Текст книги "Гибель эскадры"

Автор книги: Александр Корнейчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Александр Корнейчук
ГИБЕЛЬ ЭСКАДРЫ

Пьеса в трех действиях, семи картинах

Черного моря краснофлотцам

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АРТЕМ МАКСИМОВИЧ – комиссар.

СТРЫЖЕНЬ.

ГАЙДАЙ.

ОКСАНА.

ЛЕЙТЕНАНТ КОРН.

МИЧМАН КНОРИС.

БОЦМАН БУХТА.

БОЦМАН КОБЗА.

ФРЕГАТ, ПАЛЛАДА – кочегары.

НАГАР.

ГЕОРГИНОВ.

БАЛТИЕЦ.

ЮНГА.

РАДИСТ.

КОМИТЕТЧИКИ.

ПРЕДСТАВИТЕЛИ МИНОНОСЦЕВ, МОРЯКИ.

АДМИРАЛ ГРАНАТОВ.

КОБАХА – полковник Центральной рады.

КОМАНДИР ФЛАГМАНА.

ОФИЦЕРЫ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Ночь. Где-то далеко слышны разрывы снарядов, грохот обозов. В порту стонет маяк-ревун. Будет шторм. Зал в адмиральском доме. Застыли делегаты кораблей, слушая горячую речь председателя, обращенную к стоящим отдельной группой представителям миноносцев «Дерзкий», «Звонкий», «Зоркий», «Стремительный», «Хаджи-бей», «Керчь» и других.

Нагар. Вы все против. Кого ждете? Снаряды ложатся все ближе и ближе. Уже горят дома на окраинах. По улицам с гор мчатся в панике обозы, разбиваются о камни, летят в бухту. Люди, оружие – все смешалось в кровавую кашу, хрипит, стонет и, умирая, шлет проклятья вам и вашему комиссару… Это он повел моряков в горы. Это он завел их в капкан.

Вышел вперед представитель миноносца «Хаджи-бей».

Представитель «Хаджи-бея». Стой! Еще одно слово о комиссаре, и я, беспартийный делегат миноносца «Хаджи-бей», маузером поговорю с тобой. (Выхватывает маузер.)

Блеснули револьверы в руках делегатов, они заслонили собой председателя, сурово смотрят на представителя «Хаджи-бея».

Нагар. Вот вам, делегаты боевых кораблей, революционеры Черноморского флота, – свобода… революция… демократия. Коммиссар повел на смерть ваших товарищей, а он хочет здесь стрелять – в кого? На, стреляй (ударил себя в грудь) в революцию, стреляй!

Представитель «Хаджи-бея». Эх, братишки!.. Убирай маузеры! Если у революции (показывает на Нагара) такая вот морда, то я в порт иду бычки ловить. (Повернулся и ушел.)

Нагар. Спокойно, товарищи! Надо кончать. Еще несколько часов, и история сама решит судьбу Черноморского флота. Фронт прорван, а дальше что? Я спрашиваю вас, делегаты боевых кораблей. Отступать поздно, да и некуда. Остался единственный выход – выслушать представителя Центральной рады, полковника Кобаху. Целый час ждет он нашего разрешения, просит выслушать его. Он хочет заключить с нами соглашение. Помните – нас пока еще просят…

В зал влетает запыленный фронтовик.

Фронтовик. Пакет с фронта от комиссара. (Протянул пакет Нагару.)

Представитель «Керчи». Что на фронте?

Фронтовик. Комиссар приказал отступать. Нажимают, гады.

Нагар(прочитав письмо). Комиссар приказывает поднять пары для эвакуации, открыть огонь с линкоров. (Фронтовику.) Передай комиссару, что мы все подготовим. Ступай.

Фронтовик. Есть! (Ушел.)

Нагар. Если мы сейчас не решим судьбу Черноморского флота, то завтра нас спрашивать не станут. Я обращаюсь к вам, делегаты боевых кораблей, – скажите, дайте ответ сейчас же, кто согласен выслушать полковника? Линкор «Воля»?

Представитель. Есть! Линкор «Воля» согласен.

Нагар. Линкор «Свободная Россия»?

Представитель. Есть! «Свободная Россия» согласен.

Нагар. Миноносец «Дерзкий»?

Представитель. Есть! Миноносец «Дерзкий» согласен.

Нагар. Миноносец «Звонкий»?

Представитель. Есть! «Звонкий» согласен.

Нагар. Миноносец «Зоркий»?

Представитель. Есть! «Зоркий» согласен.

Нагар. Подводная группа?

Представитель. Есть! Согласны.

Нагар. Миноносец «Стремительный»?

Представитель. Миноносец «Стремительный» выслушать полковника Центральной рады согласен. Но за жизнь его не отвечает.

Представитель «Воли». Так, значит, против?

Представитель «Стремительного». Увидишь…

Нагар. Голосую дальше. Миноносец «Керчь»?

Представитель. Мы против.

Представитель «Свободной России». Опять против?

Нагар. Еще несколько часов, и вас спрашивать не станут. История сама решит вашу судьбу.

Представитель «Керчи». К черту историю! На корабли, к минным аппаратам, к башням боевым! Прибудут с фронта комиссар, Стрыжень, комитетчики, и тогда пусть на горизонте появится история в кайзеровской каске. Мы разделаем их, как бог черепаху.

Нагар. Довольно! Целую ночь слышим от вас одно и то же. Кто еще против?

Представители. Миноносец «Пылкий» против. «Строгий» против.

Нагар. Против меньшинство. Попросите полковника.

Вышли двое.

А вас предупреждаю, что мы гарантировали его безопасность… Жизнью ответит тот, кто осмелится дотронуться до него.

Входит полковник.

Представитель «Строгого». Ограничить время.

Нагар. Тише!

Полковник. Я буду краток. Разве можно много говорить, когда льется кровь народа? Наша задача – прекратить пролитие крови демократии. Друзья, Центральная рада просит вас вспомнить, кто вы. Вы же украинцы, сыны степей золотых, потомки славных рыцарей Великого Луга, которые некогда бороздили Черное море на байдарках и добывали себе мировую славу, а теперь вы… кто из вас пойдет против своей истории? Я предлагаю прекратить борьбу между двумя частями демократии… между братьями…

Представитель «Пылкого»(перебивает). Брат! Ой, браток прибыл. Иди сюда, сестра дорогая, иди, я на радостях обниму тебя. (Идет к полковнику, расставив руки.) Так обниму, что душа с тебя вон!

Полковник отступил.

Иди на грудь мою, малютка!

Вскочили представители «Воли» и «Свободной России» и обступили полковника.

Назад! Эх, не дают по душам поговорить. Но ничего, мы еще встретимся… Трепись дальше!

Полковник(переменив тон). Я предлагаю признать протекторат Центральной рады над Севастополем, за что гарантирую вам всем неприкосновенность личности и всех демократических организаций. Если условия Центральной рады будут приняты и на боевых кораблях будет поднято желто-блакитное знамя моего правительства, то никто с вами воевать не станет. Я сейчас иду навстречу, и ни один немец не войдет в Севастополь. Я остановлю их, я остановлю немцев.

Представитель «Керчи» молча подходит к полковнику и оглядывает его с ног до головы.

Что вы так смотрите?

Представитель «Керчи». Интересуюсь тобой. (Протянул руку и щупает сюртук полковника.) Сукно… Сукно немецкое?..

Полковник. Сукно… (Машинально оглядел себя.) Собственно говоря, заграничное… А в чем дело?..

Представитель «Керчи». Ясно…

Представитель «Стремительного». Почему Центральная рада считает Черноморский флот своим, кто дал ей право?

Полковник. Согласно пятому универсалу, Черноморский флот со своей базой – Севастополем – принадлежит лам.

Представитель «Керчи». Какой гарнизон будет в Севастополе и зачем?

Полковник. Гарнизон будет гайдамацкий, и необходим он на случай выступления левых элементов, чтобы отдельная партия не узурпировала власть. Мы – за демократию.

Представитель «Керчи». Диктатуры боишься!

Представитель «Стремительного». Хватит!

Представитель «Пылкого». Отваливай!

Нагар. Тише… замолчите!

Полковник(резко). На фронте ваши большевики разбиты вдребезги. Я предлагаю сейчас же принять мои предложения без дискуссий, так как через несколько часов будет поздно, и кровь демократии, кровь братьев прольется на камнях Севастополя. Я сказал все. Даю вам три часа для ответа. Все. (Демонстративно повернулся и вышел.)

Представитель «Стремительного». Ультиматум? Вон!

Представитель «Пылкого». Провокатор!

Представитель «Керчи». Ну? Вам плюнули в морду! Облизывайтесь, медузы чертовы…

Представитель «Воли». Это ты плюешь на нас. Довольно! Кто мы? Мы – украинцы, и нам незачем идти против братьев своих.

Представитель «Керчи». А мы кто? Мы тоже украинцы!

Нагар. Решайте, делегаты, – есть два пути. Один – идти в последний порт, в Новороссийск, где нет ни базы, ни угля, оттянуть смерть на несколько дней, а потом что? И другой путь – поднять знамя Центральной рады на кораблях, вступить в переговоры с немецким штабом как равный с равным.

Представитель «Свободной России». Линкор «Свободная Россия» поднимет знамя Центральной рады.

Представитель «Воли». Мы также присоединяемся.

Голоса. И мы…

– И мы…

– И мы…

Нагар. Кто следующий?

С грохотом влетел юный моряк-фронтовик, оборванный, запыленный, в шпорах.

Фронтовик(едва переводя дух). На фронте прорыв. Враг уже под Севастополем. Комиссар хочет знать: почему молчат линкоры? Кто сорвал его приказ? Комиссар хочет знать, что делаете вы… Комиссар приказывает открыть огонь…

Большая пауза.

Нагар. Ступай и передай комиссару, что делегаты эскадры сейчас всё решат… Ступай!

Фронтовик. Что же передать комиссару?

Представитель «Стремительного». Срываете приказ комиссара! Так не крутите, богом топтанные, отвечайте ему правду.

Представитель «Воли». Передай комиссару, что мы больше слушаться его приказов не будем. Точка! Мы поднимем желто-блакитное знамя, так и передай ему. Ступай!

Фронтовик. Я не пойду. Я не могу передать комиссару, что вы изменили революции… я не могу… (Представителю «Воли».) Ступай и скажи ему сам. Я не пойду к комиссару… Не пойду!

Представитель «Стремительного». Иди, браток… Иди скажи комиссару: если линкор, если они поднимут желто-блакитное знамя, миноносец «Стремительный» поднимет черный флаг, за ним «Пылкий», «Керчь». Летучим голландцем будем мы бродить по морю, и нам тогда никто не страшен, мы заставим их выполнять приказы комиссара.

Представитель «Воли». Мы расстреляем вас бортовым огнем.

Представитель «Стремительного». Минами вас на дно пустим. За мной, товарищи! К минным аппаратам! К рубкам боевым! Мы вам покажем господа бога вверх винтом.

Нагар. Попутного… Можете идти…

Все рассмеялись.

Голоса. Катись! Катись!

Свист, смех. Из-за колонны появились комиссар, Оксана, Гайдай, Стрыжень, юнга, матрос с гармонью, красногвардейцы, вооруженные бомбами, винтовками, маузерами. Раненого комиссара поддерживают Гайдай и Оксана.

Комиссар. Стой!

Оборвался смех. Все повернулись к нему и застыли.

Представитель «Керчи». Комиссар… Комиссар…

Комиссар отвел рукой Гайдая и Оксану, шатаясь вышел вперед, медленно обвел всех глазами, стараясь понять, что произошло.

Комиссар. Фронт снялся. На корабли! А в море ты (Нагару) дашь мне ответ… почему не была выслана помощь, почему молчали орудия линкоров, когда нас громили на фронте…

Нагар. Делегатское собрание большинством постановило оставаться в бухте, поднять знамя Центральной рады и вступить в переговоры с немецким командованием.

Комиссар. Что?.. Вы так постановили?

Пауза.

Кто постановил?

Нагар. Они, делегаты.

Комиссар. Я вижу боцманов. Что же делали вы?

Представитель «Стремительного». Мы были против, комиссар. Мы сами уйдем в море…

Нагар. Мы не задерживаем вас. Мы никого не удерживаем. Заседание делегатов эскадры продолжаю.

Комиссар. Заседание делегатов закрываю. Разойдись!

Нагар. Нас избрали корабли, и никто нас не разгонит.

Гайдай(выхватил маузер). Отчаливай! (Выстрелил в воздух.) Гады!

Красногвардейцы(наставили оружие). Давай, давай скорей!

Гайдай. Кто жить хочет – полный ход! (Повернулся и говорит комиссару.) Чисто, товарищ комиссар…

Зашатался комиссар, его поддержали.

Комиссар(тяжело). Сейчас же на корабли…

Оксана. Молчи, Артем… Опять кровь пошла… Ни слова, слышишь?

Комиссар. Усадите меня.

Подали кресло.

Станьте ближе… Тяжело, товарищи… «Керчь», «Стремительный», «Пылкий».

Представители. Есть «Керчь», «Стремительный», «Пылкий».

Комиссар. Навести минные аппараты на тех, кто поднимет желто-блакитное знамя. Выбросить сигнал: «Позор и смерть тому, кто останется в бухте». (Пауза.) Но не стрелять, пока я не прибуду на флагман.

Представители. Есть, комиссар. Эсминцы «Керчь», «Стремительный» и «Пылкий» к бою готовы.

Комиссар. Стрыжень!

Стрыжень. Есть, комиссар!

Комиссар. Сейчас же на линкор «Воля», в машинное отделение, к кочегарам. Передай мой приказ: поднять пары. Корабли должны выйти в море все… Кто на палубе будет против – стрелять и за борт. (Закрыл глаза от боли.)

Стрыжень. Есть, товарищ комиссар. (Направился к выходу, у колонны остановился, медленно вернулся и подошел к комиссару.)

Комиссар. Что, Стрыжень?

Стрыжень. Артем Максимович… Такая ситуация…

Комиссар(протянул руку). Прощай, Ваня… Ступай… Передай кочегарам всё…

Стрыжень. Есть, все скажу. (Пошел. Тихо Оксане.) Там – лошадь. Осторожно – на флагман.

Оксана(взволнованно). Ступай…

Комиссар. А как адмирал, офицеры? С кем они сейчас?

Гайдай. Если адмирал пойдет против нас, я сам поставлю его под боевую рубку и расстреляю.

Оксана. Расстрелять и он сумеет (указывает на юнгу). Это легко. Но кто тогда выведет эскадру в море? Кто знает карту минного поля? Кто проведет через минные проходы? Кто развернет эскадру в море, чтобы не погибнуть от собственных мин или немецких подводных лодок? Над этим ты подумал?

Комиссар. Я пойду сейчас на флагман, к адмиралу. (Хочет встать, но не может.) Трудно, товарищи… Отдохну минуты две… Горят ноги, руки, все тело… Две минуты отдохну. Только две минуты…

Юнга. Отдохните, дядя Артем, а потом пойдем на корабли в море. Я моряком буду, надену бескозырку, клеш, тут маузер… и контру буду бить.

Комиссар. На корабли, сынок, сейчас же на корабли. Отступаем. Севастополь разбит… Последний порт… Вызвать радиорубку… Связаться с Москвой… Держите штаб… Шторм… шторм… Идут… кильватер… миноносцы…

Оксана. Артем!

Гайдай. Тсс…

Комиссар. Скажите… кораблям… самостийники… контр… контр…

Гайдай(тихо). Есть, комиссар.

Оксана. Немедленно нести на флагман.

Гайдай. В огне же весь… (Отвернулся.)

Комиссар. Товарищи, мне уже легче… Чего вы так смотрите? Мы еще вернемся сюда… Ну… веселей! (Моряку с гармонью.) Сыграй, браток, про кочегара.

В ответ никто не шевельнулся.

Ну… скорее, скорее.

Гайдай. Сыграй, браток, про кочегара старому кочегару.

Моряк снял гармонь, и зарыдала гармонь, и тихо поет Гайдай.

 
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от этой земли.
 
 
«Товарищ, не в силах я вахту держать, —
Сказал кочегар кочегару, —
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах моих нет больше пару».
 

Комиссар. Приказ… связаться… с Москвой… Штаб…

Гайдай.

 
Напрасно старушка ждет сына домой.
Ей скажут – она зарыдает.
А волны бегут от винта за кормой,
Бегут и вдали исчезают.
 

Тихо снимают моряки бескозырки, стоят над мертвым комиссаром. Бесшумно из-за колонны появился Стрыжень.

Стрыжень. Адмирал выводить эскадру в море отказался.

Вздрогнули все, повернулись и застыли. Смотрит Стрыжень на товарищей, он понял все. Рука тяжело сгребла с головы бескозырку – как-то неестественно он повел ею по лицу, словно вытирая первые слезы, и, скомкав в руке, сунул ее в карман.

Занавес

Картина вторая

У адмирала.

Мичман Кнорис (напевает).

 
Куда, куда вы удалились?..
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
Паду ли я, стрелой пронзенный?..
 

Эх, Ленский, Ленский, тебе до боли завидует князь Кнорис. Умереть от любви так, чтобы поколения прекрасных дам ежевечерне нежно плакали по тебе в третьем акте. А меня расстреляют, и никто нежно не заплачет. Боцман Кобза, ты любишь эту арию, ты слыхал ее?

Кобза. Так точно, господин мичман, слыхал. В Киеве когда-то, давно. А вообще я песни люблю, не могу не любить, господин мичман. Такая наша нация – певучая. А что до театра, до танцев, то разрешите доложить: нет в мире такого украинца, который бы в своей жизни не представлял. Все представляют, все актерами были. Это уже от природы устроено.

Мичман. Ты тоже был актером?

Кобза. Так точно! И еще каким актером! В семинарии мы не раз ставили «Кум-мирошник, или Сатана в бочке». Бывало, как выйду в жупане да как крикну: «Ой, куме, куме, добра горилка…»

Мичман(резко перебивает). Смирно!

Кобза. Есть.

Мичман. У тебя голос, понимаешь… палубный голос.

Кобза. Так точно.

Мичман(вынул портсигар). Куришь?

Кобза. Так точно.

Мичман. Прошу.

Кобза. Благодарю, господин мичман. (Закурил.)

Мичман. Где же уважаемые делегаты?

Кобза. На линкоре созывают митинг.

Мичман. Опять митинг. Домитингуются, пока их не разгонит комиссар. Идиоты – стрелять надо!

Кобза. Пускай митингуют. Линкоры за нас, господин мичман. А рано утром город будет занят, и тогда – крышка! Только бонами бы закрыть бухту, постольку поскольку миноносцы могут уйти.

Мичман. Пускай только попробуют уйти в море – один залп с линкора, и они пойдут на дно.

Кобза. Центральной раде необходимо сдать эскадру вместе с миноносцами, а на дно найдем кого пустить.

Мичман. А ты политик, Кобза! Верно! Ты хитер, как настоящий хохол.

Кобза. Я украинец, господин мичман, поскольку хохлов уже нет. Есть наше правительство – Центральная рада, которая завтра получит флот и станет хозяином Черного моря.

Мичман. Центральная рада будет хозяином на Черном море… Так… так… Ты счастливый! Завтра мы поднимем на флагмане ваше знамя, и мичман князь Кнорис, офицер российского его императорского величества флота, отдаст честь желто-блакитному знамени боцмана Кобзы… Гениальная эпоха, Кобза! Завтра ты сможешь стать мичманом.

Кобза. Завтра боцман Кобза будет лейтенантом.

Мичман. Лейтенантом? Боцман Кобза мечтает стать лейтенантом! Какое нахальство! Смирно!

Боцман вытянулся.

Направо! Шагом марш! Стой! Кругом!

Боцман ходит, мичман рассматривает журнал.

Стой! (Подходит.) Ты понимаешь, что сказал? Морда!

Кобза. Снаряды рвутся все ближе и ближе, господин мичман. Еще несколько часов – и Севастополь будет занят нашими войсками. Завтра мичман Кнорис станет вице-адмиралом нашего флота.

Мичман. Что? Я буду вице-адмиралом? Вольно, лейтенант Кобза. Ты понимаешь, что ты сказал… приятель?

Кобза. Да. Это произойдет на рассвете. Одни пойдут на дно, другие будут смотреть, как желто-блакитное знамя торжественно будет поднято на мачту флагмана. Вице-адмирал подаст рукой знак, оркестры загремят, и горы задрожат от выстрелов линкоров, постольку поскольку это будет первый привет Центральной раде.

Мичман. Вы поэт, лейтенант.

Кобза. Когда-то давно в семинарии писал стихи, неплохие…

Мичман. Адмирал. Смирно!

Вытянулись. Входят адмирал, полковник Центральной рады Кобаха, командир флагмана.

Командир флагмана. Кнорис!

Мичман. Есть!

Командир флагмана. Офицеры в зале?

Мичман. Так точно, собираются.

Адмирал. Проверьте, все ли здесь, кого я вызвал.

Мичман. Есть, адмирал.

Командир флагмана. А вам что надо, боцман?

Полковник. Боцман Кобза ждет меня.

Кобза. Так точно, господин полковник. Матросы эскадры просили передать вам, господин полковник, что они счастливы умереть за самостийну Украину.

Полковник. Передайте морякам, боцман, что правительство Центральной рады всегда верило в великое национальное чувство Черноморского флота, что оно не забудет верных моряков. Передайте сердечный привет нашим морякам и благодарность нашего правительства.

Кобза(выпалил). Рады служить, господин полковник. Матросы готовы умереть за самостийну Украину под командованием адмирала Гранатова.

Адмирал. Кнорис! Чарку боцману за мое здоровье!

Кнорис подает чарку боцману, тот некоторое время держит ее, потом крикнул «ура!», выпил, отдал честь и ушел.

Полковник(адмиралу). Видите, матросы идут с нами, господин адмирал. Кто против нас, тот завтра пойдет на дно; мы очистим флот в течение одного дня. Позвольте еще раз уверить вас, господин адмирал, что мое правительство с великой радостью принимает ваше согласие и отметит перед народом моей нации ваш героический поступок. Мое правительство и наш парод с любовью встретят господина Гранатова и вас, лейтенант, через несколько дней в нашей столице – в Киеве.

Командир флагмана. Мы рады служить народу юга великой России.

Полковник(сухо). Вы хотите сказать – народу самостийной Украины?

Адмирал. Украины…

Полковник отдает честь, направляется к выходу. Командир флагмана его провожает. У входа командир флагмана его остановил.

Командир флагмана. Господин полковник, вы давно с Украины?

Полковник. Две недели.

Командир флагмана. Простите, частный вопрос. Мое имение недалеко от Полтавы. Его, кажется, немного разорили?..

Полковник. Уверяю вас, все будет в порядке. Это дело нашей чести.

Командир флагмана. Благодарю, господин полковник. Я всегда был украинофилом. Передайте вашему правительству, что я всегда любил Украину, особенно около Полтавы.

Полковник. О, с удовольствием. (Отдал честь и ушел.)

Адмирал. Лейтенант, рано утром необходимо вывести миноносцы из бухты и поставить на рейде. Полковник стелет мягко, но что скажет нам утром генерал фон Арксен – мне неизвестно. Чувствую одно: что полковник и его правительство зависят от генерального штаба в Берлине.

Командир флагмана. Есть, господин адмирал.

Мичман. Офицеры ждут господина адмирала.

Адмирал. Попросите их сюда.

Мичман. Есть.

Адмирал. Сегодня необходимо отправить мичмана Кнориса к генералу Краснову с моим письмом.

Командир флагмана. Есть, господин адмирал.

Входят офицеры.

Адмирал. Все в сборе?

Мичман. Так точно. Кроме лейтенанта Корна с миноносца «Керчь».

Адмирал. Его предупредили?

Мичман. Так точно.

Адмирал. Странно… Прошу сесть. Посты возле дома проверены?

Мичман. Так точно… охрана на месте.

Адмирал. Для всех вас, господа офицеры, положение ясно?

Первый офицер. Если мы сейчас же не поднимем пары и не выйдем в море, флот может остаться в руках украинского правительства, правительства Центральной рады.

Второй офицер. Необходимо немедленно поднять пары, – немецкие разъезды у самого города, они могут захватить береговую артиллерию и огнем закрыть бухту.

Третий офицер. А дальше что? Идти в последний порт Черного моря? Во имя чего, во имя каких идей?

Четвертый офицер. Ждать, пока не приедут с Балтики матросы и не проинструктируют наших, как организовать для офицеров Варфоломеевскую ночь?! Привяжут к нашим ногам рельсы, чтобы крепко, свечами, поставить на дно морское!

Адмирал. Если кого-нибудь привлекает такая перспектива, я разрешаю ему поднять пары. Прошу сказать, кто согласен идти в море. (Улыбнулся.) Я вижу, вы хорошо понимаете обстановку, и поэтому приказ о выходе в море я отменил. Перед Россией я отвечаю за вас, за флот, а комиссар со своей бандой может уничтожить сначала нас, а потом и флот перед своей собственной гибелью. Но флот еще будет нужен великой России. Поэтому мы завтра поднимем желто-блакитное знамя, – до тех пор, пока генерал Краснов не поможет нам поднять андреевское. Ясно, господа офицеры?

Первый офицер. А если миноносцы уйдут в море? Там комиссар и его комитет. Они могут заставить нас выйти в море.

Адмирал. Пусть попробуют навести на нас минные аппараты, – мы расстреляем их с линкора. Для того чтобы дать нам бой, им необходимо выйти из бухты, а я отдал приказ закрыть выход сетевыми бонами. Минное поле изменено, выйти никто не сможет. Я прошу внимательно выслушать текст радиограммы от нас Центральной раде в Киев.

Входит лейтенант Корн.

Корн. Прошу извинить за опоздание, господин адмирал, меня задержал комитет на миноносце.

Адмирал. Что на эсминцах, лейтенант?

Корн. Готовятся в море. Ждут вашего приказа, господин адмирал.

Адмирал. Я уже давно отдал приказ (пауза) закрыть бухту сетевыми бонами.

Корн. Значит, в море мы не выйдем! Что случилось, адмирал?

Адмирал. Вы опоздали, лейтенант. Слушайте радиограмму[1]1
  Радиограмма контр-адмирала Саблина Центральной раде. (Прим. авт.)


[Закрыть] от моего и вашего имени. Я сейчас передам ее в Киев. (Читает.) «Киев. Центральной раде. Братья Киевской Центральной рады! Двадцатого апреля тысяча девятьсот восемнадцатого года Севастопольская крепость и флот, находящийся в Севастополе, подняли украинский желто-блакитный флаг и ждут вашего приказа. Привет. Контр-адмирал Гранатов». Я надеюсь, что с текстом радиограммы согласны все.

Корн. Так в море не выйдем?

Адмирал. Как видите, лейтенант.

Корн. Я вижу… измену, адмирал.

Большая пауза.

Адмирал. Лейтенант! Вы забыли, что стоите не у себя на миноносце перед бандитами в морской форме, а передо мной – контр-адмиралом Черноморской эскадры. Вы забыли, что вы – парвеню среди офицеров российского флота. Для вас большая честь находиться здесь и принимать участие в этом историческом совещании. Вы разучились держать себя с достоинством морского офицера. Смирно!

Все подтягиваются.

Корн. Адмирал! Я не забыл, что я парвеню среди вас. Я никогда не забуду, что волею войны и вашей волей инженер Корн четыре года носит кортик, четыре года получает от вас приказы и чины. К сожалению, не время, адмирал, да и возможности не имею поблагодарить вас… Снаряды уже рвутся в городе. Вы закрыли бонами проход, бухта клокочет, стонет от раненых фронтовиков, а вы заперли всех на замок, чтобы враг мог их спокойно расстрелять. Разве это не измена, адмирал? Это хуже измены. Мы должны немедленно выйти в море.

Адмирал. А мне кажется, лейтенант, что вам необходимо сдать кортик и оставить нас.

Пауза.

Корн(долго смотрит на офицеров, на адмирала, потом медленно отстегивает кортик, протягивает его). Возьмите, господин адмирал.

Мичман(выхватил револьвер, подскочил и закричал). Провокатор, ты хочешь предать нас!

Все бросились, окружив Корна.

Голоса офицеров. Провокатор!

– Расстрелять!

– Расстрелять!

Мичман. К стенке!.. К стенке!..

Адмирал. Смирно! Ни слова. Что это – самосуд? Что за крики «к стенке»? Передо мной офицеры или большевистский комитет? Позор! Мичман Кнорис!

Мичман. Есть, господин адмирал.

Адмирал. Георгинов.

Георгинов. Есть, адмирал.

Адмирал. Проводите его во двор, в конюшню, и там спокойно, без шума (пауза) сделайте что нужно.

Георгинов. Есть, господин адмирал.

Пауза.

Корн. Значит, конец, адмирал?

Адмирал. Вы сами этого просите, лейтенант. Ступайте!

Корн повернулся, и, когда дошел до двери, оттуда ворвался крик, выстрелы. Все замерли.

Что там?

Вбежал комендант охраны.

Комендант. Господин адмирал, пришли моряки, разогнали охрану, ищут вас, уже идут сюда.

Шум сильнее.

Адмирал. Не пускать.

Но в эту минуту с грохотом влетел вооруженный Гайдай с моряками. Офицеры подались назад. Большая пауза. Мичман хочет незаметно выбежать в другую дверь. Гайдай заметил.

Гайдай. Не торопитесь, мичман. Дом окружен со всех сторон.

Мичман(растерянно). Вы ошибаетесь, я не трус. Я… я…

Адмирал. Что вам угодно?

Гайдай(вытянулся, отдает честь). Эскадра ждет приказа адмирала открыть бухту и выйти в море. Мы пришли проводить вас и штаб на флагман.

Адмирал. Эскадра в море не выйдет.

Гайдай. Почему?

Адмирал. У меня нет приказа центра. А вам известно, что, согласно Брестскому договору, мы не имеем права выходить в море. Выйти в море – значит нарушить Брестский договор и поставить под удар немецкого войска Российскую республику. Москва на это разрешения не даст. Без приказа центра я выйти в море не могу. На корабли я не пущу ни одного немецкого солдата, но буду ждать приказа Москвы. За флот я отвечаю перед революцией.

Большая пауза.

Гайдай. Приказ есть.

Адмирал. Покажите его.

Гайдай(долго ищет приказ, потом выхватывает маузер). Вот он, с подписью и печатью.

Стеной стали за ним с оружием в руках моряки.

Адмирал! Комитет большевиков просит вас немедленно вывести эскадру в море. Адмирал! Вас просит революция…

Матросы подались вперед.

В последний раз просит дать ответ. Еще минута, и будет поздно и для вас, адмирал, и для вас, господа офицеры.

Большая пауза.

Мичман(испуганно). Господин адмирал… адмирал… адмирал…

Адмирал(мичману). Замолчите!

Большая пауза.

(Гайдаю.) Хорошо, я согласен. Офицеры штаба, на флагман!

Гайдай(вытянулся и торжественно крикнул морякам). Смирно! На адмирала революционной Черноморской эскадры – равняйсь!

Подтянулись моряки, взяли на «караул»; адмирал посмотрел, медленно поднял руку, взял под козырек, за ним офицеры, и они медленно прошли сквозь грозные шпалеры моряков.

(Вслед.) Левой, левой, левой, господа офицеры! (Морякам.) Пошли, братва!

Занавес