Текст книги "Танковая война на Восточном фронте"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

В официальной историографии утверждается, что 24 июня 12-й механизированный корпус продолжил активные действия в районе Калтиненай.

Однако нет ни одного описания боевых действий корпуса в этот день. Известно лишь, что с 7 ч 45 мин 23-я танковая дивизия перешла к активным действиям в направлении на Лаукува, Упинас, а 28-я танковая – в направлении на Скаудвиле.

Напротив, в донесении командующего войсками Северо-Западного фронта от 24 июня 1941 г. наркому обороны об обстановке на фронте к 22 ч 45 мин того же дня сказано: «12-й механизированный корпус в районе Калтиненай медлит атаковать 120–200 танков и до пехотной дивизии противника в районе Кельме. Виновен Шестопалов». Более того, по схеме, приведённой в статье «О некоторых причинах неудачных действий мехкорпусов», опубликованной в «Военно-историческом журнале» № 3/1979 г., видно, что 23-я танковая дивизия за день 24 июня отошла от района Лаукувы в район севернее Варняй, то есть на 20 км, а 28-я танковая дивизия к началу 25 июня оказалась в 35 км севернее от Калтиненай.

Так или иначе, к вечеру 24 июня командованию фронта стало ясно, что разгромить 4-ю танковую группу имевшимися силами невозможно. Предпринятый контрудар к желаемым результатам не привёл. Ввиду этого было принято решение отвести войска 8-й армии на рубеж реки Вента в течение двух дней под прикрытием танковых дивизий 12-го механизированного корпуса.

Командир 12-го мехкорпуса комдив Шестопалов из-за отсутствия связи с вышестоящими штабами не получил приказа на отход. Поэтому около трёх часов утра 25 июня он приказал командирам 23-й и 28-й танковых дивизий продолжать наступательные действия юго-западнее Шяуляя. По замыслу командира корпуса, танковые дивизии, наступая по сходящимся направлениям, должны были отсечь часть сил прорывающейся к Шауляю группировки противника и уничтожить её. Начало наступления устанавливалось для 28-й дивизии – в 4 часа, для 23-й дивизии – в 6 часов. Но командир 23-й танковой дивизии, которая находилась в полосе 10-го стрелкового корпуса, на час раньше получил через командира 10-й стрелковой дивизии (приходилось из-за отсутствия связи таким образом управлять войсками) приказ командира 10-го стрелкового корпуса генерала Николаева на отход. Части дивизии начали было отступать, но вдруг новый приказ: наступать. В результате этого действия соединений 12-го мехкорпуса были разрозненные как по времени, так и по месту атаки.

28-я танковая дивизия, имея около 130 танков, перешла в атаку у местечка Пошили в направлении Карленай, Полугуе, Ужвентис. Танки сразу были встречены сильным огнём противотанковой артиллерии противника. Неся большие потери, отдельные подразделения 55-го и 56-го танковых полков смогли прорваться в глубину расположения противника и разгромить колонну моторизованного полка, выдвигавшегося по шоссе на Шяуляй.

Ожесточённый бой продолжался 4 часа. Были уничтожены 3 тяжёлых и 14 противотанковых орудий, до двух батальонов пехоты, было захвачено 6 тяжёлых и 24 противотанковых орудий, несколько танков, большое количество пленных, нарушено организованное движение немцев по шоссе. В ходе утренней атаки дивизия также понесла тяжёлые потери. 48 танков остались подбитыми на поле боя. Погибли командир 55-го танкового полка майор С.Ф. Онищук, командиры танковых батальонов майор Ф.Г. Александров и капитан И.В. Иволгин, помощник командира дивизии по технической части подполковник Соболев.

Всего в тот день (к 15 часам) дивизия лишилась 84 танков.

К 15 часам остатки дивизии (в составе 40 танков, штаб дивизии, разведывательный батальон, остатки 55-го и 56-го танковых полков) сосредоточились в районе сбора в лесу северо-восточнее Пашили.

23-я танковая дивизия также участвовала в контрударе и понесла тяжёлые потери. Известно, что только 144-й танковый (46-й) полк оставил на поле боя около 60 процентов боевых машин.

Пока шло ожесточённое танковое сражение под Шяуляем, стрелковые и артиллерийские части 8-й армии с 25 июня начали организованный отход за реку Вента по линии Мажейкяй – Радвилишкис. Отход 11-го стрелкового корпуса прикрывала 202-я моторизованная дивизия. В это же время 23-я танковая дивизия прикрывала отход соединений 10-го стрелкового корпуса. После занятия армией этого рубежа части 12-го мехкорпуса собирались за боевыми порядками пехоты в районе Мяжкуйчай. Восточнее сосредотачивалась 28-я танковая дивизия. Но корпус недолго находился в этом районе. Противник легко обошёл открытый правый фланг армии и устремился на Ригу. 27 июня командир 23-й танковой дивизии получил приказ о немедленном отводе частей через Елгаву на Ригу. 28-я танковая дивизия получила приказ прикрыть отход основных сил армии.

В течение 27 июня 28-я танковая дивизия занимала оборону по берегу реки Муша на участке Вайды – Памуша. К вечеру противник обошёл правый фланг дивизии, одновременно усилил обстрел с фронта артиллерией. В ходе боя танкисты дивизии подбили 6 танков и уничтожили два орудия противника. Потери дивизии составили 8 танков. Погибли батальонный комиссар Шалаев и командир 28-го разведывательного батальона майор Швейкин. Пропал без вести начальник штаба соединения подполковник Маркелов.

Оперативная группа штаба корпуса, никого не поставив в известность, перешла в новый район, в лес южнее Борисели. Командование и штаб корпуса в первой половине дня 28 июня не знали обстановки на фронте, вынуждены были бездействовать, ожидая, пока восстановится связь с соединениями. Противнику удалось окружить в районе Борисены (севернее Шяуляя) командный пункт 12-го механизированного корпуса. Во второй половине дня в лесу, где разместилось управление корпуса, послышались звуки разрывов снарядов и рёв моторов вражеских танков. Вскоре на КП корпуса объявили боевую тревогу. Все, кто был в штабе, заняли оборону. Генерал Шестопалов лично из снайперской винтовки уничтожил более десяти гитлеровцев. В конце концов, не прорвавшись к окопу, где оборонялся Шестопалов со своими штабистами, немцы решили уничтожить миномётным огнём последних защитников командного пункта.

В бою при прорыве кольца окружения погибли комиссар корпуса бригадный комиссар П.С. Лебедев, начальник штаба полковник П.И. Калиниченко, начальник медслужбы бригадный врач И.И. Скачков, секретарь парткомиссии старший политрук Н.Е. Марченко, помощник начальника оперативного отдела майор В.В. Высокоостровский, председатель военного трибунала военный юрист 2-го ранга А.Н. Чернявский и многие другие офицеры. Сам командир корпуса разрывом мины был тяжело ранен, попал в плен, где и умер 2 августа 1941 г. в лагере военнопленных в Шяуляе.

Во временное командование корпусом 1 июля вступил полковник В.Я. Гринберг.

Дивизии корпуса отходили через Елгаву на Ригу. Туда же отходил и 28-й мотострелковый полк, который выполнял приказ командующего фронтом по деблокаде военно-морской базы Лиепая и окружённых там частей 67-й стрелковой дивизии.

Город Рига был совершенно не подготовлен к обороне. Положение усугублялось тем, что 28 июня в городе вспыхнуло вооружённое восстание латвийских сепаратистов. 29 июня войскам НКВД (части формирующейся 22-й мотострелковой дивизии НКВД) удалось снова взять город под свой контроль, но уделять внимание на подготовку города к обороне извне сил уже не было. Рижские мосты обороняли лишь два батальона рабочей гвардии и небольшие подразделения пограничников, имевших на вооружении только лёгкое стрелковое оружие.

Немецкая 61-я пехотная дивизия вышла к Риге одновременно с отходившими подразделениями 10-го стрелкового и 12-го механизированного корпусов. Если бы противнику удалось быстро занять рижские мосты, главные силы 8-й армии оказались бы прижатыми к реке Западная Двина, без средств переправы на северный берег. Немецким войскам открылась бы беспрепятственная дорога в Эстонию и на Псков.

Бои за Ригу протекали в крайне невыгодных условиях для советских войск. Один из трёх мостов был захвачен противником. Возникла серьёзная угроза захвата остальных. Переправлявшейся на северный берег 28-й танковой дивизии было приказано очистить этот район от противника и не допустить им захвата мостов. Танкисты действовали дерзко и решительно, в бою участвовал лично командир дивизии полковник И.Д. Черняховский. Уличные бои продолжались двое суток. По немецким источникам в «битве за рижские мосты» вермахт потерял 532 человека только убитыми. Действия дивизии позволили практически беспрепятственно переправить основные силы 8-й армии на северный берег реки Западная Двина и занять там оборону.

После переправы остатки 12-го мехкорпуса собирались в районе станции Кегумс. Прикрывал сосредоточение корпуса со стороны Западной Двины на участке станция Кегумс, Рембате – танковый полк с мотострелковым батальоном 23-й танковой дивизии.

Потери 12-го механизированного корпуса к 29 июня 1941 г. достигли 80%.

Корпус 29 июня получил задачу оборонять полосу по реке Западная Двина шириной около 40 км, имея при этом около 9 тысяч человек личного состава, 50 танков и 47 орудий. Понятно, что оборона корпуса характеризовалась низкой плотностью по людям, танкам и артиллерии из расчета на один километр фронта.

В район Крустпилса была выдвинута 202-я моторизованная дивизия, на рубеж Коакнес, Плявинас – 28-я танковая дивизия из Риги. В резерве, в местечке Эргли сосредотачивалась 23-я танковая дивизия с 30-ю танками. Часть дивизии по-прежнему оставалась в полосе 10-го стрелкового корпуса.

30 июня 1941 г. немецкая 36-я моторизованная дивизия форсировала Западную Двину и прорвала линию не успевшей занять оборону 202-й мотодивизии. В районе Крустпилса образовался новый крупный плацдарм немецких войск, нацеленных на Псков.

Военный совет 8-й армии решил ликвидировать плацдарм в районе Крустпилса силами 202-й моторизованной и 28-й танковой дивизий, которые были подчинены из-за отсутствия штаба 12-го механизированного корпуса командиру 65-го стрелкового корпуса генерал-майору К.В. Комиссарову. В 16 часов он получил приказ: уничтожить переправившегося противника и переправы взорвать. Но выполнить эту задачу генерал Комиссаров не смог, так как ему не удалось собрать отошедшие в разные районы части 12-го механизированного корпуса. 28-я танковая дивизия в течение 30 июня и 1 июля отбивала неоднократные попытки противника переправиться через Двину на своём участке.

По плану командира 202-й моторизованной дивизии полковника В.К. Горбачёва, разработанному его штабом во главе с подполковником П.Ф. Батицким, удар по Екабпилсу наносился вдоль северо-восточного берега Западной Двины, а командир подходившей к реке 181-й стрелковой дивизии полковник П.В. Борисов решил нанести удар в юго-восточном направлении. Однако все атаки наших частей и подразделений к желаемым результатам не привели.

Противник 1 июля начал распространяться на Мадоны, Резекне и Псков.

Двое суток удерживала свои позиции в районе Гулбене 202-я дивизия. 645-й мотострелковый полк попал в полуокружение, так как его фланги были обойдены немецкой мотопехотой, не сумевшей с ходу овладеть городом. Далее, маневрируя, дивизия отходила по маршруту Остров – Порхов – Дно.

В боях за Даугавпилс совместно с 46-й танковой дивизией участвовала танковая рота 45-го танкового полка под командованием старшего лейтенанта Надежкина (5 танков Т-26) из 23-й танковой дивизии. Рота только за один день сумела уничтожить 10 бронемашин, 4 противотанковых орудия и 5 мотоциклов противника.

3 июля 125-й танковый полк и другие моторизованные части 202-й моторизованной дивизии под командованием полковника Штыкова были переданы в 28-ю танковую дивизию. (Вернулись в свою дивизию 12 июля 1941 г.)

4 июля 12-й мехкорпус имел всего 50 танков, из них в 23-й танковой дивизии – 10 танков, в 28-й танковой дивизии – 22 танка. 202-я моторизованная дивизия имела около 600 человек личного состава. Мотоциклетный полк отсутствовал.

5 июля поступил приказ о выводе остатков 12-го механизированного корпуса из боя.

Из частей отходившего через Псков 12-го механизированного корпуса заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Сафронов приказал организовать отряд и выбить противника из Острова.

Во второй половине дня 7 июля выявилась реальная угроза прорыва противника к переправам через реку Череха южнее Пскова, вдоль линии Остров – Псков. В этом районе находились на дневке остатки 23-й танковой дивизии (150 человек и 10 танков), направлявшиеся в город Сольцы на переформирование. Командующий фронтом задержал 23-ю танковую дивизию и развернул её для обороны переправ. В помощь полковнику Орленко командующий направил 3-й мотострелковый полк (3-й танковой дивизии) из резерва фронта и один стрелковый батальон с миномётами из 118-й стрелковой дивизии. К 20–22 часам 7 июля отряд вступил в бой с подошедшей в этот район немецкой 1-й танковой дивизией, продолжавшийся всю ночь на 8 июля. Затем обескровленный отряд отошёл на северную окраину города.

После прорыва противником обороны в полосе 111-й стрелковой дивизии отряд полковника Орленко контратаковал врага. Опытные по предыдущим тяжёлым боям воины 12-го мехкорпуса уничтожили 22 танка и 9 противотанковых орудий противника, сами потеряли при этом всего 12 танков.

За период с 22 июня по 7 июля 1941 г. боевые потери 28-й танковой дивизии составили 133 танка, по техническим причинам вышло из строя 68 танков. Итого 201 машина.

За тот же период боевые потери 23-й танковой дивизии составили 144 танка, по техническим причинам вышло из строя 122 танка, передано в другие части 9 танков, состояло в наличии на 7 июля 1941 г. 58 танков, из них только два были исправны.

15 июля 1941 г. в 12-м мехкорпусе имелось 68 танков Т-26.

202-я моторизованная дивизия участвовала в боях под Сольцами в составе 1-го механизированного корпуса.

В начале июля командир 28-й танковой дивизии Черняховский получил приказ передать мотострелковый, артиллерийский полки и все танки соединениям 8-й армии, а остальные части дивизии погрузить в эшелоны и вывести в тыл на формирование.

С 14 августа 28-я дивизия принимает участие в обороне Новгорода. К этому времени в дивизии останется всего семь танков: два КВ и пять БТ-7.

После долгих кровопролитных боёв дивизия Черняховского отойдёт в район Кирилловского монастыря, в трёх-четырёх километрах восточнее Новгорода. После взятия монастыря дивизия до конца августа будет вести здесь оборонительные бои.

Заболеет воспалением лёгких командир 28-й танковой дивизии полковник И.Д. Черняховский. В его отсутствие дивизия будет переброшена в район Демянска в распоряжение командующего 27-й армией генерала Н.Э. Берзарина, в ней не останется танков, и дивизия будет переформирована в стрелковую. На помощь разбитым 3-му и 12-му мехкорпусам был двинут 21-й мехкорпус. Этот корпус относился к механизированным корпусам второй очереди. Он начал формироваться в Московском ВО в апреле 1941 г. и по планам Генштаба должен был быть полностью укомплектован лишь к весне 1942 г. К июню 1941 г. в состав 21-го мехкорпуса входили 42-я и 46-я танковые дивизии и 185-я моторизованная дивизия, имевшие до 80% личного состава (из них 70% были призваны в армию в апреле – мае 1941 г.) и 10–15% грузовых, легковых и специальных автомобилей. Из боевой матчасти к началу войны в корпусе имелось всего 35 танков БТ и 16 танков Т-37/Т-38, а также 88 бронеавтомобилей БА-10 и БА-20.

24 июня 1941 г. из Москвы прибыло два танковых батальона – 105 танков БТ-7 и два танка Т-34. На следующий день, 25 июня, 21-й мехкорпус получил задачу выдвинуться к Даугавпилсу, занять оборону и не допустить форсирования противником Западной Двины на участке станций Ницгале – Краслава.

В 16 ч 25 мин 25 июня выступили главные силы дивизии. С начала марша войска корпуса подвергались налётам авиации противника, что значительно снижало темп движения.

А утром 26 июня немецкий полк «Бранденбург» захватил мосты через Западную Двину. Подошедшие соединения LVI моторизованного корпуса вермахта выбили из Даугавпилса части 201-й воздушно-десантной бригады им. Кирова, дислоцировавшейся там перед войной.

В 5 часов утра 28 июня соединения 21-го мехкорпуса перешли в наступление на Даугавпилс. Передовой отряд 46-й танковой дивизии в 7 часов утра ворвался в село Малиновку, где встретил упорное сопротивление противника, имевшего в этом районе до танкового полка с пехотой и артиллерией из состава 8-й танковой дивизии. Командир 46-й танковой дивизии основными силами нанёс удар в обход Малиновки с запада. Дивизия выбила немцев из села и на плечах отходящего противника в 7 часов вечера ворвалась в Даугавпилс. На окраине города завязались упорные бои. Но 46-й танковой дивизии так и не удалось закрепиться в Даугавпилсе, и она отошла на восточную окраину города, а затем отступила к Сумбрам. После этого 46-я танковая дивизия была передана в группу генерал-лейтенанта Акимова.

Наступление 185-й моторизованной дивизии успеха не имело. Она была остановлена противником в 15–20 км северо-восточнее Даугавпилса.

Понеся большие потери, 21-й мехкорпус вместе с другими частями занял оборону на рубеже реки Великой. Официально 21-й мехкорпус будет расформирован 23 августа 1941 г.

Так немцы за три недели разгромили три мехкорпуса и заняли большую часть Прибалтики. Дольше всех (до 28 августа 1941 г.) сопротивлялся Таллин, но его в основном защищали моряки и морская артиллерия.

В советской историографии боевые действия в Прибалтике с 22 июня по 9 июля 1941 г. получили название «Прибалтийская стратегическая оборонительная операция». В ходе неё безвозвратные потери Красной армии составили: убитыми – 73 924 человека, санитарные – 13 284 человек, всего 87 208 человек. Эти сведения взяты из книги «Гриф секретности снят. Потери Вооружённых сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах» (М.: Воениздат, 1993) и, судя по всему, они не полные.

Глава 11
Танки в боях за Ленинград

Битву за Ленинград, в отличие от, например, Курской битвы, никто из историков не называл грандиозным танковым сражением. Тем не менее, в силу ряда обстоятельств, в битве за Ленинград действовало куда больше тяжёлых танков, чем под Курском. Другой вопрос, что их действия была разнесены во времени и пространстве и в большинстве случаев представляли собой отдельные эпизоды. Поэтому я не буду здесь описывать общий ход боевых действий, а остановлюсь именно на отдельных эпизодах.

Германский историк Пауль Карель предоставил близкую к действительности картину движения германских танковых и моторизованных частей к Ленинграду:

«В 14 ч 00 мин 5 июля боевая группа Крюгера – авангард 1-й танковой дивизии – начала наступление на Псков, где она столкнулась с советскими танками, атаковавшими крупными силами. Механизированные противотанковые подразделения 1-й роты 37-го истребительно-противотанкового дивизиона со своими 37-мм пушками были буквально раздавлены тяжёлыми советскими КВ-1 и КВ-2. Стрелки и артиллеристы оказались бессильны что-либо сделать с этими огромными ползающими крепостями. Они попятились. Русские прошли сквозь заслон немецких танков в направлении Острова. Так что же, их ничем не остановить?

То был великий час майора Зёта, командира 3-го дивизиона 73-го артиллерийского полка, ранее 2-го дивизиона 56-го артиллерийского полка, из Гамбурга-Вандебека. Майор установил одну из своих 15-см тяжёлых гаубиц 9-й батареи на дороге и приказал зарядить орудие бетонобойным снарядом, которые применялись для уничтожения мощных дотов. Наводчик орудия, обер-ефрейтор Георги, подпустил КВ-2 на расстояние уверенного выстрела.

– Огонь! – Словно получив удар гигантским кулаком, КВ-2 резко свернул на обочину и остался там недвижим. – Перезаряжай. Целься. Огонь!

Храбрый обер-ефрейтор и его расчёт подбили ещё двенадцать русских танков. Другие орудия тоже вступили в борьбу с советскими гигантами. В результате им удалось не только остановить атаку противника, но и вернуть пехоте уверенность в себе. Теперь при поддержке артиллеристов 3-го дивизиона они стали уничтожать вражеские танки с помощью подрывных зарядов. Уже очень скоро генерал-майор Крюгер получил возможность доложить: наступление продолжается.

Два дня спустя, 7 июля, 1-й танковый полк, возглавлявший боевую группу Вестхофена и образовывавший авангард 1-й танковой дивизии, и следовавшая сразу за ней 6-я танковая дивизия начали атаку против остатков советских танковых соединений в районе Пскова. Дальше, слева от них эшелоном шла 36-я моторизованная дивизия – третья подвижная дивизия 41-го танкового корпуса. Капитан фон Фалькенберг, командовавший головной ротой, усиленной бронетранспортерами 1-го батальона 1-го стрелкового полка, следовал в башне танка № 700 к перекрёстку к северу от Летова, напряжённо вглядываясь в бинокль.

Капитан смотрел на лейтенанта Фромме, взвод которого являлся головной походной заставой 2-го батальона 1-го танкового полка и который открыл огонь из своего танка № 711 по приближавшемуся советскому танку. Прямое попадание. Вражеский танк задымился, но продолжал движение. Он пошёл прямо на танк Фромме и таранил его. Трое русских выпрыгнули из своей машины. Фромме тоже выскочил из своей с пистолетом в руке. Русские подняли руки. В тот момент в поле появились ещё два советских танка. Трое сдавшихся было в плен красноармейцев, воспрянув духом, юркнули в свой танк. Фромме попытался выстрелить, но пистолет заклинило. Один из русских бросился на лейтенанта с быстротой молнии. Фромме пошарил рукой у себя за спиной и схватил топор, прикреплённый к прикрывавшему гусеницу щитку. Размахивая им, он пошёл на русских. Они побежали. Фромме забрался обратно в свой танк.

Капитан фон Фалькенберг нырнул в люк и захлопнул его за собой.

– Вперёд! – крикнул он водителю. – К перекрёстку!

Лейтенант Кёлер, командир 2-го взвода, тоже наблюдал за упражнениями Фромме с топором и поспешил ему на помощь. Он выдвинулся на позицию справа от взвода Фромме и тотчас же вступил в действие. Его четыре Т-III поспели как раз вовремя, чтобы встретить на фланге следующую порцию советских танков. К ночи восемнадцать танков стояли без движения на участке Фалькенберга. Советская контратака к юго-востоку от Чудского озера надорвалась. Путь на Псков лежал открытым» [37]37
  Пауль К.Восточный фронт. Кн. 1. Гитлер идёт на Восток. 1941–1943. С. 195–196.


[Закрыть]

Карель, как и другие германские авторы, отмечает, что многие из тяжёлых танков КВ управлялись «гражданскими испытателями»с Кировского завода. «В подбитых танках немцы также обнаруживали погибших или раненых женщин» [38]38
  Там же. С. 201.


[Закрыть]. Об участии гражданских специалистов есть упоминания и в советских источниках: «6 августа 1941 г. из учебной команды на Кировском заводе была сформирована танковая рота из 10 тяжёлых машин. Её передали в 86-й отдельный танковый батальон, которым командовал майор А. Угрюмов, награждённый во время советско-финской войны орденом Красного Знамени. Кировские танки своим ходом отправились на передовую» [39]39
  Попов Н.С., Петров В.И., Попов А.Н., Ашик М.В.Без тайн и секретов. СПб.: ИТЦ «Правда». 1995. С. 64.


[Закрыть].

С конца июля 1941 г. шли упорные бои за посёлок Ивановское. Участник боёв генерал Эрхард Раус о бое 18 июля писал: «Вокруг Ивановского произошло несколько отдельных боев местного значения. Мы легко отразили слабые атаки русских с севера вдоль пруда в направлении к мосту. Больше проблем создала ещё одна внезапная атака русской пехоты из леса при поддержке единственного сверхтяжёлого танка КВ-1. Эта атака должна была парализовать нашу систему управления, нервный центр которой находился, как правильно определили русские, возле церкви. Хотя контрудар нашей резервной пехотной роты отбросил назад советских солдат, которые прорвали линию дозоров, КВ-1 выскочил из леса и на большой скорости ринулся вперёд. Он проскочил так быстро и так близко к нашему замаскированному 10,5-см орудия, что оно просто не успело выстрелить. Танк начал описывать круги вокруг церкви, сокрушая всё на своём пути. Был разгромлен штаб полковника фон Вальденфельса. Наши PzKw 35(t) были бессильны, так как под Расейнаем их стрельба совершенно не вредила стальному монстру. Наконец один удачливый унтер-офицер положил конец этому кошмару. Он сумел запрыгнуть на танк и несколько раз выстрелил из пистолета в смотровую щель водителя. Тот был ранен, потерял обзор и потому повёл танк назад. Очевидно, он надеялся, что, вернувшись к своей пехоте, избавится от опасного пассажира. Наши мелкокалиберные пушки провожали танк огнём. Крича во всю глотку, водитель проскочил мимо 10,5-см орудия. За несколько секунд до того, как танк пересёк наши линии, унтер-офицер спрыгнул, предоставив гиганта его судьбе. И как только танк вышел на ничейную землю, он взорвался, получив прямое попадание 10,5-см снаряда «в спину»…

…Ночью 19/20 июля нас встревожили звуки работающих моторов. Выяснилось, что русские эвакуируют подбитые танки. Это означало, что они готовят новые атаки, и уже на рассвете 20 июля выяснилось, что наше положение было правильным. Сверхтяжёлые танки КВ-1 атаковали Ивановское с обеих сторон и прошли через наши передовые позиции, а затем и через линию пулемётных точек, прежде чем их сумели остановить 10,5-см орудия. Этими танками управляли гражданские механики, и они прибыли прямо с завода. Затем началась яростная перестрелка между группой лёгких танков, следовавших за КВ-1, и нашими PzLw 35(t). Этот бой привёл к потерям с обеих сторон и завершился, лишь когда наши танки ударили по расчищенной русскими сапёрами дороге» [40]40
  Раус Э.Танковые сражения на Восточном фронте. М.: ACT, 2006. С. 117,


[Закрыть].

Вновь предоставлю слово Паулю Карелю: «13 сентября три советских тяжёлых танка КВ-1 и КВ-2, только что вышедших из сборочного цеха завода в Колпине, частью даже некрашеные, скрежеща гусеницами, появились из утреннего тумана на дороге из Пулкова, направляясь к дороге Пушкин – Красное Село.

Штовес отдал своим трём танкам, стоявшим по обеим сторонам дороги к аэродрому г. Пушкина, приказ приготовиться к бою. Своему водителю он велел спрятать машину за сараем и не глушить двигатель, обеспечивая прикрытие с юга. Сам он вместе с капитаном фон Беркерфельдом проверил посты на подступах к деревне Малая Кабось. Солнце разгоняло густой утренний туман. Было 07.00. Танк № 612 унтер-офицера Бунцеля медленно выехал на дорогу.

Вдруг, точно выскочив из-под земли, перед ними оказались два гиганта КВ-2. Штовес и Беркерфельд бросились в придорожную канаву. Но тут прогремел выстрел. Бунцель оставался начеку. Вновь подала голос его 5-см танковая пушка. Головной советский танк остановился. Из него повалил дым. Позади двигался второй. Его подбил танк № 614 унтер-офицера Гулиха, находившийся на другой стороне дороги. Первым же выстрелом – прямое попадание. Экипаж КВ-2 выскочил из потерявшей ход машины.

Появилось ещё пять чудовищ КВ-2, а из тумана около Малой Кабоси вынырнули три КВ-1 и направились прямо на танк № 613 унтер-офицера Оэрляйна. Ехавшие на броне русские пехотинцы спрыгнули на землю и выстроились цепью. Головной КВ выстрелил из своего 152-мм орудия, прямым попаданием угодив в танк Оэрляйна. Тяжелораненый унтер-офицер, наполовину приподнявшись из люка, рухнул на броню башни. Штовес побежал к нему. Справа и слева от него шли в атаку советские пехотинцы. Немецкие посты вокруг Малой Кабоси отходили. Отличить в тумане своих от чужих практически не представлялось возможным.

Вместе с артиллеристом Оэрляйна Штовес первым делом оттащил наиболее тяжело раненного члена экипажа, водителя, к танку унтер-офицера Гулиха, который стоял за небольшим сараем, обеспечивая огневое прикрытие из пулемёта. Затем они побежали обратно. Вытащили из башни унтер-офицера Оэрляйна. Они также попытались достать тяжело раненного радиста, но не смогли добраться до него. Не успевали. Из тумана точно призраки появились русские. Донеслось «Ура!». Лейтенант Штовес закрыл все люки ключом с квадратной головкой. Они вытащат радиста позднее, когда отобьют атаку противника и сами контратакуют. А пока нельзя дать русским пробраться в танк. В тот момент раненный в руку артиллерист вскрикнул от боли.

– Давай, парень, беги! – крикнул ему лейтенант. Артиллерист – недоучившийся студент-медик – прижал больную руку здоровой и скрылся в тумане. Штовес взвалил находившегося без сознания Оэрляйна на спину и поспешил уйти подальше.

Справа и слева советские пехотинцы шли в штыковую. По-видимому, они приняли лейтенанта-танкиста за одного из своих – наверное, из-за надетого на нём русского ватника.

Штовес воспользовался этим. Он добрался до своего танка, который всё ещё стоял за сараем, обеспечивая прикрытие от атаки с запада. Приехала санитарная машина и увезла Оэрляйна, его водителя и артиллериста. Над полем боя, точно над котлом с ведьминым варевом, всё ещё курился туман.

Тем временем 1-ю роту 113-го пехотного полка охватил приступ паники. Часть отошла от перекрёстка в Малой Кабоси. Пехотные орудия, равно как и противотанковая пушка, давно оставили позиции. В двадцати пяти метрах от сарая, за которым стоял танк № 611 лейтенанта Штовеса, прополз КВ-1. Он подставил борт. Бей его! Наводчик ефрейтор Бергенер бил. Второй снаряд вывел русский танк из строя. Машина Штовеса была отлично замаскирована. Она осторожно подъехала к углу деревенского сарая. По дороге шли третий и четвёртый КВ. Их командиры нервничали, не понимая, откуда ведётся смертоносный огонь.

Бергенер прицеливался:

– Огонь!

Недолёт, и снова:

– Огонь!

Второй снаряд попал русскому танку прямо в броневую маску орудия. Четвёртый танк, который поспешил развернуться, получил снаряд в корму.

В этот момент Штовес увидел танк унтер-офицера Бунцеля. Он обездвижил преследователя. Это был уже пятый советский танк, подбитый в тот день.

Теперь русские разобрались, где находится опасность. Зачавкали противотанковые ружья, загрохотали выстрелы 76-мм пушек.

– Уходим! – приказал Штовес.

В маленьком лесу они встретили танк № 612 Бунцеля. Унтер-офицер доложил:

– Пушка повреждена, но оба пулемёта действуют.

В тридцати метрах позади виднелся танк № 614 Гулиха – что-то с ними было не так. Рядом на краю канавы занял позицию пулемётный расчёт. Штовес направился туда. Он нашёл там капитана фон Беркерфельда в каске набекрень.

– Прекрасная заварушка, – проворчал он невесело. – Сначала мои ребята дали дёру при виде тяжёлых танков. Но лейтенант навёл порядок. Через минуту мы будем готовы действовать.

Штовес вернулся к своему танку. Двигатель завёлся с пол-оборота. Они медленно поехали к перекрёстку – туда, где остался танк Оэрляйна, чтобы вытащить радиста.

Через двадцать минут обер-лейтенант Дариус, командовавший 6-й танковой ротой, принял сообщение, от которого у него перехватило дыхание. В динамиках рации зазвучал голос радиста из экипажа Штовеса:

– Лейтенант Штовес погиб, когда наш танк подбили.

Что произошло? Снаряд КВ-1 прямым попаданием угодил в башню танка № 611 с расстояния 400 метров. Осколком серьёзно ранило лейтенанта в голову и лицо. Обливаясь кровью, он рухнул на командирское сиденье. Но смерть на сей раз не явилась за ним. Через месяц лейтенант вернулся в свой полк. Однако к тому моменту он уже действовал далеко от Ленинграда.

1-я танковая дивизия продолжала вести бой за пригород Александровку, где находилась конечная станция юго-западной ветки ленинградского трамвая – в двенадцати километрах от центра города. Затем 17 сентября танковый корпус сняли с фронта, «чтобы применить в другом месте». Использовать его намеревались для захвата Москвы» [41]41
    Пауль К.Восточный фронт. Кн. 1. С. 231–233.


[Закрыть].

В завершение рассказа об участии танков КВ в битве за Ленинград стоит сказать пару слов и о судьбе опытных танков Т-150, КВ-220 и КВ-3 [42]42
  КВ-220 в ряде документов проходит как КВ-220-1, а КВ-3 как КВ-220-2.


[Закрыть]. Вопреки утверждению ряда отечественных историков все три машины не были эвакуированы, а остались в осаждённом Ленинграде. В октябре 1941 г. командование фронта приказало опытные танки передать в войска.