Текст книги "Прибалтийский фугас Петра Великого"

Автор книги: Александр Широкорад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Тем не менее Литве пришлось вновь сплотиться с Польшей перед лицом страшного общего врага – Тевтонского ордена. Наконец в сражении у Грюнвальда в 1410 г. объединенному польско-литовскому войску под предводительством Ягайло и Витовта удалось наголову разгромить войско ордена. В сражении участвовали и русские полки: смоленский, полоцкий, витебский, киевский, пинский и другие. Замечу, что использование пушек в полевом сражении не помогло магистру фон Юнгингену, как и не помогло 11 лет назад Витовту в битве на реке Ворксле.

В феврале 1425 г. умирает Великий князь Московский Василий I. В этом случае по завещанию Дмитрия Донского великокняжеский стол должен занять средний сын Донского Юрий Галицкий (около 1374–1434).[88]88
  Город Галич в Костромской области (не путать с Галичем – столицей Галицко-Волынского княжества, в советское время в Ивано-Франковской области на Украине).


[Закрыть] Но у московских бояр, вдовы Василия Софьи Витовтовны и митрополита Фотия иное мнение – они сажают на престол девятилетнего мальчика Василия II (1415–1462). Дружина галицкого князя была существенно меньше московской. Тем не менее московские бояре обратились за помощью в Орду. Как уже говорилось, к этому времени Золотая Орда, распираемая внутренними противоречиями, сильно ослабла. Казалось, что времена, когда московские князья ходили за ярлыком к золотоордынскому хану, давно миновали. Василий I наследовал Дмитрию Донскому по завещанию последнего, не спрашивая хана. Но тут московские бояре поехали на поклон к хану Улу-Мухаммеду. Московские бояре подкупили ряд татарских вельмож, а боярин Иван Дмитриевич Всеволжский заявил Улу-Мухаммеду: «Государь, вольный царь. Позволь молвить слово мне, холопу великого князя. Мой государь великий князь Василий ищет стола своего великого княжения, а твоего улуса, по твоему царскому жалованию, и по твоим девтерям (записям) и ярлыкам». Таким образом, хану дали понять, что Василий II будет его послушным слугой. Да и без этого хан мог легко сообразить, что девятилетний ребенок на московском престоле куда менее опасен, чем его пятидесятилетний дядя, храбрый воевода, правивший 36 лет полунезависимым княжеством. Естественно, хан выдал ярлык Василию II.

Тем не менее и татарской помощи московским боярам показалось мало, и они обратились к Витовту. Литовский князь, как уже говорилось, до смерти Василия I был его примерным соседом, но, узнав о смерти зятя, начал озорничать в Псковских землях.

1 августа 1426 г. Витовт осадил крепость Опочку. В его войске, кроме литовцев, были наемники (немцы, чехи и волохи), а также татары из дружины свергнутого уже к тому времени золотоордынского хана Улу-Мухаммеда. Два дня литовское войско безрезультатно простояло под стенами города, и тогда Витовт решил найти другое место в псковской обороне, которое можно было бы прорвать. 5 августа литовское войско подошло к Вороначу. Защитники крепости мужественно оборонялись три недели, несмотря на то что литовцы использовали большие пушки. Под крепостью Котелно четыреста псковичей разбили семитысячный отряд литовцев и татар. Видимо, эти цифры не точны, но факт победы псковичей не вызывает сомнения. У крепости Велье жители города Острова уничтожили татарский отряд из сорока человек. Мужественно сражались и жители города Врева. Так что легкой прогулки у Витовта не вышло. Не поддержал литовского князя и орден, державший во время этой войны нейтралитет. Дело кончилось уступкой Псковом, по московской летописи, трех тысяч рублей, а по тверской летописи – тысячи рублей за захваченных в плен псковичей.

Но вот 14 августа 1427 г. Витовт пишет магистру Ливонского ордена: «…как мы уже вам писали, наша дочь, великая княгиня московская, сама недавно была у нас и вместе со своим сыном, с землями и людьми отдалась под нашу защиту». Итак, наступил звездный час Великого Литовского князя – ему покорилась Москва! Ради своих привилегий местные бояре готовы были отдать могучее государство и хану, и Витовту, лишь бы не оказаться под властью Юрия Дмитриевича. Правда, если говорить серьезно, славный витязь Юрий (Георгий) был достойным противником. Забегая вперед, скажу, что именно он, став московским князем, начал впервые чеканить монеты с изображением Георгия Победоносца, и многие русские люди олицетворяли князя с его святым покровителем.

Русские летописи подтверждают факт обращения Софьи Витовтовны и московских бояр к Витовту. С 25 декабря 1426 г. по 15 февраля 1427 г. у литовского князя находился с дипломатической миссией московский митрополит Фотий. Тем не менее эту постыдную историю постарались забыть как монархические, так и советские историки.

Вслед за малолеткой Василием II на поклон к Витовту кинулись удельные князья – вассалы и союзники Москвы. Вот, к примеру, договор рязанского князя Ивана Федоровича с Великим князем Литовским: «Я, князь великий Иван Федорович Рязанский, добил челом господину господарю своему, великому князю Витовту, отдался ему на службу: служить мне ему верно, без хитрости и быть с ним всегда заодно, а великому князю Витовту оборонять меня от всякого. Если будет от кого притеснение внуку его, великому князю Василию Васильевичу, и если велит мне великий князь Витовт, то по его приказанию я буду пособлять великому князю Василию на всякого и буду жить с ним по старине. Но если начнется ссора между великим князем Витовтом и внуком его великим князем Василием или родственниками последнего, то мне помогать на них великому князю Витовту без всякой хитрости».

В том же 1427 г. Великий Тверской князь Борис Александрович стал вассалом Литвы. В договоре говорилось: «Господину, господарю моему, великому князю Витовту, се язъ… добилъ есми челом, дался если ему на службу… А господину моему, деду, великому князю Витовту, меня, князя великого Бориса Александровича тверского боронити ото всякого, думаю и помощью. А в земли и в воды, и во все мое Великое княженье Тверское моему господину, деду, великому князю Витовту не вступаться».

Итак, Борис Тверской признал Витовта своим господином, что же касается «деда», то дед Бориса Иван Михайлович был первым браком женат на сестре Витовта, то есть Витовт приходился Борису двоюродным дедом.

В силу этого договора в июле 1428 г. Борис Александрович послал свои полки на помощь литовскому сюзерену в походе на Новгород.

Витовту удалось взять Себеж, но крепость Порхов оказала ожесточенное сопротивление литовцам. Они стреляли по крепости из пищалей, тюфяков (род гаубиц) и пушек. Ответным огнем осажденным удалось взорвать огромную литовскую пушку «Галка» и убить немца Николая, заведовавшего осадной артиллерией. В итоге Порхов взять не удалось. Витовт взял выкуп за пленных пять тысяч рублей с Новгорода и столько же с Порхова и на том отправился восвояси. По словам летописца, Витовт сказал новгородцам, принимая у них деньги: «Вот вам за то, что называли меня изменником и бражником».

Угроза похода Витовта на Галич произвела должное действие на Юрия Дмитриевича, и 11 марта 1428 г. между Москвой и Галичем был заключен мир, по которому 54-летний дядя признавал себя «молодшим братом» 13-летнего племянника. Тем не менее договоренность о том, что князья должны жить в своих уделах по завещанию Дмитрия Донского, оставляла за князем Юрием возможность поставить перед ордынским ханом вопрос о судьбе великого княжения.

Старый Витовт был в зените славы. Единственное, чего ему не хватало, так это королевского титула! Ну чем он хуже своего брата Ягайло? И Витовт обратился к германскому императору Сигизмунду. Император вел трудную войну с гуситами и турками, требовал помощи от слабого Ягайло, но тот говорил, что ничего не может сделать без совета с Витовтом. Вот почему Сигизмунду так хотелось сблизиться с литовским князем. «Вижу, – говорил он, – что король Владислав[89]89
  Владислав – католическое имя Ягайло.


[Закрыть] человек простоватый и во всем подчиняется влиянию Витовта, так мне нужно привязать к себе прежде всего литовского князя, чтоб посредством его овладеть и Ягайлом».

Витовт и Сигизмунд долго переписывались и наконец договорились встретиться в Луцке, куда должен был приехать и Ягайло. В 1429 г. состоялся знаменитый съезд трех коронованных лиц вместе с множеством вельмож польских, литовских и русских. После празднеств начались совещания. На одном из них Сигизмунд сказал: «Я понуждаю папу, чтоб он созвал собор для примирения с гуситами и для преобразования церкви. Отправлюсь туда сам, если он согласится. Если же не согласится, созову собор собственною моею властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в порок, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а латинские держать их по десяти и больше».

Эти слова императора вскоре были на устах у всех русских, которые восхваляли Сигизмунда к большой досаде католиков и поляков. Но еще больше они расстроились, когда узнали, что Сигизмунд решил признать Витовта независимым королем Литвы и Руси. Император без проблем уговорил Ягайло дать на это свое согласие, но прелаты и польские вельможи категорически возражали. Ведь у них буквально из рук уплывала богатая добыча. Краковский епископ Збигнев Олесницкий, умный и предприимчивый, при всех обратился к Витовту с резкими словами. Он припомнил, что при избрании Ягайло польские паны руководствовались только духовным благом литовцев, поскольку владения их не представляли никакой ценности, так как были разорены соседями. Палатин краковский Ян Тарновский и другие поляки выразили свое согласие со словами епископа. Витовт, всегда сдержанный, на этот раз громко выражал свое неудовольствие: «Пусть так! А я все-таки найду средства сделать по-моему!» Тогда поляки упрекнули Ягайло: «Разве ты нас за тем сюда позвал, чтобы быть свидетелями отделения от Польши таких знатных владений?» Ягайло, обливаясь слезами, благодарил панов за верность и клялся, что никогда не даст согласия Сигизмунду и Витовту на отделение Литвы, что рад хоть сейчас бежать из Луцка, куда они сами назначат. И польские прелаты и вельможи быстро собрались и уехали днем, а Ягайло побежал за ними в ночь. Витовта сильно расстроило это поспешное бегство поляков и их короля.

Польские прелаты, руководствуясь личными корыстными интересами, послали в Рим кляузу, где представили папе всю опасность, которая грозит католицизму при отделении Руси и Литвы от Польши, потому что издревле господствовавшие там православные подавят только что водворившееся в Литве католичество. Перепуганный папа немедленно отправил германскому императору запрет посылать корону в Литву, а Витовту – запрет принимать ее.

Одновременно Витовт велел присягнуть себе, как независимому государю, князьям и боярам Великого княжества Литовского. Император Сигизмунд возвел Витовта в королевское достоинство, на что, замечу, он имел право, и послал ему корону.

Коронация Витовта должна была состояться в 1430 г. в Вильно. Днем коронации назначили праздник Успения Богородицы. Но так как посланцы Сигизмунда не подвезли еще корону, коронацию перенесли на другой праздник – Рожество Богородицы. В столице были собраны все вассалы Великого князя Литовского, среди которых был 15-летний внук Витовта Василий II, тверской князь Борис Александрович и другие. Понятно, что Юрий Дмитриевич Галицкий в эту компанию не входил.

Поляки знали о готовящейся коронации и расставили сторожевые посты по всей границе, чтобы не пропустить сигизмундовых послов в Литву. На границе Саксонии и Пруссии схватили двух послов, Чигала и Рота, которые ехали к Витовту с известием, что корона уже отправлена, и с грамотами, по которым он получал право на королевский титул. За этими послами ехали другие знатные вельможи, везшие корону. На их перехват бросились трое польских вельмож с большим отрядом. Послы, узнав об этом, быстренько развернулись назад, к Сигизмунду.

Посланцы Сигизмунда убеждали Витовта венчаться короной, изготовленной в Вильно, поскольку это не помешает императору признать коронацию законной. Но Витовт колебался. 27 октября 1430 г. Витовт умер. Скорее всего причиной этому была старость, князю было уже 80 лет, хотя не исключено и отравление.

После смерти бездетного Витовта встал вопрос о его преемнике на великокняжеском престоле русско-литовского государства и о дальнейшей судьбе унии с Польшей. Формально прежний великий князь, а теперь польский король Владислав II (Ягайло) мог претендовать на литовский престол. Но он не пошел на это в силу своего преклонного возраста, нерешительного характера, а также противодействия русских и литовских князей, дороживших самостоятельностью своего государства.

Кроме польского короля, оставались в живых еще два внука Гедемина – Свидригайло Ольгердович и Сигизмунд Кейстутович. Кроме того, имелась еще большая компания правнуков Гедемина – внуков Ольгерда: удельные князья Корибутовичи, Лугвеневичи, Владимировичи и др. Но о последних и говорить не стоило, поскольку они по степени родства и по политическому значению не могли сравниться со Свидригайло и Сигизмундом. Кроме того, они все были православными.

Формально и Свидригайло, и Сигизмунд были на 1430 г. католиками, но Свидригайло был женат на православной княжне и фактически был скорее православным, нежели католиком. Сигизмунд же гораздо больше был склонен к католицизму. Кстати, это и следует из имен, под которыми они вошли в историю. Свидригайло – это языческое литовское имя, позже он принял православие и стал Львом, затем перешел в католичество и стал Болеславом. Но польские историки, дабы подчеркнуть его нелояльность к католицизму, везде именовали его языческим литовским именем. А вот с Сигизмундом все было сделано наоборот. Его литовское языческое имя Шигитас было польскими историками навеки забыто, и он вошел в историю как Сигизмунд.

Ягайло отдал предпочтение своему родному брату Свидригайло и торжественно венчал его великокняжеской короной в кафедральном виленском соборе в присутствии съехавшихся со всей страны литовских и русских князей и бояр.

Для начала новый князь занял литовские крепости, кроме Вильно, и привел к присяге их гарнизоны на свое имя, не упоминая Ягайло, тем обнаружив свое намерение отложиться от Польши.

Отношения с Ягайло у Свидригайло еще более испортились после того, как поляки, узнав о смерти Витовта, захватили Подолию. В 1431 г. Ягайло приехал в Литву на охоту, что было поводом, главной же его целью было примирение с братом.

Великий князь Литовский Свидригайло поначалу обращался с братом-королем с большим почетом. Когда Свидригайло узнал о вероломном захвате поляками Подолии, он немедленно вызвал короля, охотившегося в пущах под Вильно. Как гласит «Хроника Быховца», Свидригайло с гневом сказал Ягайло: «„Милый брат, для чего ты держишь Подольскую землю, отчину той земли Литовской; верни ее мне, а если не хочешь вернуть ее мне, я тебя из Литвы не выпущу“. После этого князь Свидригайло схватил короля Ягайло и посадил под стражу».

Ягайло был вынужден заключить с братом договор, который возвращал ему Подольские земли. Король из Вильно отправил на Подол своего приближенного Тарла Щекоревича с приказом польским магнатам братьям Бучанским, захватившим каменецкий замок, передать Каменец русскому воеводе князю Михаилу Бабе. Обрадованный Свидригайло наградил Тарла сотней гривен и отпустил короля с богатыми подарками в Польшу.

Однако польские вельможи, возможно, с ведома самого Ягайло, надули простодушного Свидригайло. Они написали Бучанским особое письмо, где советовали не исполнять королевского приказа, а Тарла и Бабу заключить под стражу. Письмо это свернули в трубку и облили воском. Сделанную таким образом свечу попросили одного из спутников Тарла передать Бучанским, чтобы они «поискали в ней света». Бучанский сломал свечу, нашел письмо и выполнил поданный ему совет.

Возмущенный Свидригайло отправился с войском на Подол и попытался отвоевать замки силой. Ему удалось взять Червоноград, но Каменец и Смотрич остались в руках поляков. Со своей стороны польские паны, собранные королем на сейм в Судомире, постановили требовать от Свидригайло уступить не только Подолию, но и город Луцк (на реке Стырь на Волыни) с южной частью Волыни. Кроме того, он должен был прибыть в Польшу и торжественно принести ленную присягу королю.

Старый Ягайло два раза отправлял послов к брату. Главой посольства был гонористый пан Ян Лутек Бржеский. Он так дерзко заговорил с Великим князем Литовским, что тот отвесил послу увесистую плюху и отправил назад. Второй раз приехал тот же

Бржеский и опять начал с польских претензий. Свидригайло вновь развернулся и врезал Бржескому, но на сей раз отправил его не домой, а в темницу.

Теперь Ягайло пришлось идти с войском на родную Литву. Поляки осадили Луцк. Жители города отчаянно сопротивлялись. Вскоре полякам пришлось снять осаду и отвести войска. А население в отместку разрушило все католические храмы (костелы) в Луцкой земле.

Поляки и литовцы договорились устроить съезд в городе Парчеве для заключения мира, но Свидригайло туда не приехал. Тогда поляки решили расколоть литовскую знать и увести от Свидригайло наиболее пропольски настроенных панов. Кстати, уже тогда и литовская, и русская знать в Великом княжестве Литовском именуют себя панами.

Ягайло отправил к брату своего посла Лаврентия Заронбу, который официально должен был склонить Свидригайло к миру, а сам начал подговаривать литовских панов к свержению Свидригайло и к принятию к себе в князья брата Витовта Сигизмунда Кейстутовича, князя Стародубского. Зоронба успел как нельзя лучше выполнить свою миссию: был составлен заговор, с помощью которого Сигизмунд Стародубский напал на Свидригайло и выгнал его из Вильно. Однако большинство русских земель в Великом княжестве Литовском осталось на стороне Свидригайло. Великий князь Тверской Борис Александрович также поддержал Свидригайло. В начале 1432 г. Свидригайло женился на княжне Анне, дочери тверского князя Ивана Ивановича, дяди тверского князя Бориса Александровича.

Ягайло отправил к новому Великому князю Литовскому официального посла Збигнева Олесницкого. Сигизмунд с почестями принял посольство и подчинил и себя, и свое княжение короне Польской. Сигизмунд был готов на все, он прекрасно понимал, что без поляков у него нет шанса удержаться на престоле. Вскоре был открыт заговор против Сигизмунда, возглавляемый знатными вельможами – палатином троцким Янутом и гетманом литовским Румбольдом. Янут и Румбольд вместе с другими заговорщиками были публично казнены. Но это не столько устрашило, сколько озлобило противников Сигизмунда в Вильно.

Осенью 1432 г. Свидригайло собрал 40-тысячное войско[90]90
  Эта цифра приведена в хронике Быховца, что, видимо, преувеличение.


[Закрыть] и двинулся на Сигизмунда. К Свидригайло присоединилась дружина под командованием князя Ярослава Александровича, брата Великого князя Тверского. Русское (литовское и тверское) войско подошло на 10 верст до Вильно и стало в Ошмянах. 8 декабря 1433 г. состоялась битва между Свидригайло и Сигизмундом. Несмотря на большой численный перевес, русские были разбиты. Тверской боярин Семен Зобин погиб, но князьям Ярославу и Свидригайло удалось бежать. В плен попало много «русских литовцев» – князь Юрий Лаврентьевич, князь Митка Зубревицкий, князь Василий Красный, его брат Дедиголдович пан виленский, пан Юшка Гольцевич, пан Иван Вяжевич и др.

Тем не менее Свидригайло и не думал сдаваться. Зимой 1432/1433 гг. он страшно опустошил окрестности Вильно. Летом 1433 г. Свидригайло стал снова собирать войска. На этот раз он получил помощь от Немецкого ордена, и тверской князь Борис Александрович послал ему свое войско. Целью этого похода Свидригайло определил центральные районы Литвы в округе Вильно. Войска Свидригайло сначала стояли под Вильно, а в августе – под Тракаем, но Сигизмунд не вступал с ними в бой.

После взятия сильно укрепленного замка Крево Свидригайло услышал, что к нему идут войска Сигизмунда. Он послал против них воеводу киевского Михаила с русским князем. Сигизмундово воинство под началом пана Петра Монгирдовича было наголову разбито. Затем Свидригайло взял и сжег Заславль, Минск и Витебск. У Лукомля Свидригайло отпустил союзников, а сам пошел в Киев. Замечу, что магистр ордена действовал в Литве независимо от Свидригайло.

Возникает вопрос: почему Великий князь Тверской Борис Александрович столь активно вмешивался в литовские дела, но при этом хранил нейтралитет в большой гражданской войне между Василием II и его родственниками? Дело в том, что кто бы не победил в этой войне – Василий II, Юрий Дмитриевич или Дмитрий Шемяка, все равно новый или старый московский князь возьмется за Тверь. А вот успех Свидригайло в попытке создания большого православного русско-литовского государства в союзе с Тверью кардинально изменил бы ситуацию на Руси. В этом случае союз Твери и Вильно мог положить конец экспансии Москвы.

В 1434 г. умер польский король Владислав II. Со смертью Ягайло закончилась целая эпоха знаменитых литовских князей. Началась новая глава в русско-литовских отношениях.