Текст книги "Загадочная Отечественная война"

Автор книги: Александр Дюков

Соавторы: Максим Токарев,Александр Музафаров,Павел Сутулин,Александр Юсуповский,Андрей Резяпкин,Владимир Куваев,Дмитрий Лысков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

То, что казалось очевидным политикам военных лет, подвергается сегодня ревизии с применением этической аргументации.

Разрушенная Варшава и освобожденный Париж

Рассмотрим еще одно часто встречающееся обвинение в адрес Советской Армии – о том, что они не пришли на помощь восставшей 1 августа 1944 года Варшаве во главе с генералом Тадеушем Бур-Комаровским. Восстание было потоплено в крови, город уничтожен, 2 октября восставшие капитулировали. Нередко, для усиления контраста, используется пример «освобождения восставшего Парижа дивизией генерала Филиппа Леклерка». Вновь сделаю оговорку: я не отнимаю хлеб у военных историков и профессионалов, чья задача взвешивать все плюсы и минусы, реальные и мнимые возможности освобождения Варшавы с ходу в 1944 году. Оценивать потенциальную цену такой операции в десятках, а может, сотнях тысяч солдатских жизней наших отцов и дедов. Я коснусь лишь этических вопросов пропагандистских интерпретаций, связанных с уничтожением Варшавы и освобождением Парижа.

«А войска Красной Армии спокойно ждали в варшавском предместье Праге», – пишет в своих мемуарах американский генерал Омар Брэдли.

Но даже в мемуарах самого Брэдли просачивается правда, показывающая, что нередко война на Западе вообще не была похожа на войну на Востоке.

Вот, например, пассажи о причинах остановок в наступлении американских и английских войск:

«Нехватка в живой силе вынудила нас замедлить темп продвижения, и наши войска… завязли в грязи», «прошла неделя, но уровень воды в Руре не понижался, и мы решили подождать еще неделю». Бернард Монтгомери настаивал на том, чтобы его обеспечили солидными запасами, перед тем как начать преодоление этой водной преграды. И вообще приказы «удерживать занятые позиции, пока не будут созданы запасы, позволяющие возобновить наступление», – это, судя по мемуарам, было нормой в армии союзников.

Войскам Белорусского фронта, измотанным непрерывным 40-дневным наступлением, понесшим тяжелые потери, оторвавшимся от баз, не имевшим адекватной авиаподдержки, союзные генералы почему-то отказывают в наличии веских причин для невозможности взятия Варшавы «с ходу».

Хотя тут же пишут, что любая задержка наступления на Западе приводила к тому, что «немцы получили бы возможность нанести удар Красной Армии, сосредоточивавшей свои войска на Висле». Впрочем, даже после «успешного контрудара» в Арденнах немцы отошли на линию Зигфрида. И «еще девять немецких дивизий было переброшены на русский фронт».

А что произошло в Париже?

Еще недавно в советской официальной истории освобождение Парижа трактовалось так: «Дуайт Эйзенхауэр приказал 2-й французской танковой дивизии генерала Филиппа Леклерка двинуться на Париж. Передовые части этого соединения вступили в столицу лишь 24 августа вечером, когда победа восставших уже стала очевидной».

Понятно, что роль «восставшего народа» для идеологизированной истории не грех было и преувеличивать. «Правильно восставшего народа». В Варшаве восстал «неправильный народ», под командованием «неправильных генералов», ориентированных на «неправильное правительство». Поэтому данное восстание с легкой руки Иосифа Сталина было охарактеризовано как «варшавская авантюра», затеянная «группой преступников» «ради захвата власти».

Но вот генеральный консул Швеции и генерал Омар Брэдли уверяют, что комендант Парижа Дитрих фон Хольтиц и руководители Сопротивления просто заключили взаимовыгодную сделку, устраивавшую обе стороны. «Немецкий комендант Парижа признавал правительство, выдвинутое восставшими, а французы брали на себя только одно обязательство – прекратить стрельбу по немецким войскам», впрочем, и та и другая стороны не были в состоянии сдержать многочисленных стычек. Разозленный генерал заявил, что «я никогда не сдамся нерегулярной армии». Шведский консул решил, что «если немецкий комендант не хочет иметь дела с нерегулярной армией, то, может быть, он войдет в переговоры с армией союзников… что дало бы фон Хольтицу возможность с честью сдать столицу Франции. Фон Хольтиц принял предложение шведа, он даже выразил готовность в целях безопасности послать офицера, который бы провел делегатов через немецкие линии».

Омар Брэдли не без иронии пишет: «Мне гораздо легче было послать на Париж любое количество американских дивизий, но я намеренно избрал французские части», впрочем, бронетанковая дивизия Леклерка «медленно пробиралась сквозь толпы французов, на всем пути население встречало ее вином и бурными приветствиями. Я не мог осудить французских солдат за то, что они отвечали на приветствия своих соотечественников, но я также не мог ждать, пока они продефилируют до Парижа. Мы должны были выполнить условия соглашения с Хольтицем».

«К черту престиж, сказал я наконец… отдайте приказ 4-й (американской. – А. Ю.) дивизии выступить и освободить город… Узнав об этом приказе и испугавшись за честь Франции, танкисты Леклерка сели в свои машины и быстро двинулись вперед».

Собственно, поэтому освободителем Парижа считается французский генерал Филипп Леклерк, пришедший на помощь восставшим парижанам…

Может, кто-то усмотрит в такой интерпретации, отличной от советских трактовок, попытку принизить подвиг и героизм французского Сопротивления. Но подвиг несводим к чиновничье-крючкотворскому вопросу: кому персонально сдался комендант Парижа, столь щепетильный в вопросах офицерской чести, как он ее понимал.

В конце концов, если цена сохранения Парижа и нескольких тысяч жизней его граждан была таковой, то я ловлю себя на том, что я поступил бы так же, как генералы Омар Брэдли, Джозеф Паттон, Филипп Леклерк, пойдя на символические уступки столь щепетильному в вопросах воинской чести немецкому генералу.

Какую историю мы должны преподавать своим детям?

Я не встречал в западной прессе предложений общественности о том, чтоб красочное и драматическое описание операции «Катапульта» внести во все французские и английские школьные учебники и сделать частью исторической памяти французов и англичан.

Она, общественность, в основном озабочена поддержкой претензий к России. Польских претензий, английских, американских, литовских, эстонских и всех прочих претензий. Либеральная отечественная общественность им, по мере сил, в этом помогает. И возмущается школьными учебниками, в которых наши отцы и деды не изображены «плохими парнями», только и думавшими, как бы учинить соседям и согражданам какое-нибудь злодеяние.

Общественность жаждет «исторической правды», как она ее понимает.

Вернемся к фильму о расстреле польских офицеров в Катыни.

«Замысел режиссера блистательно передают актеры… На протяжении всей картины звучит музыка Кшиштофа Пендерецкого».

«На первом плане обычные люди, терзаемые болью. Персонально Анджей Вайда никого не осуждает, и тем более в картине нет антироссийского настроя. Только правда, какая она есть». «Он был готов к вооруженной борьбе. За правду. В том-то и актуальность картины. Ни один народ не может быть истинно свободным, если живет под гнетом неприкрытой и откровенной лжи. И эта мысль актуальна для всех времен». Это цитаты из рецензий. Из российских рецензий.

Если принять на веру тезис об «исторической правде», можно, пожалуй, лишь умилиться культуртрегерской миссии польских посольств и консульств. Например, в Белоруссии, готовых «на халяву» угощать белорусскую интеллигенцию (на языке специалистов по пропаганде эта целевая аудитория, правда, называется более прозаично – «лидеры мнения», и их задача – формировать взгляды и отношение рядовых граждан) шедеврами кинематографа.

«В эту субботу Польское консульство в Бресте провело классную пиар-акцию с идеологическим подтекстом, пригласив на просмотр фильма Анджея Вайды „Катынь“ в Бяло-Подляску культурных брестчан. Ехало четыре „Неоплана“ и два бусика. Разумеется, многие из ехавших не скрывали, что желание их скорее посетить торговые центры, нежели проникнуться творчеством польского режиссера. Но… Тем не менее фильм пришлось отсмотреть».

Это цитата из Живого Журнала белорусского демократа.

Еще одна цитата: «Солдат польской армии добровольно-принудительно повели строем в кино – смотреть фильм „Катынь“ в рамках политической подготовки бойцов».

Чтобы понять, для чего это делается, добавим еще щепотку правды? Голой нецензурируемой правды с польских сайтов и интернет-форумов об отношении современных поляков к России и современным русским:

Krusnik 02: И что делает ЕС? Вместо того чтобы политически сгноить Россию, поджимает хвост, потому что у Владимира есть ядерные бомбы и газовый вентиль.

Eryk.wiking: Во имя чего Польша теперь разговаривает с Россией, как с нормальной страной? Во имя золотого тельца, презрев принципы. Тьфу.

Krakus 24а: Москали – это дикая страна, а самые смешные – те, кто хочет с ними разговаривать. Только ядерная бомба или снайпер вылечат Россию.

Mackdaddy: Методы времен чисток и показательных процессов времен Сталина, когда его любимчики Ежов, Берия и Абакумов приказывали давать гнусные показания против всех, даже против собственных детей. В России все еще царит чекистский менталитет, у этой страны нет никаких шансов.

Superbenek: За это и другие многочисленные случаи нарушения прав человека Россия должна быть удалена с международной арены. Но это не выгодно, поэтому ее продолжают принимать в приличном обществе…

Bartezuma: История эта показывает, какая дистанция отделяет Россию от Европы. Россия – это страна, приспосабливающая законы и нормы к собственной выгоде, к своим «прихотям». Страна, которая по уровню цивилизованности может быть поставлена в один ряд с Ираном, Афганистаном и Северной Кореей.

Flamengista: Дикая страна. Современная Россия немногим отличается от царской России – то же «уважение» прав человека, та же элита, которая при любой попытке стать самостоятельной может быть ликвидирована. К сожалению, русским это вполне подходит. Страна более-менее развивается, но они живут под диктатурой. Хуже всего то, что им это совсем не мешает. Для русских естественно быть нацией рабов, лишь бы это была могущественная нация и подавляла другие.

Gekon 1979: Кацапобольшевия должна быть изолирована от мира, тогда там сдохнет 50 % кацапства, а вторая половина, может быть, станет людьми (но я в этом сомневаюсь). Я согласен с предыдущими ораторами, что на эту заразу, какой является кацапство, есть только одно средство – ядерные бомбы, о диалоге не может быть и речи. Следует закрыть границу и изолировать их. Может быть, с помощью Великобритании это удастся.

Kinskyart: Страшное место, страшные люди.

Sabaku.no.gaara: В этом народе столько же демократии, сколько воды в сите. Ну и, к сожалению, москали настолько сумасшедшие, что если бы, например, заблокировать границу кацапам, то главный кацап запустит ядерную бомбу куда-нибудь в Европу. Но после литра водки на завтрак это не удивительно. ЕС и даже США действительно боятся конфликтовать с Россией, но только потому, что заботятся о своем народе.

«Политически сгноить», «дикая ненормальная сумасшедшая страна», «нация рабов», «ядерная бомба или снайпер», «изолирована от мира», «нелюди»…

Культурные высокоморальные люди, не правда ли? И наверняка все посмотрели уже фильм Вайды, в котором, как уверяют российские рецензенты, нет ни грамма русофобии и выведен даже один русский офицер в качестве положительного героя. Какая уж тут русофобия?

Обратите внимание, что речь уже не идет о Советах, а именно о «кацапах-русских». Это очень важно для избавления нас с вами от иллюзий, что ненависть Запада к стране объяснялась, как нас уверяют отечественные либералы, неприятием советской власти, Сталина, КГБ, КПСС…

Теперь понятно, зачем актуализируются и расчесываются до крови реальные и мнимые конфликты и споры? Ведь современные русские не причинили никакого зла этому поколению поляков. Да разве в современной политике это имеет значение? Разве современные сербы угрожали как-либо интересам США и стран НАТО, уничтожавших Сербию?

Учимся ли мы у истории? Трудно не согласиться с мыслью Элеоноры Рузвельт, которая вынесена в эпиграф статьи. Особенно когда видишь трогательную надежду польской интернет-публики на британских покровителей.

«Надежды юношей питают…»

Точно так же, вероятно, в 1939–1940 годах их деды надеялись на Англию и на Францию. Тем более горьким было разочарование.

В мемуарах польского офицера, пробиравшегося после оккупации Польши по Франции в Англию, немало интересных деталей о том, как воспринимали в 1940 году французы своих польских «союзников».

«При нашем появлении трое мужчин, находившихся в магазине, подняли руки. Один тут же ответил:

– Jawohl.

– На улице стоит ваш грузовик?

– Jawohl.

– Мы можем его взять?

– Jawohl.

– Но в нем корзины, вы можете их выгрузить?

– Jawohl.

Мужчины тут же вышли на улицу и стали поспешно разгружать грузовик.

Я обратил внимание, что один из них пристально изучает нас. Неожиданно он бросил корзины на землю и закричал:

– Это не Bouches! Это Polonaise?

Теперь и остальные поставили корзины и с удивлением уставились на нас. Они обрушили на нас страшный поток ругательств. Тут же откуда ни возьмись появились еще французы и тоже стали всячески оскорблять нас… Я… увидел, что один из французов достал нож и собирается проткнуть шины. Сташек выстрелил в воздух. Все разбежались».

Далее мемуарист заходит в магазин:

«– Etes-vous Polonaise?

– Да.

– Вы хоть понимаете, что навлекли на нас? Мы ведем войну за ваш Данциг и „польский коридор“. И к чему это привело? Les Bouches в Париже! Никогда не надо воевать за другие народы».

Русофобия автора процитированных мемуаров хотя бы понятна. «Я был воспитан в понимании, что немцы и русские мои враги, а моя священная обязанность как поляка – не щадить ни тех ни других», – честно пишет польский офицер Стефан Газел. Но вот на чем основана русофобия части современного поколения поляков? Думается, именно формирование «исторической памяти», заточенной под актуальные задачи сегодняшней польской элиты, как она их понимает, играет далеко не последнюю скрипку в формировании отношения к России и русским.

Нет, не снимут французские киношники такого фильма, да и не получить ему Оскара вовек! Как не снимут немецкие режиссеры «Дрезден», а японские «Хиросиму», а чешские «Мюнхен». Ибо «историческая правда» нужна сегодня далеко не всякая, а лишь строго дозированная и верно ориентированная. Это только в России модно снимать наполовину самооплевательские ленты вроде «Сволочей» или «9-й роты», не имеющие к реальной истории никакого отношения, способные вдохновить разве что дезертиров.

«Историческая правда» в качестве сырья для сегодняшней пропагандистской лжи. Вот правда из интернетного «Живого Журнала», например, не нужная ни Вайде, ни белорусским демократам: «Двоюродный прадед с семьей жил на хуторе в белорусском Понеманье. Хутор был довольно глухой. Настолько глухой, что о том, что сменилась власть, пришла Красная Армия в 1939 году, прадед узнал только к Рождеству, когда случилось ему попасть в Лиду за покупками, которые он пытался сделать на польские злотые. Все взаимоотношения с новой властью свелись к тому, что старшего сына призвали в армию. Впрочем, он сам этого хотел. Ну, очень глухим был хутор. О приходе немцев узнали быстрее, потому как вблизи хутора шли бои. Оккупацию пережили относительно благополучно. В 1944 году Красная Армия вернулась. Уже в сентябре младшая из троих дочерей была отправлена в райцентр в школу. В ноябре хутор был сожжен, скот угнан, все жители (около 20 человек) убиты. Фронт был уже не близко, но расследованием занимались смершевцы. Хутор был уничтожен и ограблен одичавшим отрядом Армии Крайовой, состоявшим из кадровых польских офицеров. Помимо таких „подвигов“ за ними числились еще и диверсии в тылу армии, которая примерно в это время вела бои в Западной Польше.

По слухам, когда отряд был блокирован, выживших в бою смершевцы расстреливали. Из уважения к благородному происхождению и офицерским званиям… Несмотря на то что полагалось вешать. Выжившая дочь моего прадеда уже много лет живет в Питере. Очень бодрая старушка.

Недавно польский премьер Ярослав Качиньский, поддержанный братом – президентом Лехом, предложил учитывать военные потери Польши при выработке системы голосования в ЕС, поскольку, по его мнению, если бы не война, население Польши составляло бы не 38, а 66 миллионов. Это привело участников саммита ЕС в Брюсселе в состояние ступора. Премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер выразил мнение многих западноевропейцев, заметив по этому поводу: „Пора жить настоящим. Когда все время смотришь в зеркало заднего вида, это в конечном счете ничего хорошего не принесет“».

Польско-российские отношения больше всего отягощает история, считают 56 процентов опрошенных в исследовании, проведенном польским пиарагентством Polonia. 52 % поляков считают, что Россия должна разобраться с вопросами прошлого, особенно с темой Катыни, иначе хороших отношений с Польшей у нее не будет. 69 % из них убеждены, что нужно простить россиянам Катынь. В этом вопросе согласны и молодые, и люди старшего поколения, разница между их ответами очень невелика.

Святейший синод Элладской православной церкви, многие общественные организации страны резко выступили против учебников по новой истории, введенных с этого учебного года в греческих гимназиях. Авторы учебника, по мнению экспертов, переборщили с толерантностью, аккуратно обойдя все вопросы отношений Греции с ее соседями. По сравнению со старыми учебниками, из нового исчез раздел о греческих новомучениках, убитых турками за веру, раздел о роли Церкви в национально-освободительном движении, в формировании новогреческой нации, почти ничего не говорится об антитурецких восстаниях греков, не упомянут геноцид греков и армян во время Первой мировой войны. Вскользь в учебнике говорится и о сопротивлении греков сперва фашистской Италии, а потом нацистской Германии во Второй мировой войне.

Так какую «историческую правду» мы должны преподавать детям?

Цивилизованные армии Запада и коварные варвары с Востока

«Везде, куда ступала нога англо-американских войск, их встречали как освободителей, и везде они обращались с местным населением уважительно и пристойно (чего нельзя, конечно, сказать о наших советских союзниках)», – пишет в газете «Лос-Анджелес Таймс» американский преподаватель истории Университета имени Вандербильта Майкл Бесс, автор книги «Каленое железо выбора: моральные аспекты Второй мировой войны».

В массовом сознании создается контрастный образ насквозь пропитанных этикой гуманизма западных армий, которые только тем и занимались всю войну, что спасали «рядовых Райанов», и коварных, жестоких, не знающих жалости мародеров и насильников красноармейцев.

Да что там союзники. Даже сателлиты Германии, например Финляндия, якобы являли собой в войне образец рыцарства и благородства. Не раз на сайтах военной истории приходилось слышать, например, мысль о благородном поведении европейцев-финнов, участвовавших в походе Гитлера на СССР якобы «не на всю катушку». Они якобы вели свою, «особую войну». Тем более что командовал ими благородный царский генерал Карл Густав Маннергейм, а не сталинские комиссары.

Но в мемуарах того же Маннергейма мы читаем: «25 сентября 1942 года нам через посла США в Хельсинки была вручена нота, в которой сообщалось, что правительство вышеназванной страны выражает сомнение в том, что Финляндия позволит себе согласиться с нажимом немцев принять участие в операциях наступательного характера. Американский посол Шонефельд заметил, что заявление, в котором бы говорилось, что у финской армии нет намерений переходить за достигнутые к этому времени рубежи, произвело бы в Америке хорошее впечатление».

Уинстон Черчилль в своих мемуарах пишет, что «мы с Иденом сказали ему, что мы со своей стороны готовы дать финнам ясно понять, что мы объявим им войну, если они продвинутся в Россию далее своих границ 1918 года».

Как видим, пресловутая финская «сдержанность» имела к морали, если вообще имела, намного меньшее отношение, нежели к политике и трезвому расчету.

Насчет гуманизма ВВС союзников автор мог бы ознакомиться с английскими парламентскими дебатами от 6 марта 1945 года по вопросам стратегических бомбардировок немецких городов. Там обсуждалась целесообразность уже проведенных бомбовых ударов по мирному населению, по жилым кварталам немецких городов. Военные историки считают, что в феврале 1945 года в Дрездене погибло не менее 135 тыс. человек (впрочем, официальной в ФРГ считается заниженная в разы цифра 35 тыс. человек). 23.2.1945, Пфорцхайм – около 20 тыс. погибших в огненной буре. До этого были аналогичные бомбардировки Гамбурга, Эльберфельда и других городов. 9–10 марта 1945 года в налете на Токио было уничтожено около 84 тыс. человек, в Хиросиме спустя 5 месяцев от атомной бомбардировки погибло 71 379 японцев. Бомбардировки других мирных городов, ставших символом варварства и безжалостности военных действий войн нового поколения, известны (по понятным причинам) намного больше.

Историки подсчитали для сравнения: аналогичный счет Люфтваффе был во всемирно известной Гернике – 90 человек, в не менее известных Ковентри – 380, в Роттердаме – 980 погибших.

Еще одно сопоставление. Перенесемся из Прибалтики и Польши в Грецию.

К осени 1944 года Греция почти на 90 % была освобождена от оккупантов силами Сопротивления. Спустя две недели после выхода советских войск к болгаро-греческой границе 100-тысячный британский экспедиционный корпус по приказу Уинстона Черчилля высадился вблизи Афин. А через неделю англичане устроили кровавую бойню левым партизанам-антифашистам, объединенным в Демократическую Армию Освобождения Греции (ЭЛАС) численностью около 77 тыс. человек. Ее бойцы освободили Афины и примыкающий к ним крупнейший порт Греции Пирей и не ждали удара со стороны англичан, которых считали союзниками. В ходе этих событий погибло свыше 30 тысяч греков. Но операция британских войск удалась: в Афины уже в октябре 1944-го вернули прозападное эмигрантское правительство.

Черчилль при этом признается, что «капитуляция Италии в сентябре 1943 года отразилась на всей расстановке сил в Греции. ЭЛАС сумела захватить основную часть итальянского снаряжения, включая вооружение целой дивизии, и добиться таким образом военного превосходства. Опасность коммунистического переворота в случае ухода немцев, который теперь стал вполне возможен, требовала неослабного внимания. Как в самой Греции, так и в греческих кругах за границей царило резко отрицательное отношение к монархии, которая санкционировала диктатуру генерала Иоанниса Метаксаса и тем самым прямо связала себя с режимом, ныне потерпевшим поражение».

Сэр Уинстон был уверен, что «законным выражением воли Греции не могут служить те или иные клики партизан, зачастую ничем не отличающиеся от бандитов, которые маскируются под спасителей родины».

Без этого образчика «уважительного и пристойного» обращения с населением трудно понять причины срыва заключенного Варкизского соглашения и т. н. «второго греческого сопротивления» 1949–1950 годов, потопленного в крови. Более 450 тысяч греков погибли, были вынуждены бежать из страны. Около 180 тысяч эмигрировали в СССР, Албанию, Болгарию…

Я привожу эти факты и цифры не для того, чтоб пристыдить, уязвить современных англичан и призвать их к покаянию перед греками. Или муссировать тему «моральной ответственности английского народа за темные страницы своей истории». Скорее показать, почему Армия Крайова или «лесные братья» в Прибалтике – это хорошие повстанцы, а левые антифашисты в Греции – бандиты. Но когда в сотый раз натыкаешься в западной прессе на осуждение (с позиций высокой морали) репрессий со стороны Советов в отношении балтийских коллаборационистов и их родственников, от подобных сопоставлений не удержаться.

Памятники в роли преподавателей

Памятник – от слова «память», это символический узелок на памяти, метка истории. И когда люди бьются за восстановление, сооружение или демонтаж конкретного памятника, то идет война не просто памятников, идет борьба ценностей, этик, интерпретаций истории.

Мы наблюдали эту теснейшую взаимосвязь политики и памятникоборчества в период разрушения СССР. Сегодня эта борьба ведется уже против России: в странах бывшего СССР, в бывших странах народной демократии, да и в самой России.

Предлоги могут быть разными: установленные в памятных местах танки или пушки в честь взятия тем или иным соединениям города сносились в рамках борьбы с «пропагандой милитаристского духа», многочисленных Лениных низвергали по «эстетическим причинам», дескать, не представляет художественной ценности…

Искатели «исторической правды», например, в той же Польше, недавно вдруг озаботились, что памятники павшим солдатам Красной Армии не соответствуют историческим прототипам, идеализируют советских солдат.

«В действительности солдаты Сталина выглядели иначе. Это были голодные оборванцы – американских консервов хватало не всем. Их вовсю косили болезни, потому что антибиотики и перевязочные средства, которые западные союзники слали вместе с этими консервами, Сталин приказал жечь прямо в Мурманске.

Настоящие советские солдаты, которых немилосердно материли и колотили офицеры и расстреливали за любую провинность, шли на Берлин под дулами винтовок „заградотрядов“ НКВД. Когда их гнали в атаку, их собственная артиллерия создавала огневую завесу не перед наступающими, а у них за спиной», – пишет в статье «Настоящий памятник солдату» в газете «Жечь Посполита» некий польский автор Рафал Земкевич.

Напомню, что одновременно эти же люди, захлебываясь от морального пафоса, негодуют и обвиняют, вопрошая, например, почему летом 1944 года советские войска, или в нынешней терминологии «голодные оборванцы», не поспешили на помощь восстанию в Варшаве.

Сегодня внукам и детям этих солдат при чтении строк про «голодных оборванцев» очень трудно понять, зачем вообще нужно было класть более 600 тыс. жизней наших солдат, наших отцов и дедов для освобождения Польши.

С тезисом о «голодных оборванцах» даже спорить не хочется. Действительно, форма эсэсовцев, не в пример потным, рваным и грязным гимнастеркам красноармейцев, была намного эстетичнее и гламурнее, являя вершину дизайнерского мастерства от Hugo Boss.

Да и что тут скажешь? Наверное, стоило бы больше тратить времени на приведение в порядок формы: помыться, погладить, дождаться подвоза из тыла новеньких начищенных сапог и ваксы, одеколона опять-таки. А то ведь Европа все ж таки, неудобно. Дресс-код нужно соблюдать и фейс-контроль пройти. Прошло всего несколько десятков лет, а потомки освобожденных от Гитлера поляков именуют освободителей «голодными оборванцами». Тоже, надо думать, в припадке поиска «исторической правды».

«Главной причиной их побед была почти безграничная готовность жертвовать людьми, которых бросали в бой, как пушечное мясо. В 1941–1942 годах Красная Армия зачастую теряла по 15 000 солдат в сутки. Таким образом, всего за неделю она могла понести такие же потери, как англо-канадские войска в ходе всей кампании 1944–1945 годов на северо-западе Европы. Легенда о Великой Отечественной войне должна была оставаться незапятнанной – собственно, эту линию и сегодня продолжает Путин» – это характеристика советских союзников из «Таймс» в статье журналиста Макса Гастингса.

При чтении таких пассажей невольно возникает мысль о сослагательном наклонении в истории. А может, действительно не стоило «демонстрировать безграничную готовность жертвовать людьми» ради победы? Не жертвовали бы, не торопились бы – может, и не смог бы родиться пан Рафал Земкевич на польской земле и писать гаденькие строки многотысячными тиражами. А дополнительные жертвы несли бы, например, соотечественники гуманиста Макса Гастингса. Но это были бы уже, как принято теперь говорить, не наши проблемы…

Тем более к Германии у нынешних польских руководителей, как они неоднократно заявляли, никаких претензий нет. Все исторические претензии к России.

И как должен воспринимать рядовой россиянин и русский человек эти исторические галлюцинации достойных представителей стран – членов НАТО?

Думаете, что пан Земкевич одинок в странах бывшей народной демократии в своих оценках? Сегодня, в эпоху Интернета, деонтологические информационные войны становятся «народными войнами», и политики НАТО это понимают не хуже американских или польских кинорежиссеров.

«На днях, шарясь по Интернету, наткнулся на чешский форум по Второй мировой войне, – пишет один из русских интернетчиков. – Там, среди прочих тем, увидел страницу, посвященную Сов. Армии. Увидел, и очень удивился. Оказывается, Советская Армия была „монгольской ордой“, слово „освободители“ пишется там именно так, в кавычках, а каждый второй из высказывающихся авторов пишет о том, как у его бабушки русские дикари курицу отобрали или забор описали, да и вообще выглядели босотой – ни выправки немецкой, да и рожами не вышли. Жуть, одним словом, хуже фашистов. И никто не вспомнил о том, что вот именно эти российские мужики вернули им их государство!»

И добавить к последней фразе нечего.

В столице независимой Эстонии решили снести Бронзового солдата, воинское захоронение, стоящее (точнее, уже стоявшее) в центральной части города.

«Бронзовый солдат напоминает не победу над фашизмом, а победу одного преступника над другим. При этом оба хотели повелевать миром. Россия цепляется за этот миф с безумием тонущего», – разглагольствует историк Лаури Вахтре в газете «Ээсти Пяэвалехт».

«То, что сделали эстонские власти, было совершенно безвредным: они перенесли советский памятник солдатам Второй мировой войны из центра своей столицы Таллина на военное кладбище на другом конце города… надо понять как совершенно законное действие – перенос суверенным государством памятника в границах своей территории – могло заставить стольких разумных взрослых людей поддаться столь неразумному гневу», – удивлен Бенджамин Герман, юридический советник радио «Свобода» – «Свободная Европа».

Запад раздражает «нескончаемая истерия по поводу „осквернения“ советского мемориала в Эстонии (на самом деле памятник был перенесен из центра города на военное кладбище и открыт на новом месте со всеми военными и государственными почестями)», – пишет некий журналист на страницах журнала «Тайм» в статье «Почему Путин так любит Вторую мировую войну?».

Как отмечается в том же заявлении Госдепартамента США, перенос памятников советским солдатам в Таллине является внутренним делом Эстонии.

Решение правительства Латвии о запрете ношения советских военных наград с «тоталитарной символикой» – попытка уничтожить еще одного символического воспитателя исторической памяти. После принятия такого решения меня стали интересовать два абстрактных вопроса. Если б в нынешнюю Латвию приехал генерал Дуайт Эйзенхауэр – президент США – при полном иконостасе боевых наград, среди которых, как известно, почетное место занимал и орден Победы в виде пятиконечной звезды, усыпанной бриллиантами, его бы арестовали за нарушение закона? А в случае ареста объявил бы Госдеп, что арест нарушителя латвийских законов является внутренним делом Латвии? Или бывший король Румынии Михай Первый Гогенцоллерн, который является единственным оставшимся в живых кавалером советского ордена Победы, посетит Латвию. Почтенный старец будет весьма и весьма удивлен в случае своего ареста, узнав о его причинах.