больница?» – «Здесь, говорю, несите сюда». А сама дрожу: что же оно будет, если наш доктор и фершал – вся медицина сбежала? А они все с ружьями, и похожего на доктора между ними нет. «Кто вы такая?» – спрашивает меня матрос, видно, командир. «Христина Архиповна, отвечаю, санитарка». – «Зовите врача, комиссар тяжело ранен, большой осколок в ноге». – «Нет врача, нет и фершала – сбежали еще вчера, сбежала вся медицина». И рассказала я им все… Стонет бедный комиссар. Побелело лицо его, кровью исходит… Смотрят на него молча красноармейцы – заскучали, а командир не выдержал и вытер слезу рукавом… И так меня за сердце взяло, подошла я к ним и говорю: «Скидывайте, ребята, ружья, мойте руки и будете мне пособлять». И сбросили они молча ружья, помыли руки и положили комиссара на стол. Разрезала я штанину, смотрю – застрял в ноге большой осколок. Хотела я сделать операцию без боли, нашла шприц, а тех лекарств, что боль останавливают, найти не могу – на всех бутылочках по-латыни написано, а вся наша медицина сбежала. Промыла я рану, смазала йодом, ножик взяла медицинский, подержала его на огне и говорю им: «Держите, ребята, комиссара, держите крепко, будем начинать». Положили они руки на комиссара, я скоренько тело разрезала и легонько осколок вытащила, кровь остановила, забинтовала. На другой день легче стало комиссару. Полежал он шесть дней, а на десятый тронулись они из села, и, когда проезжали мимо больницы, остановил их командир-матрос. Вызвали меня, и не успела я подойти, как крикнул матрос-командир: «Эскадрон, смирно, на Христину Архиповну равняйсь!» Все выхватили шашки, а я с перепугу чуть не упала. Тогда сошел с коня матрос-командир, подошел ко мне, взял под козырек и сказал: «От красной кавалерии благодарим вас, Христина Архиповна, за операцию нашему дорогому товарищу комиссару. Производим вас в почетные красные санитарки». Снял он с бескозырки звездочку, дал мне и поцеловал. Все крикнули «ура» три раза и поехали… И сейчас лежит у меня дома та звездочка, железная она, но дорога мне, так как такой случай в нашей медицинской жизни забыть невозможно.

Секретарь обкома. Случай у вас, Христина Архиповна, незабываемый…

Быстро выходит сестра Оля, навстречу – Степа.

Степа. Ну как?

Оля. Что-то с сердцем. (Тихо.) Очень тяжело… (Уходит.)

Секретарь обкома. Что она сказала?

Степа. Тяжело идет операция.

Вышла Валя.

Ну?

Валя молчит.

Ну? Скажи… почему ты молчишь?

Валя. Все шло хорошо, но вдруг пульс начал падать, падать, потом исчез, и сердечных тонов не стало. Платон Иванович страшно побледнел и сделал укол в сердце. (Ушла.)

Пауза.

Терентий Осипович. Что же теперь?..

Возвращается Валя.

Секретарь обкома. Есть ли хоть какая-нибудь надежда?

Валя. Не знаю, ничего не знаю. (Снова уходит в операционную.)

Берест. Сердце! Выдержит ли сердце?

Пауза. Из операционной выходит Кречет, в белом халате, и только руки темные – они в резиновых перчатках. Замерли все, смотрят на него. Приближается Кречет, останавливается посреди лестницы. Его окружили и боятся спросить. Большая пауза.

(Взволнованно.) С чем пришли, товарищ Кречет?

Платон(медленно снял маску, обвел всех взглядом). Думаю… (Пауза.) Он будет жить.

Берест. Спасибо, Платон Иванович… Большое спасибо.

Платон(увидел Лиду). Лида!..

Платон сделал несколько шагов к ней, пошатнулся и вначале как бы облокотился на перила, потом упал на ступени в обмороке.

Лида. Платон! (Бросилась к нему.)

За ней пошли все, окружили его.

Терентий Осипович(нагнулся над ним, тихо говорит). Расстегните… Шприц… Камфару…

Картина вторая

У Кречета. Степа, Валя и Оля.

Степа(несет цветы). Валя, эти цветы на меня так действуют, так действуют, что я больше не могу…

Валя. Я вижу. Принеси воды.

Степа. Сейчас. Оля, тебя просит Терентий Осипович, он там в саду.

Оля. Позови его сюда.

Степа. Он не может прийти. Ступай, Оля, на одну минуточку.

Оля уходит.

Валя. А чего ты стоишь? Мне нужна вода.

Степа. Валя, наша эпоха – эпоха величайшего напряжения, когда мы не только переделываем мир, но и в себе уничтожаем…

Валя(перебивает). Степа, чего ты хочешь – говори прямо.

Степа. Мы уйдем отсюда не раньше, чем в два часа.

Валя. Ну и что?

Степа. В нашу эпоху трамваи в нашем городе ходят до двенадцати ночи, а позже их не будет… Живу я на окраине… Там темно, ну и, понимаешь, небезопасно…

Валя. Оставайся здесь.

Степа. Неудобно, Валя. Я чувствую, что по известному закону диалектики придется мне пойти к тебе…

Валя. Можно, можно. Я дам тебе ключ от комнаты, и ты пойдешь ко мне. А я, согласно этому же закону, останусь здесь.

Степа. Тебе, Валя, здесь оставаться неудобно. Наша эпоха…

Валя. Степа, ступай принеси воды. Этот букет я поставлю в вазу, а тебя прошу: выпей там три стакана и успокойся.

Степа. Валя! (Обнимает ее.) Неужели ты не чувствуешь нашу бурную эпоху?

Валя. Чувствую, чувствую… Ступай…

Входят Терентий Осипович и Оля.

Терентий Осипович. Смотри, Оля, теперь ты понимаешь, зачем я тебя звал?

Оля. Степа, это нечестно!

Валя. Терентий Осипович, скоро Платон придет. Пора идти.

Терентий Осипович. Сейчас пойдем. Степа, собирайся.

Входят Мария Тарасовна и Христина Архиповна.

Мария Тарасовна. Вы уж здесь сами хозяйничайте, а я пойду в больницу.

Степа. Еще рано. Сейчас пять, а Платон Иванович выйдет в семь.

Мария Тарасовна. Не могу я больше ждать. Христина Архиповна, если что нужно будет – Валя поможет.

Христина Архиповна. Идите спокойно. Сама управлюсь. На целую сотню готовить приходилось – и то справлялась. А здесь что…

Валя. Мария Тарасовна, прошу вас, Платону ни слова о встрече.

Мария Тарасовна. Да не скажу я ни слова. Кончайте, дети, и идите отдохните.

Валя. Успеем.

Степа. Смотрите же, Мария Тарасовна, Платону – ни слова.

Мария Тарасовна. Ладно, ладно… (Ушла.)

Терентий Осипович. Христина Архиповна, тащите сюда две корзины. Пора за пивом идти.

Христина Архиповна ушла, тут же вернулась, внесла корзины и вышла.

Степа, бери одну и идем.

Степа. Оля, может, ты пойдешь, а я тут Вале помогу?

Терентий Осипович. Верно, идем, Оля, пройдемся.

Валя. Степа, бери корзину и иди.

Степа. Терентий Осипович, может, вы один пойдете?

Терентий Осипович. Что ты, не смогу.

Степа. Оля, может, ты все-таки пойдешь?

Валя. Степа, никуда Оля не пойдет, ты же мне будешь только мешать. Ступай, сейчас же ступай.

Степа(прижал корзину к сердцу, поет). «Валя, ты меня не любишь, Валя, ты меня погубишь, Валя, сюда я больше не вернусь… Прощай, прощай, прощай!..»

Терентий Осипович. Видишь, Оля, дело серьезное.

Валя(в ответ поет на мотив «Дывлюсъ я на нэбо»). «Гляжу на тебя я и не понимаю… Скажите, друзья, мне, за что я люблю, за что я люблю… дурня такого…»

Терентий Осипович. Вот тебе, Степа. Оставайся здесь, так как с дураком я принципиально идти не могу. Оля, прошу.

Валя. Терентий Осипович, смотрите, а то я и вам кое-что сказать могу.

Терентий Осипович. Нет-нет, не надо. Степа (поет на мотив «Цветок душистых прерий»), «пойдем, дружок, отсюда – нас здесь не понимают». Идем, идем!

Степа. Идем!

Терентий Осипович и Степа(подняв вверх корзины). Идем!

Терентий Осипович. Пошли.

Уходят.

Валя. Наконец избавились. Кончай, Оля, скорее.

Оля. Через пять минут закончим. Кажется, все в порядке.

Валя. Вот здесь еще немного. (Поправляет цветы.) Так, Христина Архиповна, мы пошли.

Голос Христины Архиповны. Идите, идите.

Уходят.

Христина Архиповна(входит). Как убрали! И в раю, верно, не лучше… Настоящая жизнь пошла. А я в девятнадцатом году…

Звонок. Христина Архиповна уходит, возвращается вместе с Лидой.

Лида(в дорожном костюме). Платон Иванович дома?

Христина Архиповна. Нет, ждем. Сегодня выходит из больницы. Вы подождете?

Лида. К сожалению, не могу. У меня поезд в семь десять.

Христина Архиповна. Далеко едете?

Лида. Далеко.

Христина Архиповна. В командировку?

Лида. Нет, навсегда.

Христина Архиповна. Навсегда?

Лида. Разрешите, я напишу письмо Платону Ивановичу. Как только придет, сейчас же передайте.

Христина Архиповна. Хорошо, пишите… Вот чернила… Пишите. (Ушла.)

Лида(села за стол, пишет, перечитывает, разрывает написанное, встает, в волнении ходит по комнате и снова подходит к столу. Быстро написала, взяла из вазы немного цветов и тихо говорит). Прощай. (Идет с цветами.)

Навстречу входит Аркадий. Большая пауза. Смотрят друг на друга.

Аркадий. Я все время ищу тебя. Мне нужно с тобой серьезно поговорить!

Лида. Я тебя слушаю.

Аркадий. Может быть, мы выйдем отсюда на несколько минут?..

Лида. Нет. Говори здесь.

Аркадий. Ты, наверное, знаешь, что меня собираются снимать с работы. Почему ты молчишь, Лида?

Лида. Не надо, Аркадий. Пойми, Аркадий, ты должен начать жизнь сначала; если ты этого не сделаешь, ты погибнешь.

Аркадий. И это все?

Лида. Все.

Аркадий. Нет, не все! Ты глубоко заблуждаешься. Я этого так не оставлю: я своего добьюсь. Погибну не я, а ты с этим человеком. До скорой встречи. (Уходит.)

Лида. Боже мой! (Медленно идет из комнаты.)

Входит Платон.

Платон. Лида! Как я рад… Ты пришла ко мне… (Оглядел комнату.) Я никогда не сумею отблагодарить тебя…

Лида. Нет… Нет, Платон… Это неправда.

Платон. Как – неправда?

Лида. Я пришла к вам… в последний раз. Еду на Урал… навсегда.

Платон. Лида…

Лида. Да, я решила.

Платон. Лида… вы не поедете…

Лида. Платон, прошу вас, не перебивайте… У меня очень мало времени, и никак не могу сказать вам все, что хотела. Прошу вас, простите мне обиду тогда… Отец умер не по вашей вине… Теперь я знаю… Но тогда, вы понимаете… Ну, вот и все. Мне уже пора… Вот тут у меня билет. Ну, вот и все. Что же вы молчите? Прощайте, Платон.

Платон. Лида, вы останетесь, вы должны остаться!

Лида. Платон, я так решила.

Платон. Хорошо… Но прошу вас, останьтесь на пять минут.

Лида. Согласна. Но напомните мне первую встречу. (Подходит к стене, снимает скрипку, протягивает ее Платону.) Я прошу вас… Станьте, как тогда. Возьмите скрипку.

Платон взял скрипку, подошел к окну.

Смотрите в сад, как тогда, в ту ночь…

Платон повернулся. И тихо полилась музыка, и, кажется, не одна, а десять скрипок играют песню Лиды: музыка то нарастает, то снова падает и где-то далеко пропадает в саду. Лида медленно уходит. Играет Платон, остановился, обернулся.

Платон. Лида!.. Лида!..

Входит Мария Тарасовна.

Мария Тарасовна. Платоша, сын мой! Я разминулась с тобой, бежала… сын… (Обняла его.)

Входят Валя, Степа, Терентий Осипович, Оля, врачи больницы.

Степа. Музыка!..

Играет оркестр.

Терентий Осипович. Привет, Платоша!

Все. Привет, привет, привет!..

Платон(хочет вырваться, но все тесно окружили его). Спасибо вам, остановите оркестр, не надо музыки, простите, товарищи.

Входит Берест, ведет за руку Лиду.

Берест. Товарищи, Платон Иванович, помогите, а то один не удержу.

Лида. Я опоздаю на поезд!

Берест. Я сам отвезу тебя на вокзал.

Платон. Лида, вы обещали пять минут и слова не сдержали.

Берест. Платон Иванович, я тороплюсь, надо отвезти Лиду, но несколько слов я хочу вам сказать. Вчера вернулся из столицы, вот вам приветствие Наркомата здравоохранения (подает письмо), а также подарок. Разрешите зачитать? (Читает.) «Постановили: премировать хирурга Кречета Платона Ивановича командировкой на Всемирный конгресс хирургов в Москву и Ленинград на два месяца вместе с женой…» Здесь я должен сделать пояснение. Меня спросили, кто ваша жена. Я знаю, что вы не женаты, но должны быть женаты. Я назвал одно женское имя, хотя имя это в случае протеста можно сразу же вычеркнуть. Итак, слушайте далее: «Постановили: премировать хирурга Кречета Платона Ивановича командировкой в Москву и Ленинград на два месяца вместе с женой, Лидией Николаевной Коваль…»

Лида. Что?!

Берест. Ты, Лида, не обижайся. Я же предупредил, что можно сразу вычеркнуть… так что… Как, Лида? Вычеркивать или… или, может, читать дальше? Ну?

Большая пауза.

Платон. Читайте дальше… дальше.

Берест. Что вы так скажете – у меня сомнений не было, а вот как Лида… Что ж, Лида, вычеркивать или читать дальше? Как, а?..

Лида отошла в сторону.

Ну, Лида?..

Лида. Мне ехать нужно… у меня билет…

Платон(подошел к ней, тихо). Лида, на поезд ты уже опоздала…

Берест. Так что же, вычеркивать твое имя или читать дальше?

Лида. Вы… вы… вы… товарищ Берест…

Берест. Ну?.. Ну?..

Лида. Вы… читайте дальше.

Берест. Читайте же теперь вместе, друзья мои, страницы солнечной книги вашей молодой жизни… Читайте и боритесь за нее.

Терентий Осипович. Товарищи, я выслушал сто двадцать шесть тысяч пульсов, сто двадцать шесть тысяч сердец, но того, что у меня сейчас здесь (показывает на сердце), ни у кого не встречал. Сердце само поет… Я прошу вас в сад, в наш прекрасный сад, поднять бокалы за великого мастера жизни – товарища Береста…

Степа. Музыка!..

Все идут в сад. Последними выходят Христина Архиповна и Терентий Осипович. Христина Архиповна в новом платье, со звездочкой.

Христина Архиповна. Вот радость-то какая. А вот в девятнадцатом году тоже был один незабываемый случай…

Терентий Осипович. Это когда вся медицина сбежала?

Христина Архиповна. А разве вы знаете?

Терентий Осипович. Знаю, знаю.

Уходят в сад.

Занавес