Текст книги "Горизонты Дикости (СИ)"

Автор книги: Александр Дикуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Дверь медленно задвинулась, выходя из ниши в стене и отсекая за спиной Дмитрия коридор с сопровождавшим его молчаливым роботом. Помещение не имело ничего общего с процедурным отсеком и, уж тем более, видимой ранее камерой, да и назвать её камерой было никак нельзя. Эта комната скорее напоминала больничную палату, для каких-нибудь VIP персон. Белые стены, были отделаны средней жёсткости материалом, на ощупь похожим на кожу, переходившим ближе к потолку в другой материал, больше всего походивший на пластик. Шесть одноярусных кроватей стояли рядами. Между каждой парой находилась двойная тумба, разделяя их между собой. Основной потолок был скрыт подвесным металлическим фальш листом, за которым, по-видимому, были скрыты коммуникации. Шесть рядов светодиодных лент, над каждой кроватью, давали яркое и ровное освещение, не позволяющее теням мешаться под ногами. Но во всем этом как раз и не было ничего удивительного в сравнении с тем, что бросалось в глаза в первую очередь. В палате были окна... ОКНА?... Вот это точно никак не укладывалось в голове, ведь заключенные находились, как минимум, на глубине не менее десятка метров под землёй. Как такое вообще возможно?

За белым, на первый взгляд обычным, пластиковым окном виднелся сад или сквер. Солнце ярко светило и на деревьях уже начинали распускаться почки. " Шикарная погода!" – подумал Дмитрий. Когда он в последний раз был на улице, зима только начинала вступать в свои права. Хоть и по слухам, доходившим в тюрьму, где он дожидался приговора суда, она так в свои законные права толком и не вступила, Дикарев сумел ощутить на себе холод в полной мере. За норовистый и строптивый нрав он получил перевод в камеру с разбитым стеклом, где пришлось, так сказать, «одолжить» у одного из сокамерников ненужную ему, по мнению Дмитрия, подушку, чтобы ею хоть как-то уменьшить сквозняк. Вообще холод и сырость он не просто не любил, скорее более уместно применить слово ненавидел, хотя все зависело от того, где именно они «встречались» и при каких обстоятельствах. Сейчас же за окном была настоящая весна. Дмитрий сжал челюсти до скрипа, нестерпимо захотелось на волю, в свой город.

Промелькнувшие воспоминания о его огромном доме, нескольких, действительно надежных друзьях, «подогревавших» его все те полгода, которые он провел в СИЗО, огромных счетах в разных банках родной страны и нескольких за границей, плавно сменились осознанием того, что теперь все это где-то далеко и ему, в который раз, придется снова начинать всё с чистого листа.

Дальняя стена была оборудована крепившимся к ней длинным столом с закругленными углами. Над ним располагались отсеки подобные тем, в которых он получал еду и одежду. Под столом, на равном расстоянии друг от друга, к полу крепились пять барных стульев без спинки с круглыми сиденьями, обитыми красным материалом. Чуть правее стола он увидел дверь, самую обычную, с ручкой и петлями. Закончив осмотр помещения, Дмитрий заметил пристальный взгляд одного из обитателей палаты, развалившегося полусидя на самой дальней кровати, стоявшей у стены. Его чуть смуглая кожа, говорила о явной принадлежности арестанта к Кавказским кровям, а «орлиный нос», хищно нацеленный на него, ещё больше убеждал в этом. Некогда чёрные волосы обильно покрывала седина, на лбу виднелись глубокие морщины. Соседняя кровать была пуста, но явно кем-то занималась относительно недавно. На следующей кровати кто-то спал, подогнув ноги к животу и накрывшись с головой одеялом. Остальные кровати были пусты. Через несколько мгновений, за видимой ранее дверью, послышался слив воды и из соседнего помещения вышел среднего роста, худощавый человек, с всклокоченными волосами.

Подтянув штаны, он скорчил лицо, прищурив один глаз и начал вытирать о них же свои руки. Майки на нём не было, а голый торс был обильно покрыт разнообразными татуировками, большая часть которых была очень плохо видна. Похоже, все это «искусство» было набито очень давно и явно непрофессиональной рукой. Никакого общего стиля, иконы соседствовали рядом с розами, ножами и какими-то надписями.

«Ну что за дебил?» – подумал Дикарев – спереди он хотя бы видел, что ему «малюют», что же тогда у него на спине...

От размышлений его отвлек резкий, немного гнусавый голос любителя непрофессиональных художеств.

– Это что за пассажира привела к нам в дом судьба-злодейка? – неспешным шагом, чуть раскачиваясь, он направился к Дмитрию. – Да ты не менжуйся, проходи, мы же народ гостеприимный.

Дикий, давненько не сталкивающийся с наглостью по отношению к себе, а в обычной жизни, за много лет сам привыкший к повелительному тону и к тому, что в любой ситуации именно он решает, каким образом будет строиться разговор, немного «обалдел», но, быстро взяв себя в руки, все же решил подыграть.

– Можно, да? Я пройду?

Видимо небольшая заминка в ответе, да и сам ответ вполне устроил «расписного» и он продолжил.

– Кто по жизни? Чем живёшь?

– Долгая история, тебе не понравится, – не преминул ответить Дмитрий.

– Нам любая понравится, Ватсона заменишь, а то мне все эти теории и заговоры в печенках сидят. Туда присядь, – он повелительным жестом указал направление, – так, давай с самого начала, кто такой? Откуда будешь?

– Оттудава мы, – новоприбывший махнул головой на выход и пошел вперед, обходя назойливого арестанта.

– Эт понятно, мне конкретика важна. Как братва окрестила на пересылке? Из какого города? – мужчина не оставлял попытки узнать ответы на интересующие его вопросы.

Дикий посмотрел на «Кавказца» и указал кивком головы на свободные кровати.

– Эти Свободные?

– Средняя твоя, – ответил пожилой мужчина.

Отвернувшись от разрисованного «балабола», Дмитрий пошёл к своему месту. Голова начинала болеть, сдавливая виски. От увиденного за день, в груди нарастало чувство тревоги.

– Эээ, ты че, мужик, рамсы попутал? – повышая голос, спросил «разрисованный».

– Муха!!! Не мешай человеку, пусть отдохнёт после процедуры, – вступился за новичка «Кавказец»

– Успеет належаться, – взяв за плечо Дмитрия, он начал его разворачивать, – на стул при...

Договорить он не успел. Развернувшись, Дмитрий в пол силы ударил его в живот, и Муха, согнувшись, медленно присел на корточки. Вытаращив глаза, он покраснел и начал беззвучно хлопать губами, то ли пытаясь что-то сказать, то ли сделать вдох.

Развернувшись и потеряв всякий интерес к пострадавшему, Дикарев подошёл к кровати и заглянул в тумбочку. Правая половина была пуста, в левом углу лежал пластиковый пакет с чем-то и несколько батончиков похожих на те, которые ему выдавали во время приёма пищи. Внимательней посмотрев на соседнее спальное место, он заметил, что, в отличие от его кровати, оно было заправлено более небрежно, да и подушка выглядела смятой. Сняв кеды, Дмитрий лёг на свое место. Тем временем Муха поднялся, придерживая себя за живот руками, и начал негромко причитать:

– Старый, спросить с него нужно! Не по понятиям это – на порядочного арестанта ни за что руку поднимать.

– Затихни, ты сам-то по понятиям человека встретил? – парировал мужчина.

– Да чем я его встречу? Чая нет, даже сигареты отшмонали. Курить охота, что слону бодаться, – продолжил возмущаться Муха, но уже заметно сменив тон.

– Не должен человек отчего-то зависеть. Зачем тебе этот дым? Отдыхай, воздух свежий нюхай, в окошко смотри, очень хорошо там, – миролюбивым тоном проговорил «Старый».

– Не настоящее всё там, – растянувшись на кровати, еле слышно ответил татуированный человек.

– Это с какой стороны посмотреть, деревья они и есть деревья, птички, зайчики, цветочки... – на секунду замолчав, седой мужчина продолжил, – уважаемый, как зовут Вас?

– Дикий, – ответил на вопрос Дмитрий.

– Отдыхай Дикий, плохо тебе скоро будет, – подытожил разговор, так и не представившийся, «уважаемый» мужчина.

Дмитрий не стал уточнять почему, сам уже начал чувствовать, что у него поднимается температура. Лег на бок, укрывшись одеялом, и постарался уснуть.

Эпизод №6

*** Локация: Палата № 5, процедурный отсек объекта «Цитадель».

Проснулся Дмитрий от разговора сокамерников, а точнее от грубого баса и явно раздраженного чем-то голоса, который он раньше не слышал. За окном было темно, в палате горел дежурный ночник и царил полумрак. Дикарев был весь мокрый от пота, голова болела ещё сильнее, чем когда он ложился на кровать. Всё тело выкручивало, бил озноб, хотелось опять провалиться в сон, но он постарался сосредоточиться и понять, что происходит на новом месте его обитания.

– Никуда не пойду больше! Я лучше сдохну, чем буду терпеть над собой эти издевательства!!!

– Успокойся, Солдат, ну кто нас будет спрашивать, нравится нам это или нет?

– Ватсон, меня четыре раза уже в эту бочку сажали, ну я понимаю – разок что-то сделали, можно ещё потерпеть, но уже четыре! Каждый день вызывают, я сплю, и весь день сижу в этой бочке. Параметры, характеристики, у меня уже крыша от этого едет! Почему их один раз вызывали, а меня уже четыре?

– Ну, я тоже всего на сутки позже тебя сюда попал и уже два раза был на процедуре.

– Ватсон, он прав, ты был два раза, я один и Муха один, но мы пришли сюда раньше вас и нас вызывали только для установки нормоимпрантов... – послышался знакомый голос «Кавказца»

– Нейроимплантов, – поправил его тот, кого назвали Ватсоном.

– Да, но я не об этом. Еще перед процедурой, когда на чердаке в общей 127-ой был, интересовался подробно у одного уважаемого человека, что здесь и как. Так вот, он утверждает, что им проводили одну процедуру для вживления этих нормоимпрантов и после отлёжки поднимали назад.

– Всё верно. По моей теории все дело в букве генома.

– По твоей теооории, – растягивая слова, передразнил его другой голос, – достал ты уже всех со своими теориями, они у меня знаешь где уже сидят...

– Заглохни, Муха! Продолжай, Ватсон.

– Я думаю, что все дело в первой букве, точнее не в ней самой, а в том, что её присваивают не просто для порядкового обозначения, даже не так... По моему мнению – всё это завязано на отличительных качествах организма каждого из нас.

– Ты считаешь, что нас часто не вызывают потому, что мы с Мухой – другие? Обычные, а вы – необычные?

– Не знаю, что Вы имеете ввиду под словом обычные, но вот если Вы интересовались всем этим, то скажите, что Вы знаете про «Т» номера?

– Знаю, что они вроде как разные бывают, – подумав секунду, он добавил, – ничего толком я не знаю.

– В этом-то и дело, я тоже особенно ничего не слышал о них, единственное что знаю точно, они гораздо реже встречаются чем «О» или «М», или... – Ватсон задумчиво замолчал.

– Или что? – предложил ему продолжить свою мысль пожилой мужчина.

– Или таких как я и Солдат не возвращают назад в общие камеры, или держат где-то отдельно.

– Я так и знал, что это какое-то дерьмо, надо валить, надо что-то делать, я не собираюсь здесь подыхать, надо прорываться... – возмущённо подвёл итог Солдат.

Выше среднего роста мужчина, явно не пренебрегающий развитием своего тела, по-видимому не зря получил прозвище Солдат. Он вскочил со стула и начал ходить по палате кругами, держась руками за голову.

– А что ты знаешь про Мясо? – не выдержал Дмитрий, задав вопрос со своего места.

Все повернули головы в его сторону и даже, ходивший кругами, Солдат застыл на секунду, так и не завершив очередной шаг.

– Не говори ему ничего, Ватсон! С него вообще нужно спросить за...

– Замолкни, Муха! – сказал «Старый» и Муха послушно захлопнул рот на полуслове. – Проснулся! Знакомитесь, это Дикий, это Ватсон, это Солдат, – указал он на каждого из присутствующих поочерёдно, длинным волосатым пальцем, – ну с Мухой ты уже познакомился. На тумбочке пакет с бурдой – поешь, таблетки тоже обязательно выпей, полегче станет.

– Так, что по поводу Мяса? – Дмитрий попытался принять вертикальное положение, но получилось только сесть на кровать, спустив ноги на пол. В глазах всё потемнело на несколько секунд и виски сдавило болью.

– Ну, а что по Мясу? Много мяса. А к чему собственно вопрос? – Ватсон с интересом смотрел на новоприбывшего.

– Да к тому, что я – Мясо и тоже, как тот бугай, не собираюсь здесь подыхать. Слышь, Солдат, если появится возможность свалить отсюда, то можешь на меня рассчитывать, я не подведу.

– Отлично, я присмотрюсь к тебе, надеюсь на тебя можно положиться, – оскалив зубы как хищный зверь, ответил Солдат, – служил?

– Да, Чечня 94-96.

– Ок, пообщаемся об этом при случае.

– Тебя же только сегодня подняли, ты разве уже был на процедуре? – спросил Ватсон, обращаясь к Дмитрию.

– Меня сегодня обкололи чем-то и в газовой камере какой-то херью травили, – ответил на вопрос Дикарев.

– Это не считается, тебя пока только заразили, мы называем процедурой вживление нейроимплантов и последующие операции, они могут быть у всех разные. Так почему ты решил, что тебе присвоили «М» номер?

– Потому, что охрана сразу же, как я этапом пришёл, меня так называла.

– Ну, тогда не переживай, это всего лишь психологическое давление с их стороны, – внёс свое предположение, самый осведомлённый, на взгляд Дмитрия, арестант.

– Возможно, но всё же, хотелось бы услышать твою версию о Мясе.

Ватсон задумчиво почесал висок рукой, залез на кровать, подсунув ноги под себя, и уселся так, чтобы все были в поле его зрения, и не приходилось крутить головой.

– У меня не очень много достоверных данных, но с Мясом тоже не всё однозначно. С одной стороны, обычно Мясо – это либо старики, не в обиду будет Вам, Анзор, сказано...

– Я же тебе уже говорил, не стоит здесь извиняться только из вежливости, да и не старый я, продолжай, – миролюбиво ответил «Кавказец». Наконец-то Дмитрий узнал имя пожилого арестанта.

– ... либо наоборот молодняк, хотя точной статистики ни у кого нет. Возможно, что тут производится какая-то специальная подборка контингента. Как присваивается номер и от чего он зависит тоже не ясно, могу предположить только одно, что выздоровление после заражения у них проходит гораздо дольше, или болеют они чем-то другим. Первое время у них вены надуты как бы это лучше сказать... Носом кровь часто идёт, в первые дни может сама потечь, но потом, вроде все как у всех. Вообще «М» номеров очень много, Обручей кстати тоже немало, но с ними есть определённая загадка, дело в том, что их бывает очень много в процентном соотношении в камерах и одних приводят, других уводят, прям постоянный поток. На первый взгляд, кажется, что «М» номера тоже редкость, но есть люди, которые всё же пытаются вести подсчёт. Так вот, я думаю, что это не потому, что их становится реально меньше, а потому, что их просто целыми отрядами куда-то увозят. Обручи практически не имеют симптомов болезни после заражения, это тоже какая-то уникальная особенность. Ты давно в это Сизо попал?

– Нет, третий день я здесь, – ответил Дмитрий.

– Хм, странно... – задумчиво произнёс Ватсон.

– Что именно странно? – спросил старик.

– Странно, Анзор, что его так быстро сюда отправили, я семь месяцев здесь...

– Странно то, что фраерок ещё пирожки вольные высрать не успел, а уже руку на порядочного арестанта поднял, – счёл уместным вставить Муха.

– Придурок, ещё раз рот откроешь – зубы свои выплёвывать будешь, – ответил Дмитрий, хотя сил осуществить свою угрозу у него не было.

Муха обвел взглядом всех сокамерников, чуть дольше остановив взгляд на лице Солдата, но не найдя поддержки, демонстративно встал и ушёл в санузел, бурча что-то себе под нос.

– Так вот, я думаю, что здесь производят определённый отбор, и для тех кто это делает, в первую очередь, нужны носители «Т» образцов, потому, что их я вообще не встречал раньше, хотя сменил 4 камеры за это время и о них рассказывают только то, что встречают их во время процедуры. Следовательно, их отправляют на «ночной экспресс» первыми. И по поводу Мяса тоже что-то подобное слышал, но таких встречается больше и, похоже, что их увозят партиями, набирают определённое количество и увозят.

– Что за «ночной экспресс»? Куда увозят? – продолжил задавать вопросы Дикарев.

– А никто ничего не знает, гул по ночам бывает как от поезда, но тот, кто что-то и знает, уже не расскажет, – с сожалением в голосе ответил Ватсон.

– А где мы находимся? – снова прозвучал вопрос от Дмитрия.

На этот раз слово взял Анзор.

– Знаешь Дикий, я много где побывал и каких только тюрем не насмотрелся, но здесь реально что-то не так. Свиданок нет, будто все о тебе забыли, хоть контингент здесь в основном как на подбор одинокий, но всё же, – он поднял указательный палец, еще больше заострив внимание на этом вопросе, – так не бывает, чтоб вообще никто не посещал. Опять же писем нет, посылок нет, утренних проверок тоже нет. Сотрудники не идут на контакт, вообще ничего не хотят слушать, хоть миллион предлагай за звонок на волю. Так не бывает, ну пусть один честный мент попался бы, но чтобы все, так не бывает... – задумчиво повторил он.

– Не знаю как вы, но я больше никуда не пойду, – с уверенностью в голосе ответил тот, кого величали Солдатом.

– Солдат, не получится просто взять и отказаться, нужно ждать случая. Пристрелят, я слышал отказников того... – Анзор сложил пальцы пистолетом и приставил их к виску, имитируя выстрел.

– Лучше сдохну, но больше никуда не пойду, – не сдался крепкий мужчина.

Солдат лёг на свою кровать и отвернулся к стене. Разорвав пластиковый пакет, Дмитрий обнаружил такой же набор еды и таблеток, который получал ранее, есть совершенно не хотелось, он забросил в рот все таблетки разом, запил их водой и, улегшись на кровать, практически моментально уснул.

*** Локация: Палата № 5, процедурный отсек объекта «Цитадель».

Периодически просыпаясь на несколько минут и, не находя в себе силы осознать где он, и что с ним происходит, Дмитрий отключался вновь.

Очередное пробуждение не принесло заметного облегчения. Он был по-прежнему весь сырой от пота, суставы ныли, но кое-что изменилось – появился голод, причём есть хотелось очень сильно. На тумбочке стояли уже два пакета, вскрытый вчерашний и новый.

– Это мой? – спросил Дмитрий.

– Привет, Дикий. Да, ешь сколько хочешь, с пайками здесь проблем нет. Как самочувствие? – поинтересовался Анзор.

– Долго ещё меня будет трясти? – снова задал вопрос Дикарев.

– Ты почти сутки был в отключке, а так, у всех по-разному, – пожал плечами Ватсон, – от нескольких дней до двух недель, примерно. Это от многих факторов зависит, но если в кому не впал, то значит жить будешь, чувство голода – это первый признак выздоровления.

Дмитрий одним залпом влил в себя содержимое пакета и, не делая долгой паузы, забросил вдогонку два батончика «ПО-1».

– Чувствую себя дерьмово. Вскрыв новый пакет, он достал таблетки, – мне нужно привести себя в порядок, здесь есть мыло, полотенце?

– Да, там запечатанный набор в санузле, рядом с душевой кабиной в шкафчике, – указал нужное направление Ватсон.

После душа реально стало легче, поев ещё немного, Дмитрий снова уснул. На этот раз его разбудило громкое объявление, которое звучало из скрытых динамиков.

– Осужденный Игнатов приготовьтесь к процедуре!!!

Солдат одним движением вскочил на ноги с кровати и заорал:

– Не пойду никуда! Слышите меня, сволочи! Думал все закончилось, вчера же не вызывали, достали, суки! – красные, чуть на выкате глаза, всклокоченная шевелюра и сжатые кулаки придавали внешности арестанта какой-то сумасшедший вид.

– Солдат, все в порядке, ну ты же находишься в отключке во время процедуры, сходишь ещё разок, меня же тоже вчера вызывали... Ну, боец, успокойся... – попытался успокоить его Ватсон.

– Не трогай меня! В какой отключке? Он всё время мне говорит какой-то бред! Почему их не вызывают? Я не пойду никуда, чё вы мне сделаете? Заходите, всех урою! – продолжил истерику Солдат.

– Осужденный Игнатов, следуйте на процедуру: 0:59, 0:58, 0:57...

С началом отчёта времени шлюзовая дверь открылась...

– ...0:03, 0:02, 0:01.

Несколько секунд в палате висела гнетущая тишина и, спустя мгновение, её нарушила тяжелая поступь, отдающая металлом при каждом шаге. Не останавливаясь, робот вошёл в комнату и направился в дальний угол, к стоящему там Солдату, который принял боевую стойку, будто реально планировал одолеть машину голыми руками. Огромная, по сравнению с человеком машина, отражала от гладкого отполированного корпуса лучи «электронного солнца» падающие из окна.

Стойка Солдата говорила о многом тому, кто в этом разбирался. Дмитрий сразу заметил детали, выдававшие опытного бойца, который провёл много времени, оттачивая свои навыки. Будучи сам мастером армейского рукопашного боя, он видел расслабленные мышцы ног, готовые в одну секунду послать в атаку не менее сотни килограмм боевой массы, но, одновременно с этим, на лице Солдата присутствовала растерянность, точно не страх, скорее непонимание, как бороться с таким противником.

Робот, не замедляя шаг и не прекращая движения, приблизился к стоявшему в стойке заключенному. Затем, в доли секунды, что было совершенно неожиданно от такой махины и изумило всех окружающих его людей, совершил рукой-манипулятором захват руки Солдата чуть выше локтя, одновременно с этим развернул корпус и направился к выходу. Инерция многокилограммовой машины швырнула тело, словно тряпичную куклу, и робот бесцеремонно потащил за собой выкрикивающего проклятья человека. Несмотря на размер и массу все движения робота были выверенными и чёткими, дополнительные суставы длинных рук-манипуляторов придавали смертельную грациозность движениям машины. Дверь плавно заняла свое место, и тихий щелчок сработавших запоров остался единственным звуком, даже спустя немало минут после произошедшего инцидента.