Текст книги "И тогда, вода нам как земля... (СИ)"

Автор книги: Александр Ерзылёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Я застегнул последнюю пуговицу на тужурке. Казалось бы, веду себя глупо, какой смысл являться перед ясны очи Зиновий Петровича не в цивильном, а по полной форме офицера военно-морского флота несуществующего еще государства? Но свербеж где-то в районе копчика подсказывал, что делаю я все правильно, Самое главное первое впечатление, а исходя из местных реалий, быть не по форме одетым – это форменный нонсенс. Мне надо дать понять, что по духу и мыслям я свой, тот, с которым можно говорить на одном языке. А как этого лучше добиться, чем не такой явный знак принадлежности к касте? Ведь сейчас форма предмет статуса и гордости, а не признак лузера не сумевшего устроиться по жизни. Еще раз оглядел себя в карманное зеркальце. Вроде не располнел и то хорошо. Я вздохнул и в крайний раз оправил на себе тужурку, хватит оттягивать, пора выдвигаться, солнце уже скоро зайдет, жара правда по прежнему несусветная, а я еще в форме.

У нашего тарантаса меня ждал Иваныч с Федором.

– Никитич не передумал, может мне все же с тобой?

– Нет. Мало ли чего, в конце концов, если мне не удастся его убедить, то толку в твоем присутствии не будет никакого, А так, потом встретимся.

До порта доехали молча. У пристани я спрыгнул, подхватил портфель с ноутом и прочими доказательствами внемирового происхождения и сопровождаемый тихим напутственным матерком Иваныча направился к урезу воды. Туда, где у наплавных мостков размеренно покачивалось несколько паровых и гребных катеров под андреевскими стягами. Елки зеленые опять замандражировал как школьник перед экзаменом. Подойдя к ближайшему окликнул сидящих в нем и судя по раскатам хохода травящих байки матросов.

– Эй!…

Елки зеленые, а как же их сейчас окликают – то? Назову мужиками, могут и по матушке послать. В поле мол, мужики, землю пашут… Хотя есть хороший вариант на все времена.

Эй! Служивые!… Какой катер с "Суворова"?

На мой возглас обернулось несколько голов и сидящий крайним приземистый и кряжистый старшина шлюпки, смерив меня несколько недоуменным взглядом, ответил. – Мы с "Суворова" – Тут он замялся… – А что Вашбродь надоть? Хе! Опять! Сто лет прошло, а ничего не меняется. Там, тоже, в подобной ситуации я бы был в лучшем случае – тащтреран шу шения. Что в переводе бы означало – товарищ капитан третьего ранга прошу разрешения уточнить, кто вы такой, что вам надо и как о вас доложить. Это обстоятельство приободрило, хотя и не полностью сняло мандраж, действительно, чего выеживаться? Вести себя надо как обычно и дело с концом.

– Не меня ли ждете уважаемые? Я должен на встречу с адмиралом прибыть, катер вроде как с "Суворова" обещали отправить.

– Не знаю вашбродь, оне-то оно так, вот только господин мичман оправится отошли, но, говорили что за кем – то едем…, Да вот же оне.

Я обернулся. К катеру подходил молодой офицер

– Мичман 0000000000 честь имею, Судя по всему именно вас, сударь, мне велено доставить на корабль. – После секундного замешательства, при взгляде на мою форму, произнес мичман.

– Скалыбердин Александр Никитыч приятно познакомиться. Да, именно так. Господин капитан первого ранга Клапье де Колонг уведомил что за мной будет послана шлюпка.

– Ну тогда не будем медлить. Пары поддерживались исправно? – обратился он к моему недавнему собеседнику.

– Да вашбродь, готовы отправляться!

– Проидемте, – указав мне, место где разместиться, произнес 000000000000, и под его руководством на катере поднялась деловая суматоха, за которой я с интересом наблюдал. Едрена вошь! Все как в каком-то стимпанковском романе! В топку подкинули угля. Повертели маховичками и клапанами. Наконец отдав швартовый конец, катер, попыхивая и шкворча направился к темнеющей вдалеке на рейде махине флагмана второй тихоокеанской.

Всю дорогу до "Суворова" я ловил на себе любопытные взгляды команды и командира катера. Точь в точь подобное я уже ощущал как-то, выбравшись по каким-то дела в столицу по форме. Но отвлекаться на заинтересованность спутников моей персоной пришлось недолго. Все мое внимание привлекла приближающаяся громада броненосца. Непривычное и завораживающее зрелище. Я ходил на многих надводных кораблях. Даже подводнику приходится периодически бывать у братьев поплавков, на совместных учениях, входя в группу контролеров. Ясен разительный контраст в облике военных кораблей. В оставленной нами реальности современные крейсера, БПК, эсминцы своим обликом, очертаниями пусковых установок и орудийных башен, формой надстроек и корпуса создавали впечатление стремительности и скорости. Броненосец же, являл собой просто какой-то гимн основательности, надежности и неторопливости. Там лезвие ножа, назначенное вспарывать непокорную волну, здесь – массивный утюг, призванный ее разгладить. Непривычное ощущение и это при сравнимом водоизмещении тех и других. От размышлений меня отвлек вздымающийся перед глазами, исчерненный рядами заклепок борт. Подошли.

Приняв помощь фалрепного я перебрался на площадку трапа, спасибо отсутствию серьезного волнения. Подымаясь поймал себя на мысли, что опять не имею понятия о элементарнейшем – кто меня должен сейчас встречать? Естественно сам адмирал не станет. Клапье де Колонг? Вахтенный у трапа или вахтенный офицер, а может дежурный по кораблю. А был ли таковой вообще в расписаниях царского флота? Бесит неимоверно не знать самых обычных вещей. Но меня встречали. На верхней площадке у леерного ограждения стоял тот самый спутник Константин Константиновича. Интересно, в момент нашей беседы с флаг-капитаном второй тихоокеанской он отсутствовал, был под присмотром в соседней каморке. Много ли ему известно? Рассказал ли ему что нибудь Клапье де Колонг о моем истинном происхождении. Я выматерился про себя. Как я упустил из виду обговорить этот вопрос? Как мне себя вести? Да, лица моего он не видел, но по голосу то узнает!

Мои терзания прервал их виновник. С видимым удивлением оглядев меня, задержавшись на линии наград, он произнес.

– Лейтенант 00000000000, честь имею. Добро пожаловать на борт. Назначен, быть вашим сопровождающим. Прошу следовать за мной.

– Скалыбердин Александр Никитыч. Приятно познакомиться.

Увлекаемый поминутно оглядывающимся лейтенантом я, с интересом глазея по сторонам, проследовал в корабельные недра. Вблизи, ощущения атрибутики стимпанковского романа только обострились. Непривычно тусклое и редкое освещение, в основном световые люки, электроламп минимум. Не сравнить с ярким светом от дневных ламп на привычных мне судах. Любое соединение только на заклепках или гайках, никаких сварочных швов, любые отверстия и горловины вырублены зубилом, все стыки листов и перекрытий тщательно зачеканены. Да, по трудоемкости работ броненосцы дадут фору многим современным кораблям.

Сопровождающий периодически с сомнением оглядывается. Однако. Надо срочно прояснять ситуацию.

Тов… Господин лейтенант, извините за невольную бестактность, но вы знаете, почему назначены моим сопровождающим именно вы?

Что за хрень, ну прямо выворачивает меня при необходимости добавлять слово господин вместо привычного товарища. Едва не попался как агент каких-нибудь революционеров.

0000000 слегка нахмурившийся при звуках моего голоса ответил:

– Нет, для меня, честно признать это загадка. Назначить сопровождающего для… – Тут он осекся и еще раз внимательно осмотрев мою форму, продолжил., –  прошу извинить. Я признаться, не слишком хорошо знаю форму государственных учреждений, поскольку не могу определить к какому явно российскому причем морскому ведомству вы принадлежите и какой статус в табели о рангах имеете. Но флаг – капитан сказал что я должен встретить и сопроводить к командующему, некое частное лицо, что вызывает недоумение – для такого задания достаточно матроса. А раз требуется ответственность и скрытность значит, дело идет, о каких-то государственных тайнах. В них я предпочел бы глубоко не увязать. Я ответил на ваш вопрос? Если да, то не ответите ли вы на мой? Мне знаком ваш голос, но я не помню, чтобы мы встречались.

– Встречались, и к моему к самому искреннему сожалению не при самых лучших обстоятельствах. Приношу глубочайшие извинения за произошедшее, но надеюсь, вы меня поймете. Обстоятельства и государственные интересы требовали поступить именно так. Я оказался здесь без необходимых возможностей и связей, с настоятельной необходимостью держать свое присутствие в тайне от… Неважно впрочем, от кого. Самое главное – это я, со своими людьми, пленил вас и Константина Константиновича сегодня утром.

00000000000 резко остановившись, обернулся ко мне и в смятении, судорожно сжимая кулаки, некоторое время молчал. Наконец, придя в себя, он ответил:

– Достаточно сударь, не оправдывайтесь. Я принимаю ваши извинения. Не могу сказать что я впечатлен и одобряю ваши методы, но если обстоятельства того требовали… Значит мои рассуждения были верными, вы действительно представитель какой-то тайной государственной структуры.

– Не вдаваясь в подробности да, можно сказать, что я направлен оказывать помощь в ситуациях, с которыми кадровым морякам императорского флота сталкиваться еще не приходилось. – Вот только отправил меня не император, а видимо кто-то повыше по должности, мысленно добавил я про себя.

– Ну что ж тогда надеюсь больше не попадать в поле вашей деятельности, не очень приятно, когда в тебя тычут пистолетом. – Улыбнувшись, произнес лейтенант.

Уф! Ну хорошо хоть этот вопрос видимо, исчерпан, не похож мой сопровождающий на человека одержимого чувством мести за причиненные неудобства, не хватало себе врагов плодить при штабе. Если все пойдет по-моему – особенно если все по пойдет по-моему – то врагов с недоброжелателями и так образуется преизрядно!

– А вот мы на месте. – и 000000000000 остановившись, указал рукой на дверь.

За этим разговором я и не заметил, как мы дошли. Только…

– Разве столь скромная дверь ведет в салон командующего, – удивленно спросил я.

– Нет, ну что вы! Константин Константинович дал указание сначала проводить вас к нему в каюту, командующему он хотел представить вас лично.

Нехорошее подозрение начало сгущаться у меня в голове.

– Простите, а вы не в курсе, Константин Константинович после утреннего пришествия говорил ли с господином адмиралом?

00000000000 постучал в дверь и негромко произнес

– Господин капитан первого ранга, это 000000000000, ваше приказание выполнено. Мы явились. – и отвечая мне, – нет он планировал идти вместе с вами.

Вот это пренеприятнейшая новость. Я то олух надеялся переложить тяжесть культурного шока на плечи другого, ан нет придется все самому. Из-за двери меж тем не доносилось ни звука.

Никого нет? – поинтересовался я.

– Да нет, скорее всего, читает книгу. Он очень впечатлительный человек, когда читает, успокаивается, прямо погружается в написанное, может ничего вокруг не замечать. А сегодня ему поводов для переживаний, как я понимаю, доставили предостаточно. Я его в таком подавленном состоянии еще никогда не видел.

– Господин капитан первого ранга! Повторно позвал лейтенант и чуть сильнее постучал. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась. Чуть подавшись вглубь каюты, мой сопровождающий вновь позвал:

– Господин капи… Что с вами?!

Лейтенант, распахнув дверь рванулся к лежащему у опрокинутого кресла телу. Послышался слабый стон. Через мгновение, вдвоем перевернули Константин Константиновича на спину. Дьявольщина! Половина лица перекошена! Да у него инсульт!

– 000000 Нужно срочно врача! У него скорее всего инсульт!

– Какой инсульт?! У него удар! Я знаю, у деда моего так же было. – Ох мать! Не суть важно как называть, главное надо врача звать. Я прослежу за Константин Константиновичем, вам же стоит привести его сюда.

– Вы правы, немедленно бегу. Ответил 000000 и скрылся за дверью.

Я смочив из графина с водой полотенце положил его на лоб флаг-капитану, осмотрелся в поисках чего-нибудь для облегчения положения пострадавшего. Что там еще при обмороках и инсультах надо? Мой взгляд упал на стол, у которого и стояло раньше перевернутое кресло…

Чтоб ты сдох! Твою душу в бога мать. Ну кто же знал!? Вот олень галантерейный! Я рванулся к столу и схватил раскрытый на последних страницах толстый переплет распечатанных на принтере листов. Тот самый, который не далее нескольких часов назад сам отдал на прощание Клапье де Колонгу. Составленную мной краткую выжимку из будущих событий! С распечатанными иллюстрациями! Млять! Да это же ты сам виноват! Ну, кто ж знал, что он такой впечатлительный?! Он-то довпечатлялся, а вот ты допрыгался… Из ступора меня вырвал только вбежавший в каюту корабельный врач в сопровождении пары матросов как понимаю санитаров. Над телом Клапье де Колонга закипела деловая суета. Его на ходу раздевая, приподняли и положили на кровать. Я, совсем потерявшись в дальнейших действиях, стоял чуть поодаль. Немаленькая кстати каюта, стала постепенно наполнятся людьми. Начался некоторый галдеж сочувствующих и любопытных. Правда, длилось это недолго разговоры смолкли в мгновения ока поскольку из коридора вначале послышался начальственный рык, а затем в каюту практически ворвался командующий второй тихоокеанской эскадрой Зиновий Петрович Рожественский собственной персоной. Тут от больного оторвался доктор и тоном, не терпящим пререканий, потребовал очистить помещение от посторонних. Командующий тут же, добавив еще пару нелитературных фраз, поддержал это требование и приказал разойтись.

Это кстати было практически лишним, поскольку при появлении командующего основная толпа и так поспешила рассосаться. Выйдя с общей массой из каюты, я остался у ее двери. Ожидание продлилось несколько томительных минут, за которые оставшаяся часть офицеров штаба, кидая на меня любопытные взгляды, поспешила куда то исчезнуть. Рядом остался только лейтенант 00000000. Вот и пришел этот долгожданный, ответственейший и так оттягиваемый мною момент встречи. Все дальше отступать некуда. А ведь Зиновий Петрович судя по всему, ни сном ни духом не в курсе о моем существовании. Я лихорадочно обдумывал свои дальнейшие действия. Что сказать-то? Хоть что-нибудь приемлемое надо же сморозить!?

Зиновий Петрович вскоре появился в дверях и, видимо заканчивая свой разговор с доктором, произнес:

– Добро, делайте все возможное. – Тут его взгляд упал на меня.

– А вы кто такой!?

Эх была не была! Настоящий офицер уже на первом курсе училища пойманный темной ночью, комендантом, при форсировании училищного забора может рассказать подробную, правдивейшую душещипательную историю о том как дошел он до жизни такой. К счастью курсантские навыки не успели забыться. Я сделав шаг вперед и встав по стойке смирно, четко доложил:

– Ваше превосходительство! Специальный посланник императора капитан третьего ранга Скалыбердин Александр Никитыч по безотлогательному делу с исключительно и конфиденциальной информацией прибыл в ваше распоряжение. – а в голове мелькнуло – боже ну и бред же я наверно несу

* * *

Глава 8

Под ложечкой уже не то, что сосало, там уже который час бился в истерике какой-то вакуумный насос. Как говориться, кушать я хотел уже давно, поесть было бы неплохо час назад, а сейчас кроме слова жрать на ум ничего не приходит. А момент ответственный. Отвлекаться нельзя. Сижу рядом с Зиновием Петровичем и провожу краткий ликбез по прошедшему столетию. В исторические и политические дебри еще не лезу, вполне хватает свидетельств технического прогресса. Командующий как завороженный любуется клипами. Периодически картинку приходилось останавливать и отвечать на шквал вопросов по поводу происходящего на экране. Отточенные силуэты БПК и СКР в походном строю, БДК вышедшие на берег и исторгающие из своих чрев потоки морских пехотинцев напополам с бронетехникой и наконец стремительные тени МИГов и СУ выполняющих перевороты, петли и бочки. Аварийные всплытия подлодок и взлет самолета с громады авианосца. Даже у меня многие эпизоды захватывали дух, недаром самые талантливые ролики с ютьюба сохранял на винте. Словом первостепенная задача мной выполнена; разговора наедине с Рожественским я добился, эпизод знакомства прошел удачно, никаких сомнений в моем происхождении быть не может. Есть, конечно, пару косяков, впрочем, свою порцию на орехи я от Зиновия Петровича уже получил, уши до сих пор горели от стыда за ту ахинею, что нес тогда от неожиданности. Надо же было одной фразой так все запутать и перемешать. А Рожественский на выволочки мастер, с какой убийственной вежливостью ее произвел! Хотя и признал, что для привлечения его внимания эта фраза была, несомненно, удачна.

Однако знакомство и раскрытие своего происхождения, в моих планах, по важности, стояло много ниже другой задачи. В конце концов, ну и что, что я из будущего? На каком основании адмирал, командующий эскадрой должен прислушиваться к советам неизвестного ему человека? Ему, прослужившему не один десяток лет? Он лучше знает обстановку, технику и ее нынешние возможности. Людей наконец, их мотивы и устремления. Но другого пути нет. Здесь складывается та ситуация, что просто советов будет катастрофически мало… Половинных решений быть не должно. Они будут даже хуже, чем никаких вообще. Требуется полностью сломать привычную предкам организацию и воевать по-новому. И вот с этой задачей я пока не справился или справился отвратительно. А! Чего греха таить? даже не приступал еще!

Предательское урчание в моем животе отвлекло адмирала от просмотра очередного ролика.

– Ого! Вы сударь, когда обедали? Боюсь, я оказался не слишком гостеприимным хозяином. Но сейчас исправим. – Зиновий Петрович нажал кнопку электрического звонка. Спустя мгновение в дверь вошел вестовой.

– Братец! Ужин на двух персон в салон!

Мы проследовали в соседнее помещение и повинуясь взмаху адмиральской руки я присел за стол.

Вот же черт меня дери! Спасибо тебе комдив! Ну как знал, что так все повернется! Ты даже не представляешь как меня выручил, облегченно вознес я хвалу своему первому комадиру. Вот же мужик был! Когда я увольнялся, он уже давно как на повышение ушел, но до сих пор – хочешь посмеяться, спроси в дивизии любого интенданта – "а что нам говорит синяя книжица?" Вдоволь насладишься всей гаммой чувств и ужимок продемонстрируемых в ответ. А суть в чем. Если кто не знает конечно. Есть на флоте такая "синяя книжица" Это в обиходе ее так называют. А в реале называется она грозно – "Военно-Морской церемониал и этикет" Вот же основательный труд! Он родился в те годы, когда наш красный рабоче-крестьянский военно-морской флот начал активно присутствовать в мировом океане и соответственно периодически заходить в разные порты супостатских государств, ну и осуществлять приемы на высшем уровне. Тут ведь какая закавыка. А вдруг какой нибудь из наших рабочее-крестьянских командиров возьмет, да на торжественном приеме и в занавеску высморкается? Или, что много того хуже, на приеме к мясу подаст вместо черничной подливки скажем обыкновенную горчицу! Это ж международный скандал! Принцессы в обморок попадают, зашибутся с непривычки. У гордых сэров, кость встанет поперек горла и так далее и тому подобное. Вот чтоб избежать подобных конфузов, в недрах замполитских органов был рожден подобный документ. Причем не погибнувший в забвении как остальные бредни что там издавались. Замечательная вещь! Все расписано – какими ножницами виноград с блюда по веточке отрезать, какими щипцами и как омаров разделывать. На сколько сантиметров должна скатерть от стола свисать и на каком расстоянии пирожковую тарелку от суповой ставить. Да что там! В тексте даже приводились примерные темы уместных разговоров за столом, причем в разных вариантах и для разных интонаций. А сводная таблица типичных блюд традиционных кухонь народов мира? Причем со схемой какие блюда из какой кухни можно предлагать в одной стране и ни в коем случае не предлагать в другой! А скажем о том, где в автомобиле или шлюпке самое почетное место я узнал именно оттуда! До того и не подозревал, что в автомобиле впереди справа от водителя ездят только лошпеды и ушлепки всякие, а реальные пацаны только сзади наискось от водилы. А вот в шлюпке наоборот самое почетное место рядом с рулевым. Так вот! Спасибо тебе комдив за науку! Как ты нас, молодых летех драл за то, что заготовки из отбивной нарезаем. Вот и пригодились навыки, я вам не какой-нибудь каперанга Мазур только и знающий что надо с крайних вилок начинать. Ух! Ужин превосходен, даже с поправкой на голод. Да и коньяк замечательный, не горлодер подвального разлива.

Зиновий Петрович знаком отослал снующих вокруг вестовых и обратился ко мне.

– Александр Никитич. Конечно, за едой о делах не говорят но думаю в силу необычности обстоятельств мы этим правилом пренебрежем.

То что вы мне показали потрясающе! Уровень техники достиг совершенно неовообразимых высот. Воистину я благодарен судьбе за нашу встречу. Но почему вы не направились напрямую в Петербург? Вас же немедленно требуется доставить императору! Боже, какие перспективы и возможности открываются для России из-за вашего, как вы сказали? Попаданства!

– Господин адмирал, позвольте я чуть подробней поясню всю щекотливость нашего положения и вы поймете почему мы обратились именно к вам.

– Несмотря на увиденное вами на экране, уровень техники нашего времени даже в теории не позволяет перемещаться во времени. Это какой то чудовищный сбой с механизме мироздания. Как вы понимаете перенос во времени произошел для нас совершенно неожиданно! Запасы топлива на нашем корабле не позволяют двигаться куда угодно. От места катаклизма с максимальной экономией мы могли бы дойти до Датских проливов, ну может чуть дальше. А требуемого нашему двигателю топлива в вашем времени легко нам не получить. Ведь никаких документов, денег, информации – статуса, наконец! – мы не имеем. Более того мы даже ведем себя наверняка по другому, путаемся в элементарных для современников вещах и так далее. А значит однозначно не дошли до России. Причем при малейшей утечке информации которая, кстати, неизбежна, превращаемся в лакомый кусок для правительств и разведок всех известных мне стран. Любой руководитель пойдет на самые крайние меры только бы заполучит груз, корабль и нас в свое безраздельное пользование. Шанс опередить своих противников не захочет упускать никто. И России в этой свалке боюсь, ничего не перепадет. Но даже если мы бы смогли добраться до России это бы изменило немного. Господин адмирал, я реально смотрю на складывающуюся обстановку. Кто мы сейчас? Никто и звать нас никак! Вы правы, информацией которой мы обладаем можно серьезно ускорить развитие промышленности. Но! Без поддержки в верхних эшелонах власти мы превратимся в пешек придворных и околовластных группировок и вполне может оказаться, что в итоге до императора нас просто не допустят. Ведь мы наверняка будем для многих властных особ потенциальной угрозой их существованию. Вдруг мы обладаем какой либо нелицеприятной информацией о его или ее поступках Следовательно требуется достаточно влиятельное лицо способное быть нам покровителем и локомотивом прогресса на основе послезнания. Ну и конечно имеющее возможность организовать завесу сплошной секретности над самим нашим существованием. А выполнить эти задачи, появившись на нашем корабле в Морском канале будет несколько затруднительно. Его конструкция настолько специфична и необычна что самый тупой докер задумается о его происхождении.

– Все равно ваш выбор немного странен. Я не принадлежу к высшему руководству империей! Есть гораздо более подходящие для этого люди. Вам требуется лицо, обладающее серьезным влиянием на императора, внушительным политическим и административным весом. Несмотря на то, что с получением вице-адмирала я стал полноценным начальником Главного Морского Штаба, третьим или четвертым лицом в военно-морской иерархии России, да еще и генерал-адъютантом, то есть имею право доклада непосредственно царю. Сейчас же, я лишь простой командующий эскадрой. Ладно бы я смог сопровождать вас лично. Но не покинув эскадры я обладаю всеми этими возможностями лишь отчасти, в пределах данных мне полномочий. И вы зря прибедняетесь, вы хорошо ориентируетесь в нашем времени. С учетом того, с каким блеском и выдумкой вы смогли попасть ко мне, что мешало достигнуть скажем Ниццы и войти в контакт с кем то из великих князей?

– Может я сейчас совершаю ошибку, рассказывая вам об этом но насколько я знаю у вас репутация патриота и честного человека. Когда я говорил о потенциальной угрозе существованию властных особ, а именно нелицеприятной информацией об их поступках, я имел в виду именно великих князей…

Над столом повисла напряженная пауза.

Зиновий Петрович отпил из бокала и медленно поставил его на скатерть. Видимо собравшись мыслью он произнес.

– Вообще-то даже в своем кругу мы стараемся не произносить вслух то, о чем вы сейчас сказали. Но да, действительно многие поступки вышеуказанных особ действительно продиктованы далеко не патриотическими порывами. Ваши опасения понятны и обоснованны, но что мне делать? Конечно я всеми силами окажу вам содействие в доставке вас в Петербург. Но эскадру я повернуть назад не могу. Идет война и у меня есть приказ..

– Это и есть вторая причина по которой я обратился к вам. Ваше будущее. Постарайтесь принять это со спокойным сердцем. Знаю, что слышать такое о себе будет непросто. Итак. Цель похода не будет достигнута. Вы не успеете на Дальний восток до падения Порт Артура. Первая эскадра не сможет прорваться и обстрелом из осадных орудий будет потоплена на рейде. Вторую и Третью тихоокеанские эскадры, да, да, не удивляйтесь. На полпути вас догонит эскадра под командованием Небогатова. Так вот Вторую и Третью тихоокеанские эскадры ждет чудовищный, практически полный разгром. Избегут утопления или плена считанные корабли, интернированные в иностранных портах. Россия лишится всего своего военно-морского флота. Само имя Цусима, а именно там, в Корейском проливе состоится генеральное сражение, станет синонимом катастрофы. Но это будет только началом. После этого сражения всему миру станет окончательно ясно, что Россия потерпела сокрушительное поражение не только в отдельной битве, но и во всей войне. На мирных переговорах нас предадут все так называемые союзники. Мы будем вынуждены, согласиться на позорнейший мир. Такой, что Крымская война покажется фарсом. Нам будет запрещено иметь там военный флот. Наш международный авторитет скатится до ноля в мгновения ока. Но и это еще не все. Вы наверняка знаете, что в стране сейчас далеко не все спокойно. Революционные партии ведут подпольную работу по свержению существующего строя. Послевоенный кризис и некоторые неудачные поступки властей обострят все существующие противоречия и разразится революция. Ее подавят достаточно жестоко, однако она будет лишь первой ласточкой. Спустя некоторое время Россия опять будет втянута теперь уже в общеевропейскую войну которая и станет последней каплей, революция разразится вновь и перед ее ужасами и кровью, померкнет Французкая. Николай второй будет казнен восставшими вместе со всей семьей. В течении нескольких лет пока она будет бушевать, погибнут или эмигрируют миллионы русских людей. Страна будет отброшена в развитии на сотню лет назад и только через пятьдесят неимоверным напряжением сил сможет выползти из той ямы в которую рухнула.

– Что касается вашей судьбы, вам Зиновий Петрович, к сожалению не суждено будет это увидеть. Вы не погибните в бою. Вас ждет позор адмирала Серверы. По итогам сражения и по возвращению из плена вы будете подвергнуты суду военного трибунала вместе с практически всеми оставшимися в живых командирами кораблей и большинством офицеров штаба, сделавшись, как у нас случается, козлами отпущения за всю проигранную войну. Каюсь, это я виноват в том что Костантина Константиновича хватил удар. Мне следовало лучше подготовить его к столь мрачной вести. Именно эта информация находится в данном конспекте…

Я постучал рукой по сборнику, лежащему на столе.

– Прошу прощения, что обрушил на вас столько всего и сразу, но эта та жестокая, правда, которую, ни в коем случае нельзя от вас скрывать…К сожалению, все данные, которые удалось собрать, взяты из художественных и полухудожественных книг, оказавшихся на борту при переносе и не обладают всей полнотой информации.

Мой монолог был продуктом многодневного спора с соратниками. Стармех упорно сомневался в том, что реальной истории будет достаточно, чтоб убедить Рожественского следовать моим советам. В конце концов, с современной точки зрения для него лично, все закончилось нормально – он был оправдан. Репутация конечно погублена безвозвратно – в отставку выперли, без пенсии, но ведь жив остался? А значит стоит сгустить краски, смешивая реальность и вымысел, завязать поражение эскадры на личную судьбу командующего. А уж если вину за судьбу России взвалить на его плечи, то совсем хорошо. По мнению же Калугина, для Рожественского, а он таки карьерист, даже правды о нем более чем достаточно, чтоб подтолкнуть к действиям, иначе же его ждет полный провал. Быть адмиралом сдавшейся эскадры, самому попасть в плен?! И когда можно не врать, а в данном случае можно, то врать не надо. Зиновий не дурак и захочет поговорить с остальными попаданцами. А врать одинаково они не смогут и на чем-то засыпятся. Самая лучшая ложь – не вся правда, явную ложь допустима лишь в том, что не могут помнить другие. Например, то, что после руско-японской войны Россия лишилась права держать флот на Тихом океане. По зрелому размышлению и несмотря на недовольное бурчание Борис Юрьевича, сам я склонился ко второму варианту и судя по всему не прогадал. На адмирала было страшно смотреть, он весь посерел и осунулся. Чуть подрагивавшими руками он перелистывал страницы моего творения. Находя все новые и новые подтверждения моим словам. Но надо продолжать и закрепить успех.

– Таким образом, Зиновий Петрович, я считаю, что человека обладающего наибольшим влиянием на судьбу нашей Родины, я уже нашел. Полагаю, что вы не хотите стать первым камушком, который породит описываемое мной будушее? Из вышесказанного понятно, почему я так искал встречи. Именно вы, здесь и сейчас сможете своими решениями заставить пойти историю по иному пути. И научно технический прогресс тут не причем.

– Вы что, предлагаете мне нарушить приказ и возвращаться? Это невозможно. Меня просто заменят другим командующим. Слишком многое поставлено на карту. Вы правы это вопрос в том числе международного престижа. Император никогда не вернет эскадру назад.