Текст книги "Рубеж человечности(СИ)"

Автор книги: Александр Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  По-настоящему красоты неба,

  На деле самом открывала

  Своей души небесной красоту.

 «У нас всё так здорово начиналось – с искренней растерянностью рассказывал Мануэль – Поначалу это было так здорово. Она писала красивые стихи, делала красивые фотографии. Но потом она стала мало уделять на нас времени из-за своей учёбы в университете MV и частых походов ради красивых снимков какого-нибудь места или события как на этом, так и на других островах архипелага. Мы могли ужинать здесь в кафе, о чём-то разговаривать. И в следующую секунду она могла сорваться куда-то к пожару или аварии. Нет, газета, в которой она подрабатывала, не требовала такого рвения с неё. Это она сама так палку перегибала. Это, разумеется, злило меня. И вот, на тебе, переезд на континент. И за три недели от неё ни одного звонка».

 Они просидели с час в меланхоличном разговоре, затем Мануэль пошёл со словами «всё это не правильно получилось» продолжать работу, а Фернандо решил съездить  в департамент, навестить Бентеш и де Косту.

                          Белый – цвет знания.

    Бодрым шагом, с серьёзным лицом она шла, дабы решительно поговорить с Майклом.

От небольшого адреналина казалось, что перемещается она  очень быстро. Настолько, что дверь кабинета доктора Майкла Фрая появилась несколько внезапно. Стук и она быстрым движением распахивает железную дверь, тут же переступая через порог.

  «У меня вопрос. Ты только думаешь, что ты бессмертный или у тебя и в правду поставлен такой диагноз?»– ехидно начала женщина пятидесяти лет в строгом костюме.

  «По какому поводу я слышу твои жалкие потуги пошутить?» – доктор Фрай невозмутимо продолжал копаться с документами на столе.

  «О, не бойся. Если так и дальше продолжится, скоро нам обоим будет не до шуток. Тюрьма? Или пуля в лоб?»

 «Пожалуй, у меня есть кое-что для тебя – отложив пачку документов, он снял со стопки одну бумажку для заметок, и принялся на ней писать – Вот, наша корпорация MIND-VIEW («Взгляд Разума») выпускает убойные антидепрессанты. Как человек, имеющий среди прочего и медицинское образование –  доктор Фрай встал и начал подходить к женщине, ещё недавно бывшей такой решительной –  я настоятельно тебе их посоветую потому, как я более не намерен наблюдать твои неврозы и недовольства, Жаннет»

 «Я организовала тебе уже очень много рабочего материала. Я рискую каждый день вот уже 13 лет. И это помимо не посредственных должностных обязанностей. А ты всё копошился и не мог никак добиться приемлемых результатов. И вот, наконец, мы имеем толк от наших исследований, но ты уже год медлишь. Мы уже давно могли бы найти заказчика на наши прототипы. Поэтому я спрашиваю, ты дожидаешься, когда нас раскроют?»

  «Я просто хочу подстраховаться».

 «Сворачиваем всё немедля, или наша идея уйдёт другим или вообще в забвение. Я больше тебе вообще ни одного опытного материала не предоставлю».

«Успокойся, мне больше и не нужно. Я как раз заканчиваю важный этап тестирования. Обещаю, все остальные этапы пройдут уже в других лабораториях. Это место очень было удобно для нас, практически уникально.  Но далее, нужны намного большие размеры опытных серий, больше оборудование и больше сотрудников. К концу следующей недели мы уходим с острова… –  доктор Фрай говорил медленнее и тише, как бы подчёркивая, насколько личными для него были произносимые слова – Это был большой риск. Но оправданный риск. И тебе это хорошо известно. И я очень тебе благодарен за тот подвиг, который ты для меня сделала. Это давило на тебя. Боже! Я так давно не ощущал твою нежную кожу. Ты столько лет со мной. Ты так старалась. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя».

 «Ладно – несколько смягчившись, выдала Жаннет – Не опаздывай на совещание. Оно в шесть»

«Конечно», –  удовлетворённо произнёс доктор Фрай, разворачиваясь обратно к столу.

«Майкл – окликнула доктора Фрая Жаннет – Больше ни одного материала».

 «Вы же понимаете, пропажи людей, эта беда затронула больше сотни семей – немного опешив, проговаривал де Косте – и вам плевать?»

  «Господин де Косте, просим выбирать слова. Необходимые»

   «Необходимые, но не достаточные».

   «Необходимые мероприятия – более настойчиво проговорил шеф полиции Рафаэл Манфреду Бернардеш – по поиску пропавших проводились. В задачи полицейского департамента не входит слежка за каждым шагом каждого человека».

 Мгновение молчания. Де Косте, уставший и озадаченный, убрал спавшие волосы назад и попробовал собраться с мыслями: «Предположительно следы 8 пропавших…»

 «Мы это уже слышали. У вас нет конкретных улик, которые точно и однозначно бы указывали местоположение пропавших и позволили бы нам засечь закономерность исчезновений?»

  «Я как раз прошу закрытия озвученных территорий и запуска исследований  на этих территориях на предмет улик».

   «Мы понимаем вашу обеспокоенность –  влился мэр Тадеу Пашкуал Браш – мы понимаем так же и то, что вы так близко к сердцу принимаете этих пропавших. Ценим ваше рвение и помним ваши заслуги. И, тем не менее, вы не предоставили ни одного достаточно серьёзного и однозначного факта о не случайности исчезновений без вести пропавших. Если дополнений более никаких и  ни у кого нет, если у вас, уважаемый заместитель комиссара, нет для нас ни какой новой информации, я должен объявить завершение слушанья по вашему запросу».

 « Совет уходит на совещание», – кратко выдал шеф полиции.

 Фернандо хотел подойти, чтобы подбодрить. Но  де Косте резко повернулся, улыбнулся во весь рот и, отметив, что некоторые члены совета его побаиваются, начал расспрашивать, как прошла встреча с Мануэлем. При этом, так живо и с такой радостью, что и меня, и Бентеш, и заведующего криминалистической лабораторией пробрало. «Да, это человек, которого просто так не возьмёшь»,  – пронеслась мысль в голове восхищённого Фернандо.

 Но двери комнаты совещаний должны были открыться, и секретарь должен был огласить итоги заседания.

  «Заседание городского совета муниципалитета Орта, находящегося в составе 8 членов из 9, под председательством достопочтенного мера Тадеу Пашкуал Браш, проводилось 26 июня 1999 года. На заседании совета были приняты следующие постановления:

Постановление номер 8.06.99: В связи с реализацией проекта «Биогаз 2000», спонсируемого южно-европейским отделением ТНК (Транснациональной Корпорации) «Взгляд Разума» (MIND-VIEW)  по переходу муниципального общественного транспорта на автобусы, работающие на биометане, к осени 1999 года, совет постановил демонтировать последний действующий кусок троллейбусного маршрута от улицы Jose Failho до улицы 5 Октября.

Постановление номер 9.06.99: Мы вынуждены отклонить запрос на затратное закрытие, упомянутых в приложении № 2, областей, на которых расположена половина самых популярных туристических маршрутов и мест, в связи тем, что городской совет, полицейский департамент, департамент природопользования и служба медицинской безопасности не нашли достаточных на то оснований.

 «Милостью Господа нашего и покровителя Иисуса Христа  заседание объявляется закрытым»,  – раздались воодушевленные слова мера Тадеу Пашкуал Браш.

 В лесах склона кратера вулкана Калдейра всё шумело, отовсюду было слышно пение птиц, шум листвы, то там, то здесь суетились лесные грызуны разных мастей.  Скоро должен был начаться новый ливень. Лысый мужчина средних лет в военной форме без знаков отличия пробирался через заросли кустарников немного не ловко переступая через корни деревьев, муравейники и прочие препятствия. Раскаты грома надвигающегося ливня становились всё сильней, а Гашпар уходил в воспоминания того,

  Как стал таким, как ныне.

  С умом и сердцем все мы,

  Но, порой про это забываем.

  Я быть одним из них хотел,

  Но этого они не рассмотрели.

  Один, казалось, я с бедою этой,

  Но непонятых другими много.

  Нас всех за стены отослали,

  И большинство не оказалось

  Лучше тех, кто нас не понял.

  Но помнил я, украдкою заметив,

  Как воспитатель за меня молился,

  Как слушал души моей переживая,

  Как полюбить предателей помог,

  И поделился верой в Бога и людей.

  С тех пор я понял, что не дам

  Себе завязнуть в осужденье.

  По-своему ведь каждый болен,

  Не имею права не помочь им,

  Любя, по-настоящему зажить.

  Мне помогли со снаряженьем

  Для жизни сложного пути:

  Побольше опыта любви,

  А в ней терпенья, доброты,

  Надежды, знаний и умений.

  На своих плечах готов я ныне,

  На Бога уповая, выносить

  Из дыма злом сражённых,

  Контуженных презреньем.

  И рядом ни кого не будет,

  Никто не хлопнет по плечу,

  Ни одного не будет поцелуя.

  Но ни дня я не бываю одинок,

  Ведь велика моя семья,

  Что непрестанно каждый день

  В моём сердце пребывает.

 Так не заметно Гашпар очутился на дороге, покрытой галькой, у сплошного металлического забора, проходящего по периметру территории исследовательских корпусов «научного предприятия мелкосерийных партий фармацевтики».  Достав из кармана красивый небольшой камешек «огненный Сардоникс», исполосованный цветами разных оттенков коричневого, белого, жёлтого и синего, он, оглядевшись, слегка угловатым движением руки перебросил камень через забор. Услышав, как камень плюхнулся на такой же дороге, покрытой галькой, с другой стороны забора, Гашпар ушёл в кусты, выжидая ответа и оставшись не замеченным периодически проезжающим патрулём частной охраны MV. Через 20 мин этот же камень прилетел обратно. Мужчина быстро вышел на дорогу и снова отправил камень через забор. Через минуту у ног Гашпара приземлились две небольшие коробки, на одной из которых была записка и тот же камень. Он быстро убрал коробки в рюкзак и, отправив камень через забор, бодро двинулся вглубь леса.

  «Скоро всё кончится», молодой человек в белом халате, отирая платком вспотевший лоб, быстрым шагом шёл по направлению к жилому кампусу – «Эти не люди. Я устал существовать бок о бок с ними. Нервы сдают. С утра со мной поздоровалась глава службы безопасности Жаннет Морель, так я чуть не захлебнулся своим кофе. Но это стоит того. Я не могу просто оставить всё как есть. Эти несчастные. Да и большинство сотрудников – они просто работают».

  В желудке было пусто. Но молодому человеку было так дурно, что он не мог есть.

«Как долго я наблюдал за этим. На стол к руководителю поступала толстая папка с номером. Очередной человек, на которого была детальная характеристика. Скоро в крыло привозили и самого человека – молодой человек  зашёл в комнату, сбросив у двери рюкзак и ботинки, и рухнулся на кровать –  Последней была та молодая девушка Сабина  Алешандра Кармона Мальейру. Нас к этим папкам не подпускали. И никогда не произносили имён. Однажды санитар сказал: увозить Теу? Так доктор Фрай прям взбесился: « Закрой рот. Как ты смеешь давать имена рабочим материалам». Какой восторг. С каким восторгом смотрели эти выродки, когда фиксировали новообразование. С каждым несчастным измывались индивидуально. Инсулин ультракороткого действия в больших дозах  – для обратимой комы или длительная гипотермия, а дальше каждому своё.  Каждому своя медленная мучительная смерть. Скоро конец. Скоро я проснусь, и не увижу этих стен «, – на этом он провалился в сон.

  Высокий, юного вида человек легкой походкой подошёл к регистрационному столу.

  «Можно ваш паспорт», – вопрос сотрудницы безопасности эхом отозвался в немноголюдном белоснежном зале аэропорта с, как это полагается, окнами во всю стену с обеих сторон здания.

     «Вот», – улыбнувшись, проговорил он, протягивая ей своё удостоверение личности, а мыслью уже думал, где лучше достать чашку кофе в пол 6 утра.

     Сотрудница развернула документ и, почти на автомате нажав пару клавиш, сверила по компьютеру паспортные данные. На мониторе выбилось имя – Артур Сампайю Кампелу и ожидаемые данные.

   «Всё в порядке, добро пожаловать домой, господин  Кампелу», – Кампелу принял свой паспорт из рук улыбающейся сотрудницы, и, одобрительно кивнув в ответ, пошёл к телефонному аппарату. Ловко опрокинув монету, набрал номер, который не набирал уже давно.

   «Можно офицера Монтейру?»

                                 Самонадеянность…

 Дабы память соблюсти

 Эпох давно ушедших,

 За туманом вдалеке

 Воочию нам явлен след

 Огромным кратером

 Дремучего Калдейра.

 Орта впереди пред нами

 В низине белыми домами

 Расстилалась пять веков.

 И мерцают всюду огоньки,

 Освещая каждому дорогу,

 Спасая от нашедшей тьмы.

 И безмятежными водами

 Встречает нас наследие

 Легендарного Атланта.

 Покой лишь чайки рушат,

 В его имения врезаясь,

 И мигом выбираясь ввысь.

  На вековой площади, в 20 минут седьмого собралось всего 5 человек. У края площади средних лет художник, сосредоточенно наносящий на доску покрытую грунтом мазок за мазком масленой краски, смешанной, очевидно, с лаком, отдающим мускатным ароматом и запахом воска, запечатлевающий просыпающуюся, красную от восходящего солнца Орту  с ещё светящимся освещением, почти пустыми дорогами и тихо колыхающимися на воде, подобно цветкам лотоса или кувшинки, яхтами в городской гавани, в матовых оттенках стараясь зафиксировать не только то, что видит в данный момент, но и что видел и что последует. Чуть по от даль можно наблюдать, старика, лежащего, подложив под голову свой старый рюкзак,  на каменной лавке с деревянным сидением и читающего книгу,  девушку пробегающую раз в 20 минут в спортивном костюме и двух молодых людей начинающих свой разговор, обещающий быть весьма продолжительным. Сама площадь, состоявшая из части, которой больше века и части в два раза большей, пристроенной в 88 году, и являющейся одной из самых впечатляющих открывающимся видом смотровых площадок, вся светилась, а в глубине был величественный мемориальный комплекс «победа над вулканом», на открытии которого Фернандо присутствовал в том же 88 году, будучи ещё мальчишкой: высеченная из разноцветного гранита миниатюра острова с идентичным рельефом поверхности  в соотношении 1:100, с футуристичными миниатюрами Орты и других основных поселений и с лесами миниатюрных металлических деревьев. В кратере Калдейра бьет много уровневый фонтан, а в самом большом кратере вулканического комплекса Капелу отлит бронзовый гвоздь, к шляпке которого прикасается молот с гравировкой: «MV – наши дети не будут бояться».

     «Так значит свободный парень?»,– с некоторой ухмылкой заметил Фернандо.

    «Да. Но я пытался. И сейчас готов попытаться вновь. А вот как у тебя в общении с прекрасным?» – Артур старался, чтобы замечание выглядело по-доброму.

    «Ну в магазине, в моём доме – очень даже ничего. Или вот пару медсестёр, одна на фуфырится вся такая, а вот другая скромняшка, но всё равно, обе хороши», – шутливо отговаривался Фернандо.

   «А, ну понял, опять скучная теория»

   «Чего сразу скучная? Очень даже интересная» – Фернандо продолжал держать со своей стороны шутливый тон.

    «Да ладно, два года назад начинаешь скатываться по учёбе, в результате пол года назад получаешь диплом с не самыми блестящими результатами, чуть не лишив себя возможности поступить на службу в приличные отделы, в ту же в Группу Спецопераций, живешь до сих пор один, ни с кем даже не встречаешься, теперь ты приехал сюда на острова, при этом оставил работу, некогда своей мечты, на 4 месяце службы и, приехав, целыми днями носишься с заместителем комиссара, да, я уже умудрился пересечься с незабвенной Габриэлой, то ещё с кем-нибудь, довольно странный способ провести отпуск. Встретились, ты начал нервничать, затем, вот, отшучиваешься на всё. В чём дело?»

     «У меня?», – смутившись, спросил Фернандо.

     «Может посерьёзнее? Признаешь, что у тебя есть проблемы, которые гложут тебя так, что тебе хоть немного побыть наедине с собой сложно и противно».

    «Я отучился, занимаюсь тем, к чему стремился, у меня даже довольно хорошая зарплата, я ведь в Группе Спецопераций – затем Фернандо переменился в лице – Да чего я оправдываюсь!? Что за глупости?»

   «Уверен, что именно это на самом деле хочешь мне сказать?»

  «Я хочу сказать – начал уверенным тоном Фернандо – Я хочу всё бросить – взгляд Фернандо стал потерянным, он глубоко вздохнул, чтобы собраться – Я раньше горел желаниями. Хотел людям помогать. Хотел помнить ушедших близких, хотел дом с садом для жены. Жену хотел. Не терять связь с близкими. Не грубеть на службе, а сохранять сострадание, искренность. Да мне одну форму в пару страниц сейчас лень переписать. Я злиться стал».

 Помню эти все я камни,

 Что немо с давних пор

 Составляли эту площадь.

 И помню мысли и слова,

 Что посещали на камнях.

 Что ж стало с парнем тем?

 Всё на мессах правдой было

 Ум святые строки оживлял,

 Древней казни крест лобзая,

 Трепетно сердце отзывалось,

 Ведь я к живому Богу подходил.

 Чрез боль и слёзы, веруя,

 Я столь же лютой казнью

 Борол свои грехи, впуская

 Свет Божественной любви.

  «Ещё ты с отцом хотел что б всё хорошо было, что б он не чувствовал себя оставленным. Но не успел. Он умер», – прошло 20 минут, и шума с улиц Орты стало доноситься заметно больше, вид солнца уже становился жёлтым, на площади остался лишь художник, изображающий трёхэтажные дома у трассы EN1-1A – Его с нами больше нет», – грустно подытожил Артур.

  «Да», – грустно выдал Фернандо.

 «Что да?! – раздосадовался Артур – Конечно, он с нами, он в нашей памяти, в наших сердцах, он дома, с Богом, как ты мог забыть?!»

  Отец к Отцу взывая ночью

 За нашу жизнь боролся.

 Он смеялся вопреки всему

 И жилы рвал, нас умоляя,

 Не изливаться жалостью,

 Но, смело веря, поступать

 Так, как поступал он сам.

 Вот, мне надо предстать

 Пред могильной плитой,

 И сердцем к Богу взойдя,

 Отца почувствовать вновь.

 Но я не могу, почему же?

  «Ты разговаривал с братом об отце?»

  «Он взрослый мужик…», – начал было Фернандо.

  «А ну да, глупые заморочки, мы большие мальчики, поэтому каждый сам по себе. Вы не стали держаться вместе, хотя явно не этого хотел ваш отец, а теперь ты ощущаешь себя, дай угадаю сам, потерянным. Действительно, необъяснимый и удивительный феномен».

  «Слушай, взрослые люди сами справляются со своими проблемами».

  «Ага, ну и как, у себя видишь прогресс? А у брата?»

  «Ты о чём?»

  «Не понимаешь? Родной брат впервые за полтора года приехал домой, а он смотался вести переговоры о поставках добываемых им морепродуктов. Да ещё как уехал! Прям за день до твоего приезда. Ему, кстати, не звонил? Когда он приедет, ты и не узнавал, наверное, да?»

  «Ну, уехал и уехал, что такого?»

  «Ты всегда был очень не глупым человеком. Так сказать, почему ты не понимаешь? Ты даже не пытался подумать о брате. Ты вообще о нём не думаешь. И не молишься о нём, наверное» – Артур заметил, как Фернандо отвёл взгляд сторону слепящего солнца – «Да ты вообще не молишься».

  «Это здесь при чём? Ты чего-то не то городишь».

  «Ага. Скажи, ты полностью контролируешь, какая следующая мысль придёт тебе на ум?»

  «Глупость какая-то», – ухмыльнулся Фернандо.

  «Так да или нет? Ответь, чего тебе стоит-то?»

  «Ну, нет»

  «Если ты даже со следующей мыслью не можешь справиться, с чем тогда собрался сам справляться?»

  «Слушай, если ты к этому клонишь, то можешь не беспокоиться, верю я в Бога».

  «Веришь, что Бог есть, или знаешь что есть?»

  «В смысле?»

  «Помнишь, что ты раньше чувствовал?»

 И снова вернувшись сюда,

 Так живо я вижу былое.

 Смотрю на мальчишку

 Что ж, он лишь прохожий?

 Или давно потерянный я.

 Меня красота окрыляла

 Буйных красок природы.

 Открывая новых поэтов,

 Так восторгался стихами!

 А однажды увидев чудо

 Был вмиг ею сражённый.

 И столь живо я наблюдал

 За каждым движеньем её.

 Я мог созерцать бытие.

«И так, я жил. А ныне живу? Да, что с нами стало?» – растерянно вопрошал Фернандо, не то своего друга, не то Бога.

 «Раз с братом что-то не так, так ты и должен ему помочь», – уверенно высказал Артур.

  «Я вспоминаю, как было раньше. И как мне вернуть те чувства?»

  «Для начала перестань делать одну и ту же ошибку. Перестань пытаться решить какие-то глобальные проблемы в своей жизни. Да, и придётся много потрудиться. И я далеко не только про сейчас. Много труда нужно, чтобы обретя заново ту живость сердца, не потерять её вновь. Но какой это труд, знаешь? Труд человека, по большому счёту, лишь выражает желания его сердца, а не является непосредственной и обязательной, стопроцентной реализацией этого желания. И потому твой труд в первую очередь должен быть не титаническим, а искренним и смиренным. Да, мы многого хотим. И это вполне ожидаемо. И Бог дал нам возможность и право чего-то желать. И об этом желании мы думаем и говорим, к нему мы стремимся. Но реализовать это желание – дело Бога, а ни как не наше».

  Включился зелёный индикатор панели управления замком, и тяжёлые, толстые двери в демонстрационный зал «центра контроля вулканической активности» распахнулись, явив перед глазами человека средних лет в классических, черных брюках, рубашке скучноватого, немного блёклого цвета и белом халате, стоящего чуть впереди,  и четырнадцатью людьми, одетых преимущественно в шорты и майки, переминающихся чуть подальше, зал с панорамными окнами, выходящими на магматическую камеру вулканического комплекса Капелу с одной стороны, с потолком на высоте метров 8 от пола, огромной установкой, напоминающей стол с причудливым покрытием и множеством кнопок, по середине, небольшой железной дверью с боку от прохода и такой же могучей раздвижной перегородкой по прямой от входа и огромными, во всю стену, сменяющимися изображениями долин острова с разных ракурсов с противоположной от окон стороны.

  «Так хорошо пройдёмте к столу, сюда, пожалуйста, вставайте вокруг, да вот так – учтиво подсказывал группе людей мужчина в белом халате и, когда на нажатие нескольких кнопок стол ответил причудливой и яркой, трехмерной картинкой парящей над столом, начал повествование, сопровождаемое трехмерными динамическими иллюстрациями над этой чудо установкой – Этот остров образовался в результате разлома литосферных плит, который проходит в зоне Центральной группы архипелага на расстоянии около 350 км. Образованный в результате вулканических процессов, остров сконцентрирован вокруг кратера спящего вулкана Кальдейру центрального типа, имеющего вид котловины с почти вертикальными стенами в виде круга диаметром около 2 км – зал озарили зелёные цвета с появившихся изображений на стене –  Вулканический комплекс Капелу, на котором находимся мы – сложного типа, венчающийся двумя вулканическим куполами и одним кратером, жерла которых идут к поверхности общего магматического очага – трехмерная виртуальная модель вулканического комплекса и фотографии на стенах сменяются по ходу повествования –  В подводной части острова на глубине километра под поверхностью океана пробурены две скважины, лежащие под углом в -10 градусов к горизонту, в которых, при необходимости, поддерживается нужное давление. Протяжённость скважин 3,14 и 3,16 км, диаметр около 5 метров – зал озарился синем цветом от фотографий на стене, а модель поднялась над столом и ещё «обросла» подводной частью острова – Стоимость проекта к 85 году, то есть на момент установки основного контрольного оборудования и выполнения полного цикла буровых работ, уже превысило 1 млрд. ECU (European Currency Unit «европейская валютная единица»). Если вкратце, то в 450 млн ECU обошлась специально спроектированная буровая станция с специальными проходческими щитами , 150 млн ECU обошлось само бурение длившееся 102 дня, 250 млн. ECU обошлось строительство основных уровней комплекса, изготовление и установка основного оборудования, 150 млн ECU проводимые на протяжении 10 лет исследования и расчёты для проекта. Сначала была пробурена скважина длиной в 3,14 км на глубине 900 метров под поверхностью океана.  Затем была пробурена скважина до 3,15 км в длину на глубине 1000 метров. Затем был пробурен перпендикулярный переход  между обеими скважинами у их конца, что ближе к магматическому очагу.  Следом, когда нижняя скважина была пробурена до поверхности магматического очага, конец специально разработанного бурового модуля из высокотемпературного сплава армированного алмазом трансформировался в задвижку, не пропускающая в скважину лаву. Так сложная буровая установка осталась дежурить на подводном склоне острова. К ней мы придём чуть позже, а теперь давайте пройдём к окнам, вот сюда пожалуйста – группа с любопытством выстроилась вдоль панорамных окон – Магма в очаге вулканического комплекса Капелу базальтового типа, но с довольно низким содержанием кремнезёма – порядка 45-50 процентов. Во многом из-за этого оба вулканических купола имеют сравнительно не большую толщину в 200 метров, а  извергаемая лава довольно жидкая, что в свою очередь привело к огромным разрушениям в окрестностях муниципальных общин Капелу и Прая-ду-Норте во время последнего извержения 58-59 годов – интерактивный стол послушно выдавал новые проекции вулканического комплекса, за тем, как бы отдаляясь от Капелу и давая обзор всей западной части острова, показывал модуляцию извержения, а фотографии на интерактивной стене послушно вторили тому, что проецировал стол – Последующие исследования показали, что произошедшая трагедия 58-59 года – далеко не весь потенциал извержения вулканического комплекса, и изменения  магматического очага очень активны. Под угрозой уничтожения, как и предполагалось, находится весь остров. Так бы оставалось и по сей день, если бы не этот центр в связке с системой скважин и буровой установкой с пристроенной компрессионной станцией. Но к ним мы вернёмся чуть позже. А сейчас давайте пройдём в координационный зал нашего центра», – и группа двинулась далее через вторую раздвижную перегородку.

 «Вот в этом центре мы и держим этот вулкан в узде», – попытка уже знакомого нам сопровождающего в белом халате пошутить растворилась в пространстве огромного зала с таким же высоким потолком. Мощные вычислительные машины в три ряда, огромные экраны во всю стену, несколько сотрудником со спокойным видом то и дело размеренно нажимали какие-то кнопки, делая затем какие записи в бумагах на канцелярских планшетах, словом всё скорее напоминало какой-то центр полётов.

    Молодой человек склонился над одним из компьютеров, на бирке (бейджике) попавшим в свет лампы высветилось имя Ярмо Хюттинен. Он, так же размеренно, как и все, посматривая на мониторы, что-то чиркал в бумагах. В один миг его глаза «загорелись», и он начал с интересом и чуть волнительно набирать что-то на клавиатуре, периодически немного озираясь по сторонам, а на экране то и дело открывались и закрывались какие-то программы. Затем он на секунду замер, быстро нажал пару комбинаций, и снова замер секунд на 5 уставившись на экран. Экран выдал программу настройки вентиляционной системы комплекса, на что Ярмо расплылся в улыбке. Опомнившись через секунду, он вышел из программы и спокойно продолжил размеренно наблюдать за показаниями какой-то группы датчиков.

                            Цена жизненного выбора.

   Пожилой, с чуть оплывшей фигурой старик, не шибко выспавшись, так как накануне вечером беспокойные мысли долго не давали покоя его голове, всё же быстро поднялся, аккуратно распахнул шторы, затем, так, чтобы не разбудить ещё спящую жену, открыл окно, за которым всё ещё была непроглядная темень, вдохнул хлынувший свежий воздух и пошёл умыться в ванную. Холодная вода немного помогла убрать ощущение пелены с глаз. Он оперся руками о раковину и вгляделся в зеркало. В полголоса, как бы свидетельствуя о том, что у него на сердце, он проговорил: «Ну что, заместитель комиссара Гавриэль де Косте, ты ведь не раскиснешь? Всё ведь встанет на свои места. А сейчас ты знаешь куда пойти».

   «Таки да, как и всякий гений, ты начал что-то сам себе бормотать под нос», – сказала, вставшая в дверном проёме ванной комнаты,  жена, чувствуя, что нужно утешить свою половинку, но тактично не показавшая, что конечно всё слышала, а так же прекрасно понимает, в чём дело,  хотя он и не говорил ей об итогах вчерашнего дня, желая, по видимому, уберечь её от этих новостей.

   «День пятьсот шестой, потихоньку едет крыша» – улыбнувшись, ответил де Косте, внутренне растроганный мыслью о том, что это женщина, которая так многое простила и так часто восхищала его, настолько, почему-то, любит его, что каждый раз, даже когда он сам встаёт очень рано и тихонько, встаёт вслед за ним, не способная даже просто спать без него – «да вот, болтаю тут сам с собой, с интересным человеком».

    Они обнялись так, что им стало жарко. За каждый час последних нескольких дней они проживали столько чувств, эмоций и мыслей, что успевали очень соскучится этому ощущению единения друг с другом буквально за полдня.

   За тем он оделся: белые брюки и рубашка, тёмные носки и коричневые начищенные ботинки. За тем взял в руки своё полицейское удостоверение и подумал: «Ты же понимаешь, что скоро тебя попросят на покой. Хорошо, если бы Бог сподобил, чтобы меня спровадили с работы на красивой ноте. Дай-то Бог». Взяв в руки белый пиджак, он бодро спустился вниз и направился на кухню. Там, уже одетая в пестрое платье с преобладающим красным цветом, на красных босоножках с невысоким каблуком, жена начинала доставать посуду, пока на плите закипала вода. Они всегда старались держаться достойно друг перед другом, стремились в каждой мелочи радовать друг друга.

   «И кто это встал на свет ни заря, чтобы разделить со мной это утро?» – с благодарностью сказал де Косте и, приобняв жену, шепча на ушко, добавил – «Мы ведь, правда, хотим окунуться во всё это?»

   «Да» – повернув голову, с улыбкой ответила жена – «Мы правда оба этого желаем. Всё хорошо» – глядя в глаза уверила его, и они оба на секунду замолкли – «Ладно, детишки пусть пока поспят подольше, я им завтрак сделаю, проснуться – скушают»

   «А может им будильник завести часов на девять хотя бы? Ты же знаешь, как сын не любит, когда мы слишком балуем наших внуков».

   «Да ну перестань. Сын перед нами разыгрывает сценку строгого папаши. Да тебе самому в детстве не делали таких послаблений? А мы сыну? Так что пусть не рассказывает», – с иронией заметила жена.

    Пока жена доделывает завтрак внукам,  де Косте идёт в гостиную, зажигает лампады, отчего металлические оклады икон заиграли бликами, опускает на полметра поставку для книги,  садится на кресло и на минут пять погружается в мысли. Он о многом задумывается в эти пять минут, пытаясь внутренне решить, каким видит этим утром себя, жену и их союз. Впереди предстояла подготовка к самому важному событию за последние две недели. Событию, которого он жаждал уже много десятков часов, которые выдались не простыми.